𝚟𝚒𝚜𝚒𝚘 𝚌𝚊𝚎𝚌𝚊

Катаплексия, так же

известна как испуг, ужас.

Резкая утрата мышечного

тонуса. Человек впадает в

ступор, замерев на месте

или резко опадает вниз.

Седьмая

болит из-за неожиданных ударов

      Отголоски шумящей толпы до ушей долетают волнами. Чанбин привычно лавирует между группками студентов. Чуть улыбается, когда Минхо, идущий позади, недовольно цокает. Картонная подставка в руках приятно шебаршит между пальцев. Горячий кофе пахнет крепкими молотыми зёрнами из-за чего в желудке урчит.       Выпавшие на начало ноября солнечные дни ощущаются неожиданной, но приятной, свободой. Короткой передышкой, перед подбирающимися экзаменами.       Поэтому, когда утром Хёнджин предложил пообедать на улице, Чанбин согласился, не раздумывая и секунды. Уже позже Минхо вызвался принести кофе и рассказал: за их кампусом находится неплохое место, куда можно попасть только через танцевальные залы.       Феликс в импровизированном обеденном перерыве участие принял случайно: превратился в провожатого для Хвана, подвернувшись ему под руку в последний момент.       Сколько в произошедшем, действительно, случайности Чанбин предпочёл не додумывать. Он надеялся уйти за кофе, оставив Минхо и Хёнджина наедине. Предоставив им самостоятельно выбирать слова и строить из них нелепые предложения, с самозабвенным «прости» перед точкой.       В извинения от старшего Со верит с большим трудом. После разговора в понедельник Минхо ушёл домой, несильно хлопнув дверью напоследок. И лишь спустя несколько дней прервал молчание в общей беседе, поинтересовавшись какой-то ерундой.       Чего Чанбин на самом деле не ожидал — улыбающегося как ни в чем не бывало Хёнджина. Он не задавал вопросы, не выпытывал информацию о Джисоне, зато выводы делал смертельно-близкие к правдивым.       Минхо напуган куда больше, чем пытается показать; и от Джисона так легко не откажется, потому что в глубине души сомневается — вот в чём уверен Хёнджин. На вопрос, какая из сторон в итоге старшего пересилит, ответ не нашёлся. Поэтому о собственных словах, хоть и высказанных сгоряча, Чанбин предпочёл умолчать.       Он расскажет Джисону правду, как только найдётся подходящий момент.       Придерживая для Ли дверь, Чанбин поглядывает на Феликса и Хёнджина краем глаза. Скинув сумки под стол, они сгрудились над телефоном, радостно улюлюкая. Наклонившись вперёд, Феликс вглядывается в экран с приоткрытым ртом и тут же переводит блестящие глаза на Хёнджина.       — Ты должен показать их, — уверенно заявляет Феликс.       — Думаешь?       Проведя по экрану несколько раз, Ли кивает и только после замечает пришедшего Минхо и Чанбина. Расплывшись в улыбке, младший растопыривает пальцы вместо приветствия.       — Прекрати пялиться и шагай вперёд, — ворчит Минхо, легко подталкивая в спину.       — Я не пялился, — так же тихо откликается Со, делая неуверенный шаг вперёд.       Теперь, когда время, проведённое с Феликсом увеличилось в два раза, Чанбин начал отчётливо замечать то, о чём когда-то сказал Минхо. Наедине с собой Феликс — другой человек.       Не просто внимательный, а анализирующий чужое поведение. Осторожный в словах и эмоциях. Будто что-то не позволяет ему расслабиться и вдохнуть полной грудью. Если в самом начале Чанбин списывал такое поведение на смущение из-за новой компании и окружения, то теперь подобное оправдание никак не подходит.       Даже с Джисоном который, казалось, понимает Ли с полуслова, Феликс был осторожен.       — Я купил чай, — улыбаясь, произносит Со, ставя на стол картонную подставку. — Тебе ведь не нравится кофе?       — Точно, — кивает Феликс. — Спасибо.       Вытаскивая из рюкзака бумажный пакет, Минхо достаёт и пластиковый контейнер, подталкивая его к младшему.       — Белок, отказы не принимаются. Впереди много тренировок, а я не собираюсь помогать, если будешь приходить голодный.       — Тренер…       — Тренер может говорить что угодно и сколько угодно, но факт остаётся фактом — твоё тело не выдержит ещё больше нагрузок. Поэтому прекрати слушать других и прислушайся к себе.       Поджав губы, Феликс неуверенно смотрит на пластиковую банку, сжимая стаканчик с чаем. А Чанбин вновь ставит галочку в воображаемом списке предположений и встревает ещё до того, как мысль в голове сформируется до конца.       — Необязательно съедать за один раз.       — Для начала неплохо было бы начать, — скривившись, подтверждает старший.       — Я слишком тяжёлый, поэтому не получается долго держаться.       — Кто это сказал? — закатывает глаза Минхо. — Этот тренер и меня фруктами пичкать пытался.       — И ты отказался?       Сидевший всё это время молча Хёнджин звонко фыркает и чуть не давится снеками.       — Минхо палец в рот не клади, он на него насрёт.       Старший вновь закатывает глаза, но всё так же беззлобно. Ещё раз подтолкнув контейнер, садится рядом с Чанбином.       Встречаясь с Феликсом взглядом, Со улыбается машинально. Поджав нижнюю губу, коротко кивает несколько раз. Не говорит вслух, насколько редка невесомая забота Минхо и что для подобного должна существовать веская причина.       Расправившись с кофе, Хёнджин задаёт вопрос, из-за которого Ли застывает на секунду и вновь продолжает жевать как ни в чём не бывало.       — Вы же в субботу ходили куда-то с Чанбином, верно?       Блеск в глазах Хван спрятать и не пытается. Вертя в руках стаканчик, поглядывает на друга с откровенным намёком.       — У вас были планы? — смущённо отзывается Феликс. — Мы с Джисоном живём в соседних домах, поэтому часто видимся. Но…       — А не слишком ли ты любопытный? — прерывает младшего Со, подперев рукой подбородок и уставившись на Хёнджина. — Ты ведь сам несколько раз отказывался увидеться, потому что торчал с Сынмином и Чонином.       Из-за услышанного Хван улыбается лишь ярче. Ненадолго задержав взгляд на Феликсе, вновь смотрит на Чанбина.       — Ты покраснел?       — Тут жарко.       — И кофе горячий, — смеясь, кивает Хёнджин.       — Прямо кипяток, — соглашается Со.       Ощущая на себе взгляд Феликса, старший пытается вернуть маску безразличия, но горящие кончики ушей и шея — стоят вопросов. Шутливый вопрос Хёнджина, которым он пытался привычно подразнить, заставил ощутимо нервничать.       Поглядывая на Минхо, Со не замечает в нём и капли интереса к происходящему. Уткнувшись в телефон, Ли неохотно печатает ответ и на друзей не смотрит.       — Эй, Хо! — раздаётся со стороны входа. — Сегодня остаёшься? Нужно подписать входной лист и забрать ключи от зала.       Заблокировав телефон, Ли поднимается с места и указывает пальцем на Феликса.       — Идём. Познакомишься с охраной. Они давно интересуются, кто торчит в зале до одиннадцати ночи.       Стоит парням отойти от стола, Чанбин тут же разворачивается в сторону Хёнджина.       — Мы разве не пришли к единогласному решению: не упоминать Джисона при Минхо?       — Я и не говорил, — разведя руками в стороны, отзывается Хван. — Его упомянул Феликс. А вот ты слишком распереживался, разве нет?       Сжав переносицу, Чанбин шумно выдыхает через рот.       — Потому что Минхо может взорваться в любой момент, а я не хочу вновь разбираться в том, кто виноват.       — Минхо можно кирпичом по голове огреть, а он не моргнёт, — парирует Хёнджин. — Ты хоть раз видел, чтобы он выходил из себя в присутствии других людей?       Хёнджин прав и Чанбин это понимает. Несмотря на двухнедельное молчание и странноватое примирение, общение словно вернулось в привычное русло.       Но в этот раз Со чувствует себя неправильно. Желая поддеть Чанбина, Хван явно задел и Феликса.       — Прекрати дуться, — закатывает глаза младший. — Я пытался нащупать общую тему.       — До нашего прихода вы тут двадцать минут просидели и неплохо разговорились.       Сложив пальцы у подбородка, Хёнджин подозрительно щурится и совсем без удивления подводит неочевидный итог:       — Ревнуешь Феликса?       Поперхнувшись, старший округляет глаза и откашлявшись, взмахивает руками.       — Тебе голову напекло?       — Разве?       Со впервые в жизни завидует способности Минхо генерировать яд в банальных репликах и ими же убивать.       Чанбину такая способность прямо сейчас не помешает.       — Не забыл, что у меня есть соулмейт? — беззлобно интересуется Со. — Как и у Феликса, к слову.       Откинувшись на спинку, Хёнджин прикрывает глаза и подставляет лицо солнечным лучам. Смотря на профиль младшего, Чанбин не ощущает в груди ничего, кроме лёгкой тени тревоги, скользящей по спине мурашками.       — Думаю, Минхо оказался прав, когда говорил, что я слишком зациклен. Оказывается, у Чана была девушка: они встречались ещё со средней школы, расстались, когда поступили в университет.       — И ты…ну?       — В порядке? — улыбается Хёнджин, открыв глаза. — Удивился, когда узнал, но ничего больше. Никто не контролирует собственные чувства. Человек, находящийся рядом, вдруг кажется подходящим: смех, манера говорить, блеск в глазах; и какая-то часть внутри больше тебе неподвластна.       Младший улыбается мягко. Перебирает пальцами край рубашки, а в глазах отчётливо видно уверенность в сказанном.       — Но эта история с Минхо. Его отец сделал несчастным далеко не двух людей. Умудрился задеть нас. Джисон, которому придётся бороться за доверие Минхо. Ты, хранящий секрет с детства. Я, верящий, что вечно в чём-то виноват и неподходящий вам как друг.       Вздохнув, Хван разворачивается к Чанбину и смотря прямо в глаза, заявляет:       — Я не говорю, что нужно забыть соулмейта, но сейчас ты ничего не можешь сделать. И если Феликс нравится тебе чуть больше, чем друг — может быть, стоит рискнуть?       Поджав губы, Чанбин не находит правильный ответ.       Его соулмейт может никогда и не объявиться. Но что Со будет делать, если, построив счастливые отношения, от них придётся отказаться ради другого человека.       Оставаться с кем-то, кто не предназначен судьбой, вечно ожидая, что в двери постучатся — слишком шаткая почва даже для временных отношений.       Ведь именно поэтому Чанбин прятал чувства к Хёнджину. Для подобных ситуаций их вселенная не предусмотрена.       — Всё это слишком сложно, — бормочет Чанбин.       — Только до тех пор, пока принимаешь решение в одиночку. Отношения — это история о двух людях, одинаково заинтересованных в происходящем.       — Это Чан на тебя так благотворно влияет? — смеётся Чанбин, из-за чего заслуженно получает удар по плечу.       Ещё несколько лет назад Со не мог представить, что они будут сидеть на задворках чужого учебного корпуса, обсуждая при этом безрадостное положение дел. Чанбин рисовал будущее как угодно, но не смог предвидеть даже очевидные вещи.       Скажи кто-нибудь, что старший не будет чувствовать волнительный трепет рядом с Хваном, Чанбин бы рассмеялся.       Минхо и Феликс возвращаются спустя двадцать минут, оба раскрасневшиеся и одинаково недовольные, зато с заветными ключами.       — На самом деле, я хотел кое-что предложить, — аккуратно начинает Феликс, стискивая лямку объёмного рюкзака. — Мы бы могли все встретиться в выходные?       — Все это с… — неловко отзывается Хёнджин, смотря на Минхо.       — Вместе с Джисоном, — кивает Ли. — Скоро экзамены, так что свободного времени осталось не так много. Если вы не против, разумеется.       Уперевшись тяжёлым взглядом в Минхо, Чанбин не торопится соглашаться на выдвинутое предложение. Закидывая пустые стаканчики в бумажный пакет, старший не отрывает взгляд от стола.       — Это слишком неловко? — неуверенно бормочет Феликс.       — Нет, — неожиданно отзывается Минхо, — мне нравится.       Заметив непонимание Хёнджина, Чанбин пожимает плечами. Для Феликса, который знает Минхо не так хорошо, в ответе нет чего-то удивительного.       — Нас ведь нечётное количество, верно? Значит я могу позвать Чана?       — Твоего соулмейта? — улыбается Феликс. — Конечно, чем больше, тем лучше?       Улыбка у Чанбина выходит натянутая, слишком неестественная, что заметно невооружённым взглядом. И пока Хёнджин обменивается номерами с Феликсом, Со продолжает прожигать в затылке Минхо дыры.       Мелодия, напоминающая о конце перерыва, по территории разливается лёгким звоном. Разобравшись с мусором, Ли спокойно интересуется:       — Не опаздываешь?       Утягивая за собой Хёнджина, Чанбин старается не задавать очевидные вопросы вслух. Но Хван неплохо справляется за двоих.       — Думаешь, Минхо найдёт повод, чтобы отказаться?       Сведя брови у переносицы, Чанбин пожимает плечами.       — Мне сегодня надо задержаться после занятий, так что не жди.       Оставшееся время Со тщетно пытается разгадать план Ли. Но логике действия не поддаются.       Нет смысла соглашаться, а чуть позже отказываться, особенно в случае Минхо. Феликс, не почуявший подвоха, попробует пригласить ещё раз. Если жизненная идея старшего — держаться подальше от Джисона, то происходящее слишком контринтуитивно.       На последнее занятие Чанбин не приходит. Лавируя между корпусами, уверенно направляется к танцевальному отделению. Проверив расписание на входе, останавливается рядом с нужным залом.       Сквозь закрытую дверь едва слышно доносится музыка и ритмичные удары подошвы об пол. Прикрыв глаза, Со скрещивает руки на груди и не двигается, даже когда дверь открывается.       Игнорируя косые взгляды, Чанбин замечает несколько знакомых лиц. Минхо выходит последним, увидев Со, даже бровью не ведёт.       — Что ты задумал? — тут же начинает младший. — Если собираешься отказаться, зачем вообще соглашался?       — С чего бы мне отказываться?       — Потому что там будет Джисон, — сквозь зубы произносит Со.       — Разве не ты хотел, чтобы я с ним поговорил?       Чанбин, пойманный в ловушку собственных слов, медленно закипает. Сжав руки в кулаки, отрывается от стены.       — Это не игра, Минхо. Ты не вправе заявиться и сказать, что вы соулмейты, а потом исчезнуть.       Наклонив голову в сторону, Ли, кажется, серьёзно обдумывает слова Чанбина и пожав плечами, лучезарно улыбается.       — Тогда, может быть, договоримся? Я приду, обещаю: буду тише воды, ниже травы. А ты прекратишь лезть в мои планы и портить их.       Усмехнувшись, Чанбин отворачивается в сторону.       Обещания Минхо — это не пустой звук и соглашаясь, Со придётся забыть о попытках что-то рассказать Джисону, оставляя ситуацию на несуществующую совесть Ли       — Договорились, — кивает Чанбин, отступая к выходу.       До выходных Со мечется из угла в угол, но новых попыток поговорить с Минхо не предпринимает. Не рассказывает о нелепой договорённости и Хвану, надеясь найти удобное положение в шаткой ситуации, которую не следовало создавать с самого начала.       Слушая вполуха обсуждения Феликса и Хёнджина, Чанбин закусывает губу, но встрять не решается. Молча соглашается — идея, пойти в недавно открывшийся парк аттракционов, — потрясающая. Разбиться на парочки и отправить Джисона на съедение Минхо — вообще полный улёт. Проще разве что сразу сигануть с колеса обозрения, чтобы не видеть, чем ситуация закончится.       Переиграть Минхо в его же игру — непосильная задача.       Маячащая на горизонте суббота ощущается во рту горьковатым осадком. А с наступлением утра окончательно превращается в камень на дне желудка.       Вытаскивая приготовленную заранее одежду, Чанбин смотрит в глаза собственному отражению излишне пристально. На секунду даже кажется, что по ту сторону кто-то другой: недовольный и злой из-за той каши, в которую его жизнь превратилась.       Игнорируя сообщения пришедшие от Хёнджина, Со набирает Минхо, мечтая услышать отказ. Ли оказывается мертвецки спокойный и уже завязывает шнурки на кедах, обещая дожидаться у подъезда.       На улицу Чанбин выходит переполненный сомнениями, но при виде старшего проглатывает их до единого, пусть и без улыбки.       — Хёнджин отдельно?       — С Чаном приедет, — бубнит Со.       — Двигай тогда, чего встал, — отзывается Минхо и после секундного молчания едко добавляет: — Не хочется оттягивать удовольствие.       Ведя плечами в стороны, Чанбин утыкается носом в воротник, не желая показывать, насколько из-за происходящего выворачивает. Ему искренне хочется, чтобы ситуация разрешилась безболезненно, но с Ли, вечно прущим наперекор, такое возможно только в мечтах.       Минхо ёрничает, жонглирует эмоциями, надеясь выбить почву из-под ног и вбить в голову нежелание вмешиваться. И Со бы купился, не знай Ли хоть чуточку лучше.       Когда витиеватые ворота парка аттракционов виднеются издалека, Чанбин замечает стоящих напротив Феликса и Джисона. Замедляя шаг, Со поворачивает голову в сторону Минхо, собираясь с силами.       Старший не отрывает взгляд от Хана. Смотрит с нескрываемым сомнением: брови напряжены, губы плотно сжаты, плечи приподняты. Это второй раз, когда они так близко друг к другу и первый, когда проведут рядом больше часа.       — Что бы не задумал — не нужно, — аккуратно просит Чанбин. — Не причиняй ещё больше боли. В конце концов, Джисон не виноват, что оказался твоим соулмейтом.       — Мы ведь договорились, — бормочет Ли, продолжая прожигать Хана взглядом. — Не лезь и никому не придётся объясняться.       Вздыхая, Со прячет руки в карманах и направляется к дожидающимся парням, не проверяя идёт ли за ним Минхо. Может быть, следовало всё же запереть старшего в шкафу.       — Давно ждёте? — улыбается Чанбин.       Феликс в ответ улыбается так же ярко, переводит взгляд на Минхо и чуть отмахивается.       — Ерунда.       — Э-эм, — бормочет Хан, — мы ведь уже встречались? Я — Джисон, приятно познакомиться.       На протянутую вперёд руку Ли смотрит нахмурившись и когда момент становится практически неловким, Минхо протягивает собственную ладонь в ответ.       — Ли Минхо, — раздаётся сухо в ответ.       Чанбину кажется, что он слышит, как в космосе взрываются звёзды. Смотря на Хана, Со отпускает туго натянутую струну, которая всё это время дребезжала в груди, не давая мыслить рационально.       И видимо по его лицу слишком заметно бродит тень невысказанных переживаний, потому что прикосновение Феликса заставляет оторваться от Минхо и Джисона.       У младшего чуть приподняты брови, а в лёгком наклоне голове прослеживается немой вопрос. Со пытается улыбнуться, но вслух ничего не говорит.       — А вот кто действительно опоздал, — ворчит Минхо, указывая в сторону дороги.       На другой стороне улицы Чан и Хёнджин. Смеясь, они живо о чём-то переговариваются, дожидаясь зелёного сигнала светофора. Одновременно сходят с тротуара и поворачиваются в сторону остальных.       Удивлённый возглас Феликса привлекает внимание. Смотря на то, как по лицу Бана расползается недоумение, Чанбин запоздало догадывается, что остаться дома сегодня следовало ему.       — Ликс?       — Крис? — глуховато реагирует младший.       Оба из Австралии, но если для Феликса Сидней — родной дом, то Чан оказался там уже позже. И никто даже не думал связать этих двоих вместе.       — Так твой соулмейт — Чан — это Крис?       — Погодите, — встревает Бан. Он переводит взгляд с Феликса на Хёнджина и закусывает губу. — Потрудитесь-ка объяснить, что тут происходит.       Потирая переносицу, Чанбин опирается на металлические прутья, натужно вздыхает и пытается осознать, насколько подобная встреча вообще возможна.       — Чан, это Феликс. Мы учимся в одном университете, первый курс отделение танцев. Это Минхо, положение такое же, но курс последний. А это Джисон, мой друг с недавнего времени.       Уперевшись в Чана взглядом, все кивают одновременно. И так же молчаливо дожидаются продолжения.       — Это Ликс, — кивает Бан. — Сосед, с которым мой брат ходил в одну школу. Вы вечно играли в приставку перед телевизором, уплетали печенье, а потом вся твоя семья куда-то уехала. Погоди, вы вернулись в Сеул?       — Привет, Крис, — смеётся Феликс и сделав шаг вперёд, впечатывается в Чана с объятиями.       Бормоча что-то на английском, Феликс вцепляется в толстовку Чана до побелевших костяшек. Слушая младшего, Бан с каждой секундой становится только мрачнее.       Чанбин сказанное разбирает через раз, поэтому быстро сдаётся и не пытается даже вслушиваться. Встречаясь взглядом с Джисоном, вопросительно поднимает брови. Хан качает головой и упирается взглядом в асфальт.       Феликс пусть и говорит сбивчиво, практически задыхаясь, но слез не слышно. И так низкий голос становится совсем неразборчивым громом.       Со неотрывно смотрит, как Чан проходится пальцами по спине и плечам младшего, другой рукой придерживая чуть выше талии и в груди вновь неприятно натягивается уже привычная струна.       — Простите, — хрипит Феликс, через несколько секунд отлипая от Бана.       Подтягивая пачку салфеток, Хёнджин мягко интересуется:       — Может быть, воды?       — Спасибо.       В последний раз похлопывая Ли по спине, Чан подталкивает его в сторону входа, куда уже ушёл Хван.       Оставляя Чану и Феликсу как можно больше пространства, Чанбин топает позади, старательно напустив на себя безразличие.       Шмыгая носом, Ли бесперебойно рассказывает о чём-то Чану. Старший слушает внимательно, изредка отвечает короткими предложениями и вновь хмурится. Из общего потока Со улавливает лишь несколько знакомых слов: Австралия, отец и дом.       Хёнджин появляется с бутылкой и вручив её, утаскивает Чанбина за руку в сторону небольшой скамейки.       — Джисон, верно? — переспрашивает Хван, отвлекая парней. — Мы так и не познакомились из-за этой суматохи.       — Точно, — кивает Хан. — Тот самый Хёнджин, который надоумил Чанбина написать странный пост.       — Боже, мне всё ещё приходит спам от реабилитационных центров, — хрипит Чанбин, вызывая волну смеха.       Хёнджин расспрашивает Джисона обо всём: учёбе, семье, любимых фильмах и радостно разглядывает фотографии домашнего питомца. Слушая ответы Хана вполуха, Со не сводит взгляд с Феликса и Чана.       — Никогда его таким не видел, — бормочет Минхо.       Поджав губы, Чанбин вяло пожимает плечами и ответной реплики придумать не может.       Ли от старшего не отлипает, постоянно касается то локтя, то плеча. Сияет искренней улыбкой. Трещит не переставая, задаёт вопросы, забыв об окружающем пространстве. И Со понимает с чем это связанно: Чан для Феликса — далеко не чужой человек, Чанбин же о Ли знает так мало, что информации хватит на неровно оторванный тетрадный лист.       — Ребят, — окликает Чан, указывая за спину, — кассы открылись.       Развернувшись на пятках, Хёнджин подмигивает Чанбину и громко заявляет:       — Разделимся на пары.       — Разве смысл совместной прогулки не в том, чтобы быть вместе? — флегматично интересуется Минхо, переводя взгляд на Чанбина.       — Так будет удобнее, — пожимает плечами Хёнджин.       Со жмурится до пятен перед глазами, сильнее вжимается спиной в ребро деревянной скамейки и сдавшись, тихо произносит:       — Джисон может пойти с Феликсом.       И без того отсутствующее настроение окончательно пропадает. Чанбин чувствует в груди давящий ком, который становится только больше.       Кидая короткий взгляд на Феликса, Со поднимается с места, а на вопросительный взгляд Хёнджина предпочитает не реагировать. На сегодняшний день с Чанбина достаточно неожиданных встреч, туманных открытий и самокопания в грудной клетке в поисках причин странного самочувствия. Всё это время было достаточно и других проблем, чтобы вляпаться во что-то ещё.       — Камень-ножницы-бумага, — миролюбиво подаёт идею Чан. — Спиной друг к другу и руки вверх.       Феликс, вновь подталкиваемый Баном, делает неуверенный шаг вперёд. Встав к Минхо спиной, тянет уголок губ кверху.       — Детский сад, — ворчит Со, но уговор принимает.       Отбивая ритм на три, парни вскидывают руки к небу и на результат смотрят через плечо.       — А вы, видимо, действительно связаны, — смеётся Чан.       Опуская кулак вниз, Чанбин переводит взгляд на Феликса, который тоже выбросил камень.       — Вот и решили, — радостно ставит точку Хёнджин. Утягивая Бана в противоположную от парней сторону.       Минхо же, не оборачиваясь на Джисона, шагает к микроавтобусу на колёсиках, к фаре которого прикреплено вытянутое меню. Кивнув Феликсу, Хан уходит следом, чувствуя, как две пары глаз прожигают в его макушке дыру.       — Кофе будешь? — отстранённо интересуется Ли.       — Да, — тут же отзывается Джисон и спешно добавляет: — Я куплю.       — Расслабься и считай, что это подкуп, чтобы не идти на идиотские аттракционы.       Улыбнувшись, младший проглатывает смешок. Принимает стаканчик с кофе из рук Минхо, привередливо принюхивается и отпивает. Обжигая язык, довольно жмурится.       — На самом деле, я тоже не люблю аттракционы.       Вздёрнув брови, Минхо прячет телефон в карман и направляется вперёд, лишь бы не стоять на месте.       — Зачем тогда пришёл?       — А ты? — вопросом на вопрос отвечает младший.       Останавливаясь напротив карты с цветными пометками, Ли скользит по ней взглядом, но буквы превращаются в непонятное месиво.       Джисон рядом ощущается странно — невесомо — поразительно неправильно для человека, от которого следует удирать, не разбирая дороги.       Минхо и правда не понимает, зачем согласился прийти.       Для чего всполошил Чанбина и устроил цирк.       Зачем остаётся дружелюбным и улыбается.       Впившись в ладонь короткими ногтями, Ли концентрируется на неприятных ощущениях, расползающихся вверх по руке. Прислушивается к сбившемуся дыханию, запрещает себе думать.       — Минхо? — Хан касается чуть выше локтя, наклонившись вперёд, заглядывает в глаза. — Всё хорошо?       — Порядок, — хрипит Ли, отшатываясь.       Хотя на самом деле влип куда сильнее. Всё это время он не думал о Джисоне, как о живом человеке. Всего лишь картинка, из изматывающих сновидений: яркая, мягкая, светлая и осторожная, но всё равно — всего лишь картинка.       Может быть, именно поэтому Джисон и не видит снов. Потому что для Минхо он изначально ничего не значил.       Отрывая взгляд от насыпи под ногами, Ли замечает идущих впереди Феликса и Чанбина. Развернувшись обратно к Хану, старший хватает его за запястье и тащит к стоящим поодаль фотобудкам.       Внутри непомерно мало места, а от тяжёлой тряпичной перегородки пахнет пылью.       — Мне не нравится высота, — выпаливает Минхо, — вспомнил, как затащили на колесо обозрения ещё в начальной школе.       Прижавшийся к стене Джисон, удивлённо хлопает глазами — не верит.       — А мне не нравятся быстрые аттракционы, — невозмутимо признаётся Хан. — Видимо наш с тобой уровень — это скамейки в парках.       Младший всё ещё напряжён, хотя на губах лёгкая улыбка, а в глазах проглядывается блеск.       — Я, наверное, кажусь пиздецки странным, — бормочет Минхо.       Новый смешок Джисон не сдерживает, хоть и пытается заглушить его рукавом утеплённой толстовки.       — Феликс рассказывал о тебе много хорошего, — отвечает Хан, будто этого достаточно, чтобы объяснить принятую позицию. — Неудачный день?       — Точно. Неудачный день, — соглашается Ли, слыша, как рядом проходят Чанбин и Феликс.       Со ведёт младшего к карусели: оба решили начать с неё, потому что она кажется самым безобидным аттракционом из всех. Насупившийся Чанбин, оставшись с Феликсом наедине, понемногу оживляется.       Ли плавно влился в его жизнь лекарством, которое помогает без побочных эффектов. С ним легко без каких-либо усилий, и чем дольше Со держится младшего, тем меньше слова Хёнджина кажутся чем-то невообразимо сложным. С другой стороны: с Хваном получилось также, но привело это только к собственному разочарованию.       Феликс, радостный компании друга, будто бы вовсе позабыл о случившемся ранее и вновь улыбается яркой улыбкой.       — Слушай, — выдёргивает из мыслей Ли, нагоняя Чанбина. — Ты разве не хотел пойти вместе с Джисоном?       — С чего вдруг? — искренне удивляется Со, косясь на младшего.       Закусив нижнюю губу, Феликс утыкается взглядом в землю и неуверенно бормочет:       — Да… так, просто мысли.       — Погоди-погоди, — напрягается Чанбин и остановившись на месте, скрещивает руки на груди. — Почему я должен был пойти вместе с Джисоном?       На секунду паника захлёстывает старшего с головой. По позвоночнику ползут неприятные мурашки, из-за которых голова начинает идти кругом. Хёнджин вполне мог рассказать что-то Феликсу, пусть и без излишних подробностей, но прямо сейчас достаточно одного слова. Минхо ни за что не поверит, что Хван слишком увлёкся и выдал чужую тайну и тогда об их нелепой договорённости придётся забыть.       — Хёнджин тебе что-то сказал? — не унимается Со.       — Потому что Джисон тебе нравится, разве нет? — выпаливает Феликс, закрывая пылающие уши ладонями.       Приоткрыв рот, Чанбин глупо хлопает глазами. Ошарашенный услышанным, он едва ли понимает, что должен в этот момент чувствовать.       — Вы неохотно рассказываете, как подружились: будто за случившимся стоит какая-то история. Вечно переглядываетесь, словно понимаете друг друга без слов, — тараторит Феликс. — И тогда, на обеденном перерыве, когда Хёнджин упомянул о нашей встрече на выходных; ты даже не позволил мне договорить. А при упоминании Джисона напряглись все трое, особенно ты.       Истерично хмыкнув, Со расслабляется и задирает голову к небу.       — Ну и напугал же ты меня.       Очередь Феликса непонимающе хмурить брови.       — Можешь не переживать, я не собирался кому-то рассказывать, да и…       — Мне не нравится Джисон, — смеётся Чанбин. — Мы и знакомы всего несколько месяцев.       — Тогда, всё, что я видел?..       — Желаемое, принятое за действительное? — предлагает Со, улыбаясь ещё ярче. — Только Джисону не говори, боюсь, он откажется с тобой после такого общаться.       Теперь у Феликса пылают ещё и щёки. Румянец неровной волной добирается до шеи, расползается вдоль воротника лёгкой куртки, выделяя крапинки веснушек.       — Забудь, что я говорил, — хрипит Ли.       Уперевшись взглядом куда-то вперёд, младший широкими шагами отдаляется от Чанбина, чем вызывает ещё одну волну смеха.       — Погоди, — запинается Чанбин, пытаясь отдышаться. — Карусель в другой стороне.       В ответ младший бормочет что-то неразборчивое, вновь касается пальцами ушей и щёк. Со, от увиденной картинки, не может оторвать взгляд. Феликс в эту секунду не просто живой — настоящий — точно таким же он выглядел в объятьях Чана.       Сцепив руки за спиной, Со загадочно произносит:       — На самом деле, между мной и Джисоном, действительно, произошла небольшая история.       Феликс через плечо оглядывается неуверенно. Хмурится на сказанное, кривит губы без притворства.       — Не нужно меня успокаивать.       Пожав плечами, Чанбин пристраивается рядом и чуть подтолкнув Ли плечом, улыбается.       — Джисон ведь говорил, что он не видит снов. Вот так мы и познакомились. Потому что я тоже не вижу привычных сновидений. Только изматывающие кошмары. Ненадолго Феликс затихает, вновь хмурится и выдаёт тот же вопрос, который был адресован и Джисону:       — Ты в порядке?       — Сейчас, кажется, да. Но первое время жизнь походила на ад, — честно признаётся Со. — То, что я знаком с Джисоном — заслуга Хёнджина. Он вечно торчал на каком-то сайте, где люди делились снами и пытались отыскать соулмейтов. Я описал один из своих кошмаров ради интереса, и Джисон оказался единственным, кто не воспринял это как фейк.       — А твой соулмейт?       — Хотел бы я знать, — всё же вздыхает старший. — Я злился так долго, что теперь уже не могу понять, чего во мне больше. Поэтому я благодарен Джисону, он вселил хоть немного уверенности и невозмутимости. Думает, что у моего соулмейта боль — преобладающая эмоция, поэтому сны и исказились.       Притихший Феликс, нервно теребит застёжку кармана. Покусывая губы, вглядывается в собравшуюся толпу перед каким-то аттракционом.       — На что похожи твои сны? — интересуется Ли.       — На вырванный из контекста артхаус, снятый очень неумелым режиссёром. Просыпаешься с ощущением, что тебе выковыряли кусок мозга пластмассовой ложкой для мороженного.       — А самый первый сон? Ты ведь должен видеть окружающий мир соулмейта его глазами.       — Видимо моя судьба — сатана из преисподней, — беззлобно усмехается Чанбин. — Апокалиптический мир, залитый кровью, в котором кроме разрушенных зданий нет иных построек. И люди без лиц с животными движениями. Сейчас без кровавых погонь и попыток оторвать мою голову, но легче не стало.       — И ничего общего? — вновь пытается Феликс.       Со переводит заинтересованный взгляд на младшего. Тот смотрит напряжённо, будто додумался до какой-то мысли и теперь аккуратно пытается выведать мелкие детали.       — Ну, всегда есть кто-то ещё. То ли ребёнок, то ли относительно взрослый человек. Он разговаривает с кем-то, кого я никогда не слышу.       — А как он выглядит?       Разведя руками в стороны, Чанбин пожимает плечами.       — Ничего, кроме голоса.       — Тупик, — подводит итоги Феликс. — Думаешь, твой соулмейт тоже видит что-то подобное?       — Может быть, он вообще ничего не видит, — неуверенно бормочет Со. — Или не запоминает. Джисон говорит, что у соулмейта вполне могут быть проблемы со снами.       — Вот как.       Глаза Феликса испугано вспыхивают, и он вновь принимается теребить замок.

. ⋅ ˚̣- : ✧ : — ⭒ ⊹ ⭒ — : ✧ : -˚̣⋅

      Чанбин обнаруживает себя стоящим по щиколотки в воде. Впервые его встречает не темнота, а закатное солнце, окрашивающее небо в золотой оттенок. Первый раз, когда под ногами идеально чистая водная гладь, отражающая открывшийся вид.       — Недавно прошёл дождь, — знакомый голос, обычно появляющийся из ниоткуда, сейчас раздаётся за спиной.       Со оборачивается, встречая героя своего сна. Он смотрит вдаль: туда, где соприкасается земля и небо. Солнечный свет отражается от чужого лица, будто бы оно — зеркало. Мир чутко скрывает своего обитателя, даже при вечернем свете, не показывая его облик.       — Совсем не так как дома, — произносит неизвестный. — Когда-нибудь я обязательно покажу тебе наш пляж.       — Где мы? — единственное, что спрашивает Чанбин, медленно подходя к парню.       — В месте, которое тоже омывается Тихим океаном.       Силуэт поднимает голову к небу. По мере приближения к нему, он становится прозрачным, растворяясь. Оказавшись вплотную, фигура пропадает совсем.       Солнце, будто сорвавшись с нитки, проваливается за горизонт. Уже привычная темнота заполоняет пространство вокруг, но обстановка не меняется.       — Почему ты прячешься?       — Я же прямо здесь, — силуэт вырастает из земли в метре от Со. — Всегда здесь. Уже давно рядом.       Чанбин словно смотрит сквозь густой туман. Протягивает руку, делает шаг вперёд, чтобы коснуться белёсого силуэта, но в последний момент парень пропадает. И снова появляется слева, стоя спиной к Со.       — Имя. Назови своё имя, — просит Чанбин, пытаясь ухватиться за крупицы информации.       — Ты уже знаешь.       Наклонив голову в бок, силуэт вновь растворяется в воздухе.       Чанбину нечем дышать — пространство сужается, желая поглотить. Происходящее ощущается очередной попыткой запутать. Со никак не может сложить все подсказки воедино. Во снах он словно человек, без какого-либо жизненного опыта.       — Не знаю! — громко, насколько позволяют лёгкие, выкрикивает Чанбин. — Ты никогда не даёшь чётких ответов.       Появившись рядом, силуэт произносит:       — Отнятая свобода — вот твой ответ.       Со тянется к неизвестному, идёт за ним, но никак не может догнать. Близко и одновременно далеко.       — Кто её отнял? — сопротивляется он. Размытой истины недостаточно.       Силуэт пропадает, появляясь дальше.       — Кто-то очень важный, — неизвестный разворачивается. — Близкий.       Чанбин уверенно направляется к парню, но тот вновь исчезает. Смысла от этих догонялок ровно столько же, сколько…       — Ты же так не поступишь? — шепчет в самое ухо голос, которого Со пугается, отшатываясь в сторону.       Чанбин упорно движется вперёд, но силуэт продолжает раз за разом отдаляться, игнорируя вопросы и просьбы показаться.       До тех пор, пока рядом не появляется ещё один силуэт — точная копия оригинала.       Пространство заполняется множеством одинаковых силуэтов-копирок. Чанбин пытается ухватиться за одного, но не может даже коснуться. Стоящие, как манекены в магазине фигуры, появляются вблизи, когда Со отдаляется, но расступаются, стоит ему приблизиться.       А место тем временем сжимается ещё сильнее, давит. Просторное до этого озеро теперь сокращается до тесной бетонной коробки.       Чанбин идёт среди бесчисленного количества клонов, тщетно ища отличия. Никто больше с ним не говорит. Куда делся самый первый — не разобрать.       Он бредёт вперёд, пока не врезается в невидимую стену.       — Отсюда нет выхода, — бурчит Со, продолжая сновать туда-сюда по сужающемуся окружению. Клоны — мерцающая подсветка: то исчезают, то вновь появляются в тех же местах.       — Но ты всегда его ищешь, — знакомым голосом говорит пространство.       — Это сон, — отвечает Чанбин, поднимая голову кверху. — Всего лишь сон.       Окружение будто бы паникует, понимая, что его раскрыли. Силуэты рассыпаются на частицы, впитываются в землю и воздух. Пространство сжимается с большей скоростью. С каждой секундой дышать и двигаться становится тяжелее, но Со не оставляет попыток найти выход.       Перед тем, как его окончательно поглощает темнота, вновь раздаётся голос, прежде незнакомый:       — Спи сладко.