Альма-матер

      Неделя шла. Возможно, жизнь набирала обороты где-то за пределами этих облезлых, заточающих стен, но внутри них творилась бессмертная скука, для которой Сиэль оказался слишком смертен и смертельно устал. Об учёбе в таком склепе можно было забыть: каким бы рьяным ни было желание учиться, в этой норе для реализации даже такого номинального стремления нет совсем никаких условий. Тяга к учебе в университете у Сиэля молниеносно сошла на нет, как ни пытался он убедить себя в обратном. Тут только гнить — и пытаться выжить. Отсутствие образования, низкий проходной балл, «мёртвые души» на руководстве университета, безнаказанность — что может быть более благоприятной почвой для выращивания смертоносного цветка?       Три дня назад девочка из их группы попала в больницу с ножевым ранением. Когда, почему и как это случилось — информация, получить которую можно было только из туда-сюда переходящих слухов.       «Я почти уверена, что это был Рос, она ему в любви недавно отказала, вот и отомстил! Я знала, что он неуравновешенный!».«Да что ты несёшь, он тут вообще ни при чём! Вас там даже не было, я сейчас расскажу: там, короче, стычка из-за денег. Девка задолжала Крису, Крис — Росу, а Рос — Еретику. В итоге Еретик подкупил второкурсников, те ещё продажные бляди, так они и преподали урок». «Ты сам веришь в то, что говоришь? Еретику кто-то задолжал, и Еретик кого-то подкупил?». «Вообще хуйню городит, дайте я все расскажу!..»       От имени до имени — всё больше вопросов.       — Ты не знаешь, кто такой Рос?       Пока преподаватель по истории общалась по телефону с дражайшим мужем и не спешила проводить лекцию, Сиэль осмелился выведать столь интригующую информацию. Хоть что-то весёлое в этой клетке должно же быть. Алоис всё равно от скуки помирал.       — Рос? — парень оживился. — Знаю. О, знаю-знаю! А зачем он тебе?       — Просто интересуюсь, кто это, — негромко и несколько смущённо отозвался Сиэль.       Не дай бог ещё подумает, что ему интересно: это было бы совершенной ложью. Просто способ развлечься.       — Третьекурсник, вроде. Его все кличут Росом, потому что там какое-то имя невыговариваемое. Хотя полное погонялово, по-моему, Россиюшка? — неуверенно протянул Алоис, пытаясь вспомнить нужную форму.       — Почему Россиюшка? — удивился Сиэль.       — Да потому что гигантский, как Россия. Ну и плюс он сам из России. Мне ребята рассказывали, что он один раз избил пацана до полусмерти, потому что тот его обед опрокинул случайно, — Алоис разлёгся на парте и вытянул руки вперёд.       Растопырил пальцы, посмотрел на них мученическим взглядом и расслабился. Сиэль проследил за глазами, так же осмотрел раскоряченные пальцы и ощутил в груди мерзко разгорающийся сгусток. На первый взгляд, внешне между ним и Алоисом не так много отличий, они скроены на один лад, но Сиэль отчётливо видел, какая между ними на самом деле пропасть. Алоис выглядел замечательно, от умеренной худощавости до светлой, но не болезненно-бледной кожи, в нём не было выпирающих изъянов, а всё то, что на руку не играло, само собой превращалось в достоинство. Сиэль даже не представлял, что во всём мире так сильно возненавидело и с самого рождения прокляло его, заточив в это… тело. В нём отвратительно если не всё, то процентов девяносто. Всё-таки глаза, доставшиеся ему от матери, не могли отвращать. И хуже всего: никто не наделил его умением управляться с этим телом. Габриэль — всё та же отзеркаленная копия этого жалкого сосуда, но всё в нем казалось до боли правильным и аккуратным, его сущность была на порядок выше не овладевшего собой Сиэля. В Габриэле тело и дух были едины, Сиэль же со своим телом ощущал полную разделенность, словно его тут и не должно быть. Будто никогда и не должно было рождаться никакого близнеца со слабым характером.       — Я постараюсь показать тебе его в столовке, — Алоис уложил голову на руки и прикрыл глаза. — Разбудишь, когда эта карга закончит.       Зевок.       «Что же насчёт Еретика и Криса?».       Этот вопрос звучал уже в столовой после того, как Алоис чуть ли не пальцем тыкал в Россиюшку. Действительно: нездорово толстый парень с круглыми очками и короткими волосами — цвет, Сиэль клянется, максимально деревянный. Деревяннее деревянного. Тем не менее, кроме его красной футболки за столом виднелось ещё трое человек — и все с интересом и громким гоготанием выслушивали экспрессивную речь толстяка. Сиэль почти чувствовал слюну, что вылетала из его рта.       — Еретик, — несколько удивлённо ответил Алоис, — это Себастьян, — он указал на парня, что вновь сидел один за столом в самом углу. — Думаю, ты его помнишь. А Крис это во-от тот чувак, — за направлением руки Сиэль проследил только на мгновение, ухватив взглядом какого-то непримечательного парня, и вернул взгляд на Себастьяна.       — Почему Еретик?       — Не знаю, — Транси пожал плечами, — пойдем спросим.       Сперва Сиэль напрягся, подумав, что Алоис поведёт его к этому мудаку, но тот лишь усадил его за привычный стол.       — Ребята, наша Синеглазка интересуется, почему у Себастьяна погонялово «Еретик», — следом приземлился сам.       — Я не!.. — смущённо воскликнул Сиэль. Красный, казалось, залил не только лицо, но и шею. Почему им всем думается, что ему интересно, и что ещё за «синеглазка»?!       — Ты чего? — Алоис склонил голову. — Сам же спросил.       Сиэль поднял взгляд — абсолютно весь стол смотрел на него, кажется, пристальнее некуда.       И Сиэль снова — теряется.       Заметившая это Мэйлин поспешила разрядить обстановку:       — Почему Еретик? — она задумчиво вперила взгляд в стол и сощурилась. — По-моему, это с самого первого курса. Нет-нет, это точно первый курс, тогда ещё Дрейк учился! Себастьян к нам сразу нелюдимым пришел, от себя всех отгонял, а разговаривал как! Боже, его четверокурсники побаивались, он с плеча рубил. Но был Дрейк, главная звезда универа, он ему и дал какое-то погоняло… Дилигент? Дивергент?       — Диссидент, — подсказал Клод.       — Да, точно! Диссидент. Но порядочные и умные люди в эту дыру не приходят, сам видишь, поэтому погоняло оказалось слишком сложным для здешних умов. В итоге кто-то преобразовал его в более приземлённого «Еретика», но, правда, слово оказалось не намного легче. Скорее всего, большинство тут и не знают его значения, просто повторяют за остальными.       — А мне первый вариант больше нравился, — отозвалась Ханна. — Диссидент…       — Как будто дешёвое виски, — Алоис усмехнулся.       «Виски тут больше оценят», — подумалось Сиэлю.       А у юноши странные ощущения. Кличка Себастьяна — или, как предпочитают тут выражаться, «погонялово» — для отребья сущая тайна. Они сумели подхватить прозвище, произнесённое кем-то с IQ больше пяти, — и пошло в народ. Но для понимания надо было прочитать в своей жизни хоть что-то, кроме названия алкоголя и марки сигарет. Здесь никто умом не мог похвастаться. Данное Себастьяну второе имя даже не несло в себе смысла для ушей здешних обывателей, что и не слишком удивляло. Его история тоже секрет. И Сиэлю это казалось более чем закономерным: на месте Себастьяна он бы тоже не открывался местному люду.       Диссидент… Интересно, под каким градусом для здешних студентов появится смысл в этом слове?       Из-за самого угла к ним вышел Комиссар — глава местных бандитов, хорошо общающийся с братом Мэйлин — без верхней части одежды, и получил резонный вопрос от Фрэнка.       — Ебучий столбняк.       Где футболка и что же со столбняком — задачка для умов несчастных учащихся. Комиссару, видать, совсем крышу снесло на порах своей юности.       Сиэль отвернулся от не самого приятного зрелища, тело Комиссара никак не назовёшь эстетически красивым, а тот убрал с глаз светлую чёлку и подошёл к своре Фрэнка. Сиэлю казалось, что парню совсем не подходило столь грозное прозвище и уж тем более звание самого законченного бандита. Только когда услышал диалог между ним и дружками Фрэнка:       — А сколько точек осталось?       — Ни одной, чел. Эти меценаты всё к рукам прибрали.       — Те ещё суки. Даже не потрахаешься. А я только уломал Трансуху.       — Да ну? Я думал, оно по Еретику сохло.       — Ну Еретик же не даёт, а дрочить каждый день скучно.       …передумал.       Мерзко. Сиэлю тошно от разговоров точно тюремных, словно они все тут отбывающие срок заключённые, у которых уровень развития остановился на зверином.       — Кстати об Еретике, — Комиссар перевёл взгляд на Себастьяна. — Ты уже говорил с ним?       — Не, Ком, не вариант вообще, — отмахнулся Фрэнк. — Он меня нахуй только послал. О тебе вообще молчу — даже я таких матов не знал.       — Его дело, — Комиссар пожал плечами и опёрся на стол, — но договориться с ним по-любому надо. Надо кого-то со стороны заручить. Мэйлин! — вдруг воскликнул он и плавной походкой стал подходить к их столу. — Выглядишь отпадно, солнце. Хорошие серёжки, очень идут к твоим глазам.       — Что ты опять подлизываешься, — Ханна закатила глаза, когда Мэйлин густо покраснела: не то от комплимента, не то от оголённого мужского тела в непосредственной близости. — И как ты ещё не сдох?       — Я живучий, — тот усмехнулся. — Ладно, дико нужна ваша помощь, особенно твоя, Мэй. Надо с Еретиком порешать кое-что.       — Неужели вы ещё не решили конфликт? — Алоис поднял бровь. — Я думал, вы с ним уже всё выяснили.       — Да где там, этот долбоёб нас шугается и вообще пересекаться боится.       — Он-то вас шугается? — Ханна саркастически улыбнулась.       — Ладно, не суть. Ты поможешь, Мэй?       — А что нужно делать?       — Надо, чтобы ты его как-то привела к нам для прямого диалога, а то он скользкий тип, не поймаешь. Позови его на свиданку, может, или что-то ещё, он же знает, какая ты влюблённая, вряд ли заподозрит. Обещаю, никакого насилия, — Комиссар примирительно поднял руки.       — Дурачок ты, конечно, — вздохнула Ханна.       — Ну… — Мэйлин неуверенно повела плечом. — Ладно, может быть, я подумаю. Только если серьёзно просто поговорить, без побоев.       — Я на руку чист, — он улыбнулся и потрепал девушку по волосам. — Ты лучшая, Мэй. С меня десять выстрелов.       — И кофе.       — И кофе, — Комиссар согласно кивнул и возвратился к своим.       А Сиэль увиденному не верил.       И чего стоит такая влюбленность? Неужели Мэйлин правда верила, что его не тронут? Это же очевидно — более чем очевидно! Она так отчаянно краснела, когда говорила о Себастьяне, так смущённо вставала на его защиту, да Сиэль был почти готов поверить в шекспировскую трагедию, но это… бессмысленно. Она ведь только что согласилась привести его на эшафот!       Его нужно предупредить. Сиэль не горел желанием как-либо пересекаться с этим чёртом, но и ощущать себя соучастником потенциального убийства — не хотел точно. Он расскажет, а дальше пусть делает, что хочет, Сиэль избавит себя от лишнего груза. Если он может отвратить университет от новости об еще одном студенте с ножевыми ранениями, то он хотя бы попытается. Даже если этот студент — последний мудак.       — И что они опять не поделили? — Ханна начала мешать остывший за бестолковыми беседами кофе.       — Отвечаю, они до самого выпуска будут воевать, — хихикнул Алоис и перевёл внимание на Фантомхайва. — Кстати, Сиэль, а ты чего не ешь? Тебе еду не дали?       — А, — Сиэль мотнул головой, — нет. Нет, дали. Я не голоден.       — А можешь отдать тогда? В буфете сегодня всё отвратно выглядит, а у тебя всегда такие шедевры. У тебя мама повар?       Сиэль протянул Алоису судок с едой. Он не помнил, что там, да и аппетит стянуло куда-то вниз. Есть не хотелось, но чего-то другого — нестерпимо.       — Нет. Обычно прислуга готовит.       По удивленным лицам вокруг он понял, что сболтнул лишнего. Но рассказывать не хотелось, ни одним, даже самым крохотным фактом из жизни делиться с этими ребятами он не хотел. После подмены понятий влюбленности и предательства он окончательно сгорел в желании становиться им ближе. Эта некомфортность читалась на лице, что было особенно просто подметить самому тихому и наблюдательному.       — Родители говорили, у меня дар к кулинарии. Даже планировали, что я на повара поступлю.       — Чего? — Финни засмеялся. — Ты и повар?       — Аха-ха-ха, нет, я представляю его гримасу на кухне, — Алоис заходится безудержным смехом.       — Еще и в фартушке, наверное, с шапочкой? — улыбнулась Ханна и собрала ложкой остатки йогурта на дне. Сиэль не замечал до этого момента, но по её тончайшим запястьям и фигуре можно сказать, что она очень худая. В полный рост юноша её не видел, поэтому из-за большого размера груди она казалась не такой стройной. Но сейчас он видит.       — Звучит как сексуальная фантазия! — Алоис тщетно пытался успокоиться.       Сиэлю не было смешно, как не было смешно и Клоду, но когда они встретились взглядом — Сиэль всё понял. И готов был благодарить за одну нелепую, но специальную фразу, которая так безвозвратно переключила внимание со слов Сиэля на хохот. Слабая улыбка — и всё на том. На большее он, наверное, и не способен.

***

      Когда в нём зарождался благородный порыв уберечь Себастьяна от нападения, он явно просчитался. Сиэль не представлял, как подойти к этому диссиденту и сказать: «Привет, ты говорил мне не приближаться к тебе, но я узнал, что Комиссар с Фрэнком хотят использовать Мэйлин, чтобы подобраться к тебе, поэтому не верь ей, если она подойдёт пообщаться или позовёт на свидание»? И главное — когда? Ему определённо нужно было время собраться с силами, но сколько времени у него есть, прежде чем он опоздает, и Мэйлин начнёт действовать? А стоит ли оно вообще того? Лезть в чужие разборки — опасное занятие.       К концу большой перемены, когда все стали уходить из столовой, Сиэлю пришлось действовать. Иначе он никогда этого не сделает: он понятия не имеет, где потом искать Себастьяна. Алоис почти утащил его на следующую пару, но Сиэль отмазался туалетом и сказал, что догонит. Третий курс разошёлся первее. Снова двигаясь против потока, Сиэль настиг парня.       — Себастьян? — он несмело окликнул его.       Себастьян лениво перевёл на него взгляд, и благородный порыв изнутри стал подавленно угасать. Кажется, Сиэль нарывался на серьёзные неприятности. Кроме того, нарушал субординацию.       — Или Еретик, как тебе больше нравится, — он поспешил исправиться, когда осознал оплошность. Впрочем, думалось ему, дело тут не в обращениях.       — Ты так и будешь узнавать обо мне всю информацию через своих дружков?       «Как иначе, если ты не открываешься?». «А с чего мне вообще об этом беспокоиться?».       — Я смотрю, с двумя клетками мозга я погорячился, — Себастьян закинул сумку на плечо и обернулся к юноше. — Тогда слушай и внимай, — он сделал несколько шагов едва ли не вплотную, от чего Сиэль выпрямился на каком-то рефлекторном уровне, и процедил: — отъебись.       Так же бесцеремонно, как и в прошлый раз, он уже собирался уходить от растерянного Сиэля. И точно так же, как и в прошлый раз, Сиэль неожиданно резко отозвался:       — Да стой ты, я просто… — «снова выгляжу смехотворно и пытаюсь напроситься тебе в друзья»?       Такое осознание заставило остепениться. В эту минуту он выглядел… жалко.       Себастьян насмешливо склонил голову, как бы спрашивая: «что?». Кажется, он видел то же самое.       — Фрэнк и Комиссар уговорили Мэйлин заманить тебя к ним, — он хотел добавить что-нибудь ещё, но не рисковал. Отвернулся.       Себастьян отзеркалил движение: «Супер». Только и всего.       — У меня хватает мозгов не водиться с дружками Фрэнка. Именно поэтому я повторяю твоей пустой голове: отъебись от меня.       Шаги зазвучали на удаление. Провис.       Сиэль прикрыл глаза и вздохнул. Чёрт с ним. Пусть хоть расчленяют.