Я слышу, я говорю, я... Чувствую.

      Больницу вряд ли бы кто-то назвал весёлым и интересным местом. Хотя, возможно, точно интересным являлись бы операционная и морг для некоторых, но туда, к счастью, Дилану пока не светит попасть. Хотя, нет, в операционную всё же придётся.       Накопил он спустя ещё 2 года. Конечно, без помощи друзей не обошлось. Особо ему помогал Ричард, хотя он выглядит постоянно так, будто бы ему всё равно на всё, кроме себя. Лололошка же журил его за подобное поведение при помощи, но и в стороне не оставался. Большую половину с зарплаты с партнёрки он отдавал Дилану. Конечно, это не так много, всё же Лололошка подался в Tik-Tak и в особенности в WeTube, какие игры про кубы снимает там, называя это летсплеями, а после и вовсе перешёл на «сюжетные» летсплеи. Иногда Дилан их смотрел (с субтитрами, естественно). Скука да и только, по его мнению. Но, раз народу нравится, то кто он такой, чтоб судить? Может, он просто не так смотрит и надо смотреть этак. Впрочем, скоро это будет неважно.       Скоро настанет тот день, когда он сможет слышать. Когда он станет говорить. Когда станет ощущать. Но, в первую очередь, ему всё же посоветовали вернуть слух. Противопоказаний не имеется, следовательно, внедрение импланта под череп и в ушную раковину пройдёт успешно. А там уже и будут дальше думать о немоте. У большинства глухонемых с рождения немота возникла именно из-за глухоты, и если вернуть слух, то и голос вернётся спустя множество тренировок. Проблемой будет, если немота по другим причинам возникла. И тогда уже придётся делать вторую операцию. После операции на слух он планировал пойти к тем, кто вернёт ему осязание. Увы, операции для этого нет. Точнее, есть, но она лишь немного поможет шагу на полное лечение. После консультации с врачами, он записался и на операцию, и на дальнейшее восстановление, большинство из которых включали в себя иглоукалывание. Конечно, врачи ничего не обещали, всё же это может и не вернуть ощущения даже немного, но попытка — не пытка, он на это согласен, ведь хуже явно не будет.       В смутном отражении окна Дилан заметил вошедшего мужчину. Обернувшись, поймал взглядом движение рук:       «Пора.»       Кивнув, он встал, направляясь к выходу.

***

      Побочные эффекты были ужасными, честно говоря. Хоть он и понимал, что лежит, было такое подсознательное ощущение, что он вот-вот упадёт, а ведь всё это — дело рук наркоза. Поэтому около двух-трёх часов он просто лежал на спине и пялился в потолок.       Но вставать, так или иначе, надо было, поэтому Дилан аккуратно перекатился набок и привстал на локтях, аккуратно садясь на койку в белых тканях. Только сейчас он заметил, как руки дрожали, как только взгляд опустился. Он не чувствовал ранее этого. Интересно, из-за чего это? Всё ещё последствия длительного наркоза? Или… Волнение, что вся его этакая борьба со всеми своими болячками была напрасной? Впрочем, об этом он узнает, когда ему принесут вторую часть кохлеарного имплантата.       И ждать ведь долго не пришлось. Личный врач сел рядом, что-то жестами сказал, на что ему кивнули, и аккуратно одел последние части на оба уха, и Дилан затаил дыхание. Когда мужчина захотел заговорить, парень сделал то, что вовлекло его в ступор: он снял их. Под недоумевающий взгляд он прожестикулировал:       «Я позже надену».

***

      Далее процедуры по восстановлению чувствительности. Ох, это было ещё дольше и ещё мучительнее морально. Конечно, он не такой активный в жизни, но и лежать так, пока тебя протыкают иголками, которые ты не чувствуешь, очень утомительно. На одном-двух из таких сеансов он даже умудрился заснуть и кое-как проснулся, видя обеспокоенное лицо женщины, что его до этого колола, а теперь трясла. Она знала его проблемы с чувствительностью, поэтому так беспокоилась, ибо она могла по-случайности, несмотря на свою профессиональность, ткнуть не туда и задеть важные нервы. Позвонить кому-то из родственников или родных не удалось бы, так как телефон парня заблокирован им же. Максимальный вариант — скорая. Но до этого, слава богу, не доходило, ибо он вовремя просыпался, будто чувствовал, что ещё немного — и паника её бы затмила полностью.       И, что было удивительно, практика давала свои плоды. Конечно, они были слабыми и временными, но это хотя бы что-то. Хотя всё также была ощутима пелена между настоящими ощущениями и тем, что он ощущал. Как бы объяснить… Подобное встречается при обморожении или когда немеет какая-то часть тела. Когда к участку тела, которое получило онемение или обморожение, прикасаешься ладонь чувствует эту часть, а сама часть очень-очень слабо. Но в нашем случае это пропадает и появляются обычные ощущения. А у него они пропадали почти сразу. Но в последнее время длительность возросла, ощущения тоже. Теперь он точно что-то ощущает, пусть и не в полной мере.       И вот сейчас он лежит на животе, положив голову на руки, скучающе глядя в стену. Он ещё ничего не слышал, честно говоря. Он с тех пор ни разу не надел тот имплантат. А ведь уже три месяца прошло. Почему? Ожидал. Ожидал, когда абсолютно всё придёт в норму. Просто чтобы сразу же сорваться с места и побежать к… Человеку, которого так хотелось ощутить всем тем, чем не мог ранее.       И, ни о чём больше не думая, он ощутил резкую боль в пояснице, от чего сразу прогнулся, а рот раскрылся. Но он не удивился этой лёгкой боли, что была в разы сильнее всей той почти неощутимой, что была на прошлых сеансах. Нет.       Лёгкая. Вибрация. В горле.       Он застыл и пальцами коснулся кадыка, отчётливо ощущая его структуру и лёгкое дрожание. Спустя секунды осознания, он резко повернул голову вбок, смотря на женщину, что была в шаге от него, удивлённо хлопая глазами. После достала лист бумаги с карандашом.       «Вы только что отчётливо застонали от боли». А она прекрасно знала, что он был глухонемым, пусть глухота скоро и пропадёт (точнее, она уже пропала, просто он не хочет пока одевать то приспособление).       И сердце пропустило удар. До этого он даже мычаний никаких не издавал, ни в одну из практик, даже во время попыток пытаться говорить ничего. А сейчас он просто… Застонал. Пусть и от боли, пусть не в такой ситуации, в какой мог бы. Но он издал звук!       Дилан отвернул обратно голову, утыкаясь лицом в руки. Синие глаза широко раскрыты, а сердце не успокаивается, пока в него продолжают втыкать иглы. И лишь через 10 минут постепенно с него их снимают. И, быстро переодевшись, взяв свою сумку и проведя оплату, он срывается с места из салона, сломя голову бежа.       Перед собой он видел быстро сменяющиеся краски сумрачного города, что медленно погружался во тьму, что освещали неоновые вывески и уличные фонари. Но ему сейчас было не до этого.       Быстро заскакивает в вот-вот уходящий автобус и нервно стучит по стеклу в такт сердцебиения.       «Быстрей… Едь быстрей, чёрт возьми!..»       А поездка, как на зло, из-за пробок заняла час. Уже заполночь, 00.43. На губах он ощущал собственное сбитое дыхание, а на виске справа медленно стекающую каплю пота.       Как только прозвучала нужная остановка, он выскочил и вновь кинулся в бег. И как раз вовремя ноги заныли от бега, ведь он оказался… Напротив нужного дома. Небольшой, одноэтажный, но такой родной и уютный, куда бы хотелось возвращаться вновь и вновь. Прикрыв глаза и вытерев липкий холодный пот, он выпрямился, поправил мешковатую одежду и, постояв так минут 3-4 и мешкаясь, он делает шаг вперёд.