Double Min

За Чимином захлопывается дверь, и он поражённо вздыхает, рассматривая ванную комнату. Огромное джакузи моментально привлекает к себе внимание. Он нетерпеливо подходит ближе, шурша босыми ногами по тёплому полу, и проводит подушечками пальцев по керамическому прохладному краю. Чимин затащит сюда обоих альф. Он уже словно наяву слышит хлюпанье воды, которое перекрывает такой же звук от раскрывающейся для члена киски. Вспыхнув от смущения, он переводит взгляд на не менее гигантский душ и решительно двигается к нему, замирая где-то на середине пути. Они действительно… действительно сейчас переспят? В две пары ладоней ненасытные альфы обласкают такого же ненасытного омегу? Как в самых стыдливых, самых порочных фантазиях, когда Чимин, будучи не в силах остановиться, представлял себя, сидящего у одного из близнецов на коленях, в то время как второй горячо прижимается сзади, дурманя своим дыханием чувствительную шею. Вдоль позвоночника проскальзывает дрожь, и в других обстоятельствах он бы принял это за страх, но сейчас, после ощущения гибкого языка Агуста в киске, чётко понимает: это предвкушение. С нотками смущённого непонимания. Чимин легко может отдать волю фантазии, которая опирается на просмотренное порно и прочитанные книги содержания восемнадцать плюс, но осознавать, что сейчас всё случится… Киска импульсивно сжимается, выделяя немного смазки на внутреннюю сторону бёдер. Чимин опускает пальчики на промежность, проскальзывая по влажной коже. Он облизывает губы, нерешительно переминаясь с ножки на ножку, и бросает отчаянный взгляд в сторону огромного зеркала. Там отображается тоненькая ладненькая фигурка Чимина — ни одного изъяна. Он на это надеется, по крайней мере. Бронзовая кожа блестит от пота, а пухлая попка изящно оттопыривается, подчёркивая сильные и крепкие ноги. Чимин голый, с интересом любуется тем, как то тут, то там на теле мелькают отметины альф. Сильные пальцы сдавливали бёдра, сжимали талию, а острые клыки помечали плечи и шею. Вся одежда осталась в распоряжении прибирающихся Юнги и Агуста, пока его отправили привести себя в порядок. Встряхнув головой, Чимин, стараясь не слишком зацикливаться на собственных развратных мыслях, всё же двигается в сторону душа. Он настраивает воду, чтобы она была не обжигающе горячей, но и не слишком холодной. А идеальной. Как его альфы. Теперь официально и надолго. Чимин залезает под приятно ласкающие тело струи воды и неторопливо моется, нехотя убирая подсохшую сперму с кожи. Он проводит ладошками по бёдрам, осторожно проскальзывая на чувствительную внутреннюю сторону, и трепетно дрожит, вспоминая, как Агуст покрывал её укусами и засосами. Юнги не отставал, только отдавал предпочтение шее и широкой груди, с рычанием прикусывая ключицы. Они не стали заходить слишком далеко, решив, что Чимину лучше помыться перед… Перед большим. От одной мысли, что сейчас они перейдут эту невидимую черту, что Чимин отдастся сразу двум братьям, кидает в жар. Это то, чего он боялся, чего избегал, но сейчас дрожит просто от предвкушения. От мыслей, как четыре одинаково большие ладони будут сжимать, ласкать, мять, надавливать… Ах. Чимин скользит пальчиками к промежности, чувствуя там влагу только от мыслей. Кажется, его присутствие в этой квартире продлится не один день. Смущаясь сильнее обычного, он заводит ладошки за спину и, прогнувшись в пояснице, подставляет задницу под струи. Чимин не слишком опытен в том, как надо готовиться к анальному сексу, но кое-что читал. И сейчас планирует хотя бы помыться. Конечно, организм омеги более чистый, чем у альф или бет, но тем не менее он неловко скользит пальцами внутрь, оттягивая мышцы в стороны. Пальцы подрагивают, а в голове всё путается от смущения и нелепого стыда. Это же нормально, что он хочет немного почистить себя, верно? Нормально, что хочется удовлетворить сразу двух альф. Нормально готовиться к сексу, особенно когда он запланированный. Вздрагивая на попадающие туда капли воды, Чимин, переминаясь с ноги на ногу, торопливо проталкивает палец, пытаясь понять, можно ли добавить второй. Он, сгорая от неловкости, раздвигает упругие мышцы, чтобы вода попадала прямо внутрь. Правильно ли прям так? Или надо немного иначе? Или не надо вообще, и альфы просто возьмут его по очереди? Но Агуст… Агуст так настойчиво обращал внимание на его вторую дырочку, что Чимин хочет быть готовым ко всему. Зажмурившись, переживая момент обжигающего смущения, он планомерно чистит свою задницу для члена, пытаясь понять, нравится ему ощущение или нет. Судя по тому, как киска сжимается, выделяя смазку, определённо нравится. Проникновение совсем короткое, едва ли ощутимое, но даже так Чимин слабо стонет от стимуляции в таком запретном месте. Приятно. Чертовски приятно и необычно. Он неторопливо двигает пальчиками, боясь проникнуть глубже. Вдруг он повредит себя, как-то не так повернёт ладошку и… Что «и», Чимин не знает, но всё равно переживает, вынужденно сдерживая себя. С тяжёлым дыханием и нарастающим возбуждением в теле от новой, непривычной стимуляции он торопливо заканчивает подготовку, вытаскивая пальцы. Какое-то время Чимин стоит под душем, подняв голову вверх, чтобы насладиться тем, как крупные капли попадают по лицу, и успокоиться. Кожа горит от ожидания будущих касаний, между ног влажно и жарко, а в голове такой сумбур, что хочется быстрее закончить со своим первым разом и просто наслаждаться сексом. С Минами он не может не насладиться. Отключив воду, Чимин недолго просто стоит, выравнивая судорожное дыхание. Выскользнув из душа, он осматривается, пытаясь решить: взять полотенце, воспользоваться одним из двух огромных махровых халатов альф, выйти голым или… Чимин, поджав губы, смотрит на заманчиво висящий шелковистый халатик, который едва ли достанет до середины бедра. Придирчиво обнюхав вещицу, он не улавливает никаких других омежьих запахов, только чистоту и новизну. Решив, что приготовлено это специально для него, Чимин накидывает халатик на покатые плечики, подпоясывает его лентой и решительно толкает дверь. Прислушавшись, он двигается в сторону небольшого шума, проходя мимо лофтовой гостиной, где они с Агустом… Чимин краснеет, встряхивая головой, чтобы не дать коварным мыслям захватить его раздраконенный в предвкушении большего разум. Лучше доверить это альфам. Перебежками он добирается до двери в одну из комнат и неловко заглядывает внутрь. — Чимини, ты нашёл нас, — говорит один из близнецов, моментально вскидывая голову на звук. Чимин не сразу может понять который. Альфа помылся, поэтому запах сейчас кажется совсем блёклым, а голый торс и скрытый под полотенцем пах слишком отвлекают на себя внимание, чтобы просто попытаться вычислить логически. — Агуст домывается, если ты думаешь о том, где он застрял. — Да, я… — Уже домылся, — Чимин вздрагивает, чувствуя, как напряжение со всего тела моментально стекается между ног новой волной возбуждения: Агуст прижимается со спины, проскальзывая ладонями под край коротенького халатика, беспардонно задирая его и открывая вид на промежность для Юнги. Смущённо пискнув, Чимин неловко стискивает бёдра, чтобы альфы не видели, как беззастенчиво он истекает только от подобного властного жеста. — Ты мылся нашим гелем, надел то, что мы подготовили, и сейчас дрожишь перед нами, крошка. Кажется, ты совсем наш. Чимин протяжно стонет, когда Агуст проводит носом вдоль шеи, вжимаясь в кожу так ощутимо, что хочется хныкать. Юнги не вмешивается. Он просто смотрит, как маленького дрожащего в руках омегу грубо сгребают, сминая бока и бёдра, исследуя уже не раз обласканное тело. Словно Агусту всегда мало. Чимин и чувствует, что альфе мало, потому что несчастный халатик летит на пол, а плечи, покрытые метками Юнги, теперь покрываются метками и второго близнеца. — У меня м-может начаться течка, — Чимин решает, что он обязан предупредить, чувствуя знакомое жаркое состояние во всём теле, как обычно бывает за день или два до начала процесса. И скользящие ладони Агуста, его рот, его рык в ухо тут ни при чём. Есть некая неуловимая разница между возбуждённой омегой и омегой, которая вот-вот впадёт в транс течки. Чимин как никогда остро ощущает эту разницу. — Да-ах-же, скорее всего, вы её вызовете, если повяжете меня вдвоём. — Хочешь отложить? — Юнги склоняет голову набок, рассматривая тающего в руках Агуста Чимина. Голый, трепещущий в сильных руках альфы, он едва ли умудряется уловить смысл слов одного из Минов. — Мы можем не трогать тебя… — Нет! — Чимин громко вскрикивает не только потому, что он против прекращать то, что происходит сейчас — ему нужны губы Агуста и Юнги на собственном теле, нужны метки, нужны два горячих члена в двух нуждающихся в этом дырочках, — но и потому, что его подкидывают вверх, беря на ручки. От резкого движения смазка вязко стекает по внутренней стороне бёдер, подтверждая слова о течке. Обычное возбуждение… не настолько мокрое. Чимин судорожно цепляется за широкие плечи Агуста, пока его несут к стоящему у постели Юнги, и, сглотнув, договаривает: — Я к тому, чтобы вы были готовы. Просто сейчас такой момент, подходящий для течки. Она и так должна была начаться совсем скоро, но наши, ах, — Чимин шумно выдыхает, когда Юнги бесстыдно вжимается лицом в мягкий живот и жадно прикусывает нежную кожу под пупком, вызывая волну дрожи, — наши… развлечения провоцируют её… приближение. — Не переживай, маленькая омега, — Агуст хищно ухмыляется перед тем, как оттолкнуть брата на край кровати, — течка нас не напугает. Или ты думаешь, что такая девственная малышка, как ты, сможет справиться с двумя опытными альфами? Юнги хмыкает, вторя близнецу, и с удобством садится, откидывая в сторону полотенце. Их взгляды пересекаются, и, не разрывая контакта глаз, альфа довольно грациозно отползает на середину постели. Чимин задерживает дыхание, наблюдая за покачивающимся, наливающимся кровью членом. Это впервые, когда он действительно рассматривает орган со всех сторон: длинный и толстый ствол, испещрённый выпуклыми венками, и бархатная даже на вид головка, пронизанная металлическими бусинами. Он поискал — такой пирсинг называется «ампалланг». Чимин гулко сглатывает собравшуюся во рту слюну и тихо пищит, когда Агуст, раздвинув его ноги, опускает на кровать. — Есть что-то, что тебя интересует, Чимини? — Юнги похлопывает себя по бедру опасно близко с качнувшимся от движения членом. Облизнув вмиг пересохшие губы, он делает первый неуверенный шажок в сторону альфы, опускаясь на четвереньки. Постель упруго продавливается под ладонями, но не скрипит, когда Чимин начинает ползти, приоткрыв от предвкушения рот. — Может быть, что-то, что ты хочешь попробовать? Ты, кажется, говорил мне, что готов быть послушным для меня, для нас, готов угодить. Верно, Агуст? — Верно, — Чимин не видит, он не готов оглядываться назад, но чувствует, как кровать прогибается под весом третьего человека на себе, — хорошая малышка, которая так долго от нас убегала, теперь охотно идёт в лапы большим и дождавшимся десерта альфам. Не переживай, крошка, мы хорошо позаботимся обо всех твоих дырочках. Чимин краснеет, хотя знает, что чем дальше, тем порочнее будет говорить Агуст, и Юнги не отстанет. Их грязные языки хороши не только в том, чтобы вылизывать. Чувствуя, как киска сокращается только от мыслей о вылизывании, Чимин достигает своей цели. Он никогда не отсасывал. Никогда не брал в рот что-то больше банана. Даже с игрушками предпочитал играться снаружи, а не внутри. И сейчас хочется в полной мере насладиться новым опытом. — Покажи, насколько ты старательный, м-м-м, — Юнги поднимает ладонь, чтобы скользнуть всей пятернёй в чуть влажные на кончиках волосы и мягко потянуть голову Чимина к своему паху, — давай я подскажу тебе, как надо, милашка. Распахни свой хорошенький ротик, давай-давай, эти милые губки будут превосходно растягиваться вокруг ствола. Ещё высунь свой острый язычок, ведь надо как следует изучить член перед тем, как брать его, верно? — Верно, — Чимин говорит на выдохе, опаляя бархатную головку горячим дыханием, прежде чем коснуться её целомудренным поцелуем. Всё, что он знает о качественных минетах, — это то, что надо брать в горло, по самые яйца, но у Юнги настолько большой член, что, кажется, он не поместится не только во рту, но и в киске. — Ну же, крошка, оближи его, — Юнги мягко подсказывает, пока Агуст тепло посмеивается сзади, — проведи своими губками по всей длине, оближи, скользи кончиком язычка в центр головки, поиграй с пирсингом. Не отказывай себе в удовольствии исследовать. — Поторопись, крошка, — Агуст проводит двумя пальцами по киске, мягко пошлёпывая по истекающей дырочке, — а то мне тут скучно просто смотреть на то, как ты готов принять нас в себя. Твои дырочки слишком призывно сжимаются, истекая так, словно готовы раскрыться для двух узлов. А ты заставляешь нас ждать, детка. Чимин пристыженно краснеет, судорожно, шумно вздыхая, и послушно подчиняется. Лёгкое принуждение теплом растекается внутри, только подогревая дрейфующее под кожей возбуждение, распаляя и подталкивая к большему. Чувствуя себя смелее вместе со скользящими вдоль киски пальцами Агуста, Чимин высовывает кончик язычка, делая то, что говорил Юнги. Он влажно кружит по головке, спотыкаясь о металлические бусинки — они не холодные, как ожидалось, а вполне себе тёплые и приятные. Гладкие. Прижимается губами в более развязном поцелуе, вбирая в рот совсем чуть-чуть, но этого достаточно, чтобы оценить, насколько член толстый. Чимин чувствует, что его тело, киска реагируют особенно влажно на эти действия, выталкивая из себя ещё больше липкой смазки. — Да тебе нравится сосать, милая крошка, — Агуст сзади довольно урчит, мягко пошлёпывая киску, отчего по бёдрам проскальзывает крупная волна дрожи, но Чимин старается не отвлекаться. Он упрямо пытается взять глубже, но, когда головка толкается в край горла, откашливается, чувствуя подступающую изнутри тошноту. — Что такое, слишком большой для тебя? — Не издевайся, Агуст, — Юнги словно выступает добрым полицейским, мягко перебирает прядки волос Чимина, нежно оттягивая их до приятного покалывания на коже головы, — наша милая омежка и правда старается. Ты бы видел, как сейчас Чимини упрямо облизывает мой член, скользит своими губами-пельмешками вдоль ствола, опускается по самые яйца, утыкаясь в них кончиком своего прелестного носика. Такой старательный малыш. Теперь Чимин вспыхивает до красноты от приятной похвалы и лижет ещё усерднее. Он широко раскрывает рот, чтобы влажно скользнуть по стволу от основания до головки и вновь попытаться взять в рот. В этот раз он чувствует себя готовым к новым ощущениям, поэтому легко давит неприятное чувство тошноты, проталкивая член в горло. Ещё. И ещё. И совсем ещё чуть-чуть. Так сильно хочется насадиться по самые яйца, но у Чимина не получается, отчего он недовольно хнычет, снимаясь. От досады в уголках глаз собираются крупные капельки слёз, и Юнги мягко стирает их подушечкой большого пальца. — Ну-ну, милая детка, — альфа с воркованием гладит Чимина по волосам, — не стоит торопиться. Мы никуда не спешим, у нас столько времени, сколько тебе понадобится, сладость. — С-спасибо, — щёки припекает от смущения, и Чимин прижимается левой к головке, мягко потираясь о неё, чтобы убрать неприятное щекочущее чувство с лица. Ему надо успокоиться, но когда сердце колотится так быстро, когда сзади ощущается возня Агуста, когда Юнги смотрит внимательно и пристально… Чимин крепко жмурится, стискивая бёдра, чтобы хоть как-то унять лёгкий мандраж. Они втроём голые на постели, и от секса их отделяет только маленькая капелька неуверенности, которая мешается внутри. Чимин сглатывает, планируя протолкнуть застрявший в горле ком, и это, как ни странно, помогает. Он широко распахивает рот, решая, что не стоит пытаться взять всё сразу и до конца. Облизывая член, Чимин находит удобный для себя угол, чуть переставляет руки в локтях, чтобы иметь возможность помогать себе одной ладошкой. И начинает плавно покачивать головой. Бархатная, проколотая пирсингом головка то и дело упирается в край горла, побуждая скользнуть вдоль позвоночника приятную волну возбуждения. Чимин мягко постанывает, не зная, как ещё показать Юнги, что ему нравится. Это действительно может нравиться — заглатывать большой и толстый член, плотно обхватывать его созданными для этого губами и постепенно пропускать всё глубже в горло. Чимин так увлекается процессом, что совсем упускает из виду, что делают альфы, и когда чувствует влажное прикосновение языка и пальца сразу к двум сжавшимся от неожиданности дырочкам, то невольно выпускает головку изо рта и удивлённо вскрикивает. — Не ожидал, что Агуст действительно может заскучать? — Юнги тепло посмеивается, мягко проталкивая в открывшийся в стоне рот подушечку большого пальца. Она оглаживает язык, щекоча до невозможности, но больше всего Чимин концентрируется на скользящем вдоль киски языке и застывшем в попке пальце. Или пальцах. — Не ожидал, что он начнёт работать сразу с двумя твоими дырочками? Такая милая растерянная крошка, не сообразившая, что с двумя альфами надо быть готовым к нападению с двух сторон. Чимин плаксиво хнычет, переступая с коленки на коленку и не зная, куда себя девать. Он чувствует необычное наполнение в попке, пока язык продолжает облизывать киску по всей длине — от клитора до стыка с анусом. Чувствует жар, собравшийся между ног, распаляющий подступающую течку ещё сильнее, не раздражающий, но и не дающий спокойно собраться с мыслями. Чимин чувствует так много и повсюду, что может только слабо похныкивать и заискивающе смотреть на Юнги — альфа ведь подскажет, что надо делать дальше? Юнги лишь ухмыляется, растягивая губы так, чтобы показался один из клыков, а потом медленно проводит подушечкой большого пальца по нижней губе, оттягивая её вниз. Пока Агуст продолжает жадно двигать ртом, не обращая внимания на мокрые и чавкающие звуки, которые невыносимо смущают Чимина. — Чимини, ты будешь делать что-то с этим? — Юнги убирает пальцы, чтобы провести ими, влажными от слюны Чимина, по всей длине члена и особенно задержаться на головке, пару раз постучав по ней. — Он ждёт твоего внимания, ведь пока что твои сладкие дырочки находятся во власти моего нетерпеливого брата. Чимин бессмысленно проводит языком по и так влажным губам и пытается продолжить то, что ему так понравилось: ритмично покачивать головой, посасывать член, обласкивать его языком, изучая пирсинг и набухшие венки. Но стоит приблизиться, только-только обхватить ртом головку, как Агуст начинает двигать пальцем в попке, выбивая очередной сладкий стон, сбивая с хоть какой-то стройной мысли. — Тц, милая крошка не может доставлять удовольствие, пока её дырочки ласкают, — Юнги деланно укоризненно покачивает головой, но голос у него совсем не недовольный, а скорее заигрывающий, — что же нам делать с тобой, милашка. Есть идеи? У Чимина идей нет, но и внятно сказать об этом он тоже не может, потому что вместо слов наружу вылетают всхлипы вперемешку с маленькими славными стонами. Ему так нравится ленивое движение в попке, нравится чувствовать, что рядом с первым пальцем появляется второй, растягивая упругие мышцы, доставляя тем самым невероятное наслаждение. Чимин осоловело моргает, поднимая мутный, откровенно поплывший взгляд на Юнги, и просто открывает рот. — Это приглашение? — Юнги довольно мурлычет, возвращая ладонь на лицо Чимина. Только теперь пальцы не толкаются в рот, а плотно обхватывают челюсть, фиксируя её на одном месте. — Агуст, наша крошка настолько беспомощная, что предлагает мне её выебать в рот. Как думаешь, наша милая девочка выдержит это? От одной мысли, что Чимин просто будет раскрыт для братьев, что они воспользуются его телом по назначению, маленькие волоски на коже наэлектризованно поднимаются, а киска начинает пульсировать так, как бывало обычно перед оргазмом. Чимин не может ответить: его рот раскрыт, язык вывален наружу и с кончика стекает вязкая слюна прямо на головку члена Юнги. Он может только скулить, пытаясь передать звуком, как сильно ему нравится эта идея. — Думаю, что она этого хочет, — Агуст с сочным звуком отрывается от киски, но пальцы из попки не вынимает, продолжая играться с ней, — нам досталась такая строптивая малышка, но, как оказалось, только на первый взгляд. Смотри, как послушно она принимает всё, что мы даём. Я могу, например, просто шлёпнуть по киске, и наш славный Чимини только сладко заскулит. В подтверждение своих слов Агуст шлёпает по промежности, попадая кончиками пальцев по набухшему клитору. И Чимин правда стонет, хнычет, скулит. Он послушно пытается распахнуть рот шире и податься вперёд, чтобы насадиться на ствол, но Юнги держит крепко, пока Агуст продолжает толкаться в попку. Стимуляция, необычная и оттого вдвойне приятная, подталкивает Чимина к краю, но из-за палящего жара под кожей кончить он не может. Альфы переглядываются. Чимин чутко улавливает этот момент и задерживает дыхание, осознавая, что сейчас что-то случится. Всё тело напрягается в предвкушении, в ожидании чего-то невероятно развратного, нового, того, что они ещё не успели сделать с альфами поодиночке. Чимин нетерпеливо ёрзает, прогибается в пояснице, поскуливая в такт хлюпающей попке, и довольно стонет, когда в рот толкается член, а на киску возвращается рот. Юнги не настолько беспокоится о рвотном рефлексе, как несколько мгновений назад ловил себя на этом Чимин. О нет. Он спокойно толкается в глотку, постепенно наращивая темп и пока что довольствуясь тем, что омега вбирает лишь половину члена. Головка с ощутимым давлением на чувствительные стенки горла плавно проскальзывает по язычку, проникая с каждым разом чуть глубже, но не задерживаясь внутри надолго. Чимин прикрывает глаза, привыкая дышать через нос — получается шумно, более шумно, чем обычно, особенно когда Агуст подстраивается под темп брата. Его пальцы — кажется, их стало еще больше — так же ритмично толкаются в попку, а язык мягко проникает в раскрывающуюся дырочку киски. Ощущать в себе сразу три проникновения, когда в жизни нормально не получал ни одного, настолько непривычно для Чимина, что он теряется, не зная, на что лучше обратить внимание. Ему кажется, что следует сосредоточиться на чём-то одном, потому что принимать в себя всё и сразу может только тело, но не расплавляющийся от ласк разум. Чимин поскуливает, понимая, что звук вибрацией проскальзывает по члену, доставляя Юнги удовольствие. Начинает плавно сжимать и разжимать анус, обхватывая плотным кольцом пальцы Агуста. Пробует точно так же сделать с киской, но вся его уверенность в себе рассыпается на маленькие возбуждённые кусочки, когда Юнги уверенно толкается по самые яйца. — Такая послушная куколка для нас, так хорошо принимает в свой славный ротик член, — Юнги задерживается внутри, довольно урча и поглаживая Чимина по голове, — и не только в рот, я вижу, что Агуст вполне неплохо растягивает твою попку, а пульсирующая киска, пожалуй, совсем скоро готова кончить, верно? Чимин мычит, соглашаясь. Он ощущает знакомый жар, который стекает со всего тела в одно единственное место. Обычно вне течки конечности начинают покалывать, а подушечки пальцев — даже замерзать, но сейчас, когда природа плавно берёт своё, температура тела не падает, наоборот — увеличивается. Чимин с трудом сглатывает, удерживая в себе член, чувствуя, как пирсинг надавливает на стеночки горла, и не знает, чего ждать. Агуст трахает его попку совсем быстро, не давая возможности привыкнуть к новому чувству растяжения, пока язык толкается в киску, слизывая бесконечный поток смазки. Мысли путаются. Сам Чимин путается, погружаясь в непривычный для себя транс, полный наслаждения. Он словно парит: в теле легко, кожа покалывает везде и сразу, а ладошки комкают смятые простыни по бокам от бёдер Юнги. Хочется застыть, задержаться в этом состоянии как можно дольше и в то же время — перешагнуть через него и получить всё, что могут дать близнецы. Они ведь должны подготовить его для двух членов? Чтобы можно было одновременно толкнуться сразу в две дырки, насадить, натянуть, повязать, заполнить собой. Чимин хнычет — маленький, смазанный звук, который тонет в ритмично двигающемся члене Юнги. Его рот трахают. Так же, как пальцы ебут задницу, а язык Агуста — киску. Чимин чувствует себя сжавшейся пружиной, которая вот-вот лопнет, освободится, разлетится на кусочки. Ему хочется выбраться из этого состояния. Или нет? Агуст и Юнги позволят? Или нет? Чимин потерянно скулит, понимая, что он сейчас кончит. Хочется подать знак, как-то предупредить Агуста… но зачем? Мысль о том, что альфы знают, что делают, ошеломляет не меньше, чем перегружающий всё тело оргазм. Каждая мышца упруго напрягается, пока рот сжимается вокруг члена, а попка стискивает пальцы. Чимин кончает, чувствуя, что Агуст не справляется с напором смазки текущего омеги — вязкая жидкость холодит внутреннюю сторону бёдер, стекая по ним на постель. — Вот так, умница, такая хорошая детка, славная крошка, — Юнги умильно воркует, вынимая член изо рта Чимина и помогая тому приподняться, чтобы оседлать альфу, — так красиво кончаешь для нас, милая омежка, которая сейчас впервые в жизни получит член в свою истекающую киску. Ты же хочешь нас двоих одновременно? Влажная горячая киска проскальзывает по всей длине члена от головки до основания и задерживается над яйцами, там, где как раз и должен будет набухать узел. Даже просто от мыслей, как обе его дырочки будут запечатаны, Чимин крупно вздрагивает. Оргазм не помог разрядить тело от возбуждения — оно вновь накапливается под кожей, пульсируя в такт биения сердца. — Д-да, альфа, альфы, — Чимин понимает, что он начинает уплывать. Мир словно замедляется, каждое новое действие даётся с трудом, но это и не имеет особого смысла, потому что альфы помогают. Юнги укладывает его руки себе на плечи, пока Агуст тесно прижимается со спины, начиная покусывать сгиб шеи. — Ах, альфы, так хорошо, так… ах. Чимин наваливается на Юнги, вжимаясь носом в шею чуть выше пахучей железы, и шумно втягивает воздух, наслаждаясь запахом. Сочный грейпфрут с острыми нотками жгучего возбуждения даёт силы на то, чтобы попытаться сделать что-то самостоятельно. Он пытается, правда пытается: даже приподнимается на дрожащих коленях, но всё равно беспомощно оседает. Осел бы, но Агуст своевременно ловит его, поддерживая за талию. — Такая милая бесполезная малышка, — Агуст смеётся прямо в ухо, ошпаривая горячим дыханием, — вялая и ленивая куколка для нас, безвольно позволяющая её использовать. Чимини, тебе нравится отдавать нам власть, верно? Нравится то, как сейчас ты просто позволяешь тобой управлять, нравится ждать, когда мы насадим тебя на два ствола. Нравится мысль, что ты будешь только принимать и наслаждаться тем, как мы тебя обслужим. — Чтобы потом ты услужил нам, — Юнги подхватывает речь брата. Чимин чувствует то, чего так жаждал: как две пары ладоней с силой оглаживают бока, надавливают на бёдра, приподнимают, а потом киска замирает напротив горячей головки с уже знакомым пирсингом. — Чимини, детка, приготовься. Это словно пробуждает ото сна — не только сказанные заботливым голосом слова, но и ощущение второго члена напротив пульсирующего ануса. Чимин шумно выдыхает, постанывая под конец, и крепко жмурится, не понимая, будет ли так же, как от пальцев и языка, или… Больше. Это намного, намного больше. Кажется, так много, что и принять нельзя, но Чимину не больно. Он протяжно стонет, сбиваясь на нечленораздельный скулёж, когда член Юнги наполняет девственную вагину. Он едва поместился во рту, когда Чимин пытался насадиться сам, но спокойно скользил в глотке, когда за дело принялся Юнги. Сейчас происходит так же. Ощущение, что член бесконечный, что он не поместится в небольшую и аккуратную киску, пропадает, когда половые губки сталкиваются с яйцами в интимном поцелуе. Чувствуя в себе силы, Чимин на пробу ёрзает, пытаясь осознать новые ощущения. Агуст не даёт такой роскоши, мягко возвращая головку с выступающим по бокам пирсингом к растянутой попке, и совершенно легко проскальзывает внутрь. Это кажется диким, но внутри своего тела Чимин чувствует, как два члена находятся рядом, словно их разделяет совсем тонкая полоска кожи. Их толстые стволы соприкасаются друг с другом, притираются, соединяются. Чимин превращается в один оголённый нерв. Снаружи он зажат двумя чертовски горячими телами, в то время как сам сжимает собой два члена внутри. Поскуливая, он нетерпеливо возится, откровенно нуждаясь в чём-то… в движении, в быстром и резком трении внутри, чтобы непрекращающийся зуд возбуждения превратился в нечто иное. Сладкое. Томительное. Нежное. — Ты такой тугой, чертовски тесный, крошка, — Агуст звучит немного одержимо, принимаясь плавно толкаться в попку, пока Юнги терпеливо даёт фору брату, — но я хорошенько тебя подготовил, и ты принял мой член так идеально легко. Твои истекающие сладкие щёлочки, кажется, невероятно счастливы принимать в себя члены, верно? Милая детка, мы ещё сделаем тебя зависимым от секса. Чимин уже чувствует себя зависимым. Не только от ощущения того, как член двигается внутри, не только от того, как второй ствол наполняет киску, не только от жара двух тел. Но и от ласки, которую совершенно свободно даруют альфы. От поцелуев — Юнги мягко прижимается к его губам, утягивая в ленивый, даже в какой-то степени спокойный поцелуй. От покусываний — Агуст, напротив, грубо прихватывает загривок, продолжая вбиваться в тугую попку до сочных шлепков кожи о кожу. Не терпится ощутить в себе сразу два движения. Чимин капризно попискивает в поцелуй, пытаясь как-то попросить, может быть, даже начать умолять повязать его нормально, но вместо слов наружу выскальзывают только невнятные слабые звуки. Голова гудит. Тело горит. Разум плавится. А сам Чимин растворяется в двух альфах, в их и своих желаниях. Он пробует отвечать на поцелуи Юнги, но губы всё чаще беспомощно распахиваются, чтобы подарить миру несколько протяжных стонов. — Такая идеальная для нас омежка, — Юнги воркует, резко вскидывая бёдра, пытаясь подстроиться под брата, чтобы трахать Чимина в одном темпе, — твоя узкая киска такая мокрая, истекает, пачкая всё вокруг — наверное, под нами даже соберётся небольшая лужа, да, братец? — Определённо соберётся, — Агуст чуть замедляется, улавливая движения Юнги, и теперь их члены двигаются синхронно: когда один почти выскальзывает наружу, второй вбивается по самые яйца. Чимин от этого странного, нового, непривычного ощущения в себе позорно скулит, отчаянно не зная, куда себя деть. Голоса Минов, их сорванное тяжёлое дыхание, грубые руки, которые сминают тонкое тело, совсем не помогают сосредоточиться хоть на чём-то одном. Чимин чувствует властные проникновения, растворяясь в этом трении внутри; чувствует, как его плечи, шея, грудь и место над лопатками становятся полотном для красных отметин — засосов и укусов; чувствует собственный жар возбуждения, который перекатывается от макушки до пят, не задерживаясь хоть в одном месте. Чимин хнычет, понимая, что из-за интенсивно толкающихся в него членов в уголках глаз вновь собираются крупные капельки слёз. Кажется, что внутри всего так много, что одной истекающей от наслаждения киски недостаточно. — Ты так скулишь, как маленький капризный щеночек, — Агуст сбивчиво шепчет прямо в покрасневшее ушко, прикусывая и следом посасывая мочку, — и течёшь так сильно, ещё даже не в течке, маленькая нуждающаяся малышка. В твоей хорошенькой головке совсем не осталось внятных мыслей, ведь так? — Не суди нашу милую детку, — Юнги нетерпеливо рычит, перехватывая Чимина под бёдра и надавливая пальцами под кожу, чтобы растянуть края двух дырочек в стороны. Из-за этого влажный хлюпающий звук становится совсем бесстыдным, даже каким-то пошлым. — Она так хотела нас внутри, так нуждалась в двух сильных альфах, которые идеально обслужат её дырочки. Чувствуешь, как Чимини сжимается? — Чувствую, как наша милая похотливая омежка всё глубже падает в себя, — Агуст довольно урчит, кусая под ушком, где оставляет очередную видимую метку, — стоит нам наполнить его дырочки и запечатать сразу двумя узлами, так Чимини совсем потеряет рассудок. Только и будет что скулить, умолять выебать себя, отказываться от еды и воды, ведь такой хорошей омеге обязательно надо понести щенков, верно? Чимин скулит уже сейчас, насильно сдерживая внутри лишние постыдные слова. Он будет кричать их потом, когда вместо разума в голове останется только масса из похоти и животной потребности. Сейчас получается удерживать себя, но с каждым новым толчком, с каждым новым сильно вбивающимся в попку и киску членом это становится всё сложнее. У братьев Мин определённо есть опыт такого секса, потому что они ничего не обсуждают, но трахают так уверенно и умело, что Чимин чувствует себя несущественным пёрышком в потоке сильного ветра. Альфы грубо несдержанно порыкивают, впиваясь в мягкую кожу бёдер и талии сильными пальцами, сминая, надавливая до откровенных следов по всему телу. Их утробное рычание, их запахи, они оба кажутся единым целым, тем, что доведёт несчастного Чимина до блаженного состояния опустошения, когда будет доминировать только одно желание: быть выебанным, покрытым спермой и повязанным так много раз, сколько получится выдержать. Всхлипывая на каждый новый толчок, — они теперь совсем смелые, не щадящие дырочки Чимина — он беспомощно цепляется скользкими пальцами за широкие плечи Юнги. Члены вбиваются так мощно и сильно, что его подкидывает на каждое проникновение, и удерживает на месте только крепкая хватка братьев. Чимину так нравится это слабое, беспомощное состояние, когда он должен только принимать, когда не надо что-то делать самостоятельно, когда можно довериться альфам и просто отпустить себя. Шумный выдох словно опустошает Чимина до конца, а тело, наполняющееся тяжестью приближающегося к разрядке оргазма, начинает мягко потряхивать. Он мычит, не способный сейчас на нечто большее, чувствуя, как Юнги и Агуст перехватывают его поудобней, легко скользя внутри. Приятное трение теперь отдаётся игольчатыми искорками под кожей, собираясь навязчивым зудом в промежности сразу в двух местах. Такого ему ещё не доводилось ощущать. — Вот так, наша сладкая малышка, покажи, как хорошо ты примешь в себя нашу сперму, — Юнги говорит это хриплым низким голосом, звуча почти так же безумно, как Агуст совсем недавно, — сожми своими дырочками наши узлы, не дай пролиться наружу и капле. Ты ведь сделаешь это для нас? В благодарность за то, что сейчас тебя трахают два ствола. — Д-да, — Чимин высоко скулит, вытягиваясь всем телом, понимая, что он кончит одновременно с двумя альфами, разделит с ними этот миг на троих. Крепко цепляясь за плечи Юнги, он впивается в кожу ноготками, зная, что это тоже оставит следы. А когда два узла плотно запечатывают его тело… — Ах! Юнги! Агуст! Альфа-альфа-альфы! Громкий вскрик, переходящий в визг под конец, раздаётся на всю комнату, вылетая за её пределы. Чимин содрогается всем телом, не зная, как остановить бьющую его дрожь, не зная, хочет ли он останавливаться, но точно будучи уверенным в одном: это чувство наполнения спермой, когда вязкая жидкость растекается внутри и не вытекает наружу, ему определённо нравится. Он пищит от неожиданности, когда начинает набухать узел. — Тише, крошка, тише, — Юнги нежно прижимается к влажному виску, начиная его вылизывать, опускаясь всё ниже, к шее. Агуст повторяет за братом, только с другой стороны. Они держат его плотным кольцом из рук, не давая соскочить с узлов, помогая привыкнуть к очередному новому чувству. — Всё хорошо, Чимини, тебя не порвёт, узел остаётся большей частью снаружи, он только чуть-чуть разбухает в твоих дырочках, чтобы не дать пролиться сперме. — Х-хорошо, — Чимин шумно выдыхает, отчаянно цепляясь за альф. Он прикрывает глаза, убеждая себя, что дискомфорт от того, что дырочки теперь растянуты вокруг узлов, лишь временный и совсем скоро сойдёт на нет. Он часто-часто дышит, успокаиваясь и не давая бушующему под кожей чувству скорой течки завладеть сознанием слишком быстро. Вопрос, мелькнувший в голове, вываливается наружу раньше, чем Чимин успевает его додумать: — Я же не забеременею? Альфы бархатно посмеиваются, нежно оглаживая чувствительную кожу, поднимаясь до сладко ноющей груди. Агуст сминает небольшие грудки, пощипывая чутко отзывающиеся на ласку соски, пока Юнги покрывает поцелуями искусанную шею и ключицы. Они не торопятся с ответом, но Чимин знает, что получит его, надо просто быть терпеливым. — Не переживай, мы хорошо себя контролируем, поэтому не дадим гону власти над нами, — Юнги говорит это, вдоволь наигравшись и теперь мягко целуя в висок, чем успокаивает Чимина окончательно. Обычно сильные омежьи течки провоцируют у альф гон, стимулируя их повязать омегу для беременности, но в остальное время секс даже без защиты не несёт опасности. Он доверяет Минам, поэтому плавно оседает в крепких руках. — Но вот когда ты будешь с нами в гон, лучше предохраняться. От мыслей о гоне низ живота невольно поджимается. Выдержит ли он? Двух сорвавшихся с цепей контроля альф. Чимин хочет проверить. Он довольно мурчит, не говоря альфам ни «да», ни «нет». — Нам бы хотелось остаться с тобой надолго, крошка, — Агуст проводит ладонями по бокам, провоцируя ворох мурашек пробежаться вдоль позвоночника, — так долго, сколько получится. — М-мне тоже, ах, — Чимин слабо вскрикивает, когда, завозившись, тревожит узлы. Они достаточно большие, чтобы соприкасаться друг с другом, но привлекают внимание и оставшиеся внутри члены. Они, кажется, не стали слишком меньше, да и из-за наполняющей спермы не совсем плотно ощущаются, как было во время интенсивного проникновения. Это… странно. Чимин облизывает пересохшие губы, пытаясь понять свои чувства до конца. Юнги отвлекает поцелуем. Недовольно разворчавшись сзади, Агуст поворачивает голову Чимина вбок, чтобы тоже присоединиться к двигающимся в одном темпе губам. Ему ещё никогда не доводилось делить поцелуи на троих, впрочем, трахаться он тоже планировал только с одним партнёром. Два гибких языка, толкающихся в рот Чимина, невольно борются за внимание, и, улучив момент, он с тихим хмыком отстраняется. С интересом ожидая, что будет дальше. Альфы не теряются, не отскакивают в стороны и не притягивают к себе Чимина обратно. Они… они целуются, сталкиваясь губами и клыками в каком-то диком, воистину грубом животном стиле. Порыкивая, пытаясь отобрать друг у друга власть, Юнги и Агуст увлекаются процессом настолько, что Чимин от этой демонстрации возбуждается, даже сидя на узлах. Его дырочки пульсируют в такт движениям чужих ртов, разгоняя по телу приятное искристое томление. Чимин никогда не думал, что он будет истекать от вида целующихся альф. Возбуждение, казалось, сошедшее на нет, накатывает с новой силой, а узлы, не спадающие, не двигающиеся, не справляются с тем, как киска начинает истекать смазкой. Вязкая, густая жидкость холодит промежность, проскальзывая по основаниям членов, по крупным яйцам альф и капая на чужие бёдра. Она чувствуется ярче всего, острее обычного, привлекая к себе слишком много внимания. Чимин недовольно хнычет, постукивая по плечам альф, чтобы они оторвались друг от друга и уделили время своему омеге. — Чёрт, кажется… — Чимин часто дышит, пытаясь успокоить забившееся быстрее обычного сердце. Он знал, что так будет, но не ожидал, что течка накроет его неожиданно только из-за грубого рычащего поцелуя близнецов. — Кажется, я… ах. — Кажется, ты был прав, — Юнги потирается лицом о сгиб шеи Чимина, растирая на себе омежий запах, — и у нас будут очень нескучные выходные дни. — Я бы добавил, что крайне плодотворные, — Агуст, в противовес брату, размазывает по Чимину свой запах, помечая течного омегу, — и невероятно влажные. Чимин протяжно стонет, отчаянно не желая проваливаться в невменяемое состояние, когда внутри всё горит от похотливой потребности быть выебанным и присвоенным, а снаружи остаётся только скулящая и цепляющаяся за альф оболочка. Но он проваливается.