Фарфоровая кукла

      «Слабая…»       Немигающий взгляд стеклянных глаз уставился в одну точку где-то на потолке. Элизабет не понимала, куда точно смотрела, но могла предположить, что на люстру, которую имитирует небольшая лампочка, держащаяся на нескольких проводках. Но какая разница, если без очков это просто яркое режущее глаза пятно?       «Тряпка…»       Веки закрыли отёкшие глаза. Под тонкой кожицей чувствовался песок.       «Жалкая…»       Тело разбитое и опустошённое, словно кто-то высосал все жизненные соки, оставив лишь пустую оболочку. Весь дух куда-то улетучился; возможно, теперь он витает где-то под потолком, а может, и вовсе улетучился сквозь те самые отверстия вентиляции, чей звук более-менее разбивал удушающую тишину.       «Ничтожество…»       Делая глубокие вдохи через рот, Лиззи стремилась подольше задержать воздух в лёгких, а после медленно выпускать через нос. Но грудь словно сдавливал горячий камень, и дыхание выходило судорожным, немного болезненным, как после долгого кашля. Хаотичные мысли метались, врезались в стенки черепной коробки, усиливая пульсацию в висках. Хотелось вновь заплакать, но плакать нечем. Да и есть ли теперь смысл в этом? Был ли вообще смысл той истерики? Ничем хорошим это не обернулось, а ощущение разбитости лишь усилилось.       Сколько Элизабет уже находилась в этой комнате? Час? Два? Навряд ли так мало. Скорее всего, дольше. Возможно, даже сутки. А может, всё-таки меньше? Где она вообще находится? Что, если Лиззи уже мертва, а всё происходящее является не чем иным, как персональным адом? Ни котлов, ни бесов с трезубцами, которые всегда казались дурацкими, ни огня, — здесь ничего нет. Лишь пустая тьма и её собственные демоны. А если точнее, то только один. Такой крошечный, скользкий и ненасытный он напоминал скорее опарыша, поедающего изнутри свежую плоть. И это чувство периодически шевелилось и прогрызало нутро за каждый грешок, который Лиззи только успела совершить. Она накручивала каждую свою неудачу или промахи в один клубок, и теперь маленький моток становился тяжёлым камнем, с каждым разом увеличивающим свой натиск.       Лиззи тряхнула головой в надежде выбросить бредовые мысли. Она пыталась сменить размышления, пустить их в иное русло, например, попытаться ухватиться хоть за какую-нибудь временную структуру, по которой она смогла бы ориентироваться, как давно уже находится в заточении. Первое, что сразу приходило на ум — работа. Элизабет должна была прийти на работу ровно в шесть. Что она должна была готовить? Какая будет реакция у напарницы, которая пришла бы к восьми на работу? Как сильно и долго будет злиться начальство за то, что с Лиззи невозможно связаться? Как быстро поймут, что она больше не придёт? Свяжутся ли с тётей или Кэт, чьи номера указывались в анкете? Или это было бессмысленно?       Лиззи уже видела шок на лице женщины, когда та слышит вопрос работодателя: «Где сейчас находится Елизавета Ефримова?», а после слышит ответ: «Она не возвращалась больше года». Что если тётя прямо сейчас решила позвонить, но телефон никто не берёт? Как она отреагирует? Выразится ли скорбь? А, может, гнев? Или будет ей совершенно всё равно? Тётя вообще любила своих племянниц? Если нет, то для чего она оставила их себе? Почему не отдала мамаше — шлюхе и алкашке, которая предпочла жить в кайф и осталась с голой задницей?       А что насчёт Кэт? Насколько она болезненно перенесёт пропажу? Будет ли винить себя? А тётю? Они обе косвенно виноваты в переезде, значит, точно будет… Но может ли попасть под раздачу и Дэн? Как никак он ведь должен знать, куда уехала его девушка.       При мыслях о Дэне Лиззи протяжно и горестно простонала. В груди становилось ещё тяжелее, чем обычно.       Будет ли он страдать? Попытается отыскать? Или смирится с ситуацией и вернётся к бывшей?       Больно представлять его скорбь. Возможно, он именно в этот момент не может дозвониться или списаться и теперь идёт разбираться вместе с Кэт, ведь больше не к кому.       Наверняка прямо сейчас это и происходит.

***

      Кэт взяла в руки смартфон с разбитым экраном и всматривалась в открытое окно с диалогом во «Вконтакте». Первое, что бросилось в глаза — отсутствие возможности написать ответ. Вместо этого в самом низу экрана была надпись: «Этот пользователь добавил вас в чёрный список».       — Что-то новенькое, — удивилась Кэт и мельком глянула на Даниила. Его хмурый вид казался немного пугающим.       Вновь опустив свои глаза в экран, она заметила, что последнее сообщение было отправлено ранним утром, в пятнадцать минут шестого. В это время Элизабет обычно уходит на работу. Перед этим всю неделю парень просил ответить на сообщение или звонки, а где-то даже мелькнула фраза: «Лиззи, давай обсудим всё, прошу, перезвони, отпишись мне!» — что разожгло любопытство девушки.       «Они поссорились? Интересненько».       Кэт пролистнула вверх переписку, пока не наткнулась на последнее отправленное неделю назад Элизабет сообщение; но это был ответ на какой-то дурацкий мем, в которых она никогда не видела смысла. Недовольно цокнув языком, девушка решила обратить внимание на то самое сообщение в надежде найти там хоть какую-то подсказку. Пока глаза пробегались по содержанию длинного сообщения, губы беззвучно шевелились, а глаза прочитывали каждое слово.       «Знаешь, Дэн? Я поразмыслила над нашими отношениями и кое-что поняла. Мы выжали из них всё, что смогли. Мне очень жаль, но нам нужно расстаться. На этот раз окончательно. Понимаю, уже второй раз мы расстаёмся и вновь по моей инициативе, особенно если учитывать, что встречаемся мы уже два год. Но и ты пойми меня, — наша былая страсть уже гаснет, по крайней мере, у меня точно погасла, не знаю как у тебя… Да дело ещё и в расстоянии. И, наверно, потому, что я встретила человека, который как раз помог мне переосмыслить всё… Всё же, как бы мне хотелось это признавать, Кэт была права — ты просто малолетка, с которым отношения заходят в тупик. А ещё она много раз говорила, что первая любовь трудно забывается. Ты вроде и говоришь, что любишь меня, но всё же мне кажется, что ты продолжаешь любить свою бывшую, с который ты, кстати говоря, сейчас довольно активно общаешься. Может быть, я для тебя просто лекарство? Замена? Ты ведь сам говорил, что, когда я тебя бросила, ты буквально спустя пару дней нашёл себе другую. Не слишком ли легко ты смирился? Дэн, мне правда очень жаль, что выходит вот так. Но так будет лучше для нас двоих. Не ищи меня, не пытайся со мной связаться, и прошу — если ты правда любишь меня — оставь меня в покое. Ты не виноват — проблема во мне. Прощай и спасибо тебе за всё…»       Дойдя до конца сообщения, Кэт вновь возвратилась к началу текста и быстро пробежалась глазами в попытке найти хоть какой-то подвох. Удивительно, действительно удивительно: такая упёртая личность, как Лиззи, неожиданно признаёт свою неправоту и соглашается с той, кого и слушать не хотела! До сих пор вспоминалось: «Мне с Дэном хорошо, правда хорошо! Я никогда не чувствовала что-то подобное с кем-либо!»       «А ведь смогла найти кого-то более достойного, не так ли, сестрёнка?» — мысленно хихикнула Кэт. — «Вот только кто этот «кое-кто»?»       Она едва сдерживала свою саркастическую усмешку, когда чувствовала на себе пытливые серо-голубые глаза, чей обладатель молча шествовал в стороне. Это несносный мальчишка так наивен, раз твёрдо уверен в том, что это Кэт удалось их рассорить. Впрочем, теперь ей самой стало интересно… Каким образом? Подговорить кого-то, как однажды? Навряд ли бы это сработало дважды, ведь Элизабет довольно критично относится к парням… Или каким-то чудесным образом достучаться? А может, во всём виноваты байки о том, как Даниил часто проводил время со своей бывшей, которые Лиззи вроде слушать не хотела?       — Буквально неделю назад она говорила, что скучает по мне… — сдавленно сетовал уже бывший парень, словно кто-то ему сжимал горло. — Я специально накопил побольше денег, чтобы заселиться где-нибудь на сутки, планировал приехать…       Голос Даниила оборвался, и Кэт поняла, что он вот-вот заплачет. Женское личико рефлекторно скривилось, — не хотелось видеть мужские слёзы, а особенно его. Однако где-то в самых глубинах подсознания шевельнулось и сочувствие. В какой-то момент девушка даже смогла увидеть в этом худощавом парне саму Лиззи, которая вела себя точно так же после разрыва с Олегом.       — Я всё понимаю, — она старалась вложить в собственный голос побольше сожаления, но ей он всё равно казался каким-то слишком сухим, — но, Даня, в твоём возрасте прекращают верить в сказки. Ты должен понимать, что любовь на расстоянии — это та самая проверка, которую проходят далеко не все пары. Да и вспомни, когда началась самоизоляция, Лиззи точно так же с тобой порвала. Это уже говорит о том, что она давным-давно провалила эту проверку…       Даниил кинул полный гнева и скорби взгляд на Кэт и буркнул:       — Не пудри мне мозги! Тебя просто не устраивал тот факт, что она вообще с кем-то встречается!       Лицо Кэт лишь на долю секунды сменилось. В глазах промелькнул ступор, а руки заметно затряслись. Слова Дэна были подобны стрелам, которым удалось пробить кольчугу и попасть в то самое больное место, что никак не могло зажить.       — Даня, — Кэт стремилась говорить ровно и спокойно, но заметная дрожь в голосе выдал собственную слабину, — твоя проблема в том, что…       — Это не во мне проблема, а в тебе! — перебил Даниил, повышая тон. — Каждый раз… Каждый грёбаный раз ты пыталась найти для Лиззи достойного парня! Каждый, блять, раз ты влезала в её отношения, вешала лапшу на уши своими пророчествами или сама лично создавала интриги!.. — напряжённый, подобный гитарной струне голос внезапно оборвался дрожью, после чего следующие слова выходили более тяжело. — Признайся — что ты в этот раз сделала? Позвала её бывшего? Потому что именно с ним Лиззи в последнее время сталкивалась!       — Чтобы ты понимал, — защищалась Кэт, медленно скрещивая руки у груди, — я с сестрой не могу созвониться уже неделю, а переписки ограничиваются лишь коротенькими ответами от неё или отмазками по типу: «Я на работе!», «Я устала!», «У меня болит голова!», — сердце билось учащённо, отчего тело неприятно покалывало.       Даниил заметил, как её лицо заметно исказилось. Хотелось бы увидеть ненависть в свою сторону, чтобы не чувствовать такого сильного сожаления, словно именно он виноват в том, что Кэт выглядит такой… Печальной? И только в такой момент она была очень похожа на свою сестру. Точно такой же безотрадный взгляд. Вот только если Лиззи сейчас бы точно расплакалась, то от Кэт подобного не дождёшься.       Девушка начинала понимать по ступору Даниила, что наговорила слишком много, да и в целом позволила ему увидеть себя в таком состоянии. Чтобы вернуть себе самообладание, она сделала глубокий вдох и выдох, мысленно сосчитала до пяти и проговорила:        — Да и тебе не кажется, что это какой-то бред? С чего ты взял, что я вообще продолжаю общаться с её бывшими? Почему ты не можешь допустить мысль о том, что Элизабет действительно могла найти кого-то другого? Ты серьёзно думаешь, что она зациклена только на тебе?       — Потому что я знаю вашу историю с Олегом.       Знакомое имя резануло сердце острым лезвием. Уже давно не слышала она об этом человеке.       — Именно с ним Лиззи в последнее время общалась, причём так активно, что порой забывала ответить на мои звонки.       — Даже если и так, — несмотря на бурлящие смешанные чувства, Кэт стремилась удержать их. Она сжимала и разжимала свои кулаки до тех пор, пока не смогла вернуть себе самообладание, — то почему ты думаешь, что именно я к этому причастна? Может быть, действительно дело в Лиззи?       На это Даниилу хотелось бы как-то ответить, однако никаких нужных слов не появлялось в голове. Он скрипнул зубами и сжал кулаки посильнее, оставив полумесяцы от ногтей на ладонях. Дыхание становилось судорожным.       — Если тебе больше нечего мне сказать, то, прошу, уходи по-хорошему. И больше не приходи сюда.       Слеза всё же скатилась по юношеской щеке, но Даниил быстро стёр её рукавом зелёной толстовки и поспешно удалился, понимая, что ему действительно больше нечего сказать.       После его ухода на Кэт словно обрушился камнепад. Она опустила голову и обхватила оголённые плечи. В доме гулял сквозняк из-за открытых окон, ветерок приятно обдувал кожу, но это не помогало успокоиться. Девушка словно упала с огромной высоты и теперь лежит переломанная на асфальте, истекая кровью и измученно всматриваясь вверх. Весь диалог в ускоренном режиме проматывался в голове, каждый раз с болью нажимая на различные точки. Особенно туда, где Даниилу удалось задеть.       — Олег, значит?       Горько и сладко одновременно, Кэт даже почти забыла о том, каково на вкус это имя. Почему она не слышала о нём, с тех пор как тот уехал? Почему Лиззи не говорила что-либо про него? И почему она вообще решила к нему вернуться? Неужели у неё до сих пор сохранились чувства?       Впрочем, как и у самой Кэт…

***

      Спина начинала болеть от долгого лежания на жёстком полу, который ковёр никак не смягчал. Да и ноги в любом случае нужно разминать, ведь ещё чуть-чуть и Элизабет разучится ходить. Она понимала, какого это, и не хотела повторять прошлый опыт. Прохаживаясь от одной стенки к другой, Лиззи решила высчитывать каждый шаг, дабы понять количество квадратных метров в этом узком пространстве.       Раз.       Два.       Три.       Из расчётов у неё выходит, что в помещении примерно три метра длины и где-то полтора метра ширина. Из таких параметров Лиззи сделала вывод: она находится в помещении с примерной площадью в четыре с половиной. Может быть, оно было даже чуть больше, чем кажется, а может, и меньше — но сути дела это не меняет. Стало интересно — сколько ещё сможет протянуть в этой тюрьме-одиночке? Сможет ли она вообще пережить эти давящие стенки и потолок, что вот-вот обрушится?       Чем больше Лиззи искала ответы, тем больше возникали вопросы, а заодно и приходили новые домыслы, ставя под сомнения прежние.       Кто же похититель?       Это мужчина или женщина? Один или их несколько? Для чего она здесь? Рабство? Секс-рабство? А может, торговля органами? Тогда почему она всё ещё здесь? Может получится уболтать отпустить? Вряд ли... А что, если Элизабет попала в руки похитителя-убийцы рыжих девушек? Трое пропавших, двое из них уже считается мёртвыми. Марина — та самая пропавшая соседка по комнате, чью кисть обнаружили в одном из мусорных баков, — Лиззи вспоминала её как уверенную в себе авантюристку, которая не могла спокойно находиться в четырех стенах и вечно залипала на сайтах знакомств в надежде найти себе парня на ночь, ведь она так скучала по мужским ласкам. Последний раз Элизабет видела Марину в их номере, где вторая суетилась перед зеркалом, пытаясь нарисовать идеально ровные стрелки. Тогда она собиралась на свидание с «одним красавчиком с Дай Винчика», и должны они были встретиться в баре.       Сердце на мгновение пропустило удар, когда вспомнила, что именно там Лиззи находилась в последний раз.       — Хочешь взглянуть? — спрашивала Марина, держа наготове в руках смартфон с открытым профилем, который Лиззи не могла увидеть. — Может быть, тебе тоже стоит с ним затусить?       — Во-первых, — Лиззи начала резко, — мне хватает одного парня, а во-вторых... — после чего закатила глаза. — Да и какая разница, кто это будет, если ты всё равно проведёшь с ним одну ночь?       Но Марина пропустила эти слова мимо ушей. Она всё равно протянула смартфон ближе к возмущённому лицу Элизабет и с неким наездом в голосе проговорила:       — Взгляни. Разве он не милашка?       Очередной пропущенный удар. Паника вновь проснулась и нарастала. Лиззи с долей ужаса пропустила сквозь пальцы прядь волос с посечёнными концами. Вспоминался кулон, который должна была получить обратно, выпитый сидр и пустота. Немного угловатое лицо с хитрыми тёмно-карими глазами, вьющиеся светлые волосы, небрежно спадающая на лоб чёлка.       — Нет… Нет! — мотала головой Лиззи, запуская дрожащие руки в волосы. — Это не может быть он! Кто угодно, но только не он!       — Как думаешь, каков он? — с ноткой похоти улыбнулась Марина, но, заметив как сильно соседка удивилась, озадачилась, — Ты его знаешь?       — Это... Мой бывший...