before the viperr.

дима, правда, старался держать себя в руках все время, что был рядом с сережей, но как же было буквально физически сложно не улыбаться, глядя на него... сев в такси ицков моментально покраснел, закрывая лицо руками и стекая по спинке кресла. не было бы у него вечного страха осуждения, то завизжал бы прямо здесь, наплевав на хмурого водителя, поглядывающего на него через зеркало заднего вида. диме понадобилось пару минут, чтобы перевести участившееся от волнения дыхание и, наконец, сесть нормально. скидывает капюшон и поправляет примявшиеся волосы. осматривает свои руки в рукавах сережиной куртки, поправляя их, и снова улыбается широко.  честно, ицков готов с ума сойти от сегодняшнего дня. четыре года. четыре мучительных года прошло с того дня, как сережа перевелся в их класс и стал действительно популярным. высокий, красивый, из богатой семьи, занимается моделированием — не удивительно, что все девчонки с ума по нему сходили, вздыхая от каждой его новой фотографии в инстаграме, но как и в какой момент в круг воздыхателей попал и сам дима, он не понял. чтобы осознать это ушло очень много времени. ицков долго переваривал и отрицал любую мысль о новеньком, но потом просто смирился. и пока ицков в очередной раз на уроке зарисовывал в скетчбуке чужой профиль, раскрашивая красной ручкой короткие волосы и аккуратно выводя татуировку у глаза, сережа на диму внимания не обращал, как и любой другой в классе. кому вообще есть дело до странного и тихого мальчика с последней парты? от этого сердце трещало по швам вместе с остатками самооценки.  дима не принимает мысль о том, что любая его выходка после прихода дмитриева в их класс — привлечение чужого, а главное сережиного, внимания, потому что если он это признает, то окончательно разочаруется и возненавидит себя, потому что это уже правда жалко. а так ицкова задорит мысль, что все о нем говорят и думают, что у него совершенно нет комплексов и ограничений, что он свободный человек, живущий по своим правилам. и дима хочет в это верить, даже если это только на половину правда, даже если стал он таким только когда в груди вспыхнула резкая нужда в сережином взгляде, даже если он будет осуждающим.  зайдя домой, дима быстро поздоровался с родителями, сидящими на кухне, и пробежал в свою комнату, чтобы избежать разных ненужных разговоров о том, где он взял надетую на нем куртку. закрыв дверь в комнату, ицков устало выдыхает, падая на кровать и доставая телефон из кармана, сначала проверяя телеграм на предмет новых сообщений, а потом открывая камеру. смотрит на себя в разбитом экране телефона и улыбается искренне счастливо, делая пару фотографий и откладывает айфон, берясь за края бомбера и кутаясь в него. запах сережиных духов, кажется, диор саваж — дима заметил флакон на прикроватной тумбочке у дмитриева дома, — немного голову кружит. будь димина воля, он бы спать в этой куртке лег, не снимал бы больше никогда, но, боится, что это уже совсем странно и  даже пошло в каком-то смысле.  сделав еще несколько фотографий, уже стоя перед зеркалом и в полный рост, ицков, наконец, снимает сережин бомбер и аккуратно вешает его в шкаф, а там и джинсы на шорты переодевает и зипку снимает, оставаясь в классической белой оверсайз футболке. смотрит на себя в зеркало и взъерошивает осветленные волосы рукой, все предплечье которой было покрыто белыми полосами уже старых, успевших зажить, шрамов и совсем свежими, покрытыми багровыми струпьями длинными порезами. дима недовольно фыркает, расчесывая и сдирая короткими черными ногтями корочки на воспаленных ранах на руке, что ужасно чесались из-за того что все время у сережи дома жарко было, но он не мог себе позволить снять кофту, потому что младшему незачем знать подобных деталей ицковой жизни, как и любым другим людям. нет, дима вовсе не пытался вырезать себе вены или типа того, он слишком любит жизнь и слишком боится смерти, чтобы позволить себе подобное. так, балуется, если, конечно, подобная формулировка уместна. сентиментальная девочка из любого тематического паблика в вк скажет, что она так глушит душевную боль, а дима даже не думает об этом, просто делает, когда мрачняк в голове и сил отвлечься на музыку нет. стыдно за это до ужаса, но всю накапливающуюся ненависть больше некуда деть, и он изувечивает собственную плоть, а потом прячет тощее от голодовок тело в толстовках и свитерах, чтобы никто не узнал его небольшой секрет. не ел дима, кстати, тоже вовсе не специально, просто парой сил не было даже с кровати встать и зубы почистить, не то чтобы еще и еды себе положить и съесть. в частности от этого дима и похудел так сильно за последние два года, от чего комплексовал ужасно, а однокласнники шептались, что он на наркотиках сидит, от этого даже забавно было.  и, говоря о мрачняке, нельзя не упоминуть, что, как только сережу пересадили к ицкову, то вся неделя была такой ужасной, что дима даже спать не мог, постоянно думая о том, что он самый настоящий клоун и сережа его ненавидит, но и перестать фриковать дима не мог, потому что это защитная реакция на стресс и с ней уже ничего нельзя было сделать, от того и свежие раны на бледной коже. и в школу дима сегодня не пошел не потому что проспал, а потому что боялся до дрожи в коленях с сережей разговаривать, сам не знает, как все-таки осмелился к нему домой приехать, но, честно, ни секунды не пожалел, потому что, кажется, этот день стал лучшим за все последние годы. сначала стеснялся и слово сказать, но потом они с дмитриевым уже вместе смеялись и это, правда, делало диму искренне счастливым.  ицков забирается в постель и накрывается одеялом, прижимая к себе свободную подушку, все еще прогоняя в голове прошедший день и улыбаясь. завтра воскресенье, а дима впервые в жизни не рад этому, потому что ужасно сильно хочет в школу, чтобы снова с сергеем увидиться. дмитриев так сильно врезается в память, что мысли о нем уже привычное дело, и дима засыпает с этим, уже думая о следующей учебной неделе. понедельник наступает неожиданно быстро, и вот уже дима торопится на автобус, находу застегивая сережину куртку на себе и поправляя лямку портфеля на плече. в последнюю секунду запрыгивает в общественный транспорт и путается в толпе людей, надеясь, что кондуктор просто-напросто его не заметит и удастся прокатиться «зайцем», как ицков обычно и делал, экономя карманные деньги и тратя их потом на сигареты, быстрый перекус или телеграм-премиум.  сережа ездил в школу на такси, потому что жил далеко и, в принципе, мог себе позволить, поэтому, когда, вечно опаздывающий из-за графиков автобуса, ицков зашел в класс физики, стоящей первой в расписании, сережа уже сидел на своем месте, рядом с ним сидел леша, заняв димин стул, а саше досталось место за партой впереди, где он как-то даже вальяжно облокачивался о спинку стула, который развернул так, чтобы лицом к друзьям быть. парни что-то бурно обсуждали и громко смеялись, от чего ицкову на секунду не по себе стало, ведь слыша любой смех со стороны, ему всегда казалось, что смеются над ним.   — ты слышал, говорят дима сегодня пришел в куртке как у тебя, — переводит тему разговора узенюк, откидываясь на спинку стула и смотря на сергея. — у него откуда такие деньги, интересно.  — вы проверяли, может там защитные магниты остались, после того как он ее из магазина вынес? — хихикает сидящая за соседней партой одноклассница, от чего леша и саша улыбаются, а сережа хмурится.  — хуйни не несите, это моя куртка, — дмитриев говорит грубо, перебивая дружеский смех.   — он чо в субботу у тебя из дома ее вынес? — саша смотрит изумлено и смеется, даже не сколько от собственно шутки, а сколько от факта того, что это может звучать как правда.   — вы придурки? и прежде, что сережа успел что-либо еще сказать и его завалили вопросами, к парте подходит дима, приковывая все внимание к себе. девочки за соседней партой отворачиваются сразу, делая вид, что чем-то сильно заняты, а леша с сашей смотрят внимательно.   — привет, сереж, — дима улыбается, и машет рукой, нарочито здороваясь только с дмитриевым, игнорируя присутствие его друзей, что уже уходили к своей парте,кивнув сергею, мол: «потом поговорим».  сережа здоровается в ответ и руку тянет диме, для рукопожатия, а сидящие рядом девочки хмурятся и шептаться начинают. ицков садится на свое место, начинает учебник и тетради доставать и привычно что-то себе под нос мычит, кивая головой под, слышамую им одним, музыку. впервые за долгое время настроение было хорошее.  от урока физики прошло десять минут, но оба парня уже ужасно заскучали. сережа смотрит на диму, что вырисовывал чудные узоры на кисти своей руки и улыбается хитро. плавно скользит рукой по парте, подставляя свою кисть прямо рядом с диминой, от чего тот останавливается, смотря на чужую руку, а потом и на самого сережу. вопросительно бровь изгибает, а сережа глаза закатывает наигранно-недовольно.   — давай, я тоже хочу, нарисуй чо-нибудь прикольное.  а диме только одного слова достаточно, чтобы начать изрисовывать чужую кожу черной гелевой ручкой. 

***

прошло несколько недель, дима с сережей заметно для всех стали действительно ближе общаться, что сказывалось на ицкове исключительно положительно, это даже преподаватели заметили, говоря между собой, что дима стал тише и даже что-то учит. почти каждый день в школе протекал одинаково: парни с последней парты вместе решали примеры и задачи, разбераясь в непонятных темах, вместе смотрели тикток, пряча наушники ладонями и смеясь вполголоса, дима рисовал на сережиных, и без того забитых татуировками, руках, показывал ему свой скетчбук, а сережа хвастался новыми фотографиями с модельного. и хоть эта своеобразная дружба не выходила за пределы школы, по началу саша с лешей все равно кривились и действительно спрашивали с друга, с чего это он с фриком почти под ручку ходит, в столовую с ним бегает, зачем-то таскает его с собой, когда они всей компанией курить идут; но потом траутвейн тоже димой проникся, решив, что друг его друга — и его друг тоже, хоть от бесконечных приколов отказаться не мог; узенюк же сопротивлялся долго, но, кажется, тоже уже почти принял, что теперь их в компании не трое, а четверо, даже руку диме пожимать стал.  сейчас была большая перемена и парни снова столпились в мужском туалете, где помимо них была еще куча таких же нуждающихся в никотине школьников. димы с ними не было, честно, сережа сам не успел понять, куда тот делся. просто растворился в толпе после звонка и все на этом, наверное пошел с артемом или улансом поздороваться, поэтому и в телеграме на сообщение не ответил.  — это чо за хуйня? — смеется саша, беря сережу за разукрашенную руку и рассматривая причудливые абстрактные рисунки.   — ицков рисовал, — сережа улыбается, — мне кажется нихуёво, может еще что-то подобное набью на кистях.   — как я пропустил момент, когда вы стали настолько ахуенными друзьями? — леша спрашивает с искренним непониманием, выдыхая сигаретный дым в окрытое окно школьного туалета.  — бля, лёх, — сережа забирает сигарету из рук узенюка и пожимает плечами. — он, типа, не такой ебанутый, как я думал. как мы все думали. бро, ты просто с ним лично нормально не общался, он правда крутой тип, думал, может в воскресенье даже с ним погулять, хуй знает, все равно вы заняты.   — быстро ты нам замену нашел… сережа, мы же лучше нефора с накрашенными глазами, — саша строит нарочито плаксивое выражение лица, говоря все это с потрясывающейся нижней губой, а потом смеяться начинает, пихая в плечо дмитриева, что непонимающе бровь вздернул. — да шучу я, шучу, похуй ваще, туси с кем хочешь, может толкового человека из него воспитаешь. леша, на удивление, соглашается с траутвейном, кивая и забирая сигарету у сережи из рук. сережа было хотел сказать еще что-то, как дверь мужского туалета открывается и туда вбегает шестиклассник, привлекая к себе чужое внимание и смотря на пару своих друзей и с горящими глазами и улыбкой почти кричит перевозбуденно и с отдышкой:  — пацаны, там на лестнице на втором этаже старшеклассники пиздятся!  мальчишки, падкие на всякое зрелище бегут за своим другом, а сереже неспокойно делается от чего-то.   — пошлите посмотрит чо там, — дмитриев кивает в сторону двери.  саша, что от шестиклассников, видимо, мало чем отличался, с такими же горящими интересом глазами кивает, спрыгивая с подоконника, на котором все это время сидел, а узенюк плечами пожимает и, туша окурок о оконную раму и выкидывая его в открытую форточку, идет вслед за друзьями на лестничную площадку, где, судя по глазам того мальчишки, происходит что-то воистину интересное.