Меня собираются повысить до джонина.
Я не знаю Я не могу Просто Это большая ответственность, к которой я не готова. Не думаю, что это была бы хорошая идея.
Я знаю, почему. Людей не хватает. Категорически. Особенно для более сложных миссий.
Я стала чунином в девять. Я точно знаю, что не дотягивала до такой планки. Сейчас — возможно, по крайней мере, теперь у меня есть опыт. Тогда у меня не было даже этого.
Я не знаю, что делать, но мне обещали, что к моему мнению прислушаться.
Я откажусь от повышения.
Месяц, неделю и четыре дня спустя.
Сегодня встретилась с Момо. На самом деле, мы часто встречаемся вне заданий. На улице, в гостях друг у друга, в больнице. На кладбище, как в этот раз.
Иногда мы разговариваем. Как сегодня. Это в некотором роде освобождает.
Она стала джонином. Я не стала. Странно знать, что теперь мы официально не команда.
Я не могу выбросить из головы часть нашего разговора:
«Знаешь, ты заслужила быть джонином. Пережить столкновение с Мечником Тумана…»
«Думаешь, это достижение?»
«Нет. Но определённо показатель твоих навыков. Ты была хороша, даже если…» — Момо не закончила. Мы обе поняли, что она имеет ввиду.
Никто раньше никогда мне не говорил… Такого. Никто не признавал, что я сделала что-то хорошо, даже если результат был неудачным. Это выбило меня из колеи.
Я просто… Не знаю, что сказать. Мою жизнь будто перевернули с головы на ноги, а я раньше и не замечала, что что-то не так.
Меня приписывают к другой команде, недавно потерявшей одного из членов. Я рассказала об этом Момо, просто чтобы она знала, где меня найти, если ей понадобится.
Я ушла, но не оставила Момо позади.
Спустя месяц и неделю.
Мы сходили на первую миссию в новом составе и, ну, за не имением лучшего слова, я бы сказала, что это была катастрофа.
Не то чтобы я ожидала чего-то иного, просто… Я надеялась, что мы сработаемся лучше.
Меня просто не воспринимают всерьёз. Я понимаю, что опыта у меня сильно меньше, но они ведут себя так, будто наступит конец света, если мне позволят прикрыть их спины.
К тому же, я не привыкла работать с таким количеством незнакомых людей. Мы пару раз встречались на заданиях (и меня всё равно не берут в расчет), но я до сих пор чувствую себя неловко с ними.
Тем более, что мы не занимаемся разведкой. Мы участвуем в прямых боевых столкновениях. И сейчас, даже при том, что разведка — грязная и требовательная работа, я бы предпочла её. В конце концов, с ней я хотя бы знакома.
Я не знаю. Мне кажется, это не закончится хорошо. Но я собираюсь сделать всё возможное и, может быть, ещё немного больше.
Четыре месяца, неделю и два дня спустя.
За это время наша команда участвовала в большом количестве миссий, и часто мы работали смешанным составом. Раньше я бы сказала, что это настоящий ад для меня, но…
Возможно, всё было не так уж и плохо. Я никогда раньше не думала, сколько вреда принесла нашей команде изоляция от остальных шиноби.
Прежде всего, недоверие с обеих сторон. Первое время я не подпускала никого близко и никто не был дружелюбен ко мне. Команды, сосредоточенные на разведке вообще вызывают среди шиноби мало доверия, а моя так и вовсе слишком подозрительна, учитывая Хоши и все ходящие вокруг слухи. Это сильно мешало любой совместной работе на первых порах.
Также, за четыре месяца я узнала почти столько же, сколько за всё время с выпуска из академии. Несмотря на то, что никто не стремиться раскрывать свои секреты, просто наблюдая и взаимодействуя, я смогла научиться многому.
Наконец, мне пришлось работать с разными разными шиноби, со многими достаточно долго, и у меня была возможность привыкнуть к ним, так что теперь я могу почти нормально общаться с некоторыми не близкими мне людьми.
Со временем я смогла заслужить доверие людей, и они заслужили моё. Есть те, кому бы я доверила свою спину(какой же лицемерной я была раньше), пусть и не абсолютно беспечно.
Я жалею, что у нас не было возможности работать с шиноби не из нашей команды раньше. Я ненавижу, что у нас никогда не было такой возможности. Если бы не влияние на нас Хоши…
Коджи бы это понравилось.
Месяц и шесть дней спустя.
Пересеклась с Момо, поделилась с ней своими наблюдениями о взаимодействии с остальными шиноби. По её словам, она тоже стала замечать подобное.
Мы никогда не обсуждали отношения в команде, всё всегда складывалось будто само собой, но на самом деле мы многое отдавали в руки Хоши. Это было неправильно по многим причинам, и теперь мы пожинаем плоды.
Помянули Коджи, после мы перевели тему и немного обсудили новости.
Момо сказала, что обо мне пошли слухи, мол, «девчонка, подопечная предателя ничего вроде, нормальная». Я знала, что развеяла многие предрассудки о себе, но, видимо, это останется со мной на какое-то время.
К Момо подобные слухи не столь благосклонны. Она была в команде дольше, она получила новое звание после смерти товарища, она резкая и вспыльчивая, и «не такая».
Момо не повезло. Обстоятельства не были в её пользу и ей нужно работать больше, чтобы переломить несправедливое мнение. Глупое мнение. Момо не лишена недостатков, но она совсем не плохая. Она мой друг.
Около пяти месяцев спустя.
Меня сильно ранили на последней миссии, так что выдалось немного свободного времени.
В последнее время я чаще работаю с нерегулярными командами, познакомилась едва ли не с половиной шиноби деревни. Я всё ещё чувствую себя нервно от общения с незнакомцами, но я думаю, что мне хорошо удаётся притворяться, будто всё в порядке.
Кстати, сейчас я снова выполняю больше разведывательных миссий. Это уже непривычно, но мне всё равно они нравятся больше.
Несколько раз меня объединяли в команду с Рин для отдельных миссий, поэтому я решила обрезать волосы, чтобы нас было проще спутать. Ирьёнины подвергаются большей опасности на поле боя, и так я могу снизить риск для Рин.
У неё и её команды всё было хорошо, когда я встречала их в последний раз, и Момо тоже в порядке, насколько я знаю.
Я устала. Поскорее бы война закончилась.
Спустя… Точно больше года. Может быть, полтора? Я не уверенна в датах.
За это время произошло огромное количество событий. Война закончилась, Рин и её команда, и Момо — мы все живы, и я… В прочем, думаю, стоит начать с места поближе к началу.
Как я уже упоминала, я не совсем уверенна на счёт конкретного времени, но ближе к моей последней записи Рин, Какаши-сан и Учиха-сан отправились на задание, с которого Учиха-сан не вернулся.
Тогда меня самой не было в деревне, но, когда я увидела Рин в следующий раз, она была раздавлена. Не могу сказать, что она чувствовала, но мне было больно от одного взгляда на её страдания.
Рин… Изменилась. Она пыталась притвориться, будто всё в порядке, но я же видела. Как улыбка её стала надломленной, как её взгляд потух. Как она словно не хочет жить.
Мне это не нравилось, но что я могла сделать? Мы почти и не виделись никогда, я иногда не успевала с Рин парой слов перекинуться, не то, что помочь пережить горе потери. Я не могла ничего сделать, и мне осталось надеяться на оставшуюся часть команды Рин.
В конце концов, прошло ещё какое-то время, я продолжала работать в составленных под конкретные задачи группах и это становилось всё проще — у меня копился подобный опыт, я узнавала, как должна действовать в разных ситуациях.
Я всё ещё не доверяю до конца почти никому. Как и тогда не доверяла. Работать вместе, сражаться бок о бок — это одно, но чувство безопасности рядом с чужими людьми всё ещё не появляется.
В конце концов, меня объединили в команду с Рин, Какаши-сан и ещё несколькими людьми для миссии в Стране Воды.
Может быть, это только моя паранойя, но я думаю, что просто услышала свою интуицию, когда обрезала волосы, становясь похожей на Рин. Я рада, что сделала это. В конце концов, возможно, это спасло ей жизнь. Или, может быть, я придаю слишком много значения мелочам.
Я не уверена, какой была цель миссии — они все уже давно смешались в одно непонятное целое. Но это и не важно. Что важно, так это то, что миссия была ловушкой.
Снова…
Должна ли я удивляться?
Почему так часто Ладно. Я понимаю. Это закономерно при моей профессии. Я просто должна уже принять это как данность.
Так вот, о чём я…
Может быть, меня приняли за слабое звено, может быть, изначально целью стала Рин — я не знаю, но в итоге меня взяли в плен шиноби тумана.
Большую часть времени, когда я была без сознания, так что мне было неизвестно, что они сделали, но я чувствовала, что что-то не так. Будто центр тяжести сместился на пару сантиметров: кажется, что всё нормально, но поймать равновесие вдруг становиться невообразимо сложнее.
Тогда меня спас Какаши-сан. Он вернулся за мной. Раньше я бы не сказала, что это в его духе, но, видимо, я ошиблась.
После этого за нами бросились в погоню, но их действия казались странными. Туман поступает не так. Шиноби оттуда предпочитают скрытную погоню — заставляют преследуемого чувствовать себя жертвой, выбиваться из сил в попытке спрятаться — они не бегут следом в пределах видимости, издавая как можно больше шума.
Как мы узнали позже, нам не пытались помешать. Шиноби тумана нужно было, чтобы мы как можно быстрее вернулись домой.
Тогда, во время побега, мне нужно было больше времени, больше информации. Мне нужно было отвлечение.
И когда Какаши-сан решил вступить в бой, я воспользовалась этим, создав иллюзию своей смерти. Оглядываясь назад, возможно, это было не лучшей моей идеей, но пока в итоге все (союзники) живы — меня устраивает.
Конечно, всё закончилось грандиозным беспорядком. Какаши-сан и Учиха-сан (который оказался довольно живым) лежат с истощением чакры, я допрашиваю единственного выжившего (которого у Учихи-сан пришлось буквально отбивать, объясняя, что я жива и не Рин), а остальные преследователи лежат вокруг нас кровавой кашей. Я уверена, это выглядело очень живописно.
В ходе допроса выяснилось, что в меня запечатали Биджу, а в моё сердце поместили печать марионетки, чтобы выпустить этого самого Биджу, когда мы доберёмся до дома.
Я действительно не знала, что делать. По всему выходило, что в деревню мне было никак нельзя, ждать мастеров печатей, которых наверняка не будет среди подкрепления, если оно вообще придёт, сидя на месте — тоже. К тому же, у меня на руках — два бессознательных тела.
Ситуация вырисовывалась пренеприятнейшая. Иметь с этим дело не хотелось.
Вобщем, я устала и, перебравшись в место поукромнее, решила отложить составление планов на более поздний срок, когда Какаши-сан и Учиха-сан придут в себя.
Обычно истощение чакры проходит само, нужно просто дать пострадавшему отлежаться неделю-другую, но мне это явно не подходило, поэтому я приняла решение оказать первую помощь, как умела.
Рин многое мне рассказывала ещё до войны, даже научила создавать «медицинскую» нейтральную чакру, которую я теперь и вливала в Какаши-сан.
На самом деле, оглядываясь назад, очищение чакры далось мне гораздо тяжелее, чем до этого, что-то всё время ускользало от моего контроля, но в итоге я справилась.
Примерно через двое суток Какаши-сан очнулся, и мне пришлось объяснить ему ситуацию.
Я не пыталась ничего смягчить — просто рублено пересказал факты. В тот момент я чувствовала себя ужасно уставшей и хотела, чтобы всё уже наконец закончилось.
В итоге мы договорились раздельно отправиться в сторону Деревни Листа. Я остановлюсь в условленном месте, Какаши-сан возьмёт Учиху-сан, отправиться в деревню и доложит о ситуации. Очень простой план.
План, который, что удивительно, сработал. И это даже не заняло и недели, даже с учётом пути.
Мне пришлось ещё немного подождать, но в конце концов Биджу был запечатан как можно надёжнее, печать марионетки снята и я вернулась домой.
После этого меня на миссии не пускали — системе чакры нужно было адаптироваться к печати.
Вскоре начались переговоры о мире. Мой статус вызывал вопросы: многие были недовольны, и это затягивало всё ещё сильнее, но…
Вчера подписали мир.
Пять дней спустя.
Так непривычно видеть деревню спокойной. Люди никуда не бегут, не спешат, не тренируются на износ на полигонах. Никто не уходит на миссии. Нет тревожной атмосферы в воздухе, нет привычного страха. Из некоторых домов доносится скорбь по павшим в этой войне, и боль не пройдёт, но она станет привычной, терпимой.
Всё ещё предстоит много работы, но её не нужно выполнить ещё вчера, можно не торопиться так сильно, как раньше. У нас есть время.
Всё постепенно возвращается к нормальной жизни, как было до войны. Кто-то приходит в себя быстрее, кто-то медленнее. Кто-то так и не может, и их жаль больше всего.
Я ненавижу, что во мне проснулась жалость.
Мне всё кажется, что я смотрю на мир из-под толстого слоя воды. Всё ощущается издалека, звуки тихи, цвета приглушены, и я двигаюсь медленно-медленно, а внутри спокойно и
пусто.
Я не понимаю, что со мной происходит. Внутри что-то трещит от напряжения, хотя всё в моей жизни спокойно. А мне
неспокойно. Я всё жду подставы от мира, жду, когда всё покатится к чёрту.
Жду, когда всё снова станет нормальным.
Два дня спустя.
Мне наконец удалось правильно познакомиться с Ёшико-чан, сестрёнкой Коджи. Раньше я могла только присматривать за ней со стороны. Теперь я могла с ней поговорить, поиграть, услышать её голос и смех.
Ёшико-чан очень похожа на Коджи и внешностью, и характером. Она тихая и радостная, добрая. Общительная
, ещё не раздавленная ожиданиями клана и обязательствами перед деревней.
Я помню, как ещё в начале обучения в Академии Коджи также стремился подружиться с одноклассниками, пока постепенно не стал более закрытым. Сейчас я знаю, что в клане подобное открытое поведение не одобряется.
Мне очень жаль, что Коджи не смог провести с сестрой больше времени, что он не увидит её взросления. Жаль, что Ёшико-чан так и не узнает своего старшего брата. Хотелось бы, чтобы у них обоих был хоть шанс познакомиться.
Я опасаюсь, что её может постигнуть та же участь, что и её брата. Я боюсь, что собственные родители возненавидят её, что не подъёмные ожидания заставят её сломаться.
Я помню, как Коджи сказал: "Я не боюсь умереть".
Поэтому позже я найду Ёшико-чан снова, чтобы поговорить и проверить, как она. И ещё много раз после.
Я не хочу, чтобы потухла ещё одна искра.
Три дня спустя.
Сегодня Узумаки-сан поговорила со мной о Биджу. На самом деле, я думаю, что давно уже было пора.
Во время переговоров о мире мне объяснили немного, в чём вся сложность моего положения как джинчурики, но никто не вдавался в подробности — некогда было, не до того.
Теперь Узумаки-сан рассказала мне, что, согласно мирному договору, я должна буду через полгода отправиться в Туман, где пробуду ещё через полгода, после чего вернусь в Лист. И так будет, пока длится мир между странами.
Она спокойно мне рассказала обо всём. О том, как появились джинчурики, какая нам отводится роль, какую цену мы платим. Как к нам относятся остальные люди.
Когда-то давно я бы испугалась. Испугалась бы ответственности. Испугалась бы своей слабости. Испугалась бы того, что подумают люди. Испугалась бы существа, что поселилось внутри меня.
Сейчас я не боюсь. Здраво опасаюсь — определённо, но не боюсь.
Я поклялась себе не стать монстром.
В моём сердце решимость. И на душе у меня не затишье перед бурей, а настоящее спокойствие.
Следующий день.
Меня вызывали в отдел разведки, чтобы обсудить моё будущее пребывание в Тумане.
Прежде всего, от меня требуется способность защитить себя. Ожидается, что часто будут предприниматься провокации и покушения на убийство.
Также я не должна выдавать какую-либо, кроме одобренной, информацию о Листе.
По возможности, получать и передавать информацию об угрозе Листу.
Это должно быть мне по силам. У меня есть необходимая подготовка и опыт, и знания о Тумане, достаточно большие для постороннего.
Самое главное — быть осторожной и не забывать, где я нахожусь. Я буду гарантом мира, компромиссом, попыткой найти равновесие между интересами нескольких деревень. Если я ошибусь, исправить это будет почти нереально.
Мне нужно подготовиться.
Четыре дня спустя.
Сегодня навестила Учиху-сан и Хатаке-сан в госпитале.
Они оба постепенно выздоравливают. Если моё лечение им повредило, мне об этом не сказали. В любом случае, возможно мне не стоит пытаться повторять что-либо подобное в будущем, учитывая то, что я теперь знаю о Биджу. В любом случае, им становится лучше, и это главное.
Учиха-сан всё порывается сбежать из госпиталя и заняться чем-нибудь «более полезным и интересным». Хатаке-сан тоже не стремиться сидеть на месте, но его периодические попытки обычно заканчиваются более удачно.
Странно, что Рин так и не смогла до конца научить их заботиться о себе. В меня в какой-то момент ей удалось вбить немного здравого смысла. Хотя, я никогда не была такой упрямой, стоит признать.
Думаю, Рин была рада узнать, что Учиха-сан жив, хотя, может быть, она немного позлится за то, что он её напугал, но она точно не расстроится. Скоро она вернётся с миссии и навестит парней, когда она уходила к Хатаке-сан и Учихе-сан ещё не пускали посетителей.
Момо сейчас нет в деревне, но когда мы пересекались в последний раз у неё всё было в порядке. Конечно, заключение мира не повод становиться беспечной, но мне хочется верить, что она вернётся живой и здоровой.
Я очень хочу верить в лучшее.
Неделю спустя.
Может быть, я не отмечала, что замечаю слежку АНБУ за собой, но на самом деле это немного надоедает. Я понимаю цели и причины, но от этого не становится менее неловко, когда я вижу парящую в переулке тень или исчезающее за поворотом призывное животное, или когда я чувствую невесомые шаги по крыше соседнего дома.
Сложно сказать, что выматывает сильнее: сама слежка, или то, что я замечаю её. В любом случае, я не могу расслабиться и отдохнуть нигде и никогда, и почти готова сделать что-нибудь глупое.
Я часто бываю в библиотеке, освежая свои знания о Тумане и находя новые. Информация — сила, мне ли не знать. Я стараюсь подготовиться к тому, что меня ждёт в будущем.
Помимо общей усталости, я выматываюсь на тренировках с Узумаки-сан. Кто бы знал, что пытаться войти в подсознание так сложно. Это при том, что всё, что мне нужно — сидеть, дышать и сосредотачиваться.
Узумаки-сан терпелива ко мне. Она объясняет, что и для чего нужно делать и даёт время попробовать, прежде чем исправляет ошибки. Мне нравиться учиться у неё, даже если не столь многому. Хотя иногда она всё ещё пугающая.
Меня не отпускают на миссии, что я тоже понимаю, хотя это не значит, что я довольна. Может быть… Просто может быть, я немного скучаю по жизни обычного шиноби. Странно думать об этом, когда очень долгое время мне казалось, что подобная работа не для меня.
Конечно, я не хочу снова пытать и убивать (хотя я могу, если придётся), но…
Я скучаю по тому, как перехватывает дыхание в момент, когда ты побывал на грани обнаружения врагом. Я скучаю по долгому пути через лес или степь, или горы в поисках подтверждений или опровержений слухов и домыслов. И больше всего я скучаю по работе с командой, которой я доверяю.
Последняя миссия напомнила мне, какого это, полагаться на товарищей. Мне… Больно от того, что я забыла. Я не должна была забывать.
И теперь никогда больше.
Пять дней спустя.
Я смогла спуститься в подсознание. Это был… Интересный опыт. Немного волнительно и совсем слегка страшно.
Санби… Внушает. Он выглядит величественно и грозно. Он красив и ужасен. И…
Он совсем не похож на монстра, которым его описывают.
Санби застенчив и вежлив и напуган, и мне кажется, что будь он человеком, то был бы ребёнком, слишком взрослым для своих лет. Я видела людей, которые были большими монстрами.
Я понимаю, что Биджу опасны, но просто не могу относиться к Санби как к монстру.
Делает ли это меня плохим шиноби?
Следующая запись была уничтожена.
Неделю спустя.
У меня из головы не выходит Санби и то место, где он вынужден оставаться из-за печати. Мне не кажется, что это хорошее место для него — прозрачная, будто стеклянная, сфера без входа и выхода, висящая в тёмной бездонной пустоте… Одиноко и тоскливо. Я не хочу оставлять его тут одного.
Странно, как быстро я начала беспокоиться о Санби, существе, которого не представляют иначе, как демона. Я чувствую ответственность за него.
Всю неделю я продолжаю входить в подсознание под руководством Узумаки-сан. Мы с Санби почти не общались, но и состоявшихся разговоров мне хватило, чтобы понять.
Люди ненавидят Санби. Жестоко и абсолютно незаслуженно. Люди боятся его силы, и в то же время хотят его использовать в своих интересах. Это несправедливо.
Узумаки-сан собирается научить меня использовать чакру Санби. Мне это кажется неправильным. Что-то внутри меня болит даже от мысли об использовании Санби как оружие.
Меня учили, что шиноби — всего лишь инструмент. Шиноби должен выполнять приказы и не поддаваться эмоциям. Всё просто.
Я сама сделала себя такой.
Меня не учили слушать свои чувства, не учили поступать правильно. Для этого было не время.
Но каким-то образом я знаю, как должна поступить. Я знаю, как будет правильно. Я знаю, чего хочу.
Я приложу все силы, чтобы Санби не был одинок.
Слушай своё сердце, верно?
Две недели и четыре дня спустя.
Мне пришлось снова учиться контролю чакры. Мой резерв сильно вырос и с ним ужасно трудно справиться. Чувствую себя, словно вернулась в Академию.
Чакра почти не слушается, а если слушается, то её уходит раза в два больше, чем по идее должно. Это разочаровывает. У меня никогда раньше не было подобных проблем.
Я становлюсь лучше, но медленно.
Я спускалась к Санби самостоятельно, чтобы проверить, как у него дела. Кажется, что со мной ему не так одиноко, хотя я никогда не умела заполнять тишину. Но я стараюсь. Рассказываю ему о том, что происходит снаружи сейчас и забавные истории из моего прошлого. Могу ли я сделать для него что-то ещё?
Я опасаюсь, что Узумаки-сан может узнать об этом, но, думаю, пока что всё в порядке. Может быть, она не придаст большого значения замедлению моего прогресса в тренировках с ней.
И меня всё ещё не хотят пускать на миссии. Даже не ставят никаких условий, только говорят, что пока рано.
Ладно, мне просто надо набраться терпения и заняться чем-нибудь помимо бесцельного сидения на подоконнике или на дереве, или на крыше случайного дома..
Может быть, я могу, не знаю… Что обычно делают люди, когда у них есть свободное время?
Проще использовать лишний шанс навестить Санби.
Шесть дней спустя.
Недавно Рин вернулась в деревню с миссии. Она на самом деле была рада узнать, что Учиха-сан жив, и проводила бы с ним всё время, если бы не чувствовала вину передо мной, за то, что мне пришлось стать джинчурики.
Я не понимаю, почему. Это я решила сделать себя максимально похожей на неё. Ответственность за последствия лежит на мне. Рин не виновата ни в чём.
Я хотела бы, чтобы она не придавала этому такого большого значения. И не винила себя за вещи, находящиеся вне её контроля.
Следующая запись была уничтожена.
Неделю и пять дней спустя.
Санби спросил меня, почему я до сих пор не требовала у него силы.
Было сложно объяснить. Я чувствую ответственность за Санби, ведь он не может защитить себя, пока запечатан, и всё зависит от меня. Мне кажется, что я не могу требовать у него что-либо.
А ещё я чувствую, будто мы очень похожи. Что-то в глубине самой моей души тянется к Санби.
Это сложно. В последний раз столько эмоций у меня вызывал Коджи. Тогда я чувствовала себя похоже, но совсем по другому. Одинаковое только тепло в груди. Ещё это похоже на то, что я чувствую к Рин и Момо, когда они уходят на миссии. Что-то между надеждой на лучшее и беспокойством.
Это странно. Мне хочется, чтобы Санби был в безопасности и чувствовал себя хорошо. Я не знаю, как правильно было объяснить это ему. Всегда ужасно передавала свои мысли словами.
Мне хотелось бы, чтобы я могла просто показать Санби, что чувствую, вместо мучительных попыток превратить мысли в связную речь.
Мне ужасно страшно снова спускаться в подсознание. В голове парят сотни "а что, если?" и вариантов того, как всё может пойти не так. Но я не собираюсь снова претворяться, что ничего не произошло.
Следующая запись была уничтожена.
Следующий день.
Санби зовут Исобу. Исобу. И-со-бу. Исо-обу. Исобу... Красиво.
Я рада. Что Исобу доверил мне своё имя. Что у Исобу есть имя. Это значит, что когда-то существовал человек, который был достаточно добр к Исобу, чтобы дать ему имя.
Это здорово.
Три недели и два дня спустя.
Незаметно пришёл мой день рождения. Мне исполнилось тринадцать лет. Кажется, что прошло так много времени. На самом деле, я веду дневник всего лишь чуть больше четырёх лет.
Даже не знаю, что ещё сказать. С тех пор я изменилась. Где-то в лучшую сторону, где-то в худшую. Но все изменения очень большие.
Неделю и пять дней спустя.
Мне удалось на ближайшие пару месяцев устроиться в отдел криптографии в башню Хокаге. Конечно, мне не доверяют ничего важного в долгой перспективе, но я довольна тем, что могу заняться хоть чем-то полезным.
Мои тренировки в контроле сильно продвинулись, но я всё ещё далека от своего уровня до становления джинчурики. Видимо, эта проблема останется со мной навсегда.
Занятия с Узумаки-сан, тем временем, идут довольно никак.
Не смотря на то, что Исобу предложил делиться своей силой, я не чувствую, что это было бы правильно с моей стороны.
Две недели и три дня спустя.
Я такая эгоистичная идиотка. Почему до меня так долго доходит?
Кажется, я обидела Исобу, когда отказалась от его помощи. Мне не пришло в голову, что это может выглядеть со стороны как поведение людей, ненавидящих его. Мне очень жаль. Хорошо, что в конце концов мы смогли разобраться с этим.
Неделю и день спустя.
Вчера праздновали новый год. На самом деле, получился не такой уж праздник. Скорее день скорби и памяти.
Отдельно следует отметить салют. Стоит ли говорить, что это была ужасная идея?
Мы все мгновенно пришли в боевую готовность, а у Рин случилась паническая атака.
Тяжело было видеть её, задыхающуюся от частого дыхания и давящую крик в зародыше, когда она плакала и хвасталась за окружающих. Боль - это никогда не красиво. Даже в искрящиеся свете фейерверка.
Мы более или менее успокоились, когда поняли, что нападения нет. Но это всё ещё страшно.
Месяц, неделю и четыре дня спустя.
Через неделю я отправляюсь в Туман, так что мне пришлось уйти из отдела криптографии. Жаль, мне действительно нравилась работа там.
У меня вдруг проснулось волнение на счёт следующего полугода. Потому что я могу что-то сделать не так. Я не знаю, как отреагирую, если встречу кого-то, кто мне знаком с войны. Конечно, я буду стараться контролировать себя, но... Кто знает.
Мои тренировки продолжаются понемногу.
Я уже довольно неплохо справляюсь с гендзюцу, которому Исобу меня научил, но коралловые кристаллы не хотят поддаваться. Исобу всё равно говорит, что у меня получается неплохо.
Три дня спустя.
Постепенно готовлюсь к путешествию в Страну Воды. Собираю вещи, пополняю запасы расходников, прощаюсь со знакомыми.
Я предупредила Момо, что пропаду на полгода. Сказала Ёшико-чан, что у меня не будет возможности с ней видеться. На днях планирую поговорить с Узумаки-сан на последок.
Рин предложила глупый план, заключавшийся в подмене меня на неё. Я не позволила Рин реализовать его. Она не должна жертвовать собой ради каких-то расплывчатых целей, когда даже нет подтверждённой опасности.
Да, это лицемерно с моей стороны, но знать об этом никому не обязательно. Я сама справлюсь со своими обязанностями.
В целом, всё хорошо. Даже волосы отросли достаточно, чтобы собрать их в хвост и уже не лезут в глаза. Только и лицо за ними теперь не спрячешь, но хоть не мешаются.
Мне уже выдали инструкции по поведению в Тумане. Теперь их нужно запомнить. И не забыть им следовать.
Это просто та же работа под прикрытием. Я уверенна, что справлюсь.
Четыре дня спустя.
Завтра я отправляюсь в Туман. Вещи собраны, дела завершены, прощания озвучены.
Меня всё ещё удивляет, когда Рин говорит: "Береги себя".
Я так и сделаю, потому что это мой выбор.
