Свободу попугаям!

Картина мира, такого серого и блеклого, предательски плыла перед глазами, в ушах звенело, а голова болела, словно некий уникум спутал её с гонгом... А ещё лучше – с той хренью, которой по этому гонгу били. Хотелось выть и вовсе не под гитару, хотя, несомненно, её наличие сделало бы ситуацию куда драматичнее. А пока маленький Инари довольствовался лишь яркой рябью плывущего перед глазами мира. - Конечно будет лучше, если я возьму его с собой в Италию, – высокий блондин развёл руками, обхаживая свою непривычно хмурую жену. – Инари будет полезно отвлечься и познакомиться с новой культурой... А какая там школа! А образование! Будто здесь оно сильно хуже. - Он станет моим наследником, получит компанию… Так, в чём подвох? - Я воспитаю его достойным преемником! – опять работа? – Что думаешь, Инари? Холодная рука матери легла ему на лоб. Подняв взгляд на Саваду Нану, – девушку с перманентно доброй улыбкой, – мальчик зажмурился, позволяя ей нежно гладить его прямые, тёмно-русые волосы. Он не понимал сложного выражения на её лице и не хотел его понимать, не желал стоять на кухне, слушать чужие разговоры и отвечать на странные, неясные вопросы на плохо знакомом ему языке. Хотя с каких таких пор японский был ему плохо знаком? - Я не хочу в Италию, – повинуясь внутреннему чутью, Инари дал родителям единственно верный ответ. Так просто. Зачем ребенку вроде него переезжать в другую страну, разлучаться с семьёй и «знакомиться с новой культурой», если можно этого не делать? Да и чего он там не видел? - Инари, ты уверен? – попытался надавить на него Емитсу. – Это ведь для твоего же блага… Но мальчик только плечами пожал: - Мне и тут хорошо. Он пристально вглядывался в тёмные глаза Емитсу и сам не знал, кого пытался там найти: блудного отца или всё же незнакомца, – но почему человек перед ним казался ему незнакомым? Не только незнакомым, но и чужим. - Но ведь ещё вчера ты говорил, что хочешь помочь папе с его делами в Италии... Правда? И такое было? Потому что Инари не мог вспомнить ни вчерашнего дня, ни сегодняшнего, но отчего-то был уверен, что ещё час назад отмечал день своей смерти на дорогой яхте, греясь в лучах палящего сицилийского солнца да вслушиваясь в грохот волн, грозящих утянуть его на дно океана. Утонул ли он? Мальчишка уклонился от рук отца, увернулся от обеспокоенной красавицы-матери да спрятался за её длинной юбкой, так по-детски показывая язык: - Ни-ха-чу~ - Инари! – кто это? – Твоё обучение в Италии не обсуждается! Не любил он эту страну, что поделать… Правда, сейчас ему было проще закатить истерику, оглушить всех противным криком и убежать к себе в комнату, нежели пытаться объяснить себе же причинно-следственные связи в собственной жизни. Что он и сделал, поднимаясь вверх по лестнице с мерзким: - Не пойду! Не поеду! Не поймаешь! Не догонишь! Была ли это игра? Красная муть в бокале уже не пугала, а приближающаяся смерть – не тревожила, потому что Инари и так знал, что он умер, и вино отразилось в его серых глазах. И в чём тогда смысл, если он уже всё потерял? Его жизнь: такую несправедливо короткую и неправильную, – навсегда унёс бескрайний океан, так что он забыл здесь? В спальне младшего брата, стыдливо прикрывающего руками экран своего старого компьютера. Если не вдаваться в высокие материи, то конкретно сейчас он ошибся дверью. - Эй! – маленький Тсунаёши Савада крикнул и испуганно зажмурился, когда старший мальчик не только не вышел из его комнаты, но и на кои-то чёрт запрыгнул на его стол, неуклюже сбивая ногами стакан с апельсиновым соком. – Что ты... Свали! Кажется, Инари собирался сделать что-то действительно глупое… Схватив с чужого стола перьевую ручку, он легко залез на подоконник, крутанулся на месте и натянул на лицо кривую, уродливую улыбку, глядя на подоспевшего Емитсу. - Ты больной?! – пискнул маленький Ёши, вжавшись в спинку своего кресла. Так, что там было у него по плану? Истерика? «Я вскрою себе вены ложкой, но не поеду ни в какую Италию!» – следовало сказать так ещё в прошлой жизни, чтобы не тусоваться с десяток лет в компании белобрысого урода да кучки кровожадных ублюдков. Следовало. Он приставил острие перьевой ручки к шее в месте, где проходит сонная артерия, и уже собирался произнести свою речь… но кто бы ему дал! Емитсу сорвался с места на совершенно нечеловеческой скорости и точно влепил бы сыну качественный подзатыльник, не окажись Инари таким неуклюжим неудачником. Стоявший на подоконнике мальчик сделал шаг назад, спиной натыкаясь вовсе не на плотное стекло, а на шаткую комариную сетку: будто Ёши так часто проветривал свою душную комнату... - Делаю, что хоч…! Инари и сам не понял, как сетка под его весом прогнулась и он, – такой грозный, с перьевой ручкой в руках, – камнем рухнул вниз под звуки ругательств со стороны «отца» и гробовое молчание шокированного «брата». Странное, однако, у него выдалось посмертие.

***

Ранним летним утро в ничем непримечательном городке Намимори редкие прохожие, не спи они на ходу, могли бы стать свидетелями поистине сюрреалистичной картины: пятилетний малыш в строгом костюме и в шляпе-федоре сидел на ветке невысокого дерева на чьём-то небольшом дачном участке и методично начищал свой игрушечный пистолет. Как он туда забрался? Кто дал ему оружие? Кто вообще додумался одеть пятилетнего ребенка, как делового мужчину средних лет? Благо, невнимательность была присуща местным жителям, светлые умы которых никогда не омрачали и вряд ли уже омрачат подобные вопросы. Кожей чувствуя чужой, пристальный взгляд Реборн оторвался от своего занятия и обернулся на окно, почему-то завешенное решёткой... и, видимо, с возрастом у него начала прогрессировать паранойя, ведь единственным его наблюдателем оказалась обычная рыжая кошка, греющаяся на подоконнике. За ней Аркобалено Солнца увидел только аккуратно заправленную кровать, да закрытую дверь. Ранним летним утром, как капля воды похожим на множество таких же, репетитор-киллер и подумать не мог, что эпицентром всех странностей небольшого городка Намимори окажется далеко не эта улица, не рыжая кошка на окне и даже не он сам, присланный по душу наследника Вонголы, а самое обычное гражданское семейство Савада, в настоящий момент сидящее за столом на кухне. - Я могу и сам подтянуть оценки, – растрёпанный парнишка с приторной улыбкой на лице сделал ход конём, невинно глядя в чужие светло-карие глаза. В своей яркой, жёлто-зелёной рубашке с пальмами он был скорее похож на заблудившегося туриста, нежели на обычного японского школьника, который уже через час отправится на уроки. - Милый, мне будет недостаточно того, что ты просто «подтянешь оценки», – добродушно ответила ему матушка, сбивая коня ладьёй. И малец, застигнутый врасплох, без особого на то желания двинулся на попятную, подставляя свою пешку: - Я... могу подстричься? Только, окинув взглядом его тёмные волосы, заплетённые в дредлоки с разноцветными бусинками и перьями в них, Нана пришла к выводу, что тут это уже не поможет: - Недостаточно, – она сделала свой ход. – Шах... Инари захотелось заплакать. - Но... но если я не хочу, чтобы у меня был репетитор? - А на этот случай, – его матушка улыбнулась, – у нас на окнах стоят решетки! ...и мат. Сидящий между ними Ёши тяжело вздохнул да продолжил уныло ковырять омлет, в очередной раз задаваясь вопросом: а можно ли снизить накал драмы по утрам? Снова Инари раздувал из мухи слона на ровном месте, снова Нана ему совершенно не препятствовала и, даже наоборот, потворствовала, а Тсунаёши, попивающий из стакана свой любимый апельсиновый сок, снова молча наблюдал за этим цирком, ведь чем бы дитя не тешилось... ...лишь бы из окон не прыгало. Только даже маленький Ёши насторожился, когда репетитором его брата оказался не строгий дядька в прямоугольных очках, а маленький черноглазый ребёнок с пухлыми щёчками и бакенбардами-завитушками: может, розыгрыш какой-то? «Или развод», – сказал бы мальчик вслух, не будь он на все сто уверен, что не найдётся в Намимори смельчака, который по собственной дурости перейдёт дорогу его близнецу. Впрочем, Инари выдвинул и своё предположение: - А почему... мой репетитор… карлик? Реборн аж по тексту сбился, забыв и своё коронное приветствие, и речь, и причину, по которой он, собственно, оказался здесь – на пороге дома Внешнего советника. - Это обычный ребенок. - Правда? С чего ты так решил? – на Инари вылупились аж две пары глаз. – Да и то, что он ребенок, не исключает того, что он карлик, ведь это в принципе не взаимоисключающие понятия, не так ли? - Ты хоть сам понял, что сказал? - Факты, и ничего лишнего? - Ты… – младший мальчик запнулся, лишь безнадёжно прикрыв глаза. –Знаешь, а я не хочу с тобой разговаривать. И ведь, как ни странно, обозначенный карлик действительно оказался репетитором! А миленько улыбающийся Савада Инари, внимающий извергаемому им бреду, – будущим боссом мафии в десятом поколении, который уже лет через десять будет продавать наркоту и убивать людей... Тсунаёши громче выкрутил музыку в наушниках, лишь бы не слушать разговоры этих двух сумасшедших ещё и по дороге в школу: - А ты проблемный малый, Глупый Инари! – верно подметил Реборн, прогуливаясь по забору и ни на шаг не отставая от близнецов. - Вы тоже доставляете мне некоторые неудобства, мистер гном-сектант, – сказал мистер альтернативная логика. - А почему сразу секта? Может я детей в рабство продаю? Положа руку на сердца, паренёк с самой безвкусной в мире фиолетово-зелёной банданой ответил на его вопрос пространной вдохновенной речью: - Потому что, очевидно! когда странные люди в подозрительных костюмах предлагают тебе вступить в какое-то претенциозное это-точно-не-секта общество, речь идет о сектантах и религиозных фанатиках! Но я по отцу католик, так что здесь пролёт! И сам кивнул – будто только что не сморозил киллеру под видом глубокомысленного умоизречения кучку случайных словосочетаний с претензией на гениальность. Нельзя сказать, что у Реборна не было слов... Потому что, кто поверит, что Сильнейший не нашёлся с ответом восьмикласснику? Слова у него как раз-таки были, при чем много и на нескольких языках – обсценная лексика называется. Уж точно не подобное чудо обещали ему люди Емитсу в переданном досье. - Я не предлагал тебе «вступить» в мафию, Глупый Инари, ты уже в ней! - Правда? Как же так папуля не углядел? Несмотря на ехидный тон ученика, в глазах цвета виски Реборн разглядел лишь перманентное безразличие: парень либо не верил ему, либо просто язвил – неясно, правда, что хуже. Эх, был бы Инари вторым Каваллоне, киллер зарядил бы ему Пулей Посмертной Воли в голову – и дело в шляпе! Жаль лишь, что этот парнишка не только не принимал концепцию наследования мафии, но и, как казалось, не горел мотивацией «воскресать» после «смерти», – и как такого пристрелишь? Он ж действительно коньки отбросит, заставив Реборна впоследствии объясняться перед всей могучей Вонголой. К таким упрямым подросткам нужен был подход! а искать его Аркобалено Солнца не особо хотел, и не старался так-то: один раз парню подзатыльник влепил, второй, третий – молотком стукнул, но положительных эффектов пока не достиг, увы. - Наверно, легче его всё же убить, – он тихо рассуждал, сидя на заборе а-ка сталкер да наблюдая, как на уроке физкультуры старший Савада имитирует сначала бег, потом усталость, а после – смерть от переутомления, валясь на скамейку с наигранно плаксивым: «Ой, ножки болят». - Ух, врезать бы паршивцу! «Немотивированный», – вписал Реборн в список недостатков наследника, коих за первый день знакомства скопилось немало. Правда, немного подумав, к положительным чертам он нехотя добавил: «актёришка», «баран упрямый» да «гнида ехидная». В том, что парень ему попался донельзя мозговитый, киллер отчего-то не сомневался, не замечая, а скорее чувствуя его игру – линию поведения, которую мальчик гнул, на длинной перемене вдохновенно пересказывая затыкающему уши Ёши сказку о феях-сектантах, колдующих волшебной магией: «Мафиози же такие пафосные и… ну да, пафосные – наверняка Киоко понравится, если и ты будешь…» - Подлый трус! – возмутился его брат, затыкая старшему рот его же солёными ирисками. – Нет, нет и нет! Сам возись со своим карликом-ребёнком и даже не думай за нос меня водить! - С чего бы? Я просто рассужда... Тсунаёши аж зарычал на него, вскакивая со стула: - Знаю я твои «рассуждения»! – и тут же сдулся под озадаченными взглядами одноклассников, продолжив свою речь уже злобным шёпотом. – Сам играй с свою секту! И Реддо прихвати, раз так хочешь! А нас с Киоко и… ну ладно, и Хану в это не впутывай! - То была пауза «на подумать»? – Инари не сдержал смешок. – Ладно. Это очень мило. Но ты же понимаешь, что так легко не уйдёшь от этого? Тот пау-пау-придурок будет буквально жить с тобой в одном доме – не лучше ли хотя бы попытаться получить выгоду от подобного соседства? Инари смягчил голос, красиво повёл рукой и одарил братца настолько глубоким, понимающим взглядом, что даже Реборн поверил бы в его искренность, не знай он всех сопутствующих обстоятельств. Парнишка играл в покровителя для Ёши – в старшего брата, который якобы смирился со своей ношей наследника многомиллиардной вооружённой преступной группировки, которая ну вот явно не продажей цветочков себе на жизнь зарабатывала, – но ведь Инари на этом акцент не ставил! Он называл Вонголу то кружком по интересам, то сектой, то рассадником гномов, лишь на словах превращая противозаконное предприятие в какой-то цирк и фарс, из которого братцу предлагалось «получить выгоду». Пункт про «гниду ехидную» Реборн подчеркнул и мысленно выделил жирным шрифтом, визуализировал получившийся список характеристик и пришёл к выводу, что объяснить Ноно причину смерти наследника будет не так сложно, как провести явно сопротивляющегося Инари по чётко выверенной тропинке к трону Вонголы. Но когда сильнейший в мире киллер останавливался на лёгком пути? - Очевидно, я не могу просто взять и сместить прицел на Никчёмного Тсуну, Глупый Инари! – «заметил» Аркобалено Солнца, поймав подопытного ученика в его же комнате. – Как бы ты не старался, что бы не наплёл младшему брату про мир, дружбу и жвачку, в моём контракте указано твоё имя, а значит не мне выбирать «лучшего» кандидата на место босса. Парнишка слушал его речь с намертво приклеенной к лицу улыбкой – такой кривой и уродливой, что ничего, кроме раздражения, она не вызывала. - Ты веришь в свой план? Думаешь, что сможешь сбежать от мафии? Реборн не понимал всех химических процессов в голове этого подлого ребёнка, который сам не знал, чего хотел, на что надеялся и по каким принципам он жил. - Или надеешься сломать жизнь ещё и младшему брату? Но… эй, Дино в его возрасте был словно мягкая глина, из которой киллер без труда смог слепить действительно впечатляющего лидера: раскрыть потенциал мальчишки и превратить его в лучшую версию себя! - Думаешь, наверно: «Почему я один должен отдуваться? Пускай и он возьмёт в руки пистолет и убьёт кого-то!» Да уж, Глупый Инари, какое коварство! – сразу видно прирождённого мафиози! Мальчишку следовало лишь немного поддеть… и тогда, не сразу – спустя годы Реборн сможет повторить своё репетиторское чудо. Только в тёмных глазах цвета виски отражалась пустота. Инари улыбался – не столько специально, сколько по инерции, по привычке, – и его змеиная личность казалась Реборну настолько же притягательной, насколько мерзкой.