Наследие Императора

Когда солнце зашло за горизонт и в доме зажгли свечи, все гости уже расположились в гостиной. Управитель Лускус, находясь в самом центре внимания, был больше чем обычно похож на живого мертвеца. Как он и ожидал, на вечер приехало немало важных людей, многих из которых мужчина не раз встречал ранее. Прибыли они, чтобы проверить, соблюдаются ли указания сената в отношении домашнего ареста Марка Юния, но это была официальная причина. Многие из них, не особо стараясь этого скрыть, при этом собирались все же перемолвиться словечком с хозяином дома. Помешать этому Лускус должен был в первую очередь. - Как я уже вам говорил, как у второго консула у меня есть право видеть Брута. - Прошептал высокий, плотно сложенный мужчина. - К сожалению, без официального приказа я не могу вас пустить, иначе моего господина сочтут преступником. - Понятно, в таком случае, поговорим позже. - Ответил консул, уходя вглубь гостиной. Желая избежать неприятных расспросов, Лускус подсел к мужчине, по лицу которого было видно, что он действительно просто наслаждается вечером. - Вам нравиться наша еда? - Спросил управитель, наливая себе стакан вина. - Извините? - Переспросил парень, выходя из задумчивости. - Я вас не расслышал, в чем был вопрос? - Смотрю, молодежь темы стариков не привлекают? - Усмехнулся Лускус, делая долгий глоток. - Я в самом деле не хотел вас оскорбить, - Еще раз извинился парень. - Судя по одежде, вы в это доме управитель? - Имею такую честь. - Кивнул мужчина. - Как я уже сказал, не желаю вас обидеть. Ваша тяжелая работа видна с первого взгляда, такого удачного ужина в такой дали от Рима я еще не видел. Лускус пожал пчелами. Некоторое время они молча пили, смотря на болтающих по всему залу гостей, но не стараясь слушать их. Но скучающему гостю это в итоге надоело и он обратился к Лускусу: - Мое имя Аврелий, могу я узнать ваше? - Лускус. - Ответил управитель. - Прошу, я не из зануд, требующих от всех вокруг говорить строго по учебнику, да выпил уже изрядно, хватит этих красивых слов. - Хорошо, так будет проще. - Улыбнулся Аврелий. - Я вижу, вы достойный человек, как давно работаете в доме Юниев? - Чуть больше десяти лет. - Буркнул управитель, давая понять, что эта тема для него запретная. - А вы, мой юный друг, какими судьбами здесь? - Я здесь по долгу перед моим народом. - Ответил мужчина распрямляя плечи. - Недавно меня назначили на роль народного трибуна, как раз за пару дней до суда над Патрицием. В тот же день свое наказание получил и ваш господин, Марк Юний, я был на этом заседании. - Понятно. - Кивнул Лускус. - И теперь, спустя месяц, все эти сенаторы приехали убедиться в исполнении своего решения. А мой новый друг Аврелий, оказывается, один из них… - Не нужно обижаться, - Похлопал его по плечу Аврелий. - Это не значит, что я не испытываю к Марку Юнию глубокого уважения. - Даже не знаю, рад ли я это слышать. - Выдохнул Лускус. - Но я благодарён вам, что не задаете мне все эти неуместные вопросы… - Все хотят поговорить с Марком Юнием в обход собственному указу? - Тихим голосом возмутился Аврелий, делая долгий глоток. - Если можно так выразиться. - Вот что меня по настоящему злит в этих людях. - Продолжил ворчать мужчина, видя интерес Лускуса. - Лицемеры, которые говорят одно, а делают другое! В лучшем случае, думают не то, что говорят, но для меня это одно и то же. Не такими должны быть римские сенаторы, вот что я думаю! Вы согласны со мной? - Не мне судить о таких вещах, - Задумался Лускус. - Но раз уж мы пьем вместе, скажу о своих мыслях. Не будь они такими, не было бы и республики. - Нет, это глупость! - Вспылил Аврелий. - Я вижу, что вы не глуп, но сказать такое! Должно быть, дело в вине, но я все же объясню неправоту этого суждения. - И в чем же я неправ? - Усмехнулся Лускус. - Да хоть в том, что лжец никогда не будет честно служить закону. А если такому человеку дать право решать судьбы честных людей, и получиться то, к чему стремился сам знаете кто. - Сам знаете кто… - Повторил Лускус. - Прости, никак не привыкну к этой формулировке. - Мне она тоже не нравиться, - Кивнул Аврелий. - Но за месяц сенаторства я понял, что это имя лучше не называть на публике. - Становитесь тем, кого высмеиваете? - Усмехнулся управитель. - Будет вам, - Отмахнулся мужчина. - Я не знаю, в чем их порок, а значит никогда не совершу ту же ошибку. - Хорошие новости… - Криво улыбнулся Лускус, допивая вино. Матра постучала в дверь, держа деревянный поднос с едой одной рукой, глубоко вздохнула, выждала пару секунд и громко обратилась к хозяину дома: - Марк Юний, господин, это Марта. Принесла ваш ужин, дайте знак, когда выйдите на балкон. Девушка переступила с ноги на ногу, переложила поднос в другую руку. Гляну в маленькое окошко, на уложенный камнем двор. Увидела, как молодые служанки носят с кухни новые блюда, принося назад старые и подумала, не додумается ли ее новый помощник встать с пола и помочь им, но была уверенна, что мальчик отрубился как только она вышла с кухни. Уж больно измотанным он выглядел, когда заявился днем в ее обитель. Маленький, худой, нестриженый мальчишка в рваной тряпке стал ее личным слугой, о котором она так мечтала. Конечно, Марта представляла в этой роли молодую даму, ее сверстницу, с которой они стали бы подружками, а этот ребенок годился ей только в младшие братья. Долго ждать Марте не пришлось, привычный звон настольного колокольчика дал знать, что она может войти. Так девушка и сделала, оставив дверь слегка приоткрытой, чтобы она случайно не заела, пока Марта в комнате, как уже случалось несколько раз. Она каждый раз удивлялась, почему такой богатый человек, как Марк Юний Брут, не может позволить себе поменять двери в собственных покоях. Конечно, на самом деле это ее особо не беспокоило, ведь эта неприятная мелочь никак не влияла на ее работу в этом доме. Если честно, кухня всегда была в отличном состоянии, пусть даже в основном благодаря самой Марте, но если бы не заинтересованность господина, она бы вполне могла работать в месте, больше похожем на крысиную нору. За такое отношение к труду своих рабов, Марта всегда хорошо понимала суть своего рабского положения, женщина была искренне благодарна. Именно поэтому ее ужасно злило, что из-за твердолобости сенаторских стариков ее хозяин был лишен всего, что принадлежало его семье ни одно поколение. Как бы сильно ей не хотелось сейчас пойти в гостиную и высказать этим негодяем все, что думает, женщина держала себя в руках и держалась от туда подальше. Короткими шагами двигаясь к письменному столу, Марта настойчиво повторяла себе, что как только поставит на него поднос, не теряя времени, тут же отправиться обратно на кухню. Разбудит своего маленького помощника, который наверняка сейчас спит без задних ног, и продолжит готовить до самого утра. Может быть, даже позволит этому мальчику, Марта не помнила, называл ли он свое имя, попробовать ее стряпню. И в этот момент она заметила то, что явно не предназначалось ее вниманию, но было уже поздно. Поддавшись любопытству, Марта свободной рукой взяла со стола короткую записку. Женщина поставила поднос, начав читать и даже ненадолго присела, зная, что господин не выйдет с балкона, пока она не покинет комнату. Но она даже не успела понять, что прочла в записке, как голос Марка Юния зашептал ей прямо в ухо: - Мы с тобой не говорили, а я не узнал, что ты это читала. - Приказал мужчина. - Это послание… - Прошептала в ответ Марта, не зная, что делать. - Тебя беспокоит его содержание? - Это не мое дело, господин. - Ответила женщина. - Почему вдруг ты перестала делать вид, что не умеешь читать? - Продолжал шептать Брут. - Из-за того, что я тебя застукал? - Я никогда этого не скрывала, - отрицательно замотала головой Марта, совсем как маленькая девочка. - В моей работе это совсем ненужное умение, поэтому я никогда не говорила, что могу… - Хорошее объяснение, на кухне и правда не требуется грамота. - Кивнул мужчина. - Хочешь и дальше быть кухаркой? Умея читать ты можешь стать кем-то больше, например помощницей управителя… - Я рада готовить для вас, большего мне не нужно. - Смущенно пролепетала Марта. - Тогда тебе больше не стоит читать, даже если от этого будет зависеть твоя жизнь. Мы договорились? - Да, конечно! - Ответила женщина с такой радостью, что позже ей было стыдно вспоминать об этом. - Я все поняла! - Прекрасно, тогда перед тем, как вернуться к работе, отнеси это маленькое послание получателю. - Улыбнулся мужчина. - Кому я должна его передать? - Ты уже знаешь, иди. - Ответил мужчина, подталкивая Марту к двери. Женщина не обернулась, пока ее ноги не перешагнули порог дома. Стоя прямо под балконном, с которого на нее молча смотрел Брут, скрестив руки за спиной, Марта подняла в верх руку с запиской и, когда мужчина кивнул ей, пошла к маленькому домику у ворот. Убедившись, что рабыня вошла в дом старика, Брут сплюнул горькую слюну и покинул балкон. В его спальне царил мрак, после отбытия жены он не зажигал свечей. Ему нравилась голубая темнота поздних вечеров, когда солнце уже ушло за горизонт, но лунный свет еще не попадал е окна его покоев. На его дубовом столе ждал теплый ужин, он прекрасно знал, что эта женщина принесла. До своего домашнего ареста рабы не интересовали Марка Юния, по крайней мере так, как интересовали его, например, люди власти. Те, кто был хотя бы одного с ним уровня, а еще лучше, если объекты изучения более значимы. Таким был Цезарь в давние времена, а сейчас таким был Аксий Деметрий. - Видел ли раньше мир война, подобного этому варвару… - Прошептал мужчина, обращаясь к своему отражению в кубке с теплым вином. - Мог ли ты, мой старый друг, знать, чем обернется его выживание в той битве? - Если бы знал, убил бы его на месте. Тогда твой новый песик был еще мальчишкой, молодым принцем германцев. - Ответил образ давно убитого друга в глубине сознания Брута. - Мы с тобой видели немало таких, как он, когда воевали с Галами, но ни один из них не стал верховным королем. - Ни один из них не выжил, раз уж на то пошло, мы об этом позаботились… - Усмехнулся Брут. - А Аксию ты тогда на полном ходу рубанул по голове, люди после такого не живу. - Вот почему ты отдал все, что получил убив меня? - Съехидничал мертвый император. - И даже больше того. Надеешься, что он какой-нибудь злой бог, который отплатит тебе за помощь? - И он платит. - Провозгласил Брут, словно произнося тост и опустошил кувшин. - У тебя никогда не было столько людей, как сейчас у меня, а ведь большая их часть состоит из германцев Аксия. - На что тебе армия, если ты даже с рабыней не можешь переспать? - Рассмеялся Цезарь. - Да пошла она, если не понимает намеков. - Выругался Брут. - Думаешь, человек, что снизверг великого Цезаря, повелителя галлов, не может взять собственную рабыню? Мне только сегодня доставили умелую наложницу, зачем мне эта неотесанная кухарка? Вне постели от нее куда больше толку. - Так злишься, потому что она моя племянница? - Продолжил издеваться мертвец. Теперь Брут буквально мог видеть его в соседнем кресле. - Именно поэтому я сделал ее своей рабыней, большего твои сторонники не достойны. - Собственно говоря, ты тому в пример, друг. - Оскалился призрак Цезаря. Марк Юний хотел снова пошутить над ним, но не смог. В горле пересохло, но когда он потянулся за кувшином с вином, рука дрогнула и красная жидкость разлилась по столу. Вино кровавыми каплями разбивалось о дорогой кавер, отдаваясь глухим хлюпаньем в сознании мужнины. Прямо перед ним сидел ни призрак, ни плод его пьяного воображения, это был сам Гай Юлий Цезарь, во плоти. Не было никаких сомнений, что это он, давно мертвый, разложившийся, но при этом все такой же, еще не остывший, живой труп. Из его груди торчал нож, в том само месте, где его сводил Брут, своей собственной рукой, ровно десять лет назад. Холодок пробежал по коже крупными мурашками, когда пугающее видение ожило. Цезарь медленно поднялся, забрызгивая все вокруг кровью из свежей раны и подошел к Марку Юнию. Он по-дружески обнял его за плечи, слегка встряхнул и шепнул прямо в ухо: - Видишь, как ты дрожишь? Брут отшатнулся и мертвец с неохотой выпустил его из крепкого захвата. Не сдержав подступившей рвоты, Марк Юний упал на колени, ужасная вонь, исходящая от дыхания старого друга, была воплощением выражения “смердящая смерь”. - До сих пор боишься меня? - Дьявольским басом прорычал мертвец. - И ты, Брут? Я думал, ты не такой трус. Не желая слушать, желая верить, что это лишь видение, Марк Юний пополз к балкону. Он молил о том, чтобы свежий ночной воздух привел его разум в чувства. Как будто почувствовал это, мертвец преградил Бруту дорогу, встав между ним и балконом. - Хочешь, дам тебе один совет? - Улыбнулся Цезарь, резко вырвав нож из холодного сердца. - Тебе не стоит бояться этого ножа, смотри, он безвреден. Сказав это, Цезарь бросил старый, ржавый, разлагающейся на лету нож прямо в раскрытую ладонь старого друга. Мужчина разинул рот в немом вопле, но кроме страха ничего не было. Ни боли, ни раны. Когда он все же раскрыл невольно зажмуренные глаза, бледное смердящее лицо мертвеца было буквально в сантиметре от него. - Бойся моего наследия, от него тебе не уйти. - Буквально проорал призрак, выбив дух из мужчины. В миг перед тем, как потерять сознания, Марк Юний окончательно убедился, что все это просто пьяный бред. Во сне его бесконечно продолжал преследовать образ убитого императора, который уже давно не был ему другом. А на утро, когда он все же оказался жив, в голове возникла единственная мысль, которая оказалась сильнее любого похмелья. Брут был уверен, что выбрал правильное время, чтобы послать записку Аргусу. Больше был не важен запрет сената, как только гости уедут, буквально через несколько дней, старик придет в покои своего господина. Марк Юний затравленно улыбнулся, радуясь тому, что уже на следующей неделе от наследия этого проклятого Цезаря, наконец, ничего не останется.