Фарфоровая кукла

      Тёмная макушка подростка высунулась из проёма приоткрытой двери. Четырнадцатилетний школьник оглядывался по сторонам, всматриваясь и вслушиваясь в самые глубины коридора. С начала первого урока прошло уже минут пятнадцать, а преподавательница так и не объявилась. Неусидчивые ученики, пользуясь шансом, занимались своими делами, отчего хохот, топот и крики заполняли помещение. Олег и Катя бегали по классу, частенько задевая шкафы, на которых стояли пушистые папоротники и прочие кустарники. Ветки и листья растений колыхались из-за созданного ветра, а некоторые и вовсе падали на пол. Громкий смех подростков, скрип кроссовок и выкрикивания колкостей в адрес друг друга лишь немного прорезал шум, а после и вовсе растворился в нём.       Позже Ефремова почувствовала тяжесть в ногах, опёрлась о зелёную доску, на которой уже красовались каракули в виде примитивных набросков половых органов и почти стёртых надписей. Растрепавшиеся рыжие пряди лезли в рот и глаза, чёлка прилипла к вспотевшему лбу. Одну из надписей Катя задела ладонью, и белый мел остался на нежной коже.       — Ну и чего мы ждём? — громкий запыханный голос пытался обратить внимание присутствующих. — Давайте свалим с урока, часик прогулямся, а?       Девушка осмотрела одноклассников с надеждой получить поддержку, но все, видимо, оказались слишком занятыми, чтобы хотя бы глянуть на одноклассницу.       — Хочешь — иди, только мы тебя отмазывать не будем, — парировал Олег, после чего скорчил рожицу, провоцируя подругу на погоню. Но та в ответ кинула остаток мелка, от которого дразнящийся успешно увернулся.       — Вот-вот, ещё и пиздов получим… — поддержала Люся и вытянула губы вперёд, проверяя, как хорошо они покрыты помадой.       — Ой, Люська, ты просто ссыкуешь, как обычно!       Катя махнула рукой, после чего нацелилась на Лизу, мирно сидевшую с учебником биологии в руках и наушником в ухе. Как всегда, в своём мирке, ещё и учить что-то пыталась. Странная…       Ефремова покачала головой и, оказавшись рядом с сестрой, пихнула в бок.       — Эй, книжный червь! Отложи уже учебник и пойдём прогуляемся!       Младшая с цоканьем кинула косой взгляд на неугомонную и надела второй наушник, углубляясь в изучение параграфа. Кажется, она и музыку громче сделала, по крайней мере, Катя могла услышать, что сейчас Лиза точно слушала пост-панк.       Уже с долей досады школьница посмотрела сначала на заучку-сестру, потом на модницу-подругу, которая повторно наносила ярко-красную помаду. Эти две словно не обращали внимания на весь балаган в классе, что искренне удивляло. Да и Олег — казалось, был единственным человеком, кто мог бы поддержать любую авантюру, но и тот предпочёл прерваться на игру в телефоне вместе с одноклассником-задротом с последней парты.       «Как всегда, — жалостно вздохнула Катя, после чего потянулась за сумкой, — свалю сама, скажу, что живот заболел».       Однако плану не было суждено исполниться. Стоило только накинуть лямку на плечо, как одноклассник, что стоял на стрёме у входной двери, воскликнул: «Шухер!» Все, кто ушёл со своего места, рванули обратно, и шум начинал затихать. Окончательно тишина настала, когда в класс зашла классная руководительница с каким-то парнем, который Кате показался знакомым. Кажется, она видела его в учительской, когда бегала за математичкой. Тогда девушка подумала, что это какой-то новенький старшеклассник. Сам он показался обычным: тёмные кудрявые волосы, квадратное лицо, среднее телосложение, высокий рост. Но разноцветная радужка глаз выделялась на фоне остальных.       — Класс, внимание, — миниатюрная женщина с короткой стрижкой строго посмотрела на учеников, — Ангелина Анатольевна серьёзно заболела, поэтому временно уроки биологи будет преподавать Скворцов Михаил Юрьевич, — хрупкая рука махнула в сторону робко стоящего студента, крепко прижимающего к груди учебник и школьный журнал.       «Этот чудик — наш преподаватель?»       Катя еле сдерживала фырканье. Удивительно, как они решили поставить такого «зелёного» парня, которого наверняка ещё чему-то надо учить! Мало того что молодой, так он ещё и практикант, помогавший первое время химичке — это Катя узнала благодаря слухам параллельных классов. Однако для неё любые неопытные работники — лишь игрушки в руках, которых хотелось бы помучить. Кривая улыбка сама вырисовывалась из-за представлений его покрасневшего личика от злости и смущения, когда речь зайдёт о пестиках-тычинках. А об этом точно зайдёт речь, уж Катя гарантировала. Если никто, так она сама станет инициатором.       Пока Михаил Юрьевич и классная руководительница о чём-то беседовали, Ефремова повернулась в сторону лучшей подруги, ожидая её мнения.       — Симпатичный, — Люся мечтательно посмотрела на студента и опёрлась подбородком о кулак. — Как думаешь, за красивые глазки он поставит нам оценки? Или ему нужно показать не только глазки?       — Смотри, Люська, ни слишком сильно соблазняй, не то тебе самой придётся перейти с краткой теории к практике, — тихо шепнула в ответ Катя.       После этих слов девушка подавилась болезненным стоном от сильного тычка в ребро. Лиза, пихнувшая её локтем, укоризненно глянула на сестру-близнеца и грубо потребовала замолчать, на что в ответ получила пустое передразнивание и глупую рожицу.       Классная руководительница ушла и оставила Михаила Юрьевича наедине с ребятами. Практикант медленно направлялся к учительскому столу, осматривал каждого находившегося в классе. Первоначальная царящая тишина начала растворяться в тихих перешёптываниях. Катя заметила, как голубой и зелёно-карий глаза задержались на второй парте, где сидела она сама и Лиза. В них промелькнуло что-то странное, но девушка не понимала что именно. Единственное, что приходило на ум, это только то, что парень впервые видел близняшек. Это немного вызывало гордость. Либо же его просто шокировал готический образ Лизы, к которому даже одноклассники и учителя полностью не смогли привыкнуть. И в данный момент Катя хотела бы выразить понимание.       — Итак, класс… — неожиданно строгий голос, который никак не ввязывался в образ молодого парня, привлёк внимание практически всех. — Раз вы знаете, как меня зовут, думаю, будет неплохо сразу приступить к уроку.

***

      Кэт никогда не чувствовала такого сильного напряжения, как сейчас. Поездка от полицейского участка до дома прошла в полном молчании, даже магнитола не работала. Удушающую тишину развеивали негромкие звуки мотора и проезжающих машин. Всю дорогу Кэт наблюдала, как за окном один пейзаж сменялся другим, боясь даже представлять, какое сейчас лицо у тёти.       Всё же она узнала много, даже слишком…       Дома женщина, словно на автомате, небрежно разулась, скинула сумку и твёрдым шагом отправилась на кухню. Кэт медленно плелась сзади и зашла следом, когда хлопнулась дверца холодильника. Ирина проверила количество воды в чайнике и щёлкнула конфоркой. Шум кипящей воды вызывал едва ощутимую головную боль.       Женщина облокотилась на стол одной рукой, а другой сжимала бутылку пива. В горле Кэт будто специально пересохло, наблюдая за той, что сделала большой глоток. Нервно сминая пальцы, она опустила голову.       — И какого чёрта я только сейчас узнаю всё? — тяжело проговорила тётя и злобно зыркнула на племянницу. — Я тебя спрашиваю! Какого хрена это всё выясняется в полицейском участке?!       — Прости… — всё, что смогла выдавить из себя Кэт.       — Да я просто поражаюсь! Это что, нормально разве, когда девятиклассница встречается с двадцатилетним мужиком? Чем вы обе думали, когда утаивали это от меня?!       — Я не могла…       — Ах вот оно как! Значит, сестринская солидарность! — засмеялась Ирина, зачесав рукой спадающие на лицо пряди. — И ты ещё поддерживала эти отношения, не так ли?       — Я сама была не в восторге! Н-но…       — Но? Какое ещё «но»?! — тут тётя заметила, как глаза Кэт заметно забегали, а губы дрожали. — Так, чего ещё не знаю? Говори лучше, всё равно ведь доберусь до правды!       Сглотнув удушающий ком, Кэт подняла мокрые глаза на тётю. Шумно выдохнув, девушка еле видно зашевелила губами, дрожащим голосом рассказывая.

***

      — Я сегодня получила четвёрку на биологии и пятёрку за контрольную по геометрии! — хвалилась Катя, с гордостью предъявляя дневник.       Тётя одобрительно улыбнулась, рассматривая хорошие отметки в дневнике, заодно и выслушивала радостные восклицания племянницы о том, как она не растерялась, когда решала задачу по геометрии с использованием теоремы Пифагора. Всё же репетитор сам себя окупал, да и Катя — молодец — постаралась. Вот только если у неё, как и всегда, всё хорошо, то как дела у второй?       — А что у тебя, Лизонька?       — А я… Я не знаю свою оценку, — нервно улыбнулась младшая, стараясь удерживать зрительный контакт со строгими глазами опекуна. — Просто подзывали к себе и ставили отметку в дневник. Мне кажется, так даже лучше, никто не знает твою оценку, следовательно, и…       — А если ты не будешь мне зубы заговаривать? — с подозрением проговорила Ирина, после чего поманила пальцами. — Ну-ка, давай дневничок сюда.       — Д-дневник? — чёлка взмокла от выступившего пота на лбу. — А дневник… Забыла в школе, представляешь? — Лиза пожала плечами. — Вот правда, вспомнила об этом только тогда, когда ехала уже домой.       — Ты же говорила, что дома оставила, разве нет? — вмешалась Катя, заставляя лицо близняшки побледнеть. — А вообще, я нашла его в мусорке. Это, конечно, странно, но я его всё же вытащила и после уроков попросила поставить заслуженную оценку, — с этими словами она вытащила из рюкзака дневник, украшенный наклейками с пауками, летучими мышками и черепами. — Вот он!       Когда Ирина пролистала несколько страниц, аура вокруг неё стала настолько холодной, что обеих сестёр пробрало до костей. Особенно Лизу, чьё сердце замирало с каждым шелестом бумаги при перелистывании.       — Значит, в мусорке нашёлся, — сухо проговорила тётя и косо посмотрела на обманщицу.       Лицо младшей приобрело такой же красный цвет, что и ногти опекуна, стучавшие в такт крови в висках. Именно в этот момент Катя поняла, какую ошибку совершила, и одарила сестру таким жалобным и сочувствующим взглядом, какой только способна была выразить.       — Катенька, прогуляйся минут эдак двадцать и захвати ключ, у меня с твоей сестрёнкой предстоит разговор. Ведь не хочется, чтобы ругали при ком-то, верно, Елизавета Евгеньевна?       Воспрепятствовать словам опекуна казалось плохой идеей, поэтому девушка ещё раз глянула виновато на трясшуюся Лизу, которая выглядела так, будто взошла на эшафот, и вышла из квартиры. За дверью послышалась ругань, которая начала набирать обороты, но заметно затихать с каждым шагом вниз по ступенькам.       Дальше подъезда Катя никуда не уходила. Она сидела на скамейке, листая ленту новостей «Вконтакте» и старалась не вслушиваться в разборки, которые доносились аж с пятого этажа. И так продолжалось на протяжении получаса, что давало разрешение вернуться обратно. В подъезде эхом раздавался стук каблуков, торопливо спускавшихся по ступенькам. Женщина выскочила из подъезда и, глянув на сидевшую на скамейке племянницу, проговорила:       — Я на работу, ты можешь идти, куда собиралась, а Лиза остаётся дома. Поэтому не забудь запереть квартиру, как выйдешь.       С этими словами Ирина быстро шагнула в сторону машины, а Катя зашла в подъезд.        Уже дома девушка услышала тихие всхлипы, которые становились громче с каждым шагом в сторону комнату Лизы. Старшая сестра робко постучалась, прежде чем войти. Не дожидаясь ответа, она осторожно открыла двери и первое, что заметила в комнате — бардак. Не тот творческий, которым Лиза могла назвать пару разбросанных бумажек на полу, а самый настоящий хаос. Вещи были вытащены из шкафа и сброшены в одну кучу на полу, неподалёку лежала и груда тетрадок, учебников и ручек. Кровать так же находилась в разобранном состоянии: подушка, одеяло и простыня валялись в одной стороне, а матрас — в другой. В середине комнаты сидела сама Лиза с опущенной головой и, тихо хныча, собирала разбросанные листы дневника, в которых виднелись одни двойки.       — Ты меня подставила, — тихо просипела та, когда Катя пыталась извиниться, — подставила… И я ни за что не поверю, что это не специально. Потому что только полный идиот не поймёт, что дневник был подставной…       — Но я ведь не знала…       — Не притворяйся дурой! — выплюнула она, развернув лицом в сторону дрогнувшей сестры. Играющие желваки, округлённые налитые кровью глаза с неэстетичными комками туши и чёрными подтёками совсем не красили юную девушку и даже пугали Катю. — Ты — грёбанная жополизка и вечно рвёшь жопу, лишь бы нравиться другим! — голос дрожал, и под конец ком придушил, заставляя замолчать. Лиза отвернулась, когда почувствовала, как очередные ручьи слёз стекали по щекам. — Ты даже понять не можешь, как сильно бесит твоя идеальность…       С этими словами Катя могла услышать, как что-то треснуло в груди. Эти слова словно врезались в голову, а осколки больно впивались в сердце. Как она смела так выражаться? Хотелось бы огреть за такие слова, но всё же девушка не сделала это, а лишь сжала кулаки, терпя пульсировавшую боль в висках. Только бы не позволить бурлевшей в жилах крови затмить разум.       — Знаешь, сестрёнка, учиться надо, а не придумывать махинацию с дневниками! — как бы Катя ни старалась говорить ровным тоном, Лиза ощущала натиск. — Вот чем ты занималась, пока я готовилась к контрольной, а? Опять рисовала свои порно-мультики? Ужастики читала? — молчание Лизы лишь наносил урон. Раны на душе начинали кровоточить. Терпение лопнуло. — Молчишь? Нечего сказать, да?! — и снова игнорирование. Красная пелена накрывала глаза. — Тебе абсолютно поебать, что говорят, не так ли? Ты ведь у нас вся из себя такая неформалка, не такая, как все, правда?! Отвечай! — рука пихнула плечо Лизы. Сознание кричало «Стоп!», но слова сами вылетали изо рта. — А знаешь что? Понятно, почему у тебя никого нет! Твой характер просто невыносим, удивительно, как Олег вообще предложил тебе встречаться!       И когда Катя услышала, как сестра дышала рвано, с тихими всхлипами, поняла, что перегнула палку. Она бы желала прикусить неконтролируемый язык, но было слишком поздно. Уже всё сказано, и теперь Катя окончательно надавила на Лизу. Остатки негатива, что не успели вырваться со словами, прошлись волной по всему телу. Хотелось бы что-то сказать, но что? Младшая слушать больше не намерена, по крайней мере, сейчас. Оставить её одну — единственный верный способ. Заодно и сама Катя вернёт себе контроль.       Она поспешно удалилась из комнаты, хлопнув дверьми. Обнимая саму себя, Катя скатилась вниз по стенке и уткнулась в колени. Сердце бешено билось в груди, горло жгло от обиды, а душа изнывала от боли.       Дура… Дура. Дура. Дура. Но кто из них больше: она сама или всё же сестра?       В кармане заиграл рингтон любимой песни, стоявший только на одном номере. Номере Олега. Голова тяжело поднялась, руки с неохотой потянулись за телефоном. Нужно успокоиться.       С трудом уголки губ растянулись в улыбке. Катя подняла трубку. Мысли о сестре начали улетучиваться, когда послышался голос любимого парня.       — Привет, всё в силе или нет?       — Разумеется! Тётя отпустила меня. Скоро приду, только улажу одно дело, — наматывая на палец прядь рыжих волос, загадочно произнесла та.       — А Лиза?       — Наказана, — коротко ответила Катя, покосившись в сторону запертой двери в спальню. — Оставим ей немного шашлыка.       Попрощавшись с одноклассником, она бросила взгляд по сторонам и на цыпочках прошла в комнату тёти. Внимательно осматривая шкафы и полки с побрякушками, Катя заметила шкатулку с драгоценностями. Бесшумно достав содержимое, она быстро сунула его в карман. Вновь убедившись, что её не застукали, воровка вытащила несколько купюр из книжек, что подсмотрела днями ранее.       — Я ухожу гулять! — оповестив всех жильцов квартиры, Катя захватила подарок из прихожей и быстро выскочила на лестничную клетку.       Лиза не придала значению звону ключей, что свалились с полки на пол, и принялась за уборку. Убрав волосы в небрежный пучок, младшая близняшка тяжело вздохнула, оглядев беспорядок. Это несправедливо! Почему сестре вся любовь, успех и внимание окружающих? Она такая яркая, прямо солнышко, а Лиза — всего лишь тень, которую мало кто замечал.        Стукнув кулаком по столу, девушка обиженно надула губы.       «Пошло всё в жопу! Не буду я прибираться! Посплю в бардаке».       Присев на кровать, Лиза свалилась на бок и свернулась калачиком. Грустный взгляд зелёных глаз впился в матрас. Еще минута — и картинка размылась выступившими слезами. Капли скатились по щекам под звуки жалобного хныканья. Обняв саму себя, она перевернулась к стене.       Так пролежав какое-то время, девушка успокоилась и вновь вернулась к уборке. Страдать и жалеть себя оказалось скучнее и больнее, чем расставлять вещи. Да и потом: благодаря бардаку нашлась парочка карандашей и рублей! Лёгкая полуулыбка украсила опухшее красное лицо. Ещё бы музыку включить, но в старой нокиа ни одной композиции.       Лиза разобрала половину вещей и упала на кровать. Довольная собой, она перевернулась на пузо и взяла телефон. Песен и интернета не было, но зато парочка занимательных игр сохранилась. Небольшой перерыв не помешает! Только девушка кликнула на нужную иконку, как на весь экран выполз звонок.       «Люси!»       — Привет. Ты где там? Давай к нам!       — Не могу, — с грустью ответила Лиза, — наказана.       — Ты серьёзно? — в усмешке слышалось разочарование. — Ты дала не тот дневник?       — Ага, я же самоубийца! — огрызнулась в ответ Ефремова, дёргая пуговицу на блузке. — Тётя нашла его и узнала всё… И о моих подставных дневниках с двойками, и о прогулах на физкультуре, и о побеге с последних уроков… И знаешь, что сделала? Порвала все мои рисунки и выкинула карандаши! Видите ли, «твоё хобби лишь мешает учиться!» — Лиззи старалась передразнить тётю, но под конец голос дрогнул от подступившего кома.       — Хреново тебе, — на другом конце линии послышался тяжёлый вздох. — Но ты ведь понимаешь, что это ненормально?       Рука до дрожи сжимала телефон у уха так же, как и голосовые связки. Лиза не могла произнести слова так, чтобы не подать виду, что сейчас снова плачет.       — Послушай, — продолжала Люся. — Я понимаю, твоя тётя — Мегера ещё та, но пойми: будешь позволять ей дальше давать над собой контроль — сломаешься. Терпение и покорность лишь погубят тебя, так что научись бороться за саму себя, — эти слова заставили Лиззи задуматься и приостановить слёзы. — Ладно, короче… Хочешь, приходи, не хочешь — оставайся и дальше жуй сопли. Но я тебе отвечаю — эта вкусняшка точно поднимет тебе настроение и, возможно, даже прибавит сил и смелости заткнуть тётю! Серьёзно, твоя сестра просто бомба, без неё мы бы не получили эту шнягу! Если чё, мы на полянке рядом с «Холодильниками».       Веселинка в голосе одноклассницы показалась подозрительной, а особенно акценты на словах «шняга» и «вкусняшка». Но как это может дать смелость? Озверин какой-то? Да и каким образом сестра могла его раздобыть? Любопытство вскружило голову. Желание нарушить хоть какой-то запрет казалось таким сладким, что полностью перекрывало страх перед тётей, заставлявший сидеть тихо и не рыпаться. Лиза проверила наличие памяти в телефоне. Удалив всё лишнее, она убедилась, что для видео места достаточно, после чего нажала на иконку камеры. Повезло, что данная модель позволяла делать как фотографии, так и видео.       Накинув кожаную куртку и взяв ключи, что валялись на полу, Лиза тихо вышла за порог. Руки тряслись, проворачивая один из них, а лицо морщилось от громкого эха. Наконец-то эта пытка закончилась. Просматривая сквозь щель лестницу, чтобы не повстречать соседей, которые могли проболтаться, девушка выскочила из подъезда. Накинув капюшон, она опустила взгляд в землю и быстрым шагом направилась по щебёнке к гаражам. Асфальт размыло, и остались только ямы да глубокие трещины.       Вскоре показалась развилка. Протоптанная дорожка уходила вглубь между недостроенными многоэтажками, напоминающие холодильники, а среди кустов проглядывались красные, синие и коричневые контейнеры. Даже отсюда слышались визги и знакомые голоса ребят.       Лиза осторожно подкралась к конструкциями, вынув из кармана телефон. Одноклассники и кто-то из одиннадцатиклассников развели костёр, на котором жарили сосиски. На бревнах стояли стаканчики с тёмным содержимым. А самое главное красовалось в руках. Ехидно ухмыльнувшись, Ефремова навела объектив на сестру, которая вместе с Олегом нюхали белый порошок. Осадок остался у ноздрей двоих, осыпавшись на губы, который парочка тут же слизала языками.       — А вот и твоя истинная сущность, сестричка, — едва шевеля губами, прошептала девушка. Успев сделать снимок, Лиза быстро побежала назад.       Шуршание травы привлекло пятерых участников веселья, включая Катю. Со стороны магазина к компании подошли ещё трое ребят с едой, и новые радостные возгласы наполнили поляну. Улыбка Кэт растянулась до ушей, влюблённо любуясь Олегом. Как он обхватил губами край стаканчика; как по шее потекла капля пива, соблазнительно поблескивая на солнце. Закусив губы, девушка машинально включила телефон, чтобы не спалиться. На экране высветилось семь вечера, а значит, скоро пора было расходиться.       — Вот блин, мне уже надо уходить, — огорчённо просипела Кэт однокласснику.       — Есть предложение! — воскликнул Олег, обращая на себя внимание. — Пошлите ко мне, родаки все равно в командировке. Веселье должно продолжаться!       Компания быстро собрала вещи, кто-то потушил костёр, и все дружно отправились прочь. Музыка громыхала из колонки на всю округу. Некоторые, срывая голос, подпевали исполнителям, остальные либо болтали между собой, либо двигались молча. Катя была в числе последних, идя хвостиком за Олегом, беседующего с Люсей. Бросая взгляд то туда, то сюда, она заметила вдалеке знакомый силуэт. Присмотревшись, она узнала в нём Лизу, да ещё и рядом с каким-то мужиком в косухе с шипами! Неужели опять какой-то неформал? Катя отдалилась от компании уже на полметра, а ребята, похоже, даже не заметили.       — Да это же тот чудик-биолог! Че он от там сеструхи хочет?       Катя не слышала, о чём те говорили, но отчётливо видела, как Лиза уткнулась носом в грудь практиканта, а тот, в свою очередь, осторожно обнял её.       «Какого…»       Помутнённый дурью и алкоголем рассудок начинал отрезвляться. Глаза не хотели верить в происходящее. Младшая сестра, которая только получила свой первый паспорт, теперь встречалась со взрослым мужиком? Так не с кем-то, а с преподавателем! Кате хотелось бы отрицать это, но как тогда объяснить нежные объятья и поглаживания по голове, когда Лиза мало кому позволяла себя трогать? Вспоминалось, как часто Лиза бегала в кабинет биологии к Михаилу Юрьевичу, особенно после уроков… Как она могла до этого опуститься? Хотела казаться взрослой?       «Я тебе устрою, плутовка малолетняя!» — злобная мысль сверкнула так же, как молния над головой, а следом раздался и гром.       Компания давно скрылась за многоэтажками, наверняка уже подходя к дому Олега, но Кате теперь было не до гулянок. Она заметила, как Михаил Юрьевич ободряюще улыбнулся и осторожно вытирал слёзы с девичьего личика, что-то проговорил, слегка похлопывая по плечу, после чего парочка направилась к северной части города. А тем временем несколько капель дождя капнули на макушку Кати. Девушка накинула капюшон ветровки и последовала за поспешно удалявшимися младшей сестрой и её нынешним бойфренда.

***

      Когда на улице разошёлся ливень, Лиза зашла в дом. Она как можно тише закрыла за собой металлическую дверь, скинула тяжёлые ботинки, разминая ноги. Девушка болезненно простонала, когда дотронулась до свежей мозоли и бросила пару ругательств в адрес новой обуви. Однако любимая сладость, которую она сжимала в другой руке, заставила позабыть о недуге. Тёмный шоколад с апельсином — просто объедение для юной неформалки. Уже ощущалась приятная горечь на языке, что смягчится благодаря кислому со сладким привкусом. А особенно становилось сладко от одной мысли — это запрещено. Ещё в детстве, когда у Элизабет появилась странная сыпь, врач исключил все продукты-аллергены, куда шоколад и относился.       Тётя, и сестра тщательно следили за питанием, вплоть до сегодняшних дней. Точнее, им так хотелось думать, ведь Лиза всегда находила возможность насладиться любой шоколадкой и даже кофе, который строго-настрого запрещали.       Но одна мысль не оставляла в покое — Михаил Юрьевич. Именно он подарил эту шоколадку, причём так настойчиво. Лиза вспоминала: одноклассники одаривали других девчонок различными вкусняшками, особенно Люсю и Катю — самых популярных девочек в классе. Катя пусть и не любила сладкое, но всё же любезно принимала подарки и хвасталась перед Лизой, говоря, какие мальчишки глупые, когда пытаются задобрить девушек таким примитивным способом.       Значит ли…       — Бред, это просто дружеский жест!       Лиза похлопала себя по горящим румянцем щекам и тряхнула головой, сбрасывая странные и немного наивные мысли.       А главное, как он угадал с выбором шоколада? Тёмный шоколад — это точно не то, что любят другие девчонки. Может, он просто попытался искать другой подход — подарить что-то нестандартное?       —Ух ты, блудная дочь вернулась! — неожиданная наигранная радость заставила Лизу вздрогнуть.       Она бросила взгляд в сторону медленно приближающейся сестры, чьё лицо становилось схожим с лицом тёти каждый раз, когда та возвращалась с родительского собрания. Единственное, в чём заключалось отличие — это глаза. У тёти они походили на две льдинки, а у Кати просто прожигали. Становилось не по себе в обоих случаях. Однако сейчас Лиза чувствовала себя так, будто защищена от всех напастей, словно с оберегом от сглаза. Она медленно засунула руку в карман, где находился телефон, и ждала следующих действий.       На этот раз Лиза более уверена в себе, чем когда-либо.       — Так-так-так, — Катя медленно зашла в прихожую, скрещивая руки на груди и прислонилась к стенке. — Сначала мы сбежали из дома, потом гуляем со взрослыми мужиками, — глаза зыркнули в сторону шоколадки в руке сестры, — ещё и жрём какую-то фигню? Ну-ка, — Катя поманила пальцем. — Отдавай, и я обещаю, что тётя Ира ничего не узнает.       — Это моё, и ты не посмеешь отобрать, — голос предательски дрожал, но Лиза не позволяла себе замолчать. — И я не маленький ребёнок, чтобы решать за меня, чем мне питаться!       — Вы только посмотрите, она считает себя достаточно взрослой! — наигранно умилялась Катя, постукивая пальцем по предплечью. Это жест у неё означал глубокое раздражение. — И именно поэтому ты решила поступать как малолетняя шаболда?       — И это мне говорит та, которая встречалась с двумя парнями одновременно! — язвительно воскликнула в ответ младшая.       Уверенность росла, причём так сильно, что Лиза смогла пройти мимо Кати, небрежно пихнув плечом.       — Они хотя бы ровесники! — рявкнула Катя, и теперь глаза горели гневом. — А у тебя молоко на губах не высохло, чтобы позволять так себя вести! — после этого девушка попыталась вернуть самообладание, сделав глубокий вдох-выдох, — Значит, по-хорошему не понимаешь? Тогда я точно всё тёте расскажу, абсолютно всё. И тогда ты до совершеннолетия будешь сидеть дома под строгим наблюдением!       От данной угрозы пробежались мурашки, Лизе стало страшно только от одного представления о постоянном контроле, который она переживала после больницы. Однако стоило ей нащупать телефон, как широкая улыбка сама всплыла на лице. Девушка начала хохотать словно умалишённая, и Катя сделала шаг назад. Что-то пугающее было в этом.       — Ты в этом уверена? — проговорила сквозь смех Лиза, уловив на себе непонятливый взгляд сестры. — А доказательства у тебя будут?       — Уж поверь, моя репутация чиста в отличие от тебя. Поверят на слово.       — Ой, да, твоё белое пальто, конечно… — саркастично хмыкнула Лиза, после чего порылась в своём телефоне. — А как насчёт немного грязи?       Лиза включила видео, где была видна Катя и её белый нос. Несмотря на плохое качество камеры, можно было заметить, насколько опьяненной выглядела Катя вместе с Олегом. От увиденного лицо старшей сестры побледнело, а глаза округлились. Руки на автомате потянулись за телефоном, но Лиза со смехом увернулась. Когда Катя побежала за сестрой, та скрылась в ванной.       — Интересно, кому больше влетит? Мне — за побег из дома, или тебе — обдолбанной?       — Лиза!!! — старшая дрожала от злости и страха и со всей силы стучала в двери в надежде выломать её. — Лиза, клянусь Богом…       — Меня зовут Элизабет, — холодно проговорила сестра. — И ты сейчас не в том положении, чтобы мне угрожать. Мне — в отличие от тебя — терять нечего.        За дверью вновь доносились музыка плохого качества и голоса пьяных подростков. Видео играло на повторе. Следом звучали комментарии Элизабет, после чего та довольно дерзко добавила:       — Эй, Кэт, как ты там говорила? «До совершеннолетия будешь сидеть дома под строгим наблюдением»?       Катя чувствовала, как сильно билось её сердце, предвкушая наказание. Неужели Лиззи позволит себе так поступить? Шантажировать собственную сестру ради грязного секрета… Девушка поджала губы и присела на пол, устало облокотившись о преграду, вставшую между ними в данный момент. Однако Кэт не могла отделаться от ощущения, что Лиззи теперь далеко от неё — настолько, что едва ощущала.       — Прошу, не говори ей.       — Тогда услуга за услугой.

***

      — …Я пыталась какое-то время удалить то видео, но даже если мне удавалось взять телефон в руки, там стоял пин-код. И, как я поняла, он каждый раз менялся. Короче говоря, теперь ты понимаешь, почему я не могла всё рассказать. У Лизы… То есть Лиззи… Был компромат на меня.       По ходу рассказа женщина то выпучивала глаза, то нервно сжимала бутылку до вмятины. Ощутив жар и головокружение, Ирина оставила пиво на столе, а сама облокотилась всем весом на край. Видимо, давление подскочило. Нахмурив брови, она отвернулась от племянницы. Чайник засвистел, но обе, казалось, не замечали. Сжимая пальцами подол свитера, Кэт уставилась в затылок опекуна.       Снова молчание. Какая эмоция сейчас на её лице?       — Пошла вон.       Зрачки сузились. Она ожидала любого ответа: ссоры, оскорблений, но не такого. Кэт сделала один шаг навстречу, но рука тёти выстроила перед ними непреодолимую стену. Опустив плечи, девушка виноватым и тоненьким голосом произнесла:       — Тётя Ира, прошу…       — Убирайся отсюда, отродье наркоманки! — выкрикнула что есть сил женщина, вздрогнув от собственного голоса.       Племянница кивнула головой и зашаркала к выходу. Услышав стук двери, Ирина закрыла лицо рукой, жалобно захныкав. Резко схватив бутылку, она попыталась залить горе пивом, однако пожирающее чувство собственной бестактности и вины не исчезало.       «Что я сделала не так?»

***

      Аптекарь принесла товар с крайней полки и озвучила цену. Наконец-то смердящий запах смерти, что перебивал даже хлорку, останется позади вместе с тяжёлыми вздохами очереди. Краем уха Данил услышал бурчание и осуждение в свой адрес, от которых кровь стыла в жилах. Нет, он, конечно, хотел когда-нибудь этого, но точно не сейчас.       — Такой молодой, а уже отец. Испортил жизнь девочке, — пробубнила старуха с правой стороны — да так, чтоб Данил точно услышал.       Парень закатил глаза, расплачиваясь за покупку. Желание цыкнуть, а ещё лучше — послать пожилую женщину кипело внутри. Однако он снова проглотил обиду, представляя, насколько затянется скандал. И всё же лицо чуть взмокло вместе с чёлкой зелёных волос. Каков следующий удар?       — Что ты, старая, сбрасываешь всё на бедного мальчика? Сейчас такие девицы пошли, сама небось ноги раздвинула, — фыркнула другая.       «Ещё лучше», — подумал про себя Данил, забирая пакет с памперсами. И лишь он знал, что это для младшей сестры. В многодетных семьях всегда ответственность перекладывалась на старших, так что смущению нет места. Объяснять старикам бесполезно — только дай зацепиться языками.       Фармацевт, как всегда, пожелала крепкого здоровья, с доброй улыбкой повернувшись к следующему покупателю. Одной ей известно, чем закончился спор двух старушек. Данил же включил погромче любимую песню группы «Нервы» и вышел из аптеки. Свежий воздух и серость улочек после столь выедающей глаза стерильности показались раем. Вдохнув полной грудью, парень быстрым шагом направился к дому. Мысли скакали с одного на другое под бит музыки, а сама собой тянущаяся на лицо улыбка очаровывала и цепляла прохожих.       Ещё мгновение, и поход в аптеку не отложился бы в памяти, развеявшись, как любое другое неважное событие, но Данил зацепил взглядом знакомое лицо. Рыжие пряди коротких волос едва подхватывал ветер, а многослойная одежда сама собой навевала чувство тепла. Эти зелёные влюблённые глаза он узнает из тысячи! Вот только они принадлежали не любимой, а её сестре. Кэт стояла рядом с болезненным парнем и, судя по бурным жестам, что-то обсуждала, а затем он заключил девушку в объятия.       «Это сопливое хлебало с щенячьими глазками я никогда не забуду», — прорычал Данил про себя. — «К нему Лиззи решила вернуться? А он теперь около Кэт ошивается?! Ублюдок!»       Данилу так и хотелось развеять атмосферу этой парочке, высказать пару лестных слов в их адрес и, возможно даже, врезать Олегу за то, как поступает. Но всё же парень сдержался и крепко сжимая кулаки, смог уйти. Ведь Лиззи больше не его девушка, значит, и её личная жизнь не должна быть ему интересна. Пусть делает больно — его это волновать не должно.       Хмурая физиономия ещё долго не исчезнет с молодого парня, как и поедающие мысли. Но нужно терпеть.       Упиваясь телесным контактом, Кэт всё же сквозь боль отпустила Олега. К счастью, ему не понять, какая грусть ярче отразилась на лице — отказ, пропажа сестры или реакция тёти.       — Спасибо, мне сейчас действительно нужна поддержка.