Вспомни меня!

Я падаю на колени, Потому что ты все, что мне нужно. Я превратил себя в чёрт знает что Своими же руками. Я лежу лицом вниз И зову тебя по имени. Я не убегу прочь, Потому что я уже дома. Thousand foot krutch, Already home©

Леон вернулся только на третий день, утром двадцать восьмого. С Дорианом они случайно столкнулись в ванной, потому что одновременно захотели почистить зубы и принять душ. Одарив друг друга тяжёлыми взглядами и не проронив ни слова, они встали около раковины. Леон выглядел неважно: помятое лицо, отросшая за пару дней щетина и запах перегара. Не сложно было догадаться, что накануне он напился, а скорее всего и два дня до этого тоже. - Где ты был? – спросил Дориан, через зеркало смотря на своё «отражение». - А твоё какое дело? - Ах, точно, это же только я должен отчитываться тебе о каждом своём шаге, а в обратную сторону схема не работает. - Теперь можешь расслабиться, мне плевать, чем ты там занимаешься и с кем. Леон склонился к крану, желая прополоскать рот, но Дориан хлопнул по смесителю, перекрывая воду. Сделав вид, будто этого не было, старший хотел снова открыть кран, но Дориан намертво вцепился в него, не позволяя это сделать. - Руку убери, - раздражённо и презрительно сказал Леон, - а то ещё с парочкой пальцев будут проблемы, сломаю. От такого заявления, от этого тона, пропитанного ядом, которого он не заслуживал, в глазах Дориана полыхнуло алым, и он ударил брату хлёсткую пощёчину. - Какая же ты сволочь, - процедил он, в упор смотря на близнеца. – Самовлюбленный, эгоистичный ублюдок. - Ну да, не всем же быть такими, как ты, - хмыкнул Леон и столкнул с полочки флакончик духов. Он упал в раковину и разбился. Леон даже не знал, зачем это сделал, просто хотелось показать брату, что теперь между ними всё кончено. И это был неплохой способ это сделать. Это были любимые духи Дориана. И дело было не в дорогой марке и даже не в запахе; они были наполовину использованными, старыми. Братья приобрели их вместе, за полгода до трагедии, произошедшей с младшим, после победы в важной номинации на престижную премию. Тогда у них были рождественские «каникулы», целых десять дней заслуженного отпуска, который они провели только вдвоём. Снег за окном, один плед на двоих и тёплый, ароматный глинтвейн; в первый день отпуска Дориан, отвлёкшись на Леона, случайно надушился так, что этот запах преследовал их почти до конца отдыха, впитавшись в одежду, витая в воздухе. И потом Дориан всё время в шутку говорил, что эти духи пахнут для него счастьем, ведь те ленивые «каникулы» были так прекрасны, и потому пользовался ими только в особых случаях. Капсульная коллекция. Таких больше не было. И по лицу Дориана было понятно, что попытка задеть его удалась на славу. - Какими «такими»? – напряжённо спросил он. - Честными, душевными шлюхами. Это было, как серпом по горлу, даже дыхание перехватило. Схватив бритву, к которой потянулся Леон, Дориан со всей силы швырнул её об стену; аппарат отлетел на пол, выплюнув пару запчастей. - Что, потрахались плохо?! – всё-таки сорвавшись, рявкнул старший, хоть и обещал себе не поддаваться на провокации близнеца. - Что ты несёшь?! - А что мне ещё думать?! Чего ещё нервный ты такой и недовольный?! Так я ж не против, навёрстывай упущенное! Хоть под полгорода ляг, я тебе слова не скажу! Всё, зелёный свет! Только я уберусь подальше, чтобы не видеть этого! Тебе всё равно одиноко не будет, у тебя же Юлий есть! - Да ты совсем идиот, что ли?! Не спал я с ним! Даже не прикасался к нему! И к тебе полез только затем, чтобы заставить тебя задуматься и хоть что-то понять! Чтобы как-то встряхнуть тебя и вывести из грёбаной идеальной роли! А ты взял и свалил! - А что мне было делать?! Ты очень доходчиво показал мне, что я тебе не нужен! - Да, не нужен, - резко перестав кричать, словно контакт со звуком отошёл, ответил Дориан и, развернувшись, хотел уйти, но Леон успел схватить его за руку, удерживая. Продолжая крепко сжимать запястье близнеца, Леон встал перед ним, пытаясь заглянуть в глаза, но Дориан старательно отводил взгляд. - Отпусти меня, - проговорил младший, дёрнув рукой. – Пойду нового любовника искать. - Ты переживал за меня? – пропустив его слова мимо ушей, спросил Леон. У Дориана на шее дрогнули жилы. Шумно выдохнув, он вздёрнул голову, смотря близнецу в глаза, и ответил: - Я двое суток не спал, объездил все больницы и гостиницы в поисках тебя. А ты даже не соизволил ответить ни на один звонок. Так что нет, я не переживал. Всё-таки высвободив руку, он ушёл. Не прошло и минуты, как дверь в его спальню открылась, и в неё зашёл Леон. - Не обязательно было за мной бежать, - проговорил младший. – Я уже в своём уме и из окна прыгать не буду. - Это хорошо, а то боюсь, ещё одного раза моё сердце бы точно не выдержало, - ответил Леон и улыбнулся, но Дориан даже не взглянул на него. Вздохнув, Леон сел рядом с близнецом и уже серьёзно сказал: - Я же действительно думал, что не нужен тебе. - Я должен пожалеть тебя? - Нет. Я просто хочу, чтобы ты это знал. Потому я и уехал, мне было слишком невыносимо видеть твою холодность. И, если честно, я действительно поверил в то, что ты можешь связаться с этим, Юлием, от этого мне окончательно сорвало крышу. - Ну, хоть признался, - хмыкнул Дориан. Леон невесело улыбнулся, лишь приподнял уголки губ. - А ещё я хочу сказать, - вновь заговорил он, - что не проходило ни дня, чтобы я не скучал по тебе. Я всегда знал, что ты нужен мне, но даже представить не мог, что настолько. - Значит, разлука нас обоих многому научила, - поджал губы младший. - Да, - слегка кивнул Леон. – И, может быть, теперь ты поймёшь, каково мне было всё это время, без тебя: не знать, где ты, жить в бесконечном неведении и страхе того, что с тобой могло что-нибудь случиться, и я больше никогда не увижу тебя. Каждый день просыпаться с мыслью, что вот сегодня ты обязательно вернёшься, я найду тебя, и каждый вечер засыпать с отчаянной надеждой на то, что если не сегодня, то завтра это непременно случится. Дориан скривил губы и отвернулся. У Леона был удивительный дар, говорить так, чтобы заставить другого человека почувствовать себя виноватым. Более того, он умел перекрутить всё так, чтобы тот, другой, задумался и действительно усомнился в том, что его правда истинна. - Вот только у тебя на это было два дня, а у меня почти два года, - продолжал старший. – И каждый грёбанный день я звал тебя и верил в то, что ты меня услышишь. «Я тебя тоже звал, я умолял тебя спасти меня, когда надо мной измывались, а ты не слышал», - подумал Дориан, эта мысль немного отрезвила и напомнила о том, что, увы, в этот раз у них совершенно разная правда. - А потом ты вернулся и отвернулся от меня, - договорил Леон. Он уже неотрывно смотрел на близнеца, Дориан этого не видел, но чувствовал. - Я от тебя не отворачивался, - сказал младший и встал. Леон снова хотел что-то сказать, но Дориан опередил его, продолжая: - Это всё очень здорово, что мы наконец-то смогли сесть и поговорить, но давай продолжим вечером. Нам через сорок минут нужно быть в студии, а мы ещё даже душ не приняли. Помолчав пару секунд, он поднял палец вверх, подчёркивая важность своих слов, и добавил: - Но духи я тебе ещё припомню. Это были мои любимые. - Я знаю. А мне теперь один Бог знает, как побриться, - развёл руками старший. - Можешь взять мою бритву. А я пока на всякий случай позвоню Фишеру и предупрежу, что мы опоздаем.