Рыжики из Линчёпинга

      Холодильник Лисбет Саландер подбирала тщательно. До рождения детей она решила, что холодильник будет у неё приспособлен под развешивание магнитов. Магниты она купила разные: от офисных до самых причудливых детских. Так Лисбет было легче строить логические цепочки во время очередного расследования. Вот и на это раз магнитиками на холодильник были прикреплены фотографии, заметки и вопросы в почти что логической последовательности. В этот раз Лисбет столкнулась с делом об убийстве молодой девушки. На вид всё выглядело как обычный сердечный приступ, однако Саландер посмотрела отчёт о вскрытии и фотографии жертвы. Девушка умерла не сама, её могли только чем-то накачать.       Мысли Саландер прервал звонок в дверь. Та оторвала взгляд от созданной доски расследования и подошла к двери. Лисбет засунула руки в карманы домашних штанов и посмотрела в глазок, поднявшись на носочки. Стоявшую за дверью женщину она узнала. Она пересекалась с ней всего один раз, но лицо запомнилось навсегда. Как и связанный с ним день. Лисбет открыла лишь нижний замок. Цепочку Саландер решила пока оставить. На незваную гостью мать семейства смотрела без эмоций, но держа ухо востро. — Мне сказали, что здесь живёт фрекен Саландер, - несколько неловко начала женщина. — Что ж... С адресом Вас не обманули, - ответила хозяйка квартиры, чуть нахмурившись.       К Лисбет редко приходил кто-то в квартиру. В основном к ней приходил кто-то из полиции и отдавал материалы дела, преподнеся всё в общих чертах. На её памяти было немного случаев, когда пострадавшие приходили к ней лично. Её адрес им давал главный инспектор Сьёгрен. Однако матери семейства было совсем невдомек, что понадобилось в Линчёпинге и у неё бывшей школьной учительнице? — Проходите, - бесцветно сказала Лисбет, пропуская в квартиру гостью.       Биргитта Миоос прошла в помещение и стала разуваться. Саландер наблюдала за каждым её движением и жестом. Эту женщину Лисбет видела лишь раз, но помнила его в деталях. Она как-то дала себе слово, что обязательно узнает, чем та занимается, но на это не нашлось ни времени, ни желания. — Мне адрес дала инспектор Сьёгрен... — Знаю. Она так иногда делает, - оборвала женщину Лисбет, поставив кружки с чаем на стол.       Биргитта Миоос взяла чашку и отпила немного женьшеневой жидкости. Она всматривалась в лицо Саландер. Прошло много лет с расследований тройного убийства и дела Залы. Бывшая учительница контактировала с журналистами и следила за преследованием Лисбет. Также она покупала номер "Миллениума", посвящённый преступниками и судебному процессу. После прочтения Биргитта Миоос полдня пребывала в состоянии шока и с трудом могла заниматься работой и личными делами. Теперь же она сидела перед своей бывшей ученицей и почти не могла подобрать слова. — Лисбет… Ничего, что я по имени?       Саландер не ответила. Она продолжала следить за каждым движением, жестом и мимикой собеседницы. Миоос, решив, что молчание - знак согласия, продолжила: — Лисбет, мне нужна твоя помощь. Я уже обращалась в полицию, через три дня послали к тебе. Сказали, что всякие загадки - это по твоей части.       Лисбет Саландер поставила кружку с женьшеневым чаем и воззрилась на Миоос. Та часто стала моргать. Сразу видно, что старается не разреветься. Значит, это дело глубоко личное. Лисбет старалась рассуждать логически, но эмоции очень сильно ей мешали. Саландер старалась этого не показывать, однако невооружённым глазом было видно, как белели костяшки пальцев под и без того бледной кожей. Биргитта Миоос продолжила: — Я приехала в Линчёпинг неделю назад к сестре в гости. Всё было хорошо, пока три дня назад я не нашла на столе её записку. На телефон не отвечает, на работе не появлялась.       Лисбет только успела приоткрыть рот в немом вопросе. Потому что не успела она ничего сказать, как к ней подбежала девочка. Ребёнок сказал, выпятив губки: — Mamma, Holger ha fatto un'altra mossa sbagliata.       Биргитта Миоос пристально вгляделась в девочку. Контраст между мамой и дочкой, казалось бы, налицо. Однако волосами и лицом малышка походила на Лисбет. У Биргитты Миоос ребёнок вызывал умиление и удивление одновременно. Бывшая учительница, осматриваясь в квартире, удивилась уюту в помещении. В жилище трудного подростка в прошлом и бывшей жертвы несправедливости меньше всего ожидаешь увидеть порядок, теплые тона и милые детали интерьера. Лисбет вздрогнула от положенной на колено ручки и ответила серьёзно: — Agneta, solo un cieco può aspettarsi onestà dai suoi avversari. Non è bello fare la spia su tuo fratello. — Hai promesso di fare da arbitro durante la nostra partita., - нахмурилась девочка, скрестив руки на груди.       Лисбет прикрыла глаза. Она действительно обещала следить за шахматной партией своих детей. Хольгер и Агнета Саландеры заинтересовались шахматами во время одной из прогулок по парку. Они увидели, как в эту игру играли двое мужчин. Тогда Лисбет с трудом смогла оторвать их от этой картины. Позднее она объяснила правила игры и принципы ходьбы фигурок. На Новый год Хольгер и Агнета получили шахматы, после чего могли сами тренироваться. Чаще всего мальчик обыгрывал девочку, но его сестры не из тех, кто привык прятать голову в песок. Однако тут дочка не выдержала и от обиды и злости побежала жаловаться матери. — Agneta, si vede che ho da fare. Ritorno subito., - ответила Лисбет, с укором глядя на девочку.       Агнета словно только что увидела сидевшую перед мамой женщину и поздоровалась с ней. Биргитта Миоос кивнула с улыбкой. Это маленькое рыжее чудо умиляло. Бывшая учительница с трудом верила, что это ребёнок её бывшей ученицы. Малышка не была агрессивной и неуправляемой. С виду она казалась тихой и послушной. Что женщина заметила в Агнете от Лисбет, так это её рыжую шевелюру и черты лица. Биргитта Миоос спросила девочку, чуть наклонившись: — Солнышко, а тебе сколько лет?       Девчонка сощурилась, после чего на пальцах показала цифру "6". Миоос очень даже удивилась. Обычно девочки возраста Агнеты играли в дочки-матери и в куклы, пользовались маминой косметикой и рисовали семью, но не играли в шахматы (дверь в одну из комнат была приоткрыта, и женщина увидела мельком шахматную доску с фигурами). По крайней мере, этой игрой увлекались немногие девочки в столь юном возрасте. Бывшая учительница считала, что можно попробовать начать в возрасте десяти-одиннадцати лет, но никак не в шесть. — А тебе не скучно играть в шахматы? - спросила у девочки Миоос.       Агнета помотала головой. Присутствие незнакомцев в доме всегда её настораживало. Девочка предпочитала в ответ на их вопросы либо отвечать односложно, либо жестами, либо вовсе молчать. Агнета повернулась к матери и произнесла: — Holger mi ha messo in una situazione disperata. — C'è sempre una via d'uscita., - ответила Лисбет, положив руку на плечо дочки.       Агнета выпятила нижнюю губку и спросила: — E se mi batte di nuovo?       Лисбет подняла брови и, обхватив дочкины плечики, парировала: — Chi ha pazienza può ottenere ciò che vuole.А теперь беги к брату и думай, как его можно обойти. Как я тебя учила.       Девочка с хитрющим видом кивнула и убежала в другую комнату. Саландер повернулась к гостье, чувствуя некое облегчение от того, что сейчас дети не путаются под ногами. Лисбет переспросила бесцветным голосом: — Так о чём вы хотели со мной поговорить?       Биргитта Миоос сразу поняла намёк. Тот урок математики она помнила достаточно хорошо. О том дне напоминал практически незаметный шрам на виске от уголка книги. Тогда Миоос не чувствовала ничего, кроме страха и отчаяния. Лисбет казалась ей самым обыкновенным неконтролируемым ребёнком с плохой успеваемостью. Бывшая учительница подозревала, что у Саландер не все дома, но даже не догадывалась о том, что послужило причиной формирования такого поведения (впрочем, как и все учителя в школе, где она работала). Что-то начало меняться после связанных с Залой событий. Женщина выдохнула и начала говорить: — У меня пропала сестра. Просто исчезла на ровном месте...       Саландер усмехнулась, перебив женщину: — Надо же. Когда меня обвиняли в том, чего я не совершала, вы с энтузиазмом давали интервью и охотно говорили, что вы с одноклассниками меня боялись, и что я однажды угрожала всех вас убить. Теперь вы на мою голову словно падаете с неба и просите о помощи. Неужто теперь не боитесь, что я могу сделать то, о чём все трещали в СМИ и по телевидению?       Лисбет сцепила на столе руки в замок и замолчала, плотно сжав губы и выпятив нижнюю. Женщина распознала этот жест сразу. Так её бывшая ученица сделала, когда они спорили из-за ответа на задачу по математике. Биргитта Миоос даже подумала, что стоит дотронуться до плеча Саландер, чтобы привлечь её внимание, но моментально передумала. Она не считала Лисбет сумасшедшей, нет. Теперь нет. Сейчас Миоос видела перед собой травмированную, очень неконтактную девушку, которая до сих пор помнит прошлые обиды. И постепенно до неё начало доходить осознание, что все проявления бурной реакции в школе - средства самозащиты. — Нормальные дети не швыряются учебниками в преподавателей, - совершенно спокойно сказала бывшая учительница. — Я тогда лишь обосновала свою точку зрения. Вы не захотели её принять и попытаться понять, поэтому я отказалась продолжать дальнейший разговор, - таким же спокойным голосом ответила Саландер.       Не успела Миоос сказать что-то ещё, как к ним подбежал ещё один ребёнок. Это был мальчик, который очень похож на Агнету. Он повернулся к Лисбет и возмутился: — Мам, так нечестно! Это ты помогла ей?       Саландер встала со стула и повернулась к мальчику. Возвысившись, она спокойно, но твёрдо сказала: — Во-первых, Хольгер, смени тон. Я не потерплю хамства ни при посторонних, ни без них. И ты это прекрасно знаешь. Во-вторых, Агнете я не помогала. — Но она меня обыграла, - надулся пацанчик. — Не всё же время тебе выигрывать. Дай сестре шанс, - мягко сказала Миоос.       Саландер даже опешила от такого поворота событий. Она никому не позволяла вмешиваться в воспитание детей. На такую "привилегию" имела право только Анника Джаннини со своей семьей. Она была одной из немногих, кому мать семейства доверяла по-настоящему. Сейчас Лисбет бы с удовольствием швырнула в Миоос свою почти пустую кружку, вышвырнула бы на лестничную клетку или сделала бы что-нибудь похуже, но наставление Пальмгрена при этих мыслях всплывало перед глазами подобно нестираемому пятну крови на деревянном полу. Анализ последствий. Столько лет этот принцип спасал Саландер от необдуманных решений! И сейчас она не могла сделать ничего Биргитте Миоос, особенно при детях. Своей свободы от статуса недееспособной и полному очищению имени Лисбет добилась кровью и потом, не без помощи адвоката Джаннини и сотрудников "Миллениума", в частности Блумквиста. Потерять ещё и детей из-за собственной оплошности она не могла. Поэтому Саландер решила, что придётся ещё потерпеть Миоос в квартире. А терпеть Лисбет умела. — А тебе сколько лет, Хольгер? - спросила бывшая учительница. — Шесть. — Шесть? Но твоей сестре... — Они родились в один день, - подала голос Саландер.       Лисбет села на стул перед Хольгером и сказала ласково: — Солнышко, иди к себе в комнату. Можешь ещё поиграть с сестрой в шахматы, только честно. Я к вам приду, как только закончу.       Хольгер кивнул и убежал. Саландер вновь повернулась к Миоос и уже готова была вернуться к делу, как бывшая учительница спросила: — Он хороший человек?       Лисбет с непониманием посмотрела на Биргитту Миоос. Та уточнила: — Я про мужа. — Я не замужем, - коротко ответила Лисбет Саландер.       Женщина подняла брови в удивлении. Конечно, явление матерей-одиночек ей не казалось чем-то из ряда вон выходящим. Да и саму Лисбет ей трудно было представить чьей-то девушкой, разве что какого-нибудь рок-музыканта, простого неформала или беспробудного пьяницы. В то же время Биргитта Миоос понимала, что вряд ли такой мужчина мог повлиять на саму Саландер и её детей. Вряд ли бы дети так хорошо играли в шахматы и шпарили на иностранном языке, если бы их отец бухал и подвергал насилию. Их характер в таком случае оставлял бы желать лучшего. — Значит, курортный роман с итальянцем? - осторожно спросила Миоос. — Их отец не иностранец. И это был не курортный роман, а долгосрочные отношения.       Лисбет коротко, не углубляясь в подробности, объяснила причину, по которой хорошо говорит по-итальянски. Это было ещё до рождения детей, во время беременности. За течением беременности Саландер врачи следили тщательнее обычного, так как из-за сильной худобы ей рожать было опасно. У неё два раза была угроза выкидыша, и детей удавалось сохранить во многом благодаря своевременному вмешательству и доле чуда. Лисбет Саландер выполняла все (или почти все) предписания врачей и старалась не поддаваться стрессу, хотя временами это было практически невозможно. Когда она была на шестом месяце, лечащий врач предложил ей поехать за границу. По его словам, теплый климат положительно повлияет как на здоровье будущей мамы, так и на течение беременности в целом.       Саландер долго не могла определиться, куда поехать. В Линчёпинге, где она купила квартиру, как и в любом городе Швеции, была если не маленькая и не большая, то средняя вероятность встречи с кем-то из своего прошлого, особенно с Микаэлем. Ещё не родившиеся дети сами по себе были напоминанием о Блумквисте, а при личной встрече Лисбет не нашлась бы, что ответить. Во-первых, она уехала из Стокгольма, чтобы вычеркнуть журналиста из своей жизни навсегда и больше не позволить ему водить себя за нос. Саландер давала себе слово это сделать ещё после расследования дела Вангеров, когда увидела на улице Микаэля, идущего в обнимку со своей давней пассией. После того, как Зала был повержен, она снова впустила его в свою жизнь. Ещё раз это произошло после расследования убийства Франца Бальдера Пауками. Последний раз был после истории с Форселлем и шерпой по имени Нима Рита, самоубийства Камиллы и сожжения дома, где прошло детство Залаченко. И именно в тот последний раз Лисбет дала себе слабину, позволив страсти и девчоночьим соплям затуманить разум. Лишь в последний день отпуска, перед вылетом из Марселя она прочитала переписку Микаэля с Эрикой, в которой они обсуждали, как оказалось, уже оговоренные детали предстоящей свадьбы. Тогда Саландер охватило то самое неприятное и бьющее по душе чувство, которое она испытала в Рождество после Хедестада, когда увидела смеющуюся парочку журналистов "Миллениума", прошедшую мимо неё.       Во-вторых, Лисбет до жути не хотелось, чтобы Микаэль узнал о двойне. У него уже есть взрослая дочь, которая встречается с парнем или уже вышла замуж и даже имеет детей (о дальнейшем развитии отношений Перниллы и её молодого человека Саландер не знала, да и не хотела знать). Более того, о похождениях Микаэля Блумквиста знали многие. Эрика на это закрывала глаза, пока была замужем за Грегером Бекманом. Вряд ли Бергер теперь станет смотреть сквозь пальцы на любовные приключения Чёртова Калле Блумквиста, хотя этот вопрос тоже оставался открытым для Саландер (и об этом ей знать, по правде говоря, тоже не хотелось). Сама Лисбет не приходила на свадьбу Блумквистов, хотя получила приглашение. Она лишь попросила Арманского передать подарок с наилучшими пожеланиями счастья и ушла, сославшись на важные дела и промолчав о беременности. А после этого уже последовал дальнейший переезд в Линчёпинг.       Почему-то выбор Лисбет пал на Италию. Поначалу она вообще не могла решиться на поездку из-за страха преждевременных родов. Однако после вторичной консультации с врачом Саландер приняла твёрдое решение поехать за пределы страны. Доктор сказала, что отдохнуть стоит примерно месяц, но Лисбет купила билет в одну сторону и пробыла в Италии почти два. Она не хотела устанавливать какие-либо временные рамки. Ей хотелось насладиться жизнью до родов и попытаться вычеркнуть Блумквиста из своей жизни теперь уже навсегда. Лисбет обосновалась в Риме, где уже была во время путешествия после громкого дела Веннерстрёма. Из Рима будущая мать выезжала в другие города солнечной страны. Она не сидела на одном месте и посещала различные достопримечательности. Более того, Саландер записалась на вечерние курсы итальянского языка при Сиенском университете чисто для того, чтобы чем-то заполнить своё свободное время и оградить себя от мыслей о Микаэле. Благодаря работе на занятиях и посещению библиотек Лисбет практически в совершенстве усвоила новый язык. При всём этом в Риме Саландер нашла хорошего врача, с которым консультировалась по поводу здоровья будущих детей, и присылала результаты своему лечащему врачу в Швеции по почте. Благо, финансы позволяли ей всё это делать и не переживать по поводу каждого гроша, как в детстве. Отпуск положительно повлиял на будущую мать и ещё не родившихся детей, и ближе к началу девятого месяца по предписанию доктора легла на сохранение до родов. — Надо же... Раньше твоя семья жила хуже. А теперь ты многое себе и детям можешь позволить, - задумчиво сказала Миоос.       Действительно, раньше Лисбет жила не то что в бедности - в нищете! Она делила маленькую комнатку с сестрой словно камеру. Мать с утра до ночи стояла на кассе в продуктовом магазине, пытаясь свести концы с концами. Впервые Саландер оказалась в квартире на Лундагатан, когда ей было четыре. И с этой квартирой у неё связаны не самые приятные воспоминания. Сейчас Саландер стала спокойнее воспринимать и переносить иногда приходившие к ней отрывки из прошлого, но из памяти ведь всего не стереть, верно? Биргитта Миоос всматривалась в Лисбет и спросила: — И... Кем же ты работаешь теперь? Насколько мне известно, из "Милтон Секьюрити" ты ушла. Аттестата о среднем образовании у тебя нет, не то что о высшем.       Лисбет стиснула зубы. Она прекрасно понимала, что вопрос из банальных, но не любила излишнего вмешательства посторонних в личную жизнь. Саландер бы не соглашалась на сотрудничество с полицией Линчёпинга и не работала, если бы не пополнение, а после и рождение двойни. На средства ныне покойного финансиста можно не только век не работать, но и обеспечить безбедную и вполне достойную жизнь детям. Но о том, что сталось с деньгами Веннерстрёма, знает только Блумквист. А теперь был велик риск того, что про украденные деньги узнает социальная служба. Лисбет боялась расспросов соседей о роде деятельности и дать им повод для подозрений.       Саландер успокоилась и ответила, сохраняя спокойствие: — Тем, за чем Вы пришли и за чем полиция посылает ко мне некоторых пострадавших. — То есть ты - частный детектив? — Можно и так сказать, - ответила Лисбет, обхватив себя руками за плечи, словно ей холодно. - Консультирую полицию во время расследований. Иногда ко мне по рекомендации главного инспектора обращаются с просьбами о слежке, нахождении пропавшего человека / питомца / машины. По большей части собираю досье на нужного заказчику человека или компанию. Беру также дела из "Милтон Секьюрити" по просьбе бывшего начальника. Как видите, на жизнь себе и детям хватает. — Действительно. С этим не поспоришь, - согласилась Биргитта Миоос.       Бывшая учительница уже успела оценить обстановку в квартире Лисбет. Она даже не сомневалась, что молодая мать ради обеспечения сына и дочери может брать несколько дел сразу и работать с ними от зари до темноты. В какой-то момент Биргитте Миоос стало несколько жалко Саландер. Прояви она больше сочувствия и понимания, что-то да можно было бы изменить. Ныне художница по ткани даже попробовала сама решить ту задачку (хотя преподавала в школе изобразительное искусство, а на поддержку вышедшей с больничного учительницы математики рассчитывать не приходилось), из-за которой у неё возник конфликт с Лисбет. К своему удивлению Миоос заметила, что в действительности девчонка оказалась права, а не учебник. — Знаешь, я хотела бы попросить прощения.       Саландер насторожилась. Прощения у неё практически никто никогда не просил. От бывшей учительницы такие слова и вовсе слышать было непривычно. Эти слова Лисбет уже слышала от Бьюрмана, когда она заявилась к нему посреди ночи перед тем, как улететь из Швеции. Но теми словами руководил лишь животный страх перед ней, в них не было ни капли искренности. Хотя Саландер ни при каком раскладе не простила бы бывшему ныне покойному опекуну злоупотребление своим статусом и положением в отношении себя. Однако слова бывшей учительницы - несколько другое. Миоос продолжила: — Я попыталась решить ту задачу. Всю ночь ломала голову, если честно. Получилось всё так, как было написано у тебя. Так что признаю свою неправоту и беру свои слова назад.       Лисбет не перебила бывшую учительницу. Она с неким интересом стала её слушать. Всё-таки не каждый день к тебе приходят с извинениями. — Но больше всего я сожалею о своих словах, когда началось всё это мракобесие с... Ты понимаешь, о чем я.       Саландер продолжала молчать. Миоос начинала всхлипывать: — То, что с тобой сделали... У меня нет слов. Я даже представить не могла, что... — Я не нуждаюсь в чужой жалости, - жёстко ответила Саландер. — Я понимаю, как это выглядит сейчас. Если ты мне откажешь, я пойму и уйду прямо сейчас. Но мне просто больше не к кому идти. А полиция ничего сделать за эти три дня не смогла.       Саландер не отрывала взгляд от чуть покрасневшего лица женщины. Как бы то ни было странно для неё самой, ей было её жаль. Если бы так бесследно пропали её крошки, да хотя бы один из её детей, она бы не стала сидеть на месте! За самое дорогое, что у неё есть на свете, Лисбет порвёт любого! Зарежет, задушит, отравит, сбросит с высоты негодяя... Да хоть всю Швецию сожжет - что угодно, лишь бы в целости и сохранности были сын и дочь. — Знаете... Когда я кинула в Вас учебник, я была не лучше. Поэтому мне тоже есть, за что извиниться, - размеренно ответила Лисбет.       Саландер даже удивилась собственным словам. Она никого не прощала. Никого и никогда. Столько раз её обижали и предавали, поэтому было легче просто стать эдаким кактусом и своим поведением и внешним видом говорить посторонним "не пытайтесь меня погладить, будет больно". Лисбет встала со стула и подошла к холодильнику. Несколько раз она успела себя отругать за то, что не убрала всё до прихода Биргитты Миоос, но бежать уже некуда. — Что с этой девушкой? - вдруг спросила бывшая учительница.       Саландер укусила щёку с внутренней стороны. Хоть в полиции официально она не числится, но конфиденциальности расследования никто не отменял. С другой стороны, какое отношение Миоос может иметь к убитой? Мать семейства взяла на заметку проявление интереса к погибшей девушке. А пока Лисбет ответила, не глядя на женщину: — Ищем того, кто представил её смерть как несчастный случай. — Уверена, что вы его найдёте. — Давайте приступим к делу. Расскажите пожалуйста о Вашей пропавшей сестре. Можете написать на бумаге. Только не утаивайте ничего, - сказала Лисбет, очищая холодильник от фотографий и стикеров.       Биргитта Миоос чуть воодушевилась. Она снова села на стул и начала свой рассказ.