Вихри тёмной материи

Кто вразумит, кто мне тыкнет пальцем в то

Что забыл по пути в этот сказочный мирок

Быть таким, чтоб они поднимали тут вопрос

Кто я трус или лидер в глаза этих скотов

DK — Пощады

      Несмотря на готовность Джона ставить раком все запары исследования материи и её саму в частности, а также комиссию по грантам с их грязными — но необходимыми — бумажками, воскресенье, полное изнурительной работы, пока не давало нужных результатов.       Молли, его ассистентка, которая могла бы быть признана неоспоримой мазохисткой из-за своего бараньего упорства в работе с Джоном, стала вишенкой на торте. В середине дня эта женщина ворвалась в лабораторию, как ураган, решивший навести порядок среди хаоса. Конечно же, получилось как обычно — ровно наоборот.       Откидывая назад распущенные русые волосы, обрамляющие уставшее лицо, и с порога покрывая Харриса отборными оскорблениями, Молли сверлила взглядом из-под очков скрючившегося за столом Джона. Эти очки, низко сидящие на носу, придавали ей строгость. Учёная была одета в белый лабораторный халат, который, вопреки всей аккуратности Молли и умелому ношению, выглядел слегка помятым. Под ним виднелись светлая блузка и тёмные брюки, скроенные будто бы на зло современной моде. Молли никогда не уделяла должного внимания своему стилю. А ведь Джон не раз предлагал ей сменить имидж!       — Молли, когда ты уже износишь весь гардероб своей прабабки? — кричал вслед ассистентке учёный со своего рабочего места, карикатурно складывая руки рупором и откидываясь на кресле.       — Когда ты перестанешь отравлять мне жизнь, — выплюнула Молли, прежде чем громко хлопнуть дверью, оставляя свою головную боль позади.       — Интересно, это твой способ протестовать против моды? — деловито поинтересовался Джон, окинув взглядом девушку, смотрящую на него коршуном. Кажется, она была ему не рада, но это лишь догадки. И когда это у неё перестал дёргаться глаз при контакте с ним? Джон, боже, да ты сдаёшь позиции!       Не прямо предлагал, просто намекал.       Но, естественно, его ценные и редкие советы оставили без должного внимания, потому Джон снова был обречён на визуальное изнасилование его нежного зрительного анализатора этим преступлением против дизайнеров и простых трудяг со вкусом.       Лаборатория, убранная на скорую руку, сотрясалась от препирания учёных вот уже не первый час. Их совместная деятельность была похожа на поле битвы: взрывы, крики, клоки вырванных волос (пока, что удивительно, лишь образно). Два человека со взрывными темпераментами не оставляли этой лаборатории ни единого шанса на спокойное существование, пока они рядом. Миллионная перепроверка расчётов не помогла выявить ошибку, входные данные, если верить вою и матам Молли, сверившей их триста раз, были в полном порядке, человеческий фактор исключался априори — ведь всем известно, что в эту альма-матер научных задротов нормальным людям не попасть. Значит, проблема крылась в программе. Да лучше б метеорит разнёс в щепки город!       Для Джона, блестящего космолога, создание и отладка кода всегда были испытанием. Несмотря на его глубокие знания и понимание сложных теоретических концепций, он часто находился в тупике, пытаясь перевести эти идеи в строчки кода. Алгоритмы казались ему непроходимым лабиринтом, каждый поворот которого требовал усилий и порой казался лишённым логики.       За всё время рабства Молли их с Молли тягостного сотрудничества учёная не раз уговаривала упёртого коллегу взять в лабу толкового программиста, который облегчил бы им всем работу. Джон не был бы самим собой, согласись он на ещё одного "лишнего" разгильдяя под носом. Потому, со скрипом и страданиями, они писали все необходимые анализирующие программы самостоятельно.       Молли, тяжело вздохнув, решилась на очередную попытку. Она могла быть вежливой, когда того требовала ситуация:       — Знаешь, Джон, — девушка, недовольно скривив губы, облокотилась на стол рядом с учёным и осуждающе-язвительно разглядывала его. В её руках опасно вертелись и поблёскивали в ярком электрическом свете ножницы. И не поймёшь же, планирует она план убийства детальнее или старается удержаться от холодного оружия в кое-чьём глазу.       — Если бы здесь был кто-то, кто понимает в коде не меньше, чем ты в космосе, — Молли резким движением подвинула к Джону стопку бумаг, стукнувшуюся о чужой локоть. На жалкую попытку задобрить лабораторное чудище только промычало что-то непонятное. Непросто говорить, когда покоишься мордой на столе. Что ж, лесть в таких случаях никогда не работала. Яд и ехидство в голосе Молли всегда омрачали её сладкие слова, да настолько, что даже глухой бы различил в них жирневший пласт неестественности. — Может, мы бы уже решили эту проблему, — она бросила взгляд на разбросанные бумаги и экран с ошибками, добавляя как можно больше давления в голос. — Пять часов пустой работы говорят сами за себя! — Молли невольно повысила тон, всплеснув руками.       Каждое её слово врезалось в Джона как холодный нож. Он чувствовал, как его раздражение нарастает. Стерва была права — помощь бы в разы ускорила процесс. Но Джон был упрям и не позволял себе искать более простые решения. С глубоким вздохом он откинул бумаги, которые уже успели надоесть, и откинулся на спинку стула, вальяжно закинув руки за голову. Посади свинью за стол, она и...       — Мне показалось, или ты не веришь в мои– наши силы?       Молли правда пыталась не закатить глаза. Со времен работы в этой лаборатории под началом самоуверенного козла — не будем показывать пальцем — за девушкой закрепилась эта не лучшая привычка.       — Нет, не верю! — коротко и ясно отсекла учёная, наклонившись вперёд так, чтобы можно было как можно эффективнее впериться в коллегу взглядом. Парень хмурости на её лице не замечал, предпочитая рассматривать кипящую за окнами лаборатории жизнь. — Джон, нормальные люди делегируют обязанности, а не взваливают всё на себя, замедляя работу и мучаясь как рыба на солнцепёке.       — Как раз поэтому ты всё ещё не уволена. Кто-то же должен делать грязную работу? — Джон попытался съязвить в своей характерной манере, скрывая раздражение за сарказмом.       Напускную доброжелательность Молли как ветром сдуло, она молниеносно спрыгнула со стола, не сдерживась:       — Ебучая ты паскуда! Как я вообще когда-то могла быть в тебя влюблена?!       Ох, это надолго.       Когда раздражение ассистентки достигало пика, она пускалась в долгое и упорное поношение Джона по всем фронтам, однако преимущественно Молли песочила его за то, что сама и была когда-то в него влюблена. От последнего слова парень невольно скривился, оно не вызывало у него ничего, кроме непонимания и отвращения. Харрис, собственно, здесь в чём виноват? Да, он пользовался безотказностью девушки в работе, скидывая поверх её обязанностей ещё кучу дел, с которыми сам не хотел разбираться. Но ведь он не подставлял к её виску дуло пистолета, заставляя работать сверхурочно и ничего не давая взамен. Она сама сделала свой выбор.       Концепция тёмной материи для него намного понятнее и роднее, чем концепция романтических отношений. Тёмная материя — это чётко определённый научный термин, загадка вселенной, которую можно разгадывать с помощью расчётов, формул и наблюдений. Он тратил часы, дни, недели, пытаясь постичь её природу, и каждый раз находил в этом удовлетворение, как в разгадке сложной головоломки.       Он не влюблялся, не хотел с кем-либо потрахаться, не грезил о свиданиях и был счастлив. Это был мир, который он не понимал и не чувствовал необходимости понимать.              Серьёзно объясняться с окружающими Джон не считал необходимым. Не их ебаное дело. Даже если единственные крошки, побывавшие в трусах перспективного исследователя, были хлебными.       Измываться над людьми идиотскими ответами ему никто не запрещал:

— Тебя ни разу ни с кем не видели. Ты когда последний раз с кем-то спал?

— Никогда. Секс для бедных, которые не могут найти себе развлечение получше. А ещё не хочу заболеть хламидиозом и скоропостижно сдохнуть, лишив эту тупорылую планету единственного шанса на просветление — меня!

      С самым раздражающим февральским праздником сопливых идиотов у него ассоциировался только брат, с энтузиазмом заполнявший каждый уголок их комнаты этими мелкими сердечками и мягкими игрушками. Он, краснея и отводя взгляд, рассказывал Джону, как очередная девочка с параллели робко вручала ему розовый клочок переработанного дерева. Для Джона это было как смотреть на диковинный праздник на другой планете — что-то настолько далёкое и неприменимое к его жизни, что он просто отмахивался от этого. Парень слушал эти рассказы и поедал подаренный Ло шоколад — единственный плюс массового сумасшествия в середине месяца.       — ...и Ноа пригласил меня на свидание, похвалил мой наряд. Мы тогда... Знаешь, что?! В том ресторане курица в цезаре была суше твоей личности, придурок! Мне пришлось запивать его дорогущим красным вином, чтобы не подавиться, — тирада Молли не прекращалась, заметил Джон, отключившись от неприятных и давно избитых мыслей. Он ни к чему не придёт, сколько бы ни думал об этом.       В ожидании окончания разочарованных воплей, парень решил уделить время проверке почты. Ни он, ни Молли сегодня не проверяли её, даже на уведомления внимания не обращали.       Подтянув поближе клавиатуру, он постарался сосредоточиться на экране. Громкие эмоциональные всплески Молли с её яркими и красочными описаниями каждого парня, которого она только встречала в своей жизни — самые конченые из них были терпимее тебя! — казались ему белым шумом, который можно было игнорировать. Наблюдая краем глаза, как её руки все ещё сжимаются в кулаки от гнева, он открыл почту, надеясь, что хотя бы это занятие не вызовет у него дополнительных головных болей.              Экран заполнился привычным списком непрочитанных сообщений. Джон лениво надавил на кнопку «Обновить», и список начал заполняться новыми письмами, среди которых уже можно было различить немногочисленные сообщения от коллег, напоминания о встречах и несколько рекламных рассылок. Он быстро пролистал их, ища что-то важное.

      Мусор.

      Реклама.

      Мусор.

      Комиссия по грантам.

      Мусо–

      — Комиссия! — воскликнул Джон, встрепенувшись на месте, тут же клацая на долгожданное сообщение.       — Ответила?! — Молли, позабыв обо всех недосказанных оскорблениях, подлетела к столу и стала отпихивать учёного в попытке протиснуться к экрану. Будто она чуть подальше нихрена бы не разглядела. Однако в их случае это дело принципа.       — Нет, — буркнул Джон, ладонью отодвигая от лица локоть настырной ассистентки, — распалась.       Нет, он не мог промолчать. Забыли, с кем имеете дело?              Перейдя к ответу комиссии, учёным открылось сообщение, отправленное Харрисом ранее:       Уважаемая комиссия по грантам,       Меня зовут Джон Дейви Харрис, я подал заявку на участие в конкурсе на получение гранта на исследование тёмной материи. Мне было бы очень полезно узнать, каковы мои шансы на получение гранта и есть ли какие-либо аспекты моего проекта, которые, по вашему мнению, нуждаются в доработке или уточнении. Любая обратная связь будет для меня очень ценна.       Заранее благодарю за ваше время и внимание.       С уважением,       Джон Дейви Харрис       Ниже был ответ комиссии, датируемый сегодняшним числом:       Уважаемый Джон Дейви Харрис,       Благодарим вас за ваш интерес к нашему гранту и за подачу заявки на исследование. Мы высоко ценим ваш проект и вашу страсть к науке. На данный момент процесс отбора продолжается, и мы ещё не приняли окончательного решения относительно распределения грантов. Мы рекомендуем вам продолжать совершенствовать ваш проект и учитывать обратную связь, полученную от рецензентов. Если у вас есть конкретные вопросы или аспекты проекта, которые вы хотели бы обсудить, пожалуйста, не стесняйтесь обращаться к нам. Желаем вам успехов в вашем исследовании.       С уважением,       Комиссия по грантам       — Оу, — было единственной реакцией Молли.       Харрис с нетерпением ждал ясного и обнадёживающего ответа, который обычно приходил на его исследования. Однако в этот раз он увидел лишь размытые фразы и обтекаемые формулировки, которые не давали конкретного ответа.       Джон сначала замер, не веря своим глазам. Он медленно стал перечитывать текст, пытаясь уловить хоть какую-то ясность. Но каждое слово, каждое предложение только усугубляло его растущее чувство тревоги. Ответ был полон общих фраз, ничего конкретного и утешительного.       Когда парень, наконец, оторвался от экрана, лицо оставалось спокойным, хотя его внутреннее состояние было далеко от равновесия. Молли больше не издавала ни звука. За годы работы вместе они впервые сталкиваются с такой обычной для большинства, но принципиально новой ситуацией для Харриса. В его глазах промелькнул блеск отчаяния, который он стремился скрыть. Молли больше не издавала ни звука. Она стояла, сжав руки в кулаки, ощущая напряжение, которое повисло в воздухе, как электрическая буря.       Это молчание было необычно — здесь не было привычного ворчания или резких комментариев Молли, только тревожное ожидание, словно воздух в лаборатории становился гуще с каждой секундой.       Неужели ему в итоге откажут в финансировании?.. Почему они сомневаются в его исследовании? Есть кандидат лучше?       — Надеюсь, это не поминальное молчание, — чужой голос проник в напряжённый воздух, как лезвие сквозь ткань. Фантомный купол напряжения, повисший над учёными, разбился вдребезги о слова, казалось бы, призрака, пришедшего поглумиться над Харрисом и его маячившим на горизонте провалом.       Однако, обернувшись, Джон понял, что низкий голос принадлежит не какому-то исчадью ада, — хотя-я-я... — а Харперу, стоящему со скрещенными руками в проходе.       Молли, поняв, что она здесь сейчас отвечает за коммуникации — боже, ей недоплачивают — деликатно начала:       — Такое дело...       — В любом случае, не твоё собачье, — резко прервал её Харрис, желая избавиться от нежелательного гостя. В его словах звучала явная раздражённость, а в уме проносились самые колкие обзывательства. Нежелательный коллега, гость, кум, брат, сват... Харпер, в тебе нет ни хрена желательного.       Затрещина, прилетевшая откуда не ждали, отрезвила учёного. Вылетевшие из глаз искры будто бы собрали в кучку мозги — вот такая странная корреляция. Мир — удивительная штука.       — Закрой пасть! — прошипела Молли с видом укоряющей мамочки, гневно сверкая глазами. Дилан, так и не сдвинувшийся с места, наблюдал за ситуацией с невозмутимым интересом. На его лице играла тонкая усмешка, но он продолжал молчать. Проглотил, что ли, его хамство? — Нам бы, на самом деле, не помешала помощь, — едва открывшийся рот Харриса тут же закрыла шустрая женская ладонь, другая рука скользнула к шее, предплечьем припечатывая парня к сидению. Кажись, у этой маньячки подох последний нейрон, и она решила взять его в удушающий. Какая бесславная смерть... — Если ты не занят, конечно. Мы, наверное, отвлекли тебя?       — Не занят, — усмехнулся Харпер, проходя в лабораторию и неспешно прикрывая дверь.       Молли, видимо, стараясь выглядеть презентабельнее, убрала руку от его рта. Ошибка.       — Ой ли? — сладко усмехнулся Джон, прищурившись. Во второй раз заткнуть его не получится, Джон готов к нападкам! — Ещё утром у тебя перед лабораторией была куча аппаратуры, которую стоило бы разобрать, — не упуская последнего шанса отделаться от визитёра, продолжал он.       — Нанял рабочих. За пару часов всё подготовят. — Сволочь.       Молли с неестественной лыбой, опустилась к уху Харриса и затараторила:       — Либо ты затыкаешься и даёшь ему помочь нам с кодом, либо, — хватка вернулась на его лицо с удвоенной силой, а аккуратные ноготки впились в щёку, — я прямо сейчас пишу увольнительную, и ты разбираешься и с проектом, и с грантами, и с кодом, и с будущей бюрократией, которую вечно скидываешь на меня, сам!       Блять. В каком же он дерьме.

Если за — ты в комплиментах

Если против — негодяй

Если бегать по воде, то ты потопишь всех утят

Делал то, что должен делать

Много делал нехотя

Я ищу себе замену, кто во мне поселится?

DK — Крути