Нас двое

Игорь не мог понять, что Денис нашел в Соне. Не было обманки очевиднее, чем её образ непорочной, правильной, почти святой девочки. Соня была откровенно страшная, и, если бы Игорь не отрицал в себе способности бояться чего бы то ни было, он бы признал, что боится её до трясучки. Из Сониных глаз смотрела бездна — топкая, серая, голодная. И было неясно, чего от неё ждать, но очевидно, что ничего хорошего. Черти в пресловутом омуте были трогательными беспомощными детьми по сравнению с тем, что водилось в её бездне. Но никто, кроме Игоря, этого почему-то не понимал. А Денису нравилось. Он неразборчивый и безбашенный был — слишком. Ему, наверное, интересно было потрогать бездну. А может, он как и Игорь не понимал, что она такое. Человеком Соня точно не была. По крайней мере, живым. Слепые взрослые её любили — Соня была удобная. Молчаливая, послушная, симпатичная. Чуткие дети сторонились её. Те, что были постарше, объясняли свою неприязнь тем, что она «святоша» и «скучная», маленькие, скорее всего, просто боялись, как Игорь. От Сони веяло могильным холодом, и ничего общего с раем в ней не было. Денис носил ей цветы и мертвых птиц. У них было игрушечное кладбище под ивой на берегу реки, с крестами из палочек, окруженное осколками кирпичей и камнями. И это, безусловно, было бы очень мило, если бы Игорь своими глазами не видел, как Денис душит голубей, а Соня убивает кошку камнем и хоронит рядом с утопленными котятами. К Денису после этого Игорь подходить перестал, а Соню и без того старался обходить за версту, как предвестницу беды. Было жутко, смертельно обидно и очень горько. Избавление от иллюзий — тягостный процесс. Игорь даже решил снять подаренную Денисом фенечку, но развязать её не получилось, без этого было не стянуть, а разрезать рука не поднялась. Так что фенечка осталась на руке в качестве отрезвляющей пощечины, сбивающей с лица розовые очки. Хотя в глубине души Игорь, конечно, понимал, что Денис не плохой и не хороший, а просто идет своим путем, и неприемлемость его поступков для Игоря не означает, что прав Игорь, а не Денис. Чего уж говорить о каком-то мифическом предательстве, если Денис всегда был такой, какой был, и заблуждения Игоря на его счет были личной проблемой Игоря и не имели к Титову никакого отношения. Понимание, впрочем, не мешало Грому по-детски искренне и сильно на Дениса обижаться. Смешно устроен человек. Особенно в четырнадцать лет.