Зверь с человечьими глазами

      Пробуждение давалось с трудом. Элиот неоднократно открывал свои глаза, но каждый раз они, будто по собственному желанию, закрывались и погружали химеру в темноту. Где-то неподалеку слышались шаги и голоса, бормотавшие что-то непонятное, а в воздухе витал запах сырости, плесени и крови.       На этой границе между сном и реальностью к Элиоту начали приходить старые, хорошо знакомые образы — подвал того магазина, в котором его держали и некоторые из тех, в коих коту приходилось прятаться зимой, чтобы выжить. Особенно отчётливо Элиот видел момент своего первого убийства — особняк, ночь, тишина, море крови, а затем — утро, роса, крики, люди. Воспоминания настолько яркие, словно бы то произошло ещё вчера. «Надо открыть глаза.» — думал Элиот, а сделать всё никак не мог.       И снова голоса. Теперь уже куда отчётливее, чем прежде. — А ты уверен, что мы его не убили? — спрашивал мужчина у кого-то рядом. — Да вроде бы дышит… — В этот момент чья-то грубая рука коснулась Элиота, и он почувствовал тепло. Лишь теперь Элиот понял: здесь очень холодно. Очень. Всё его тело от пальцев ног и до самого лба было холодным настолько, что это прикосновение чужой руки показалось ему не просто тёплым, а прямо-таки обжигающе-горячим. — Я думаю, нам стоит прекратить на какое-то время. Как давно он уже спит? — Ночь, день, ночь… Сутки, выходит. — Всё, заканчивай тогда. Нам нельзя, чтобы он откинулся раньше времени, потерю такого экземпляря нам не простят. Элиот понял две вещи: он не дома и с ним явно что-то не так. Или ему что-то вкололи или же с ним что-то сделали, но, по крайней мере, убивать его пока не собираются. Пока…       Шаги стали всё дальше, а тьма вновь обволокла разум химеры.       Свет. Яркий луч солнечного света ударил прямо в глаза, от чего вначале пришлось сильно поморщиться и лишь потом, с большим трудом — снова заставить себя открыть глаза. Какой-то подвал, вырубленное в стене окно, размером чуть больше ладони Элиота. Взгляд то и дело норовил расфокусироваться, ужасно болела голова. Всё тело связано грубыми верёвками, особенно крепко были связаны ноги, в то время как руками ещё можно было хоть как-то шевелить. Мышцы и связки изнывали от боли, но особенно болела правая рука… Элиот посмотрел на сгиб локтя и увидел несколько красных точек, какие обычно оставляют за собой врачебные иглы. «Секунду… Я — человек?» — только теперь до Элиота дошло, что скорее всего, всё это время ему кололи не тот препарат, который используется в магазинах. Будь это он — проснулся бы в форме кота, но уж никак не в виде человека.       Элиот дрожал от холода и усиленно боролся с сонливостью, пытаясь хоть немного прийти в себя и осознать, что с ним произошло. Он помнил вечер, в который Аарон решил устроить засаду, помнил лица тех людей, с которыми сражался. А после — блеск флакона со святой водой, сети, цепи, иглу и крепкий сон… Его взяли в плен, чем-то обкололи и отпускать явно не собираются. Эти люди — работают на Люциана, ведь именно за ним он и Аарон охотились последние несколько месяцев.       Сердце пропустило сильный удар, глаза расширились от осознания. «А что с Аароном?!» — в панике думал Элиот. Он помнил, как его хозяина повалили на спину, но что было после — не знал.       Элиот начал гадать, что произошло с Аароном — убили, взяли в плен… Оставили там? Нет, вряд ли. Кто вообще оставляет свидетелей в живых? Это было бы слишком глупо. «Выходит… Всё пропало? Я отсюда, вероятно, уже не сбегу, а Аарон либо мёртв, либо где-то здесь.» — тигр опустил голову к полу, полностью осознав и приняв своё положение. — «Меня ждёт долгая, мучительная смерть.» — Элиот ощущал ужасную слабость и совершенно не мог превратиться ни в кота, ни в тигра, а следовательно — убежать он тоже не сумеет. Оставалось либо ждать удачного момента, либо же попросту смириться.       Элиот не чувствовал ни страха, ни грусти, ни даже ненависти. Во-первых, у него не было на это сил. Затуманенным в этот момент казался не только взгляд, но и разум. Во-вторых, Элиот всё-таки химера, а не человек. Эмоции, знакомые людям с рождения, были для него совершенно чужды. Единственное, что Элиот ощущал в этот момент — досада от случившегося.       Пару часов спустя, когда Элиот дрожа от холода и борясь с тошнотой, снова задремал — послышались шаги. Они уже были знакомы коту, поскольку он слышал их и до этого момента, когда спал. Теперь же Элиот решил открыть свои глаза, в надежде увидеть лицо (или же лица?) того, с кем ему отныне придётся иметь дело.       Мужчина отпер дверь большой связкой ключей и остановился в проходе, разглядывая пленника. Элиот же, в свою очередь, начал разглядывать мужчину. Его волосы были длинными и тёмными, слегка волнистыми, собранными в небрежный хвост. Лицо имело весьма узкие черты, с острым носом и высокими скулами. Глубокие, проницательные глаза. Простая белая рубашка с широкими рукавами, слегка запачканная жёлтыми пятнами неизвестного происхождения. Ниже — чёрные брюки, которые облегают ноги, высокие кожаные сапоги. На поясе — небольшой кинжал с толстой рукоятью, который он, очевидно, всегда носит с собой. — О, проснулся. — похититель вскинул левую бровь, хотя и не показывал сильного удивления. — А мы уж думали, ты помер. — мужчина развернулся и хотел уж было выйти из помещения, но остановился. — Знаю. Слышал. — коротко и тихо ответил ему Элиот. — Слышал? — он снова развернулся к Элиоту и на этот раз его эмоции казались более искренними. — Ну… Да. — Элиот пожал плечами. Мужчина думал о чём-то некоторое время, после чего наконец-таки вышел. «Интересно, что его так удивило?» — подумал Элиот и вновь закрыл свои глаза, будто бы всё в порядке и ничего страшного сейчас не происходит.       Не прошло и пяти минут, как ему в комнату кинули кусок сырого мяса. — На, поешь хоть что-то. А то ж ведь действительно откинешься… — Какая щедрость. — сказал Элиот, взглянув сначала на мясо, а после — в дверной проём. По ту сторону лишь недовольно хмыкнули, закрыли дверь и заперли на замок.       Элиот жевал сырое мясо, разрывая его зубами на крупные куски и понимал, что его пугало не происходящее в настоящее время, а то, что будет дальше. Ведь если в магазине ему было хоть немного интересно — то теперь ответ являлся очевидным и хотелось уже поскорее всё закончить. «Возможно, я наконец найду ответы, которые так искал Аарон… Как жаль, что они уйдут со мной в могилу.» — размышлял Элиот в своей голове.       Несколько часов спустя тот же мужчина принёс ему большой кувшин с водой. — Если не выпьешь всё до вечера — волью в тебя силой. Советую до этого не доводить. — и снова скрип двери, и снова ключ в замке.       Элиот не знал, зачем ему нужно всё это выпить, однако не сопротивлялся. Тем более, что чувство жажды уже давно преследовало его и после еды лишь усилилось. Вода, на удивление, была неплохого качества, (пускай и с каким-то странным привкусом) в то время как свежесть мяса оставляла желать лучшего. Элиот спокойно осушил целый кувшин за три подхода, между короткими эпизодами сна.       Его в очередной раз разбудили, однако на этот — уже более грубо, чем раньше. Теперь к уже знакомому человеку добавился другой — вероятно, он и был тем вторым голосом, что опасался за его жизнь. Более тонкий, более слабый, более неуверенный — именно такое впечатление второй мужчина оставлял после себя. «Не хищник, но хочет им казаться. Смешно.» — думал Элиот в то время, как его подняли и потащили куда-то по коридору. — Ты, что же, даже сопротивление оказывать не будешь? — спросил новый человек у Элиота. — А смысл? Я же знаю, что не сумею добиться своей цели, а вы наверняка можете сделать мне что-то плохое после этого. — А ты умнее, чем я думал. — с усмешкой сказал ему человек, с которым Элиот познакомился ещё с утра. — Только вот, спешу огорчить: ничего хорошего тебя всё равно не ждёт, поэтому нам плевать на то, что ты будешь делать, и будешь ли делать хоть что-то вообще.       Элиота посадили на какой-то старый, железный стул с высокой спинкой и приковали руки таким образом, чтобы локтевые сгибы и ладони смотрели наверх. Верхнюю половину левой руки довольно сильно перетянули верёвкой. — И… Для чего оно нужно? — наконец начал интересоваться Элиот. — Для кровопускания. — холодно ответил ему мужчина с тёмными, длинными волосами. Его помощник стоял у входа в помещение и молчал. Элиоту даже начало казаться, что этот человек абсолютно бесполезен, ведь всю работу делал другой, очевидно — главный «работник» их импровизированного медицинского пункта. — Понятно. А для чего вам моя кровь? — Спросил Элиот в тот момент, когда под его рукой уже поставили широкий железный таз. Главный вздохнул и с крайне недовольным выражением лица посмотрел на Элиота. — Как же было хорошо, когда ты спал. — сказал он, развернулся в сторону стола и взял и внушительных размеров иглу в руки. — Для наркотиков. Элиот удивился. Он мало что понимал в сложных науках, но разве можно что-то сделать из крови? — А как это? Его собеседник больше не пытался сопротивляться потоку вопросов и просто отвечал на каждый из них так, словно бы это входит в его обязанности. — Рассказывая кратко: мы высушиваем вашу кровь, смешиваем с некоторыми другими вещами и в итоге получаем абсолютно уникальное вещество. Я уж не знаю, как и почему так вышло, но вы, ребята, действительно удивительные существа и ваши организмы сильно отличаются от людских. К примеру, ты знал, что при правильном высушивании кровь химеры становится похожа на жёлто-белый порошок? Человеческая просто гниёт, в крайнем случае — становится коричневой, а у вас всё совсем не так.       Элиот исступлённо смотрел на своего собеседника и на то, как он мастерит нечто непонятное из иглы и куска полой бамбуковой трубочки. Эта штуковина была чем-то похожа на обычные врачебные шприцы, а отличалась тем, что не имела нижней части с рукояткой.       Затем мужчина подошёл к Элиоту, воткнул иглу в разбухшую от давления вену и начал наблюдать за тем, как кровь химеры постепенно выливается из трубки в заранее подготовленную для этой цели ёмкость.        — Мы уже делали это с тобой тогда, когда тебя только привезли сюда. Удивительно, что ты мог хоть что-то слышать. — А что, не должен был? — спросил Элиот. — Нет. По крайней мере, не в том состоянии, в котором ты находился.       Прошло примерно десять или пятнадцать минут, прежде, чем Элиот почувствовал, как сильно бьётся в его груди сердце. Тело вновь начали одолевать холод и слабость, а живот — лёгкое чувство тошноты, на лбу выступили капли холодного пота. Через двадцать минут всё закружилось у него перед глазами, а через тридцать — веки предательски закрылись, унося разум Элиота во тьму…