Черта

      Всю дорогу обратно Алина молчала. Она глядела на море и размышляла. Еще один кусочек пазла встал на место. В открывшейся картине начинала прослеживаться своеобразная, но логика. Для Алины эта история началась с призрака Мальена, и Старкова шла назад по линии времени. Постепенно узнавала о том, что происходит в доме, что случилось с Людмилой, что видела Улла и почему уехала. Оставался последний штрих в этом полотне - рассказ Багры. Но как ей разговорить упрямую графиню Морозову?       - ..вы никогда не хотели поделиться историей своего дома? - Хотела бы - поделилась бы.       Почему Багра не хотела? Упрямство, как говорил Александр? Нежелание раскрывать семейные тайны? Или в ее рассказе не было бы ничего, что могло бы помочь Алине, а значит, и тратить время на него не стоило?       Старкова кусала губы и пыталась понять, как ей закончить эту историю, как им всем идти дальше, оставив позади прошлое. Отец Уллы и Александра ушел, когда дочь перестала в нем нуждаться, когда озвучила это, когда приняла сердцем. Улла позвала его, когда нуждалась в нем и отпустила, когда повзрослела. Если следовать этой логике, то и Александр должен просто отпустить Людмилу, которую сам же и позвал. Но отпустит ли она его так просто?       Она не отпустит Александра... Людмила всегда была еще большей эгоисткой, чем мой сын.       Стоило ли доверять такой оценке? Улла и Багра сходились, характеризуя невестку, но обе они слишком сильно любили брата и сына, а значит, не могли быть объективны. Вполне возможно, что это была та самая ревность, о которой говорила Улла, описывая отношение Багры к Люде. Но и сама Улла ревновала, тем более, что Людмила принялась переделывать девочку под себя, естественно, это не прибавило любви к невестке. Алине и нравилась откровенность Уллы, и пугала. С одной стороны та честно признавалась, что никогда Люду не любила, но она же и говорила о том, что ей не было жаль, когда дом мучил женщину. Это звучало жутковато. Старкову передернуло, Улла бросила на девушку быстрый взгляд, Алина выдавила из себя улыбку, как бы говоря, что это просто ветер, который усилился к вечеру, стало ощутимо холоднее.       Алина напряженно размышляла дальше: а что делать ей самой? Что хочет от нее Мальен? Ее смерти? Ведь она отобрала его жизнь! Или Александр прав, когда говорит, что Мал питался ее чувством вины? Но как ей перестать чувствовать себя виноватой? Это казалось невозможным. Она убила человека! Хладнокровно и жестоко убила! Нет, Алина не скучала по Мальену, но будь у нее возможность вернуться в прошлое, то она скорее бы не совершила этот поступок, который теперь камнем лежал на сердце, тянул Алину на дно, заставляя задыхаться. На что еще она способна, если поступила вот так? И можно ли построить свое счастье после подобного поступка? Или она не заслужила? Такие мысли оптимизма не прибавляли и не добавляли ни капли решимости. А еще по-прежнему не было решения.       Одно Алина знала точно: так продолжаться не может. Ей было достаточно ужасов в доме Морозовых, жить вот так, ожидая, что и ее сведет с ума дом, Алина не хотела. Сбежать тоже не получится, ведь однажды все равно придется вернуться. Не им с Александром, так Глебу или девочкам. Если верить рассказу Уллы, не они начали эту историю, но они должны ее закончить - подвести черту и двигаться дальше.       Слуги, встретившие хозяйку и ее гостей, сказали, что звонила госпожа Сафина и спрашивала ее светлость, просила перезвонить. Алина отправила девчонок умываться и тут же перезвонила по номеру, который оставила Женя. - Привет, - голос Сафиной звучал глухо. Не было в нем того боевого настроя, той злости, с которой она с утра ругалась с Александром. У Алины упало сердце. Женя звучала так, словно у нее случилось что-то нехорошее. Оставлять подругу наедине с тем, что произошло, Старкова ни в коем случае не хотела. - Поужинаем? - выпалила девушка, - мы так долго гуляли сегодня, - затараторила, словно оправдывалась, - я слона готова съесть! У тебя же есть на примете какое-нибудь хорошее место? Не может не быть! - говорила нарочито легко, словно бы и не заметила тона подруги. - Да, - пробормотала Женя, замолчала. Алина теребила в руках провод от телефона, терпеливо ждала, - да, - повторила Сафина и назвала адрес. - Чудесно, - улыбнулась Алина, хоть подруга и не могла ее видеть, - встретимся там.       Она повесила трубку, обернулась и почти столкнулась с Ведениным, сердце заполошно застучало, по спине прошла дрожь. Слишком уж незаметно подкрался гувернер Глеба, слишком странно смотрел на Алину - пристально, оценивающе, недобро. - Добрый вечер, господин Веденин, - взяла себя в руки Старкова, а все же дрожь в голосе не могла подавить, Юрий ее напугал. Это был страх от неожиданности, но в то же время взгляд мужчины пугал, была в нем некая угроза, природы которой Алина не знала, но чувствовала кожей, по которой прошел холодок. - Добрый вечер, мисс Алина, - он демонстративно назвал ее так да еще и едва заметно фыркнул себе под нос. Старкова прислушалась к себе и, поняв, что ее это нисколько не задевает, только плечами пожала. Мисс Алина так мисс Алина. - Не видела вас сегодня, - произнесла Алина, отчего-то казалось важным заполнить пустоту и тишину. Где-то в глубине дома кипела жизнь, но здесь, в прихожей стояла тишина между двумя людьми, которые не испытывали друг к другу особенной симпатии. Старковой от этого было не по себе. - Его сиятельство дал мне выходной, - отозвался Юрий, - я... был у друзей. Друзей? Неужели у такого, как он, есть друзья? Неужели такому, как он, вообще нужны друзья? Звучало удивительно, но кто такая Алина, чтобы судить? Люди бывают разные. - Что же, - попыталась улыбнуться Старкова, но ей не слишком удалось, тишина становилась плотнее, напряжение - сильнее. Что-то было не так, но Алина никак не могла понять, что именно, и от этого нервничала еще больше, - здорово, что поездка всем нам пошла на пользу. Выглядите отдохнувшим. - Вы тоже вся светитесь, - в тоне Веденина была едва заметная ирония, - всегда приятно начинать новую страницу своей жизни, верно, мисс Алина? - он прищурился. У Алины от неясного ужаса зашевелились волосы на затылке. Казалось, что вновь оказалась в доме Морозовых, и призраки подкрадываются к ней со всех сторон, собираясь забрать ее с собой. Веденин смотрел внимательно, желая уловить малейшую смену настроения девушки. Почему? Что он хотел увидеть? Услышать? - Вы правы, - склонила голову Алина, - это всегда приятно. Хоть и в корне была не согласна с этим заявлением, но продолжать разговор, который никак не клеился, а тем более оставаться наедине с гувернером, не хотелось совершенно. - Извините, мне нужно спешить, - очаровательно улыбнулась Алина и направилась к двери, чувствуя, как чужой взгляд прожигает дырку в спине.       Открыла дверь и, выбежав на крыльцо, замерла. Ей следовало предупредить Уллу, что она уходит на ужин с Женей, ей нужно было помочь переодеться девочкам, но Алина стояла на крыльце и не могла заставить себя вернуться в дом, где был Веденин.       ...он хороший учитель, но не слишком хороший человек.       В данный момент он был человеком, от взгляда которого брала оторопь. Алина не могла понять, почему. Почему она должна бояться Веденина? А это был именно страх, которого внутри все стягивало ледяной коркой. Да, Юрий был чрезмерно жесток с Глебом, пытался своими методами воспитывать близнецов и делал замечания ей самой, но это же не повод бояться. Что-то в его взгляде, в его интонациях вдруг стало иным. Алина не понимала, что именно. Проклятье! Девушка обессиленно покачала головой.       - Ваша светлость? - послышалось, - могу я чем-то помочь? Одна из служанок Уллы глядела доброжелательно, в руках у нее была огромная охапка роз. - Благодарю, Вета, - произнесла Алина, - будьте добры, передайте ее сиятельству, что меня не будет к ужину, что я уехала на ужин с госпожой Сафиной. - Конечно, ваша светлость, - склонила голову девушка, - велеть заложить экипаж? - Нет, благодарю, - отозвалась Алина, - прогуляюсь. Она сошла с крыльца и пошла прочь от дома. Да, ей, определенно, надо прогуляться и привести свои мысли и чувства в порядок. ***       Женя сидела у окна и пила чай, глядя на море. Даже издалека было заметно, как бледна девушка. Старкова, немного взявшая себя в руки во время прогулки, отодвинувшая мысли о Веденине подальше, двинулась к подруге. Тут же ее перехватил услужливый метрдотель и, кланяясь, проводил к Евгении. Сафина бледно улыбнулась ему, перевела взгляд на Алину. Старкова тут же отметила покрасневшие, чуть припухшие глаза Жени. Яростная и взвинченная днем, сейчас подруга выглядела притихшей и расстроенной. Алина села напротив. Она не знала, что сказать и как начать разговор. Но молчать было так глупо, ведь сама хотела поговорить, сама еще днем предложила беседу.       - Я начну, - произнесла Алина, - ты можешь мне ничего не рассказывать, если не хочешь, но я задолжала тебе объяснения, - девушка замолчала, открыла меню. Есть действительно хотелось зверски. Да только и денег было не слишком много - то, что удалось скопить с остатков жалованья. Впрочем, Александр вообще должен перестать ей платить, если уж честно, свои обязанности в последние дни Алина выполняет из рук вон плохо. Старкова кусала губы. Глупая была затея. - Возьмите рыбу, - подскочил к ней официант, - рыба сегодня особенно хороша. Алина колебалась, пауза затягивалась. Старкова мысленно считала деньги, а официант терпеливо ждал. - Рыбу ее светлости, - послышался властный голос Евгении, - ваш фирменный салат с хрустящими баклажанами, морские гребешки в сливочном соусе для меня и пригласите сомелье, мы бы хотели подобрать вино. - Разумеется, госпожа Сафина, - кивнул официант и в мгновение ока исчез. Старкова не решалась поднять взгляд. - Позволь угостить тебя ужином, - спокойно произнесла Женя, - в конце концов, - послышался горький смешок, - я праздную сегодня разрыв помолвки. Алина подняла голову, расширившимися от изумления глазами смотрела на Сафину, которая аккуратно промокнула слезы платочком. - Станешь графиней Морозовой, разоришь Александра на ресторанах, - попыталась пошутить Женя, - он заслужил! - с губ ее сорвался всхлип. - Женя, - Старкова протянула руку, чтобы сжать пальцы подруги, но та отдернула руку. И Алина помрачнела. - Мы с тобой не верили, - продолжала Женя, - а гадалка оказалась права. - О чем ты? - нахмурилась Алина, решив не акцентировать внимание на том, что Сафина явно избегает смотреть ей в глаза. - Мадам Лоретт сказала, что мы с Давидом не пара, - ответила Сафина, - она оказалась права. - Брось! - фыркнула Старкова, ей мог не нравиться Давид, но не ей было с ним строить свою жизнь, что бы она ни думала, Женя-то любила жениха, - все пары ругаются. - Мы расстались, - сухо ответила Женя и добавила тише, - возможно, мы давно должны были расстаться. Да только я решительно отвергала такие мысли, - она выдохнула, - мы так давно были вместе, что, казалось, будто бы уже женаты. Но Давид не спешил. Всегда было что-то: его дела, отсутствие денег, мои дела, Сергей, - на глаза ее вновь набежали слезы, - я и не предполагала, что Давид настолько ревнует. Но худшее не это, - Женя замолчала, когда подошел сомелье, тут же начав трещать о вине. Меньше всего Старкову занимали сорта винограда и рассказы о том, какой вкус оттенит морепродукты. Она выбрала белое из местного винограда, Сафина даже не участвовала в разговоре, пытаясь взять себя в руки. Алина видела, что подруге это очень плохо удается. Она то и дело отворачивалась к окну, чтобы никто не видел ее заплаканное лицо, старалась ровно дышать и не всхлипывать. Ее хотелось обнять и утешить. Но Старкова вдруг поняла, что в минуты душевных потрясений Женя предпочитает оградиться от окружающего мира, и чужие прикосновения ей явно неприятны. Стоило это уважать. Потому Алина быстро спровадила сомелье и терпеливо ждала, когда Женя продолжит. - Давид вкладывался в акции разных фирм и пытался играть на бирже, активно интересовался банковским делом. Но ему не везло. Он плохо в этом разбирался, хоть и старался. Но у него не было и нет чутья, которым обладают успешные в этом бизнесе люди, - произнесла Сафина, - и, как бы ни было мне неприятно это признавать, но Александр прав: я успешна в своем деле, а Давид - нет. Мне всегда казалось, что это не имеет значения, но... - Женя прервалась, глубоко задышала, вновь пытаясь успокоиться. - Это не имеет значения для тебя, но не для Давида, - тихо закончила за нее Старкова, посмотрела с сочувствием. Сафина отрывисто кивнула и вновь уставилась в окно. - Мне жаль, Женя, - тихо произнесла Алина. - А я не знаю, жаль ли мне, - прошептала Евгения, - я не знаю, и от этого еще хуже. Я все видела, все понимала, но предпочитала закрывать глаза. Давид настаивал, чтобы я больше не имела дел с Сергеем. Я всегда думала, что это от ревности, ведь его сиятельство... порой... - она осеклась, скулы ее порозовели, - неважно. Давид ревновал. А теперь я думаю, что он не меня ревновал, он подспудно хотел расстроить мое дело, сломать все, ведь ткани, которые я покупаю через Сергея - лучшие. Плюс его сиятельство за счет того, что партия обычно крупная, всегда продавал мне ткани дешевле, хотя качество их на порядок выше других. Мне противно так думать, но я не знаю, сколько в словах Давида о том, что его сиятельство оказывает мне знаки внимания, которые можно понять двусмысленно, его любви ко мне, а сколько желания, чтобы мое дело рухнуло.       Алина молчала. Она подумала о том, что Женя все прекрасно знала и понимала, быть может, долгие годы закрывала на это глаза, но после слов Александра это стало невозможным.       - Морозов никогда не бывает голословен, - произнесла Евгения, - он не просто обвинил Давида, он мне доказательства предоставил. И мне пришлось... проснуться, дальше в этих иллюзиях жить стало невозможно. И это правильно, но... - От этого не легче, - тихо закончила за подругу Алина, бледно улыбнулась и спряталась за бокалом с вином. Оно оказалось каким-то невыразительным. Зачем она только его выбрала? - Да, - согласилась Женя и попыталась улыбнуться, - ну вот, я пришла выслушать тебя, а сама только и делаю, что жалуюсь на свою жизнь. - А для чего еще нужны друзья, - невозмутимо произнесла Алина, пригубила вино и решительно отставила, - по-моему, я выбрала ужасную гадость! - призналась. Женя весело фыркнула, попробовала, наконец, вино и жестом подозвала официанта, велев принести другую бутылку, назвав малоизвестное керчийское. - Попробуем его, - произнесла, стараясь улыбаться, - в конце концов, у нас сегодня праздник! Эта неестественная бравада не слишком понравилась Алине, но она решила, что если Жене так проще будет переживать разрыв, то так тому и быть. - Итак, - произнесла подруга, когда бокалы звякнули друг о друга, а Старкова признала, что это вино лучше предыдущего, правда, не слишком. Может, сегодня просто день такой? Не винный, - как так вышло, что герцогиня Старкова оказалась в гувернантках? - Все просто, - пожала плечами Алина, - мне нужны были деньги. Муж умер, разорившись и не оставив мне ничего, - рассказывать о том, как жила с Мальеном, Старкова ни в коем случае не собиралась, - я сама никогда ничем не владела, кроме титула, из-за которого на мне и женились. Моя тетушка была бедна, и когда я говорила о том, что мы зарабатывали на жизнь тем, что шили, я не лгала. Так что мне приходилось в жизни работать. И пришлось снова. Тетя и ее сиятельство Багра учились когда-то вместе в Институте для благородных девиц в Ос Альте, вот тетя и устроила меня сюда. Женя задумчиво смотрела на Алину. - То есть твои родители тебе ничего не оставили? - Отец был склонен к азартным играм, - честно ответила Алина, помедлила и произнесла то, что скрывать было бы нелепо, ведь решила быть откровенной, - он покончил с собой, когда мне было пять, потому что нажил кучу долгов и кучу врагов. Наше имущество мама и тетушка распродали, чтобы эти долги погасить. Мама всегда была слаба здоровьем, смерть отца и последующие трудности только усугубили ее состояние. Если какие-то деньги и оставались, они ушли на ее лечение. Увы, то не принесло результатов. Мама умерла от чахотки. И тетушка взяла меня к себе. Она дала мне образование и воспитание, отправила учиться в Институт, выдала замуж, - на этих словах Алина поморщилась, - Женя, я никогда и ни в чем не хотела тебя обманывать. Мне жаль, что ты узнала от других, а не от меня. Просто я не собиралась говорить всем и каждому, что я обедневшая герцогиня. Я была гувернанткой, когда мы познакомились с тобой. А сейчас... - А сейчас ты невеста графа Морозова, - уверенно произнесла Женя, - когда объявите о помолвке?       Алина закусила губу. Второй раз за день ей нужно ответить на этот вопрос, но почему-то с Уллой говорить было легче и проще, наверное, потому, что уж для Уллы точно не существовало такого понятия как приличия, если те расходились с ее желаниями. Улла жила сама по себе, ни на кого не оглядываясь. Женя зависела от мнения общества потому, что именно это общество было ее клиентурой. А что же сама Алина? Она оказалась в щекотливом положении: жила в доме Морозова, но если перестала быть гувернанткой его дочерей, то значит должна была удалиться под крыло любящей тетушки, как приличная девица. Но менее всего Алине хотелось бы быть сейчас приличной девицей. Впрочем, кто знает, что творится за закрытыми дверьми чужого дома? Только лгать Жене не хотелось.       - Нет никакой помолвки, Женя, - прямо произнесла Алина и замолчала, ожидая реакции. Глаза Евгении округлились, а губы, наоборот, сжались в тонкую линию. Девушка вскинула бровь. - Тогда это действительно просто связь гувернантки и работодателя, как болтают все вокруг? - спросила сухо. Алина вздохнула. И снова подумала, что объясниться с Уллой было гораздо проще. - Я понимаю, как это выглядит, - тихо произнесла Старкова, - но я не хочу замуж. Я имела опыт семейной жизни, и мне он не понравился. Снова... сейчас... я не хочу. Я не могу, - говорить было непросто, но стоило пойти до конца, даже если Женя ее не поймет, - да, я знаю, что это бросает тень на семью Александра, на девочек, но... - Но тогда тебе следует уволиться, и пусть Александр ухаживает за тобой, - возразила Сафина, - я неприятно поражена, - произнесла с плохо скрываемым презрением, - от Морозова я такого не ожидала, - в глазах ее было разочарование и даже гнев, - Алина, это весьма щекотливая ситуация. Старкова вяло ковыряла в тарелке с едой. Вот и есть расхотелось. Что ж такое-то! - Я знаю, Женя, - произнесла Алина, - я не могу оставаться в доме Александра, но и возвратиться к тетушке я тоже не могу. Она, - Старкова помялась, - тяжелый человек. А своего дома у меня нет. Сафина молча смотрела, прищурилась и вдруг улыбнулась, откинулась на спинку стула. - Есть выход, - возвестила торжественно, - не понимаю, почему Морозов об этом не думает, но и волькра с ним! У тебя есть я! - заявила. Алина подумала, что со всеми этими привидениями, откровениями и запутанным настоящим вкупе с туманным будущим Александру, пожалуй, было, о чем подумать. А вот о своей репутации Алина могла бы и сама поразмышлять. - Я могу взять тебя к себе, - произнесла Женя, - ты говорила, что хорошо вышиваешь. Но! - подняла палец вверх Сафина, - мне нужно не это, а твои эскизы. Или, - продолжила, - поговори с Уллой. Пусть возьмет тебя в компаньонки, ей это ничего не будет стоить. А Морозов, если желает тебя завоевать, пусть попыхтит! С Людой-то у него все было просто. А тут ему придется помотаться между шахтами, домом и Удовой! - Евгения мечтательно сощурилась, - красота же! Ему полезно. Алина захихикала, чувствуя, как внутри распускается тугая пружина, чувство свободы затопило все ее существо, легкое, будто пузырьки игристого вина. Надо было заказывать его, раз уж у них сегодня праздник! - Это прекрасная идея! - искренне произнесла Алина, - спасибо! - Не за что, - пожала плечами Сафина, - для чего еще нужны друзья! - она лукаво улыбнулась. У Алины отлегло от сердца. Мир был восстановлен. ***       Они засиделись надолго. Из ресторана вышли, когда уже стемнело и нос к носу столкнулись с Елизаветой. На губах баронетессы тут же зазмеилась гадкая улыбочка. - Какая встреча! Женечка! Мисс Алина! Или... ваша светлость? - Добрый вечер, ваша милость, - сухо ответила Алина, не собираясь отвечать за выпад, делая вид, что не замечает ни ироничного тона, ни злого взгляда. Досадовала, что такой прекрасный вечер теперь завершится встречей с этой малоприятной особой. - Елизавета, мы очень... - начала Женя. - А ты знала, Женя, что ее светлость недавно похоронила супруга? - не собиралась так просто отпускать их баронетесса. - Какое это имеет отношение... - начала Сафина. - Самое что ни на есть прямое! Ты же знаешь, что мы с Александром - давние друзья, - пропела Елизавета, - и я близко к сердцу воспринимаю все, что происходит с его семьей. И чему может научить девочек особа, которая не соблюдает приличия, не носит траур, да еще и, - понизила голос, - в такой период своей жизни открыта новым... отношениям! Мое сердце, - она приложила руку к груди, - болит! - Ну так сходи к врачу, Лиза! - раздался позади насмешливый голос, заставивший Ларионову круто обернуться и во все глаза уставиться на герцогиню Ланцову, открывшую дверь кареты, - заодно пусть врач тебе даст лекарство от длинного языка! Впрочем, - скривилась, - нет такого лекарства, чтобы скрыть невоспитанность! - она с сожалением посмотрела на женщину, - увы, можно купить титул, но не манеры. - Да как ты смеешь! - задохнулась от неприкрытого оскорбления Елизавета. - Мой тебе совет, - сухо произнесла Зоя, - попридержи язык. И подруге своей то же передай. Знаешь, - глаза ее зловеще сверкнули в тусклом свете фонаря, - говорят, ты тоже быстро утешилась после расставания с Александром в объятиях женатого мужчины. Боюсь, его супруга не оценит. - Что за вздор! - побледнела баронетесса, тяжело дышала, - это досужие сплетни! - А какая разница? - вскинула брови Ланцова. Повисла тишина, Елизавета бросила на притихшую Алину злобный взгляд и скрылась за дверью ресторана. Женя и Алина переглянулись. Старкова тихонько выдохнула.       - Добрый вечер, ваша светлость, - произнесла подходя к карете, лакей тут же распахнул перед ней дверцу, - и... спасибо. - Садитесь, - резковато велела Зоя. Женя и Алина забрались в карету, кучер щелкнул кнутом, и лошади понесли их по темным улицам Удовы. Некоторое время в карете царило молчание. - Это не ради вас, - сочла нужным сухо пояснить Зоя, выражение ее лица было далеко от любезного. - Да уж иного мы от тебя и не ждали, Зоя! - фыркнула Женя и стушевалась под яростным взглядом синих глаз. - Люда была моей подругой, - резко произнесла Ланцова, - ее дети мне дороги. И ты это знаешь, Женя! А сплетни, гуляющие по Удове с легкой руки этой... - она поджала губы, - женщины и ее подруги наносят вред репутации детей. Морозову плевать, он думает, что эти слухи сами утихнут - возможно. Но если я могу что-то сделать, я делаю. Более того, - женщина посмотрела на Алину, - мой дорогой супруг к месту и не к месту поминает ваше с ним родство, так что... - Так ты действительно родственница Ланцова?! - Женя аж подпрыгнула на сидении, оборачиваясь к смутившейся Алине. - В шестом или седьмом колене, - честно ответила девушка и пробормотала с иронией, - ближайшая. - А я все думала, почему он называет тебя кузиной, - задумчиво произнесла Женя. Старкова неловко пожала плечами. - Так что, Алина, ваша репутация важна, - продолжила Зоя, - от вас одни проблемы, и мне это не нравится, но раз уж вы не в состоянии разрешить некоторые вопросы, стоит вам помочь. Не ради вас. Но ради Морозовых и ради моего мужа, раз уж он так вам симпатизирует. Алина покраснела и закусила губу. Все это было крайне неприятно. Но пока она находится в таком неопределенном положении, то, видимо, так дальше и будет. - Спасибо еще раз, ваша светлость, - тихо произнесла Алина. - Можете называть меня по имени, - милостиво разрешила Ланцова, в глазах ее, однако, не прибавилось тепла. Но это было неважно. Важно было, что так или иначе, а Старкова оказалась не одна перед лицом мелких, но досадных неприятностей.       Карета Зои остановилась у дома Уллы. Старкова поблагодарила герцогиню, в ответ та равнодушно пожала плечами. Казалось, что такая вежливость даже раздражает Ланцову, ведь она была вынуждена взять под свою защиту Алину, но не хотела иметь с ней ничего общего. Старкова постаралась отнести к этому философски, в конце концов, бывает так, что люди друг другу не симпатичны. Ничего страшного в этом нет. Даже если Алина станет графиней Морозовой, как пророчит Женя, то ей ведь не обязательно быть в хороших отношениях со всеми друзьями графа, достаточно будет спокойного общения. И Зое Старкова была благодарна.       На улице было свежо, хоть и слегка прохладно. И очень-очень тихо. Если прислушаться, то можно было различить шум моря вдалеке. Окна дома были темны, лишь в саду горели желтоватые фонари. Сонный привратник открыл Алине калитку, но не позволил себе лишнего взгляда. Старкова в который раз восхитилась тем, как вышколены слуги в доме Уллы. Может быть, юная графиня и творила волькра знает что, когда переехала в Удову, но дом ее содержался в образцовом порядке. Алина медленно побрела по дорожкам сада, лицо обдувал влажный ветерок, было тихо.       Старкова раздумывала над словами Жени. Знала, что если попросит Уллу взять ее в компаньонки, то женщина ей не откажет, а все же мысль об этом была крайне неловкой. Хотя, да, было в этом что-то: остаться в Удове, объявить об этом Александру и посмотреть на выражение его лица. Алина хихикнула себе под нос, не знала, откуда в ней это желание поддразнить мужчину, показать ему, что не все так легко и просто. А с другой стороны, расставаться ни с кем из Морозовых не хотелось, пусть это и означало вернуться в дом на берегу моря и вновь лицом к лицу столкнуться с ужасом, обитающим в тех стенах. И выход был: предложение Евгении. В конце концов, Аркеск гораздо ближе к владениям графа, чем Удова. Старкова поняла, что не знает, чего хочет больше. Вот так-то! Иногда хорошо, когда выбора нет. Странная мысль, но, пожалуй, закономерная.       Раздавшийся шорох заставил Алину подпрыгнуть от неожиданности и обратить внимание на одинокую фигуру, сидевшую на лавочке. Глеб вертел в руках цветок, несчастный ирис поник, лепестки усеивали землю рядом с ногами юноши, стебель погнулся, а юный граф, поджав губы, глядел в пространство и хмурился. Старкова медлила. Она не знала, чем закончился разговор отца и сына, но видела, что юношу явно что-то гнетет. Да только разве она тот человек, который мог бы сейчас его утешить? Не сделает ли она хуже? Девушка размышляла, а ноги уже сами несли ее вперед.       Она плавно опустилась рядом, Глеб даже не пошевелился. Некоторое время они молчали. Пел в глубине сада соловей, пахло землей, зеленью и цветами, в воздухе разливалась ночная сырость. Алина поежилась.       - Цветок не виноват, - решилась, наконец. Голос прозвучал глухо, а все же слишком громко в ночной тишине. Глеб прерывисто вздохнул, ирис полетел на землю, затих соловей. Старковой было и страшно, и неловко. Она не знала толком, что ей сказать, но и пройти мимо не сумела, слишком уж несчастным выглядел юный граф. Но и спросить его, как Злату, не будет ли он против их с Александром союза, девушка не могла, здесь нужен был иной подход, иные слова. Какие? Понадеялась, что сердце подскажет, но оно коварно молчало. - Отец сказал, что любит вас, - тихо произнес Глеб, голос его скрипел и ломался, но чуткое ухо Алины уловило лишь печаль, но не злость. Девушка украдкой выдохнула. Что же, если даже граф солгал сыну относительно своих чувств, то не стоило Алине сердиться. В конце концов, Глебу нужен был однозначный ответ, как тот, что сама Старкова дала Агате. Кому какое дело, если даже Александр и Алина никогда не полюбят друг друга? Между ними есть тепло, уважение, доверие и желание. Этого вполне достаточно. Граф уже однажды любил безумно, и этого оказалось мало. Рациональная часть Алины спокойно относилась к тому, что их будущее может быть построено не на любви. Девушку это устраивало. Александра, кажется, тоже. - А вы, мисс Алина? - спросил Глеб, - вы любите его? Ну, вот снова этот вопрос! Будто бы все в мире определяется любовью! Может, пять лет назад Старкова, начитавшаяся романов, которые юной девице и не пристало читать, и сказала бы: «да, определяется», но сейчас она стала старше, и знала, что есть вещи важнее: доверие, безопасность, надежность. Да только максималисту Глебу, еще юному, стоило, как и Агате, дать однозначный ответ. Быть может, через много-много лет они вспомнят об этом разговоре, и побеседуют более откровенно, но не сейчас. Стоило ли начинать со лжи? Определенно, да. Сейчас - да. - Да, ваше сиятельство, - просто ответила Алина, - так получилось. И мне... - Было бы приятно, если бы мы все стали одной большой и дружной семьей, - саркастически произнес Глеб, скривился, - мне называть вас мамочкой? - спросил насмешливо. Алина понимала, почему он злится, Улла открыла ей глаза. Понимала и то, что это чувство мимолетно и несерьезно. Знала, что должна быть выше и мудрее, терпеливее. - Зачем? - спокойно спросила Старкова, - у вас есть мать, а я, - помедлила, - я могу стать вашим другом, ваше сиятельство, если вы позволите. - Другом, - прошептал Глеб, глядел на несчастный цветок у своих ног, поджав губы. Старкова остро чувствовала его боль, разочарование, но знала, что и это пройдет. Надо только дать Глебу время. - Почему тогда отец не делает вам предложение? - запальчиво спросил Глеб, оставляя без внимания предложение о дружбе, - это было бы честно! Он всегда учил поступать честно! А сам! - горько закончил юноша. - Потому что я не хочу, - спокойно отозвалась Алина. У Глеба округлились глаза. Старкова понимала, что в силу воспитания и характера он делит мир на черное и белое. Однозначно сейчас отношения Алины и его отца относились к категории черного еще и потому, что нарушали правила общества. Мелькнула мысль, что племянникам чаще стоило общаться с тетей, вот уж кто бы научил их плохому. - Но, - Глеб оторопел, - как же... но... ведь вы любите его! - хмурился, глядел озадаченно. Ох, уж этот максимализм! Да, здесь, определенно, нужна была Улла. - Иногда одной любви мало, - спокойно отозвалась Алина, помолчала и продолжила, - и порой стоит поступать неправильно, ради того, кто тебе дорог. Ваше сиятельство, я знаю, что это трудно принять, но я была бы рада, если бы вы постарались. Ситуация складывается непростая, но я благодарна вашему отцу, что он учитывает мои желания, пусть и в ущерб себе. - Вы не хотите за него замуж, значит, вы в нем не уверены? - спросил прямо юноша. Старкова мысленно поставила ему высший балл за коварные вопросы. Не в бровь, а в глаз! Алина была уверена, но сама мысль о том, чтобы вновь связать себя узами брака вызывала неприятное чувство в груди, словно бы она вновь шагает в пропасть, как тот дурак с карт мадам Лоретт. Алина знала, что однажды будет готова, и возле края пропасти ее будет ждать не обрыв, а мост, по которому она и пройдет. Да только для этого было еще слишком рано. - Я не уверена в себе, - спокойно ответила Алина, - мне нужно время. Глеб долго молчал, хмурился. Старкова надеялась, что он хотя бы попытается ее понять. Конечно, он не видит всей картины. Но юноше явно не стоит знать ее историю. Достаточно того, что Александру пришлось это выслушать. Алина знала, что и Глебу нужно время, была уверена, что юный граф если и не поймет ее, то примет ее решение.       Старкова поднялась. - Не засиживайтесь, ваше сиятельство, - произнесла девушка, - прохладно. Глеб отрывисто кивнул. На Старкову он так и не посмотрел. ***       - Ты издеваешься просто! - шипела за завтраком Улла. Близнецы с восторгом смотрели на разгневанную тетю. Притихший Глеб был бледен, под глазами залегли круги, юноша настолько не выспался, то даже не реагировал на выпады Веденина, который сегодня с утра был особенно строг, ругая подопечного за рассеянность. Алина все порывалась прекратить это, но не успела, ведь опоздавший к завтраку Александр заявил, что ему нужно на какое-то время уехать. - Улла, - примирительным тоном начал граф, - я понимаю, что... - Нет, не понимаешь! - тряхнула головой Морозова, - я, между прочим, ради тебя пригласила этого зануду Седерхольма! - женщина сжала тонкими пальцами виски, - нет, это просто невыносимо! Ты специально, да? Сбегаешь. Потому что терпеть не можешь подобные мероприятия! Александр поморщился. - Да, терпеть не могу, - признал, - но дело срочное. Я постараюсь вернуться к балу. - Он через три дня, Александр! - возмутилась Улла. - Но и ты не знаешь, куда я еду, - пожал плечами мужчина. - А, кстати, куда ты едешь? - тут же переключилась Улла, заставив Александра улыбнуться. Он бросил быстрый взгляд на Алину, Старкова дернула уголком губ.       Честно признаться, она и сама была немного расстроена. Ей было бы легче вынести бал, если бы Александр был рядом. Девушка пыталась отговориться от этого мероприятия, но Улла была непреклонна, с трагическим видом заявляя, что никогда-никогда Алину не простит, если та не явится. Никогда и ни за что! А вопрос с нарядом она решит. Алина не сомневалась, что решит непременно. И такая кипучая деятельность даже немного пугала.       - Дела, - коротко отозвался Александр, - тебе будет неинтересно. - А ты сначала скажи, а потом посмотри, интересно или нет! - фыркнула его сестра. Граф пожал плечами, как бы говоря, что разговор окончен, что он не поддастся и ничего рассказывать не будет. - Ну и пожалуйста! - поджала губы Улла, в глазах ее, однако, была скорее обеспокоенность, чем злость, - ну и ладно! Сам и пожалеешь, если пропустишь все веселье! А мы с Алиной отлично проведем время! Старкова, к которой обратила взор Улла, медлила. Она не очень-то любила шумные балы, с юности, когда тетушка таскала ее по ним, желая выдать замуж. - Алина! - с нажимом произнесла Морозова, - мы отлично проведем время, да? - она посмотрела почти жалобно. Старкова не могла ее разочаровать и обидеть. - Конечно, Улла, - но все же добавила, заставив Морозову закатить глаза, - если его сиятельство успеет на бал. ***       - Ты надолго? - спросила Алина, глядела, как Александр надевает перчатки, отмечая, будто впервые, какие у него красивые руки. Во рту стало сухо. Проклятье! О чем она только думает! Морозов нахмурился, но тут же принял равнодушный вид, шагнул к девушке и притянул ее к себе. - Я постараюсь вернуться, как можно, скорее. Я бы не уезжал, но дело не требует отлагательств. Подавив в себе желание спросить, что же это за дело такое срочное, решив, что любопытство будет неуместно, Алина только кивнула. - Справишься тут без меня? - спросил мужчина, - кипучей энергии Уллы порой слишком много. - Меня не утомляет, - пожала плечами девушка, - но с тобой справляться было бы легче, - Алина потянулась к мужчине, легко поцеловала его в губы и отстранилась, заслышав топот детских ножек. Разочарованному Александру пришлось Старкову отпустить. Алина едва подавила смешок.       Близнецы долго-долго прощались с отцом, а потом еще и смотрели вслед карете, которая уносила Александра на вокзал. Глеб прощаться не вышел.       Куда же поехал граф? Да еще так срочно? Алина стояла рядом с девочками и кусала губы.       От размышлений ее отвлекла Злата: - Мисс Алина, посмотрите мой рисунок? - Конечно, - кивнула Старкова и взяла протянутый лист бумаги. И похолодела.       Смотрела и смотрела на рисунок, не могла поверить своим глазам, хотелось зажмуриться. Сердце бухало в грудной клетке, на лбу выступила испарина. Алина бросила быстрый взгляд на близнецов. Они держались за руки и смотрели с затаенным страхом. - Мне приснился сон, - пояснила Агата, голос ее дрожал, - а Злата нарисовала. Алина рассеянно кивнула и снова посмотрела на рисунок.       Немного хромала перспектива, но пейзаж был вполне узнаваем: хмурое пасмурное небо, тяжелые тучи, дом Морозовых, стоящий на скале, а рядом с ним женская фигура со сломанной шеей. Но это еще было бы полбеды. Гораздо страшнее было то, что дом был охвачен огнем.