Наследие Императора

Последняя неделя стала для Ромы неделей открытий. Многое было для него впервые, настолько, что он уже перестал считать все, с чем раньше не сталкивался. Впервые он был так долго разлучен с братом, впервые был так далеко от дома, впервые его морили голодом, впервые били плетью, в конце концов, впервые в жизни он оказался в прошлом. К неровному стуку колес повозки, в которой держали его и еще несколько детей, мальчик уже привык, а вот почти полное отсутствие солнечного света до сих пор удручало. По какой-то причине все повозки с розами пару дней назад накрыли плотными полотнами и в клетках стало настолько темно, что приходилось очень активно щуриться, чтобы разглядеть хоть что-то. Вдобавок к этому, теперь почти невозможно было понять, есть ли кто-нибудь рядом, чтобы услышать их разговоры, поэтому даже если дети решались что-то обсудить, им приходилось буквально нашептывать нужные слова друг другу в уши. Радовало лишь одно, полотно закрывало их от ветра и не теряла ночами теплу покидать их обиталище, Рома был уверен, что холод окончательно свел бы его с ума. Он понятия не имел, куда именно их везут, но благодаря Максимусу хотя бы узнал, где его поймали. То место было недалеко от тогда ещё не разрушенного злосчастным вулканом города Помпеи. К сожалению, он не мог вспомнить, в какой части республики находиться этот город, поэтому даже предположить не мог, близко они к столице или вообще где-нибудь в Испании или Галлии. Знал только, судя по движению солнца, что до момента, когда их закрыли полотном, караван двигался строго на запад, но на удивление широкой для этих времён дороге. И вдруг его усталый разум за что-то зацепился. Мальчик не сразу понял, что именно его привлекло в уже привычном шуме бандитской своры, ведущей его в неизвестном направлении. Стараясь разобраться он прильнул у деревянной решетке, но не осмелился даже кончиком пальца коснуться полотна. Он боялся возможных последствий, хоть его и не били с самого первого дня плена, память об этом уроке крепко засела в нем, пуская корни. В нерешительности, он обернулся, тихо пополз вперёд, выставленной вперед рукой ища Максимуса или Талию. Нащупав крупную, сильную ногу, Рома пихнул ее, привлекая внимание друга. -В чем дело? - Спросил Максимус, приблизившись в плотную к уху Ромы. - Ты слышишь? - Вздрогнув от неожиданности, ответил Рома. - Слышу, что? - Не знаю, что-то, чего раньше не было… - Снова прислушиваясь, мальчик добавил. - Похоже, что стало больше шума? - Да, ты прав. - Тоже навострив уши ответил Максимус. - Как думаешь, что происходит? - Спросил Рома, начиная нервничать. - Наверное, просто другой караван на пути встретили… - Прозвучало так, - Нахмурился Рома. - Будто ты сам в это не веришь. - Вы тоже это слышите? - Вступила в разговор Талия, напугав обоих мальчиков. - Похоже, дети тоже заметили, что мне им сказать? - Ничего. - Ответил Максимус, садясь в более удобную позу. - Только перепугаем их, а достанется всем. Попробуй убедить, что это все их воображение. - Ты серьезно? - Удивилась девочка. - Думаю, он прав. - Вступил в беседу Рома. - Не поддакивай ему, по это плану врать придется мне! - Обиженным голосом шикнула девочка, щипая Рому за ухо. - Сама подумай, - Начал объяснять Рома. - Ты же им как мать, кому, как не тебе они поверят? - Хорошо сказано. - Внезапно встал Максимус. - Займись детьми, а я пока выгляну и посмотрю, что же там твориться. Не думаю, что меня заметят, успокойтесь. Не зная, как ещё реагировать, Рома вцепился в руку Максимусу, крепко сжал ее и даже когда его попытались стряхнуть, не поддался. - Ну чего ты прилип ко мне? - Начал возмущаться Максимус. - Я же сказал, никто меня не увидит, я просто приподниму край полотна и выгляну наружу, даже головы не высуну, ясно? Отпусти сейчас же! - Ромулус правильно не пускает тебя, - Вступилась за Рому девочка. - Ты же знаешь, вдруг кто-то стоит прямо за решеткой и только того и ждет, чтобы кто-нибудь из нас попытался вылезти! Рома, соглашаясь с Талией, крепче сжал руку Максимуса, но тот сильным рывком освободил ее и недовольным голосом пробубнил: - Так, вы, девочки, успокойте детей, а я на разведку. И хватит уже дрожать, бояться нечего, ясно? Распрямив плечи, он подошел к решетке, присел возле нее и протянул руку к краю полотна. Рома так и не понял, что увидел Максимус, он даже не был уверен, выглядывал ли он наружу или только сделал вид. Сильно щурясь, он едва мог разглядеть скрюченного в метре от него дуга, лишь едва различимый силуэт напоминал о том, чем был занят мальчик. Хмурясь, Рома сидел на деревянном полу, поддерживал согнутые ноги руками и считал каждую секунду. Он в любой момент ожидал, что Максимуса схватят и утащат наружу, раз и навсегда и они его больше никогда не увидят. А потом настанет и их черед. Но в итоге, ничего не произошло. Прошло чуть больше двух минут и Максимус, хрустя тощими коленями, приподнялся и пополз назад. Добравшись в четыре шага до друзей мальчик, наклонившись, обнял Рому и Талию за плечи, пододвигая к себе. - Слышите меня? - Спросил Максимус, и продолжил, когда Рома и Талия утвердительно хмыкнули. - Так вот, я посмотрел, что происходит там, сейчас все объясню. Рома ждал, но около минуты Максимус молчал, пытаясь устроиться поудобнее. Только когда взял друзей за головы, Максимус усадил их так, чтобы было удобно рассказывать, он начал говорить: - Я скажу вам так, дела у нас хуже некуда. - О чем ты? - Дернувшись, спросила Талия, она хотела повернуться, но вместо этого затылком ударилась о затылок Ромы. - И зачем ты усадил нас спина к спине? - Вот именно, зачем все это? - Поддакнул Рома, потерая ушибленное место и пытаясь отодвинуться. - Сидеть! - Приказал Максимус, хватая друзей за плечи и снова прижимая спинами друг к другу. - У меня нет времени рассказывать все вам по очереди, так что слушайте вместе. И не надо дергаться, это только потратит наше время. Так вот, я выглянул наружу и увидел, от куда там такой шум. - Правда? - Спросил Рома. - Не перебивай. - Шикнул Максимус. - Так вот, я увидел источник шума - это порт, ну или скорее портовый рынок. До него еще далеко, но мы точно едем туда, других дорог вокруг нет. - Максимус… - Жалобно прошептала Талия. - Этого не может быть, неужели это он? - Да, я так думаю. - Кивнул мальчик, наконец отпустив друзей из захвата. - Я не разглядел, чем там торгуют, но вариантов не очень много. - Неужели, это рынок рабов? - Испугался Рома. - И деться нам некуда… - Подтвердил Максимус. - Есть шанс, что мы и дальше будем вместе? - Переборов стеснение, спросил рома. - Ну, после того, как нас… - Почти невозможно. - Твердо ответил Максимус. - Я уже достаточно сильны и рост у меня выше среднего. Наверняка, окажусь на рудниках или где-нибудь похуже. Талию наверняка возьмут в бордель, ей уже скоро четырнадцать, а ты станешь обычным домашним рабом или, если повезет, слугой какого-нибудь богача. Но в одно место ни один из нас точно не попадет, это я вам говорю наверняка. В возникшей тишине Рома мог отчетливо слышать прерывистое дыхание Талии, она расплакалась. По непонятной причине он прекрасно понимал ее чувства, словно и сам вот-вот расплачется. Но он не заплакал и это дало прилив сил. Мало по мало он даже набрался смелости и приобнял подругу. - Талия, все будет хорошо… - Сказал Рома ласковым шепотом, стараясь подражать брату. - Главное, мы все выживем… - Как-то неуверенно прозвучало, - Хмыкнул Максимус. - Но он прав, жизнь не заканчивается, когда на тебя надевают цепь, она продолжается, пока ты не привыкнешь. - Я никогда не привыкну. - Пообещал Рома, обращаясь больше к себе, чем к друзьям. - Вот именно, никогда. А ты, Талия? - Никогда… - Продолжая плакать, кивнула девочка. - Что бы со мной не сделали, я с этим не смирюсь, никогда! Рома, воодушевленный моментом сплочения, уже собирался что-то сказать, когда внезапно его ослепило. Он так долго был скрыт от прямых солнечных лучей, что в миг, когда с их клетки сдернули полотно, зажмуренные глаза буквально пронзило ярким светом. Почти минуту он был сбит с толку, не мог не видеть, не слышать, шок даже перекрыл зудящую головную боль. Когда Рома начал приходить в себя, кто-то уже тянул его наружу. Огромная, грубая рука, потная и волосатая, покрытая многочисленными рубцами и порезами, сжимала его за левое запястье настолько сильно, что мальчик был уверен, еще несколько дней не сможет писать. Стараясь не показывать, как ему больно, Рома спешно вылез из повозки, в последний раз посмотрев на новых друзей. Но слезы все равно выступили на уголках испуганных глаз. Он не знал, встретил ли их снова, поэтому не хотел отворачиваться как можно дольше. Караван остановился в сотне метров от причала, вокруг которого расположился рынок рабов. Рома в первую очередь бросил неуверенный взгляд на мужчину, ведущего его к колонне из пары десятков людей разных возрастов. Это был тот самый человек, который бил его розгами тем утром, мальчик понял это по резкому запаху гниющего мяса, скорее всего застрявшего в кривых, желтых зубах. Сомневаться не приходилось, ведь тот момент он помнил четче всех остальных, и сейчас, когда этот мужчина вел Рому вперед даже не оборачиваясь, а на его поясе, поблескивая, болтался кинжал, к горлу подступил комок. Широко раскрыв глаза он пристально смотрел на толстую, бычью шею мужчины, буквально видя, как кривой кинжал входит внутрь. Он мог успеть, если очень постарается, никто не ждал от него чего-то подобного, поэтому Рома чуть ли не взвыл в голос. Ведь как бы сильно он не ненавидел этого человека, как бы сильно не хотел отплатить ему за избиение, одна мысль об убийстве вызывало в нем глубинное отвращение. Тем более, он прекрасно понимал, толку в этом будет не больше, чем в самоубийстве. Находясь там, теперь уже среди других рабов, которых по какой-то причине решили продать именно здесь, мальчик наконец решился осмотреть рынок. Первое, что поразило мальчика, было отсутствие противоположного берега. Он много раз был на разных реках, и больших и маленьких, даже однажды ездил на Байкал, но когда перед глазами водная гладь тянулась до самого горизонта и определенно уходила намного дальше, даже страх перед пленителями уступил место торжественному восхищению. Только сейчас он распознал в окружающем гуле шум прибоя, глубоко вдохнув свежий влажный воздух, мальчик мельком глянул на старые деревянные корабли, причаленные в гавани. Они выглядели точь-в-точь как на картинках в книгах по истории, словно приплыли с их страниц. Именно такие корабли, как читал Рома, плавали не только за счет больших парусов, на нижних палубах держали не меньше сотни рабов, которые гребли огромными веслами, обычно когда нужно было плыть против ветра или течения. Невольно он представил себя среди больных, гниющих заживо немытых стариков и калек, в темном, полузатопленном подобии помещения, где из еды есть только тощие крысы и умершие коллеги по несчастью. Не менее тревожное чувство у него возникало и при виде того, что происходит на берегу. Здесь не было ни зданий, ни даже палаток, лишь несколько деревянных помостов вокруг подобия площади. На этих помостах выставляли на показ лучших рабов, мужчины крепкого телосложения и женщины удивительной красоты стояли у всех на виду, обнаженные, а их кожа блестела на солнце, словно измазанная маслом или лаком. На удивление, ничего в их внешнем виде, кроме собственно обнаженности, не указывало на рабское положение. Они били начисто вымыты, даже с расстояния в сотню метров Рома мог чувствовать запах благовоний, исходящий от них, волосы были заплетены в красивые высокие прически у женщин и аккуратно подстрижены у мужчин, все были гладко выбриты, очевидно сытно накормлены и держали поразительно гордое выражение на лицах. Под помостами, в импровизированных клетках, находились те, кому повезло меньше. Среди них уже встречались как старики, так и дети, большинство этих, очевидно менее ценных рабов, выглядели куда более измученным, но среди них не было ни одного калеки или больного. Рома предположил, что в этом есть смысл, ведь каким бы он не был, это все ещё рынок, даже учитывая, что товар на нем - люди. Наконец, мужчина отпустил его руку и Рома встал рядом с другими рабами, которых привели сюда вместе с ним. Никого из них он не видел, все они были старше мальчика минимум на десять лет. Стоя среди них, Рома нервно переступал с ноги на ногу, ожидая дальнейшего развития событий. Глаза он не отрывал от моря, стараясь хоть немного успокоиться. В стороне мужчина с ножом на поясе что-то увлеченно объяснял паре работорговцев, а когда они наконец нашли компромисс, мужчина вернулся к группе рабов и приказал вернуть его одежду. Рома сам удивился тому, как легко смог понять его рычащий акцент, всего на несколько дней он привык к латыни. И пусть он четко расслышал приказ, долго не решался его исполнять. Мальчика спасо то, что за спинами взрослых его не было видно, поэтому его промедление осталось без внимания. Он понимал, что если не подчиниться, последствия будут куда хуже, чем просто стыд оказаться на людях без одежды. Рома твердил себе, что в этом нет ничего постыдного, он уверял себя, что выбора все равно нет, раз за разом мысленно повторял, что другие тоже голые и на него, маленького и непременного, просто не обратят внимания, но дрожащие руки смогли лишь ухватить подол длинной, изношенной рубахи и он тупо стоял там. Можно сказать, в этот момент его спасли. Женщина лет тридцати, которая уже стянула с себя разорванную до самого живота рубаху, подошла к нему сзади и, ухватив за плечи, повернула лицом к себе. Впервые в жизни Рома в живую увидел женскую грудь, тем более так близко. Не больше секунды он разглядывал ее, но этого мига хватило, чтобы увидеть все. Облизнув засохшие губы он зажмурился и стыдливо отвернулся, неосознанно поддаваясь и поднимая руки. Лёгким движением женщина стянула с него рубаху, как раз в том момент, когда мужчина начал собирать тряпки в кучу. Одну, самую старую женщину, ей было больше пятидесяти, но выглядела она на все семьдесят, он отправил отнести одежду в ближайшую повозку, а когда она вернулась, приказал колонне идти к помостам. Рома так и не открыл глаза, он сдался как только мог сильно, прикрыл промежность свободной рукой, другой он держал за руку женщину, спасшую его от порки. Она шла в пол оборота и что-то говорила ему тихим лепетом, но Рома не слышал. Вместо этого он думал, может ли открыть глаза и смотреть на людей только выше плеч, но был уверен, что предательский взгляд наверняка будет то и дело спускаться вниз. Пусть он понимал свое положение, побороть смущение было невозможно. Открыть глаза мальчик не мог, ему было ужасно стыдно, в первую очередь от того, что он боялся оказаться под всеобщими взорами. Ему казалось, что все уже смотрят на него, поджидают момента, когда он откроет глаза, чтобы начать смеяться. В итоге этого так и не произошло, потому-что Рома упорно жмурился, продолжая цепляться за руку неизвестной женщины. Мальчику хотелось, чтобы кто-то защитил его от позора, и этого защитника он видел в ней. Хотя, точнее было бы сказать, чувствовал, а не видел, ведь он продолжал думать, как бы поскорее провалиться под землю, туда, где не будет никого. Они дошли до помостов, где их уже поджидала пара работорговцев. Они с особым интересом осматривали женщин, но и мужчины интересовали их не меньше. Тех, кто приглянулся работорговцам больше всего, пара мускулистых мужчин и около пяти молодых девушек, были отправлены к лестнице, где их начали готовить к показу. На Рому же, вопреки его представлениям, не обратили особого внимания. Его разок покрутили на месте, открыли рот, осматривая зубы и, еще больше растрепав и без того спутанные волосы, толкнули следом за той самой женщиной под помост. Работорговцы, похоже, приняли Рому за ее сына, по крайней мере он так подумал, когда наконец решился приоткрыть глаза и увидел, как ей дали полупрозрачную рваную тряпку, которой она тут же укутала его. - Так теплее? - Спросила она шепотом, усаживая мальчика возле себя. - Вам оно нужнее! - Спохватился Рома, пытаясь отдать женщине покрывало. - Они же все смотрят на вас! - Пусть смотрят. - Гордо сказала она. - Меня это ничуть не тревожит. - Но почему? - Спросил он, стараясь сам не смотреть на ее обнажённую грудь. - Они отобрали у меня все, кроме моей гордости. - Начала объяснять женщина. - Поэтому я продолжу игнорировать все их унижения, для меня важна только я. Понимаешь, о чем я? - Возможно… - Ответил Рома, невольно все же бросив на нее короткий взгляд. - Но может вам все же лучше прикрыться? - Я взрослая женщина с большей грудью, меня в рабстве ждет одна судьба и никакая тряпка не изменит ее. А ты маленький мальчик, для тебя уготована более мягкая участь, поэтому тебе не обязательно проходить через то же унижение, что и я. - Можно узнать ваше имя? - Наконец соглашаясь с ней, спросил Рома. - Наталия, а тебя? - Ромулу. - Ответил мальчик. - Почему вы не сказали им, что я не ваш сын? - Тебе неприятно от этого? - Наоборот. - Задумавшись, ответил Рома. - Вы помогли мне, очень сильно, спасибо, конечно, но зачем вам это? - Моему мальчику было восемь, когда его убили вместе с отцом и дедом. - Пояснила Наталия так, словно говорила об утреннем дождике. - Сейчас бы ему было лет как тебе. Я старалась держаться в стороне, но когда увидела, как ты в нерешительности стоял там, не смогла устоять. - Я не ваш сын… - Смущаясь, парировал Рома. - Нет, не он. - Подтвердила Наталия. - Но я все ровно хотела защитить тебя, возможно это удел всех матерей, потерявших своих малышей. - Моя мама умерла. - Сам не понимая, зачем, заявил Рома. - Тебя обнять? - В замешательстве спросила женщина, такого услышать от Ромы она не ожидала. - Нет… - Всхлипывая, покачал головой мальчик. - Я не хотел жаловаться, вы потеряли куда больше. Обняв себя за ноги, Рома уткнулся носом в колени и больше не отвечал ни на какие обращения Наталии. Он прекрасно слышал ее голос, десятки других голосов, стук копыт, лязг стали, удары молотов, крики чаек, но среди всего этого шума он искал только одно. Только когда наконец его ушей достиг шум прибоя, мальчик постепенно начал приходить в себя. Ему понадобилось больше десяти минут, но в итоге Рома поднял голову, смело посмотрел Наталии в заспанные усталые глаза и крепко обнял ее. - Я не ваш сын, а вы не моя мама. - Сказал он, а когда женщина кивнула, продолжил. - Но им лучше этого не знать, правда? - Думаю, для нас обоих так будет лучше. - Подтвердила Наталия. - Тогда, может, мы сможем обмануть их? - Если получиться, нас могут взять как слуг в дом какого-нибудь богача. В прочем, тебя и так ждет такая судьба, зачем тебе помогать мне? - Меня учили отвечать добром на добро. - Уверенно сказал Рома. - Я смогу стать вашем прикрытием, для меня это значит всегда быть на втором плане. - А ты смышленый. - Удивилась женщина. - Если бы жизнь пошла другим путем, ты мог бы стать великим человеком… - Скорее, если бы я пошел другим путем…