Unhealthy competition. Welcome to America.

POV Tom. Дорога от Невады до Флориды была долгой. Больше суток в пути. Шоу в Вегасе переплюнуло все остальные, я долго не забуду тот восторг, который накрыл меня с головой и не отпускал на протяжении всего выступления. Впервые за последние пару недель я искренне улыбался публике, забирая от них ту энергию, в которой нуждался, как никогда. Безумство. Именно то, без чего я не представлял свою жизнь. Свободное время в городе грехов также положительно повлияло на меня. Казалось, отношения с Ребеккой налаживались: она больше не сторонилась меня и не дерзила до болезненных спазмов в голове, завтракала в моей компании и вела себя, как адекватная девушка, за которой мне нравилось наблюдать все больше с каждым прожитым днем. И с каждым прожитым днем мне все больше хотелось вмазать по физиономии своему близнецу. Билл переходил все границы. Своим поведением он ежедневно доказывал мне, что его влюбленность в Бекку - фальшь. После его заявлений о том, что блондинка должна покинуть группу, я был уверен, что Билл не любил Ребекку, лишь чувствовал к ней симпатию, а вся его злость являла собой воплощение мести за неразделенные чувства. А вот я однозначно возненавидел в ней все, когда пару лет назад узнал, что она станет частью нас, вклинится в нашу сплоченную семью. Малышка, играющая на гитаре. Да как это вообще возможно? Агрессия застилала мой разум, а желание издеваться над девчонкой кипело внутри меня. Чем несдержаннее была ее реакция на мое отношение, тем больше я жаждал добить ее, довести до предела. Бекка перевернула мою жизнь. Пришла в нашу группу и доказала, что не только я, зазнавшийся болван, талантливо управлялся с музыкальными инструментами. Она пришла и доказала, что имеет право быть среди нас, выступать, забирать себе часть внимания наших поклонников, которые приняли ее по-разному, но им, как и нам, приходилось с этим мириться. Сейчас я с гримасой на лице вспоминал тур по Европе и всю дичь, которую творил, но все же не чувствовал в себе особых перемен. Да, мы с Бекс привыкли друг к другу и досаждать ей не было смысла, потому что она еще в Европе взрастила в себе равнодушие в мой адрес, а я, не чувствуя обратной связи, потерял интерес допекать надоедливую светловолосую бестию. Я так и не разобрался в себе после того, как извинился перед ней, что определенно шокировало нашу приглашенную звезду. Дрожь пробрала мое естество, когда я увидел ее, поющую, со слезами на глазах. Тогда я почувствовал вину за все свои гнусные поступки, за все слова, которые однозначно обижали ее, а девчонка не подавала вида, гордо задирая голову кверху. Сильная духом, несломленная. Меня всегда тянуло к таким. Время от времени я размышлял о наших взаимоотношениях и поцелуях, которые ни к чему не вели - они просто были, доставляя удовольствие нам обоим. Мне нравилось касаться ее, дразнить, вкладывать в свои действия напор и подмечать ее желание быть со мной в этих моментах, принадлежать мне хотя бы косвенно. А еще мне нравилось мстить Биллу, отираясь рядом с блондинкой. Хотелось в очередной раз ткнуть ему под нос ее выбор, подтвердить действиями ее слова, брошенные ему в лицо. Да, она думала обо мне тогда, когда братец размышлял, в какой форме признаться Нойманн в своей симпатии. Все это радовало меня, подстегивало моих внутренних чертей не сдавать позиции, не отходить в сторону. Я не захлебывался от желчи, узнав, что Ребекка переспала с Биллом. Не мог в это поверить, да, но не обозлился, понимая, что мы ничего друг другу не обещали. Секс - всего лишь порыв, удовольствие и я никогда не придавал этому особого значения, в отличие от моего братца. Но я понимал, что мое отношение к девушке изменилось и поспособствовал этому случай в Сан-Франциско. Я чертовски перепугался за Ребекку, чувствуя львиную долю собственной вины. Мои нескончаемые попытки выкрутить выдержку блондинки, мой местами слишком уж откровенный сарказм, мое преследование - я был виноват во многом. А когда Билл внезапно слетел с катушек, моим единственным желанием было оградить Бекку от его агрессии. Георг удивлялся всему, что происходило между нами, советовал оставить девушку в покое и просто позволить ей работать, но я и так ничему не препятствовал, даже получал удовольствие от нашей сыгранности. Оставить в покое Бекс я не мог, потому что считывал с ее лица все эмоции, которыми она светилась в моем присутствии. Это был коктейль из легкой раздражительности, шутливости, наигранного гнева и желания, с которым она смотрела на меня. Она знала, что я испытываю то же самое по отношению к ней. Я помнил касания ее пальцев к моей обнаженной коже, будто это было вчера, и не желал отрицать того, что хотел бы повторить это вновь. То безумство, которым мы оба были охвачены два чертовых года назад. Я прекрасно жил все это время, не вспоминая о ней, но стоило светловолосой вновь замаячить перед моим лицом - все изменилось. Стерлись временные барьеры и возникло ощущение, будто мы не расставались, а так и жили по соседству, раздражая друг друга, но при этом чертовски желающие быть рядом, обмениваться искрящей энергией. Я перестал отрицать очевидное: Бекка была моей батарейкой, после общения с которой я всегда пребывал в шикарном расположении духа, каким бы ни был наш разговор. А теперь еще и надеялся, что она чувствовала себя так же, не обижаясь и смирившись с моим порой несносным характером. Сигарета уже истлела в моих пальцах, и я просто смял остатки никотинового удовольствия в пепельнице, совершенно потерявшись в своих мыслях, которые прервал стук в дверь. Шустро натянув на себя футболку, прошел к двери, снимая цепочку с замка, и увидел брата. Закусив губы, но не выразив ни единой эмоции, позволил Биллу зайти в номер. Он осмотрелся и вновь устремил взгляд на меня. Моя агрессия сходила на нет, но мне нравилось изводить братца, наблюдать, как он бесится, было тем еще удовольствием, в котором я не мог себе отказать. Вот и сейчас я не удержался от того, чтобы задеть Билла, и безразлично бросил: -Если ты надеялся застать здесь ее, то спешу тебя разочаровать… – замечаю, как лицо Билла напряглось – я один и только недавно проснулся. -Но она была здесь, не так ли? – Слишком холодный тон, слишком надменный, принадлежащий оскорбленному человеку. Только чем тебя оскорбили, не позволишь узнать? Ладонь так и чесалась сжаться в кулак и проехаться по гримасе, исказившей его лицо, но я умел держать себя в руках и даже плевал с Берлинской телебашни на его гневные выпады в мою сторону. Правда всегда причиняет боль, так ведь, братец? – Не отрицай, что и в Вегасе вы были вместе, она сама мне это сказала. Стоп. В какие игры ты играешь, Нойманн? И если это так, какого черта не посвятила в правила игры? -Мне абсолютно нет дела до того, что именно она тебе говорит – безразлично отзываюсь я – Радуйся, что после твоих истеричных выходок она вообще с тобой разговаривает. Беседы по душам никогда не являлись моим приоритетом. Билл частенько говорил мне о том, что я безучастный ко всему человек. Пусть так, согласен, но когда я вижу перед собой лютую несправедливость - обязательно вмешаюсь. Отношения брата и Бекс как раз тот самый случай. Билл присел в кресло и, глядя в панорамное окно, произнес: -Что ты к ней чувствуешь? Закусив пирсинг, я нахмурился. Вот так, значит. Вопросы, тревожащие разум? И не только его, но и мой, потому что я и сам ищу ответы на эти вопросы, которые крутятся в моем одуревшем за это время сознании и в моменты, когда рядом она, сводящая с ума своими волосами, губами, гитарой, будто родилась с ней. Вот же дерьмо, Том, хватит. Выдохни. -Что ты хочешь от меня услышать? – с долей усмешки вопросом на вопрос. -Правду. В очередной раз усмехаюсь. Видимо, снова хочет услышать о том, как ей понравился секс со мной, какой дикой и сумасшедшей она была, как набросилась на меня с поцелуями, не смогла уйти, не смогла проигнорировать все свои желания. Остановись, Том. -Важно, что чувствует она… – произношу я и поджигаю вторую сигарету – но я с ней об этом не говорил. -Конечно, ты просто ее трахал. Судорожно выпускаю дым из легких, кривя губами. Ничерта ты не знаешь. Не видишь всего, что происходит, но постоянно твердишь про близнецовую связь. Тебя всегда волновали исключительно твои заботы. -Ты тоже – хмыкаю я, делая глоток неприятно теплой воды – И, кажется, она дала тебе понять… -Именно поэтому мне важно, что ты к ней чувствуешь! – выпалил Билл, поднимаясь на ноги – Ребекка просто игрушка? Ответь, Том, не заставляй меня ненавидеть тебя еще сильнее, я и так слишком устал от этого чувства. Устал меня ненавидеть? Мне сейчас поклониться и поблагодарить Его Светлейшество за эти слова? -Проблема в том, Би, что ты непомерно эгоистичный… – заговорил я, падая на постель – и всегда думаешь о себе, а не о других. Тебе не ответили взаимностью и ты сразу же из тюльпана превратился в сатану, который готов спалить все и всех в радиусе одного километра – я сглотнул, выдержав паузу – Отпусти, дай ей свободно дышать. И перестань укладывать банальный секс в одну коробку со светлыми чувствами, перевязывая ее розовыми лентами. Брат качает головой с легкой ухмылкой на губах. Во мне соперничали два чувства: одно из них жалело Билла, а другое умоляло не обращать на него внимания. Я и сам уже устал жить с этим бредом в голове, поверх которого ложилась усталость от плотного рабочего графика. -Но ведь она будет с тобой, думаешь, мне от этого легче? -Чего ты хочешь от меня? – устало выдыхаю я – Чтобы я отошел в сторону? Игнорировал ее? Вновь пригвоздил своими шуточками к полу? Я не собираюсь добивать ее после всего, что ты уже сделал с ней. Отстань от нее. От меня тоже, Билл, пожалуйста. -Я хочу знать только одно – продолжает бросаться льдом вместо слов – Ты ее любишь? Я бы мог в лоб произнести то, что размажет Билла по моему номеру, если бы в действительности хотел причинить ему боль, но все же надеялся, что брат сам все поймет и осмыслит. Сам сделает выводы. Он мог расценить мое молчание, как угодно, и я уверен, что прямо сейчас им были сделаны не самые правильные выводы. ***** POV Rebecca. Miami, Florida Seems like it was ye-e-esterday when I saw your fa-a-a-ace You told me how pro-o-o-oud you were but I walked awa-a-a-ay If only I-I-I-I knew what I know toda-a-a-a-ay Ooooh, ooh Открываю глаза и вижу Густава, показывающего мне пальцы вверх. Хотелось бы мне ему улыбнуться, но выбранная продюсерами композиция была чересчур грустной и требовала моей полнейшей концентрации. Я старалась с головой окунуться в исполнение, ощущая дрожь в коленях. То, что придумал Дэвид Йост, в голове не укладывалось и теперь, помимо мыслей о том, как держаться подальше от младшего Каулитца, я размышляла о своей сольной карьере, которая обязательно покатится прямиком в ад, если я позволю себе сфакапиться хотя бы самую малость. Том, который потащился вместе с Густом на мое прослушивание, куда-то подевался, а мне хотелось бы понять по его эмоциям, насколько я сейчас облажалась. То, чем мы с ним баловались в Аризоне, было пустяком, а сейчас я пела перед людьми, которые уже долгие годы тусовались в индустрии, и чувствовала себя максимально напряженно, даже несмотря на то, что уже во второй раз отправилась в большой гастрольный тур с очень раскрученной группой. Но я не певица - я музыкант. Я девочка, обожающая свои гитары. Никогда не придавала особого значения своему голосу. I'm so-o-o-orry for bla-a-a-a-aming you-u-u-u For e-e-e-everythi-i-i-i-ing I just couldn't do And I've hu-u-u-urt mys-e-e-elf…by hu-u-u-urting you-u-u-u -Спасибо, Ребекка – добродушно отозвался Йост – Ты была на высоте – это всего лишь его воспитание и умение вести переговоры, не ведись на это, Бекка, не тешь себя глупыми надеждами. -Бекка, ты круто поешь! – Густав подошел ближе и протянул мне свою ладонь, по которой я ударила – Отвечать за бэк-вокал в нашей группе это явно не то, чем ты должна заниматься. У тебя сильный голос и тебе нужно идти вперед. -Победить еще в парочке телевизионных шоу? – прыснула я – Или все же приложить усилия и выпереть старшего из группы, полноправно заняв его место? -Я бы на это посмотрел! – Хохочет Шефер, а я понимаю, что мне никогда не надоест наша с Томом сыгранность, которой я так долго добивалась. Мне, как музыканту, было важно найти подход к этому зазнайке, но он первый сделал это. Даже в Европе сдался, сев однажды за фортепиано, ибо его хрупкие нервы не выдержали моих пыток над инструментом. -Кстати, куда он испарился? – Поинтересовалась я, отвлекаясь от своих мыслей. Густав пожимает плечами, а я поглядываю в сторону Йоста и еще парочки мужчин, что-то увлеченно обсуждающих. Если они и правда захотят иметь со мной дело, я буду невероятно счастлива. Мне откроются новые возможности, да и быть под крылом Дэвида Йоста не самая плохая перспектива. Судя по тому, до каких высот взмыли Tokio Hotel, он знает, что делать. Меня нехило трясло, дрожали руки и я сцепила их за спиной, чтобы не выдавать дикого волнения, разросшегося по всему телу – Ты не хочешь перекусить, м? -Кстати, это идея – кивнул драммер – Выберем в сети какой-нибудь спот с испанской кухней… – я согласилась с приятелем – но для начала отыщем Тома. ***

OST: Christina Aguilera – hurt

Вместо того, чтобы сидеть в ресторане, мы взяли с собой еду и отправились на пляж. За те несколько часов, которые мы провели в Майами, я успела влюбиться в этот город. Теплый, красивый, с невероятным океаном. Стоило признаться самой себе, что за последние недели я осознала, насколько красивой страной была Америка. Я даже ни разу не вспомнила о родном Берлине, разве что о немецкой еде. -У Джорджа по-прежнему выключен телефон – фыркнул старший Каулитц, падая на песок рядом со мной и Густавом – Чем он, по-вашему, занимается? -Оох, избавь нас от своих похабных шуточек – отозвалась я, пропуская белые песчинки сквозь пальцы – Парень просто решил отдохнуть, только и всего. -А вот это все не отдых, Бекс? – Том обвел взглядом пляж и улыбнулся, слегка сощурившись – Благодать, не так ли? И с этими словами было трудно не согласиться. По телу растекалась невероятная нега, а кончики пальцев сводило приятной судорогой. Вот так расслабиться посреди адского графика музыканта - ни с чем несравнимое чувство. Провести пару часов на пляже, спиной ощущая теплый песок, и щуриться от медленно заходящего солнца. Том, как ни крути, был прав: это самая настоящая благодать. -Так что тебе сказал Йост, Бекс? – отправляя в рот ложку гаспачо, поинтересовался Том – Надеюсь, ты в бизнесе, потому что твое сегодняшнее исполнение выглядело даже лучше, чем тогда, когда я играл тебе в Финиксе. Хм, а мне наоборот больше понравился наш дуэт. Тогда мне никого не хотелось видеть рядом - только тебя. -Как ты можешь судить о моем исполнении, когда слышал лишь первые строки, а затем куда-то исчез, м? – сверкнула гневным взглядом в сторону этого самодовольного брюнета – Ты все пропустил, Том! Тогда какого дьявола напросился пойти вместе с Густавом? -Я музыкант, крошка, мне хватает пары аккордов и нескольких слов, чтобы понять, что передо мной талант – кошачья улыбка растягивается на его непомерно слащавом лице – Так что тебе сказал Дэвид? Талант. Говорил ли Каулитц правду или в очередной раз бросался шуточками? Если так, то зачем ему в подробностях знать о результатах моего прослушивания? Я сама ничерта не знала, стараясь успокоить волнение внутри себя, но никак не получалось. Ела этот гребаный томатный суп, а ребята, наверное, давно заметили, как тряслись мои руки. -Я решила не заниматься сольной карьерой, а продолжать трепать твои нервы на законных основаниях в Tokio Hotel – довольно отзываюсь я, скосив взгляд на барабанщика – Густав может подтвердить, он все слышал. Том отставил бумажный стаканчик с супом в сторону, ближе наклонившись ко мне. Сверкнул своей голливудской улыбкой. Давай, номер первый везде и всюду, скажи что-нибудь, разбуди во мне жаркий азарт съязвить тебе в ответ. -А, знаешь, даже если ты займешь мое место - мне не будет стыдно за свою группу. Ты ведь уже показала мне однажды, как талантливо исполняешь мое соло. Я перестала узнавать его. Где тот нахальный тип, изводивший меня едкими комментариями во время саундчеков? Где та сволочь, мешающая моей спокойной жизни? Где тот самовлюбленный парень, который не упускал возможности отвесить с десяток грязных шуток в моем присутствии? -Но, Бекс, признай, тебе никогда не стать лучше меня, даже если ты займешь мое место – Ах, нет, я поторопилась. Вот и самовлюбленный парень, тот самый, которого я отлично помню. Я бы могла вечно выступать с тобой на одной сцене, могла бы ездить по десяткам городов и без единой помарки исполнять гитарные партии, но мне придется уйти. Я чужая среди вас: была, есть и буду. Печально это признавать, но мне и самой хотелось уйти. Поведение Билла, его отношение ко мне ломали меня, и я не знала, как подступиться к нему и найти компромисс, который бы устроил нас обоих. Я не любила Билла, как парня, не чувствовала ничего, что можно было бы отнести к влюбленности. Жалела о проведенной с ним ночи и почему-то стыдилась смотреть в глаза старшему. Теперь, когда Том все знал, я ощущала некий дискомфорт и ничем не могла его объяснить. Чувствовала полнейшее непонимание. А он, казалось, не придал этому особого значения, но резко изменил свое отношение ко мне и охладел к собственному брату. Я старалась не потеряться в потоке этих навязчивых мыслей, думала обо всем этом даже на концертах, молясь не облажаться и не вызвать очередную волну недовольства. Медленно сходила с ума. -Ребекка, ты с нами? – Голос Густава выдергивает меня из размышлений, и я поднимаю взгляд на Тома, который улыбается своим кареглазым прищуром. Ну какого черта я захлебываюсь в этих глазах, обрамленных бесконечными ресницами? Такой неприлично красивый в этот закатный час. Стараюсь улыбнуться парням и киваю. -Я знаю, что тебя тревожит, Бекс, кто тебя тревожит. Мы не позволим обижать тебя. Занимайся тем, чем должна, и получай удовольствие! – Кулак Тома тянется в мою сторону, Густав спешит проделать то же самое. Улыбаюсь и касаюсь их рук своей. Возможно, они не догадываются, насколько сильная ненависть живет внутри меня, но своей поддержкой не позволяют разрастись ей до бьющих все рекорды значений. *** Во время концерта я еще больше влюбилась в Майами и людей этого замечательного места. Густав рассказал мне, что основной процент населения этого города составляют испанцы, но это не имело особого значения: я видела довольные улыбки этих людей, слышала их приятные выкрики и все внутри меня было готово засиять от счастья. Я была на своем месте, делала свою работу и действительно получала удовольствие, как и говорил Том. Он был прав: в шоу-бизнесе не было места для слабых, безвольных людей. В моменты, когда мои руки опускались, я вспоминала эти слова и сжимала кулаки до такой степени, чтобы ногти больно впились в ладони. Если я хотела продолжить вариться в этом котелке - я должна была проходить через все трудности, желающие преградить мне дорогу. И одна из этих «трудностей» ярко улыбалась публике между треками. Билл Каулитц, звезда европейских сцен, а теперь уже и американских. Всемирно известный человек, ежедневно доставляющий мне дискомфорт. Такой статный, недосягаемый, инопланетный в этих своих сумасшедших костюмах. И такой чужой. Настолько, будто между нами миллионы световых лет. Бывший друг. Не знаю, смогу ли еще хотя бы раз доверить ему что-то важное, такое, о чем бы никому больше не сказала. На нескольких последних концертах он наблюдал за мной, пока я настырно улыбалась Тому самыми откровенными улыбками, а на шоу в Майами ни разу не зацепился за меня взглядом, объятый холодом. Я наотрез отказалась быть на бэк-вокале, испытывая противоречивые чувства. Держалась за гриф гитары, как за спасательный круг, и временами ловила едва заметные подмигивания Тома. Мне казалось, я хваталась за Густава и за старшего Каулитца, как за последний шанс, данный мне в этой жизни. Твои претензии в мой адрес не обоснованы. Ты поймешь это, когда мне станет все равно. Уже стало. Я чувствовала это всеми нервными окончаниями. Чувствовала это душой, но не позволяла себе чувствовать себя виноватой. Нельзя слишком долго оплакивать собственные ошибки, нельзя бесконечно раскаиваться. Было и было. Было и прошло. *** -Бекка, ты потрясающе выглядишь – произнес Георг, улыбнувшись мне – Мы после шоу обычно красотой не блещем! -Говори за себя, приятель! – рядом устроился Том, сдвигая в мою сторону какой-то коктейль бирюзового оттенка – Пей, Бекс, это вкусно. Подозрительно щурюсь, оценивая содержимое в высоком стакане, напичканном льдом, несколькими разноцветными трубочками и дольками лимона и апельсина. -Если ты решил меня напоить - зря стараешься – коварно улыбаюсь я. -Ты же сама попросила безалкогольный, я правильно услышал? – нахмурился Каулитц – У вас, девчонок, настроение меняется, как погода на побережье. Неужели ты меня слушал? Неужели тебе не плевать на мои желания? -Боишься оступиться и в очередной раз угодить в чужую постель? – слышу голос Билла – Неужели извлекла опыт из своих ошибок? У меня уже глаз дергался от его язвительных комментариев на мои фразы. Он вклинивался в разговор всегда так неожиданно и хватал за самое живое, распаляя меня отвечать ему грубостью на грубость. Несдержанностью на несдержанность. -Не хочу напиваться, хочу помнить обо всем, что может произойти сегодняшней ночью… – грызу брюнета в ответ – ведь с тобой такой роскоши не случилось. Билл кривит губами, метается взглядом между мной и Томом. Его неприязнь чувствовали все мы, он швырялся ей едва ли не в наши лица. Айсберг, на который напарывались наши корабли и неминуемо шли ко дну, потому что все надежды наладить отношения разбивались вдребезги. -Извините меня, ребят, я посижу у бара – Поднимаюсь с места, не желая смотреть в это надменное лицо, не излучающее ничего хорошего. Ни капли не верю в его искреннюю симпатию, в нем нет того, что могло бы меня любить. Он преисполнен гневом и мстит мне за тот вечер, за который я сама себя прокляла уже сотни тысяч раз. Коктейль и правда оказался вкусным, но большую часть времени я просидела, всматриваясь в его остатки и прокручивая трубочками нерастаявший лед. Наверное, вовсе не стоило идти в этот бар, а остаться в номере и привести в порядок себя и свои мысли. Смирись, Ребекка, он не уступит. Он так и будет язвить, не давая тебе возможности почувствовать себя нужной в его группе. Если бы он остался в номере, мне бы непременно было уютно рядом с парнями, как было уютно на пляже в обществе Густава и Тома. Тома, с которым происходило что-то странное. Тома, которого я не узнавала. Тома, который вселился в Билла и так профессионально разрывал на мелкие части мое нутро. -Кажется, ты скучаешь, детка – рядом со мной присел парень, на секунду оторвав меня от размышлений – Выпьешь еще? -Я в состоянии купить себе коктейль… – безразлично отзываюсь, даже не поднимая взгляда – и не нуждаюсь в компании. -Ты та самая блондиночка из группы, которая сегодня навела у нас суету! – разворачиваюсь в сторону парня, исказившего губы в довольной усмешке – Сексуальная немка, играющая на гитаре. Какого черта ему нужно? Еще один недоумок на мою голову. Вернись к парням, Бекка. Вернись, даже если среди них находится тот, кого ты не желаешь видеть. -Давай развлечемся, девочка… – Тянет он, а его рука уже накрывает мою ногу так по-собственнически, что от этого действия у меня перехватывает дыхание. Все это может слишком плохо закончиться – ты так хороша, я фанат блондинок. Куда только пропала моя смелость, когда она так нужна? Я будто разом позабыла все слова, не в силах произнести хоть что-нибудь, пока его рука скользила по моей ноге все выше. Он наклонился ближе, обдавая меня своим дыханием, в котором прослеживался отчетливый запах алкоголя, смешанного с сигаретами. Максимально отталкивающий. -Я…не хочу – едва слышно и совершенно незаметно. -Но ведь я хочу – улыбается тот – Научишь играть на гитаре, милая? Мечта тинейджерских лет: создать гаражный бэнд. Ну так создай, приятель. Кажется, единственное, что ты можешь - играть на банках из-под пива, пока в зубах зажат очередной косяк. Он напирает, как неуправляемая волна, и единственное, что приходит в голову - уйти как можно скорее, но парень умудряется ухватить меня за руку и привлечь к себе максимально близко. Мерзко. -Бекс, у тебя все хорошо? – с этой фразой сердце бахается прямиком в пятки, и я интенсивно мотаю головой из стороны в сторону, находясь в крепких тисках – Приятель, это уже уголовная ответственность. -Ты пришел за выпивкой, чувак? Ну так вот же она – кивает на бар позади нас – Проваливай. -Какого хрена ты делаешь с моей малышкой? – насмешливый голос Тома за секунду стал ледяным – Давно с проблемами не общался? -Свали – руку пронзила боль от его животной хватки – Сегодня эта малышка моя. Том одним шагом сократил расстояние между нами и без всяких церемоний ударил шатена по лицу. Тот дернулся, а я вырвалась из его рук и встала позади Каулитца. Меня слегка трусило, но я постаралась не терять самообладания. -Том, какого ты… Что тут произошло?? – Георг осмотрел нас и махнул кому-то рукой. Спустя несколько секунд в нашу сторону направлялись двое крепких мужчин, которые вывели охамевшего парня на свежий воздух – Бекка, он к тебе приставал? Сглотнув, я слабо кивнула басисту. К нам подошел Билл и, осмотревшись, произнес: -Что, мать вашу, вы тут устроили?? Том, какого черта ты творишь, тебе проблем мало?? Она сама ищет себе приключений – махнул рукой в мою сторону – Ничего бы с ней не случилось. Кажется, для нее это в порядке вещей - быть использованной. Заткнись. Заткнись. Заткнись. Не позволяю себе сорваться, понимая, каким именно образом все это скажется на группе и на каждом из нас. Уже заранее прощаюсь со своей возможной сольной карьерой, ибо Йост вряд ли намерен прощать нашу очередную выходку. -Заткнись – С едва сдерживаемой свирепостью отзывается Том, обхвативший рукой мои плечи и, проходя мимо брата, с силой задевает его. Да, Ребекка, ты в очередной раз выставила себя полной дурой. Каждый твой поход в бар заканчивается неприятностями. Мне казалось, силы бороться были уже на исходе. *** В номере я прислонилась спиной к стене и медленно сползла вниз, усаживаясь на пол. Я чувствовала абсолютную растерянность и даже не стыдилась стоящего напротив старшего Каулитца, который заботливо проводил меня в гостиницу, потому что дрожь промчалась по всему телу и выдала меня с потрохами. -Может, все-таки пару глотков виски, Бекс? – слышу я – Успокоишься… Выдыхаю, отрывая голову от согнутых коленей. Алкоголь в данной ситуации не принесет мне облегчения. Я скривилась, вспомнив пьяное дыхание того кретина. -Хм… Вечная история, Том – промямлила я – Ребекка Нойманн и череда неудач – я разочарованно цокнула языком – Непрекращающаяся хрень преследует по пятам… -Если ты о Билле - плевать – брюнет, шурша джинсами, присел на корточки, пытаясь заглянуть в мои глаза – Не обращай внимания, он тот еще агент провокатор, сам же и захлебнется в яде, которым сейчас плюется. Мне чертовски неудобно за него, да и за себя – парень молчит – Мы оба капитальные придурки. С досадой качаю головой. Видимо, иначе в моей жизни быть и не могло. Ну а если вдруг? Я бы не прошла все круги ада, попав тогда на то шоу, подарившее мне билет в Tokio Hotel. Меня бы лояльно приняли в группе, а не старались избавиться от свалившейся на голову гитаристки всеми возможными способами. Человек, горевший жаждой мщения за свое ущемленное эго, сейчас сидит напротив и смотрит таким взглядом, будто не хотел уничтожить меня два года назад. А я помнила все его фразы, доставляющие дискомфорт, помнила все прикосновения, даже если они и причиняли мне боль. Ту боль, которую умело заглушала страсть, так неожиданно возникшая между нами. Что происходит, Том? Что происходило тогда? Чем мы руководствовались? Он аккуратно берет мои руки в свои и принуждает подняться. Он говорил, что нельзя сдаваться. Индустрия не для слабых. Ты хочешь вернуться к бренчанию на днях рождения, Бекс? Честно, я не знала, чего хочу. Мечтала о душевном равновесии, о котором будто никогда не слышала. Словно оно запретный плод, даруемый далеко не каждому. Не заслужила? Может, оступилась в прошлой жизни? Перешла дорогу в неположенном месте? Зачем ты так смотришь? Наблюдаешь мою обнаженную слабость? Тебе ни к чему. Ты сильный, взращенный шоу-бизнесом, готовый оскалиться в любой момент и взглянуть на ситуацию под определенным углом. Я другая. Я, честно, стараюсь. Забыла все, что убилось твоим безразличием. Простила. Слушаю тебя, пытаясь разобраться со своими внутренними конфликтами. Их много, знаешь, даже слишком, а ты смотришь и мешаешь сосредоточиться. Мешаешь? Мне сложно себя контролировать. Все данные обещания давно отправлены в архив и коротают время в папке «несдержанные». Возможно, я буду ненавидеть себя еще сильнее, но позже. Гораздо позже. Касаюсь его губ и хочу раствориться в этом ощущении, исчезнуть. Чтобы никто не нашел вовсе, никто не вспомнил, никто не решился обидеть еще раз. Я не знаю, что со мной происходит, Том, помоги мне во всем разобраться. -Прости – судорожно шепчу я в его губы, а он смотрит на меня совершенно сумасшедшим взглядом – Я не… – выдох – Просто не уходи… -Бекс… – низкий голос пробуждает новую порцию дрожи, но я не даю ему закончить, прижимая палец к теплым губам. -Это моя вина, во всем виновата я – слова стремительно вылетали из меня – Моя вина в том, что я не сдержала обещание – он улыбается, зная, о чем я думаю – Моя вина, что я с ним… Я… Шайсе, я постоянно думала о Кайли! – нервная усмешка – Как только услышала ваш разговор, я… Молчи, Том, прошу тебя! Мне ведь было все равно, я как-то жила два года, особо не вспоминая, но… – Он не дает мне договорить, вновь накрывая мои губы своими, и мой стон теряется в нашем поцелуе. Я вцепилась холодными пальцами в его плечи, сжимая ткань футболки и умирая от ощущений, охвативших меня. Все было другим, но таким знакомым. Эти касания губ не несли никакой агрессии, не обжигали гневом, не ранили. Он целовал меня как тогда, на сцене, у гребаного фортепиано, а по моим щекам лились слезы. Сейчас я сдерживала их из последних сил. -Ты ведь ничего не знала… – шепчет Том, стягивая с меня топ – и успела сделать какие-то выводы? Конечно, мне стоило остановить его, остановить то, что вновь произойдет между нами и повлечет за собой очередной ворох забот, но я сломаюсь пополам, если он сейчас уйдет, оставляя меня наедине со всем ужасом, который поселился в моем сознании, не желающий никуда уходить. Я свихнусь, если еще раз не поцелую его, не прижмусь к его теплому телу. Влюбиться, испытывая неприязнь? Разве я могла в такое поверить? Разве могла стать жертвой этого эксперимента? Мой персональный кошмар, скользящий ладонями по обнаженной талии и уносящий в параллельные миры. Я помнила его руки, с жаждой сжимающие мое тело, сильно и властно, желая подчинить себе. До боли приятное ощущение быть слабой в руках того, кому хотелось меня прибить. Я спятила еще тогда, думая об этом, а после и вовсе лишилась рассудка. И вернулась, чтобы вновь окунуться в этот вулкан, наслаждаясь тем, как полыхает кожа. Ты больная, Ребекка, зависимая. Чокнутая. -Я скучала – На выдохе, заглядывая в карие омуты. А он, кажется, не поверил услышанному. Скучать? По нему? По его заносчивости и надменности? По скверному характеру, по издевкам, по хитрым улыбкам, за которыми скрываются кровожадные клыки? Да. Миллионы раз да. Остатки здравомыслия плавятся, пока скольжу ноготками по его смугловатой коже, пахнущей горьким цитрусом и сладковатой примесью ванили. Какого черта так вкусно? Какого черта так приятно губами по коже, все ниже и ниже, а судорожные выдохи заставляют страдать от духоты. Все не так, как тогда. Мы те же, но все иначе. Невыносимо жарко. От этого ощущения ноги больше не держат мое тело, и я буквально падаю в его объятия, прихлопнутая этим волнующим ожиданием неизбежного безумства. Руки оплетают шею, ноги - поясницу. Я схожу с ума, я не могу думать ни о чем - только этот запах этого человека важен сейчас. Вновь его губы, такие до одури мои. Кусаю их, наслаждаясь тем, как из него вырывается стон, который он хотел удержать внутри, но просчитался. Каулитц, неужели это не очередная твоя игра? Неужели? Довольно улыбается в поцелуй, снося мне крышу. До умопомрачения идеальный и мой. Теперь мне плевать на каждую, которые были с ним эти два года. Их выдуманные мной образы размываются, оставляя после себя лишь яркие вспышки, готовые перерасти в мощный взрыв, от которого мы оба значительно пострадаем. Плевать? Плевать. -Бекс… Ты понимаешь, что со мной делаешь? – он смотрит в глаза, смотрит прямиком в душу, а я дрожу в этих крепких руках, давая понять, что он и так знает все ответы – Ты не оставляешь в покое, вынуждаешь думать о тебе каждый гребаный вечер – он выдыхает – Я перестал спать, Бекс… -А я не сдержала свое обещание – Мучительно повторяю я, нарушая все правила, которых придерживалась. Романы в группе запрещены. А разве нас это затрагивает? Интрижка - не более. Все пройдет, когда я буду направляться к своему гейту, не правда ли? Все забудется, как только самолет взмоет в воздух. Со мной останутся лишь воспоминания, теперь уже свежие и совершенно другие. Но его ласка сейчас уносит меня далеко отсюда, отключает голову, рассыпает мурашки по спине, которые бегут ниже под его ладонями. Какого черта я не заметила, как с меня исчезла вся одежда? Какого черта я не контролирую свои дрожащие пальцы, расстегнувшие его свободные джинсы? Какого черта в наши поцелуи вплетаются улыбки, которые мы дарим друг другу? Не закрываем глаза, смотрим, не отрываясь. -Ты меня чертовски раздражаешь…Том – Выдыхаю я, кусая его шею. От нее до болезненных спазмов пахнет грейпфрутом. -Скажи, как ненавидишь – Улыбается он, скользя пальцем по нижней губе. Помню этот чертов жест, помню все, что между нами было, каждый миг. Дергает за все мои нервные клеточки, заставляя их сжиматься до микроскопических размеров. Я бы перестала дышать, будь это возможно, зафиксировала бы это состояние, швыряющее из крайности в крайность. Запомнила эту болезненную негу. Ты и так запомнишь, Ребекка, даже против воли запомнишь. Будешь убиваться этими воспоминаниями, но никогда не выбросишь их из своей головы, дуреха. -Не сегодня. Я чувствовала его, желала, как никогда прежде. Помнила, как он перехватывал мои руки, не позволяя прикасаться к нему. Это было так чертовски давно. Будто не с нами. Сегодня я могла делать, что угодно. Кусать его, ласкать своими губами любой участок его тела, ловя непередаваемое удовольствие от его нестройного дыхания, которым он якобы маскировал свои стоны. Мне не хотелось причинить ему боль. Мне хотелось утонуть в нем, захлебнуться и навсегда остаться в этом океане, бурлящем страстью и каким-то незнакомым мне трепетом, с которым он обнимал меня, пока неторопливо двигался в моем теле. Его косицы-змейки едва касались моей кожи, заставляя вздрагивать. Они стали длиннее и еще привлекательнее. Каждый его влажный поцелуй был сравним с долгожданным глотком воды после долгого пребывания под беспощадными солнечными лучами. -Тоооом… – вырывается из меня, когда его руки нырнули под мою спину, приподнимая и привлекая к себе максимально близко – Я все помню… -Даже не сомневаюсь, малышка – его длинные пальцы путаются в моих взлохмаченных волосах – Шайсе, ты идеальная, Бееекс – И очередная порция его уже несдержанных движений, заставляющих меня содрогнуться. До одури хорошо с ним. Близко, жарко, нетерпеливо – Да, детка, вот так… И я бы, наверное, закричала от удовольствия, нарушая сладкий сон всех постояльцев этого роскошного отеля. Через приоткрытую балконную дверь в комнату врывается океанский бриз, ласкающий наши тела, горящие в объятиях друг друга. Его жадный поцелуй, такой остервенелый, будто больше никогда не коснется моих губ. Не хочу думать об этом, не могу. Отвечаю столь же несдержанно, глубже чувствуя его в своем теле. Непередаваемо. Ты ни с кем не проживала подобного, Ребекка. Ты готова это признать? От рассудка не осталось ничего и только эмоции управляли мной. Они будто кричали мне «смотри, он твой и он в восторге от твоей отдачи, от твоих вздохов и стонов, служащих ему самыми громкими комплиментами». Том коснулся своим влажным лбом моего, на секунду встречаясь со мной опьяняющим взглядом, и я выдохнула, понимая, что вляпалась в слишком вязкую субстанцию, которая не отпустит без боя. Мне хотелось задохнуться, хотелось поверить, что таким он был только со мной: открытым, безумным, живым. Он был. Прямо здесь и прямо сейчас, двигаясь со мной в унисон. Хрипло дыша мне в макушку, обдавая раскаленной влажностью мое существо, готовое в очередной раз задрожать в его руках. Он позволяет мне взять все под свой контроль, целовать его так, как хотелось мне, вкладывая в ласку миллиарды чувств, ведущих к одному исходу. Я боялась этого, жутко. Он, наверное, тоже. Нам не стоило задумываться - стоило лишь чувствовать друг друга и жить озарением, что ни с кем не было настолько безумно. Ни с кем не было так спокойно. Не могу не повторять его простейшее имя, нарочно растянутое, словно политое карамелью, такое сладкое. Он улыбается, ласково прикусывая мои губы, и крепче обхватывает талию, утыкаясь носом в шею и глухо простонав. Чувствуя его удовольствие, обнимаю ногами поясницу парня, пытаясь отдышаться. Дрожу так, будто пару часов гуляла под проливным холодным дождем. А теперь заболела, объятая жаром от устремившейся вверх температуры. -Бекки… – Выдыхает он, ослабив хватку на моем теле, ласково скользя по коже ладонями. Так непривычно слышать от него столь ласковое сокращение своего имени, ведь я уже привыкла к дерзкому «Бекс», слетающему с его нахально улыбающихся пирсингованных губ, теперь покусанных моей несдержанностью и желанием. Заболела. Им заболела. *****