Незаходящая звезда

Сначала Контестар решил, что провалился в медвежью берлогу. По всей видимости, когда-то землянка ей и была, но теперь принадлежала другому хозяину. Хозяин этот, на шею которого приземлился нежданный гость, трепыхался под ним, колотил тощими руками и ногами по пыльному полу. Контестар вскочил, ударился головой о низкий потолок, оступился и снова упал, с грохотом разбив что-то глиняное. Колено обожгло чем-то жидким и горячим. В земляном мешке воняло рыбой, шкурами, по́том, немытым телом и дымом. Какое-то существо на четвереньках отползло к стене. Покряхтывая, оно взирало на Контестара широко распахнутыми, перепуганными, но безусловно человеческими глазами. Но ещё раньше, чем юноша понял, что к чему, его рука сама собой схватилась за меч. Вытаскивая его из ножен, Контестар задел локтём висящую под потолком заячью тушку, и она закачалась, как часовой маятник. Привыкнув к темноте, юноша увидел перед собой тощего, жилистого, но ещё крепкого пожилого мужчину в сильно поношенных штанах и куртке из вытертых шкур. Нынешний хозяин берлоги носил неопрятную серовато-седую бородку, длинные растрёпанные усы и неровно подстриженные волосы, окружавшие морщинистую лысину. Руки с чёрными, обломанными ногтями сжимали деревянную ложку, словно он собирался отбиваться ею от вооруженного мечом Контестара. — А-а-а? — протянул хозяин слабым голосом, то ли пытаясь позвать на помощь, то ли с натугой вспоминая человеческую речь. Контестар опустил меч, огляделся в поисках выхода, но его глаза, не привыкшие ещё к темноте, различали не так-то много. — А-а-а-а-а! — снова подал голос старик и сделал робкий шажок вперёд, выставив перед собой ложку. Юноша слегка попятился, снова налетев на заячью тушку. — А-а-а!!! — незнакомец налетел на Контестара, попытался оттолкнуть его и проскользнуть куда-то за него. Спохватившись, юноша бросил меч, вцепился в вонючую куртку, упал и схватил пытающегося удрать старика за лодыжку. Много часов сумасшедшего риска, страха и напряжения измотали его. Контестар отчаянно боялся снова остаться в одиночестве в этом жутком месте, а потому изо всех сил хватался за этого странного, одичевшего человека. — Простите! — его голос дрожал, как у потерявшегося мальчика, — простите, я не хотел! Не уходите, я… … Его звали Дук. Во всяком случае, прощелыга так назвался, когда Контестар убедил его в своих мирных намерениях. Чудаковатый тип уже тридцать лет жил в лесу у подножия драконьего замка, время от времени меняя одно неказистое пристанище на другое. Изредка Дук выходил к людям, тайком залезал сараи и амбары, чтобы разжиться самой необходимой утварью, и снова уходил к логову ящеров. Тем магнитом, который три десятка лет не отпускал его от этого места, было золото. Пожилой авантюрист был твёрдо уверен, что в глубине замка спрятаны несметные сокровища. Рассказывая о них, он весь трясся и сглатывал слюну: ему казалось, что драконы спят на горе золота, и под тяжестью их туш золотые монеты слипаются в один ком. А как потом их разлепить?! И безмозглые чудища конечно же раздавили бесценные золотые украшения, и поцарапали рубины, и сапфиры, а может даже и бриллианты. Контестара поразило, как сильно этот чудак переживает за сохранность драконьих сокровищ, но он вскоре понял причину такого радения. Дук много лет считал это золото своим. Он просто ещё не нашёл способ, как бы забрать его у огнедышащих змеев. Изобретательности прощелыге было не занимать. Он пытался сделать подкоп и потратил на это большую часть прожитого у подножия замка времени. Сеть выкопанных им узких туннелей могла привести к самым стенам, но фундаментом замка служили скалы, а потому все ходы оканчивались тупиками. Несколько раз Дуку удавалось проникнуть внутрь через окна и проломы в кладке, но страх перед хозяевами замка выкуривал вора наружу раньше, чем тому удавалось отыскать сокровищницу. Золото, заточённое и изнывающее в своей темнице, звало Дука. Он порой принимался вполголоса бормотать, обращаясь непосредственно к далёкой груде драгоценного металла, заверял в том, что скоро придет и заберёт его из-под змеиной задницы. И ни одной-то монетки не оставит в плену у ящеров, ни одной, ни одной… Контестар не верил в то, что увиденные им чудовища склонны к тому, чтобы копить золото. Как они будут им распоряжаться? Тратить на ярмарке? Вспоминая разгромленный лагерь, юноша не сомневался в том, что драконы всегда забирают желаемое силой, а не платят за него. В плену у ящеров была его сестра, и Контестар постарался узнать о них как можно больше. Дук многое мог рассказать о драконах. По его словам, в замке сейчас гнездилось пятеро: здоровенный и сильный ящер, похитивший Контестарию, гад постарше, двое мальчишек и дряхлый старик. О подрастающих змеёнышах Дук говорил тоном любящего дядюшки: как учились летать, дышать огнём, как сбрасывали кожу на берегу около замка. Из этой самой кожи он ещё десяток лет назад сшил мешки, в которых планировал унести золото. Про старого дракона чудак говорил с ноткой солидарности. Когда у Дука ныли кости от осенней сырости, древнее чудовище не вылетало на охоту по той же причине. Правда, по мнению прощелыги, страдалец-ящер отлёживался на груде золота, а такого он не мог простить ему при всей стариковской солидарности. Помимо драконов в замке жили какие-то люди. Дук много раз видел их, но так и не решился вступить с ними в переговоры. Люди эти занимались ремонтом замка, собирали кожу, сброшенную подрастающими змеёнышами, рубили дрова и держали небольшое хозяйство. Женщина, выбиравшаяся в лес за ягодами, грибами и дикими яблоками, несколько раз едва не обнаружила жилище пожилого авантюриста тем же способом, каким его обнаружил Контестар. Несколько раз Дук видел, как драконы приносили в когтях девушек. Незадачливый ворюга знал, что в замке есть зал с большим отверстием в потолке — через него он как-то раз безуспешно пытался проникнуть внутрь. Там, в этой комнате, находится чёрный каменный жертвенник с высоким, в человеческий рост, шипом в центре — трёхгранной иглой. У этой самой иглы безжалостные чудовища неторопливо пожирали несчастных похищенных девушек, вырывая зубами живые сердца, а после съедая тело вместе с одеждой, волосами и костями. После окончания трапезы ящер выдыхал огонь, чтобы сжечь пролитую кровь. Дук видел, как дракон накануне принёс в замок очередную девушку, но дыма из отверстия в крыше не заметил. — Они только в хорошую погоду их жрут, — заверил он посеревшего лицом Контестара, — там же дыра в потолке! Каково, когда вода прям на голову капает, а? Со слов прощелыги выходило, что Контестарии не угрожает описанное им зверство, пока небосвод затянут дождевыми облаками. Но как только установится солнечная погода, кровожадная тварь незамедлит её съесть. Наблюдая за ними много лет, Дук небезосновательно считал драконов абсолютно неуязвимыми. Взрослые ящеры порой теряли отжившие своё чешуйки. Старик показал Контестару одну, размером с обеденное блюдо. Юноша попытался проткнуть её мечом, но клинок не оставил на тёмной поверхности даже царапины. Дук нервно хохотнул, глядя на тщетные попытки Контестара перерубить чешуйку толщиной в три пальца. Лук с двумя найденными в траве стрелами также вызвал у старика смешок. А вот мешок злого чёрного порошка заинтересовал охотника за сокровищами куда больше.