Black Out Days

      Все дороги, и, кажется, сами небеса побелели от снега. Ригель любила зиму, а в особенности, её предрождественскую пору. Мало кто знал, но она обожала Рождество — строгую громаду ели в зале для приёмов, суету и яркость. А ещё она верила, что снег способен сделать вещи мягче, чем они есть на самом деле. Поэтому во время зимних каникул даже родной дом казался ей приветливым местом. — В этот раз рождественский приём будет проходить у нас, — сообщила матушка, едва они с Регулусом разобрали чемоданы. — Прошу отнестись к этому серьёзно и вести себя как подобает гостеприимным хозяевам.       На Сириуса, который слонялся тут же с откровенно дерзким видом, она не обратила никакого внимания. — Конечно, мама, — брат ответил за них двоих, — Ригель и я прекрасно понимаем наш долг.       Сириус состроил рожу из-за плеча матери, передразнивая Регулуса. В тот момент их сестра пожалела, что им нельзя колдовать на каникулах.       Снег действительно смягчал саму Ригель. Ей казалось, она даже не так сильно злится на Сириуса, но, наверное, всё дело было в этом дурацком приёме. Она прекрасно знала, что приедут Белла с мужем и Нарцисса с её наречённым из Малфоев, а с ними — Мерлин знает, сколько родственников. Придётся стоять там, улыбаться, делать вид, что очень радуешься… А что, если заставят танцевать? Это будет ужасно.       Она поспешила поделиться своими опасениями с братом первым же вечером, когда они остались вдвоем в библиотеке. — Представь, что будет, если кто-нибудь из них вздумает меня пригласить? — Ригель закатила глаза. — Я позабочусь о том, чтобы ты почувствовала как можно меньше неудобств во время приёма, — кажется, будто даже выражение глаз Регулуса не изменилось, когда он поднял глаза от книги, которую читал. Он говорил всё тем же чуть прохладным тоном, который использовал для разговоров с матерью.       Сестра медленно присела рядом, всё ещё не спуская глаз с его лица. В последнее время ей иногда казалось, что Регулус становился дальше — хотя они продолжали проводить почти всё время вместе. Он часто секретничал с Барти, часто подолгу о чём-то думал, сидя с отрешённым выражением лица, последние недели даже отказывался от походов в Хогсмид. Ригель переживала, но надеялась, что Рождество хоть немного успокоит и отвлечёт её любимого брата. Сейчас она уже не была так уверена. — Ты в порядке? — Когда Регулус повернулся к ней, на один миг Ригель показалось, что сейчас он скажет что-то неприятное или пугающее. Или промолчит вовсе — она не знала, что хуже.       Но он заговорил. — Ты же знаешь, что наши родители крайне озабочены поведением Сириуса. — Холодно бросил он в пустоту за её плечом. — Пару месяцев назад я получил письмо лично от отца. Он хочет, чтобы я…принял на себя обязанности главного сына и наследника.       Ригель прикусила губу, чувствуя, что настроение Регулуса меняется. На самом деле он явно не был настолько спокоен, как хотел казаться. — Они хотят представить тебя на приёме? — Да. — Он впервые посмотрел на неё осознанным взглядом, но выглядел так, будто не договорил до конца. — Это будет официальное представление. — Ты…переживаешь, как отреагирует Сириус? — Нет, — поспешно выдавил её близнец, — я уверен, ему всё равно.       Теперь она догадывалась, что беспокоило Регулуса на самом деле.       Подсев поближе к брату, девочка неловко сжала его ладонь. Все слова куда-то пропали, но не оставили между ними пустоты: напротив, ей даже показалось, что тишина позволяла им лучше понимать друг друга. — Мне кажется, я не смогу, — мальчишка нахмурился, стараясь не смотреть на сестру, — какой из меня наследник. Я всего лишь младший сын. Я не справлюсь с такой ответственностью.       Он старался, выговаривая отстранённые правильные слова, но Ригель всегда видела чуть больше: они ведь выросли вместе. Ему было невмоготу от страха. — Ты очень нужен нашему дому, Регулус, — сказала она тихо и искренне. — Ты умён, осмотрителен, быстро учишься. Ты никогда не будешь понапрасну принимать опрометчивых решений. Ты умеешь заботиться о близких, а не ставить свои интересы превыше всего — для будущего главы рода это очень важно.       Взгляд Регулуса немного просветлел, когда он взглянул на Ригель снова. Быстро оглянувшись, чтобы проверить, не случилось ли кого-то рядом, брат потянулся к ней, чтобы обнять.       Только прижавшись носом к его плечу, Ригель поняла, что тревога, овладевшая было сердцем, понемногу отпускает её.

***

      Утро Рождества встретило Ригель морозным воздухом, стоило ей только высунуться в приоткрытую форточку. С мечтательной полуулыбкой девочка взглянула на солнце, прикрытое массивными снежными тучами. Она не подавила радостный порыв, как бывало с ней в другие дни — сегодня Ригель разрешила себе радоваться. — С Рождеством, Кричер! — радостно воскликнула она, едва заметив домовика у собственных дверей. Она выглянула из-за двери, как была, в ночной рубашке, попросту забыв переодеться. — Хозяйка Ригель, я пришёл, чтобы… — Потом! Мои братья ещё спят? — Да, хозяйка. — Отлично. — Если бы она могла, непременно бы подпрыгивала на ходу. Но даже несмотря на хромую ногу, сегодня Ригель двигалась гораздо быстрее обычного. Она легко распахнула дверь в спальню Регулуса.       Благородная зелень гобеленов, увешивавших стены, затеняла и так мрачную комнату — Ригель не терпелось одёрнуть шторы и впустить сюда хоть немного солнца… Брат действительно спал, по привычке укрывшись с головой. Не удержавшись, девочка защекотала торчащую из-под одеяла пятку. — Доброе утро, Регги! С Рождеством!       Недовольное бормотание, донёсшееся с кровати, не убедило её в ошибочности собственных действий. Не колеблясь ни секунды, Ригель подошла к постели и легко забралась к брату, улыбаясь от уха до уха. — Ну проснись, пожалуйста, давай! Сегодня такой день!       Наконец ворчание сонного Регулуса приобрело нотки осмысленности. — Такой же, как и обычно — не веди себя, как маленькая. — Отстань, — отмахнулась сестра, — сегодня один день в году, когда я могу вести себя как дура. — Иди к Сириусу, будете два сапога пара. — Бу-бу-бу, противный, — она хохотала, пытаясь перебороть его и сдёрнуть одеяло. — Регулус Противникус, наследник благороднейшего и древнейшего рода Блэк! — Ах, ты так, — он исподтишка дёрнул девочку за волосы, и Ригель прыснула в ладошку. Всё было хорошо… всё правда было хорошо.       Тем не менее, близнецы вели себя достаточно тихо, чтобы не привлечь к себе ненужное внимание. Ригель понимала, хоть и не желала признавать — никакая особая дата не изменит ни единого порядка, принятого в их доме. А это значило, что надо было хитрить и изобретать. — Хочешь получить свой подарок сейчас? — А тебе не терпится, — Регулус улыбался одними уголками губ: он уже давно разучился смеяться в полную силу. Не позволяли манеры. — Даже Дня Подарков не дождешься? — Ну ладно, значит, не хочешь… — Хочу, — пробормотал он себе под нос, как делал всегда, когда очень смущался. — Поздно! Получишь свой подарок в срок, — проказливо улыбнулась Ригель, валясь на мягкие подушки.       Ей хотелось полежать так ещё пару минут, не помня ни о чём на свете кроме праздника и ёлки — конечно, ни того, ни другого у них толком не было… Но такие моменты заменяли для неё всё, о чём неустанно твердилось в счастливых и глупых книжках.       Неожиданно дверь, которую Ригель оставила приоткрытой, протяжно скрипнула. Услышав звук шагов, близнецы синхронно подняли головы.       Лохматый после сна Сириус щурился, разглядывая их. Он не говорил — только смотрел, и девочка сразу поникла, едва столкнувшись с его голодным взором. Он наверняка слышал, как они смеялись и болтали пару мгновений назад. И думал о том, почему не позвали его.       Ригель правда забыла о Сириусе. Услышав, что Регулуса хотят сделать наследником, она как-то отбросила мысли о судьбе старшего брата. Он всегда хорошо устраивался самостоятельно — поступил куда хотел, завёл друзей, ни о чём не переживал и был таким…бесшабашным.       Но сейчас старший брат застыл в дверном проёме, глядя на них пустыми глазами, и не двигался с места. — Ты что-то хотел? — Холодно осведомился Регулус: даже Ригель его слова показались пощёчиной. Она схватила брата за руку, как будто собиралась вернуть его слова назад, откуда они вырвались. — Ничего. — Резко выпалил Сириус, поспешно отворачиваясь.       Болезненный укол горечи поразил Ригель под рёбра. Она должна была сказать — громко, во всеуслышание — что-то важное… Но вылетело только глупое, детское и бесполезное: — С Рождеством, Сириус.        — Я надеюсь, ты понимаешь, что твоё приемлемое поведение на приёме крайне желательно, — едва ли не по слогам проговаривает мать, сверля Ригель глазами.       От взгляда матери в воздухе как будто расходятся льдинки: колют лицо, застревая в коже. Но она всё выдержит, и даже не опозорится. Ригель чуть вздёргивает подбородок.       Совсем скоро начнут собираться гости. Всё уже готово — фуршетные столы, мрачные украшения из плюща и ягод омелы, сам зал для танцев. И она, Ригель, тоже готова: кузина Нарцисса провозилась с ней битых два часа, приводя в порядок лицо и причёску. У Нарциссы и правда золотые руки — какое-то время Ригель даже любовалась собой в зеркале, она и не думала никогда, что её кудрявые волосы могут быть так красиво забраны в высокую прическу, а струящееся изумрудное платье так выгодно подчеркнёт фигуру.       Это был её первый настоящий выход в свет, и, как бы ни сжималось всё изнутри, Ригель собиралась быть безупречной. — Запомни, девочка, — Вальбурга поправляет перчатки на красивых бледных руках, — держи голову прямо, что бы ни происходило. Ты — Блэк, и никто из присутствующих не посмеет относиться к тебе несоответствующе твоему статусу.       Ригель едва не поперхнулась — ей с трудом удалось сохранить самообладание. Неужели матушка пыталась её поддержать? Уже то, что она позволила ей присутствовать на приёме, а не закрыла в комнате, удивляло. Её изъян не делал чести их благородному дому. Что-то затеплилось в груди Ригель — благодарность или гордость…? — Я не подведу вас, — она чуть склоняет голову. — Теперь иди. Регулус отведёт тебя.       Хвала Мерлину, Нарцисса сжалилась над ней и позволила надеть обувь без каблуков. Ригель то и дело прислушивалась к собственным ощущениям — не болит ли нога сильнее обычного — но раз за разом радовалась, что всё вроде бы в порядке.       Брат действительно ждал её: изящная парадная мантия в тон её платью делала его гораздо взрослее. Регулус не сказал ни слова, лишь кивнул, церемонно протянув руку, на которую Ригель с благодарностью оперлась.       Они должны быть среди гостей, расточать любезности, тем самым прославляя имя родителей. На первый взгляд задача казалась простой и даже глупой, но уже через несколько минут Ригель осознала, насколько мало времени она уделяла воспитанию своих манер. — Добрый вечер, миссис Селвин. Мы приветствуем вас от имени дома Блэков… — если она запиналась, Регулус неизменно подхватывал её речь, да с такой сноровкой, что почти каждый гость уходил от них с самодовольной улыбкой.       Он был здесь как рыба в воде. Ригель старалась соответствовать.       Они поздоровались с Малфоями и Бёрками, Мальсиберами и Ноттами — Ригель заметила в толпе несколько знакомых со школы. Обычное дело — как ещё им проводить рождественский вечер? От лёгкой утренней радости не осталось и следа, на её место пришла сосредоточенность.       Когда поток гостей немного приостановился, Регулус наклонился к уху сестры. Ригель искренне надеялась услышать нечто ободряющее — но этого не случилось. — Когда начнутся танцы, нам нужно будет подняться к отцу в кабинет.       Незаданный вопрос вспыхнул искрой на губах, но на него не осталось времени — Регулус уже отвернулся.       Ригель не знала, какое дело их вечно занятому отцу, чьё лицо она порой вспоминала с явным трудом, до очередного рождественского приёма. Это её и смутило.       Она попыталась высмотреть Сириуса среди бродивших туда-сюда приглашенных. Безуспешно. Его точно здесь не было. Наверняка его отпустили к друзьям, чтобы не мешался под ногами.       Ригель ощутила очередной прилив непередаваемой гордости: Сириуса не позвали, как будто он и не относился к семье вовсе, а от неё не отказались. Значит, не зря она всё-таки старалась…       Приближение очередного новоприбывшего заставило девочку поспешно выпрямиться и отпустить обуревавшие её мысли. К ним подошёл молодой человек на вид лет восемнадцати — он легко и холодно улыбнулся. — Молодых наследников видно издалека. Приятно наконец увидеть вас вживую, — обратившись к ним обоим, незнакомец почему-то смотрел исключительно на Ригель. Девочка тщательно избегала его взгляда — она не знала его, не знала его имени — но должна была обратиться… — Мы рады вам, мистер Роули, — нотки льда в голосе Регулуса прослеживались куда отчётливее. Ригель в очередной раз забыла, что они с братом одного возраста. — Прошу, наслаждайтесь вечером. — Позвольте сделать комплимент вашей очаровательной сестре, Регулус. Такая красота заслуживает поэзии — но я могу лишь скромно почтить её. Поверьте, юная Ригель, вы ещё услышите множество лестных слов из уст других мужчин.       …Она почти физически чувствовала, как брат напрягся рядом: Ригель тоже стало неуютно от таких слов, но она вовсе не злилась. — Благодарю вас, …мистер Роули. — Надеюсь, этот приём принесёт вам ровно столько же удовольствия, сколько радости я испытываю сейчас, мисс Блэк. — Он церемонно поклонился прежде, чем уйти. Но, как показалось девочке, гробовое молчание Регулуса отправилось прямиком за ним — дышало адским пламенем в спину.       Ещё полчаса — а может быть, даже больше — продолжались чинные разговоры, и лишь затем заиграла музыка. Едва расслышав звуки инструментов, брат легонько кивнул, говоря, что им пора.       Никто не заметил, как близнецы покинули праздничный зал. Пробираясь между резными колоннами, Регулус и Ригель всё больше ускользали в привычный для Блэк-мэнора полумрак. Не чувствуя налёта множества взглядов на коже, девочка почувствовала себя гораздо спокойнее — ненадолго: вскоре её нутро уже сводила новая тревога.       …Кабинет Ориона освещало всего несколько свечей, но и их было достаточно, чтобы заметить два силуэта, которые застыли у письменного стола. Один возвышался горой — Ригель поёжилась, сразу узнав отцовскую фигуру. А рядом с ним — Сириуса.       Они с Регулусом инстинктивно потянулись к пальцам друг друга, переплетя их до боли. — Я собрал вас здесь, дети мои, — голос отца напоминал раскатистый гул прибоя, в котором Ригель даже не сразу различила слова, — чтобы преподать важный урок. — При этих словах её немедленно замутило. Неужели Сириус опять что-то натворил, и отвечать за это придётся им вместе? А ведь она так хотела, чтобы всё прошло идеально!       Девочка попыталась сосредоточить взгляд на какой-то неважной детали — сначала она пробовала рассматривать лепнину на потолке, потом перевела взгляд на бронзовую статуэтку, изображавшую сфинкса, что сиротливо ютилась среди отцовских письменных принадлежностей.       Холодный взгляд Ориона скользнул по ней, привычно не задерживаясь — он смотрел только на младшего сына. — Ты не исполняешь свой долг перед семьёй, Сириус, хотя прекрасно знаешь, что мы все надеемся на тебя, — холодно бросил он, отчего-то всё ещё глядя на Регулуса.       В тот момент Ригель всё поняла. Неужели отец всё ещё хотел достучаться? Неужели использовал Регулуса только для того, чтобы вывести из себя настоящего наследника? Резкий ответ старшего брата вспыхнул искрой в накалившейся тишине: — Я не собираюсь продолжать ваши грязные дела, отец. Делайте что хотите, только оставьте меня в покое.       Откуда в нём столько храбрости? Она сама даже глаз не смела поднять на этого человека. — Как смеешь ты говорить со мной в таком тоне? Я не спущу тебе такого поведения, мальчишка. Я повторяю ещё раз — ты будешь моим наследником, хочешь ты того или нет. — Не буду!       Сердце Ригель пропустило удар. — Ты — Блэк, и твоя кровь никогда не даст тебе об этом забыть. Мы чисты, а тот сброд, которым ты окружил себя — мерзок. Но ничего, сын мой…совсем скоро тот, кто обещал очистить наше общество от маггловской скверны, явит свою силу. Тогда ты увидишь…       По спине пробежали мурашки, когда Ригель увидела палочку, которую отец покручивал в руке. Она вздрогнула, да так, что едва не упала — брат удержал её. — Ни за что! Никогда в жизни, — прошипел Сириус, — я ненавижу этот дом, ненавижу всё, что ты говоришь и всё, что делаешь… И ты ни за что на свете не добьешься того, что хочешь.       Страх стал почти ощутимым, когда Ригель попыталась сделать вдох. Всё внутри дрожало и трепетало, внутренности стянуло в тяжёлый узел, который так и норовил ударить под дых.       В этот самый миг отец легко, точно в шутку, взмахнул своей палочкой: — Круцио!       Сириус закричал истошно, нечеловечески, разрывая связки. Ригель видела, как он в единое мгновение оказывается на полу, как извивается на дорогом чёрном ковре, как его черты смазываются от непереносимой боли. Ригель больше не видит и не слышит — она чувствует всё и сразу. — Я сказал, что заставлю тебя, — с нажимом повторил Орион, — и я это сделаю, даже если на это уйдёт время.       Перед взглядом мелькнуло белое, как бумага, лицо Регулуса. Наверняка у неё такое же. Отец даже не смотрел на них, ведь стоял спиной, сосредоточившись на силе своего заклинания. Он и так знал, что они смотрят. И знал, что урок непременно будет усвоен.       Сириус кричит ещё и ещё, пока у него не пропадает голос — тогда он начинает хрипеть. Ригель почти чувствует, как губы брата раз за разом хватают жгучий от боли воздух. — Я повторяю свой вопрос, Сириус.       …Голова снова начинает болеть. Ригель чувствует, как начинает дрожать — не от ужаса. От ярости.       Она отрывается от Регулуса — шаг, другой, ещё один. У неё нет ничего, совсем ничего, только терпкий вкус крови, вытекающей из прокусанной губы. Такое оно, безумие? Палочка отца остаётся в его вытянутой руке — в неё она и вцепляется. Холодная кожа, деревянная рукоять — Ригель тянет на себя, вырываясь и выхватывая. Она слышит, как замолкает Сириус, как теперь уже в неподдельном изумлении вскрикивает отец. Ригель хватает отцовскую палочку обеими руками, сжимает что есть силы…       «Это невозможно, я не смогу, у меня не получится!»       Палочка переламывается надвое.       Теперь Ригель запоминает гораздо больше. — Маленькая дрянь! — от отцовского самообладания не остаётся ни песчинки. С нечеловеческой силой он отшвыривает хрупкую Ригель на пол, рядом с распростёртым без сил старшим братом.       Теперь он надвигается на них обоих: Ригель точно знает, сначала он ударит её ногой. Грудная клетка исходит резкой болью, но следующий удар не наступает. — Бегите, оба!       Голос Регулуса ясно доносится сквозь уже знакомую Ригель пелену.       Она видит, как Орион чуть качнулся вперёд — он удивляется второй раз за вечер, тянется пятернёй к затылку.       Что-то падает с глухим стуком — кажется, метко запущенная статуэтка сфинкса. Она тяжёлая, но её явно оказалось недостаточно. Отец отворачивается от них с Сириусом, но Ригель ловит его взгляд в последний раз. Отпечаток гнева, который так сильно похож на её собственный, ловит девочку в тиски. — Рег! — Беги…!       Её хватают за руки и почти тащат вперёд — к камину. Она не знает, как Сириус нашёл в себе силы думать и двигаться.       Брат подхватывает её, крепче прижимая к себе: от него всё ещё пахнет дикой, нечеловеческой болью. Она не помнит, как они оба втискиваются в жерло камина.

***

      Их обступают люди — много людей, чьи лица расплываются и смешиваются перед взглядом Ригель в единую говорящую и переливающуюся кашу. Она сама двигается медленно, постепенно выползая из камина — и увлекает полубессознательного Сириуса за собой. — Помогите, — говорить в полный голос у неё не получается, вырывается только натужный шёпот. — Его пытали… Круциатусом…       Рука брата всё ещё сжимает её плечи. Ригель не высвобождается, только лежит рядом, почти утыкаясь лицом в пепел, оставшийся от летучего пороха. Она слушает, дышит ли Сириус.       Их с трудом расцепляют — Ригель чувствует на себе множество рук сразу, и это помогает прийти в себя. Она без колебаний отмахивается от каждого нового лица.       Сириус… Сириус… Регулус…там Регулус…       Он остался там. Он позволил им уйти без него. Что отец сделает с ним после того, как он посмел поднять на него руку? Рег не сможет сбежать.       Ей не хватает воздуха: Ригель даже не пытается дышать, она снова оседает на пол. Ужас разбивает ей кости, печёт голову, змеёй жалит увечную ногу.       Глотая горячие слёзы, она проклинает Рождество.