Черта

      - Тетя Улла! Вопль девчонок, наверное, напугал соседей, хотя из-за высокого забора и огромного количества зелени, казалось, что соседей и нет здесь вовсе. Багра фыркнула недовольно и покосилась на Алину. Старкова едва подавила в себе желание втянуть голову в плечи. Да, пожалуй, стоило девочек удержать, а не позволять им вопить и носиться, но, глядя на них, таких счастливых, она не могла себя винить.       Алина разглядывала невысокую и худощавую молодую женщину, ее темные волосы были уложены в высокую прическу, яркие голубые глаза сияли, нежная кожа бронзового оттенка, казалось, светилась на солнышке, на губах играла улыбка. В лазоревом платье из дорогого шелка женщина была - чудо как! - хороша. В ушах поблескивали небольшие серьги в тон платью, они казались простыми, но Алина не обманывалась - светлые сапфиры стоили баснословных денег.       - Пуговки мои! - раскрыла объятия хозяйка дома и легко сбежала с крыльца, - выросли! Похорошели! - она расцеловала девочек в обе щеки, - на месте вашего папочки я бы уже сейчас покупала ружье, - она расхохоталась и снова расцеловала повисших на ней девчонок. - Здравствуйте, тетушка, - поклонился Глеб и поцеловал протянутую руку, затянутую в перчатку, - очень рад видеть. - Святые! Каким ты стал! - улыбнулась женщина, - господин Веденин, - кивнула подошедшему гувернеру, улыбка ее стала острой, будто бы ей Улла желала ранить мужчину, - рада, что ваши методы воспитания не убили в моем племяннике последнюю волю к жизни. Юрий побледнел, стиснул зубы, но молча поклонился, приветствуя хозяйку дома. А Улла, как ни в чем не бывало, отвернулась от мужчины и сделала шаг к матери. Багра ловко увернулась от объятий. - Где моя комната, девчонка? Я устала с дороги и желаю отдохнуть. - Любезна, как всегда, мама, - весело произнесла женщина, на лице ее не дрогнул ни один мускул. Она лишь голову в сторону повернула, не сказала ни единого слова, а слуги уже спешили к Багре. Проводив скрывшуюся в доме мать задумчивым взглядом, Улла повернулась к брату.       Его сиятельство подошел последним и встал рядом с Алиной. Старкова едва удержала лицо. Она могла чувствовать аромат лимона и бергамота, вдыхать его, упиваться им, могла ощущать тепло его тела, могла коснуться его руки, сделав едва заметное движение - так близко был к ней граф. Невыносимо! Зачем он это делает? Это же настоящая пытка! - Братец, - Улла подошла ближе. Алина выдохнула с облегчением, ей это позволило отойти в сторону, чтобы не мешать, хотя очень хотелось остаться, быть ближе. Святые! Как так вышло? Но сердце колотилось неровно, что никак нельзя было списать на жару почти летнюю. Алине стоило огромных трудов взять себя в руки. - Знаешь, ваши северные края не слишком-то идут тебе на пользу, - хмыкнула женщина, обнимая брата, - ужасно выглядишь. - Наши северные края, - проворчал его сиятельство, впрочем, не слишком убедительно, его ответные объятия были столь крепкими, что Улла вскрикнула и рассмеялась, а потом, не отпуская брата, обернулась к Алине. Старкова отстраненно подумала, что брат и сестра очень похожи - формой и чертами лица, этой улыбкой и хитрым блеском в глазах. И, да, на фоне сестры с ее бронзовым оттенком кожи, граф был бледен так, словно бы изнутри его подтачивала тяжелая болезнь.       - А вы, должно быть, Алина! - разулыбалась Улла, - Женечка была права: вы настоящая красавица! - Добрый день, ваше сиятельство, - Старкова сделала реверанс, склонив голову. - И очаровательно любезны! - выдала хозяйка дома. Послышался прерывистый вздох графа, Улла тут же посмотрела на брата, потом вновь перевела взгляд на Алину. - Кхм, - склонила голову набок женщина, выпрямилась, выпуталась из объятий его сиятельства, - а знаете, идемте-ка! Я лично провожу вас в вашу комнату. Слуг не дозовешься. Девочки, Глеб, господин Веденин, вас проводят. Александр, оранжерея, пошепчемся! - тон Уллы не терпел возражений. Граф и не собирался возражать, лишь кивнул и посмотрел на Алину. От его взгляда тут же стало жарко. Но раздумывать было некогда, Улла уже взяла девушку под руку и увлекла к дому.       - Я с Евгенией знакома много лет, она очаровательная девушка и талантливая портниха. Она прислала мне ваш эскиз. Я хочу такое платье! Не задумывались сотрудничать с Женей? У вас, кажется, настоящий талант. Растерявшаяся от такого напора Алина ответила не сразу. Она покорно шла за хозяйкой дома, едва успевая разглядывать этот самый дом - большой и светлый, конечно, находящийся все в том же фешенебельном квартале Удовы, где когда-то был особняк Мальена, но здесь не было помпезной и безвкусной роскоши, сдержанный достаток было не скрыть, но он не бросался в глаза, не раздражал, не выпячивался. - Я не профессиональный художник, ваше сиятельство, - тихо ответила Алина. - Улла, - заявила хозяйка дома, - просто Улла! Мне так зовут друзья, а с вами, - я уверена! - мы непременно подружимся! В конце концов, Евгения рекомендовала вас как совершенно очаровательную девушку. И она не солгала! И эскиз прекрасен, у вас есть и вкус, и фантазия - вполне можете стать законодательницей мод. Все будут носить ваши платья!       Она была так убедительна, что Старкова даже на мгновение ей поверила, представила, что это было бы возможно. Какой силой убеждения обладали Морозовы, что Алина могла поверить и графу, и его сестре, с которой и часа не была знакома? Ей хотелось поверить.       И его сиятельству хотелось поверить. Хотелось следовать за ним, действительно позволить ему ухаживания, которых в жизни Алины вообще никогда не было, хотелось поверить, что он все уладит. Да только Старкова понимала: это не во власти Александра, увы.       - Заманчивое предложение... Улла, - отозвалась Старкова, - да только куда же девочки без меня. У гувернантки не так много времени на посторонние дела. Подчеркнула, что она гувернантка, специально напомнила прежде всего самой себе, где ее место, как бы ни хотелось помечтать об ином. - Ответственность - это хорошо, - многозначительно кивнула Улла, - но порой стоит и отпустить себя и сделать то, что хочется. Мы пришли.       Женщина толкнула дверь. И они оказались в большой и светлой комнате да только окна тут были закрыты, а мебель была в чехлах. - Вот негодяи! - воскликнула Улла, - я же велела подготовить именно эти комнаты! Знаете, безалаберные слуги - это настоящая напасть. Тем более здесь, в Удове, где полным-полно работы для них, и они нисколько не держатся за свое место! Алина озадаченно уставилась на хозяйку. Ей слуги Уллы Морозовой показались вышколенными настолько, что могли по одной приподнятой брови хозяйки понять, чего она желает. - Одну минуту, и я все улажу, - очаровательно улыбнулась Улла и исчезла, оставляя за собой легкий аромат свежих духов.       Алина прошлась по комнате, мягкий ковер приглушал стук ее каблуков, провела рукой по спинке небольшого дивана, потом по креслу, скользнула пальцем по столику с зеркалом и подошла к окну. Распахнув створки, вдохнула свежий запах зелени, сада и цветов, морской соли, хотя окно выходило в сторону противоположную морю. И Алина была этому чрезвычайно рада. Здесь было тихо. А, появившиеся слуги были подобны теням. Они быстро и ловко расчехлили мебель, перестилили большую кровать, а потом долго извинялись и спрашивали, нужна ли мисс Алине помощь с ее вещами. Старкова поблагодарила и от помощи отказалась.       Оставшись одна, села на диванчик и уставилась на чемодан, сиротливо стоявший посреди комнаты. Он казался таким маленьким для таких больших покоев. Зачем гувернантке такие? Алина и забыла, каково это. Очень быстро забыла, надо же.       Не спеша разобрала чемодан и, подумав, переоделась в то самое, новое синее платье, которое ей сшила Женя. Алина долго разглядывала себя в зеркале, хмурилась, осознав вдруг, что всего пара месяцев в северном климате сделали ее более бледной, чем она была обычно. Подумав, заколола волосы немного иначе. И грустно улыбнулась. Знала ведь, кому хочет понравится. Зачем? Ведь сама графу отказала.       - Алина, я не отступлюсь. - Зря.       Признаться честно, она не восприняла его слова всерьез. Какой мужчина будет добиваться женщину, услышав однозначный отказ? Алина таких не знала. Обычно те сразу переключались на более легкую и более выгодную цель. Кому нужна обедневшая герцогиня-гувернантка, вдова без приданого, без связей, с мрачным прошлым и призраком, который преследует ее? Нелепость! Этот сюжет хорош для бульварного романа, которые они тайком проносили в спальню и читали под одеялом в институте. Но жизнь гораздо более прозаична. И если женщина отказала, она не стоила усилий, ведь всегда найдется та, что будет более благосклонна. Та же Елизавета, например, вешалась на графа и от восторга бы прыгала, предложи он ей нечто большее, чем статус любовницы.       Вспомнив о баронетессе Ларионовой, Алина поморщилась. Насколько же неприятная особа, право слово! А все же Старкова была довольна, что граф разорвал отношения с Елизаветой, хотя ее это не должно было волновать. А все же волновало.       В дверь постучали, а потом в комнату заглянули две радостные мордашки. Агата опять растрепалась, и Алина только вздохнула, подозвала девочку и вновь переплела ей косу. - Тетя зовет нас на обед, - произнесла Злата, - и мы зашли за вами, мисс Алина. - Это очень любезно с вашей стороны, - произнесла девушка, поднимаясь, - в таком большом доме я точно потеряюсь одна. - Мы все вам покажем, да, Злата? - Агата взяла гувернантку за руку и потянула к двери. Младшая из близнецов кивнула, помедлила, а потом ухватилась за вторую руку Старковой. Алина едва подавила дрожь, а на губах расплывалась глупая улыбка. Раньше Злата никогда так не делала, избегая любого ненужного касания. А теперь ее ладошка сжала пальцы девушки, а сама Злата улыбнулась легко и ярко, будто сбросила какой-то груз со своих плеч.       Они спустились по лестнице и, пройдя через холл, оказались в столовой, где уже собрались все. Алина усадила девочек и огляделась в поисках своего места. Ей надлежало сидеть рядом с воспитанницами, но стула для нее рядом с девочками предусмотрено не было. Что же, кухня? Алина вполне допускала, что в этом доме могут быть иные порядки, и гувернантка относилась к разряду слуг.       - Алина, - вошедшая под руку с братом Улла ярко улыбнулась, - не теряйтесь, милая, ваше место вот тут, - она указала на стул по левую руку от себя. Старкова растерялась на мгновение. Но было глупо спорить с хозяйкой дома. Таким образом, Алина оказалась напротив Глеба, который не сел за стол, пока не отодвинул ей стул. Старкова поблагодарила юношу, а он просиял так открыто и ярко, что девушке даже стало неловко. В конце концов, он был сыном ее работодателя, негоже ему было ухаживать за ней, будто бы она была гостьей в этом доме, а не наемной работницей. Но, кажется, кроме Багры, которая подарила Алине очередной насмешливый взгляд и едкий комментарий о том, что скоро и слуги станут есть за общим столом с хозяевами, а не только гувернантки, никто и не заметил неловкости ситуации, будто бы она была обычной.       - Итак, дорогой братец, я знаю, что тебе не понравится то, что я сейчас скажу, - на губах Уллы играла веселая и коварная улыбка, - но я не могу отменить все свои дела. Я помню, что ты хотел уединения, но один прием провести все же придется. Будет сам мэр! Александр скривился. - Разумеется, не могла поступиться своими праздниками да балами ради матери, - заворчала Багра, - все прыгаешь и прыгаешь, вместо того, чтобы замуж выйти и сидеть спокойно! Мне нужна тишина! И покой! - Я выбрала вам самую дальнюю комнату, матушка, - ласково произнесла Улла, в ее глазах тлела любовь и нежность, а слова Багры, как и ее тон, казалось, совсем не задели женщину, - там не будет слышна музыка. И кто знает, вдруг вы захотите... - Не захочу, - фыркнула Багра, - тратить свое время на никчемных, глупых прожигателей жизни, которых ты называешь своими друзьями? О чем с ними вести беседу? Вздор! - Как угодно, матушка, - ответила Улла, - но все же прием состоится. Вот так просто и легко обозначила, что хозяйка этого дома все же она, а приезд семьи не повод отменить свои планы. Алина наблюдала за женщиной с восхищением. Она бы никогда не смогла быть такой непринужденно твердой. - Могу подсластить горькую пилюлю, братец, - безмятежно продолжила Улла, - на приеме будет господин Седерхольм. О! Я вижу, как вспыхнули твои глаза. Да-да, его поймать непросто, но и мне нельзя отказать. Скажешь спасибо любимой сестре, когда заключишь с ним сделку века, можно в денежном эквиваленте, - глаза ее коварно сверкнули, - кроме того, тут отирается твой дорогой дружок с его красивой, но несносной женой, можешь съездить в гости, пока мы с девочками отправимся на прогулку. Девочки, - переключилась она на племянниц, - мне нужна ваша помощь в выборе цветов для украшения вечера, вы не против? Конечно, близнецы были не против, они восторженно запищали под ворчание Багры.       - Мисс Алина, вы же поедете с нами? - обратилась к девушке Агата. - Я... - совершенно растерялась Старкова, в конце концов, она вполне могла оставить близнецов на попечение Уллы, и ее саму никто никуда не приглашал. - Вы же должны нас сопровождать везде, - выдала Агата, - вы же наша гувернантка. Алина постаралась сохранить на лице нейтральное выражение. Да, она их гувернантка. Но с некоторых пор именно этот статус ее и тяготит. Но именно об этом статусе ей не стоит забывать. - Конечно, мисс Алина поедет с нами, - а вот Улле, похоже, сомнения были чужды, - у мисс Алины прекрасный вкус, я уверена! - она ласково улыбнулась гувернантке и перевела свой взгляд на Глеба, - ты уже открыл мой подарок? Да? Отлично! Наверняка захочешь почитать прямо сейчас. Господин Веденин, - Улла словно знала, откуда ждать удара, развернулась к мгновенно нахмурившемуся гувернеру, - ну, какой материал усваивается с дороги? Пусть Глеб сегодня отдохнет. Уверена, что и вы по достоинству оцените новинки моей библиотеки. Недавно мне доставили несколько книг из самой Ос Альты. Знаете, там есть и весьма спорный разбор деяний и жизни Беззвездного святого. Вам понравится, я уверена.       С изумлением Алина увидела, как гувернер потупился, как жесткое выражение исчезло с его лица. Старкова не могла не восхититься тем, как Улла Морозова ловко и быстро нашла подход к каждому. Ее очарованию невозможно было противиться. Да и не хотелось. ***       Перед поездкой Улла переоделась в светлую блузку кремового цвета и изумрудно-зеленую юбку, шляпка ее выглядела настоящим произведением искусства. - Обожаю новые наряды, - выдала Улла в ответ на взгляд Алины. - Вы прекрасно выглядите, - ответила девушка и даже позавидовала в душе. - Все говорю Жене, чтобы она перебиралась сюда, - говорила Морозова, пока они шли к карете, девчонки убежали вперед. Они были счастливы, что их берут с собой, что собираются спросить их мнения, считают их взрослыми, - у нее здесь будет такая клиентура! Я ей ее обеспечу. С ее талантом она станет не только богата, она будет знаменита. Согласитесь, что здесь, в Удове, гораздо больше возможностей для развития своего дела, чем в этом стылом Аркеске. - Не любите родные края? - полюбопытствовала Алина. - Иначе бы меня не было здесь, - задорно улыбнулась женщина, - о, я знаю, что говорит мой дорогой брат: дом - это дом, родные края, - она, забавно скривившись, передразнила его сиятельство, - но это не про меня. И нет, я не сбежала из дома, я уехала по согласованию с братом. Алина задумчиво посмотрела на Уллу, в ее глазах грусть была скрыта за весельем и бравадой. - Шантажировали его, что иначе сбежите? - приподняла бровь Алина. Мгновение Улла смотрела на девушку, а потом громко расхохоталась. - Вы очень умны, - похвалила. Старкова хмыкнула. Ей нравился такой напор, эта сила и кипучая энергия, которая летела во все стороны, подобно искрам, словно Улла Морозова была жгучим пламенем. Можно было обжечься, а можно было согреться. И, - видят святые! - Алине нужно было это тепло после стылого дома графа Морозова. - Мой брат - ужасный, авторитарный человек, - сообщила доверительно, - и порой нуждается в том, чтобы его щелкнули по носу! Согласны? Алина закусила губу. Очень хотелось согласиться. Хотелось забыться, хотелось просто болтать и, волькра ее раздери, обсуждать графа за его спиной, сплетничать и выведать у Уллы всю его подноготную. Но было нельзя. - Я не могу обсуждать с вами своего работодателя, Улла, - сохраняя улыбку на губах, произнесла Алина. Женщина засмеялась. - Вы умны, о да, - взгляд ее стал задумчивым, но она тут же повеселела, - идемте скорее, а то все цветы без нас завянут.       Удивительно, но, глядя на проплывающие за окном знакомые улочки и дома Удовы, Алина не чувствовала ни боли, ни тоски. Ей не был приятен этот город, но ощущения были вполне терпимые. Отстраненно она отмечала, что в Удове ничего не изменилось: все те же улицы и набережные, те же магазины и особняки, те же прогуливающиеся люди. Алине показалось, что она даже заметила пару знакомых лиц. И это было бы так некстати. Впрочем, столкнуться с кем-то она может только на прогулке с девочками, а значит, можно не переживать. Выход в свет - это отныне не про нее. Алина не могла сказать, что скучает по пышным балам или поздним ужинам. Гораздо ближе ей были прогулки с Женей по улочкам Арекска, который она не считала стылым или мрачным, скорее ей понравился маленький городок. Если бы он еще не застыл в прошлом с его предрассудками и суевериями! В Удове, конечно, такого не было. Удова была морской столицей. Морская Ос Альта, так ее называли, потому что в сезон сюда переселялось все столичное общество. И если хотелось отдохнуть от надоевших лиц и назойливых просителей, - а находились и такие, - то ехать следовало, конечно, не в Удову. Но Улла, судя по всему, была здесь своей. Выглядела сестра графа вполне счастливой и всем довольной.       - А что это за здание? - спросила Агата. - Где? - отозвалась Улла, - не вижу. Алина проследила за взглядом девочки и машинально ответила: - Это здание Морского вокзала. Оттуда можно отправиться на корабле в любую точку мира. - Как господин Каминский? - полюбопытствовала Агата. - Как господин Каминский, - отозвалась Алина, улыбнувшись. Рассказы Федора так впечатлили девочек, что они еще долго их обсуждали между собой и со старшим братом, а Глеб и рад был развлечь сестер рассказами, которые прочитал в книжках о путешествиях и археологии. - Вы бывали в Удове? - спросила Улла. На лице графини застыло любопытное выражение, она чуть хмурилась, будто пыталась вспомнить что-то. - Каждый сезон, - вздохнула Алина, решив, что скрывать, в общем-то, нечего, - со своим мужем. Он... умер в начале августа. - Вот как, - протянула Улла, окинув девушку задумчивым взглядом.       Алина инстинктивно отодвинулась в тень, хотя сестра графа и так видела, что гувернантка не носит траур. Вот и началось. Это вам не особняк на краю скалы в уединенном месте - это Удова. А у общества свои правила. Гувернантка досадливо поморщилась. Кто ее за язык тянул? Вот теперь Улла смотрит на нее... Нет, осуждения не было в голубых глазах, лишь глубокая задумчивость. - Вы Алина Старкова, - произнесла, наконец, Улла, будто вспомнив, - вы же... Алина дернула головой, а потом взглядом указала на девочек. Улла тут же замолчала, сразу все поняв, брови ее взлетели вверх, она откинулась на спинку сидения и выдала: - Однако. Вероятно, за этим всем кроется потрясающая история. Я хочу ее знать! - глаза ее сверкнули. И Алине стало легче дышать. - Какая история? - тут же заинтересовалась Агата. - Не для детских ушек, - обняла племянницу Улла и чмокнула в макушку. - Ну, тетя! - запротестовала Агата. - Много будешь знать, скоро состаришься, - весело парировала женщина, - и вообще мы уже приехали.       Карета действительно остановилась, послышалось ржание лошадей, лакей распахнул дверь, помогая выбраться хозяйке и ее гостьям. Алина вышла последней, в лицо ударил душный и влажный морской ветер, взметнул волосы и подол платья, а потом на нее навалилась жара, уже не такая жестокая, как бывала тут в июле, а все же вполне ощутимая. А вместе с ней пришли и воспоминания. И, кажется, счастливых там было немного. - Алина, не отставайте! - послышался веселый голос Уллы. Старкова обнаружила, что с глупым видом застыла прямо посреди тротуара. Должно быть, она выглядит ужасно глупо. Алина поспешила за Уллой и девочками.       Хозяин цветочной лавки, увидев саму графиню Морозову, начал кланяться, рассыпался в любезностях и выразил готовность самому показать женщине товар. Они выбирали цветы не менее часа. Сначала Алина не знала, куда деть себя, просто любовалась розами и орхидеями, лилиями и лилейниками, ирисами и пионами, астрами, георгинами, хризантемами и тюльпанами. - У нас свои теплицы! - гордо произнес хозяин, - мы выращиваем любые цветы в любое время года. Даже зимой. Алина подошла к ирисам. Тетя Ана всегда смеялась над ее любовью к этим цветам, называя их простыми, ушастыми и совершенно вульгарными. Мальен, если вдруг ему в голову ударяла такая блажь, дарил ей лилии. Они удушливо пахли, от этого запаха начинала болеть голова. Но супруг отчего-то решил, что Алине они по душе. А Старкова любовалась ирисами в саду, радуясь, что никто их не срезает, что они могут расти и цвести, тянуться к солнцу. И жить. Просто жить. - Алина, мне нужно ваше мнение, - Улла требовательно протянула к ней руку, не давая уйти слишком далеко в воспоминания. И Старкова была ей за это благодарна. А все же через час утомилась и вышла подышать.       Дневная жара уже немного спала, после цветочных ароматов лавки, воздух казался необычно свежим. Алина смотрела на море, по губам девушки скользила невольная улыбка. Ей нравилась энергия Уллы, ее кипучая натура, ее очаровательная и немного резковатая манера общения. Казалось, что сестра графа по-настоящему свободна. Не только потому, что живет сама по себе, а потому, что живет так, как ей нравится, делает то, что нравится, говорит то, что хочется, дружит с тем, с кем хочет, не оглядываясь на сословные предрассудки. Вот, потащила с собой гувернантку, даже мнения ее спрашивала и хвалила. То ли, правда, потому, что была согласна с тем, что говорила Алина, то ли потому, что хотела быть любезной. Алине хотелось бы верить в искренность Уллы Морозовой. Она ей нравилась, наверное, потому, что сама Старкова никогда не смогла бы быть такой, а порой очень хотела.       - Алина? - вдруг послышалось за спиной. Девушка застыла и похолодела. Казалось, что в разгар теплой осени наступила зима, и эта январская стужа заморозила ее, превратив в ледяную статую. Голос был знакомым. Внутри заворочалась глыба льда, она крошилась, рассыпаясь на осколки, что ранили больно. И крови уже натекло порядочно. Алине казалось, что она стоит в этой крови, и терпкий, удушливый, тошнотворный запах забивает ноздри.       Ой, Алина! Как же тебе повезло! Он не только богатый, он еще и не старый! И красивый! Блестящий адвокат! Вот тетя Ана - молодец!       Ой, Алина! Быть такого не может! Ты, наверное, что-то неправильно поняла. Смотри, какие у тебя новые платья.       Ой, Алина! Могла бы и потерпеть. Он просто веселый человек. Он любит своих друзей. И да, там бывают женщины. И что? Ты где про верность-то читала? В тех романчиках, что мы таскали в спальню? Да брось, Алина! Зато смотри, какой у тебя дом - полная чаша.       Ой, Алина! Когда ты уже повзрослеешь? Вот вроде и ребенка уже родила, а все такая же наивная. У мужчин есть определенные потребности. Все так живут.       Ой, Алина! Ты как-то странно все воспринимаешь! Ты снова неправильно поняла!       Неправильно поняла.       Неправильно. Поняла.       Неправильно.       Старкова медленно обернулась, тщательно контролируя каждое свое движение, будто бы была хрупкой вазой, которую однажды уже разбили, а склеили кое-как, и рассыпаться она может от малейшего неосторожного движения. На лице Алины застыло отрешенное выражение. Она окинула Руби равнодушным взглядом. - Здравствуй, Руби, - произнесла сухо. На лице бывшей подруги проступало потрясение, она во все глаза смотрела на Алину, рот ее приоткрылся. Девушка переминалась с ноги на ногу, не зная, что сказать. Зачем тогда вообще окликнула? Прошла бы мимо! Алина досадливо поморщилась. - Ты... здесь, - сиплым голосом произнесла Руби. Алине захотелось зло рассмеяться. Так же ее дорогая подружка сказала, когда Алина застала ее и Мальена в одной постели.       Ты... здесь... Ой, Алина! Все не так!       Алине было плевать на Мальена, в конце концов, она никогда его не любила. А он сделал все, чтобы полюбить его было невозможно. Но Руби! Ее подруга! Они переживали с ней самые темные времена в институте и после. Алина бегала к ней пожаловаться, поплакаться и получить совет. И не замечала, что подруга-то завидует, что подруга-то смотрит в сторону ее мужа и его богатства. Старковой не к кому было больше бежать, и она старательно гнала от себя мысли о том, что нет в Руби ни капли искренности. То и дело подруга напоминала ей о ее-не ее деньгах, как бы между прочим, вроде бы радуясь за Алину, а на самом деле завидуя черной завистью, которая отравляла все вокруг. А уж сколько Алина выслушала о своем титуле! И повезло ей, и дальше будет легче, и в знатные дома она вхожа - все благодаря ее титулу. А теперь еще и при деньгах Мальена счастливее Алины и быть не может никого на свете, а она жалуется. Тем ужаснее было, что переспали Руби и Мальен накануне похорон Аркадия.       Мне нужно было сбросить напряжение! Мне тяжело и плохо! Ты-то как снулая рыбина! - вопил ее дорогой муж, размахивая бутылкой с коньяком, который хлестал прямо из горла.       Хороший был коньяк. Коллекционный. Алина даже ввязываться в разговор не стала. У нее не было на это ни сил, ни желания.       Старкова скользнула взглядом по фигуре подруги, затянутой в дорогое платье палевого цвета. Руби не шло: ни платье, ни вычурные серьги в ушах, ни эта прическа, открывающая шею. Подруга как-то резко расплылась, набрав лишний вес, лицо приобрело одутловатость. Можно было бы позлорадствовать. Но Алина лишь досадовала на эту встречу. И это в первый же день! Что же будет дальше?       - Ты отлично выглядишь, - тем временем произнесла Руби. В интонациях ее проскользнули знакомые завистливые нотки. Святые! Да это же просто кошмар какой-то! Сейчас-то чему завидовать? - не носишь траур, - протянула девушка. Старкова скривилась, не собиралась подтверждать очевидное. - Сообщи об этом тете Ане, - произнесла сухо, - я знаю, что вы общаетесь. - Вот зачем ты так, - у Руби обиженно дрогнула нижняя губа, выпятилась некрасиво, словно девушка собиралась заплакать, - мы все скорбим. Тебе не тяжелее всех. - Скорбим? - вскинула бровь Алина и коротко, хрипло хохотнула. Глаза ее лихорадочно горели, - по Мальену? Я - нет. Мне. Плевать, - произнесла раздельно и с удовольствием увидела, как глаза Руби расширяются от шока, как приоткрывается от изумления рот. Наконец-то! Это не могло залечить все раны и извинить все поступки и слова, но принесло удовлетворение, от которого на мгновение стало легче.       - Могу поздравить? - перевела тему Алина, указав на кольцо на пальце подруги - такое же вычурное и безвкусное, как и все остальное, просто огромный булыжник, а не бриллиант. Руби все еще хватающая воздух ртом, словно рыба выброшенная на берег, даже не сразу переключилась. Старкова прямо слышала ее мысли, знала, что та составит тете Ане такое письмо, что та чего доброго еще и позвонит прямо в особняк графа Морозова, чтобы только наставить на путь истинный непутевую племянницу. И наплевать! Хватит с нее!       Но вот до бывшей подруги дошел вопрос, и она разулыбалась и даже приосанилась. - Да, - произнесла и поправила волосы рукой, - Михаил. Помнишь Михаила - друга Мальена?       Да вышвырни ты ее уже отсюда! Портит все веселье! А мальчишку оставь! Ты же хочешь остаться с папочкой и его друзьями? Мамочка-то у тебя такая нудная, малыш!       Что же, подобное притягивает подобное. Дрянь к дряни. Она помнила Михаила и ничего хорошего ему не желала. Интересно, кто кого изведет первым: Руби или Михаил? Они стоят друг друга. Алина не сомневалась в талантах бывшей подруги, но и дружок Мальена не лыком шит.       На губах Старковой заиграла издевательская улыбка. Руби даже попятилась. Такой она дорогую подругу никогда не видела. - Помню, - пропела Алина, взгляд ее был холоден и зол, - счастья не желаю. Уж прости, - вышло нарочито фальшиво. Глаза у Руби комично расширились, она смотрела на Алину, но словно бы не узнавала. Старковой хотелось смеяться. Нет, этого было мало за все, что она пережила, но было приятно шокировать бывшую подружку и знать, что ничего-то она ей больше не сделает, никак не повлияет на ее жизнь, а самое главное её удивление или обида, её зависть или её радость не имеют для Алины больше никакого значения. Старкова даже задышала легче, и воздух показался упоительным и свежим. Невероятное чувство свободы! Потрясающе! И почему она раньше так не делала?       - Алина, где вы потерялись! Старкова полуобернулась. К ней спешила Улла, девчонки шли за ней с двумя маленькими букетиками фрезий в руках, такие важные и довольные, что нельзя было не улыбнуться легко. - Это Улла Морозова?! - послышалось позади придушенное шипение, в котором легко угадывались знакомые завистливые нотки. Святые! Это когда-нибудь закончится?! - Ты же гувернантка! - шипела Руби, на лице ее застыло злобное выражение, - Ана говорила, что ты гувернантка в забытой святыми дыре на севере! - выплевывала сквозь зубы. Алина прищурилась. И сама поразилась тому, что... обиделась за Аркеск и владения графа Морозова. Никакой дырой это не было! Что бы там ни говорили злобные бывшие подружки! - Верно, - легко согласилась Алина, - гувернантка у племянниц ее сиятельства Уллы. - Ну, Алина-а-а-а! - подобно близнецам протянула Улла, - ты нам нужна! Когда это они успели перейти на «ты»? Впрочем, позеленевшее лицо Руби того стоило. - Да! - поддакнула Агата, - нужны, мисс Алина! - Улла, познакомься, - небрежно произнесла Старкова, чувствуя себя так, будто она пьяна, - моя знакомая госпожа Куприянова. Руби, это... - Ваше сиятельство! - глаза Руби восторженно блестели, она присела в низком реверансе, - приятно познакомиться, ваше сиятельство! Я столько слышала о ваших приемах! - в тоне девушки сквозил недвусмысленный намек. Улла взглянула на Алину, глаза которой горели нехорошим огнем, потом перевела взгляд на Руби, на лице Морозовой отчетливо проступала неприязнь. А Руби уже несло дальше. - Мы с Алиной хорошие подруги. Очень давно не виделись. И вот - такая встреча! Святые знают, когда и где мы увидимся вновь, - в тоне ее проскользнуло тщательно выверенная печаль. Старкова со злым весельем наблюдала за этой маленькой сценкой. Улла, судя по ее виду, нисколько не впечатлилась. - Жаль, что придется все же украсть у вас Алину, - пропела Морозова, - нам она очень нужна сейчас. Еще столько предстоит сделать к приему. Глаза Руби засияли надеждой и тут же потухли, когда Улла продолжила: - Удова - город маленький. Думаю, что вы еще увидитесь. Всего хорошего, - кивнула и, подхватив Алину под руку, буквально потащила прочь, девчонки шли впереди. Старкову же разобрал смех, ошеломленное и уязвленное выражение лица Руби все еще стояло перед глазами. Сначала это было робкое покашливание, потом отдельные робкие смешки, затем хихиканье, и, наконец, настоящий смех, переросший в хохот. Улла смотрела с недоумением, а все же сама посмеивалась. - Она кто? - Она моя бывшая подруга, - ответила Алина, - переспала с моим мужем. - О-о-о, - протянула Улла, улыбка её стала зловещей, - значит, я все правильно сделала. Отсмеявшись, Старкова сжала руки женщины. - Спасибо, Улла. Морозова в ответ подмигнула: - Обращайся! Но если ты думаешь, что мы на сегодня закончили, то заблуждаешься! ***       - Я все предпочитаю контролировать сама, - произнесла Улла, когда они вошли в кондитерскую - последний пункт в списке длинных дел.       До этого была типография, где Морозова лично проверила, как идет печать приглашений на ее прием, потом они заглянули к ее знакомому дирижеру - руководителю оркестра, тот рассыпался в любезностях Алине, целовал руки смеющейся Улле и задарил девчонок леденцами, затем они забежали в ателье, и близнецы, чинно сев на диван и сложив руки на коленях, ожидали, пока любимая тетушка примерит платье. В награду за терпение получили новые шляпки и новые ленты. А еще Улла настояла на том, чтобы в рекордно короткий срок пошить им новые наряды на прием. - Я редко их вижу, - отрезала Улла в ответ на взгляд Алины, - не говори мне, что я их разбалую. - Не говорю, - хмыкнула Алина, а сама состроила максимально осуждающую рожицу.       После разговора с Руби ей, наверное, должно было быть и тяжело, и тошно, но стало легче. После того, как высказала то, что хотела, хотя этого было мало, на сердце было гораздо более тяжелая ноша, после того, как не играла роль, не лицемерила, как позволила себе быть невоспитанной и попросту гадкой, - после всего этого будто бы камень с души свалился. Будто бы отпустила что-то, что мешало жить, будто бы распустила тугую прическу после долгого вечера, сняла неудобные туфли и тесное платье, будто бы смогла вновь дышать полной грудью. Поразительный эффект от одного лишь разговора. И вполне была довольна тем, что они отправились дальше по городу, возвращаться домой пока не хотелось. Хотелось идти вперед, прочувствовать обретенную, пусть и частичную, свободу от прошлого.       - Конечно, такое не пристало знатной даме, но, честное слово, обо мне и так много болтают, - легкомысленно дернула плечом. Она выглядела всем довольной, на губах ее играла самоуверенная улыбка, казалось, что людские сплетни не трогают ее совсем, - и что я женщина легкого поведения, и что соблазняю женатых мужчин - только их! - а потом тяну с них деньги, и что связана с главарями местных контрабандистов. Чего только не болтали! - А на самом деле? - поинтересовалась Алина. Улла хитро покосилась на Старкову, склонила голову набок, в глазах ее прыгали веселые искорки. - Сама как думаешь? Старкова хмыкнула. - Ну, ты перечислила все варианты, которые пришли мне в голову. В ответ Морозова рассмеялась, у нее был звонкий смех. На них оглядывались, но, кажется, молодой женщине было наплевать. Быть может, Алина и упивалась своей почти свободой, но вот Улла Морозова была по-настоящему свободна, будто ветер, будто стремительная река, будто сильдройра из сказок, неуловимая и прекрасная. - На самом деле, матушка, несмотря на свою ворчливость и отвратительный характер, женщина, во-первых, умная, а, во-вторых, любящая своих детей. Пусть и Александра она любит больше. Соляные шахты, в которых так любит пропадать братец, разделены поровну между ним и мной. Это не приданое. Для приданого - мама все еще надеется, что я выйду замуж, - есть отдельный счет в банке. А с шахт я получаю доход. Но только, - она приложила палец к губам, напустив на себя таинственный вид, - никому не говори. Пусть думают, что я женщина легкого поведения, которая соблазняет аристократов-контрабандистов! - Женатых, - подсказала Алина. И они обе расхохотались.       - Девочки, - подозвала прильнувших к витрине с пирожными близнецов Улла, - вы должны выбрать самую вкусную начинку для торта. Справитесь? Девочки переглянулись и кивнули. Вид у них был восторженный. - А мы с мисс Алиной пока выпьем кофе. - Детям вредно столько сладкого, ваше сиятельство, а мисс Алине с ее головными болями я бы посоветовал травяной чай с мятой, - послышалось сзади, в голове говорившего явственно слышалась улыбка. - Вы зануда, господин Каминский! - обернулась Улла и протянула руку для поцелуя, - но я рада вас видеть. Она скользнула по Алине тревожным взглядом, мгновенно посерьезнела. Старкова бледно улыбнулась в ответ, чтобы только не давать повода для беспокойства. - Но я рада вас видеть, - продолжала Морозова, - вы с Алиной уже знакомы, как я вижу, а вы, Иван? Молодой мужчина рядом с Федором отрицательно покачал головой. У него было невыразительное лицо, красивое, но в то же время чуждое эмоциям, каждая черта, предназначенная для выражения печали или радости, застыла, лишь яркие серо-зеленые глаза жили. Однако его нельзя было назвать отталкивающим. - Иван Мазур - лучший адвокат по уголовным делам, - представила Улла, - и... - заколебалась, бросила быстрый взгляд на Федора, потом на Алину, будто бы не знала, как представить дальше. - Мой близкий... друг, - безмятежно произнес Каминский. Интонация, с которой это было сказано, не оставляла места двум смыслам, как и взгляды, которыми обменялись Иван и Федор, взгляды, полные любви. Что же, не в правилах Алины было лезть в чужую постель. Она знала, как нетерпимы некоторые люди к подобным союзам. Но для Старковой критерий оценки человека был всегда один: дрянь или не дрянь. Федор, определенно, дрянью не был. - Приятно познакомиться, - присела в реверансе Алина, - Алина Старкова - гувернантка юных графинь Морозовых. - Взаимно, - отозвался Иван, у него был низкий и приятный баритон, - Федор о вас рассказывал. - О неужели, - удивилась Алина и перевела взгляд на выдохнувшего Каминского, неловкость постепенно истаивала между ними, что не могло не радовать Старкову. Господина доктора обидеть ни в коем случае не хотелось. - Как вы себя чувствуете, мисс Алина? - тут же мягко спросил Федор, - я бы, правда, предостерег вас от кофе. Готов мужественно выпить вместе с вами любой чай, на который укажет ваш пальчик. Старкова коварно прищурилась. - Ловлю вас на слове. Вы присоединитесь к нам? Улла, ты же не против? - Я? - удивилась Морозова, - я только «за». Я вас не выпущу из-за стола, пока вы не согласитесь прийти ко мне на прием! ***       Домой они вернулись поздно. Девчонки были днем крайне довольны, они перепробовали все начинки в кондитерской, успели поругаться и помириться, испытали настоящие муки выбора, и в итоге все-таки выбрали. Осведомившись у слуг о настроении и здоровье матери и получив сдержанный ответ, свидетельствующий о том, что Багра за неполный день успела хорошенько намотать на тонкие пальцы нервы слуг, Улла велела накрыть стол на четверых, так как остальные домочадцы уже давно поужинали. Граф и Глеб к ним не вышли, дворецкий доложил, что они отрабатывают бой на шпагах в тренировочном зале. - Ну, хоть кому-то он пригодился, - с философским видом произнесла Улла и отправилась переодеваться к ужину.       Старкова помогла девочкам умыться и переодеться, поправила их прически, и они втроем спустились вниз. Алина с радостью глядела на улыбающихся близнецов. Казалось, что вдали от особняка румянец на их щеках стал ярче, а в глазах появилось больше блеска. Поведение Златы было менее сдержанным, девочка то и дело льнула к Алине, будто бы не могла перестать. Наверное, стоило встревожиться и попытаться найти объяснение столь разительным переменам, но девушка отложила все вопросы на потом. Потом она подумает и порассуждает, вновь построит теории и предположения. Но - потом. Сегодня для этого был слишком хороший день!       Не успели они окончить ужин, как в столовую быстрым шагом вошли его сиятельство и Глеб. Алина, поднявшаяся из-за стола, замерла. Сердце ее неровно стукнуло в груди. Александр улыбался, был растрепан, глаза его сияли. Он дружески посмеивался над явно смущенным Глебом, из чего Алина могла заключить, что сын проиграл отцу. Но, кажется, не был слишком уж расстроен этим фактом. Видеть Александра таким... живым было словно глоток живительной влаги в знойный день, словно свежий воздух, ворвавшийся в душную больничную палату, словно рассвет после страшной ночи. В груди пекло, и по телу растекалась предательская слабость. Особенно, когда граф посмотрел на нее и пригвоздил своим взглядом к месту. Невозможно было пошевелиться. Хотелось бы ей, чтобы этот мужчина был ее, чтобы можно было подойти ближе, чем позволяют приличия, спросить, как прошел день, обнять, прижаться, сказать, что... Святые! Алина качнула головой, прикрыв глаза, пытаясь спрятаться от этого взгляда, но невозможно было игнорировать присутсвие графа. Девушка чувствовала его кожей, ставшей вдруг такой чувствительной, что прикосновение ткани платья было неприятно. Проклятье! Она теряла контроль. И вела себя попросту нелепо!       Граф тем временем расцеловал обеих дочерей и пообещал, что они непременно почитают вместе на ночь. - И мисс Алина с нами? - спросила Агата. Старкова мысленно застонала. Умоляюще посмотрела на развеселившегося Александра. «Не надо», - хотелось сказать ей, - «ну, пожалуйста!» - Конечно, мисс Алина с нами, - невозмутимо ответил граф.       Кажется, время милосердия прошло.