Жертвы обстоятельств

Я проснулась не по будильнику, а на три часа раньше завтрака. Это меня удивило. Обычно сплю я хорошо и долго, а тут вдруг пробудилась ни свет ни заря, да ещё странно отдохнувшая. Подозрительно… В любом случае, что сделано — то сделано. Поэтому я уставилась в экран телефона и начала читать про амнезию. Вся эта история с аварией и моей псевдосмертью с самого начала казалась простой, точно две мо́и. Но теперь, сидя на самой уютной кровати в Викоренне, я поняла, что постепенно эта история начинает немного походить на настоящую восточную мелодраму! Только там ещё в главную героиню влюбляется главный хулиган школы, которого хотят все девушки. Что же, надеемся, что меня эта незавидная участь обойдёт стороной. Ненавижу, когда нравлюсь кому-то вроде хулиганов. Вообще в принципе не люблю, когда нравлюсь кому-то в романтическом плане. Потому что порой это неприятно, порой просто стыдно перед человеком, что не можешь ответить взаимностью. Мэтт — это другое дело. Он, конечно, очень неожиданно сказал об этом. Точнее Сэм сказал… Но не важно! В любом случае Мэтт хороший. Он добрый, заботливый, но в то же время сильный и решительный. И с пониманием, что я — вот такая обычная, похожая на ворчливую редиску я, нравлюсь кому-то столь замечательному, приходит лишь максимальный стыд по этому поводу. Я очень рада, что Мэтт любит меня. Но, в то же время, это до безумия неловко и странно. В какой-то степени мне даже повезло, что я на данный момент не я… Могу хоть как-то жить. Я почувствовала, что от этих мыслей стало очень жарко. Поэтому уткнулась носом в подушку и закричала. Помогло, как ни странно. Достаточно прооравшись, я вылезла из кровати и пошла умываться. К счастью, раковина у каждого была своя, иначе в таком виде пришлось бы идти по всему этажу, ибо по закону жанра душевая находилась в самом конце левого крыла общежития. Была, конечно, и в правом крыле, но до неё идти ещё дольше. Комната туалетная была чрезвычайно мала, там даже нельзя было должным образом развернуться. По этой причине я быстро сделала все дела и пошла обратно в комнату — переодеваться. Проходя мимо злополучного зеркала, я заметила, что оно развёрнуто не к стене, как положено в любом месте моего обитания, а стоит как было, своей отражающей поверхностью к моей кровати. Я не на шутку перепугалась, но была слишком уж доброй, чтобы поднимать панику с утра пораньше. Поэтому просто взяла и развернула обратно. Как только я прикоснулась к его стеклу, в голове у меня промелькнуло воспоминание. Игрушка без лапки в комнате отдыха, которую Джеймс удивлённо убрал с дороги. Она, кстати, там и сидела вчера вечером, и, наверное, до сих пор сидит. Воспоминание всплыло так неожиданно, что я взвизгнула. Я отошла от зеркала и на всякий случай скрестила пальцы. Не то что я верю в этот «божественный» жест. Так, на всякий пожарный. Зеркало будто бы вздрогнуло, отчего я села на пол и удивлённо захлопала глазами. — Да достало ты! Ты не можешь двигаться! Ты кусок железа и стекла! — крикнула я и пошла надевать форму. Зеркало на удивление прекратило буянить. Тогда я наконец-то оделась и вышла из комнаты. В комнату отдыха. Хотелось узнать, исчезла ли куда-нибудь игрушка. Не знаю, почему я так испугалась этого воспоминания, но мне казалось, что это знак, указание на улику. Меня переполняло любопытство и страх, они заставили забыть обо всех бытовых делах и сосредоточиться лишь на игрушке. Это точно что-то значит. Или же я схожу с ума. Тоже неплохой вариант. В любом случае лучше, чем до конца своих дней притворяться другим человеком. Позолоченная дверь отворилась легко. Я зашла в комнату отдыха медленно, скрестив руки за спиной и осторожно оглядываясь. Я была так возбуждена, что вздрагивала от каждого шороха, оборачивалась на малейшие намёки на звук. Но всё обошлось. В комнате совершенно никого не было. В камине сиротливо горела пародия на огонь, на столе по-прежнему лежала игра «Кало», в которую мы с мальчишками вчера резались. Сквозь шторы, упорно игнорируя преграду, сочился слабый солнечный свет. И игрушка сидела тут же. Она прожигала меня взглядом стеклянных глаз и будто бы осуждающе улыбалась. Я взяла кошку и повертела её в руках. Обычная игрушка, каких у детей полно. Сероватая шерсть, голубые глаза с кошачьим зрачком, длинный хвост. Из места, откуда была оторвана лапа, торчал наполнитель странного сиреневого цвета. Чего только люди не придумают. Чем им белый не угодил? — Так, малышка, — решила я. — если есть игрушка без конечности, то значит, где-то есть конечность, — сообщила я котенку и опустилась на колени, не выпуская кошку из рук. Спустя полчаса упражнения «гусеница», я наконец нашла потерянную лапу. Из неё смешно торчала набивка, а на подушечке виднелись странные красные разводы. Это было более чем странно. Я хотела положить кошку обратно, но сердце от этой мысли заболело. Поэтому я взяла игрушку в одну руку, лапу в другую и потащилась с эти добром к себе в комнату. Там положила котика под одеяло и укрыла его. Надо спросить, есть ли тут иголка с ниткой. Не волнуйся, котя, я просто тебя починю и верну на место! Если не брать в расчет то, что я не умею шить. С подобными мыслями я пошла на завтрак, в сторону лестницы. Спешить было некуда и незачем. Поэтому я, медленно переступая со ступеньки на ступеньку, со скоростью улитки спустилась на второй этаж, где пока было мало людей. Я взяла свой любимый апельсиновый сок и терру с беконом. Терра — блюдо из овощей, каких-либо мясных изделий, красного соуса и особой голубоватой лапши. Иногда вместо мяса добавляют морепродукты, но это как-то слишком по-мажорски. Поэтому я всегда предпочитала бекон или куриную грудку. Странный выбор для завтрака, но, если дают, значит надо брать! Не это ли главный закон потребителя? Я села за вчерашний столик и стала задумчиво есть завтрак, изредка поглядывая на толпу, что росла с каждой минутой и была похожа на рой гудящих пчёл. Буквально через несколько минут примчался Сэм и так облокотился руками о стол, что я рефлекторно схватила миску двумя руками и удивленно посмотрела на парня, ожидая объяснения. Я тут ем вообще-то! Сэм несколько минут пытался начать предложение: — Привет, пропажа… То есть, Олив, приветка. Короче Тай исчез! — наконец выпалил он, без сил падая на стул рядом со мной. — Ах, ты же не помнишь. Тай это Тайлер, такой милый голубоглазый шестиклассник. Его комната прямо над твоей. И он пропал. Сэн в одном классе с его сестрой… И эта сестра говорит, что не видела Тая со вчерашнего дня! Он отпросился в туалет и… И всё! Нет пацана. Сэм рассказывал быстро, глотая слова и размахивая руками. Но я поняла его. Аями был так взволнован, что я чуть не засмеялась его неугомонности. И я рассмеялась бы, ей-богу, но вот новость действительно была пугающей. Люди пропадают не каждый день, а особенно такие люди. Я теперь вспомнила, что Оливия рассказывала про Тая. Милый и невероятно умный мальчишка, который ненавидит чрезмерную опеку и любит кошек. Я бы не удивилась, пропади какой-нибудь сорванец. Но Тай — тихий, домашний мальчик. Не понимаю. — Господи! И никто не знает, где его искать? — искренне испугалась я. — Никто. Поэтому мы с Мэттом вызвались пойти сегодня за «следом» и попросыпать его везде. Хочешь с нами? — Конечно хочу, — разумеется. Я тоже хочу узнать, куда делся Тайлер! Однажды у нас с ним даже случился разговор об оппозиции эпохи Возвышения, правда, через голосовые, но было интересно. Словом, меня его пропажа тоже касается! — Отлично, — улыбнулся Сэм и подпёр голову локтём. — Не занято? Раньше мы всегда сидели втроем, и хотели бы продолжить это делать, несмотря ни на что. — Нет, не занято. Джеймс этих бедняг ужас как запугал, они ко мне, наверное, не подойдут больше, — я кивнула на толпу подростков, круглыми глазами смотрящих на меня. — Так что я одна. Сэм радостно кивнул и побежал куда-то, вернулся с Мэттом, тот вежливо поздоровался и сел, а сам Аями спросил у друга, что он будет и убежал быстрее молнии. Я вновь почувствовала неловкость, которую успела забыть из-за утреннего инцидента с зеркалом. Очень повезло, что я на данный момент — не я. Или нет. Ведь иначе бы ничего не случилось. И всё же, немного повезло! — А он два подноса-то унесёт? — озабоченно спросила я, провожая взглядом Сэма. — Это же Сэм Аями, — слабо улыбнулся Мэтт. — Он и десять удержит. Если захочет, конечно. — Я бы посмотрела! — Я бы тоже, — Кайто прикрыл глаза, видимо представляя, как Сэм гордо несёт десять подносов и вилки с ложками в зубах. После этой паузы парень расхохотался. — Интересно, а двадцать выдержит? — хихикая, выпалила я. — Тридцать! — с вызовом сказал Мэтт. — Сто, — улыбнулась я, пытаясь как можно сильнее напрячь извилины, чтобы хоть как-то представить, как Сэм тащит все эти подносы на себе. И мы рассмеялись. Не как недавно знакомые Мэтт и потерявшая память Оливия и даже не как одноклассники, а как те самые давние друзья, которые всегда находили приключения на свой зад. Как те маленькие проказники, которых соседи грозили сдать в исправительную школу. Это был тот самый смех, по которому я скучала. Звонкий, заразительный. Смех от глуповатых шуток, которые остальным кажутся не то что не смешными — совершенно идиотскими. Я правда скучала. — Давно я так не смеялся, — я тоже. Аж детство вспомнил. — Друзей? — тихо спросила я. — Мирель, — я чуть было не откликнулась. — Это всё было так давно... А ведь до твоей потери памяти, мы... Не важно, уже не важно. Несмотря на то, что её уже нет... Чёрт, Оливия, я так люблю её. — Я тоже люблю её. Несмотря на то, что практически не помню… — прошу, Мэтт, не говори таких вещей, я не должна покраснеть. На моё счастье объявился Сэм с двумя подносами. И нёс он их так ловко, что я за минуту поверила в способность Аями унести намного больше. Один поднос Сэм поставил перед Мэттом, а другой перед собой. Я тоже вспомнила о еде и начала доедать свою бедную терру, которая уже успела остыть. К моему глубочайшему сожалению. Ладно, холодная еда тоже еда. Я говорила с мальчиками о всяких глупостях. Честно старалась придерживаться образа, иногда глупила, почти забывая, что я – Оливия. Милая и добрая Оливия, которую я так нагло подменяю, забираю её друзей. От одной мысли об этом больно и тошно. Да и Мэтт большую часть завтрака был будто в трансе. Смотрел сквозь меня, в одну невидимую точку. Думал, наверное. Обо мне. О моей, чёрт возьми, смерти! Ненавижу эту ситуацию. Зачем я тогда это сказала? Вместе с мальчиками я вышла из столовой и мы также вместе поплелись за учебниками на эту четверть. Как оказалось, Сэм живёт по соседству со мной, а Мэтт прямо у душевой. Удобно, что все мы на одном этаже! Когда я забрала учебники, эти двое уже стояли у моей комнаты и о чём-то беседовали. Увидев меня, они также дружно замолчали. Мы пошли на урок. Класс по моим меркам был огромный! От учительского стола до самого конца комнаты парили на миниатюрных магических платформах парты и стулья, за некоторыми уже сидели люди. На всю стену была электронная доска, перед которой скромно находился учительский стол с парящими полочками рядом. Сэм и Мэтт после некоторых разногласий заняли место у окна, а я прямо за ними. Знакомиться с другими людьми не хотелось, да и мальчики сами сказали, что «пока ко мне не вернуться воспоминания», нам стоит держаться вместе. Что же, будем держаться. Первый урок оказался настоящим мучением. Я не понимала практически ничего и писала лишь то, что видела на доске, с умным видом моргая. Поэтому моя чистая и красивенька тетрадь превратилась в поле битвы магоручек и карандашей. Да ещё и сзади меня сидели странного вида парни. Они вечно гоготали и отхватывали неоднократные «комплименты» от учителя. Из этой информации я узнала, что парня с зелёной чёлкой и каштановыми волосами, подстриженными под «горшок», зовут Раян, а его дружка — сероглазого блондина — Рин. И они ведут себя как идиоты. Всегда. Да уж, здорово оказаться в одном классе с хулиганами… Ничего не скажешь. Оливия, милая, как ты тут жила? К моему огромнейшему счастью вторым уроком была история. Учитель мне очень понравился — харизматичный мужчина лет тридцати с немного странной причёской, но очень красивыми глазами. Не то, что та старая мымра, преподающая тут магиохимию… В этот раз я села удачнее, поэтому вроде как мне никто не помешал даже отличиться и получить первую похвалу за эти долгие годы. — Молодец, Оливия, как всегда блистательно, — сказал учитель после моего краткого пересказа событий Эпохи Презрения. Для Оливии, которую я играла это было обычным делом. Её часто хвалят, точнее хвалили. Она чуть ли не каждый день слышала комплименты, восхищенные возгласы одноклассников. Для меня же это было целым событием, рядом новых чувств и ощущений. По телу от одного только слова «молодец» бежали приятные мурашки, и на сердце становилось так тепло, что хотелось непременно сказать кому-нибудь комплимент, улыбнуться, посмеяться над глупой шуткой. И весь оставшийся день всё было как-то легко, даже алгебра с геометрией. Мне хватало лишь кратких объяснений Сэма на перерывах, чтобы осознать, чего от меня хотят. И вот, уроки закончились, и я решила, что самое время задать интересующие меня вопросы. Мы сидели всё за тем же столиком у окна, всё так же втроем. И когда Сэм притащился уже с тремя подносами, убедив нас с Мэттом, что для Сэма Аями нет ничего невозможного, я наконец решилась скромно попросить: — Мальчики, не могли бы вы рассказать мне про этого Раяна побольше? — Что?! — воскликнул Мэтт. — Зачем тебе эта информация, Лив? — Просто интересно, — я надула губы, с удовольствием замечая, что Мэтт использует прозвище, которое придумала я. — Она же должна знать своих одноклассников, — спокойно заметил Сэм. Слишком спокойно для него. Видимо, Раян не вызывал у него слишком негативных эмоций. — А, да… — рассеянно ответил Мэтт. — Я просто не особо его уважаю, хотя я не единственный. Раян — главный хулиган школы, головная боль учителей и ночной кошмар пятиклашек. У него богатый отец и неплохие оценки, что по мнению нашего директора является достаточным оправданием его шалостям. Хотя, его не так давно перевели на платное, но, честно, лучше бы исключили. — Леди Соннел способна на такое? — недоверчиво сказала я. После всего произошедшего вчера в это едва верилось. — Ну, на самом деле, — Сэм наклонился ко мне и тихо-тихо зашептал. — Ходят слухи, что Леди Соннел втрескалась в отца Раяна. — Но это только слухи, — кивнул Мэтт. — Ну, от любви никто не застрахован, — улыбнулась я. Даже кто-то вроде леди Соннел. — Это так, — живо отозвался Сэм и долго, выразительно посмотрел в толпу. Я всё знала. Я знала, что Сэм любил Оливию больше жизни, знала, как ему тяжело скрывать нечто подобное. И эта фантомная грусть передавалась мне, заражала, будто вирус гриппа, и заставляла руки дрожать. Ведь также я знала, что Оливии больше нет, что она умерла. И у Сэма нет и шанса, ведь он влюблен в того, кого нет в этом мире. Хуже невзаимности, наверное, именно любовь к мёртвому. И если мне было жалко Сэма ещё тогда, когда он ночевал у нас летом, сейчас моё сердце разбивается от одной мысли, что я не могу ничего сделать. Беспомощность снова напомнила о себе, обвила железными цепями и отказалась отпускать. Я сглотнула, чтобы не заплакать от этого леденящего чувства. — Нам стоит пойти делать домашку прямо сейчас, если хотим отправиться на поиски Тая, — решительно прервал тишину Мэтт и схватил Сэма, который было хотел удрать, за рукав. — И тебя, Сэмми, это тоже касается. — Ты жуткий зануда, Кайто, — пробурчал Аями. — Тебя поэтому девушки и не любят. — Сэм, родненький, не всем нравятся индивидуумы с шилом в жо… в пятой точке. Пока. Оливия, встречаемся в шесть у главного входа! — бросил он напоследок, и они ушли. Точнее Мэтт утащил все еще сопротивляющегося Сэма. С домашней работой я справилась на удивление быстро для первого дня в элитной школе. Час просидела над алгеброй, тридцать минут над викореннским языком, всего пятнадцать минут заняла история и целые сорок биология. Не точно, конечно, но где-то около того, ибо у меня ещё со второго класса странная привычка смотреть на часы после каждого сделанного урока. И вот, я подобралась к Ней. К тому предмету, который не давался мне с седьмого класса. Я понимала обычную химию, блестяще знала магиологию. Но не магиохимию, нет. Да даже с физикой у меня не было таких проблем, хотя и та была не самым лёгким предметом. А тут ещё подчерк надо точно копировать. Именно по этой причине я взяла с собой старые тетради Оливии… Но я хоть и листала учебник по второму кругу, хоть и перечитывала старые записи, до сих пор чувствовала, как ветер игриво завывает в голове. И я заснула, положив голову на стол. Проснулась я в без десяти шесть. Сначала с испугом уставилась на телефон и попыталась переосмыслить, как дальше жить. Потом я заметила, что лежу не головой на учебниках, а на кровати, да ещё и заботливо прикрытая одеялом. Дрожа от испуга, я подползла к столу, где по-прежнему лежала раскрытая тетрадь по магиохимии. Но, уставившись в неё, я обомлела. Моя домашняя работа была сделана. Аккуратным почерком кто-то решил все задачи, над которыми я так долго сидела. Но было кое-что ещё, что смутило меня. Это был почерк Оливии. В любое другое время я бы запаниковала, даже зарыдала бы, но сейчас я торопилась. Поэтому с отборным рилийским матом захлопнула тетрадь и пошла в туалетную комнату, дабы умыть заспанное лицо. После этой процедуры я быстро переоделась в голубой свитер, со скоростью света натянула старенькие, но обожаемые джинсы, наскоро обулась и пулей вылетела из комнаты, еле сообразив, что её нужно запереть на ключ. — Нитки! — воскликнула я, вспомнив о своих утренних похождениях, быстро вернулась, схватила деньги и помчалась к лифту. Пока я бежала, вспотела, поэтому процедура по надеванию верхней одежды показалась пыткой. Но всё уже было сделано и я, прямо минута в минуту оказалась у главного хода, уставшая, но безумно довольная собой. Сэм и Мэтт стояли тут же, тоже одетые. У Сэма из-за шарфа не было видно большей части лица, в то время как Мэтт даже не застёгивал куртку и не удосужился надеть шапку. Поэтому я могла понять, что Кайто одет в голубую рубашку с короткими рукавами и поверх неё в лимонно-жёлтую жилетку. И, если честно, такая одежда шла ему больше, чем эта идиотская школьная форма. Ничего из этого вслух я, разумеется, не сказала. И тут я заметила, что рядом стоит девушка. Кожа её была немного темнее моей, но практически в тон с кожей Сэма. Её тёмно-русые волосы были завязаны в высокий хвост. А какие прекрасны были у этой девушки глаза! Один был синий-синий. Точно вода Безмолвного океана. А другой зелёный, как у Джеймса. Расстёгнутая куртка девушки говорила о том, что она, как и мы с Мэттом, не боится холода. Я узнала её. Это была Сэн Аями, сестра Сэма. Вроде бы младшая. — Оливия, это Сэн, я вчера о ней говорил, — улыбнулся Мэтт. — Она старшая сестра нашего неугомонного Сэма. — Старшая? — я посмотрела на Сэма, самого высокого в этой компании, а потом на Сэн, которая была даже ниже меня. Да что с этой школой не так? — Солнышко, мне шестнадцать, — весело подмигнула та, отчего моя челюсть поцеловалась с полом. В переносном смысле, конечно. — И не переживай, твои воспоминания вернуться, я уверена! — Вот как, — улыбнулась я. Странные у них десятиклассники. То высокие, как небоскрёбы, то ниже восьмиклассников. Чудеса в решете. — Сэн поможет нам с расследованием, — важно сказал Сэм. — Сейчас надо будет записать свои фамилию и имя вот сюда и можно будет выходить. — А куда пойдём? — глупо спросила я. — На торговую площадь, конечно же! Роспись в «сведениях об отлучке из корпуса» много времени не заняла. И вот мы вчетвером уже шагали по ещё светлым улочкам столицы. Я растерянно крутила головой, всё ещё не до конца веря, что подобное возможно. Миол всегда поражал меня своими размерами. Каждый раз приезжая сюда, я не упускала возможности поудивляться. Его высокие дома были совершенно не похожи на наши, а немного сиреневое небо заставляло сердце биться быстрее и быстрее. Люди тут были особые, одетые практически всегда по последней моде, ухоженные, улыбчивые. Очень жаль, что не всегда за столь приятной внешней оболочкой скрывается что-то доброе. Раян-то тоже симпатичный парнишка на первый взгляд, да ещё и чёлка зелёная! А по рассказам мальчиков — не самый лучший человек. Внешность у людей часто бывает обманчива, хотя иногда говорит о них наоборот слишком много… Внешний облик Миола говорит о том, что он — город богачей. Город счастливцев. Город жизни. Но такой и должна быть столица, не так ли? Мы шли по огромному переулку, огибая слишком медлительных людей, мимо многочисленных магазинчиков, где стояли неведомой красоты товары, каких я ранее и не видала. Торговой площадь назвали не случайно — тут продавалось буквально всё. От банальных еды и одежды до изделий из сейрилла — редкого драгоценного камня, который ещё называли «кровью ведьмы» из-за зелёного оттенка, от маленьких сувениров до мебели, от детских игрушек до животных и растений. Словом, глаза разбегались, чуть ли не в прямом смысле. Мы остановились перед маленьким на вид магазинчиком и зашли внутрь. Колокольчики, висящие над дверью, зазвенели, оповещая хозяина о клиентах. — Здравствуйте, — быстро сказала Сэн, немного оперевшись на прилавок. — Могу ли я купить «след»? — «След»? — рассеянно сказал старикашка. — Вам какой пробы? Средней? — Высшей, — уверенно сказала Сэн и улыбнулась. — Вы уверены? «След» высшей пробы не для детских игр, это для взрослых, для серьёзных людей, а не для тех, у кого лишь шалости на уме… — Эйджизм во всех красках, — сообщила Аями, резко развернувшись к нам. — Серьёзно, мы будто бы живём в тысяча четырёхсотых! Ужас, ребята. — Молодежь расходилась, — проворчал старик. — Вы из Роенской школы? — Никак нет, — Сэн обворожительно улыбнулась и расстегнула куртку. А я и не заметила, что застёгнута. — Миолская академия, мистер. Старик оробел, засуетился и пошёл в маленькую комнатку. Я заметила, что у Сэн на груди золотой значок — большая буква «М». Это знак академии, который, по словам Оливии, выдают с шестнадцати лет, так что с этим вопросов не было. Но всё же я открыла рот и уставилась на Сэн с неподдельным удивлением. — У нас такой тоже будет, — снисходительно улыбнулся мне Сэм, пока его сестра расплачивалась за покупку. Я рассеянно кивнула. Меня удивлял не значок, нет. До глубины души меня поразила Сэн. Поразила её уверенность и способность в любых ситуациях одновременно и быть спокойной, и не давать себя в обиду. Я всегда думала, что эти две вещи совершенно не совместимы, поэтому на подобные выпады всегда огрызалась, чуть ли не рычала, подобно маленькому волчонку. А тут Сэн с улыбкой на лице ставит на место этого гнусного старикашку! С улыбкой, совершенно не надрываясь. И я, ужасно злая Мирель Савэйрин, в роли ужасно беззащитной Оливии Савэйрин смотрела на Аями-старшую с неким восторгом, будто бы оглядывала победительницу. И она правда победила, победила мой метод. Мои идеалы развалились, как карточный домик. В миг. Пытаясь угомонить своё сердце, вновь отплясывающее дикий танец, я подошла к прилавку: — Можно швейный комплект, пожалуйста! — тихо сказала я. — Н-наверное тоже высшей пробы. — С вас пятнадцать моев, — пробормотал продавец и протянул мне аккуратненькую катушечку и фиолетовую иглу. — Спасибо за покупку. Поймав удивлённые взгляды одноклассников, я сунула приобретённый товар в карман. Мы быстро пошли к выходу, зазвенели колокольчики, захлопнулась дверь. Мы оставили продавца наедине с собой. Не лучшая компания, если честно. — Ну ты даешь, Сэн! — восхищённо произнёс Мэтт. — Ага, это было так здорово! — добавила я. — Я частенько так делаю, — вздохнула девушка. — Эйджизм ужасен. Я соглашусь, у нас меньше опыта, это правда. Но ведь мы тоже можем заниматься серьёзными вещами! И, после четырнадцати, по документам, мы становимся полноправными членами общества. Ну, почти. Но нас всё равно воспринимают как… личинок. Не осталось сексизма, расизма, гомофобии… Хотя нет, гомофобия осталась, но не такая, как раньше. А эйджизм прёт из всех дырок. — Нет опыта — нет ничего, — устало вздохнул Мэтт. — Так у моего прадеда в дневнике написано. — Твой-то прадед без опыта был и прославился, — усмехнулся Сэм и был совершенно прав. Хиро Аккацуми, единственный и неповторимый гостолог и его жена-напарница Мэй знамениты на весь мир. — Оливия, а что ты на этот счёт думаешь? — нежно спросила Сэн, видимо заметив мою задумчивость. — Я думаю, что не все люди такие, как этот старик! — выпалила я. Это, несомненно, было ложью. Наглой ложью. Большинство людей похожи на этого старика: глупы и эгоистичны. Но это было именно то, что нужно было сказать, будучи Лив. — Ты не меняешься, — улыбнулся Сэм. — Оставайся такой всегда, хорошо? — Хорошо, — не думаю. Я не знаю. Не знаю, что со мной будет дальше. Останусь ли я Оливией? Сбегу ли? Убьёт ли меня загадочный «Он» из послания сестрёнки? Я без понятия. Мы дошли до академии, весело болтая о всяких мелочах. Там мы вместе разделись и приступили к делу. В чём заключалось дело: надо было найти любые следы Тайлера и попробовать пройтись по ним. Для начала надо было выяснить, после какого урока он отпросился в туалет, но это было легче всего. Дойдя до нужного кабинета и отперев его, мы принялись за дело. Сэм снял крышку с коробки, где лежал «след», макнул туда кисть и распылил нечто, похожее на блёстки. Блёстки эти разлетелись по всему классу, легли на пол, на парты и на нас. Мэтт просто стряхнул их, Сэн проигнорировала, а вот мне «повезло»: пылинка попала мне в нос и я звонко чихнула. — Будь здорова, — сказал чей-то голос, что не был мне знаком. Я растерянно огляделась. Никого не было рядом. Только зеркало. Точно с ума схожу, ей-богу! В это время на полу в классе стали вырисовываться следы, разных размеров и, в каком-то смысле, форм. Над каждым типом следа образовалась табличка с именем человека, который тут существовал и стоял. Например, туфли на каблуках принадлежали учительнице биологии леди Софи Луорес, а отпечаток следов прямо на парте оставил некий Джордж Эмо. Тайлера я нашла быстро, и неуверенно ткнула в табличку. Его следы засветились, самые старые — совсем чуть-чуть, а самые новые — до безумия ярко. Сэн открыла дверь, а Мэтт положил руку на самый яркий след. Невидимые ноги, оставляя светящиеся отпечатки, отправились куда-то вдаль по коридору. Мы побежали следом. Сначала следы привели нас к мужскому туалету и зашли внутрь. Я молилась всем богам, чтобы они всё же вышли оттуда, ибо заходить туда не хотелось, а любопытно было до чёртиков. Так и случилось. Но, к моему огромному удивлению, дальше следы начали вытворять что-то странное. Сначала наш невидимый друг потопал обратно, по светящейся дороге, а потом странно крутанулся и практически побежал в другую сторону, к лестнице. Он поднялся по ней, а потом ринулся к комнате отдыха, что меня почему-то не удивило. Мы, точно сумасшедшие, бегали за светящейся дорогой, а на нас с удивлением смотрели случайные люди. И вот, комната отдыха. Невидимый Тайлер двинулся вперёд, к камину, но потом резко пошёл назад, к двери. Мы замерли и ждали продолжения увлекательного приключения мальчишки, но так и не дождались, потому что неожиданно его след загорелся красным, и над ним появилась табличка с надписью. — Самый свежий след интересуемой личности, — прочитала я вслух. — Он разулся? — Но это же «след» высшей пробы, он должен показывать такие нюансы… Я не понимаю, — Мэтт ещё раз прошёлся по дорожке из следов и поспешил сделать вывод. — Как будто сквозь землю провалился.  — Старикашка нас обманул, — прорычал Сэм, засунув руки в карманы своей странной черной толстовки. — Не кипятись, братик, едва ли это так… Но я согласна, человек не мог взять и исчезнуть, может быть его во что-то превратили? — Вряд ли, тогда уже тут должна была лежать вещь, — пробормотал Мэтт. — И целая вещь, — шёпотом сказала я сама себе, вспоминая утренние приключения в поисках лапы кота. Я будто бы что-то поняла, но в тот же миг это чувство исчезло, растворилось. Будто бы что-то помешало мне осознать всё до конца. — Мэтт, что ты там сказал про «сквозь землю»? Что насчёт того, что его украли? — Унесли, — согласилась Сэн. — По следам видно, что его что-то очень сильно напугало. — Но из школы вчера никто не выходил, — возразил Мэтт. — Исключая Джеймса, конечно. — Значит, — преступник ещё в здании, как и Тайлер! — быстро закивал Сэм. — В таком случае надо узнать обо всех тайных местах школы! Можно попробовать завтра распылить след в комнате отдыха и посмотреть! — Я согласна, — улыбнулась Сэн, а потом её глаза загорелись. — А давайте организуем поисковой отряд! — Отряд? Почему бы и нет, — я влипла, но разве в этом случае можно не согласиться? Всегда мечтала, чтобы моя жизнь походила на детектив. — Я всеми своими конечностями за! — радостно воскликнул Сэм. — Поисковой отряд… А не слишком ли это по-детски? — засомневался Мэтт. — А, впрочем, к чёрту серьёзность, я в деле. — Отлично! Я позову Джеймса… — А этого-то хмыря зачем?! Сеструха, смерти моей захотела? — Джеймс сын директора, он много чего знает, — улыбнулась я. Мы договорились о встрече завтра в столовой, и я медленно пошла в комнату. Я шла и думала. Думала о Сэме, так ненавидящем Джеймса, о Мэтте, которого совершенно без причины называют занудой. Думала и о Сэн, что так приуныла, когда говорила о гомофобии, об испугавшемся чего-то Тайлере, о проклятом зеркале, которое меня уже заколебало, об игрушке, о Раяне. Словом обо всём. Дойдя до комнаты, я зашла внутрь, закрыла дверь, прислонилась к стене и… заплакала. Я не знала из-за чего, я ревела, но мне было ужасно стыдно перед Оливией, ведь прямо сейчас я отнимала её жизнь, её друзей, её впечатления. Это не моё. Это не мои люди. Я не должна к ним привязываться, не должна. Сестренка, мне так плохо, ведь я правда очень-очень хочу стать подругой Сэн, наладить отношения с Сэмом и Мэттом, найти ещё друзей. Хочу слышать похвалы от учителя истории, хочу слышать, как Сэн спорит с эйджистами. Пожалуйста, Оливия, прости меня! В темноте комнаты я увидела, как странно поблёскивает зеркало. Оно снова было повёрнуто не к стене, а прямо ко мне.