Фарфоровая кукла

      — Твою мать, кто бросил это сюда?! — громко прокричала Ирина Анатольевна, когда споткнулась о пустую коробку из-под пельменей. — Выкинуть!       Грубый тон заведующей ввёл в ступор всех слушающих. Она могла повысить голос, вложив строгость в слова, но никогда не доходила до истеричного крика или ругательств.       Сейчас Ирина Анатольевна напоминала бомбу замедленного действия. Всего одна мелочь — и она взорвётся, а ударная волна снесёт всех, кто окажется близко. Так и случилось, когда женщина ходила по цехам, цеплялась за каждый косяк и кричала. Пронзительно громко, выпуская всю злобу, что сидела в ней, судя по всему, уже давно. Первой жертвой стал овощной цех, работники которого решили выбросить подгнившие помидоры.       Следующий цех — холодный. В холодильнике осталось несколько салатов, которые стояли далеко не первый день и обветрились без плёнки. После и кондитер схлопотал за испорченные песочные пирожные, где соды казалось больше, чем сахара. И в конце уже в горячем цеху она громко высказала всё.       — Ребята, да я в ахере с вас! Пересол, бардак, выкидываете продовольствие, когда вам только вздумается! Вы, блять, прекрасно знаете, что много продуктов испортилось из-за неисправности холодильника, и так легко избавляетесь от них, не обговорив это с шефом! На складе недостача, понимаете?! Пиздец просто!       С этими словами Ирина Анатольевна вышла из кухни, чувствуя, как тело начинало трясти. Краем уха она услышала, как кто-то сопроводил еë парой лестных слов, но это не имело значения. Виски болезненно пульсировали, причём усиливалось это с каждым громким звуком. Ночь, проведëнная за перевариванием всей полученной информации, давала о себе знать.       Быстрым шагом Ирина Анатольевна добралась до своего кабинета, где уже находились менеджер ресторанного комплекса и сестра-хозяйка. Две женщины, заметив побагровевшее лицо начальницы, засуетились.       — Ирина Анатольевна, вы плохо выглядите! — начала менеджер.       — Может, в медпункт? — поддержала вторая. Но в ответ обе получили отмашку.       — З-занимайтесь своими… Делами! — эти слова Ирина пыталась проговорить как можно ровнее, но рваное дыхание разрывало предложение. Женщина опустила глаза в пол, избегая зрительного контакта.       Не хватало, чтобы её ещё жалели на работе…       Дрожащие руки рылись в сумке и вскоре вытащили несколько пластинок таблеток и пузырёк валерьянки. Запах последнего вмиг разнëсся по всему помещению, когда Ирина налила несколько капель в стакан с водой. Залпом выпивая жидкость и несколько таблеток обезболивающего, она пошла из кабинета в курилку, надеясь, что свежий воздух поможет хотя бы немного взять себя в руки.       Усевшись на скамью, женщина облокотилась о спинку и прикрыла глаза, ощущая, как повысилось в них давление. Она чувствовала, как сердце начинало болеть, а вместе с этим и височные доли готовы были взорваться.       История племянницы не давала покоя — столько всего оставалось в неведении, как бы теперь переварить всю информацию? Плечи и шея болели от груза вины за произошедшее. Как она только могла допустить такой судьбы своих девочек? Обе решили почувствовать себя взрослыми, вот только жаль, что не так, как нужно. Мужики постарше, наркотики, алкоголь… Как же это всё знакомо… Неужели блядство передаётся по наследству?       — Зина… — тихо проговорила Ирина, кривя губы в отвращении.       Даже произносить это имя противно, оно словно горькая микстура от кашля, которой Ирину когда-то в детстве лечили. Женщина вспоминала образ сестры. Раньше они были молодыми девушками, похожими друг на друга как две капли воды, и только мама и бабушка могли различить их. Зато сейчас стала заметна чёткая разница. Тело Зины превратилось в болезненно худое и истощённое, а лицо казалось таким старым, будто разница между сëстрами не в десять минут, а в десять лет. В последний раз, когда Ирина виделась с Зиной, физиономию последней украшали синяки — наверняка вступила в потасовку в пьяном угаре. Жалкая, до чего же жалкая…       Впрочем, Ирина никогда не удивлялась судьбе старшей сестры, а напротив — сама лично предупреждала. Её саму, родителей, просивших помогать. А что Зина? Лишь хихикала над заучкой-сестрицей. А какой царицей себя считала, когда ловила на себе томные взгляды противоположного пола… Даже вспоминать противно.       А ведь Лиза общалась с ней, пыталась помогать, жертвуя своими карманными деньгами и едой, после чего сама целый день ходила голодная в школе. Как бы опекун не пыталась объяснить, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих — как об стенку горох. Младшая не слушала и закатывала скандал на этой почве, обвиняя тётю в чёрствости и циничности.       А если бы знала их полную историю, всё так же защищала бы свою горе-мамашу?       — …Может, ты знаешь, где Лиза может быть?       Раздумья о блудной сестре сместились на мимо проходящего работника. Солнечный зайчик бейджика привлёк внимание Ирины, чьи глаза зацепились за написанное: Скворцов Михаил Юрьевич, администратор зала. От имени работника у заведующей пробежались мурашки по спине. Она невольно сжимала кулаки и старалась потупить взгляд в пол. А мужчина, чьи крепкие мускулы выделялись сквозь стандартную белую рубашку, не обращал внимания на начальницу. Он погрузился в свои мысли, затянулся вейпом и, мечтательно уставившись в пасмурное небо, выпустил дым с ароматом лесных ягод. По внешнему виду заметно, что Михаил только вернулся из отпуска: такой отдохнувший, бодрый и, кажется, счастливый? Ирине даже стало интересно, как именно проходил отпуск Скворцова, вот только в качестве предположений рисовались ужасные картины: вспоминались новости об отрубленной кисти и убитой девушке возле мыса, чью личность так и не опознали, и ещё одной жертве, которую не так давно обнаружили в том же городе, где в последний раз была племянница. Она тоже была задушена ремнём, в ногтях кетамин, тело переломанное, а лицо изуродовано так, что и родная мать наверняка не узнает. Тело несчастной также лежало рядом с мысом.       Что, если одна из этих неопознанных личностей — сама Лиза? Что, если бедную девочку похитил Михаил и расправился с ней, как и с остальными несчастными? Но за что? Обидела чем-то? Отказала? Почему именно её?!       Внутренний скептик гасил громкую паранойю. Ещё нельзя сказать, что Лиза мертва, как и нет каких-либо доказательств, что это сделал именно Михаил. Да и причастен ли вообще ко всему этому? Является ли этот человек, которого хвалили как сотрудники, так и гости санатория, и человек, позволивший себе обвести вокруг пальца малолетку, — одним и тем же? Точно ли он работал в той школе?       Не хотелось верить в историю Кати, которая наверняка искала оправдания своим грехам и пыталась очернить имя сестры. Но каков мотив этому? А если поверить, то почему Лиза позволила себе так поступить? Что Ирина упустила в воспитании?       От всех вопросов и теорий закружилась голова, она потяжелела, словно туда вкачали газ аргон. Виски пульсировали с новой силой, хотелось скулить от боли. Ирина прикусила губу и массировала их дрожащими руками. Она чувствовала, как слёзы катились по щекам то ли от физической боли, то ли от душевной. Давно женщина не чувствовала себя так паршиво, очень давно. В последний раз такое состояние было, когда Катя ввязывалась в драки с мальчиками, а Лиза упала в обморок, так что пришлось вызывать скорую.       Эти две точно доведут до белого каления…       — Ирина Анатольевна, с вами всё хорошо? — басистый голос Михаила разорвал все мысли. — Может, вам чаю налить?       — Н-нет, спасибо, — махнула головой заведующая.       Когда таблетки начали действовать и эмоции прекратили буйствовать, Ирина поднялась на ноги. Напоследок она бросила свой взгляд на Михаила, к которому подошли ещё несколько официантов на перекур. Наблюдая за тем, как он с улыбкой общается на разные темы, подозрения вновь утихли.       Стук каблуков раздался сзади. Кто-то быстрой походкой спешил на улицу в последние минуты обеда? Мысленно Ирина уже настроилась ругать девушку, но как только та показалась в дверном проëме, сменила гнев на милость. Это работница из отдела кадров несла срочно запрошенную ранее копию трудовой книжки Михаила. Запыхавшаяся сотрудница передала доказательства в руки и так же быстро ушла на рабочее место. Чтобы не привлекать внимание, женщина направилась в свой кабинет.       Настал момент истины. Опëршись о стену, Ирина бегло пробежалась по листу. В самом начале красовалась информация о практике в школе, где учились близняшки. Выпучив глаза, женщина закрыла рот ладонью. Сердце пропустило удар. По телу пробежала дрожь, зная о предстоящей встрече с потенциальным убийцей.       Ирина не помнила, как пересекла всю комнату, добралась до телефона и позвонила следователю. Голос мужчины правоохранительных органов чуть успокоил нарастающую панику. К концу беседы дрожащий тон стал более твёрдым и ровным. Теперь хотелось узнать всю правду, а если понадобится — распотрошить этого гада за свою девочку!

***

      Ждать пришлось недолго, от силы минут пятнадцать. Два работника правоохранительных органов вошли через чёрный ход, дабы не привлекать внимание посторонних. Ирина пригласила мужчин к себе в кабинет, предложила чаю. Оба отрицательно покачали головой и, прежде чем войти, сняли фуражки. Один из следователей пригладил усы пальцем и, прокашлявшись, произнёс:       — Не будем терять время. Пригласите сюда подозреваемого, пожалуйста.       — Да, конечно. Одну минуту.       Ирина глубоко выдохнула, ясным взором глядя на дверь. Пальцы сжались в кулаки; ещё секунда, и она почувствовала, как коротко подстриженные ногти впивались в кожу. На место страха пришëл гнев. Задрав голову, как и положено заведующей столовой, женщина направилась в зал.       Найти подозреваемого оказалось несложно. Он следил за обстановкой на своëм рабочем месте, периодически помогал в зале официантам. Хотя большую часть времени стоял с тем же сияющим лицом, уставившись в одну точку, и летал в облаках. Казалось, все дела выполнялись на автопилоте.       — Михаил. Михаил!       Мужчина расслышал собственное имя только тогда, когда управляющая столовой дотронулась до плеча. Вздрагивание ощутила даже Ирина, но не придала этому значения. А вот в голове администратор зала придумал тысячу вариантов сценария, как и почему те или иные слова вылетят изо рта.       — Михаил, пройдëмте со мной, — холодно отозвалась женщина. По правде говоря, она боялась. Мужчина видел это по глазам, что забегали, как только он обернулся.       Прежде чем направиться за заведующей, Михаил поймал первую попавшуюся официантку за руку и попросил отметить каждого зашедшего посетителя. Растерянно шагая след в след, администратор зала терялся в догадках: почему его вызвали?       Ломая пальцы, Ирина направлялась в свой кабинет. Пришлось приложить немало сил, чтобы сохранить маску безразличия на рабочем месте. Когда же показалась табличка с названием её кабинета, женщина с облегчением выдохнула. Теперь она более-менее в безопасности. Работник не навредит в присутствии полиции.       Со скрипом двери лицо Михаила переменилось. Вздымая брови вверх, попутно изучая каждый пазл, он удивлëнно смотрел то на следователя, то на его полноватого напарника, который стоял у выхода.       — А что происходит, Ирина Анатольевна?       Усатый следователь смочил сухие губы, опираясь рукой на стол. Его прожигающий взгляд совершенно не нравился Михаилу. Складывалось ощущение, что коп уже винит его во всех грехах, считая чудовищем.       Мужчина настороженно вошёл в кабинет и присел за стол, соединив кисти рук концами пальцев, не соприкасая ладони. Человек правоохранительных органов не отставал и опустился на стул напротив с расставленными ногами. Напарник всё так же стоял рядом с дверью, вцепился внимательным взглядом, ожидая любого лишнего действия. Одна заведующая столовой мялась на месте.       — Следователь Тихонов, — представился мужчина, показывая документ, подтверждающий звание. — Пока вы не окажете сопротивление, всë будет хорошо, Михаил Юрьевич. Вам придëтся проехать со мной в участок.       — А в чëм, собственно, дело? Я никогда не привлекался к ответственности, — холодный, низкий тембр голоса уважаемого сотрудника, как ни странно, успокаивал Ирину.       — Пропала Елизавета Ефремова, и вы, — Тихонов указал на Михаила, — один из подозреваемых.       Администратор вскинул бровями и перевёл взгляд на Ирину. Слова следователя, словно кинжал, пронзили душу омрачённой женщины, которая сейчас ссутулилась под грузом самокопания. Михаил заелозил на стуле, схватившись за голову. Мимика самоуверенного мужчины изменилась: вместо гордого холода появились печаль и испуг.       — Лиза? Пропала? Когда?!       Тихонов фыркнул на грустный тон подозреваемого. Нагнувшись ближе, он внимательно читал слова по губам и разглядывал каждый сантиметр лица, пытаясь зацепиться за что-нибудь.       — В последний раз девушку видели три дня назад в городе С, рядом с баром «Уголок». В восемь часов вечера. Где вы были в это время?       — Проводил отпуск в этом городе, — удивлённо ответил Скворцов, — А три дня назад как раз был день города. За временем особо не следил, но точно знаю, что на набережной находился около трёх часов. Помню, что в девять запустили салют, а до этого проводился концерт с детьми. Прекрасно запомнилась маленькая девочка с выбритой головой и в инвалидном кресле. Она пела очень трогательную песенку про маму. Я даже немного прослезился, — уголки губ допрашиваемого слегка приподнялись, но тут же опустились и грустное выражение лица вернулось, — Не думал, что Лиза окажется в этом городе…       — Замечу по голосу, что вы неравнодушны к Ефремовой-младшей.       — Ну, как вам сказать… — задумчиво протянул Михаил. — Мы вместе работали. Я тогда был официантом, а Лиза — поваром. Мы много и хорошо общались, но на этом всё.       Очередное хмыканье сотрудника органов будоражило обоих. Ирина с замиранием сердца ждала следующего каверзного вопроса и ещё больше — ответа на него.       — В последние разы, когда Лиза проживала у Фомина, вы, будучи в нетрезвом состоянии, пытались вломиться, чтобы поговорить с ней. Это вы просто общались?       Следователь сделал следующий ход. Обстановка вмиг накалилась. Михаил заметно занервничал. На лбу выступила бусинка пота, а его парфюм ярче заиграл в узком помещении. Казалось, гляделки длились вечность, но вот мужчина шумно выдохнул, расправил плечи и ответил:       — Было дело, — Михаил выдерживал паузу, после чего продолжил, когда молчание показалось слишком напряжённым. — Но это случилось только один раз. Алкоголь ударил в голову, и мне пришла бредовая идея — поговорить с Лизой. Хотел извиниться за то, что обидел её. Не помню, правда, из-за чего поссорились, но точно знаю, что мы наговорили друг другу много лишнего. Это глупо было с моей стороны, но осознание этого пришло, лишь когда протрезвел.       — А ещё известно, что вы проходили практику в местной школе номер два. Вас видели с Ефремовой вне школы, да и в самой школе. А ещё были намёки на более тесную связь, чем просто практикант и ученица.       — Вы хотите сказать, что у меня были отношения со школьницей?! — возмутился мужчина. — Да за кого вы меня принимаете? Как преподаватель я обязан оказывать поддержку ученикам и помогать дополнительными занятиями для лучшего понимания темы. Но я так вам скажу, — Михаил стукнул несколько раз пальцем по столу, — Лиза сама ко мне обращалась, когда нуждалась в поддержке.       — Не многовато ли сопереживания для одной школьницы? Да и каким таким чудесным образом оказывались рядом с ней, одаривая подарками?       — Мир тесен, а город маленький, — парировал Михаил. — И потом, что вы имеете в виду под словом «подарки»? Пару шоколадок? Комплексные обеды? Ну не мог я пройти мимо ученицы, чей живот бурчит громче, чем мой голос! А шоколад мало того что полезен для мозга, так ещё и поднимает настроение, так что не вижу ничего криминального в моём поступке! — морщинка, образовавшаяся на переносице от нахмуренных бровей, постепенно начала разглаживаться. — К тому же не считаю, что моя компания как-то вредила Лизе — в отличие от тех же её одноклассников. Например был один парнишка. Забыл, как его звали, но точно запомнил, как застукал его, курящего травку за школой. А ещё он часто взаимодействовал с близняшками.       Теперь уже мужчина навалился всем весом на стол, уставившись на следователя. От взгляда разноцветных глаз по работнику правоохранительных органов пробежали мурашки. И вместе с тем Михаил повел в нужное направление железными аргументами.       — Более того, уже много времени прошло с тех пор, как я виделся с Лизой в последний раз. Товарищ Тихонов, я и понятия не имею, что с ней и где она вообще может быть. Так почему именно я? Может, было бы лучше проверить более узкий круг общения? Тех, кто недавно хоть как-то контактировал с Лизой.       -- Не вам указывать, как вестись следствию, - холодно отчеканил Тихонов, когда взял себя в руки, - Но благодарю за наводку.       Поднявшись с места, он водрузил фуражку себе на голову и с извинениями попрощался со всеми находящимися в помещении.

***

      — …Наверное, я слишком влюблён. Я снова начал слушать Земфиру…       Даниил не сдерживался и подпевал полушёпотом играющим песням в наушниках, лëжа на диване. Немигающий взгляд устремился на трещины в потолке, что помогало погрузиться в атмосферу песни.       Нервы и Земфира — именно их композиции играли чаще всего, когда хотелось просто погрустить и о чём-то поразмышлять. Каждая строчка помогала унять боль в душе и давала понять, что временные трудности на то и временные. Особенно часто Даниил слушал эти группы после уезда Элизабет в другой город.       Однако сейчас эффект плацебо не работал. Свежие раны были слишком глубокие и до сих кровили. Разбитое сердце изнывало болью просто неописуемо. Даниил рвано глотал воздух. Горький ком застрял в горле и выдавливал слёзы, но парень жмурил глаза как можно сильнее, не позволяя себе плакать. Не хотелось, чтобы мама или малышня видела его таким — они вряд ли поймут. В семье никто никогда не понимал его…       Несколько капель всё же вырвались из уголков глаз и стекли к выбритым вискам. Фомин всхлипывал и в очередной раз вонзал зубы в нижнюю губу, да так сильно, что во рту стоял привкус железа. Именно в такие моменты парню хотелось бы отдельную комнату, где можно просто закрыться от всего мира, съесть себя заживо и медленно умирать, истекая кровью.       Почему-то вспоминалась одна из последних прогулок в «Холодильнике». Пара, как обычно, занимала самых верхний этаж недостройки, усаживалась у самого края и смотрели в даль ночного города. Они выпивали по энергетику, которые купили по акции, по очереди слушали свои любимые жанры на колонке и периодически разговаривали о всяком. В основном говорила Лиззи, а Даниил просто любил слушать любые мысли, которые она высказывала. Особенно последняя тема сильно зацепила.       — Как бы громко это ни звучало, но наша жизнь — бессмысленная штука, — говорила Элизабет. Она когда-то поднимала эту тему дома, из-за чего вступила в дискуссию с консервативным отцом Даниила. Девушка сделала глоток через трубочку апельсинового энергетика, после чего продолжила: — Именно поэтому человек, чтобы не чувствовать пустоту, сам себе придумывает цели. Тем самым создавая иллюзию «смысла».       После небольшой паузы и молчаливого согласия Даниила девушка повернулась к нему лицом. В её зелёных глазах мелькнуло любопытство.       — Дэн, а какой у тебя смысл?       — Ты мой смысл жизни, — коротко ответил тогда Даниил и с нежной улыбкой наблюдал за тем, как конопатые щёки избранницы наливались румянцем.       И он тогда не лгал по этому поводу. Именно она стала для него всем тем, ради кого хотелось жить. Даниилу тогда не терпелось дождаться дурацкого колледжа, после отслужить в армии, подзаработать денег и построить семейную жизнь с той, кто дарила счастье. Но теперь… В чём смысл от всего этого? Зачем дальше продолжать жалкое существование, если больше нет никого, кому Даниил действительно нужен? Ощущение бесконечной пустоты вместе с разрушенными мечтами сокрушали парня. Может, стоит сделать один шаг и отправиться в полёт с той самой заброшки, где случился первый с Лиззи поцелуй?       Однако в глубине души теплилась надежда, что всё происходящее — лишь грубый розыгрыш. Не хотелось до конца верить этой сучке Кэт, которая в очередной раз рушит личную жизнь сестры. Для чего? От зависти? Или просто гиперопека? Да и не может быть, чтобы Лиззи так просто написала длинное сообщение и сразу кинула в чёрный список. Абсурд ведь. Она не могла так поступить. Или всё же способна? Даниил перестал понимать реальность происходящего после последней ссоры на почве ревности. Неужели девушка по этой причине бросила его? Или кто-то заставил её так поступить?       Горестный стон сорвался с губ. Даниил перевернулся на бок и потупил тусклый взгляд в стенку. Воображение и воспоминания окончательно расплющивали и так подавленное состояние. Парень любил живые эмоции своей любимой: её улыбка, восторг, гнев, плач, страх — всё это ярко отражалась на конопатом лице. Особенно смущение. Нахмуренные брови, застенчиво прячущиеся глаза и яркий румянец, что так выделялся на бледных щеках, безумно мило выглядели. А стоит ко всему этому добавить робкую улыбку — и Даниил точно растает от передоза умиления.       Однако если раньше такие воспоминания оставляли после себя сахарное послевкусие, то сейчас Даниил терпел отвратительную горечь, как от таблетки обезболивающего.       В голове мелькали картинки, где Лиззи крепко обнимает и больно кусается в отместку за щекотку. Прогулки за ручку и ласковый шëпот на ухо. Нежные и робкие ласки и резкие шлепки. Поцелуи и засосы. Все воспоминания начали проноситься ровно с того момента, как Даниил случайно встретил Кэт, утопающую в объятиях Олега.       Стерва… Стерва… Стерва.       Опять пытается увести парня у сестры? А этот Олег… Он и не против встречаться с обеими одновременно?       Урод! Козёл! Ублюдок!       Навязчивые мысли о самоубийстве сменились желанием испортить смазливую физиономию соперника. Как этот сукин сын смеет так себя вести? Как смеет эта сучка вновь портить отношения? Как же Даниил жалел, что не вмешался в их идиллию. Он бы точно себя не контролировал и наверняка вляпался в проблемы с законом. Только одному Богу известно, что могло произойти, если бы Фомин не взял себя в руки. Но последствия не имели бы значения. Ничто больше не имело значения…       От нарастающего бреда воспалённого мозга отвлекло чьё-то пихание за ноги. Даниил злобно зыркнул на нарушителя личных границ. Им оказался младший брат Егор, чьё лицо выглядело напуганным. Его старший брат сейчас походил на бродячую собаку, чьей яростный взгляд казался более пугающим на фоне синяков и мешков под глазами.       — Чё те надо? — шикнул Даниил, снимая наушники. Первое, что он услышал, — это громко работающий телевизор, на котором Егор смотрел каких-то паразитов на детском ютубе.       — Те-тебя мама зо-зовёт, — запинаясь, ответил Егор, после чего как ни в чём не бывало вернулся к игре с годовалой сестрёнкой.       «Ну что опять?» — устало вздохнул Даниил.       Груз отчаяния казался настолько тяжёлым, что тело трудно поднималось с кровати. Кое-как, но парню удалось поставить себя на ноги и медленно поплестись в сторону спальни родителей, где мама обычно смотрела телевизор.       Однако мать семейства оказалась в прихожей; и не одна, а с двумя мужчинами в фуражках. Неприятное предчувствие шевельнулось в груди. Их семья никогда не имела проблемы с законом, так какого лешего их сюда привело? Особенно сильно напрягал мужик с усами и давящим взглядом почти чёрных глаз.       — Фомин Даниил Дмитриевич? — спросил тот, сканируя парнишку с ног до головы. Даже голос казался угнетающим.       Даниил кивнул в знак согласия и молча выжидал объяснений, что происходит и для чего они здесь. Когда следователи представились и объяснили ситуацию, Даниил почувствовал, как мир вокруг начал вращаться. В ушах неприятно зазвенело, и парень не мог слышать, что ему пытались донести работники. Мысли хаотично метались в голове в попытке собрать весь сложившийся пазл. Сначала мелькал текст с расставанием, потом мозг переключался на обнимающихся Олега и Кэт. На фоне всех этих вспышек воспоминаний звучал нагнетающий голос следователя:       — Елизовета Ефремова пропала, и вы один из подозреваемых. Вам придётся проехать с нами в участок для сдачи показаний.       Мать семейства, впустившая в дом полицию, выразила беспокойство. Она трясла сына за плечо и звала его, что-то кричала следователям, а Даниил не мог остановить ураган эмоций.       Его словно окутало туманом. Он не помнил, как хватался за голову и что-то громко восклицал, не заметил, как мама успела усадить на кухню и как помогала успокоиться вместе со следователем. Фомин более-менее начал приходить в себя, когда женщина совала в дрожащие руки ромашковый чай.       Опухшие глаза поднялись на полноватого мужчину, чей вид не внушал такой сильной тревожности, однако всё равно избегали зрительного контакта.       — Как себя чувствуешь? — спросил тот мягко, присаживаясь напротив. Судя по его спокойному лицу, он далеко не первый раз сталкивался с подобным состоянием у опрашиваемых.       — Паршиво, — честно ответил Даниил.       Спустя пару минут молчания следователь продолжал:       — Сынок, послушай, ты сейчас один из немногих, кто может помочь делу двигаться. Мы обещаем, что не повезём с собой в участок, но с условием, что ты честно и чётко ответишь на наши вопросы, хорошо?       Даниил коротко кивнул и хлебнул ещë натурального настоя, после чего глубоко выдохнул.       — Елизавета — твоя бывшая девушка, так? Если верить словам твоей мамы, то во время пропажи потерпевшей ты занимался подготовкой к экзаменам. Тогда ты можешь сказать, кто мог видеть Лизу?       — Не знаю я! — отрицательно качал головой Даниил; его голос повышался. — Мы в разных городах, и я не вижу, с кем там Лиззи может водиться! Если только… — тут пришло осознание.       Вспомнилось ещё одно сообщение, где Элизабет предупреждала, что пошла в бар, где должна была дождаться Олега. После этого она обещала написать или позвонить. Однако когда Данил перепроверял сообщения, то заметил, что оно было удалено. Что-то странное казалось в этом, и сомнение подливало керосина в огонёк надежды.       «А если это сделал Олег?»       На этот раз Даниил смог поддержать зрительный контакт со внимательными глазами следователя. Тот приподнял левую бровь и попросил продолжать.       — Олег — с ним она должна была встретиться в баре.       Следователь что-то черкнул в своей записной книжке. Даниил понимал, что его информация может как-нибудь помочь разобраться в ситуации, и значительно приободрился.       — Что ты знаешь об Олеге?       — Бабник, наркоман… Причём ещё со школы. Скорее всего, даже сейчас употребляет, потому что Лиззи… То есть Лиза… Рассказывала, что он выглядел так, будто был под кайфом. Она встречалась с Олегом ещё в школе и рассталась спустя пару месяцев, — все слова словно вылетали изо рта Данила, ему бы хотелось даже знать больше информации, а ещё лучше — выбить всю информацию из самого Олега, желательно кастетом.       — Это всё? — следователь закончил записи, после чего кинул вопросительный взгляд на собеседника.       Когда тот в ответ кивнул в знак согласия, мужчина поднялся из-за стола, немного потянулся и поблагодарил Даниила за наводки. Прежде чем следователи вышли из квартиры, парень смог услышать:       — Нужно хорошенько допросить того торчка.