Цветок и нож

«Я знаю, что твой мир в моих руках.

Ты знаешь, что я дёргаю за ниточки.

Мне нравится смотреть, как высоко ты забрался,

Потому что я могу всё это забрать, если захочу.

Падай ниц — или я тебя заставлю,

Не высовывайся, или я тебя остановлю.

Я хочу всё это разрушить, хочу всё сжечь,

Я хочу похоронить тебя, пока не станет хуже.

И я беру, я не прошу.

Этот вздох будет последним.

Ты чувствуешь, что наступает твой конец?»

© Adelitas Way — The Collapse

      — «С Ынхёком что-то не то», — уверен Донхэ, и от этой мысли ему не по себе. — «Что-то случилось…»       Ынхёк не был так встревожен даже перед концертом, который по многим причинам так пугал барабанщика после всех произошедших с ним перемен и испытаний. Донхэ бы решил, что с такими перепадами настроения Ынхёк приходит в себя — к тому, что этот наглый парень то и дело сбегает из общежития ради собственных планов, пришлось бы снова привыкнуть, как и раньше, но всё было не так просто. Ынхёк был напуган и он давно не смотрел на лидера группы столь сердито, а после — столь затравленным взглядом, как тогда, в комнате, когда Донхэ хотел помочь и ответил на некоторые звонки бывших партнёров Ынхёка. — «Тогда я не сразу понял, почему он так отреагировал, но… но тогда я едва сумел устоять — и чуть было не совершил новую кошмарную ошибку», — вспоминает Донхэ, растерянно таращась на закрытую входную дверь, как будто ему удастся посмотреть сквозь неё и найти все ответы на свои вопросы. — «А ведь я тогда чуть было не ударил его… Это было бы ужасно. Он же просто хотел защитить свои личные границы…»       И раз тогда дело было в мобильном телефоне Ынхёка, Донхэ быстро учёл собственную ошибку — и больше не позволял ни себе, ни другим прикасаться к вещам барабанщика без его разрешения. Даже тот самый фотоальбом, которым Ынхёк так дорожит, который он пока никому не готов показать, но который он так доверчиво положил на колени Донхэ, когда парень искал утешение и поддержку — даже этот фотоальбом Донхэ ни за что бы не позволил остальным мемберам увидеть без разрешения, ведь эта вещь так дорога для Ынхёка.       Но пропажу дневника Ынхёка из их комнаты Донхэ проглядел — и за это ему уже давно очень стыдно. — «Мне следовало сразу же поговорить с парнями», — корит себя лидер группы, нервно вздохнув, но не сдвинувшись с места, как будто если он постоит в тёмном коридоре ещё немного, то Ынхёк вернётся и всё объяснит. — «И почему я надеялся, что Ынхёк просто убрал куда-то дневник — и забыл, куда? Он был немного рассеянным в последнее время, но не настолько, чтобы потерять дорогую ему вещь так легко…»       И Донхэ уверен — дело в том дневнике, который неожиданно нашёлся. Из-за этого дневника Ынхёк так перепугался и начал в чём-то обвинять лидера группы, упоминая ещё и машину. — «Почему он решил, что я что-то сделал?» — парень совершенно не понимает, отчего Ынхёк так отреагировал на его слова. — «Даже если он вспомнил… нашу ссору… или прочитал о ней в своём дневнике… при чём тут его машина?»       — Донхэ? — осторожный голос Хичоля как будто разрезает эту удушающую темноту, выпутывая Донхэ из мрачных мыслей. — Что произошло? Чего он такой напуганный умчался?       — Я не знаю… — признаётся лидер группы, вздрогнув от неожиданности: теперь он снова чувствует острые ногти старшего мембера на своём плече. Эти пальцы холодные, как ледяная прорубь, в которую хочется окунуться, чтобы изгнать все нехорошие мысли из своей головы.       И точно такими же были пальцы Ынхёка, но это было уже так давно, как будто в прошлой жизни. Сейчас пальцы Ынхёка совсем другие — мягкие, тёплые, и очень нежные. Даже когда Ынхёк просто передаёт чистую тарелку или забирает из рук швабру, даже когда он просто пытается тактично придержать тебя за локоть, чтобы ты не стукнулся о дверь фургона, задумавшись о своём — каждое движение словно пропитано этой удивительной нежностью, на которую, по всеобщему мнению, Ынхёк никогда не был способен.       И без этой мягкости, без этого тепла, которое мгновенно успокаивает, придаёт ясность ума и помогает двигаться дальше, Донхэ тут же становится некомфортно: Ынхёк так отшатнулся от него, словно лидер группы действительно сделал что-то настолько непозволительное, что к нему, как к прокажённому, нельзя прикасаться. У Донхэ невольно возникло ощущение, что Ынхёк даже не хочет находиться в одной квартире с ним, как будто лидер группы перешёл какую-то последнюю черту или совершил смертный грех. — «Словно я недостоин быть рядом… опять…» — от этой ядовитой мысли Донхэ хочется горько усмехнуться, но он старается не поддаваться этим эмоциям, в которые скатиться слишком легко. — «Нет… он не просто оттолкнул меня… Он был напуган. Что-то не так…»       — Что-то не так, — тихо повторяет лидер группы, сжимая руки в кулаки, чтобы Хичоль не увидел, как дрожат его пальцы. — И я не понимаю, что именно. Но он что-то говорил про свой дневник… Я пойду за ним.       — Подожди, — Хичоль, хоть и говорит мягко, но хватка на плече Донхэ становится жёстче. — Он же просил не ходить за ним. Охрана его одного не выпустит с территории, пока Шивон свои меры безопасности не ослабит, так что давай сперва с Рёуком поговорим. Если он таким напуганным умчался — Рёук что-то может знать.       — Разумно, — соглашается Донхэ, нервно переступив с ноги на ногу: если бы не Хичоль, лидер группы уже мчался бы к посту охраны, чтобы найти Ынхёка и защитить его от любых глупостей, которые тот может захотеть сотворить в таком спутанном состоянии. — Тогда приведи его в гостиную, а я позову ребят. Происходит что-то нехорошее — и нам надо разобраться в ситуации.       И, судя по тому, как Рёук, молча заявившись в гостиную, косится на ребят, в том числе и на Донхэ, лидер группы понимает — этот парень точно что-то знает. Несмотря на то, что друг брата Ынхёка старается выглядеть невозмутимым, он всё равно как-то слишком подозрительно держится в стороне, что уже никак не списать на неловкость. Донхэ сам видел, как быстро Рёук сдружился с Хичолем, легко нашёл общий язык по части каких-то шуток и подколов с Кюхёном, а уж про симпатию этого пекаря к Йесону даже можно было и не вспоминать. Но сейчас этот невысокий парень с подозрением смотрит на каждого из участников группы, особенно задерживаясь взглядом на Кюхёне и на самом Донхэ — и это Донхэ совершенно не нравится.       — Так чего все всполошились-то опять? — любопытно интересуется Кюхён, оглядываясь. — А Ынхёк куда смылся? Наконец-то на квартиру его выгнал, Донхэ?       — Нет. Но Ынхёк сейчас был очень напуган, когда уходил на пост охраны — и я хочу знать, из-за чего именно, — поясняет Донхэ, нервно расхаживая перед диваном. — Рёук, ты знаешь, что с Ынхёком? Что его так встревожило?       — А что с Ынхёком? — Рёук слишком поспешно пожимает плечами, слишком нелепо делая вид, что он не понимает, о чём речь. — Он вроде всегда ходил, куда хотел. Может, выпить захотел… или брата снова вспомнил.       — Не пьёт он сейчас. Если его кто с бутылкой в руках увидит — Донхэ и Чонсу ему глаза на жопу натянут. А от воспоминаний о Хёкджэ Ынхёк скорее разрыдается и сбежит в комнату, в самый тёмный угол, но уж никак не выбежит из квартиры, — подмечает Кюхён, прищурившись и с подозрением оглядев невысокого пекаря. — Ты точно сюда приехал, чтобы его получше узнать?       И в чём-то Донхэ сейчас был согласен с Кюхёном — несмотря на то, что в прошлом Ынхёк регулярно плевал на все правила и делал лишь то, что хотел, он никогда не врал о том, что будет соблюдать какое-то правило, если делать это не собирался. — «Он либо следовал правилу, что было очень редко — либо сразу говорил, что клал он на любые ограничения и запреты», — вспоминает лидер группы. — «Так что раз Ынхёк сказал, что он больше не будет выпивать — к бутылке он больше не притронется. И дело не в его брате… Тут что-то другое».       — Почему бы вам тогда самого Ынхёка не спросить? — резко выпаливает Рёук, скрестив руки на груди — пожалуй, самая очевидная попытка защититься, особенно когда от упоминания Хёкджэ парня немного тряхнуло. — Вернётся — и всё расскажет.       — Я таким напуганным Ынхёка только после аварии — и перед концертом видел, — возражает Хичоль, плюхнувшись в свободное кресло. — Ты же явно что-то знаешь, Рёукки. Выкладывай, что случилось? Он никогда на такой скорости из общежития не стартовал, даже после вразумительного пенделя от Донхэ.       И Рёук вместо ответа упрямо уставился на самого Донхэ, больше ничего не говоря — и от этого взгляда у лидера группы побежал холодок по спине. — «Он смотрит также сердито, как и Ынхёк тем самым кошмарным утром…» — уверен Донхэ, и от этого ему сразу же становится стыдно, хоть они ещё и не выяснили, что именно так взволновало Ынхёка.       — Рёук, пожалуйста, расскажи нам всё, — снизив тон голоса, Донхэ беспокойно смотрит на их гостя. — Ынхёк что-то говорил о дневнике и был так напуган…       — А что с его дневником? — громко интересуется Кюхён, хохотнув от собственного предположения. — Неужели он вычитал там что-то о том, какой скотиной он был? Может, нашёл адреса старушек, которых он грабил или даже насиловал…       — Кюхён, — от этого смешка Донхэ становится не по себе, потому он тут же пресекает этот колючий юмор. Голос словно сам становится твёрже, пробуждая в себе те самые стальные нотки, которых ребята так побаивались. Этого тона боялись все, кроме Ынхёка — что тогда он просто насмехался над любыми попытками Донхэ немного приструнить их барабанщика, что сейчас он просто доверчиво хлопал своими пушистыми ресницами — и делал то, чего от него ждали. Но Кюхёна этот голос порой доводил до ужаса, как и сейчас — тут же осознав, что нужно прекратить свои шутки, макнэ плюхается на диван и практически маскируется побледневшим лицом с цветом обивки дивана.       — Ладно. Всё равно он собирался поднять этот вопрос, как вернётся, — неохотно вздыхает Рёук, робко придвинувшись к застывшему в проёме Чонуну. — Мы нашли его дневник. Он был под твоей подушкой, Донхэ. Ты можешь объяснить, как он туда попал?       — Под моей подушкой? — от этих слов лидер группы даже растерялся, немного отступив назад. Он даже не удивляется тому, что Ынхёк и Рёук шарились в его вещах — сейчас это кажется не столь важным. — «Так вот, почему он решил, что я что-то сделал — он решил, что я украл этот дневник», — и Донхэ от этой мысли на удивление не становится обидно, что его подозревают в краже. — «После концерта у него голова идёт кругом, ещё и этот дневник пропал так неожиданно. Неудивительно, что он запаниковал, верно?»       Но в этой версии что-то не сходилось. Донхэ бы понял, если бы Ынхёк снова разозлился и накричал на него или попытался отвесить ему затрещину — это бы хоть как-то объяснило подозрения барабанщика и разъяснило бы всю ситуацию. Но Ынхёк действительно был напуган, значит, проблема гораздо глубже, чем могло показаться на первый взгляд. — «Но как он мог оказаться под подушкой? Я же спал у себя и утром застелил постель. Окажись он там раньше — я бы точно почувствовал», — припоминает Донхэ, не сразу расслышав, что Рёук продолжает говорить с ним:       — Донхэ, за это время я проникся к тебе уважением и мне не хочется тебя подозревать, но если дневник украл ты, то…       — Я бы ничего не взял у Ынхёка без его разрешения, — осевшим голосом отвечает Донхэ, растерянно помотав головой. — И как он мог оказаться под подушкой, если утром я заправлял свою постель…       — А не ты ли развлекаешься таким образом, мелкий? — Хичоль с подозрением косится на пыхтящего от негодования Кюхёна. — Ты давно на дневник Ынхёка косился. А уж в том, что твои загребущие руки берегов не видят, я не сомневаюсь.       — Чего? Не трогал я его дневник. Я его и не видел никогда, — фыркает Кюхён, скривившись. — Да и зачем он мне? Наверняка там ничего, кроме словаря японского мата, и не записано…       — Кюхён, — беспокойно, но при этом очень глухо произносит лидер группы, повернувшись к макнэ, замеревшему на диване. — Это уже не смешно. Это ты взял дневник Ынхёка и подложил его ко мне?       — Не я это, — бросает Кюхён, но, украдкой посмотрев на Донхэ и на его скорее встревоженное, чем злое выражение лица, макнэ делает какие-то собственные выводы о ситуации и с неохотой добавляет:       — Честно — не я. Я не видел его дневник. Фотоальбом — да, разок взял, пока он дрых. Хотел уже фотки полистать, но потом подумал, что на месте Ынхёка я бы его прибил, пожелай он взять фото Чжиын без моего ведома. Ну я и…       — Что «и»? — интересуется Хичоль, подпирая голову рукой: старший мембер старается выглядеть невозмутимо, хоть от Донхэ и не укрылось, как от упоминания сестры Кюхёна почти все сразу же насторожились. Все, кроме Рёука, который и не подозревает, какой кошмар здесь творился в прошлом году. Но Кюхён выглядит вполне спокойным и уравновешенным, потому Хичоль продолжает расспросы, добавив:        — Что ты ещё успел натворить? Ынхёк тебя заметил?       — Он бы и стадо слонов в комнате не заметил, — отмахивается макнэ, поёрзав на диване. — Ничего я не делал. Положил его обратно, так и не открыв — и больше ничего не трогал. Дневник Ынхёка я не видел. Смысл мне об этом врать, если я уже о фотоальбоме признался?       — Чонун, а может, это ты хулиганишь? — вопрошает Хичоль, пока Донхэ растерянно переводит взгляд с одного мембера на другого. — А мы тут зря мелкого пытаем…       — А зачем мне дневник Ынхёка? — удивляется гитарист, но и Донхэ понимал, что старший мембер спрашивает это исключительно в качестве шутки. А вот Рёук от этих слов встревожился ещё больше: нервно переступив с ноги на ногу, невысокий пекарь негромко добавляет:       — Подождите. Если дневник не брал никто из вас — то как он оказался в вещах Донхэ? Ну не Ынхёк же сам его подкинул.       — А что — он мог, — хохотнул Кюхён, легко потарабанив пальцами по подлокотнику дивана и видимо надеясь таким образом разрядить обстановку. — Нашёл дневник в своей сумке и подкинул Донхэ, чтобы ссору устроить…       — Нет, всё гораздо сложнее, — вздыхает Рёук, покачав головой. — Ынхёк кое-что не рассказал вам. Эта авария… была не случайна. Ынхёка и Хёкджэ хотели убить — и наполовину кому-то это удалось.       И от этих слов Донхэ чуть было не осел на пол. — «Так вот, почему он так испугался… Он решил, что я…» — от мысли об этом лидеру группы становится так больно, как будто Ынхёк с прежней ледяной улыбкой всадил ему в сердце нож. — «Он же знает о моих чувствах. Почему он решил, что…» — Донхэ осекается на этой мысли, поскольку вовремя понимает одну непростую вещь — у Ынхёка действительно были причины так думать, особенно после того, что случилось в Америке. — «Он знает, что я не могу контролировать свои мысли и желания, когда дело касается его…» — с сожалением думает лидер группы, нервно сглотнув. — «Я ведь уже поднимал на него руку. Так мог ли Ынхёк в таком состоянии решить, что после нашего недопонимания я в порыве эмоций осмелюсь на что-то… такое?»        С трудом удержавшись на ногах, Донхэ нервно бросает взгляд на Хичоля, наивно понадеявшись, что это всего лишь очередная неудачная шутка Ынхёка, в которую старший мембер, как его лучший друг, наверняка посвящён. Но и на Хичоле эта новость сказалась самым непредсказуемым образом: побледнев ещё больше, старший мембер нервно косится на Чонуна. Наверное, сейчас среди них только этот парень выглядит невозмутимым — задумчиво наклонив голову набок, Чонун уточняет:       — Это тебе Ынхёк сказал? Он уверен в этом?       — Да кто на Ынхёка позарится… — начал было ворчать Кюхён, но, тут же притихнув от давящей тишины, он, как и все присутствующие, лишь переглядывается с остальными, уже осторожнее добавив:       — В смысле… с чего Ынхёк вообще считает, что кто-то хотел убить его и брата? Там же была наледь…       — Он сказал, что кто-то подспустил шины, пока он и брат не были рядом с машиной, — признаётся Рёук, принимаясь нервно расхаживать по залу. — А обнаружить это до аварии им не удалось.       — Но в полицейском отчёте ничего не было о спущенных шинах, — макнэ с сомнением косится на растерянного Донхэ, нерешительно продолжив:       — Что, опять будешь ругаться, что я дело подсмотрел? Так нам всем тогда прилетело от тебя за фотографии машины, а Сонмина вообще чуть не уволили…       — С этим мы потом разберёмся. Ты точно помнишь, что в отчёте не было ничего про шины? — нервно уточняет лидер группы, встряхнувшись — длинный нос Кюхёна, который тот любит всюду совать, сейчас принесёт скорее пользу, чем вред. — Подожди, Рёук. А полиции Ынхёк об этом сказал? Он ведь даже усиленную охрану не попросил. Или он вспомнил об этом недавно?       — У него же сотрясение было. Я не удивлюсь, если он об этом вспомнил уже после похорон, — предполагает Хичоль, нервно поёжившись. — Бедный мышонок. Ему столько пришлось вспоминать в последнее время, ещё и все эти идеи Чонсу…       — Но это всё равно очень странно. Если Ынхёк уверен в том, что кто-то подспустил ему шины — почему он никому об этом не сказал? — вопрошает Чонун, почесав макушку. — Шивон бы ему усиленную охрану обеспечил в таком случае. И в какой момент он вообще это понял?       — Я сам знаю не всё, — признаётся Рёук, замявшись. — Но он не шутил, когда говорил об этом, потому я ему верю. О себе и своём брате Ынхёк не стал бы так шутить. А ещё в дневнике кто-то вырвал несколько страниц — и, возможно, это сделал убийца. А если он имеет сюда доступ…       — То Ынхёк сейчас в большой опасности, — резюмирует Кюхён, нервно дёрнув плечами. — И мы заодно, раз мы все тут живём. И если дневник брали не мы, то… кто?       — У кого в принципе есть сюда свободный доступ? — Рёук озадаченно смотрит на Донхэ, явно надеясь, что тот избавит его и Ынхёка от всех сомнений и страхов. — Мог ли кто-то из стаффа действительно желать Ынхёку смерти?       И Донхэ уверен, положа руку на сердце: характер Ынхёка вполне мог поспособствовать тому, что барабанщик нажил себе врагов. Но чтобы кто-то из работников решился на убийство — это должно было быть что-то из ряда вон выходящее. — «Настолько Ынхёк не ненавидели», — пытается вспомнить лидер группы, замотав головой, чтобы собрать мысли воедино. — «Да, он не был идеален и временами его речь стоило пропускать через фильтр антихама, но…»       Донхэ не сомневается — после этой аварии многие из стаффа начали относиться к выходкам Ынхёка более терпимо, а тот в свою очередь стал лучше относиться к людям вокруг себя. — «Но мог ли этот убийца быть всё время рядом?» — от мысли об этом парню становится нехорошо. — «Что, если этот человек решил воспользоваться сотрясением Ынхёка?» И ещё хуже Донхэ становится от ещё одной мысли — больше всех в агентстве Ынхёка умудрялся раздражать самого Донхэ — и Чонсу.       — Ключи есть у Чонсу и Сонмина, — задумчиво добавляет Хичоль, загибая пальцы, и от каждого его слова Рёук становится всё более обеспокоенным. — А ещё у Шивона и на посту охраны. Возможно, ещё в агентстве хранится запасной ключ. Посторонний на территорию не пройдёт — камеры и охрана засекут. Но даже при таком раскладе вариантов слишком много — наверное, ключи хранятся не под замком, так что сделать дубликат в целом реально.       — Потому Ынхёк и пошёл проверить камеры, — признаётся Рёук, вздохнув. — Если кто-то заходил сюда сегодня, пока вас не было дома — камеры могли это заснять.       — Вдобавок сегодня здесь были Чонсу и Шивон, — припоминает Чонун, потерев лоб пальцами. — И мне что-то не очень нравятся мысли, которые сразу же приходят в голову.       — А что, в этом есть смысл, — встревает Кюхён, обеспокоенно глянув на молчавшего Донхэ. — С Шивоном Ынхёк за это время практически перестал ругаться, а вот для Чонсу новые взбрыки Ынхёка как кость в горле.       — Подождите. Чонсу, конечно, не подарок, но он и не убийца, — с сомнением возражает лидер группы, оглядев ребят — он старается выглядеть уверенно, но при этом своими словами в первую очередь Донхэ старается убедить самого себя, чтобы не поддаться панике. — Да и зачем это ему? Хоть они и часто конфликтовали с Ынхёком, но у него была возможность исключить Ынхёка из группы — и он ей не воспользовался.       — Вдобавок без нас Чонсу скорее всего потеряет работу. Даже с учётом того, что аварию ловко подали как несчастный случай, Чонсу бы выпнули с агентства в первые же минуты за то, что «не уследил», если бы погибли оба близнеца. Я тоже не верю, что это он, хотя новые идеи старика уже и меня доконали, — соглашается Хичоль, покачав головой. — Рёук, у Ынхёка были какие-то версии?       — Примерно такие же, как и у вас, — Рёук беспомощно пожимает плечами. — Я так понимаю, Сонмина как вариант никто здесь не рассматривает, как и этого… Ёнуна, кажется. Ынхёк предположил, что это либо Чонсу, либо Шивон, но в этом он был уверен гораздо меньше… либо Донхэ.       — Донхэ? — Кюхён даже закашлялся, поперхнувшись воздухом. Чонуну приходится пройти ближе и похлопать макнэ по спине, пока Хичоль удручённо покачивает головой:       — Кажется, он слишком перепугался и начал параноить. Записать Донхэ в убийцы мог только психически нездоровый человек.       — Это не важно. Я понимаю, почему Ынхёк такое предположил — и не злюсь, — вздыхает лидер группы, приподняв руку, чтобы Хичоль заметил его жест — и перестал бросаться подобными фразами. — Но в то, что это кто-то из близкого стаффа, я тоже не верю. Единственное, что приходит на ум, так это то, что кто-то из малознакомого нам стаффа мог зайти в общежитие без нас. Возможно, у такого человека вполне мог быть доступ к машине Ынхёка, чтобы подстроить эту аварию. Тогда Ынхёк принял верное решение, что решил посмотреть камеры.       — А Сонмин и Ёнун были с нами в тренажёрном зале в тот день, — припоминает Чонун, продолжая ритмично постукивать Кюхёна по спине, даже когда кашель уже прекратился, а макнэ начал изворачиваться, пытаясь избежать этих сильных хлопков между лопатками. — Так что подстроить аварию они не могли просто физически.       — Да, Ынхёк пришёл к тому же выводу, — соглашается Рёук, покачав головой. — А ещё он говорил с Шивоном, не задавая прямых вопросов, и тот сказал, что лично проверяет каждого сотрудника перед приёмом на работу, так что бандитов в прошлом в агентстве точно нет. Но тогда вариантов у нас нет совсем — и как вычислить убийцу, тоже неясно.       — А что, если это действительно сделал кто-то из охраны, а Ынхёк там сейчас один? — услышав на первый взгляд равнодушное, но на самом деле страшное предположение Чонуна, и всполошившись, Донхэ нервно переглядывается с гитаристом, наконец, поняв, о чём тот говорит — и чуть ли не срывается с места, метнувшись в сторону коридора. Он не обращает внимание на вскрик Хичоля, не слышит топот ног бегущего за ним Кюхёна — Донхэ едва успевает на ходу запрыгнуть в свои кроссовки и чуть ли не кубарем скатывается по лестнице. Его сердце бешено колотится, а назревающая паника никак не отпускает. — «Неужели ты правда в опасности?» — лидеру группы очень страшно, ведь какое-то зудящее ощущение, что с этой аварией всё было не так просто, так и не покидало его с того самого кошмарного дня. — «Пожалуйста, будь там. Пожалуйста…»       — Эй, ребята, что за спешка? — Ёнун, только вышедший с поста охраны, тут же направляется к ним навстречу, с удивлением рассматривая бегущих к нему парней. — Сперва Ынхёк чуть было лёгкие после бега не выплёвывает — и исчезает, теперь вы…       — Ынхёк исчез?! — переполошившись, Донхэ безумным взглядом оглядывает пост охраны и растерянного охранника, что остался внутри. — Где он? Что тут произошло?       — Ынхёк был очень встревожен и искал Ёнуна. Я хотел вызвать его по рации, но сюда заехал Чхве Шивон — и он отправил меня за чаем для Ынхёка, — поясняет другой охранник, поднимаясь с кресла и выходя с поста охраны к ребятам. — Не знаю, о чём они говорили, но когда я вернулся, ни Ынхёка, ни Шивона уже не было.       — Может быть, Ынхёк решил рассказать всё Шивону? Они могли поехать в агентство, чтобы проверить полицейский отчёт, — тихо предполагает Кюхён, пока Хичоль, отходя в сторону, прикладывает свой мобильный телефон к уху. И лидер группы видит, что Ёнун очень хочет спросить про полицейский отчёт и про причину всей суматохи, но, уже пройдя суровую школу воспитания охраны Шивоном, этот охранник молча стоит и дожидается каких-то более конкретных пояснений, пока не решившись попросить их вслух. По крайней мере, он спровадил другого охранника обратно на пост охраны, плотно прикрыв дверь, чтобы тот не присутствовал при разговоре — и за это Донхэ уже был признателен Ёнуну, так как о подобной мере предосторожности он сам бы уже просто не подумал.       — «Хичоль же звонит Ынхёку?» — Донхэ взволнованно смотрит на старшего мембера, с нетерпением дожидаясь, пока гудки прекратятся, и чуть было не стонет от облегчения, когда, нервно приплясывая на месте, Хичоль радостно восклицает:       — Эй, мышонок, тебя где носит?       — Ну вот, зря только шум подняли, — ворчит Кюхён, покосившись на беспокойно покусывающего губы Рёука. — Всё у него в порядке.       — А, правда? Да, мы тут… что? А при чём тут… Ладно, я ему скажу, — по мнению Донхэ, разговор прошёл как-то слишком быстро: Хичоль с явным удивлением завершает вызов и смотрит на притихших ребят. — Ынхёк поехал по каким-то делам, и видимо, Шивон его отвёз. Сказал, что скоро вернётся.       — Вот так просто взял — и поехал, никого не предупредив? — недоверчиво переспрашивает Рёук, скрестив руки на груди и переглянувшись с Йесоном. — А что он ещё сказал?       — А, да. Он просил передать, чтобы ты достал джинсы из стиральной машины, — Хичоль пожимает плечами, убирая мобильный телефон в карман. — Всё никак не могу привыкнуть, что его начал волновать порядок.       — Да уж, — вздохнув, Донхэ нервно проводит пальцами по своим волосам — сердце до сих пор бешено колотится и так и не хочет возвращаться в привычный ритм, ведь тревога так и не отпускает лидера группы. — Мы все до сих пор не привыкли к его новым принципам. Надеюсь, они не задержатся.       — А что у вас вообще происходит? — вопрошает Ёнун, неловко оглядев ребят и явно желая хоть чем-то им помочь. — Вы какие-то встревоженные. Может, позвонить доктору Кан?       — Стой, что?! — неожиданно всполошившись, Рёук чуть было не вскрикивает, резко повернувшись к Хичолю и чуть было не схватив его за ворот футболки. — Повтори, что он сказал. Слово в слово.       — А что такого? — Йесон заинтересованно покачивает головой, наблюдая за Рёуком. — Какие-то особенные джинсы?       — Он сказал: — «Передай, пожалуйста, Рёуку, чтобы он не забыл достать джинсы из стиральной машины. Это очень важно», — повторяет Хичоль, озадаченно посмотрев на перепуганного пекаря. — А что случилось?       И Донхэ тоже не понимает, что такого особенного в этих джинсах, но Рёук действительно перепугался: отпустив Хичоля, он отшатывается назад, панически оглядывая ребят, и нервно бормочет:       — Это он… это он…       — Рёук, что случилось? — повторяет лидер группы, аккуратно придержав парня за руку. — Кто «он»? Что такое?       — Это Шивон, — выдыхает Рёук, испуганно уставившись на Донхэ. — «Джинсы» было нашим кодовым словом, чтобы преступник не догадался. Это Шивон убил Ынхёка.       И от этих слов Донхэ сразу же бросает одновременно и в жар, и в холод. — «Почему он сказал «Ынхёка»? Он же просто оговорился, да?» — думает лидер группы, разжав пальцы и выпустив руку Рёука. Отшатнувшись назад, он переводит взгляд на ребят, будучи уверенным, что они сейчас обязательно поправят Рёука, ведь тот мог просто оговориться от нервов.       — Наверное, вы имели в виду «Хёкджэ»? — в отличие от ребят, Ёнун не мог себе позволить обращаться к временному работнику на «ты», потому и он с трудом, но соблюдает этикет, пока Хичоль в панике снова пытается набрать номер Ынхёка. — Но с чего вы решили, что Шивон…       — Я сказал, что сказал, — бросает Рёук, боязливо покосившись на ребят и немного отодвинувшись в сторону. — Ынхёка убил Шивон, а с вами здесь был Хёкджэ. Всё это время здесь был Хёкджэ.       — «Это неправда, это неправда…» — Донхэ хочется одновременно схватиться за голову, схватить Рёука за ворот футболки и хорошенько встряхнуть, чтобы тот признался, что глупо пошутил, — и дозвониться до Ынхёка, чтобы узнать всю правду самому. — «Боже, я прошу тебя, пусть это будет лишь глупая шутка…»       — Донхэ… — Хичоль аккуратно касается плеча лидера группы, пытаясь привлечь его внимание. — Хёкджэ не берёт трубку. Донхэ, я понимаю, что это трудно, но сейчас не время думать об этом. Если во всём действительно виноват Шивон, и он попытается убить ещё и Хёкджэ…       — Что… почему вы не… — бормочет Донхэ, оглядывая ребят и совсем ничего не понимая. Если Ёнун, как и сам лидер группы, выглядит запутавшимся и растерянным, то парни напуганы, но не изумлены. — «Как это может быть правдой?» — не понимает Донхэ. — «Как это — Ынхёка нет? Как здесь может быть совершенно посторонний человек? Он же тогда, получается, жил здесь почти месяц…»       И когда лидер группы понимает, что именно Хёкджэ он признавался в чувствах, и именно Хёкджэ всё это время был рядом с ними, у Донхэ как будто воздух с силой выбивают из лёгких тяжёлым ударом кувалды. Кислорода не хватает, а голова немного кружится, поскольку поверить в то, что он услышал, очень трудно. — «Здесь был Хёкджэ… Значит, Ынхёк…» — Донхэ даже не может сказать себе мысленно «мёртв», потому что это означает конец всего. Просто конец всего.       У Донхэ в голове не укладывается, как всё это время здесь находился совсем посторонний человек, который ничего о них не знал, но почему-то притворился своим братом. — «Он не мог столько знать о нас», — уверен лидер группы. — «Он не мог понимать нас так… словно знает нас всю жизнь. Этого не может быть…»       И также Донхэ не понимает, как все они не догадались о подмене. — «Ведь если это не Ынхёк, он бы наверняка ошибался во время разговора…» — и только сейчас лидер группы действительно всерьёз задумывается над тем, каким избирательным было сотрясение «Ынхёка». — «Он не помнил пароли, не помнил наших близких и некоторые песни, но в некоторых воспоминаниях он был до ужасающего точен…» — тогда подобное Донхэ совершенно не волновало, так как состояние «Ынхёка» беспокоило его гораздо больше, но теперь, когда вся правда огорошила его, словно обухом по голове, все эти несоответствия так и лезут наружу, словно издевательски посмеиваясь над недогадливостью Донхэ. — «Так ты не видел или не хотел видеть?» — ехидно интересуется внутренний голос, который почему-то звучит как Ынхёк — настоящий Ынхёк. — «Ты правда думал, что я проникнусь твоей заботой и захочу быть с тобой?»       Донхэ больно, больно настолько, что он практически чувствует в своих пальцах тонкую шею Хёкджэ, которую хочется сжать изо всех сил. — «Зачем ты мучал меня столько времени?» — Донхэ не сомневается, что он должен найти этого парня, хотя бы для того, чтобы задать этот вопрос напрямую. — «Ты же видел, что я люблю Ынхёка, так к чему была вся эта ложь?..»       Но было в этой ситуации ещё кое-что странное, что лидер группы никак не может понять. — «Почему парни совсем не удивлены? Они что, знали?!» От мысли об этом Донхэ становится нехорошо, ему хочется где-то спрятаться, съёжиться в комок и кричать, не переставая. Кричать, пока на это будут силы, потому что этот крик застыл в разуме и давит изнутри, распирает, сжимает и причиняет боль. Но он должен сказать хоть что-то, потому сил Донхэ хватает только на то, чтобы вымолвить:       — Хичоль, скажи, что это всё шутка… пожалуйста…       — Я бы хотел, Донхэ. Я бы очень хотел, — вздыхает старший мембер, покачав головой. — Но это не шутка. В этом кошмаре выжил Хёкджэ. Но нам сейчас срочно нужно найти Шивона и Хёкджэ, пока не стало слишком поздно.       — Вы знали? — шёпотом спрашивает лидер группы, бессильно опустив руки и посмотрев на старшего мембера. — Почему вы не удивлены? Это же… это же Ынхёк. Он же твой лучший друг…       — О нет, как же так! Нас так обманули! Какие они негодяи! — в сердцах восклицает Хичоль, изображая явно слишком плохой актёрский этюд. Донхэ слышит, что в тоне голоса старшего мембера уже нет ни злости, ни осуждения — только искреннее беспокойство и попытка хоть как-то наладить ситуацию. — «Он же недавно злился на Ынхёка… на Хёкджэ…» — припоминает Донхэ, нахмурившись. — «Значит, тогда он и догадался?» Покосившись на Йесона и встретив его укоризненный взгляд, Хичоль тут же успокаивается и добавляет:       — Прости, но не могу я уже так реагировать на эту подмену. Я давно догадался, но не был уверен, потому и не сказал никому. И я понимаю, что это звучит ужасно, но мы должны сперва их найти. Пожалуйста, Донхэ, соберись. Хёкджэ нужна наша помощь.       — Ёнун, а как-то можно отследить машину Шивона? — в разговор встревает Кюхён, пока Рёук панически мечется между ребятами, не зная, что предпринять. — Может, вы машины прочипировали датчиками или ещё что?       — Рабочие машины сегодня на стоянке, — возражает Ёнун, покачав головой. — На территорию Шивон не заезжал, значит, он был на личной машине или заказал Uber. Если на камере у ворот машина не попала в кадр, то мы ничего не сможем сделать.       — А ты… вы… не злитесь на Хёкджэ? — тихо спрашивает Рёук, с уважением посмотрев на охранника. — Вы сможете как-то помочь?       — Моё отношение к этому сейчас не так важно. Я подозревал, что Ынхёк слишком сильно изменился, но и подумать не мог, что это Хёкджэ, — признаётся Ёнун, покачав головой. — Но это многое объясняет. Мы можем попробовать просмотреть камеры, но в любом случае придётся звонить менеджеру Пак и сообщать в полицию. Больше я ничем не смогу помочь.       — Тогда Кюхён позвонит Чонсу, мы с Рёуком посмотрим камеры вместе с Ёнуном, а ты, Хичоль, оставайся с Донхэ, пока он приходит в себя, — предлагает Чонун, пока Донхэ, услышав своё имя, заторможенно переводит взгляд на гитариста. — И Ёнун прав. Нужно звонить Хангёну. Может быть, он сумеет по городским камерам найти их машину. Только пока никому не говорите, что это Хёкджэ, а то всю нашу помощь вырубит, как Донхэ. Сперва нужно убедиться, что Хёкджэ в безопасности — и уже потом устраивать допросы.       И Донхэ наблюдает за всей суетой вокруг него, как в замедленной съёмке: Кюхён, который обычно боится менеджера до жути, звонит ему по мобильному и, избегая правды о том, кто из братьев выжил, практически кричит в трубку, что «Ынхёк в опасности, и нет, мы не пьяные, всё очень серьёзно». Йесон и Рёук спешно скрываются на посту охраны следом за Ёнуном, так как один из старших мемберов отчасти взял руководство на себя и собрался — сделал то, на что у Донхэ сейчас не хватает сил. А Хичоль, постоянно оборачиваясь на лидера группы, звонит своему парню, служащему в полиции, и говорит то, от чего у Донхэ кровь стынет в жилах:       — Да, Хангён. Да, тут очень срочное дело. Нет, я не пьяный. Нам нужна помощь полиции. Ынхёка похитили и могут убить.

      ***

      Хёкджэ понимает, что происходит что-то страшное. В голове не укладывается то, что Шивон, тот самый Шивон, который всегда был рядом и защищал Хёкджэ от любого стороннего давления, на самом деле виновен в смерти Ынхёка. — «И возможно, он что-то сделает со мной…» — не сомневается Хёк, потому и нервно сглатывает, не зная, что ответить на вопрос Шивона. — «А стоит ли вообще что-то отвечать? Может быть, он всё-таки отпустит меня?»       — Если бы ты не открыл свой рот, всё было бы так хорошо, — Шивон нервно ударяет рукой по рулю, по краю, как будто избегая большой кнопки посередине руля. — Всё бы забылось, ты бы освоился в группе — и все были бы довольны. Ты ведь даже Чонсу с парнями помирил, так чего тебе ещё надо, Хёкджэ?!       — Ынхёк тоже был бы доволен? — тихо спрашивает Хёкджэ, держась рукой за ремень безопасности и не сумев удержаться от вопроса. — Я не понимаю, что тебе сделал Ынхёк… Если дело в том, что у него был непростой характер…       — Этот паршивец действительно попил крови всем в агентстве, но меня это мало волновало, пока он не сунул нос в мои дела, — посмеивается начальник службы безопасности, продолжая вести машину по какой-то малознакомой Хёку трассе, где жилые дома и здания уже практически не попадаются по пути, сменившись лесным массивом. — И если бы он не вздумал меня шантажировать, твой драгоценный брат был бы жив. Он сам виноват в том, что с вами случилось.       — Шантажировать? — негромко уточняет Хёкджэ, от волнения даже дыша через раз, чтобы Шивон не воспринял его ответы как попытку нападения. — Но для чего ему тебя шантажировать? Ребята наверняка неплохо зарабатывают…       — Его интересовали не деньги. Ынхёк решил поиграть в героя, но не вышло, — фыркает Шивон, даже не глядя на Хёкджэ — скорее всего, мужчина понимал, что напасть на него, чтобы высвободиться и сбежать, Хёк не решится. — В итоге он ни певичек этих защитить не смог, ни тебя спрятать. Лучше бы и дальше по подворотням бухал, так все остались бы целы.       — Певичек? Что-то случилось с девочками из BABYMETAL? — переспрашивает Хёк, задумавшись. Ынхёк не скрывал, что к этим юным певицам он испытывает дружескую симпатию на уровне старшего коллеги или даже своеобразного старшего брата, но Донхэ когда-то давно заводил разговор о том, что «Ынхёк отдалился от девочек». — «Мог ли он что-то узнать о Шивоне — и потому и отдалиться от них… и спрятать меня?» — думает Хёкджэ, нервно сглотнув. — «Это многое объясняет. Но тогда это значит, что…»       — Ты поэтому летал в Японию, да? — тихо спрашивает Хёк, поёжившись: от собственных предположений ему становится жутковато. — Никакой командировки на самом деле не было?       — А ты сообразительнее братца оказался, — Шивон с усмешкой косится на Хёкджэ — и снова возвращается вниманием к дороге. — Вот только тебе это не поможет. Ты не представляешь, каких трудов мне стоило стереть малейшие упоминания о спущенных шинах из отчёта, а машина уже наверняка разобрана на металлолом, так что в твои сбивчивые объяснения никто не поверит, особенно после твоей лжи и «сотрясения». А брат твой глупее, чем кажется — я подозревал, что он парням ничего не осмелится рассказать, но он же и тебе ничего не рассказал — и притащил тебя в группу. Зачем, кстати?       — А… какая уж теперь разница, — вздыхает Хёкджэ, опустив голову и задумчиво рассматривая экран мобильного телефона Ынхёка, который неожиданно засветился от поступившего звонка. На экране возникает имя контакта — Хичоль, — и громкая музыка прерывает их разговор. — «И как мне ответить, чтобы Шивон не разбил телефон и не набросился на меня?» — думает Хёкджэ, опасливо покосившись на менеджера службы безопасности. Тот, многозначительно хмыкнув, отрывисто приказывает:       — Ответь ему уже. Включи громкую связь и скажи, что скоро вернёшься. И смотри у меня — чтобы без глупостей, если не хочешь проехать остаток пути в багажнике. Ну и ты же не хочешь, чтобы ребята пострадали, верно?       — Хорошо, я ничего лишнего не скажу. Не впутывай их в это, пожалуйста, — робко просит Хёкджэ и, проводя по экрану дрожащими пальцами, он неуклюже нажимает на значок громкой связи и, постаравшись придать своему голосу бодрое выражение, громко произносит:       — Да, Хичоль, что такое?       — Эй, мышонок, где тебя носит? — взволнованный голос Хичоля словно разряжает напряжённую атмосферу, и на глаза Хёкджэ невольно наворачиваются слёзы. — «Как я мог так глупо попасться убийце…» — думает Хёк, поджимая губы, чтобы не расплакаться во время разговора. — «Я больше никого из них не увижу… И Рёука тоже…»       — Я… я просто ненадолго отлучился. Шивон отвезёт меня кое-куда. Я скоро буду, — отчётливо произносит Хёкджэ, понимая, что обмануть Шивона не удастся: если он скажет хоть что-то подозрительное, то ребята тоже окажутся в опасности. — «Но в квартире прослушки нет, верно?» — припоминает Хёк, немного обнадёжившись. — «Значит, он не знает про кодовое слово. Что же придумать…»       — Хичоль, Рёук сейчас с тобой? — быстро и громко добавляет Хёкджэ, не давая растерявшемуся Хичолю проговорить в трубку что-то слишком отчётливо. — Передай, пожалуйста, Рёуку, чтобы он не забыл достать джинсы из стиральной машины. Это очень важно. Всё, скоро увидимся, я кладу трубку.       — Мда уж, ты точно не Ынхёк, — насмешливо комментирует Шивон, когда Хёк завершает вызов, чтобы Хичоль не успел наговорить чего-то, что вызовет у этого мужчины новые подозрения. — Даже в такой момент тебя волнуют какие-то джинсы в стиральной машине.       — Новые джинсы постирал. Если они все изомнутся, пока будут сохнуть прямо в стиральной машине — будет обидно, — спешно отмазывается Хёкджэ, вздохнув и попытавшись вести себя именно как Хёкджэ — наивный и доверчивый пекарь, не знакомый с жестоким миром шоу-бизнеса. — А когда ребята меня потеряют — им будет не до постиранной одежды.       — Странный ты всё-таки. Дай-ка телефон, — Шивон призывно протягивает руку за мобильным телефоном и Хёкджэ с неохотой протягивает ему сотовый. Хёк надеется, что раз начальник службы безопасности не знает пароль, то он не будет рыться в мобильном, но Шивон и не стал — открыв окно, он просто выбрасывает мобильный прямо на дорогу, не останавливаясь и даже не притормаживая. Невольно дёрнувшись, Хёк сдавленно ахает, поджимая губы — на этом телефоне осталось столько фотографий Ынхёка, и теперь возможно в последние минуты своей жизни он не сможет взглянуть на своего брата, пусть даже всего лишь на фотографиях.       — Сиди смирно. Это на тот случай, если ты решил какое-нибудь приложение для определения местоположения установить, — Шивон закрывает окно, пресекая попытку Хёкджэ хоть как-то возразить. — Да и скоро тебе уже телефон не понадобится. Меня, кстати, зря упомянул — тебе это всё равно не поможет.       — Ничего я не устанавливал. Я даже с социальными сетями сам справиться не смог, — уныло отвечает Хёк: в этом ему даже не пришлось лукавить — со всеми этими аккаунтами ему помогали ребята, так что разобраться, как следует, во всём функционале Хёкджэ попросту не успел, да и не желал. — А про тебя я должен был сказать — ты же ещё не отменил усиленные меры безопасности, так что в то, что меня охрана выпустила одного, никто бы не поверил. Ну а дневник ты зачем украл и подкинул потом Донхэ?       — Ты сам проболтался, что у Ынхёка был дневник, — снисходительно поясняет начальник службы безопасности. — Я решил, что в нём может найтись что-то против меня. А тут ещё ты начал спрашивать, кто является моим заместителем, да и дружок твой около охраны крутиться начал. Наверное, надо было подсунуть его Кюхёну — ты бы тогда меньше всполошился, — но в итоге твоя версия с Чонсу мне даже больше понравилась. Его бы в итоге уволили, пожелай вы дружно выразить протест по отношению к его работе, этот дурачок Сонмин стал бы вашим менеджером и всё бы замялось. Но ты всё-таки решил раскопать всё немного глубже, а обнародовать всю правду я никак не могу тебе позволить. Что ты успел Рёуку рассказать? Только не ври — у тебя это плохо получается.       — «Шивон не должен догадаться, что я дал подсказку Рёуку», — думает Хёк, немного замявшись перед ответом. — «Я должен сказать так, чтобы он не захотел потом перепроверить мой ответ…»       — Я не хотел пугать его раньше времени, пока не выясню, кто стоит за этой аварией, — Хёкджэ надеется, что ему удаётся и дальше вести себя также наивно, как он вёл себя, когда только пришёл в общежитие. — Он же сразу предложил бы мне вернуться домой. Так что я рассказал ему лишь про то, что кто-то, возможно, хочет причинить мне вред. Он ничего не знает, как и ребята. Да и чтобы рассказать им хоть что-то, мне пришлось бы признаться, что я — не Ынхёк, так что…       — Допустим. В любом случае я перепроверю, но если всё так и было — ты сэкономил мне время и, возможно, тем самым спас им жизни, — мрачно добавляет Шивон, сворачивая с трассы на какую-то неприметную дорогу через лес, немного пробуксовывая по влажной после дождя грязи. — Знаешь, тебя мне даже жаль. Не открой ты свой рот — так и пел бы дальше в группе за Ынхёка, и всё бы забылось.       — Если тебе меня жаль, то, может быть, ты меня отпустишь? — робко вопрошает Хёкджэ, снова крепко стискивая пальцы на ремне безопасности. — Сам говоришь, что мне никто не поверит, так что для тебя я совершенно безопасен…       — Ну нет. Мне тебя правда жаль, но из ума я не выжил, — фыркает начальник службы безопасности, удерживая руль и петляя по извилистой дороге. — Ты начал лезть в детали этой аварии не для того, чтобы смирно помалкивать в стороне. Раньше надо было думать.       — Но как ты объяснишь ребятам, что не привёз меня обратно? — Хёкджэ практически слышит, как быстро колотится его сердце. — «Заговаривай его. Отвлекай. Будь наивным», — голос Ынхёка как будто возникает в его голове, приказывая отрывисто и чётко, тот самый голос, по которому Хёкджэ так тосковал последний месяц, который он уже не надеялся услышать в своей голове. — «Ты должен выжить. Выживи любой ценой, понял?»       — Об этом я потом подумаю, — вполне охотно отвечает Шивон. Это не было похоже на те редкие фильмы, которые Хёкджэ смотрел вместе с Ынхёком — деталей конфликта с барабанщиком Шивон так и не раскрыл, к сожалению Хёка, — но хотя бы по части будущего этот мужчина откровенничает вполне легко. Немного подумав, Шивон спокойно добавляет:       — Скажу, что ты попросился на квартиру. А ещё лучше — что ты захотел на кладбище, там как раз камер нет. А потом сам подниму переполох, что ты мне не позвонил и пропал. Ещё и с твоей версией хорошо сойдётся, что кто-то желал причинить тебе вред.       — «А ведь действительно. Рёук поднимет шум — и невольно проболтается о том, что знает гораздо больше. Тогда и он окажется в опасности…» — думает Хёкджэ, не сразу понимая, что машина остановилась. Тихий щелчок оповещает его, что блокировка дверей снята, и затем Шивон другим, изменившимся тоном, добавляет:       — Ну что, выходи, Хёкджэ.       — «Он решил просто оставить меня в лесу?» — слабая надежда теплится в душе Хёка, но, внимательнее посмотрев на мрачного мужчину, парень понимает, что снова ошибся. — «Я бы мог отказаться выйти, чтобы ему пришлось выйти самому и вытащить меня силой, но…» — Хёкджэ подумал было, что он сможет заблокировать двери изнутри и, возможно, позвонить с телефона Шивона и позвать на помощь, но он быстро понимает, что нужную кнопку попросту не найдёт так быстро. — «Если бы я только разбирался в машинах так, как Ынхёк…» — теперь Хёкджэ корит себя за то, что он не послушался Ынхёка — и не обучился вождению. Так он бы мог попытаться уехать на машине Шивона и тем самым спастись, а не гадать, что он сможет предпринять. — «Ынхёк бы точно что-то придумал на моём месте…» — за этими мыслями Хёкджэ даже вздрагивает от неожиданности, когда Шивон, потеряв терпение, гаркает:       — Ждёшь особое приглашение? Выходи, живо!       — Хорошо, — бормочет Хёк, послушно отстёгивая ремень безопасности и потянувшись к ручке двери. Он понимает, что Ынхёк на его месте воспользовался бы любыми средствами, чтобы отбиться от Шивона, но Хёкджэ — не Ынхёк, и сейчас разница между братьями ощущается особо остро. Даже если Хёк нашёл бы в машине что-то тяжёлое или какой-то острый камень на дороге, он бы просто не смог замахнуться и ударить им Шивона, даже для того, чтобы спасти свою жизнь. Ещё и голос Ынхёка в голове продолжает командовать, даже пугающе уверенно для такой ситуации:       — «Выходи, не беси его. Без резких движений. Будь послушным. Выжди время».       — И что ты будешь делать? — осторожно интересуется Хёкджэ, послушавшись голоса в своей голове и выбираясь из машины, не сводя взгляда с Шивона, выбирающегося наружу со стороны водительской двери. — Я же не сделал тебе ничего плохого. Так может быть, ты всё-таки…       — Я постараюсь, чтобы для тебя всё закончилось быстро. Мучать тебя у меня нет никакого желания, — равнодушно бросает Шивон, открывая багажник и пытаясь что-то там найти. — Если глупостей не наделаешь, тебе просто покажется, что ты уснул.       — Как любезно с твоей стороны, — не выдерживает Хёк, съехидничав и тут же в испуге зажав рот рукой. Обернувшись, начальник службы безопасности задумчиво смотрит на Хёкджэ, но, ничего не добавив, снова отворачивается к багажнику. — «Что мне делать?! Я же совсем не знаю дорогу!» — Хёк нервно оглядывается, спешно думая, что он может предпринять: влезть на какое-то из деревьев будет трудно, так как Шивон наверняка умеет взбираться на деревья даже лучше его, учитывая физическую подготовку, добежать до трассы Хёкджэ попросту не успеет, так как Шивон наверняка его быстро догонит, а кричать здесь и вовсе будет бесполезно. Но голос в голове неожиданно рявкает — и это действует, как мощный подзатыльник, который обычно Донхэ отвешивал Кюхёну:       — «Жить хочешь или нет?! Беги отсюда, живо!»       И Хёкджэ слушается: повернувшись, он бездумно кидается прочь, не в сторону трассы, а по тропинке, ведущей дальше в лес. — «Может, мне повезёт, и я немного оторвусь от него? Тогда я смогу где-то спрятаться!» — убеждает себя Хёк, еле сдерживаясь, чтобы не закричать от страха: тогда он точно сразу выдаст себя. В панике он оглядывает всё, что видит, на бегу, пытаясь найти какие-нибудь неприметные кусты или овраг, или какое-нибудь широкое дерево, за которым можно будет спрятаться. Возможно, что-то из этого даже действительно встречалось Хёку, но в такой суматохе, перепугавшись, он практически не отличает одно от другого и мечется, как напуганный кролик.       Правда, сообразительность Шивона Хёкджэ также недооценил: он слышит, как, заметив пропажу, мужчина бежит следом за ним, даже ничего не выкрикивая вслед, чтобы не тратить силы и дыхание зря. — «Мне конец!» — понимает Хёк, и, пытаясь обернуться, он не смотрит под ноги, что было очень плохим решением. Неловко запнувшись за торчащий корень, Хёкджэ оступается и, охнув, теряет равновесие. Пытаясь удержаться на ногах, Хёк замедляется и вытягивает вперёд руки, так как его неуклюже заносит вперёд, а после сильная рука хватает Хёкджэ за ворот свитера и рывком тянет назад.       — Нет-нет, пожалуйста, нет… — жадно хватая ртом воздух, Хёк всхлипывает, пытаясь вырваться из хватки тяжело дышащего Шивона: он чувствует, как вместе с тканью свитера сильно тянет назад и цепочка кулона, зацепившаяся за шов. — Прошу, не надо…       — Я же сказал — без глупостей! — рявкает мужчина, снова сильно дёрнув Хёкджэ за ворот — и Хёк чувствует, что натяжение цепочки кулона становится очень болезненным, до полузадушенного хрипа, а после давление сразу же ослабевает. — «Кулон!» — Хёкджэ понимает, что замок цепочки просто-напросто сломался от такого давления. И, не особо думая над тем, что он делает, Хёк вырывается, пытаясь поймать падающий кулон с остатками цепочки рукой, но не успевает: украшение с поломанным замочком скрывается в высокой траве и пропадает из виду.       — «Дерись!» — кричит голос в его голове, не умолкая. — «Бей и беги! Бей же!»       — Нет! Не трогай меня! Помогите! — кричит Хёкджэ, как только голос к нему возвращается. Он не уверен, что голос в его голове — это Ынхёк, — но голос был прав в том, что сдаваться без боя нельзя, даже если сам Хёк всегда был против драк. — «Хотя бы по ссадинам и синякам Рёук что-то заподозрит и не попадёт в ловушку», — уверяет себя Хёкджэ, и, извернувшись, он напрягает мышцы руки и резко дёргает ею назад, стараясь попасть острым локтем в живот Шивона.       — Чёрт, — сипит мужчина, невольно разжимая пальцы, и Хёк тут же отшатывается вперёд, чуть было не покатившись по траве кубарем. — «Беги, беги, беги!» — продолжает кричать голос в его голове, но Хёкджэ, не слушая его, лихорадочно обшаривает траву вокруг, пытаясь найти упавший кулон. — «Брось его! Беги!»       Но Хёк не мог убежать без кулона. Шивон уже разрушил практически всё, что связывало его с братом, и кулон остался практически последней вещью, которая так остро напоминала об Ынхёке. — «Сейчас, сейчас…» — Хёк, как обезумевший, ищет этот кулон, стараясь не разрыдаться одновременно от страха и отчаяния — даже вопрос собственной жизни вдруг отступил на задний план. — «Где же он, где…»       А после Хёкджэ неожиданно получает сильный удар сзади по голове, который рывком вышибает из него сознание. Падая на холодную влажную землю, он теряет сознание, и последнее, что Хёк слышит, это мрачный голос Шивона:       — По-хорошему, значит, ты не захотел.

      ***

      Донхэ ожидал чего угодно: что Чонсу половину вечера будет уверен в том, что его просто разыгрывают, что он просто скинет трубку, предложив ребятам проспаться и вернуться к этой теме утром, но менеджер повёл себя совсем иначе. Выслушав сбивчивую, но объективно короткую речь Кюхёна, Чонсу было действительно хотел отправить парней к психиатру, раз Донхэ не перехватывает трубку и не объясняет ситуацию, но против аргумента Хичоля, выхватившего телефон, менеджер не сумел устоять. И, положа руку на сердце, за это Донхэ не осуждает менеджера: на его месте он сам бы тоже либо поверил бы такому человеку, как он сам, либо гневному воплю известного гуляки, регулярно злоупотребляющего алкоголем на пару с Ынхёком:       — Да я пить брошу, если мы врём! Чонсу, всё серьёзно!       И после таких слов Чонсу действительно начал воспринимать происходящее всерьёз: поскольку эта тема совсем не подходила для телефонного разговора, менеджер настоял, чтобы никто не принимал никаких решений без него — и заверил, что он приедет сразу же, как только возьмёт в агентстве копию закрытого дела об аварии. А вот с Хангёном, несмотря на его более отзывчивый характер, возникло гораздо больше сложностей.       — Хичоль, пойми, я верю вам, но я не могу просто взять — и организовать погоню за вашим начальником службы безопасности, — вздыхает Хангён, которого Хичоль продолжает держать на громкой связи, не прерывая звонок. — Для этого нужны веские основания, а у вас, кроме ваших предположений, нет ничего. Тут даже слово Ынхёка не особо помогло бы — он пережил столько стресса, ещё и это его сотрясение…       — Ну хоть что-то ты можешь сделать? — Хичоль не сдаётся, нервно сжимая телефон в руках и уставившись на Донхэ, как будто надеясь, что хорошая идея придёт ему в голову. — А если мы Чонсу убедим вам позвонить, что-то получится?       — А что он скажет? Даже если Чонсу скажет, что у агентства появились какие-то новые улики по части аварии — прямых доказательств угрозы жизни Ынхёка сейчас по-прежнему нет, — Чонун качает головой, беспомощно разводя руками, пока Рёук нервно расхаживает рядом с ними. — А Шивон явно не настолько глуп, чтобы нарушать правила дорожного движения в такой момент и попадаться патрульной службе.       — А когда Ынхёк вам сказал, что он с тем, кто хочет причинить ему вред? — уточняет Хангён, что-то набирая на клавиатуре, судя по звуку. — Он же как-то сел к нему в машину, и явно добровольно. Если бы Шивон уводил его силой, вы бы увидели это на камерах.       — Наверное, Шивон в чём-то прокололся уже в машине, — предполагает Кюхён, чуть подёргав Донхэ за рукав футболки. — Донхэ… ты всё молчишь.       — Я… я просто не знаю, что делать, — признаётся лидер группы, нервно вздохнув и стараясь не смотреть на умоляющий взгляд Рёука. — Хангён прав. Зацепок нет.       — Мы не можем сдаться, — упрямо возражает Хичоль, тряхнув головой. — Если мы ничего не сделаем прямо сейчас, то…       — Я прошу прощения, что влезаю в разговор, но раз нельзя организовать погоню за господином Чхве, может быть, возможно отследить машину по городским камерам? — в разговор аккуратно влезает Ёнун, который всё это время помалкивал и держался в стороне. — Если для этого не нужно особое разрешение, то можно выяснить, куда они поехали.       И после слов охранника повисает многозначительная тишина — ребята, затаив дыхание, переглядываются, обдумывая этот вариант. — «Это может сработать», — думает Донхэ, немного приободрившись. — «Если Хангён сумеет отследить, куда они поехали…»       — Это тоже будет непросто, но попробовать стоит, — соглашается Хангён, отчего все как-то разом облегчённо выдыхают. — Если они не сменили машину, то дорожные камеры могли что-то зафиксировать. Я перезвоню.       — Ёнун, ты гений, — произносит Хичоль, сбросив вызов. — Только не проболтайся Чонсу о том, что ты всё знаешь про Хёкджэ, ладно? Даже если потом всё вскроется — мы не расскажем, что ты тоже об этом узнал.       — Да, мы и так в прошлый раз чуть не довели ситуацию до твоего увольнения, — добавляет Кюхён, покосившись на рослого охранника. — Да и пока не совсем понятно, что делать с Хёкджэ, так что…       — Моя обязанность — защищать вас, так что если Хёкджэ пострадает, я тоже буду виноват, — охранник немного неловко отшучивается, коротко отмахнувшись от этой темы. — Раз сейчас он живёт по документам Ынхёка, формально он тоже в моей зоне ответственности. Да и найти его живым и здоровым сейчас гораздо важнее. И… мне жаль, что я не обратил внимание на то, что у Ынхёка и Чхве Шивона был какой-то конфликт. Если бы я знал, я бы…       — Никто не знал, — возражает Чонун, легко хлопнув охранника по плечу. — Ещё и после этой аварии Шивон был так любезен с «Ынхёком» и многие хлопоты, в том числе и разговоры с полицией, взял на себя. Тут было сложно догадаться, что что-то не так.       — Да и Хёкджэ не знал о том, что у Ынхёка с Шивоном были проблемы, — добавляет Рёук, нервно переступив с ноги на ногу и пряча дрожащие руки за спину. — И что же нам делать? Он же… он же такой доверчивый, понимаете? Если с ним уже что-то случилось… Я же себе не прощу…       — Нет, не говори так, — Хичоль делает шаг ближе к другу Хёкджэ и крепко обнимает его, погладив по спине, прерывая булькающие бормотания Рёука. — Мы их найдём. С Хёкджэ всё будет хорошо, он умный парень. Если он всем нам головы почти месяц дурил, он найдёт способ уболтать Шивона. Смог же он подать тебе весточку. Он знал, что ты всё нам расскажешь — и ринешься на помощь.       — Нести убедительную чушь он точно умеет. Он потянет время, — уверенно добавляет Кюхён, нахмурившись и поёжившись. — Лишь бы Чонсу в агентстве ничего лишнего сейчас не брякнул. Может, всё-таки от его заявления Хангён сможет организовать погоню за Шивоном?       И Донхэ не знает, что на это ответить: Чонсу в последнее время ведёт себя настолько непредсказуемо, что лидер группы уже не знает, чего от него ожидать. — «Но я и не знал, чего ожидать от Ынхёка… от Хёкджэ…» — напоминает себе Донхэ, глядя словно сквозь ребят, в пустоту. — «Но они все так уверены в нём, словно знают его всю жизнь… Как такое может быть?»       — Донхэ, не отключайся, — сильная рука Чонуна увесисто хлопает его по спине, отчего Донхэ даже пошатнулся, вздрогнув от неожиданности. — Мы понимаем, что это всё свалилось на тебя разом, но нам нужны твои навыки спикера. Кому-то придётся объяснять всё Чонсу, когда он приедет. Мы без тебя не справимся, а он только тебя более менее понимает.       — Да… да, мы расскажем Чонсу всё, что знаем, — неохотно соглашается Донхэ, вздохнув — несмотря на то, что сейчас лидер группы явно не в себе, ему приходится хоть как-то собрать мысли воедино, чтобы не сойти с ума. — Кроме… правды об этих братьях. Только не… не заставляйте меня называть его Ынхёком. Я… я просто не могу.       — Мы понимаем. Ты сможешь всё это обдумать и прийти в себя, когда мы их найдём, — примирительно предлагает Чонун, пока остальные помалкивают, встревоженно косясь на Донхэ. — Только хуже не сделай, я прошу тебя. Мы и так не знаем, что сейчас с Хёкджэ…       Донхэ растерянно кивает, больше ничего не добавляя, потому что говорить больше не о чем. — «Я не знаю, что тут вообще думать…» — понимает лидер группы. — «Но я не сумею найти покой, если не задам ему все вопросы лично. Только он сможет ответить на всё, что так мучает меня…»       И когда нервы Рёука уже накаляются до предела, Чонсу всё-таки перезванивает Кюхёну и сообщает, что дело найдено и он скоро будет, напоследок добавив:       — Из общежития не высовывайтесь. Ёнун, головой за них отвечаешь. Я выезжаю.       — Может, сами Хангёну позвоним? — предлагает Кюхён, нервно дёргая себя за шнурок тёмной толстовки. — Что-то он долго.       — Если он в кабинете, где есть доступ к камерам, связь по телефону может быть там запрещена, — предполагает Ёнун, почёсывая затылок. — Не знаю, как обстоят с этим дела в полиции, но вряд ли он сказал, что ищет машину на камерах по личному вопросу близкого человека. За это и уволить могут.       — Разумно. Тогда подождём его звонка, — решает Чонун, крепко сжав руку Рёука. — А там и Чонсу подъедет.       И, к счастью ребят, Хангён вскоре сам звонит приплясывающему от нетерпения Хичолю, и вызов снова приходится ставить на громкую связь. — «Он их нашёл?» — встрепенувшись, Донхэ прислушивается к тому, что говорит сотрудник полиции:       — Машину Шивона я нашёл. Они поехали в Дунчон-дон.       — Дунчон-дон? — переспрашивает Хичоль, растерянно покосившись на Рёука. — Не припомню, чтобы у Шивона кто-то там жил. А ты что скажешь, Рёук?       — Хёкджэ тоже там почти не бывал, — парень беспомощно разводит руками. — Но я не думаю, что даже если бы у него кто-то там был, то Шивон в такой ситуации повёз бы Хёкджэ туда из добрых побуждений.       — Район не так заселён, да ещё и лесополоса совсем рядом. Если отбросить моральную сторону вопроса — это самый логичный вариант для Шивона, — Чонун потирает шею, оглядывая остальных. — Парков много, так что есть, где затеряться.       — Там и болото есть, кажется, — бездумно брякает Кюхён, но Донхэ не сомневается: макнэ сам тут же перепугался от своего предположения, не высказанного вслух. — «Если там есть болото… Шивон не зря выбрал этот район», — уверен лидер группы, потому и осторожно обшаривает свои карманы, чтобы проверить, не выложил ли он ключи от машины. — «И времени у нас всё меньше… Надо что-то делать».       — Как далеко ты смог их отследить? — переполошился Хичоль, придвинувшись ближе к телефону, который лежит на столе. — Они нигде не останавливались?       — Судя по времени на камерах — они нигде не останавливались, — отвечает Хангён, и, пока все окружили стол, вполголоса переговариваясь, Донхэ, совсем не обдумывая свои действия, молча выходит с поста охраны. Не контролируя себя и свои ноги, которые сами ведут его, куда надо, он, не оглядываясь, уходит на парковку и находит свою машину. Пикнув брелком сигнализации, Донхэ садится в машину, на всякий случай заблокировав двери, чтобы никто не попытался ни сесть с ним в машину — ни вытащить его оттуда, — и устало наваливается руками на руль, пытаясь обдумать без посторонних голосов, что делать дальше.       — «Что я могу сделать? Поехать в Дунчон-дон? А где я буду их искать?» — думает лидер группы, тупым взглядом таращась на парковку перед собой. — «Вдобавок Ёнун просто не выпустит меня наружу, а Чонсу и вовсе не позволит никуда поехать». Но Донхэ уверен — он должен поехать, должен быть там и найти этого парня. Какая-то нелепая мысль в голове кричит о том, что Хёкджэ стоит самому разбираться со своими проблемами, раз он столько времени врал и причинял боль другим, но при этом Донхэ понимает — конфликт с Шивоном начал не Хёкджэ. — «Чтобы разобраться с тем, что происходит, я должен быть там», — думает Донхэ, поворачивая ключ зажигания в машине. — «Но как мне выехать с территории? Не выламывать же ворота…»       И Донхэ не надеялся, что ему повезёт — уговаривать Ёнуна открыть ворота было бы бесполезно — но, когда он выезжает с парковки, решив, что будет решать проблемы по мере поступления, лидер группы видит, как охрана открывает ворота для серебристой машины, в которой Донхэ смутно узнаёт машину Чонсу. — «Пора», — решает парень и уверенно жмёт на педаль газа, практически проносясь через освободившийся проход.       Донхэ искренне желал, чтобы менеджер среагировал быстро — и его машина не подмяла собой встречную машину, — но Чонсу тоже оказался опытным водителем, так как мужчина, судя по всему, резко крутанул руль, и машина успела вильнуть в сторону, чтобы уйти с пути чёрного внедорожника. — «Дунчон-дон», — напоминает себе Донхэ, вцепившись в руль и уставившись на дорогу. — «Лесополоса. Они где-то там, иначе Хангён бы уже сказал адрес, где их искать».       Единственное, что отвлекает лидера группы от тяжёлых мыслей — это истошно звенящий телефон, который приходится спешно подключить к специальному динамику в машине. И Донхэ быстро пожалел о том, что он сделал, так как Хичоль вполне мог докричаться до него и без телефона, минуя эти формальности — так громко он вопил в микрофон телефона Чонуна:       — Донхэ, ты обалдел?! Нам что, ещё и тебя по городу выслеживать?!       — Не надо меня выслеживать, на телефоне геолокация включена. Скажи лучше, где Хангён видел их в последний раз, — уверенно отвечает Донхэ, больше не отвлекаясь от дороги и остановившись перед светофором с явной неохотой. — У нас каждая секунда на счету.       — Тебя Чонсу убьёт, — в разговор влезает Кюхён, слишком нервно и прерывисто, как будто он постоянно оглядывается. — Он сейчас Ёнуна четвертует за то, что тебя выпустил, а потом за нас примется. Ты его чуть не снёс вместе с машиной, ты в курсе? Вин Дизеля решил спародировать?       — Потом извинюсь, — отмахивается Донхэ, нервно сжимая пальцами руль. — А если я не найду их — это будет уже не важно. Так где их искать?       — Последняя камера засекла их на Пунсон-ро, — отвечает Чонун, видимо, первым догадавшись, что нотации сейчас совсем неуместны и никакого эффекта не возымеют. — Дальше камер нет, но там развилка.       — Какие улицы? — уточняет лидер группы, открывая навигатор, чтобы найти эту развилку и поставить себе маршрут. Где-то вдалеке, в стороне от ребят, слышен приглушённый крик менеджера, явно недовольного происходящей ситуацией, но Донхэ сейчас это совершенно не волнует.       — Доннам-ро в обе стороны, — добавляет Чонун, и хотя бы в его голосе нет этой заразительной паники, что немного успокаивает Донхэ. — На сорок третью магистраль они не выехали — камера бы уже засекла. Но куда они потом свернули — одному Богу известно.       — Понял. Если что увижу — позвоню, — отвечает Донхэ, и сбрасывает звонок, пока до телефона не добрался менеджер, сразу же отключив звук. Ему немного стыдно за то, что сейчас Чонсу в первую очередь будет отчитывать ребят, что остались на территории общежития, но медлить, пока непонятно, поможет ли им полиция, уже было нельзя. — «Кто-то должен был взять за это ответственность — и начать действовать», — уверен Донхэ, а о выволочке, которую ему устроит менеджер, он старается не думать. — «Я не могу сидеть, сложа руки».       И до названной развилки он доезжает довольно быстро — навигатор услужливо выводит его на короткий путь, избегая главной дороги и образовавшихся вечерних пробок. Конечно, из-за этого из-под колёс то и дело выныривают зазевавшиеся кошки и птицы, но Донхэ не обращает на это внимание. Он лишь старается, чтобы полицейским патрулям не захотелось вдруг остановить его машину, потому Донхэ даже в такой момент приходится соблюдать правила дорожного движения.       — Чёрт! — Донхэ раздосадованно ударяет кулаком по рулю, понимая, что Чонун был прав — у него нет ни единой мысли о том, в какую сторону мог повернуть Шивон на своей машине, и где именно искать Ынхёка. — «Хёкджэ», — ехидно напоминает ему внутренний голос, но эту мысль Донхэ пока старается отбросить в сторону, так как ни к чему хорошему она не приведёт. С каким-то наивным желанием услышать звуки перепалки или, может быть, едущей машины, Донхэ опускает стекло в машине и пытается прислушаться к тому, что происходит снаружи.       — «Где ты, где ты, где ты…» — мысль настойчиво бьётся в голове, заставляя сердце бешено стучать. — «Если я ошибусь и поеду не туда — я не смогу тебе помочь. Где же ты?» Стараясь не впадать в панику, Донхэ смотрит то в одну сторону, то в другую, скорее беспомощно, чем надеясь, что какая-то подсказка придёт к нему свыше. Лидер группы так напуган тем, что сейчас может происходить с этим парнем, безумно похожим на Ынхёка, что ему едва хватает выдержки на то, чтобы не начать метаться по развилке, не зная, куда повернуть.       — Что это… — заприметив на обочине, в песке, что-то цветное, похожее на разрисованный чехол для телефона Ынхёка, Донхэ выходит из машины и подходит ближе, присев на корточки перед увиденным. Ошибки быть не могло — это телефон Ынхёка, поскольку этот чехол Донхэ знает слишком хорошо. Ынхёк постоянно переписывался по телефону с кем-то, и потому все тончайшие детали узора чехла лидер группы уже мог бы перерисовать по памяти — настолько часто ему приходилось смотреть на этот чехол, чтобы не таращиться так открыто на самого Ынхёка. — «А ведь он, наверное, переписывался с братом… с Хёкджэ…» — предполагает Донхэ, медленно протягивая руку к телефону. — «А я не знал и… так злился… Но ведь он не обязан был рассказывать мне о брате, правда?»       — Значит, они проезжали здесь, — резюмирует лидер группы, поднимая телефон и, отряхнув его от песка, пытается его включить. Несмотря на то, что экран разбит, Донхэ надеется, что чехол защитил телефон от сильных повреждений. Но разбитый экран, покрытый цепочкой трещин, похожих на паутину, так и остаётся чёрным. И эти трещины кажутся Донхэ подозрительно знакомыми, хоть он и не понимает сперва, почему.       — Нет… — выдыхает лидер группы, когда осознание вспышкой накрывает его: точно также, в верхней части головы, был повреждён череп того близнеца, которого Донхэ видел в морге. Точно также, с большим перекосом на одну сторону, выглядели травмы Ынхёка, которого все приняли за Хёкджэ. И это отчасти подстёгивает Донхэ, а отчасти — срубает все оковы с его самоконтроля. Поднявшись на ноги, он возвращается в машину и снова перезванивает Чонуну, оставив свой сотовый на подставке и уверенно выруливая в нужную сторону.       — Ну что, есть новости? — интересуется Чонун, приняв звонок практически тут же. — Где ты сейчас?       — На развилке. Я нашёл телефон Ынхёка, — отвечает Донхэ, медленно проезжая по дороге и внимательно осматривая обочину и все ближайшие повороты. — Он разбит, но он дал мне подсказку, куда они могли поехать.       — Думаешь, Ынхёк его из машины выбросил, чтобы мы поняли, куда они поехали? — встревает Кюхён, присоединившись к разговору. — Может, он ещё какую подсказку оставил?       — Нет… не думаю, что это он выбросил, — лидер группы морщится, к своему неудовольствию понимая, что за это время он начал разбираться в поведении Хёкджэ, чтобы говорить об этом с подобной уверенностью. — Он так накричал на меня за то, что я взял его телефон без спроса. Он бы не выкинул его из машины.       — И в какую сторону они поехали? — тут же уточняет Кюхён, сменив тему для разговора на более насущную. — Давай быстрее, пока Хичоль и Рёук Чонсу отвлекают.       — Они свернули в сторону сорок третьей магистрали, — отвечает Донхэ, притормозив и задумчиво таращась на свежие следы от шин, ведущие в лес: слова макнэ о том, что остальные мемберы сейчас в общежитии и не поехали следом за ним, немного успокаивают лидера группы. — И, кажется, свернули в лес. Я еду туда.       — Донхэ, живо возвращайся, — неожиданно возникший голос Чонсу, мрачный как никогда, не предвещает ничего хорошего, но впервые лидера группы этот голос совсем не пугает. — Я у тебя права пожизненно отберу, Шумахер недоделанный. Я готов поверить в то, что Ынхёк в опасности, хоть вся эта история выглядит крайне сомнительной, но ты должен вернуться. Я вызову полицию как ваш представитель — и мы во всём разберёмся.       — У нас мало времени, Чонсу, — возражает Донхэ, медленно проезжая по колее всё глубже в лес. — Вызывай полицию, пока не стало слишком поздно. Они где-то на Доннам-ро — я нашёл телефон Ынхёка на обочине по направлению к сорок третьей магистрали. Думаю, они поехали в лес. Я проверю.       — Нет, ты не поедешь туда. Это может быть опасно, — наверное, впервые Донхэ слышит в голосе менеджера, помимо недовольства, неприкрытое беспокойство — Чонсу даже впервые срывается на взволнованный окрик. — Донхэ?! Донхэ, не смей туда соваться! Я звоню в полицию!       — Лучше поторопись, Чонсу, — выпаливает лидер группы и тут же сбрасывает звонок, выключая звук. Он решает не выключать телефон на всякий случай, ведь если Шивона и Хёкджэ здесь нет, Донхэ снова придётся звонить менеджеру и просить о помощи. — «Следы свежие. Это ведь не может быть совпадением?» — предполагает Донхэ, нервно вглядываясь вперёд, пытаясь разглядеть машину, к которой он подъезжает и рядом с которой останавливается. — «Это не рабочая машина Шивона. Но Ёнун сказал, что все машины остались на стоянке, так что пока это ничего не доказывает…»       — Ынхёк? — Донхэ приходится преодолеть себя, чтобы позвать Хёкджэ по имени его брата — он не представляет, как теперь перед всеми называть его Ынхёком, но другого выхода сейчас попросту нет. — «Шивон может ещё не знать о том, что Рёук нам всё рассказал…» — думает лидер группы, спешно выбравшись из машины и подбежав к незнакомой тёмной машине. Взволнованно заглядывая внутрь через стекло, он понимает, что ни Шивона, ни Хёкджэ в машине нет.       — Где же ты?.. — спрашивает Донхэ, беспокойно оглядываясь: он уверен, что это не машина каких-нибудь случайных туристов, ведь те наверняка бы съехали с тропы, чтобы освободить дорогу другим проезжающим. — «Это точно машина Шивона, и он не ждал здесь случайных гостей…» — понимает лидер группы, и от этого ему становится очень страшно. — «Что же он может сделать с Хёкджэ?»       — Нет-нет-нет… — бормочет Донхэ, испуганно оглядываясь и пытаясь понять, куда Шивон и Хёкджэ могли деться. — Нет, Боже, прошу… Я не могу потерять ещё и его… Помоги мне найти его, молю Тебя…       И парень не надеялся, что ответ придёт ему в голову сразу же: если бы он лучше ориентировался в лесу, то, наверное, смог бы понять, куда направились Шивон и Хёкджэ. — «Я должен позвонить Чонсу», — Донхэ решает, что машина может стать уликой, да и чтобы искать их в лесу, и особенно на болотистой территории, понадобится больше людей, в том числе профессионалов. — «Если я буду плутать по лесу, я только потеряю время…» — с этой мыслью, отчаянной попыткой сохранять здравое состояние рассудка, Донхэ тянется за своим телефоном, но осекается: ему кажется, что ветер доносит до него негромкий голос, такой знакомый, до сдавливающей сердце боли:       — «Помоги… помоги…»       — Ынхёк? — Донхэ замирает, вслушавшись в шорохи и шум леса: он надеется, что снова услышит этот голос или какие-то подозрительные звуки наподобие спора, перепалки или даже драки привлекут его внимание. Но ничего необычного Донхэ больше не слышит, и когда лидер группы уже понимает, что этот голос звучал лишь в его голове, отголоски доносятся до него вновь:       — «Помоги…»       — Ынхёк, это ты? — обычно Донхэ не верит в то, что мёртвые могут вернуться с того света наяву, но сейчас ему так страшно, что он готов поверить во всё, что угодно. Вдобавок и те слова Хёкджэ о том, что у братьев-близнецов была особенная связь, только укрепляют веру Донхэ. Притворяясь Ынхёком, Хёкджэ говорил о том, что братья ощущали друг друга на расстоянии — и не теряли надежду найти друг друга вновь. — «Возможно, это и есть та самая связь?» — парень не решается спросить об этом вслух, поскольку сейчас его волнует совсем другое. Спешно оглядываясь, Донхэ с надеждой шепчет:       — Помоги найти его, прошу тебя…       Вместо конкретного ответа, на который так наивно рассчитывал Донхэ, по какому-то наитию он обретает уверенность в том, что нужно идти по тропе глубже в лес — и как можно скорее. Не сомневаясь и не отвлекаясь на звонок менеджеру, Донхэ бросается вперёд по тропе, с единственной мыслью, что продолжает настойчиво стучать в его голове:       — «Надеюсь, я не ошибся. Сейчас я не могу ошибиться. Пожалуйста, будь в порядке. Пожалуйста…»