Unhealthy competition. Back to Berlin.

POV Rebecca. Настойчивый звонок мобильного принудил разлепить сопротивляющиеся веки. Нащупав на тумбе телефон и посмотрев на дисплей, я дрогнула, мгновенно просыпаясь. Звонил Дэвид Йост. «Ребекка, буду у тебя в течение пятнадцати минут. Через пару часов интервью с твоим участием. Будь готова.» Переговорив с продюсером, я подскочила, будто ошпаренная, пытаясь понять, что нужно сделать в первую очередь. Сонный разум отказывался воспринимать абсолютно любую информацию. Я металась по номеру, стараясь сообразить, во что мне нужно одеться и не забыть перед этим принять душ, пока причина моего сегодняшнего адского недосыпа продолжала мирно спать. Какого хрена, Каулитц? - Том! – я что есть сил пихнула брюнета, мгновенно услышав что-то нечленораздельное – Том, просыпайся! Слышишь?! Парень зашевелился, приоткрывая один глаз, и тут же зевнул, уже стараясь словить некоторую концентрацию. Наверное, не такого пробуждения он ожидал. Что же, я предупреждала его насчет раннего подъема, хотя Йост умудрился разбудить меня на драгоценных полчаса раньше ненавистной мелодии будильника. Том приподнялся, осматривая меня сонно-ленивым взглядом. Я понимала его, как никто, но у меня не было ни единой минуты любоваться своим персональным маньяком и уж тем более нежничать с ним. - Вот ответь честно, ты всегда с утра либо потерянная либо агрессивная? – парень в очередной раз зевнул, полоснув по слуху своей утренней хрипотцой в голосе – Неужели не выспалась? И он еще шутить вздумал? Этот заносчивый брюнет путал все мои мысли и последовательность действий, находясь на максимально близком расстоянии ко мне. Голова отключалась, и я могла думать только тем местом, где сосредотачивалось все желание быть с ним в моменте. Какая же ты глупая дура, Нойманн. Он лепит из тебя все, что захочет, будто ты пластилиновая. - Не до твоего долбаного сарказма – я кинула на постель его шмотки, наблюдая за дремлющей игривостью во взгляде старшего Каулитца – Будь добр, уберись из моего номера поскорее, здесь минут через десять будет Йост – Брови Тома метнулись вверх, что заставило меня нахмуриться, призывно демонстрируя все мое недовольство – Умоляю, Том, давай не будем создавать друг другу проблемы. Конечно, именно этого он и ожидал. Моего умоляющего тона и просящих глаз, заглядывающих в его кареглазую бездну. Наверное, не отказался бы, чтобы я и на колени перед Его Высочеством встала. А как ты вчера огорчился, понадеявшись, что я сделаю тебе приятно, не так ли, Томми? Я ведь вижу тебя насквозь, теперь я слишком многое знаю. Он медлит еще несколько секунд, затем начинает одеваться, вызывая облегчение во всем теле. Я бы не пережила очередных нравоучений от Дэвида, поймай он здесь Тома. Не хотелось вариться в новой порции предупреждений, особенно перед серьезным выступлением. Моя вера в собственные силы была довольно прочной после подписания контракта с лейблом, однако, я понимала, что вряд ли сольная карьера поможет мне когда-нибудь собрать восемьдесят тысяч зрителей. Фестивали получали такой наплыв людей за счет разнообразия в музыке, так что я не тешила себя пустыми иллюзиями, понимая, каким трудом исполнители-легенды добивались такого количества поклонников на своих выступлениях. - Какого дьявола Йост забыл у тебя в... – Том запнулся на полуслове – Послушай, а который сейчас час, Бекс? - Уже слишком поздно, чтобы задавать такие вопросы, Том – я потянула старшего из близнецов за руки к выходу из номера, кожей ощущая его растерянность и непонимание сложившейся ситуации – Я уезжаю на интервью буквально…сейчас. Шайсе, времени на душ все меньше! – выталкиваю парня за дверь, отрывисто целуя в губы – Смойся к себе без промедлений, Том, я тебя прошу. Он кивает, в сотый раз прихлопнутый зевотой, и в полудреме отправляется к себе. Мысленно ликуя, что Том не пересечется с Йостом, закрываю дверь и на небывалых скоростях принимаю душ, пытаясь понять, что за беседа меня ждет и к чему стоит готовиться. Сон пленил, настоятельно рекомендуя вернуться в мир грез. Еще никогда в моей жизни не случалось подобного: спать, стоя под прохладными струями воды. Я понимала, что выгляжу плохо ровно до тех пор, пока не посмотрелась в зеркало. Нет, Ребекка, ты выглядишь кошмарно. Положила все оставшиеся силы на крики и жаркие объятия, да? Теперь жалеешь? Думаю, жалеть придется Дэву, что вообще связался с такой нелепостью, как я. Которая не умела держать себя в руках, шла против системы, нарушала все, что можно было нарушить и не могла отказать обладателю роскошных музыкальных пальцев. Наверное, было бы гораздо проще себя контролировать, если бы не очередное выступление с группой. Не было бы столь бешеного выплеска чувств, дремавших, пока между мной и Каулитцем витало огромное расстояние. Я ведь держалась, когда была занята записью и выступлениями, я думала о Томе лишь перед сном, когда падала в постель, прихлопнутая усталостью. А теперь, когда он постоянно находился рядом, оказывая невидимые другим знаки внимания, я теряла всю концентрацию на деле и не могла взять себя в руки. «Ребекка, я настоятельно прошу тебя держаться от Тома на расстоянии. Хотя бы ты услышь меня, раз нашему хулигану это не под силу.» После того поцелуя Йост конечно же переговорил со мной, да я и сама знала о каждом своем проступке, но держаться было непросто. Временами я чувствовала себя одной из поклонниц Каулитца, которые готовы молиться на своего кумира сутками напролет. Брось, Бекка, ты и преклонение перед кем-то? Преклонение перед Томом? Какой бред. Правильно, бред. Мы с ним играли в эту игру на равных, спотыкаясь о запреты и ограничения, но таковы были реалии шоу-бизнеса, где правили иные порядки. В очередной раз хотелось курить. Был бы Каулитц сейчас рядом – обязательно бы выудила из его пачки никотиновую палочку. Представив, каким нелепым выглядело бы мое курение, усмехнулась, ощущая некоторую нервозность. Еще одно интервью, в котором придется вывернуть наизнанку душу. Еще одно интервью, где придется лгать, не отводя взгляда. Очередные слова, из которых изъяли правду. - Что с тобой? – интересуется Дэвид, отвлекаясь от своего айфона – Не хочешь поговорить? О чем поговорить? О том, что связался обязательствами с нарушительницей? С той, у которой возникли сотни вопросов при малейшем расхождении с ее вымышленной вселенной, в которой никто никому ничего не должен? Самой тошно от собственной наивности, этому чувству в музыкальном мире не место. Нужно было собрать всю волю в кулак и научиться бесстрашно плавать посреди акул, чувствуя их энергию. Нужно было оставить позади все добро, что грело изнутри и включить жестокость, потому что без нее я вряд ли потяну все это и дальше. Полгода музыкальной карьеры Ребекки Нойманн дались с большим трудом. Перестань убиваться этими абсолютно нездоровыми мыслями, глупая. - Опасаюсь очередного интервью и…очередной лжи – неохотно проговорила я, посматривая в окно – Дэвид, прости. В который раз прости, просто я… - Это тяжело – мужчина не дает договорить – В самом начале это сложно, хотя твоя голова уже должна слегка кружиться, потому что мы добились определенного успеха – теперь я смотрела точно на Йоста – Ребекка, тебе только предстоит узнать, что это такое – мир большой музыки. Если ты вдруг говорила об этом с Томом или, например, Билл наплел тебе про свой опыт… Опыт Билла слишком плачевный и повторять его я не хочу. Работать без нормального отдыха, пустив под откос здоровье и львиный кусок ментального состояния. Могла ли я завидовать этому? Конечно, нет. Ощутить все это на своей шкуре? Нет. А если придется? Если я смогу вырваться поближе к звездам, преодолевая трудности? Не этого ли я хотела, заявившись на кастинг того шоу? Разве не ликовала, попав в яблочко с первого раза? Разве не обрадовалась, когда со мной связался Дэвид Йост, судивший выступления, и предложил начать двигаться к мечте в его группе? Разве тебе не было больно, Бекка? Tokio Hotel доставили тебе массу неудобств и также забрали огромную часть морального состояния. Раскрошили в щепки уверенность и чувство собственного достоинства. Да заткнись, я больше не желаю тебя слушать. Беседы с внутренним голосом сводили с ума гораздо изощреннее, чем это в свое время делали Каулитцы. Во мне будто жили два человека и яростные споры были их константой. Голова разламывалась в такие моменты, и я ненавидела себя за наивность, за слабость, за неумение изворачиваться и выходить сухой из воды при любых обстоятельствах. Мне срочно нужно этому научиться. - Я не могу опираться на опыт парней, у меня другая история – я выдержала паузу в пару секунд – Просто…подписать меня на лейбл – слишком серьезный шаг. Я постоянно думаю, что все провалю, что не оправдаю ожиданий, ведь чисто вытянуть пару песен ничего не значит. Ведь я – не значимая часть Tokio Hotel, я…просто их временный участник. - Конечно, ты не Tokio Hotel и ты даже не одна из них теперь – заулыбался Йост – Ты самостоятельный артист со своим стилем, талантливый артист, Ребекка. Ты ведь и сама это знаешь, иначе зачем отправилась на то шоу? Почему тебе было так принципиально выиграть конкурс? Потому что я всегда шагала за мечтой. С тех самых пор, как на мой тринадцатый день рождения родители подарили мне гитару, приняв за чистую монету мое желание стать музыкантом. Мои слова действительно были пропитаны правдой, но я не ожидала, насколько тепло они будут восприняты самыми важными людьми в моей жизни. И закрутилось. Я горела каждым занятием, стирала в кровь пальцы, морщась от нестерпимой боли, но упорно шла к цели. Я не предавала мечту, крепко держала ее за хвост, а она вырывалась, намекая, что нам не по пути. Я тебя приручу, ты ведь не думаешь, что такие юные бунтари, как я, опускают руки? И вот теперь на освещенном пути к собственному успеху я опускала руки. Боялась, пятилась назад, запутавшаяся в отношениях, своей карьере и во лжи, каждую из которой стоило помнить, иначе все рухнет, приведет к неминуемым последствиям. - Мной двигало желание показать, что я стою того, чтобы меня заметили – кратко отозвалась я, потупив взгляд на свои острые колени. - Тебя заметили, Ребекка – я чувствовала, что Дэвид все еще улыбался – Так что же поменялось в твоем желании быть замеченной? - Как ни странно – все. Мне сложно лгать публике, увиливать – Я выдохнула, по привычке сцепив пальцы в замок. Мне не стоило влюбляться – Появившись в Tokio Hotel, я хотела делать свою работу и только, быть на том месте, на котором мне позволили быть… – а ведь он и правда позволил мне быть рядом – но все изначально завертелось неправильно, все пошло под откос. - Два продолжительных гастрольных тура, европейские и американские лавры, приглашение стать подписанным на лейбл артистом – это неправильно? – замечаю удивление Дэвида и теряюсь еще больше – Ребекка, я не в первый раз наблюдаю у начинающих артистов тенденцию терять хватку, стоит им нос к носу столкнуться с некоторыми сложностями. Поверь, они решаемы. И, да, насчет лжи, которая так тебя тревожит: врать и недоговаривать – разные вещи – ага, две стороны одной медали – Вы с Томом переступили черту, ведь я предупреждал, что романтические отношения в группе под запретом, но все же я не такой черствый, чтобы запрещать вам друг друга любить – не поднимая взгляда, качаю головой – Только делайте это дома, у меня нет времени решать еще и ваши амурные дела. Взявшись за тебя, я окончательно погряз в рабочих вопросах, но все же я не сдаюсь и прошу от тебя того же. Четкое разграничение работы и личных отношений – вот с чем нужно было смириться. В первую очередь Тому – не мне. Он будто нарочно касался меня, пробуждая дрожь во всем теле, и контроль улетал на другие галактики. Сначала эта нездоровая конкуренция, не позволяющая мне спокойно дышать и изводящая каждым взглядом, а теперь и нездоровая любовь, полная запретов. Жить со всем этим было невыносимо, но попробовать определенно стоило, иначе планктон я бесхребетный, а не Ребекка Нойманн, которой серьезно увлекся сам Том Каулитц – ловелас и разбиватель девичьих сердец, растоптавший их своими непомерно дорогостоящими кедами. - Думаю, тебе нужно поговорить с Томом, потому что я сделаю все, что в моих силах, Дэвид – помолчав, я продолжила – Что меня ждет на интервью? Есть ли у тебя примерный список вопросов, так я бы смогла подготовиться, чтобы чувствовать себя увереннее. Мне требовалась уверенность, потому что беседа как всегда не ограничится только работой. Мне снова придется недоговаривать и улыбаться, быть не собой и чувствовать боль за отсутствие искренности. - Будь собой, Ребекка, не думаю, что разговор зайдет о Томе – услышала я Йоста, вновь уткнувшегося в свой телефон. - Ну а если вдруг зайдет? Мне снова придумать что-то о дружбе или семье? – Все эти истории про хороших друзей и здоровое приятельское общение выглядели нелепо и я удивлялась, что этому верили. Конечно, журналистам всегда требуется горячая сплетня, вроде «Тома Каулитца и Ребекку Нойманн застали врасплох», но когда они этого не получали – делали заявления и погромче, оплетенные миллионами лживых паутин. - Молчи лишь об одном, о ваших романтических отношениях. Все остальное под твою ответственность, ты разберешься. Меня смущало настолько слепое доверие Дэвида, поэтому на интервью внутри меня вновь царил раздрай, мешающий концентрироваться на беседе. Жутко хотелось спать, крепкий кофе без сливок и сахара не заставил мысли не суетиться, я едва держалась, лишь бы не опустить голову и не засопеть, потому что это было моим единственным желанием после абсолютно бессонной ночи. Интервью проходило в рамках телевизионной передачи, в которой я предстала перед зрителями, как подающая большие надежды восходящая звезда Ребекка Нойманн, вновь присоединившаяся к одной из самых популярных в Европе групп – Tokio Hotel. - Ребекка, ответь, очередное объединение с Tokio Hotel – умелый продюсерский ход, чтобы заинтересовать поклонников группы тобой и заиметь общий успех? - Если бы все было именно так, то называлось бы кражей успеха и популярности у ребят из Tokio Hotel – мило улыбнулась я интервьюерам: мужчине и даме на вид лет сорока – не больше – А я ведь ничего не крала, начнем с этого. Я честно победила в музыкальном конкурсе и моей наградой стало временное пребывание в группе в роли музыканта. - Европейский тур Tokio Hotel с твоим участием побил все рекорды – восторгается женщина, глядя на меня – Во всех городах были распроданы все билеты на шоу, интервью и съемки с тобой долетели аж до Южной Америки, наделав там много шума. Расскажи о своих впечатлениях. Как тебе работалось в группе, состоящей из четырех привлекательных молодых людей? Если бы я рассказала все, как есть – вас обоих, да и добрую половину зрителей увезли бы на неотложках с сердечными приступами. Если бы я рассказала правду, поделилась тем, через что прошла – ряды поклонников Tokio Hotel значительно бы сократились. Кто в наше время терпит насилие? Кто в наше время готов прощать оскорбления и издевательства? В наше время отменяют всех и вся, я могла бы собрать армию своих верных фанатов, в десятки раз превосходящую вооруженные силы США, только обнародовав правду. Кристально чистую, выворачивающую наизнанку братьев Каулитц, которым вы все молитесь, без устали опускаясь на колени. - Поначалу были некоторые сложности с нахождением общего языка, но мы притерлись друг к другу и, как вы сами можете наблюдать, выдали настоящий профессиональный результат. Для меня главное сохранить дружескую атмосферу, научиться слушать мнение других людей, раз уж приходится работать в коллективе, да и ребята отнеслись ко мне вполне снисходительно. - То есть, ты можешь сказать, что вы стали друзьями? - Скорее да, чем нет – мои актерские способности должны быть оценены если уж не Оскаром, то хотя бы какой-нибудь иной премией – Во время гастролей мы попривыкли друг к другу, оценили достоинства и недостатки друг друга и просто научились слушать. Умение выслушать иногда является центром разрешения всех возникших неурядиц. - Здравый подход – улыбнулся мужчина, стремительно сменяя ламинированные карточки в руках – Американское турне также имело успех, что можешь сказать о той публике, Ребекка? Насколько нам известно, в США у тебя возникли проблемы со здоровьем, ты даже несколько дней провела в госпитале… Жуткое время. Жуткие воспоминания, леденящие спину. Ожидая любовных вопросов, я совершенно не учла того, что меня могут спросить про обморок, о котором я помнила, словно грохнулась на сцене вчера. Ком в горле мгновенно перекрыл доступ к кислороду, но я всеми силами постаралась взять себя в руки, как и обещала Йосту. Довольно уже подводить его, Бекс, иначе тебя выбросят на улицу под дождь, как щенка, который так и понял, что справлять нужду нужно на салфетку. Те моменты. Тот Билл. Парень, движимый лишь отмщением, что я не стала его личной игрушкой. Зато стала игрушкой Тома, он ведь во всем всегда первый. Чертовски болезненные воспоминания, не покидающие рассудок, живущие там даже после того, как срок аренды личного уголка страданий давно истек. Не покидали меня, мучили. Забывая о них, я все равно возвращалась в тот день, чувствуя себя ничтожеством. - Мне очень стыдно за тот случай – заговорила я – Стыдно, что не договорилась с собственным организмом и он меня подвел, а я подвела всех остальных. На меня повлияла смена часовых поясов и еще я перенервничала, потому что Америка – новая для меня страна, громадная и чужая, я не могла успокоиться и взять себя в руки. Отсюда стресс и вытекающий из него обморок… – едва слышно вздохнув, я потупила взгляд – это были неприятные дни. - Успокой нас, скажи, что ребята не оставили тебя и были рядом – женщина-интервьюер трогательно коснулась моей руки, покоящейся на коленях. Были рядом. Все, кроме него. Для него мой обморок обернулся очередной проблемой, в которую нельзя было втягивать группу. Сорвала концерт? Умница, теперь мы все понесем огромные убытки по твоей вине. Думать о том, что Билла больше тревожат деньги, а не здоровье человека, который вдохнул в его группу новую жизнь, было чертовски мучительно. Будто сотни кошек одновременно выпустили острые когти и полосовали ими мою вопящую от боли душу. И за что? За то, что не стала любовью всей его жизни? За то, что переспала и забыла, стерла из памяти? Не отвлекайся на это, Ребекка, забудь. Цени ваши с ним нынешние отношения. Прошлое пора отпустить. - Наверное, я смогу обрадовать всех поклонниц парней и заявить, что купалась в заботе – сквозь сонный рассудок улыбнулась я – Ребята и правда были рядом со мной, готовили завтраки и всячески подбадривали, лишь бы я улыбалась и меньше думала о том, что сорвала шоу. Но все же мне до сих пор не по себе, несмотря на то, что прошло немало времени… - После тура по Америке Дэвид Йост принял решение заняться твоим сольным проектом, но что бы ты ответила, если бы тебе предложили остаться в Tokio Hotel? – раздались аплодисменты зрителей – Ты бы хотела стать постоянной участницей этой популярной группы? Некоторые вопросы имели свойство повторяться, кочевать из одного интервью в другое. В прошлый раз я ограничилась парой слов о том, что выступить с парнями мне всегда приятно, но у каждого из нас свой путь: они прошли уже очень многое, а у меня все только начинается. Я хотела завоевать симпатию и уважение к себе собственным трудом, а не почивать на лаврах Билла, Тома, Густава и Георга. Их успех должен оставаться с ними, я же хочу и могу добиться всего сама. Нужно лишь перестать сомневаться. - Мне нравится выходить с ними на сцену, это непередаваемые эмоции… – я прилагала максимум усилий, дабы подавить в себе неистовое желание зевнуть и лечь поудобнее прямо здесь, на диванчике – но я не могла отказаться от шанса пройти собственный путь, построить свою…империю – ведущие заулыбались – Да и знаете, мне стоило больших усилий делить одно место с Томом – я не смогла удержаться и не отпустить шуточку о своем гитаристе, с которым меня ничего не связывает – Мы оба очень упрямы и шли на уступки друг другу с большим трудом. - Неужели? Нам всегда казалось, что Том очень любит внимание девушек, да и как можно не уступить в чем-либо такой красавице, как ты? – опустив взгляд, я закусила губы в улыбке – Однако, между вами все же мелькнула искра некого притяжения, не так ли? – тот самый вопрос, к которому я была готова как никогда – Ваши совместные прогулки по Лос-Анджелесу должны нам что-то разъяснить? - На самом деле ничего такого не происходило – заговорила я, приподняв голову и посмотрев в зал, заполненный людьми – Пресса может придумать любую историю, лишь бы заработать на громком имени Тома, про себя я даже говорить не буду – это просто смешно – нелепая усмешка, чтобы уж наверняка все поверили – Мы всего лишь хорошие знакомые, два тура научили нас быть терпимее друг к другу. Мы…просто друзья – Какого же черта ты запнулась на этих словах, Бекка? Сколько можно, ничему не можешь научиться, глупышка – К тому же, Том – вольный ветер, вокруг него достаточно девушек, из которых можно выбрать ту самую. И он выбрал. Только вот меня об этом не спросил. А, впрочем, ответ он получил, просто заглянув в мои глаза. Как бы я ни старалась юлить – рядом с ним каждая из моральных установок катилась под откос. - То есть, мы зря рассчитывали на любовную историю? – мужчина наигранно огорчился – Жаль. А, может, еще не все потеряно? Может, есть еще шанс сделать из Тома Каулитца однолюба? - Очень в этом сомневаюсь, старший из близнецов питается девичьей энергией, а если его сердце будет принадлежать лишь одной единственной из миллионов – он попросту растеряет всю свою привлекательность – зал взорвался громкими возгласами, неприятно полоснувшими по слуху и все еще очень сонному рассудку – Такие, как Том, вряд ли смогут исправиться. Я не верю в подобные сказки. - То есть, возможность влюбиться в известного человека ты не рассматриваешь? Еще как рассматриваю, но вы никогда этого не узнаете. Обещание себе, обещание Йосту, обещание своей мечте, которую не имею права предать, потонув в бурлящем океане имени Тома Каулитца. Что же, если я хотела быть знаменитой – я должна была принимать все правила, диктуемые шоу-бизнесом. - Мы не можем приказать что-либо влюбленности, а вот она нам – может. Это чувство отключает голову, это происходит со всеми – рано или поздно, поэтому исключать отношения с известным человеком я не могу, потому что жизнь увлекательная и в ней может произойти, что угодно – в очередной раз улыбнувшись, я продолжила – Просто сейчас я не имею возможности устраивать свою личную жизнь, потому что как и любой другой творческий человек я полностью отдана рабочему процессу. Если уж я решила ступить на эту дорогу – должна достойно ее пройти, разве вы так не считаете? - Бытует мнение, что карьера не обнимает по ночам – на этих словах зал вновь зааплодировал – Нет чувства одиночества после насыщенного хлопотами артиста дня? Каждому человеку нужен человек или на данном отрезке жизни ты не нуждаешься в ком-то, кто будет заботиться о тебе? Что же, если бы я знала, что буду сегодня сидеть в вашей студии и вести милые беседы – не позволила бы жарко себя обнимать, а предпочла бы выспаться, чтобы не чувствовать жуткий упадок сил прямо сейчас, стараясь держаться, будто я королева, которой непозволительно склонять голову. - Чаще всего после загруженного дня я нуждаюсь лишь в здоровом и крепком сне – сдавленный смешок вырывается из меня – Как правило, дарить кому-то любовь после целого дня, проведенного в студии за записью материала или других забот, мне уже не под силу. Моему будущему парню придется смириться с тем, что он выбрал себе слишком замороченную на успехе девушку. Какая искусная ложь. Как мастерски я справлялась с ней, в одиночку отвечая на интересующие людей вопросы. По мне не скользил пробирающий от головы до пят карий взгляд, то и дело побуждающий поймать его собственными глазами, столкнуться в этой борьбе мнений. Сейчас я чувствовала себя спокойно, несмотря на бешеное желание поспать хотя бы полчаса, провалиться в мир грез, выхватывая самую малость требуемого организмом отдыха. Ничерта ты не получишь, Нойманн, ведь сегодня фестиваль. Твоя единственная задача – блистать. Быть безупречной. - Хорошо, тогда поговорим на тему ненавистников. Каждый известный артист сталкивается с недоброжелателями – я на автомате закивала, вспоминая все неугодности, полетевшие в меня после того, как отгремел первый концерт в рамках европейского тура Tokio Hotel с моим участием – Как ты справляешься с потоком негатива, если, конечно, тебе пришлось с ним столкнуться? Я помнила едва ли не каждый твит или комментарий, оставленный под публикацией, касающейся группы. Помнила каждое распиливающее меня пополам слово, каждую нелицеприятную фразу, направленную в мой адрес. Именно с приходом в Tokio Hotel пришлось столкнуться с огромным количеством негатива, которым упивался старший Каулитц, улыбчиво озвучивая мне все, что писали их поклонники. Я помнила лицо Тома, искаженное дьявольской гримасой. В нем не было ни грамма жалости ко мне – только жгучее желание указать мне на мое место, обозначенное в забегаловках на один вечер, где бренчала на гитаре, никого неинтересующая. Это было самым жутким. Самым жутким была правда, которой он меня убивал. Меня и мою мечту, в которую безжалостно стрелял, не давая ей шанса подняться с колен и оправиться. - Конечно, я нос к носу столкнулась с негативными откликами на мое творчество еще во времена того конкурса, а уж когда меня пригласили в Tokio Hotel, я тонула в осуждениях и неприязни. Но я реалист, так что была готова ко всему, что на меня обрушилось – ничерта ты не была готова, не лги хотя бы самой себе – Естественно, стать частью коллектива, который превосходно функционировал и без меня – кто из фанатов будет к этому готов? Кто воспримет меня адекватно? – нелепо улыбаюсь, пожимая плечами – Я была готова к любому исходу. - Однако, среди поклонников ребят нашлись и те, кто заступался за тебя, уверяя всех остальных, что ты талантлива и в тебе есть что-то притягательное… Какого черта я так болен тобой? Заиметь собственных обожателей было неплохо, но больше всего меня тешили слова старшего Каулитца. Я кожей чувствовала перемены в Томе по отношению ко мне, но если бы не проступок Билла – вряд ли бы у нас закрутилось. И даже здесь ты сомневаешься, Ребекка. Ответь, кто сегодня ночью сходил с ума, чувствуя на своем теле любимые обжигающие губы? Кто задыхался, пока растягивал в сладких стонах простейшее, но самое дорогое душе имя? - С моим появлением в группе творчеством парней заинтересовались…другие парни – хохотнула я, тут же уловив смешки аудитории – А они меня даже не поблагодарили! – ведущие шоу улыбнулись – Да, среди общей массы поклонников находились и те, кто относился ко мне положительно, подходил на фан-встречах и даже дарил подарки. Одна девушка подарила мне кулон с половинкой сердца, оставив вторую себе – это было очень трогательно! Я никогда не забываю добро, адресованное мне. Никогда не забываю людей, однажды подаривших настолько сильные эмоции. - Ты ведь будешь скучать по этим временам, если уже не скучаешь – произносит женщина – Группа дала тебе возможность раскрыться и уйти в сольное творчество, но все пережитое останется с тобой и ты временами будешь возвращаться в совместно созданные моменты. - Безусловно – киваю я, дергая на запястье один из браслетов, лишь бы отвлечься от желания заснуть – Я часто прокручиваю в памяти и европейские и американские приключения и понимаю, что несмотря на все сложности мне было хорошо. После работы с Tokio Hotel у меня осталась лишь благодарность к каждому из ребят, потому что все они так или иначе оставили свой след в моей жизни и забывать об этом непозволительно, так что…я всегда буду помнить! И, конечно, сегодняшнее выступление на фестивале также отправится в коробку с самыми теплыми воспоминаниями, я уверена в этом. Аплодисменты вновь проехались по слуху своей резкостью, а я осознала, насколько эта беседа отличалась от прошлой своим комфортом и желанием узнать из первых уст действительно важную информацию, а не банальное подтверждение сплетен, угнетающих и без того загруженный плотным графиком рассудок. Неистово хотелось спать. Из-за царившей в Берлине духоты я могла позволить себе лишь холодный латте с карамелью, но он нисколько не справился со свалившейся на меня сонливостью. Веки в буквальном смысле опускались, подчиняясь сознанию, которое то и дело твердило, что мне необходимо поспать. Надеюсь, ты сегодня чувствуешь себя примерно так же, как я, чертов маньяк. Но, дьявол, такой желанный, которому нельзя сказать «нет». - Кажется, беседа слегка утомила тебя – Голос Йоста был веселым, видимо, он остался доволен тем, как я держалась. Нет, меня утомил один из твоих подопечных, Дэвид, но лучше тебе этого не знать. Не хочу я налететь на очередные запреты – Все прошло даже лучше, чем я ожидал. И твои шуточки были уместными, Бекка, ты молодец – лениво кивая, я вдруг осознала, что мне нужно несколько банок энергетика, хотя я терпеть не могла это пойло – Ну что, теперь на саундчек? Парни уже на площадке. - Я надеялась, что у меня будет хотя бы полчаса на душ и смену одежды – осмотрев свой модный прикид, перевела взгляд на продюсера – Можно хотя бы на репетиции быть в чем-то простом, учитывая, что сам Сатана тусуется в нашем городе уже больше недели? Серьезно, Дэвид, если ты не желаешь, чтобы я свалилась еще и от невыносимой духоты… - Полчаса в нашем случае – роскошь – отзывается мужчина – Пятнадцать минут и ты снова сидишь в этой машине, договорились? И только под стремительным душем я, окутанная дремой, до мельчайших деталей вникла в слова Дэвида о времени, являющемся роскошью, когда ты больше не принадлежишь сам себе и на тебе начинают зарабатывать деньги, большие деньги. Когда трудишься на свое будущее имя, которое впоследствии станет работать на тебя. Станет ли? Папа уверял, что я справлюсь. Поддерживал ежедневными сообщениями, мысленно чувствуя мое разобранное на неисправные шестеренки настроение. Казалось, все валилось из рук, леденя душу и нашептывая мерзким голоском, что я не справлюсь. Ты выезжала на чужом, уже устоявшемся успехе, а теперь ты одна, тебе страшно и никто не протянет руку помощи, опереться на которую тебе жизненно необходимо. Теперь у меня было две семьи, в одной из которых я была любимой дочерью, а во второй – той самой назойливой гитаристкой, которая не без усилий смогла добиться адекватного к себе отношения. Я находила поддержку в близнецах. И Том и Билл искренне радовались, что я не оставила попыток стать тем человеком, которым стремилась стать все эти годы. Том уверял, что если не сдаваться – результат не заставит себя долго ждать. Это же Йост, да и мы всегда где-то рядом, конфетка. А Билл мог часами рассказывать, какой нелегкий путь им пришлось преодолеть до момента моего с ними знакомства. А мне было страшно, несмотря на неудержимое желание попасть в шоу-бизнес. Я не хотела идти дорогой Билла, на которой он действительно сталкивался с пугающими препятствиями. Они были сильны. Их духу стоило бы поклониться: нырнуть в миллион забот индустрии в столь юном возрасте и тащить их на своих хрупких плечах – это ли не подвиг? А я была слишком слаба уже в довольно взрослом возрасте, падала поздними вечерами на постель, чужую, находясь за сотни километров от родного дома, и судорожно дышала, стараясь контролировать слезы, настырно рвущиеся наружу. И каждый день убивалась этими мыслями. В машине или в самолете, перед каким-либо мероприятием или после него. Вечерами в постели и по утрам в ванной перед зеркалом, рассматривая свои острые ключицы. Даже в моменты, когда сильные руки Тома обвивали мое хрупкое тело, укрывая от всех несправедливостей музыкального мира, куда я так старалась попасть, я все равно не могла очистить разум от гнетущих мыслей. - После фестиваля у тебя будет несколько дней на отдых – голос Дэвида врывается в искусанное мыслями сознание, и я перевожу взгляд на продюсера – Все же тебе необходимо восстановиться, Ребекка. Временами я ловлю твою отстраненность и мне это не нравится. Тебе нужно выспаться, прийти в норму, в конце концов, провести личное время с Томом – закусываю губу, жмурясь – Я ведь вижу, как вы мимо друг друга пройти не можете. Просто промолчи, Бекка, промолчи. Сойдешь за умную. - Мне не нужен отдых, Дэвид, я хочу вернуться к записи пластинки. Если у меня будет это свободное время – я предпочту провести его в студии – Я замолчала, осматривая место проведения фестиваля. По спине пронеслась дрожь от масштабов мероприятия, на котором мы сегодня выступим. Чистое сумасшествие, именно о таком размахе ты и мечтала, Нойманн. - И все же ты по праву заслужила свободное время, а к записи всегда успеешь вернуться, к тому же, большая часть работы над альбомом завершена. Сегодня ваша задача выложиться вот здесь… – Йост указал рукой в сторону главной сцены – а все остальное, поверь, мелочи. Киваю на автомате, вновь утопая в зевоте. Я должна справиться и отыграть на том уровне, на каком могу это сделать, приводя в восторг толпу и заставляя ее визжать. И его тоже. Я сделаю это прямо перед его носом, в очередной раз докажу, на что способна крошка, которую свел с ума и лишил спокойной жизни. Сдавшись тебе морально и физически, Том Каулитц, я не сдамся профессионально. Ты ведь вряд ли достоин покорных скромниц. Мы еще не единожды сыграем в нашу игру. *** Билл шумно выдохнул и развернулся спиной к микрофонной стойке. Сощурил плещущий недовольством карий взгляд, осматривая всех нас. Я в очередной раз зевнула, пальцы скользнули по струнам и гитара издала нечто нечеткое и расстроенное. - Бекс… – выдохнул Том. Какого черта ты смотришь на меня так, будто обвиняешь во всех смертных грехах этого мира? Я видела, сколько кофе ты успел в себя залить за прошедший час, видела, как зевал едва ли не каждые пару минут, а теперь качаешь головой весь из себя бодренький. Лжец хренов. Сверлю брюнета ясным прищуром, крича ему безмолвную фразу «это ты виноват», но Том лишь кривит уголок губ в легкой усмешке. Я все про тебя знаю, дорогой, ты просто более талантливый актер, чем я. Подожди, я еще научусь этим штучкам, я впитываю все, словно губка. - Какого хрена с вами происходит?? – вскинулся Билл – Я сегодня услышу нормальную игру или можем сразу расходиться? Георг усмехнулся на фразу фронтмена, а я в очередной раз осознала, как хочу спать. Наверное, чтобы взбодриться, мне нужно попросить Тома об одолжении: пусть, наконец, треснет мне грифом гитары по голове и может быть после этого я очухаюсь. - Йост ее совсем загонял – произносит Том, не отводя от меня взгляда – Ты посмотри только, от нее скоро одна тень останется. Как тебе сольная карьера, Бекки? А ты бы правду сказал, самоуверенный тип, а не приплетал Дэвида и мою деятельность. Кинув мимолетный взгляд на Билла, перевожу глаза на Тома и тоже качаю головой. Ты знал, что сегодня нам выступать на мероприятии такого масштаба и все равно не сдержался. Я тоже знала об этом и послала к чертям все правила, грядущие саундчеки и распорядок дня. Рядом с тобой все катится к дьяволу. - Неужели, Том? – гримасничает Билл – Окей, а тебя кто загонял? Том приоткрыл рот для ответа, но, словно передумав, поджал губы, не решаясь озвучить брату то, что стало препятствием к достойному сну. Сложив руки на груди, я слегка поморщилась: сейчас гитара казалась тяжелой как никогда, будто на плечо положили бетонную плиту. Проследив за близнецами, я вздохнула. Билл всегда раздражен, когда что-то идет не так перед выступлениями. Он не мог позволить себе сфакапиться на таком фестивале, как «Citadel», не мог допустить ни единого промаха в подготовке, тем более когда это была генеральная проверка звука и аппаратуры. Поломаны были лишь мы. Я и старший Каулитц. Зато сегодня ты сможешь подпевать, твой голосок чист и звонок, Нойманн, этому явно поспособствовали стоны, которые ты дарила ночью своему персональному сумасшествию. - А меня мучают кошмары – Резко поворачиваюсь в сторону Тома, улавливая смешок Густава за спиной. Какого черта, Каулитц? Решил прикрыться моей проблемой? Не желаешь выложить близнецу все в подробностях? Брови Билла устремляются кверху, внимательный взгляд сканирует брата, после переключаясь на меня. Тут же опустив глаза, провожу пальцами по струнам, вырывая из гитары чистое вступление «World behind my wall». Ну нет, не нужно во мне искать ответы на вопросы. Чувствуя свою вину, прячусь за упавшими на лицо густыми прядями, которые на свое же счастье решила не собирать в нелепое творение на затылке. - Кошмары? – будто желая попробовать слово на вкус, произносит Билл – Придумал бы что-нибудь более оригинальное, Том. Если ты действительно устаешь, то выключаешься за пару минут и твоему организму похрен, где именно это произойдет. У тебя никогда не было проблем со сном. - Ну вот теперь появились – Смотрит в мою сторону, я чувствую это, чувствую его взгляд на себе. Знаю его взгляд. - Кажется, нашим гитаристам ночью не до сна было – С усмешкой тянет Георг, включаясь в игру, а мои щеки внезапно вспыхивают румянцем. Так чертовски невовремя. Очередной шумный выдох младшего Каулитца, в котором уже отчетливо прослеживается раздражение. Хотелось провалиться под землю, лишь бы не чувствовать неудобство, сковавшее меня прямо сейчас. Снова потеряла голову, сдалась его напору, ничуть не уступая. Присутствие Тома сводило меня с ума все эти дни, мешая сосредоточиться. Его неоднозначные взгляды на интервью, улыбочки пирсингованных губ, которые хотелось пробовать на вкус снова и снова – все это выбивало из рабочего процесса, зарождая внутри мощнейшие ураганы. И мне хотелось бы выместить на нем все свое недовольство, с каким сейчас его брат осматривал нас, но он, будто чертов маг, умело забирал под контроль все мои эмоции, обращая их в свою пользу. Это очень мешало, действовало на нервы и хотелось заехать ему по лицу, дабы разорвать этот невидимый контакт, лишающий меня рассудка. Ты утонула в этом парне, Ребекка, захлебнулась и с громким успехом пошла ко дну. Туда, где тебе самое место. - Неужели нельзя было потерпеть? – Билл, нервничая, вертелся к микрофонной стойке и от нее – Вы себя со стороны видели? Ощущение, будто вы инструмент в руки не брали до сегодняшнего дня. Если мы провалим наше выступление – Йост с нас кожу сдерет. Фестиваль такого масштаба не… - Знаешь, братик, с этим делом никаких промедлений и быть не может, особенно когда сорвал джекпот с такой конфеткой – я убью его сразу же после фестиваля, немного погрущу и продолжу свою карьеру – Хватит огрызаться, бездельничаем только мы, а стоило бы взять пример с Бекс – я так и продолжала играть, подметив, что сон понемногу уступил мне лидерскую позицию. Ты выйдешь на эту сцену через несколько часов, Нойманн, и достойно отыграешь с этими шалопаями перед огромным количеством зрителей со всей Европы. Ты сделаешь это и обязательно будешь собой гордиться. Сыгранность между нами появилась настолько же стремительно, насколько иногда пропадала, заставляя чертыхаться. Том, осушив пару банок энергетика и выкурив несколько сигарет, вроде бы пришел в норму, а я, стараясь держаться бодрой, представляла, каким сладким будет мой сон после выступления и прохладного душа. Наташа в очередной раз доказала свое мастерство, нарисовав мне макияж за несколько минут. Духота в Берлине внесла коррективы в мой сценический аутфит: к черному облегающему топу добавились короткие шорты того же цвета и грубые ботинки на плоской подошве. Контраста добавляла лишь моя белая гитара. Волосы собраны в два высоких хвоста, на одном запястье повязана черно-белая бандана, а стрелки на глазах сделали мой взгляд еще более хитрым, с едва заметным оттенком надменности и хулиганства. Хм, если бы Том Каулитц родился девчонкой, возможно, смотрел бы на всех именно таким взглядом. Да он и сейчас им смотрит, буквально оплетая жертву своими невидимыми, но прочными паутинами. Отрицать нашу схожесть в характерах, привычках, в музыкальных вкусах и даже в еде было бы глупо, но еще глупее было влюбиться в него, от кого должно было воротить со страшной силой по предписаниям всех жизненных и иных установок. - Ты сводишь меня с ума – распахиваю глаза, которые часто по привычке закрывались, стоило мне погрузиться в размышления – Конфетка… - Держись подальше от меня…Том – выдохнула я, разворачиваясь к нему лицом – И позволь, пожалуйста, сосредоточиться перед выходом на сцену. Для меня это важно – побыть в тишине. Каулитц не выпускает меня из объятий и не уходит, но замолкает. Конечно, это было нашим очередным шагом за черту. Мы не должны были оказывать никакого внимания друг другу, но он ломал меня едва ли не пополам, просто приближаясь, а уж когда я кожей чувствовала его теплые ладони, а нос улавливал знакомый до боли терпкий парфюм – все мое сопротивление рушилось, как хлипкий карточный домик. Это было непросто, как и предупреждал Дэвид. А когда тебе было легко, Ребекка? Ты всегда находила приключений на собственную задницу, ведь без них что за жизнь? Впутывалась невесть во что, полагая, что трудности закаляют, а потом пряталась по углам, зализывая раны, пока вновь не была готова к очередному омуту, как назло манившему прыгнуть в него с разбега и барахтаться, в который раз проверяя себя на прочность. - Тебе лучше? – Каулитц заглядывает в глаза, желая найти в них ответы на какие-то неозвученные им вопросы, я лишь легко киваю – Что там с интервью? Йост сияет, как новенький цент! Он доверился мне, попросил взять все под собственный контроль. Я сделала это с дремлющим рассудком и дрожавшими коленями, но кажется у меня получилось, раз не довелось услышать от продюсера замечаний, коих я так изощренно старалась избегать. Хорошее настроение Дэвида – нет проблем у группы, а в данный момент именно это являлось моим приоритетом. - Наговорила о тебе всякого, ты бы оценил! – оттенок коварства промелькнул на моем лице, и я поспешила легонько ударить парня кулачком по крепкому плечу. - То есть, запись мне понравится? – Комично приподнимая брови, отзывается этот зазнайка. Какой же первоклассный актер. Интересно, это его врожденный дар или Том приобрел его спустя годы в индустрии, где едва ли не ежедневно нужно было изворачиваться и прогибаться? Омерзительно-отталкивающий, но вовлеченно-заботливый. Как? И мне нравилось это в нем. И я старалась хоть чему-нибудь научиться, потому что честность и прямолинейность временами играли против тебя, доставляя немало проблем. Теперь я как никто это понимала. Мысленно усмехнулась, представляя, каким бы взглядом меня осмотрели родители после столь искаженных заявлений. Что же, я не влюбилась в принца и меня это даже радовало. - Эгоцентризм внутри тебя точно оценит – поджав губы, решила перевести тему – Как думаешь, Билл сильно взбесился? – Меньше всего мне хотелось быть причиной раздраженного состояния парня, он и так последние дни будто по лезвию ножа ходит. Мне казалось, наш недавний разговор не оказал никакого воздействия, а ведь я старалась проникнуться проблемой младшего Каулитца. Чувствуя себя не у дел, я опасалась лезть под кожу, незаметно разгуливая у края проблемы. Может быть, всему виной наше прошлое, но я боялась его, стараясь удержать хлипкий нейтралитет, и только в присутствии Тома чувствовала себя спокойно. - Поворчал и перестал, ты ведь его знаешь – усмехнулся брюнет – Не бери в голову. Тебе ни к чему задумываться об этом перед выступлением, ты и так дрожишь – шайсе, наивно я полагала, что он не заметит – Ты звезда, Бекс – едва ощутимый шепот в шею – Никогда об этом не забывай. Я лишь ближе прижалась к парню, утыкаясь лбом в его плечо. И он наверняка просиял, чувствуя эту дрожь, охватившую мое тело. Фестиваль был ни при чем, просто я снова и снова понимала, что ничего уже не будет, как прежде. Не повторится нырнувший в прошлое момент, не окатит еще раз тем же самым дурманящим чувством эйфории, в которой я пребывала на протяжении всего нашего выступления перед толпой в десятки тысяч человек. Невероятных людей, собравшихся в моем родном городе для того, чтобы насладиться любимой музыкой и жарким берлинским летом. Для того, чтобы утопать в мелодичности вокала Билла, как я утопала. Для того, чтобы петь тысячами голосов композиции, засевшие глубоко внутри, занявшие в сердце самое уютное местечко. Для того, чтобы созерцать на сцене нас, даривших себя без остатка любимой публике, потому что кем бы мы были без уважения и любви своих почитателей? Что бы из нас вышло и где бы мы оказались? В такие моменты совершенно не хотелось думать об этом, будто мы и были рождены для сцены, творчества и чего-то более великого, необъяснимого. Такого, чему под силу менять мир и мышление людей. Каждый выкрик из толпы рисовал на губах довольную улыбку и стоило на несколько секунд поднять голову – взгляд фокусировался на десятках камер, устремившихся на нас, на плакатах, на которые было потрачено немало времени, сил и креативности, на разноцветные браслеты и на вспышки телефонов, плывущие перед глазами яркими разводами. Обмен этой энергией стоил дороже всех самых драгоценных камней, сносил крышу, заставляя тело покрываться мелкой дрожью. Одаривал ощущением, будто ты переместился в один из параллельных миров, где все хорошо, нет войн и голода, а все люди счастливы и здоровы. В мир, которым правили легкость и покой. Чувство благодарности разрасталось во мне, готовое вырваться на свободу с криком, оглушающим всех вокруг. Я проживала это на протяжении всего выступления, погруженная в игру, тонущая в ней и понимающая, что мы как никогда верно отобрали треки на этот фестиваль. Мой голос глушился тысячами других голосов, звонких, будоражащих, звучавших приятными отголосками глубоко в сердце. Я бесконечно вам благодарна. За любовь, да и за неприязнь тоже – она сделала меня сильнее и побудила совершенствоваться каждый новый день. И все же ты достойна быть здесь, Ребекка. Ты смогла доказать свой талант. Смогла утереть нос самому Тому Каулитцу. И взгляд невольно падает на фигуру чуть правее, потому что он всегда был центром в моей больной и не знающей покоя все это время голове. Каждая мысль о нем давила на черепную коробку, принуждая не прекращать кусать заносчивого брюнета за весь вылитый на меня грязный, местами слишком хамский сарказм. Привычка задираться вросла в меня, заставляя гореть каждое нервное сплетение и ощущать себя живой. А он, склонив голову, перебирал своими идеальными пальцами струны и гитара мурчала податливой кошкой в его руках. Слишком идеально, чтобы отвести взгляд и перестать наблюдать за этим. Слишком идеально, чтобы не стать частью этого волшебного момента, чувствуя ту самую сыгранность между нами, к которой мы бесконечно долго шли, терзая друг друга упреками, летевшими в лицо со стремительной скоростью. Колючими, как первые снежинки, доставленные серыми облаками и холодным ветром. Никогда бы не подумала, что стану такой безвольной и зависимой от него, стоило лишь вернуться на несколько лет назад, в момент, когда он смерил меня своим кареглазым безразличием, а потом спалил в собственноручно созданном огне, не одаривая и малейшим шансом остаться к нему равнодушной. Потрясающий. И еще раз «Darkside of the sun» перед тем, как ступить к самому краю сцены и поклониться, уже привычно оказываясь посередине между близнецами, Густавом и Георгом. Выразить свое безусловное «спасибо» за подаренную любовь и внимание. Дрожать от эмоций и ничуть не стыдиться этого. Потрясающе. И не было ничего прекраснее, чем этот момент: стоять перед многотысячной толпой и быть благодарной, любить каждую секунду своей жизни, бегущую одна за другой в прошлое, к которому непременно вернешься, потому что оно обязательно согреет дождливым осенним днем, когда вода будет пузыриться в луже, а упавший в нее лист намекнет на то, что вскоре станет еще холоднее. И не было ничего прекраснее, чем этот момент: скрыться за сценой, стягивая с уставших плеч гитару, все еще слушая возгласы многотысячной толпы, и улыбнуться им, тем, кто подарил такие ошеломительные эмоции, разделил со мной невероятный момент, всего лишь позволив стать частью их маленькой, но, оказывается, такой уютной семьи. Улыбнуться ему, ловя ответную сверкающую улыбку, и обнять настолько крепко, насколько позволяли зудящие руки. Почувствовать то тепло, с которым он прощался со мной тогда, в Лос-Анджелесе, а я целовала его несдержанно и желанно. Вновь ощутить трепет, захороненный глубоко внутри вместе с прошлыми неудачными отношениями, в которых были неправы обе стороны. При расставаниях я никогда не выгораживала себя, зная, какой занозой в заднице могла обернуться. Возможно, все это – банальная страсть, не обещающая ничего серьезного, лишь временное приключение, но мы держались. Или что-то свыше старательно удерживало нас. - Находиться с тобой на одной сцене – чистое удовольствие, конфетка, и я бы повторял это из раза в раз, но ты теперь пташка вольная… Хотела бы ты услышать, что тебе не место среди них? Хотела бы вновь попасть под прицел холодного карего взгляда, заставляющего сжиматься до микроскопических размеров? Хотела бы услышать от него, насколько жалко и никчемно ты смотришься в его группе? Сейчас ты бы смогла укусить его сильнее, чем тогда, в Швейцарии, когда хотела убить его, размазать, лишь бы он не мешал жить той жизнью, какую ты себе придумала? Возможно, хотела бы. Нет, наверное, не смогла. - А точно ли вольная? – кажется, теперь я поняла, насколько верными помощниками служили ему миндальные глаза-магниты – Может, кое-кто все же задумается над произнесенными словами? Знаешь, са-а-амую малость! Том улыбается шире и обнимает крепче, будто я убегу, потеряюсь, а то и вовсе исчезну. И именно в этот момент в мою и без того шальную голову закрадывается мысль, что нам обоим по силам сохранить эту сумасшедшую зависимость друг от друга, синонимом которой являлась влюбленность. Именно сейчас все казалось таким возможным. *****