Гиблое место

Пять лет назад.

       Разум бесит. С самого первого дня своего появления в институте. Ходит с высоко поднятой головой, смотрит свысока, держится особняком, не боясь прослыть белой вороной, не особо стремится снизойти до общения с простыми смертными. Холодный, отстранённый, погружённый в свои мысли, буквально шарахается от каждого, кто пытается подойти достаточно близко, не дай бог дотронуться или случайно задеть плечом.       Личное пространство, с-сука! Соблюдай дистанцию, блять!       На вопросы отвечает односложно, дёргано. Если они не заданы преподом по профильной теме. Тут Разум готов трындеть часами.       Титов и сам не понимает, почему его бесит этот рыжий, патлатый, дёрганный социофоб. Дениса бесит, что этот детдомовец ставит себя выше других. Разум с первого дня задаёт высокую планку в учёбе, идёт вровень с Деном и даже обходит его в региональном конкурсе «Top Coder». Правда, в последующие года они стабильно делят вдвоем первое место.       Денис этого простить не может, ему жизненно необходимо быть первым и лучшим. А тут этот выскочка-самородок из детдома. Умничает, выёбывается, спорит с преподами и иногда с самим Титовым. Методы преподавания ему, видите ли, устарели, и не соответствуют мировым тенденциям и современным технологиям. В последнем впрочем Денис с Разумом даже согласен. Задевать рыжего становится своего рода вредной привычкой Титова. Хочется подколоть, вывести его из себя, увидеть эмоции на красивом, отстранённом и обычно безучастном лице. Хочется, чтобы Разум наконец увидел его, запомнил, посмотрел своими небесно-голубыми глазами. Иногда во время лекций Разум словно оживлялся и вполне обосновано мог легко отстаивать свою точку зрения, становился острым и язвительный, когда дело касалось Титова. Даже мимика и жесты в такие мгновения менялись. В такие минуты Денису казалось, что на дне голубых глаз он загораются янтарные всполохи. Он ясно видел искорки азарта и странного интереса. Одногруппники, затаив дыхание, наблюдали за разворачивающимся шоу. Правда, после их перепалок Разум словно сдувался, вновь погружался в себя, склонившись над конспектом, внимательно слушая препода, даже не смотря в его сторону.       Разум, сука, красивый. Причем он даже не осознаёт насколько. Да и ничего особо не делает, чтобы это специально подчеркнуть. При этом выглядит как модель с обложки, даже в своем огромном фиолетовом свитере, с рыжими волосами, собранными в высокий хвост. И это бесит просто пиздец как. Сам Титов прилагает массу усилий чтобы выглядит охуенно. Модная ассиметричная стрижка, стильная одежда, дорогой парфюм. Наглость, природная харизма, острый язык и чувство юмора — вот секрет его популярности. Если веришь в то, что ты охуенный, и ведёшь себя соответственно — остальные тоже поверят. I'm sexy and I know it! Выкусите! Вот и весь секрет его успеха. Даже здесь Титов всего добился сам, как модно сейчас говорить, упорной работой над собой. Хотя в подростковом возрасте Титов своё отражение в зеркале просто ненавидел. Ростом его природа явно обделила, мелкий, щуплый и худой. Лицо квадратное, глаза тёмные, невыразительные, губы пухлые, как у лягухи, ещё и сломанный в седьмом классе нос, повернутый вправо, шарма явно не добавлял.       В тот день Денис вернулся домой избитый и подавленный. Когда местные гопники в очередной раз решили почесать кулаки, указав задроту, чмошнику и пидору его место. Титов хоть и был довольно хилым подростком, физически не мог не огрызаться на очередное оскорбление своих недалёких одноклассников. За что и был избит в очередной раз в школьном туалете. Денис всегда знал, что рано или поздно за его острый язык его обязательно убьют. Когда его со всей силы приложили лицом о фаянсовую раковину, а после макнули башкой прямо в унитаз, Денис с ужасом думал, что этот день настал.       Никогда прежде парень не радовался звонку так сильно. Когда его мучители с гоготом оставили его валяться на кафельном полу возле толчка, Денис медленно поднялся, держась за раковину дрожащими руками. Никогда прежде он не чувствовал себя таким жалким. Он долго мыл лицо в холодной воде, пытаясь провести себя в порядок. А после решился посмотреть в мутное зеркало, вцепившись в раковину. Никогда прежде Титов не чувствовал себя таким ничтожеством. Руки всё ещё тряслись, а голова жутко раскалывалось от боли. Белый кафель был забрызган кровью. Все лицо было перепачкано вязкими кровавыми соплями, Денис попытался стереть их рукавом и едва не взвыл от боли. Нос болел адски, почти не дышал и подозрительно опух, а кость сильно ушла в правую сторону. Любимая белая футболка с ярким принтом безнадёжно испачкана кровью. Волосы напоминали воронье гнездо, мерзко пахло ссаниной и хлоркой, хотя Титов и пытался вымыть голову под краном. Дождавшись пока в коридорах станет окончательно тихо Денис подобрал с пола рюкзак и незаметно выскользнул из школы через чёрный ход.       Мать дома предсказуемо пришла в ужас, бестолково носились рядом, порываясь звонить в скорую.       — Слабак, — презрительно бросил отец, удаляясь в свой кабинет. Он категорично запретил матери везти Дениса в травмпункт, где бы его нос вправили бы нормально. Так и зажил криво, спасибо хоть дышит нормально. В тот день Денис пообещал себе что свалит из дома при первой же возможности.       Чтобы никогда не вырасти похожим на полковника Хазина. По крайней мере идти по его стопам, как того требовал отец, и становиться каким-нибудь продажным ментом из наркоконтроля он точно не собирался. Идти по головам, брать взятки с невероятной лёгкостью ломая человеческие жизни, охреневая от власти и вседозволенности, вечерами заглушая голос совести белой дорожкой отборного кокса. Денис никогда не хотел для себя такой жизни.       Полковник Хазин был ходячим воплощение токсичной маскулинности в худшем её проявлении. Он искренне призирал сына, который был абсолютно на него не похож, Денис пошел в мать, тёмноволосый, невысокий, тонкокостный с миловидным лицом. Никогда особо не интересовался ни борьбой, ни спортом, хотя по началу отец и пытался впихивать его в разнообразные секции, надеясь, что сын потешит его самолюбие многочисленными победами на соревнованиях. Со спортивных секций Денис приносил только новые травмы. Поэтому, по настоянию семейного врача и истерики матери, отец просто забросил это дело. Горячо любимую Хазиным старшим охоту Денис и вовсе презирал, считая средневековым варварством.       Отец очень быстро потерял к своему сыну всякий интерес, что впрочем не мешало жёстко контролировать все аспекты его жизни. Большую часть времени полковник Хазин просто не замечал Дениса, за исключением тех моментов, когда решил поучать его жизни, не стесняясь прибегать к угрозам и часами орать на единственного отпрыска. Отец никогда не упускал возможности демонстрировать своё презрение и степень разочарования в собственном сыне. И если будучи маленьким ребёнком Титов ещё как-то старался заслужить любое внимание и одобрение эмоционально холодного и недоступного отца, то чем старше он становился, тем сильнее его ненавидел. Денис был достаточно умным, чтобы выбрать тихий бунт, иначе отец просто отправил бы его в кадетское училище вместо обычного лицея.       Дождавшись окончания учебы он молча сбежал из шумной Москвы в Питер, к своей родной тётке по материнской линии, которую отец терпеть не мог. Вместо академии МВД поступил на бюджет на факультет IT и кибернетики. Разорвал все связи с отцом, даже фамилию сменил, чтобы не иметь с ним ничего общего. Взял фамилию матери, став Денисом Титовым. Отец когда узнал был в ярости, но парню было уже всё равно. Денис был уверен, что всего добьётся сам. Он знал, что справится. Здесь, в холодном, дождливом Питере он впервые за долгое время дышал полной грудью.       Тётка у Титова была классной, прогрессивной. Владела собственной галереей современного искусства в историческом центре Питера, где проводились самые пафосные выставки. В свои сорок два Анжела выглядела максимум на тридцать, обладала собственным неповторимым стилем, предпочитая смелую дизайнерскую одежду модным брендам. Носила короткую стрижку нежно-розового цвета, плевала на традиционные ценности, никогда не была замужем, пользовалась услугами клининга, питалась доставкой из ресторанов и воспитывала лысого кота Фауста.       Галерея приносила стабильный доход, так что Анжела могла себе позволить сорваться и улететь куда-нибудь на выходные в Европу. И хотя женщина в целом к детям относилась прохладно, обожала своего единственного племянника. В целом Анжела придерживалась вполне либеральных взглядов в воспитании, более того, считала семнадцатилетнего Титова взрослой личностью. У Дениса наконец появилось личное пространство, ему было выделена одна из комнат в трёхкомнатной квартире с высокими потолками. Спальня запиралась на замок изнутри, Денис впервые мог не боятся, что в его комнату в любой момент может вломится разгневанный отец и начать выворачивать его вещи. Ведь в том доме у него не было ничего своего, что отец доходчиво вбивал в его голову буквально с самого рождения.       Тётя с радостью таскала Дениса по модным местам Питера, знакомя с жизнью культурной столицы. Первым делом он избавился от ненавистных белых рубашек и слишком коротких волос, сделав модную стрижку с рваной челкой, по совету стилиста осветлив волосы на несколько тонов и добавив мелированные светлые пряди. Анжела одобряла разные способы самовыражения и гендерной экспрессии. Если бы завтра Денис захотел набить себе татуировку или выкрасить волосы в бирюзовый цвет, тетя бы просто отвела его в лучший салон Питера порекомендовав отличного мастера. Впрочем, так далеко заходить в своих экспериментах с внешностью парень не собирался. Все же главным средством самовыражения он всегда считал мозги. Так что поступление на бюджет было его приоритетной целью. Впрочем, от безликой одежды он предпочёл избавится в первую очередь.       Анжела намекнула, что жить здесь он может сколько захочет. От Дениса требовалось только две вещи: следить за капризным Фаустом когда тётя срывается в очередной раз на выходные в Париж или слишком занята подготовкой очередной выставки и скинуть сообщения если, как она деликатно выразилась, «ты останешься ночевать у друзей».       Анжела сама показала Денису парочку интересных клубов на Думской, брала с собой на открытие нескольких авангардных выставок, активно знакомила племянника со своими друзьями. Это было странное незнакомое чувство, его принимают, одобряют и поддерживают. У Анжелы был достаточно широкий круг общения, художники, рестораторы, дизайнеры, писатели и журналисты, актёры и известные блогеры. Весь свет Питерской интеллигенции. Впервые Титов встретил столько людей которые достаточно давно вышли из шкафа, жили открыто и счастливо, ведя при этом достаточно публичный образ жизни.       Впервые за долгое время Денис избавился от липкого страха, что отцу кто-то донесёт о его ориентации. Заподозри Хазин старший нечто подобное, как минимум избил бы до полусмерти. Теперь же впервые вдохнув свободу, Денис словно в омут с головой погрузился в ночную жизнь Питера, принялся исследовать все грани своей сексуальности. Как известно бисексуальность вдвое увеличивает твои шансы отлично провести вечер пятницы. Новый экспирианс окрылял, расширяя сознание и даря непривычное чувство свободы и эйфории. Иногда ему просто жизненно необходимо было уйти в отрыв, полностью перезагрузить голову, секс прекрасно решал эту задачу. Денис был прагматиком и всеми силами старался не вляпаться в отношения, лишние проблемы и любовные драмы ему были ни к чему.       После удачного поступление в институт, после долгих раздумий Денис все же принял решение пожить в общежитии, чтобы не обременять любимую тетю. Хотелось больше самостоятельности, быть более независимым и самодостаточным, доказать себе что он справится.       Впрочем, бедным студентом питающимся Дошираком он тоже не был. Анжела время от времени подкидывала денег на карточку. Да и собственная мать втайне от мужа пытаясь помочь единственному сыну. Денису впервые за четыре месяца удалось поговорить с мамой по видео связи. Она плакала, говорила что очень гордится им, когда узнала что сын сам поступил на факультет IT и кибернетики, обещала звонить когда отец в следующий раз уедет в командировку или на совещание. Впрочем, уже на втором курсе Титов нашёл удаленную подработку и занимался разработкой сайтов, так что на жизнь хватало.

***

      Разумовского Денис приметил сразу, еще до начала занятий, когда будущие студенты нервно толпились в коридоре, рассматривая списки зачисленных и результаты вступительных экзаменов. Сразу бросилась в глаза эта непривычная для серого Питера рыжесть, ярко-оранжевая толстовка и цветные фенечки на тонких запястьях. За руку он держал какую-то мелкую белобрысую девчонку, будущий программист сначала ошибочно принял за его младшую сестру. Титов с некоторым раздражением продолжал рассматривать спину интересного парня, пытаясь подойти ближе к спискам. Высокий, худощавый, ноги длинные, да и задница, обтянутая потертыми зелеными джинсами, ничего так.       — Марго, смотри! — рыжик ткнул куда-то вверх списка, нервно подрагивающими от волнения пальцами. Длинными и изящными как у музыканта, про себя отметил Титов, да ему нравилось смотреть на красивые мужские руки.       — Мы прошли, Марго! У нас получилось! — радостно лепетал парень, обращаясь, видимо, к своей подруге. Белобрысая девица бесстыдно повисла на нем, и рыжик радостно закрутил её отрывая от пола.       Денис невольно засмотрелся на его лицо, красивое, с правильными аристократическими чертами, тонкий, чуть вздёрнутый нос, искрящиеся радостью лазурно-голубые глаза с длинными рыжими ресницами, красивые тонкие губы, россыпь золотистых веснушек на бледной коже, длинные огненно-рыжие волосы, небрежно спадающие на плечи, до самых лопаток. Титов залип.       Ден мысленно усмехнулся, оказывается в его группе будут учиться не только задроты-программисты, но и такие интересные кадры. Заманчиво.       — И откуда ты, такой красивый с глазами трепетной лани взялся? — ехидно думает Денис. — Такого только валить и трахать.       Будущий мистер TrueTalk прибывает в легком ахуе от ситуации. Он не помнит, чтобы его так мгновенно штырило от человека, которого он видит впервые в жизни.       — Правда буйство гормонов и полёт неудержимой фантазии быстро обламывает нарисовавшийся из неоткуда хмурый парень, с взглядом убийцы. Высоченный, сука, спортивный, лицо суровое, словно из камня высечено, смуглый, глаза серебряно-серые, чуть раскосые. «Что, последствия татаро-монгольского ига не вовремя в генах взыграли? — ехидно думает Денис. Нет он явно не в его вкусе, а от взгляда и вовсе мороз по коже.       — Олег! Мы прошли! — радостно сообщает рыжий, гордо вздернув голову.       — Я в тебе ни капли не сомневался, Серый, — парень вдруг улыбается, открыто так, смотрит по-особому, ласково. Смеётся заливисто, по волосам рыжим треплет. Словно это в порядке вещей.       Титов мысленно скривился, мазнул по парню ленивым неприязненным взглядом. Старая, видавшая виды кожанка, черная футболка с Арией, потрёпанные берцы. Мда, ничего выдающегося. Таких Олегов у любого рок-бара пачками. Интересно, что этот рыжий в нем нашёл?       — А ты, Волче? — порывисто спрашивает рыжий нервно кусая губы, сморит тревожно, выжидающе.       — Меня на экономический зачислили, правда, не с таким блестящим результатом. Ты вообще ел что-нибудь с утра? — вдруг спрашивает Олег. — Пойдем, я здесь отличную столовую видел.       Денис незаметно провожает взглядом странную троицу. Настроение мгновенно портится. Правда ненадолго. Хищная улыбка озаряет лицо Титова, он всегда любил сложные задачи.

***

      Новеньких зовут Марго Воронцова и Сергей Разумовский, они детдомовские, поступили сами без квоты, балл у них самый высокий в группе, не считая Титова, конечно. Хмурый парень учился на соседнем потоке на экономическом и едва наскреб на проходной бал.       Разумовский вызывал в нём странную смесь раздражения и интереса. Разум бесит своей наивностью, какой-то внутренней чистотой, человечностью, которую он каким-то образом сохранил в стенах холодного приюта. Нервный социофоб с высоким IQ, всецело зацикленный на учёбе, был абсолютно безнадежен, когда дело касалось взаимоотношений с другими людьми. Он придерживался необходимого минимума социальных контактов, был отстранённо-вежлив но Денис прекрасно видел, что одногруппники были ему абсолютно не интересны. Будь его воля, Разумовский и вовсе ограничил своё общение Марго и Олегом и был абсолютно счастлив. Разум бесит. Слишком правильный и чистый. Не пьёт, не курит, не трахается как все нормальные люди.       Сука, он даже матом не ругается. Кривится с отвращением, когда одногруппники похабно обсуждают секс. Всем своим видом демонстрируя, что он не думает о низменных инстинктах. Бесит, с-скука! Так и хочется спросить: у тебя там крылья ещё не режутся? Ты откуда здесь такой правильный взялся?! Рядом с ним Титов не то что матом не ругается, даже думать страшно.       Волков бесит ещё больше. Таскается за ним повсюду, словно верная псина, хотя скорее цербер. Смотрит на всех зверем, стоит кому-то приблизится и проявить однозначный интерес к Разумовскому. Это Разум у нас невинный цветочек: ни взглядов, ни намеком не понимает. Волков, сука, видит всё. Того и гляди в глотку вцепится, цербер хренов! Денис Титов готов ржать в голос. Он ведь прекрасно видит, как мрачнеет Разум, когда девки вокруг его Волка вьются, и как Олег зверем смотрит на любого кто проявляет интерес к его другу детства. Видит это нездоровое собственничество на грани одержимости. Бесит эти передружба и недоотношения. Хочешь — не молчи! Нахрена ебать себе и окружающим мозг?! Да уже вся группа чувствует это сексуальное напряжение между ними.       Чего не ожидает Титов — так это встретить Разума на той вечеринке у Дагбаевых, и что правильный Серёжа поведётся на откровенную провокацию. Впрочем, как позже понял Денис, повёлся именно он. Титов никогда не думал что может растаять от одного поцелуя, словно по телу электрический ток пустили. Чтоб так влекло к одному человеку — это за гранью логики просто.       После той вечеринки между Разумом и Олегом всё и закрутилось. Правда не на долго, пока этот еблан не завалил сессию и, сам забрав документы, торжественно свинтил в армию. Титов был готов орать чаечкой и аплодировать стоя подобной тупости. Это же надо было всё так феерически проебать?!       Титов не верит в true love, во все всех этих первых и единственных, и прочий наивный булл шит из гламурных журналов. Отношения на расстоянии рассыпаются как карточный домик на ветру, стоит только подождать.       У судьбы особое чувство юмора, ровно через неделю как Олег убрался из общаги в казарму комендантша подселяет Титова к Разумовскому. С одной стороны, это значительно упрощает задачу, с другой лицезреть Разума каждый день в непосредственной близости та ещё пытка. Странная и мучительно-сладкая, заставляющая Дениса всё чаще сбегать в выходные в клуб на Думской, чтобы сбросить скопившееся за неделю натяжение.       Разум ещё больше уходит в себя, полностью погружаясь в учебу, на вечеринки не ходит, вечерами воркует с Олегом по телефону. Титов понимает, что без шансов. Волков приезжает через год, на две недели, снимает квартиру, куда Разум сбегает после занятий каждый день. Разум бесит своей отвратительно счастливой рожей, алеющими от поцелуев губами, и засосам на шее и ключицах. Буквально засыпает на парах, выглядит слишком довольно-затраханным.       Денис привычно уходит в отрыв, цепляет в клубе какого-то кудрявого красавчика, который сегодня подменяет бармена на полставки, клеит его так откровенно и незамысловато, пошло, как малолетку. Дениса отпускает, он стебётся и ржёт с тупых подкатов, а после позволяет затащить в ближайшую подсобку. Трахаются они там же, неистово и дико, как в последний раз. Титов вцепляется в блядские кудри, когда случайный любовник вылизывает его шею, мощными толчками вбиваясь в податливое тело, царапает сильные плечи, и стонет так, что никакая музыка не перекроет. Денису плевать, ему давно не было так охуенно.       Титов поправляет растрёпанные волосы, уходя через пожарный выход, он так и не запомнил имени своего случайного любовника. Салфетку с номером он выбрасывает в первую попавшуюся мусорку.        Через две недели Волков сообщает, что подписал контракт и вновь сваливает. И вот этого Титов понять решительно не может. Как вообще Разума можно оставить? Разумовский слишком хорош для этого прогнившего мира. Наивный идеалист, верный своим гуманистическим идеалам. Пацифист до мозга костей, не приспособленный к реальной жизни. Кто его защитит? Уходишь — свали навсегда, не трави душу.        Что ж, рано или поздно это должно было произойти. То, что до Разума докопается какой-то гомофобно озабоченный гавнюк, было лишь вопросом времени. Как говорится — Shite happened. Здоровенный, под два метра ростом, рожа протокольная, выглядит как бандюг из фильмов девяностых. Этакий гопник-переросток. Зовут Миха перевелся в их универ в прошлом году, родаки воткнули на юридический.       У него всё схвачено, за все проплачено. До третьего курса он в институте почти не появлялся, а сейчас после проверки полено стало совсем на занятиях не светиться. Поговаривают, что Громила с прихвостнями пару раз подстерегали парней возле известного гей-клуба, выслеживали и избивали в подворотне, где не было камер. Денис не верил слухам, но заметно напрягся, заметив знакомую рожу в свете фонарей когда выходил из клуба в пятницу вечером. Пришлось уходить дворами, чтобы не спалиться.       Почему Громила решил до Разума доебаться, в целом, понятно. Серёжа выделяется, словно яркое пятно на сером фоне: длинные рыжие волосы, яркие шмотки, фенечки эти на запястьях дурацкие. Максимально, блять, неприметный. Хотя у них таких патлатых и неформальных полпотока ходит. Вот только красивое лицо Разума в купе с длинными волосами на подобных гопников действует как триггер, словно напоминая им о собственной ущербности. А ещё ущемляет их хвалёную гетеро нормативность, ведь по мнению быдла мужчина должен быть чуть красивее обезьяны. Знает он таких натуралов, ага. «Ненавижу пидарасов всех бы так и в жопы выебал».       Разум молча проходит мимо, натягивая на голову капюшон фиолетовой толстовки не обращая внимания на летящие в его адрес с оскорбления. С самого начала выбирая тактику тотального игнора. Видимо считая, что если просто не замечать грядущий пиздец, то он исчезнет. Вот только это не работает, не с такими уёбками как Миха.       В последнее время Громила слишком часто появляется на их этаже, словно специально караулит Разума возле аудитории, хотя у самого занятия в другом крыле. Титов знает, проверял. А ещё всё чаще встречает во дворе, благо его сосед не так часто покидает общагу. Всё это напрягает Титова. Вери денжерос ситуейшен.       Это происходит через несколько недель. Денис проебался со временем, поэтому привычно приходиться пробираться в общагу по пожарной лестнице, ему везёт — окно в комнату оказывается открытым.       — Здорово, Ден, — голос Разума звучит маниакально-весело. Разумовский вновь устраивается на подоконнике, изящно согнув длинную ногу в колене. — Сигареты есть?       — Ты что, курить умеешь? — обескураженно выдаёт Денис, машинально протягивая пачку.       — Я же детдомовский, там все курили, — Разум смиряет Титова снисходительно-насмешливым взглядом. Денис подносит зажигалку, в свете огня глаза Разума кажутся янтарными.       Разум курит красиво, медленно затягиваясь, откидывает голову назад, медленно выпуская дым из до рта. Острый точечный профиль ярко выделяется на фоне тёмного неба. Денис невольно залипает, рассматривая как сигарета медленно тлеет в тонких пальцах. А потом замечает ещё кое-что. Костяшки пальцев Разума сбиты и покраснели. Титов неверяще опускает глаза, да так и есть, вся футболка Разумовского заляпана кровью.       — Ну чего ты так всполошился? — янтарные глаза смотрят насмешливо-ласково, и Титова невольно пробивает нервная дрожь. — Перенервничал, кровь носом пошла. Можно подумать с тобой такого не было после сессии?       Денис поспешно кивает, не веря ни единому его слову. Падет на кровать прямо в одежде. Титов вырубается не сразу, некоторое время наблюдая за Сережей. Разум молча курит вглядываясь в непроглядную тьму за окнами, словно ждёт чего то. Уже засыпая Титов слышит вой сирен скорой помощи.       Утро встречает Дена мерзкой головной болью и тревожными взглядами одногруппников. Идея по-быстрому принять душ и привести себя в более-менее презентабельный вид с треском проваливается. Возле душевой на этаже переговариваются перепуганные студенты. Сама душевая выглядит как декорация к фильму ужасов. Разбитый кафель и раковина, на полу у ног Дениса лужа запекшейся крови, кафель в грязных разводах. What a fuck?! Сегодня же даже не Хэллоуин? Это что, какой-то тупой пранк?       — Какого хрена? — риторически вопрошает Титов.       — Не вопи, Денчик, и без тебя башка трещит, — Марго широко зевает, насмешливо поглядывая на одногруппника. — Громила бухой в хлам решил вспомнить о существовании душа, но навернулся на кафеле и разбил свою тупую башку. Ночью даже скорая приезжала, не слышал что ли?

***

      В комнате царит привычный бардак. Разум, только выползший из-под одеяла, жмурится от яркого света, выглядит словно взъерошенный совёнок.       — Миленько, — думает Титов.       — Ден, ты что, опять курил в комнате? Просил же, — Разумовский недовольно фырчит морща нос.       — Это не я! — ехидно парирует Денис.       — А кто? Я, что ли? — искренне удивляется Разумовский. Денис нервно смеётся. Это просто какой-то сюр.       — Ден, а ты случайно мою любимую футболку не видел? — растерянно вопрошает Разум. — Блин, мы на занятия уже опаздываем.       По дороге в аудиторию Денис пролетает мимо завхоза, который что-то орет по поводу сгоревшей мусорки, которую пришлось тушить прямо посреди ночи и материт нерадивых студентов. После занятий в их двери стучит полиция.       — О, Гром. Заходи, — Серёжа радостно улыбается, пропуская молодого полицейского в их скромную обитель.       — Я это, по делу пришел в общем, — Игорь просаживается на край кровати, осторожно сдвигая конспекты. — Стандартный опрос свидетелей. У нас, типа, практика.       — Ясно. Полиции было настолько в падлу, что они решили напрячь студентов, — мысленно усмехается Титов.       — Тебе, кстати, идёт форма. Юлька наверняка оценит, — лукаво замечает Серёжа.       — Пипец она неудобная. И в плечах жмет. Не представляю, как её вообще носить можно, — Игорь растерянно трёт шею.       — Вы знали Михаила Руденко?       — Это Громилу, что ли? Лично нет и откровенно говоря, не горел желанием, — саркастично вклинивается Титов. — А что случилось?       — Да ничего. Просто пьяный придурок поскользнулся ночью в душевой. Впечатался головой в стену и сломал руку при падении. Угодил в реанимацию. Правда, уже пришел в себя, говорит, что не помнит ни хрена. Но в больнице всё равно в отделение позвонили, да ещё родители шумиху подняли. Хотя, что тут думать то? Алкоголь в крови, упал, очнулся — гипс.       — Серый, может ты чего слышал прошлой ночью? Или видел что-то подозрительное.       — Не, я весь вечер вообще из комнаты не выходил. Экзамены скоро. Вырубился после часу, ночью спал как убитый. Ден может подтвердить.       — Подтверждаю. И, вообще, он даже не с нашего потока. Может, стоит допросить его одногруппников?       — Я уже, — недовольно буркнул Гром.       — Что говорят? — оживляется Титов.       — Что гандоном он был редкостным.       — Очень меткая характеристика, — задорно смеётся Разум.

***

      В институт Громила так и не вернулся. Поговаривают, что родители спешно забрали его документы, а самого отправили на реабилитацию в какой-то санаторий. Денис выдохнул с облегчением, искренне радуясь, что больше не придется видеть этого гавнюка.       — И всё-таки. Был ли Разум так безобиден, как казалось на первый взгляд? — эта мысль не даёт Денису покоя, зудит под кожей.