Rebirth of Black Dragons. Том второй.

Хоть я и собирался в открытую явиться жителям таинственных земель, что начинались за рекой, но, несмотря на это, заночевал в созданном мною убежище. Просто на всякий случай. Да и вообще, мало ли – вдруг хищник какой решит меня побеспокоить. Выспался я, несмотря на то, что лежал на твердом камне, довольно таки неплохо. Потому проснулся в хорошем настроении и готовым к сегодняшнему дню. Первым делом, я вышел из укрытия и направился к ручейку, что протекал по оврагу, в котором я укрылся. Разумеется, под крыло я прихватил из седельных сумок свою зубную щетку и зубной порошок. Умыться удалось с горем пополам. Ручеёк тёк еле-еле, потому и речи быть не могло о том, чтобы окунать туда не то, что морду, но и даже зубную щетку. В общем, приходилось изрядно повозиться, чтобы в итоге суметь плескать на себя только проточной водой, а не ею же плюс песок со дна. Да и в рот воды набрать оказалось тоже не так уж и просто. Придирчиво поводив языком по зубам, а затем с помощью лап убедившись, что моя морда, по крайней мере, вся мокрая, я решил, что можно считать, что она и, скорее всего, чистая, потому – я более-менее умытый. Развернувшись к ручейку спиной, я направился к сооруженной мною пещере. Зайдя вовнутрь, я разбудил Спаркса и мы приступили к завтраку. Вернее, я приступил, так как, проинспектировав свой НЗ, пришел к выводу, что можно его и ещё подсократить.. Спаркс же, отошедший от того случая с птицей, улетел на охоту. Я спросил его, не боится ли он повторения ситуации, на что брат ответил, что отныне будет начеку. Жуя вяленую рыбу, которую дали мне в дорогу атлавасы, я размышлял над тем, каким именно способом я проникну в загадочную страну «духов леса». Логичнее всего будет просто перелететь над рекой. Но, пусть Спаркс и не обнаружил никаких дозоров и постов, это не значит, что ничего такого нет. В конце концов, контроль границы может быть магическим, как наши кристаллы для слежения за тем, спят ли драконята. Итак, вопрос: хочу ли я привлечь к себе внимание прямо на границе? Пожалуй, нет. Ведь отряды, что встретят меня, скорее всего имеют указание выдворять всех чужаков за пределы их земель. Потому, увы, придется мне пересечь границу не привлекая внимания. Если я прав и граница оборудована системой слежения – то кристаллы подобного рода имеют определенный радиус действия. И обмануть их можно просто-напросто перелетев достаточно высоко над ними. Думаю, надо будет подняться на ту же высоту, что и вчера, а затем так и пересечь реку. Потом же – будет видно, что делать. Вернулся Спаркс. И судя по тому, как медленно он летел, охота у него вышла удачной. А также, никаких птиц в этот раз за ним не гонялось. И тут, глядя на своего брата, я понял, что в мою голову пришла замечательная идея. А именно – Спаркса я сегодня цеплять к себе буду как обычно, однако, когда я решу, что выбрал место для приземления, он отцепится от крепления, а само крепление я прямо в воздухе сниму и спрячу куда-нибудь. А дальше мой брат полетит, держась за мои рога, а затем и вовсе отцепится от них и отлетит куда-то в сторону. Зачем именно так? Просто я понял, что стрекоза, про которую никто не знает, будет идеальным разведчиком. Так что пусть никто не видит нас вместе. А рассказывать, что он увидел в окрестностях, к примеру, Спаркс мне будет ночью. Изображу, что мне надо кое-куда в кустики по делам, а сам – слушать Спаркса. В принципе, можно так же и днем поступать будет. Главное – чтобы меня куда-нибудь в темницу не кинули. Я же не черный дракон и не моя любимая, чтобы через любое препятствие с помощью Тени просочиться. Ещё с полчаса я потратил, чтобы объяснить то, что я придумал, моему брату. Я изо всех сил старался не улыбаться, глядя на то, как его разрывает противоречиями: он, с одной стороны, опасался, что его поймают и съедят или как светильник оставят, в клетке, а с другой стороны Спаркса прямо распирало от важности миссии, что я ему предложил. Как я и думал, второе – победило. В общем, договорились о том, что Спаркс будет как можно больше смотреть и слушать, а потом, когда увидит, что никого рядом со мной нет, тихо подлетит, не говоря ни слова, чтобы я его увидел, и, если я буду готов его выслушать, подам знак и он мне будет рассказывать. Последняя предосторожность – на случай, если мой брат таки кого-то не заметит, а я буду знать о присутствии наблюдателя. Тогда я сделаю вид, что отмахиваюсь от надоедливого насекомого, а Спаркс, в свою очередь, молча улетит и будет ждать другого момента. Когда мы всё решили, я как раз успел доесть свою порцию, что выделил себе на завтрак. Осталось лишь собраться да вылетать. Я нацепил на себя все свои сумки, проверил затяжку ремней и вышел из своего тайного убежища. Закрепив Спаркса, как обычно, у себя на лапе, я полетел вдоль оврага обратно в пустыню. В общем, я повторял маневр, что сделал вчера днем, только в обратном порядке. Через час-полтора, или немногим больше, река, рядом с которой я ночевал, уже проплывала очень далеко подо мной. Впереди простирались густые, похожие на тропические, леса, а вдалеке, у горизонта, снова показалось какое-то странное здание. И, если приглядеться, даже не одно. Крыша на всех этих зданиях была очень странной. На постройках побольше – она была многоярусной, чем-то напоминающей ель, причем острые грани имели форму дуги, направленной прогибом вниз. На маленьких постройках – напоминала раскрытую книгу в мягком переплете, когда он тоже гнется дугой, если глянуть в профиль такой крыше, увиденное будет похоже на то, как двумя дугами, схематично, художники рисуют птиц, только наоборот, вверх лапами. Здания эти стояли высоко на скалах, а к ним шла дорога, которая, впрочем, быстро терялась в более низких пиках. А ещё, в самом низу, я увидел стену, перегораживающую свободный проход к горному хребту, где стояла эта группа зданий. В стене были ворота и, кажется, возле них, снаружи, кто-то был. Здраво рассудив, что раз есть стена, значит за неё пройти может не каждый, я не стал приземляться у зданий наверху. Я решил, что приземлюсь перед воротами и там уже попытаюсь объяснить хозяевам этого места что мне нужно. Я сказал это Спарксу а затем, зависнув в воздухе, подождал, когда он отстегнется от крепления и перелетит мне на голову. Сам я тоже времени не терял, снял крепление с плеча, а затем, не рискнув открывать ни одну из сумок, просто запихал его в боковой карман одной из них. Далее я, на почтительном расстоянии от перегороженной территории, стал спускаться вниз. Я увидел, что дорога, ведущая к воротам, подходит через очень подходящий мне лесок, который скроет меня и Спаркса поначалу от чужих глаз. Я сказал брату, чтобы он сидел на голове и спустился прямо на дорогу, что шла меж деревьев. – А теперь лети, – сказал я своему брату-разведчику, который, наконец, перестал держаться за мои рога. – Увидимся вечером. И не забудь: гляди и слушай всё. Может, какая-то мелочь окажется весьма важной. – Да-да, я понял, – скучающим голосом сказал Спаркс. – Высматривай, вынюхивай, выслушивай... потом высказывай. Ничего сложного. Ах, да, и самому не попасться. Иди уже к своим воротам, а я пока что осмотрюсь. И мой брат, трепеща крыльями, улетел. А неплохой разведчик получится, подумал я, глядя на местную фауну. Всяких насекомых, в том числе и летающих, здесь хватало. Потому едва ли моего брата заподозрят в чем-либо. Ладно, пора и мне к воротам идти. Я не спеша начал переставлять свои лапы по дороге. Дорога была довольно широкой и, судя по её состоянию, пользовались ей часто. Она представляла собой плотно пригнанную, не хуже, чем в Варфанге, каменную мостовую. Хотя кое-где, я отметил, были просто высечены ступени в камне. К слову, отпечатки лап, примеченные мною на обочинах, действительно напоминали драконьи. Вскоре лесок кончился и я, так же неспешно, перешел луг с густой, сочной травой. Дорога заложила ещё пару петель и, наконец, передо мной оказались ворота. Действительно, мои глаза меня не подвели, перед закрытыми воротами стояла, сидела и лежала группа… существ, примерно десятка полтора. Да, Спаркс неплохо их описал, но одно дело – слышать, а другое – видеть. Действительно, если говорить про тело этих существ, то больше всего оно напоминало змеиное, только с приделанными в нужных местах к нему драконьими лапами. Морды были весьма похожими на драконьи, но, в основном, шире и короче. Три средних размеров, ровных рога, один вперед и два назад, присутствовали. А также у существ были гривы из волос, разного цвета, и пучок длинных волос на хвосте. Разумеется, не только я увидел этих существ, но и они меня. – Kàn kàn shuí zài nàlǐ? – громко сказало одно из них, после чего все, кто был перед воротами, обернулись в мою сторону. – Kàn qǐlái bu xiàng qírín, – отозвалось еще одно, вернее, судя по голосу, ещё один? – Nǐ juédé hélǐ ma? – Спросил ещё один драконозмей. Мне ничего не оставалось, кроме как самому сказать хоть что-то. А то ещё примут за дикого зверя и погонят прочь. – Здравствуйте, – вежливо поклонившись, сказал я. – Я путник из дальних земель. На мордах всех, стоящих под воротами, удивление и опаска сменились любопытством. По крайней мере, думаю, они поняли, что я разумен и нападать ни на кого не собираюсь. К моему удивлению, один из странных змеедраконов, пусть и с жутким акцентом, ответил мне: – Тебя мы приветствуем, далеких земель странник. – Порядок слов был непривычен, но понять, что мне говорят, было можно. – Мы кто ты знать желаем? – Я дракон, зовут меня Спайро, – ответил я. – Я никогда не видел таких, как вы, потому тоже хочу спросить: как вы называете свой вид. – Киринами мы называем себя, – сказал тот, кто заговорил со мной. И так, с трудом, но всё же понимая друг друга, мы могли объясниться. На удивление, пусть и в искаженной форме, со словами, что стояли в непривычных для меня местах, здешние кирины, как они себя называли, владели Всеобщим языком. Только звали они его Старое Наречие. Как оказалось, все собравшиеся здесь ждут, пока их впустят за ворота. За ними находилась школа мастерства, или, как её здесь ещё называли, Монастырь Под Небом, куда посылали лучших из лучших. Вернее, не так. Прийти мог кто угодно, однако, испытания и ежедневные тренировки выдерживали лишь те, кто крепок духом и телом. Но чтобы стать учеником, надо было прийти сюда, под ворота, к означенному времени, которое наставало раз в три месяца. В эти дни, в полдень, ворота открывались и будущих учеников впускали вовнутрь. Странно, что ворота здесь, а монастырь – гораздо дальше. Ну да ладно, какой-то смысл, думаю, тут есть. Может, первые этапы обучения проходят на природе? А ещё, в эти же дни можно было и передать что-либо в монастырь: просьбу или ещё что-нибудь. Про ханг я решил спросить кого-то из тех, кто уже обучается или обучает в монастыре. Ведь молодые кирины, что собрались перед воротами, едва ли могли мне помочь. Компания здесь действительно собралась разношерстная. Все, как один, мужского пола, что лично для меня было немного странным, все из разных частей Нефритовых Земель, как они называли место, где обитали. К слову, в отличие от драконов, форма тел у киринов была не такой разнообразной. Однако, было и общее, а именно – разнообразие окраса чешуи, а также владение Стихией. Хотя, ну как сказать – владение… Один из претендентов на ученичество бахвалился, что он владеет Огнем лучше всех в Нефритовых Землях. После чего, разумеется, не удержался и показал. Скажу честно – не впечатлило меня. У меня, когда я чихаю, – и то больше сноп пламени получается. Не говоря уже о чем-то более сложном. Когда я спросил, что он ещё умеет, он сказал, что это и так больше, чем умеет кто-либо другой из киринов. Остальные закивали, мне же пришлось срочно изображать восхищение, чтобы не вызвать подозрений. Ведь тут я понял, что правильно сделал, что сидел молча, отвечая на все вопросы лишь что прилетел издалека и у нас там многое по-другому. Я мог сделать Стихией гораздо больше. Но хочу ли я это показывать? Очень не хотелось портить отношения, пусть и с этими юнцами. Ведь если я сейчас покажу, на что способен, тот хвастун будет посрамлен. Да и вообще, подумал я, может не надо показывать свои способности вообще? Мало ли что. Пусть лучше это будет моей тайной. И так получилось, что я превосхожу здешних хотя бы в том, что умею летать. Тут ещё один кирин показался в надвратной башенке. Он что-то крикнул, но один из молодых киринов, в компании которых я сидел, сразу же что-то крикнул в ответ. На морде стража ворот мелькнуло удивление и затем он прокричал уже так, что я его понял: – Странный крылатый в Монастыре Под Небом что ищет? – Похоже, это он мне. – Я пришел, чтобы получить Ханг, – ответил я ему. – Мы ханг получить тоже пришли все, – пробормотал один из молодых киринов. Странно. Они же, вроде, на обучение пришли или как? Наконец, в полдень ворота открылись. За ними стояли трое киринов, один из которых спрашивал меня зачем я здесь, а также, на большой треноге, над разожженным огнем, стоял большой котел. – Есть вы хотите? – Спросил один из стражей ворот. Все молодые кирины одобрительно загудели. Стражи-кирины вынесли за ворота котел и несколько свертков. От котла шел очень вкусный запах. Похлебка. Густая, наваристая. С мясом. При учете, что все эти бедняги тут с самого утра, думаю, они уже достаточно проголодались. Это ведь я умудрился нормально позавтракать, а потом, на своих крыльях, сюда добраться. – Еду у меня в посуду возьмите, – сказал другой страж, рядом с которым обнаружилась стопка мисок и стопка лепешек, лежащих на какой-то ткани. Остальные стражи закрыли ворота. К нему тут же выстроилась очередь. Когда дошло дело до меня и я получил себе в лапы лепешку и миску. Меня очень поразило и то, и другое. Лепешка была не черствой, не заплесневелой, но явно засохшей, потому съесть её, конечно же, было можно, однако, нормальной пищей это не назовешь. Также я отметил, что миска почему-то подозрительно легкая. В чем дело? Ага, вот оно! Миска была без дна, а на его месте приклеена бумага. Различить это легко, однако, для этого надо уделить миске хоть какое-то внимание. Тем временем, явно голодные кирины собрались у котла с похлебкой. И первый уже протянул миску раздающему стражнику. Разумеется, как только похлебка соприкоснулась с фальшивым дном, бумага прорвалась и весь обед незадачливого кандидата в ученики оказался на траве. Да ещё и, похоже, лапу ему ошпарил. – А-а-а-а! – Заорал тот. – Rè de! Wǒ de zhuǎzi! – Отбросив миску и лепешку, кирин стал дуть на обожженную конечность. К слову, у этого была синяя чешуя и, приглядевшись, я увидел, что у него из пасти вылетают редкие снежинки. Видно, он пытался всей доступной ему Стихией охладить лапу, чтобы уменьшить боль. – Zhè shì bù chéngshí hé bēibǐ de! Wǒmen yīnggāi zěnme chī ne? – Плаксивым голосом сказал следующий в очереди. – Быть воин должен внимателен, – пояснил один из стражей. – Находчивым. Из ситуации любой выход найти он должен. Кирины зароптали. Есть они все явно хотели, но никто не знал, что делать. Я же усмехнулся. Решение было очевидным. И стало понятно, почему подали именно такие лепешки. Я оторвал бумажное дно от миски, подложил под неё лепешку и подошел к котлу. Моё действие было встречено почти незаметной улыбкой кирина, что раздавал еду. Разумеется, теперь похлебка держалась в миске, так как была достаточно густой, чтобы не вытечь быстро через мелкие щели. Я отошел немного в сторону от костра и котла. Ложек не предлагалось, потому пришлось лакать прямо из миски. Когда похлебка была съедена, я принялся за лепешку. Она, от контакта с горячей похлебкой, размякла и стала нормальной. Другие, как только я начал есть, увидев моё решение, поступили так же. Когда тот, чей обед оказался на траве, попросил, чтобы ему положили новую порцию, ему пояснили, что воин лишнего не берет, потому второй порции ему не будет. Увы, пришлось бедняге, поджав обожженную лапу, доедать всё с земли. Наконец, обед подошел к концу. Миски без дна были собраны одним из стражей, костер – потушен, котел – унесен куда-то за деревья. Затем стражи вернулись и открыли ворота. Претенденты-кирины удивились, что, отсюда монастыря не было видно. С этой стороны ворот было всё то же, что и с той: трава, деревья, скалы. Впрочем, какие-то тропинки виднелись. Я уже хотел было спросить, куда нам идти дальше, но меня с этим же вопросом опередил один из молодых киринов. Ответ стража был неожиданным: – В монастырь пройти как не знать я, – ответил страж. – Сами ищите. Лапами идти по земле надо далее. Внимательными быть. От земли оторвется кто если, ему Испытание считать нет, монастырь не искать может. Ну да, я понял. Тонкий намек для меня: иди как все и не вздумай взлететь. Однако, дальше произошло то, что стало неожиданностью уже лично для меня. Из-за деревьев вышли ещё три стража, потому тот, кто объяснил дальнейшие правила, продолжил. Правда, уже не нам: – Смена окончена моя наконец-то! – Радостно сказал он, увидев троицу пришедших стражей-киринов. – Домой отправлюсь теперь я. А затем он и те двое, что были с ним, подпрыгнули в воздух. А после – троица, находясь в воздухе, дружно ударила лапами по воздуху. И у каждого из них под лапами с мелодичным, тихим звоном, возникла радужная вспышка. Будто они ударили лапами по невидимому шару, что ответил на это радужными разводами по своей верхней части. Не знаю, что это были за шары, но, думаю, материальными они не были. Кирины же сумели от них оттолкнуться и оказаться ещё выше. И там они повторили то же самое. Получается, оказавшиеся уже высоко кирины будто бежали по воздуху, а тот отвечал на каждый толчок лапы диковинным радужным всплеском. У меня от удивления едва пасть не открылась. Такого я, мягко говоря, не ожидал. Я-то думал кирины по воздуху передвигаться не умеют! А оказалось – летать не умеют, да, но бегают по воздуху весьма шустро. Минуточку… Я, кажется, вчера светящегося «червячка» над деревьями видел, ползущего куда-то? Теперь я знаю, что это было – это кирин над самыми деревьями бежал. И светились эти самые «следы» на воздухе. Кроме того, теперь очевидно, что про запрет отрываться от земли было сказано всем, а не только лишь мне. Между тем, часть претендентов уже разбрелась кто куда: кто-то шел по тропинке, кто-то предпочел идти по траве. У ворот осталось четверо, один из них – я. – У ворот быть до темноты хотите вы? – Спросил страж врат из новой смены. Судя по всему, он по словам того, кого сменил, понял, что не все здесь знают язык киринов. – До полуночи кто дня второго Путь не пройдет, тому отказано будет в ученичестве на год. – Охранник захихикал произнесенной нараспев рифме. Оставшиеся перед воротами, включая меня, встали и пошли в сторону от ворот. Действительно, сидеть здесь бесполезно. Я точно знаю, что монастырь далеко – сверху видел. А раз так – то и нечего задерживаться! Выбрав наиболее широкую тропинку, я пошел в ту сторону, где, как я знал, находился монастырь. Я шел себе по тропинке, вскоре увидел впереди хвост одного из молодых киринов. Ну ,что поделаешь, значит пойдем одной дорогой. Я хотел было догнать неожиданного спутника, но не успел. Сделав ещё один шаг, кирин с воплем провалился в непонятно как оказавшуюся на дороге яму. И вопль затем сменился на резкий крик боли. Вот тут-то я уже поспешил на помощь. Моему взгляду открылась абсолютно дикая картина. На дне ямы корчился от боли и стонал кирин, лапы и грудь которого истекали кровью. Приглядевшись, я увидел, что яма была ловушкой: она имела соломенное дно, присыпанное сверху дорожной пылью. А на дне был остро заточенный бамбук, срезанный у самой земли. Именно он пробил бедняге лапы и грудь. Я отступил от ямы. Одному мне беднягу не вытащить. Надо бежать за помощью к воротам. Впрочем, похоже, вопль боли был слышен не только мне. Послышался характерный звон, а затем в воздухе появились трое киринов. К слову, не те, что стояли на воротах. Снизившись, они заняли оборонительную позицию вокруг ямы и оскалились в мою сторону, похоже, посчитав меня опасным. – Помогите ему, – сказал я. – Он в яму упал, а я его сам не вытащу. – Странный крылатый, оказался здесь ты как и делаешь что? – Спросил меня один из троицы новоприбывших, после непродолжительного молчания. – Я прошел в ворота вместе с другими киринами и теперь иду в монастырь, – ответил я. Прибежавшие, как я понимаю, на помощь пострадавшему, расслабились. – Испытание своё продолжай ты, – сказал один из них. – О пострадавшем позаботимся мы. Судя по тому, как в мгновение ока они достали проткнутого бамбуком в паре мест кирина и стали бинтовать, последние слова точно были правдой. – Внимательным быть говорили тебе, – сказал, между тем, импровизированный медик пострадавшему. – Совета не послушал ты. В монастырь не пришел ты. Через год приходи, ученичества желаешь еще коли. Я пошел дальше, внимательно глядя по сторонам. Да, я, конечно, понимаю, что воспитание и традиции у киринов другие, но это было, на мой взгляд, чересчур! Ни в Академии, ни даже в Храме, таких суровых испытаний новичкам не устраивали. Нет, конечно, были полосы препятствий, сражения с манекенами. Однако, учеников туда допускали тогда, когда они были к такому готовы. А тут всё не так. Попадешь в ловушку – сам виноват, приходи через год. Если ещё желаешь учиться. И, к слову, так вот почему нам у ворот говорили быть внимательными! Дорога ведь будет непростая, с ловушками. Заодно становится понятно, почему срок до полуночи второго дня дают, хотя по ровной дороге тут часа два, не более, ходу. И что-то мне подсказывает, что виденная мною ловушка – только цветочки. *** Через часа три дороги я понял, что относительно ловушек был прав. Кроме ловушек на дороге были и «сюрпризы» для тех, кто решил идти рядом с ней или вообще напролом. Впрочем, все равно, как я выяснил, было гораздо лучше идти по тропинкам. Просто потому, что лучше видно, куда лапы ставишь. И плетеные веревки из травы, активирующие ловушки, на обочинах и в лесу видно плохо, а вот на дороге – вполне отчетливо. Чего я только не нашел! Даже пара смертельных ловушек, кажется, была. К примеру, осыпи и пропасти, которыми обрывались многие тропинки. Или, когда я нашел каменную лестницу, ведущую вверх, то на середине была ступенька «с подвохом». Я сразу же, как только почувствовал, что ступенька является кнопкой, убрал лапу и огляделся. Вроде ничего. Хотя… а почему многие ступеньки выглядят разбитыми? Я прошел остаток лестницы и, поднявшись наверх, нашел ответ на этот вопрос. Напротив лестницы был желоб, а в нем – каменный шар на стопорах. Уверен, нажал бы кнопку – мне бы этот сюрприз на голову и спустило. И пришлось бы мне, чтобы выжить, Стихию задействовать: камень сделать нулевого веса и толкнуть в сторону. Или прыгать в сторону, а там, наверняка, тоже что-нибудь припасено. А я уверен, такое бы заметили точно – грохот такой глыбы по каменной лестнице тихим не назовешь. Наблюдателей, к слову, я тоже приметил. Кое-где, на верхушках скал, встречались огромные плетеные корзины с навесом. В них сидели кирины и вслушивались. Когда я подошел ближе, мне знаками показали, чтобы я уходил и молчал. В целом – логично – им же надо на помощь лететь, а крик может быть и негромким. Ещё я видел, как иногда по воздуху бегали другие кирины. Думаю, это страховка, если попавший в ловушку сознание потеряет, к примеру, ударившись головой. Самое обидное для меня заключалось в следующем: пройдя лестницу, я обнаружил, что, похоже, это тупик: площадка среди скал оказалась пустой и другой выход с неё был лишь по воздуху. Ну, или прыгать вниз, да головой о камни. Да, что-то у меня уже юмор под стать дороге пошел. В общем, оба варианта меня не устраивали, потому пришлось спускаться обратно. Разумеется, не забывая о ступени-кнопке. Спустившись обратно, я, пройдя аккуратно по узкой тропинке, что шла в нужную мне сторону, углубился в очередной горный лесок. Под лапы пришлось смотреть очень внимательно – ловушки встречались везде. Хотя, между прочим, бывали и места без них. И тут, уже медленно идя под сенью деревьев, я услышал подозрительно знакомый стрекот крыл над головой. – Что, братец, путь правильный ищешь? – Самодовольно спросил меня появившийся брат. – Давай-давай, шевелись. Может, ты успеешь в срок. – Ты все слышал? – Удивился я. – И слышал, и видел, и по всей округе полетал, – ответил Спаркс. – И дорогу правильную знаю. – Так, может, покажешь? – С надеждой спросил я. – Ха! – Сложил лапки на груди брат. – А как же твоё Испытание? Ты же тогда его не пройдешь! – Почему не пройду? – Удивился я, вспомнив словесные пассажи одного черного дракона. – Пройду. Вот этими вот лапами. А ты мне покажешь дорогу. Да так, чтобы тебя не приметили. – Ха, – сказал Спаркс, – да они больше слушают, а не смотрят. А те, что бегают по воздуху, они только в те места, где есть ловушки смотрят. Кстати, если что, там уже пять кандидатов, включая того, что при тебе в яму упал, выбыло. Вас осталось лишь десять. – Надеюсь, никто не погиб? – Встревоженно спросил я. – Не, все легкораненые, – отмахнулся брат, а затем посерьезнел. – И я тебя прошу, не вздумай пополнить их ряды! Кстати, попавших в ловушки было больше, но, в основном, они отделывались царапинами и шли дальше. – Понятно, – кивнул я. – Давай, веди, «Знающий Путь». С помощью Спаркса стало намного легче. По крайней мере, мне не надо было выбирать путь, лишь обходить ловушки. Идя по тропинкам, я с удивлением заметил: правильный путь зачастую был самой узкой и непримечательной тропинкой, а то и вообще – незаметным проходом, мимо которого проходила тропинка. И, ещё меня удивил тот факт, что на правильном пути ловушек практически не было, вернее, были, но по сторонам от тропинки. Когда я, к вечеру, наконец, добрался до ворот самого монастыря, мне стал ясен принцип: если знать, куда идти, на пути не будет ни одной ловушки. То есть, если она тебе на пути вдруг встретилась – значит, можно поворачивать обратно, ты выбрал не тот путь. Когда, наконец, впереди показались стены, Спаркс полетел смотреть, что за ними, сказав, что навестит меня позже, вечером. К моему удивлению, я здесь был даже не первым. Под воротами монастыря стояли ещё двое киринов, с которыми я обедал днем. Один был – тот самый, что лапу похлебкой обжег, а второй – что хвастался владением Стихией. – Трое нас собралось здесь, – удовлетворенно улыбнулся хвастун. – Впустить должны нас уже. И он забарабанил в ворота, требуя впустить. Ждать пришлось недолго. Высунувшийся со стены кирин спросил, почему дерзкие кандидаты, недостойные ещё даже младшими учениками зваться, стучат лапами в ворота Мастеров. Ехидно добавив, что коли мастером кто-то из нас себя считает, так нам сейчас прямо у ворот проведут испытание и, тех, кто его пройдет, впустят через ворота, как полагается. Также нам дали ещё пищи для размышлений, а именно, что замеченных в перелёте или перелезающих через стену ждет простое, но действенное наказание – смерть. Да уж, сурово у них тут. Хотя, с другой стороны, чужаков в Храме Драконов, как тех, кто хочет украсть секреты или яйца, тоже могли сгоряча Стихией пригреть, если те сами не сдадутся, в том числе и насмерть. Увы, раз уж ворота были не для нас, мы стали искать другие пути в монастырь. Вскоре всё тот же хвастливый кирин стучался уже не в ворота, а в боковую дверь неподалеку. Там нас тоже не пустили, язвительно пояснив из-за двери, что она, дверь, для тех, кто не закончив обучение, был вынужден временно, по указу самого Настоятеля или одного из Учителей, вернуться во внешний мир. Осведомились, не в прошлой ли жизни мы покинули этот монастырь. Если честно, я так и не понял, что имелось при этом ввиду, ну да ладно. Наконец, мы стояли перед совсем маленькой дверцей. Стук в неё нам тоже не помог. Нет, нам сказали, что дверь мы нашли правильную, с третьего раза, но пустят нас внутрь лишь после захода солнца. Собственно, до оного оставалось не так уж и много. Мы ждали, в итоге, до вечера перед дверью сидело уже пятеро: четверо киринов и я. Наконец, раздался звук отпираемого замка и нас впустили вовнутрь. Наконец-то мы были в Монастыре Под Небом. Я увидел огромную, вымощенную камнем площадку, что была окружена множеством зданий. Больших и маленьких. Впрочем, я уже видел всё это, правда, с большой высоты. На удивление, нас ждали, вернее, не нас, а, похоже, меня. Кирин с зеленого цвета чешуёй, белой гривой, что торчала заостренными клочками влево и вправо, сверху же вообще отсутствовала, но с весьма глубоким и, одновременно с этим, пронзительным взглядом, остановился возле меня и сказал: – Крылатый, фиолетовый незнакомец, в Монастыре Под Небом ищешь что ты? Похоже, это был очень важный кирин, судя по тому, как почтительно смотрели на него остальные, стоящие в отдалении. – Я прилетел издалека, – ответил я, – чтобы найти замену утраченному. Говорят, именно ваш народ знает, как это сделать. – А затем я открыл свои седельные сумки и вынул оттуда половинки ханга. Стоявшие за моим собеседником кирины издали еле-слышный выдох. Тот же, что заговорил со мной, остался спокоен. Он спросил меня, откуда у меня обломки инструмента и я рассказал ему всё, что было известно про этот ханг и про то, как он попал к нам. Как оказалось, я говорил с самим Настоятелем. –Вести мрачные принес нам ты, – сокрушенно покачал головой собеседник. Затем последовало пояснение. Оказывается, ханг может получить лишь достигший определенного мастерства и никак иначе. Более того, тот инструмент, что я принес, принадлежал одному из киринов, что обладал пытливым умом и неуемным желанием исследовать мир. Из одного из своих странствий он так и не вернулся, а теперь я принес то, с чем, как правило, кирин не расстается добровольно. Настоятель ушел, забрав с собой обломки инструмента, но один из присутствовавших при моем рассказе остался. Да, моему рассказу поверили. А ещё оставшийся кирин спросил, что я сказал в воротах. Услышав ответ, он пояснил мне, что я, тем самым, подал заявку на ученичество. И раз уж я прошел первое Испытание, то свернуть с начатого пути уже не могу. Да, конечно, это было немного неожиданно. Но предпринять что-либо я уже не мог. Придется и тут учиться. Как оказалось, присутствовали при разговоре все Учителя. К утру они доведут до сведения остальных, что я – тоже один из претендентов в ученики, но не знаю языка киринов. Потому, в моем присутствии, дабы мне всё было понятно, будут говорить на Старом Наречии. А ещё, когда все остальные ушли и с нами, пятеркой претендентов на обучение, остался лишь один из старших учеников (он так представился: «старший ученик»), нас покормили ужином прямо во дворе, а потом показали место для ночлега. Как мне шепотом пояснили, старшие ученики отличались от младших наличием прочных браслетов, почти как у моей любимой, на передних лапах. Местом же для ночлега, к моему удивлению, оказался навес, что был здесь же, во дворе. Поневоле мне вспомнился прием у гепардов и я чуть скрипнул зубами. Но ладно, эти кирины хотя бы не знают, кто я и что сделал для всего мира, потому, им простительно. Идя к навесу, я поблагодарил того, кто мне пояснил происходящее: – Спасибо, – тихо сказал я. – Меня, кстати, зовут… – Нет! Замолчи! – Раздался голос старшего ученика и я замолк. – Имена за воротами остались ваши. «Эй, красный», или «Эй, с желтой гривой» звать теперь вас будут. – Тебя же, – показал кирин когтем на меня, – «Эй, с крыльями», или «Эй, фиолетовый» звать будут. Далее он пояснил нам, что если мы станем учениками, то тогда к обращению будет добавляться «Ученик», а потом, далеко не у всех, «Старший ученик». Потихоньку все стали укладываться спать. На всякий случай, чтобы не замерзнуть, я сменил Стихию на лед. Все равно, устойчивость к холоду возникнет при этом сама собой, а использовать как-либо Стихию я не буду. И, разумеется, я спросил у ученика, приставленного к нам, где тут отхожие места. Мне объяснили и я отправился туда. И не только лишь потому, что мне туда было уже, в общем-то, надо. Просто где ещё в этом месте я смогу выслушать Спаркса не опасаясь подслушивания? Я же видел, как он прилетел ближе к концу вечерней трапезы (так называли это местные) и маячит где-то на краю двора. – Ну что, выяснил что-то? – Спросил я у своего брата, когда мы оказались наедине и я мог нормально разговаривать. – Немногое, но кое-что важное, – ответил Спаркс. – Меж собой они говорят на каком-то странном языке, мне не понять. Но когда я проследил за той группой, что тебя расспрашивала, двое из них потом говорили о чем-то друг с другом. И внезапно, один из них сказал очень странную вещь, причем понятными нам с тобой словами. Вот его фраза: «Их двое, как сумерки цвета, придёт. Один мир разрушит, другой соберет». Думаю, ты понимаешь, о ком речь. – Понимаю, – кивнул я. – Смахивает на Пророчество, известное здешним. И мне надо быть готовым к тому, что они не знают о том, что это всё уже в прошлом. Думаю, эти кирины вполне могут теперь теряться в догадках, кто же я, первый или второй? И дать им ответ я не могу, лишь наведу ещё большие подозрения. И так с этим разбитым хангом история дурно пахнущая получилась. Ладно, – махнул лапой я, – пойду я назад, пока никто ничего не заподозрил. Вернувшись обратно, я был удостоен лишь равнодушного взгляда старшего ученика, что всё ещё был приставлен к нам. Найдя подходящее место, я лег на пол и, вскоре, уснул.