Рыжики из Линчёпинга

      Одним из любимых мест Агнеты Саландер-младшей были супермаркеты. Ходить по ним она любила с детства. И не только из-за стендов с журналами, где она ожидала найти свежий номер своего любимого "Миллениума". Агнета любила брать товары с полок, читать состав и инструкции по их применению. Она любила, когда мать спрашивала её мнению по поводу того, какой продукт лучше выбрать. И не менее привлекательным занятием ей казалось складывание пробитых на кассе покупок в пакет.       И сейчас четырнадцатилетняя Агнета Анника Саландер в одиночку прохаживалась с тележкой мимо прилавков. Самостоятельные походы в магазин казались ей несколько скучными. В таких случаях нельзя было поговорить с мамой, пошутить вместе с ней или подколоть как-нибудь брата. И сейчас мать уехала по делам в другой город, откуда вернётся только через два дня, а брат - на школьные соревнования по шахматам. — Какая неожиданная встреча, фрекен Саландер, - послышалось за спиной Агнеты.       Девочка-подросток обернулась. Лицо этого человека она запомнила ещё в детстве. Перед ней стоял Давид Густафссон, муж директрисы школы. Агнета сильно удивилась вниманию со стороны этого человека. Она видела его только, когда была маленьким ребёнком, но даже спустя годы симпатии к мужчине у девочки не прибавилось. — Здравствуйте, - поздоровалась четырнадцатилетка скорее из вежливости, чем из симпатии.       Густафссон подошёл к Агнете и пристально оглядел её с головы до ног. Нельзя было не признать, что дочь его бывшей одноклассницы расцвела. Рыжие волосы девушки, заплетённые в хвост и переливавшиеся в свете ламп на потолке, напоминали мужу директрисы огонь. Он знал, что и у Лисбет была шевелюра такого цвета, но тогда ему это казалось отвратительным, грязным, чем-то из ряда вон выходящим. Рыжие брови и ресницы с немногочисленными веснушками на лице придавали Агнете Саландер-младшей своеобразный шарм и ребяческую милоту. Огромные оленьи глаза цвета неба были неким украшением четырнадцатилетней девочки-подростка. — Мать отпустила тебя одну в супермаркет? - спросил Густафссон. — Вас это удивляет? - ответила вопросом на вопрос Агнета, доставая с полки пакет молока. — Ты маленькая. А если с тобой что-то случится? — Герр Густафссон, мне четырнадцать. Тем более, я могу за себя постоять.       Агнета демонстративно не смотрела мужа директрисы школы. С чего ему заботиться о ней? У него ведь есть свой сын, который нуждается в большей поддержке и заботе, чем она и её брат. Единственный ребёнок супругов школы был эпилептиком и находился на домашнем обучении. Логично было бы полагать, что Густафссон должен помимо работы уделять всё внимание своему ребёнку, а не искать встреч с ней и её родными. — Где твоя семья? - спросил муж директрисы. — Мама уехала в Ландскруну позавчера.       Агнета не солгала. Лисбет недавно уехала по очередному расследованию. Один банкир из Линчёпинга обратился в полицию с заявлением о пропаже дочери. Той двадцать лет, она училась на врача в Каролинском институте в Сольне. Согласно рассказу отца, пропавшая отправилась в Ландскруну к друзьям, после чего должна была приехать к нему и жене. Саландер решила собрать побольше информации, поэтому отправилась туда. — А брат? - спросил Густафссон, идя вслед за Агнетой, которая успела положить несколько бутылок йогурта и упаковку сыра в тележку. — Уехал в Стокгольм на школьные соревнования. — Уверен, он победит. Он умный пацан, - улыбнулся Густафссон.       Агнета кивнула. Поведение мужа директрисы казалось ей более странным с каждой минутой. Он не брал с собой тележку, а просто шёл рядом с ней и задавал ей вопросы про семью. Девочка-подросток жалела, что при ней не было газового баллончика. Мать ведь всегда учила её носить оружие под рукой. Казалось бы, что может произойти в супермаркете? Всегда много людей, везде камеры наблюдения и сигнализации. На публике предполагаемый преступник обычно нападать не станет. Агнета Саландер-младшая старалась не упускать Давида Густафссона из виду. — И... Ты не поехала с ни с кем из них? — Я в состоянии о себе позаботиться. Мне доверяют.       Агнета остановилась у прилавка с овощами. Потом она достала из кармана список покупок. Девочка-подросток пробежалась глазами по листку бумаги. Густафссон спросил: — Неужели уходишь без своего любимого журнала? — Я уже прочитала свежий номер.       В этом есть правда. Агнета действительно успела прочитать "Миллениум" до того, как начала делать покупки. Она взяла в привычку не покупать этот журнал, а читать его в магазине. Благодаря передавшемуся от матери, натренированному и поддерживаемому дару младшая Саландер могла запоминать весь текст при достаточно быстром чтении. Агнета же смогла запомнить содержимое всего журнала. Этой способности Густафссон не переставал удивляться. — А ты знаешь, что у твоей мамы есть сестра? — Конечно. У неё была сестра-близнец. Её звали Камилла. — Звали? - удивлённо переспросил Давид Густафссон. — Да. Она погибла ещё до нашего рождения. Покончила с собой. А что?       О Камилле Саландер Агнета была наслышана ещё с детства. И на основе маминых рассказов у неё сформировалось достаточно негативное впечатление о ней. Тётя ей запомнилась как лживая женщина-манипулятор и интриганка, любившая только свою внешность. По рассказам матери, Камилла отличалась от неё всем: от внешности до характера. Камилла Саландер была популярной и очень красивой, хорошо училась и могла производить на людей благоприятное впечатление. Мать говорила ей, что тонкости генетического кода могли сложиться так, что и она бы тоже была писаной красавицей, но при этом "полнейшей испорченной дурой". Эта информация укоренилась и прочно засела в памяти Агнеты-младшей, а Клара Ольсен, популярная девочка и задира в их с Хольгером школе, всё больше подкрепляла факты. — Да... Помню просто, что она была необыкновенной красавицей. Ты похожа на неё.       Агнета поправила хвост и жёстко ответила, сдерживая злость: — Мама всяко красивее и лучше этой эгоистичной суки. И я похожа именно на неё, а не на тётю.       Густафссон несколько опешил от такого ответа. Во-первых, Камиллу он не видел с попытки Лисбет убить Залаченко посредством поджога. Это неудивительно, ведь мать Агнеты и Хольгера заперли в психиатрической клинике, а её сестру просто отправили в приёмную семью. Сестры Саландер с того момента исчезли из его жизни. Во-вторых, присматриваясь к Лисбет, Давид Густафссон начал постепенно оценивать её с другой стороны. Может, она была не такой, как Камилла, но определённый шарм в ней был. С виду, конечно, Лисбет казалась мужу директрисы подростком из-за своего маленького роста, но и чисто женское в ней тоже проскальзывало, пусть и мельком. — Я не знал. Мои соболезнования, - выдохнул он.       Агнета усмехнулась одним уголком губ. Так со своим попутчиком она прошла до стендов с бытовой химией. Если бы только Густафссон знал и понимал, скольких людей погубила Камилла Саландер и какой она была с самого начала, то вряд ли бы стал испытывать к ней сочувствие. В этот момент девочка-подросток потянулась к товару на самой высокой полке, но не могла дотянуться. Муж директрисы это заметил, достал нужный товар и протянул ей. Агнета удивлённо распахнула глаза и поблагодарила его. — И какого это? Приобщаться ко всему взрослому в столь юном возрасте?       Агнета чуть смягчилась и ответила: — Это круто. Приятно, когда с тобой говорят на равных, и ты можешь участвовать в жизни семьи.       Финансовый директор опустил глаза. Сам-то он ко взрослой жизни приспособился не сразу. У него было красочное, счастливое, нормальное детство. У него было абсолютно всё и даже больше. Только теперь он начал понимать, какого это - рано повзрослеть. С его бывшей одноклассницей так и произошло. Давид Густафссон знал, что сёстры Саландер едва сводили концы с концами и пересчитывали каждый грош, но не догадывался о творившейся обстановке у них дома. Тут уж действительно до него дошло осознание того, что приходилось переживать Лисбет. Если бы он мог повернуть время вспять, он поступил бы по-другому. Если бы одноклассница дала ему шанс, он бы попытался всё исправить. Но Лисбет если и пересекалась с ним, то даже не здоровалась. Если же встреча была дольше, то она просто сверлила его своими детскими карими глазками. Давид Густафссон понимал, что за детей Саландер будет стоять горой. Если она не боялась защищаться против него, то за детей даст сдачи и подавно. — Кстати, ты можешь передать маме, что я хотел бы с ней встретиться? Когда она вернётся, разумеется. — Мама любит папу. И этого ей достаточно, - резко ответила девочка-подросток. — Это не то, о чём ты подумала, - поспешил заверить её Давид Густафссон. - Просто встретиться с ней и поговорить. Как старые знакомые, не более того.       Густафссон неожиданно для самого себя стал перебирать в голове вопросы, связанные с отцом Агнеты. Хоть когда-то Лисбет сказала, что он погиб, мужа директрисы одолевали некоторые сомнения. Что он за человек? Как они с Саландер познакомились? Как он выглядит? Кем работает? Почему они с его бывшей одноклассницей расстались? Ответов не намечалось, а спросить у Агнеты Давид Густафссон не решался. Пока он мог лишь догадываться, что отец двойняшек был хорошим и честным человеком, раз четырнадцатилетняя девочка-подросток его так защищает.       Агнета немного подумала и коротко ответила: — Хорошо.       Так они прошлись к нескольким прилавкам. Когда Агнета поняла, что взяла всё, что нужно, она пошла на кассу. К собственному удивлению, она стала испытывать к Давиду Густафссону чуть меньше антипатии, чем раньше. Несколько лет назад он её пугал, хотя младшая Саландер сама не могла объяснить, чем это вызвано. То, что Давид Густафссон в школе обижал её маму, Агнета знала. Возможно, неприязнь от этого осознания передалась ей. — Спасибо за разговор, но мне пора. До свидания, - коротко ответила Агнета, когда касса была пройдена.       Не успел Густафссон ничего сказать, как девочка-подросток вышла из супермаркета и завернула за угол. Муж директрисы проводил её взглядом. Попытка завоевать доверие полностью девочки снова обернулась провалом. Видимо, Лисбет рассказала ей о том, что он делал с ней в школе. Однако на мгновение, ненадолго ему удалось к ней приблизиться с точки зрения психологии. Для Давида Густафссона это было маленькой победой.