Unhealthy competition. Back to Berlin.

POV Rebecca. Я не помнила, что мне снилось. Резко распахнув глаза, ощутила неприятную влажность под свободной футболкой. В номере было прохладно, а мой беспокойный сон прервали жуткие картинки, мелькающие во встревоженном сознании. Проснувшись, я не смогла собрать их воедино. Дыхание сбилось, будто я пробежала кросс на время, а мягкая ткань теперь неприятно прилипала к телу. Определенно дурное сновидение. К чему воссоздавать его подробности, не правда ли? Я и не помню, когда в последний раз мучилась кошмарами. На свой сон я не жаловалась и было крайне странно подмечать, что теперь, когда отдыха в моей жизни стало гораздо меньше и я стремилась подремать при любом удобном случае, ситуация изменилась. Стянув с себя влажную вещь, укрылась простыней и снова упала спиной на постель. Вчера я заснула прямо в студии, скрючившись на небольшом диване. Провалилась в сон стремительно, будто перешагнула ногой порог. За секунду переместилась в мир грез, где отныне проводила так мало времени. Легкое прикосновение к щеке заставило меня открыть глаза. Моргнув пару раз, взгляд прояснился и я увидела перед собой лицо Тома. Выдохнув, я приподнялась, зевнула и посмотрела на парня. Было даже слегка неловко от своей слабости, которая подкашивала меня в самые неподходящие моменты. - Извини – только и вырвалось из меня. Каулитц осмотрел меня слегка встревоженным взглядом. Том был не из тех людей, готовых отчитать за что-то, но теперь в его глазах выражалась явная обеспокоенность. - Только ничего не говори, ладно? – вздохнула я – Можно подумать, вы сами не чувствовали нечто подобное в самом начале. Сон окончательно ушел, и я села, по привычке поджав под себя ногу. Когда ты хочешь чего-то добиться, того, о чем мечтал долгое время, прилагая хоть какие-то усилия к осуществлению мечты – права на ошибку у тебя нет. Стоило забыть все капризы и взять себя в руки, несмотря на сложности и прочие непростые моменты, которых хотелось избежать. - Дело разве в нас? – казалось, Том удивился моей фразе – Как ты себя чувствуешь, Бекс? – серьезный тон брюнета заставил нахмуриться и сверкнуть в его сторону взглядом, плещущим недовольством – Не нужно смотреть на меня так. Ты знаешь, что в битве взглядов победа будет за мной. Как и в любой другой нашей битве, из которой хотелось выйти не победителем, а просто той, кто сохранит свои последние нервные клетки. - Том, все в порядке – возможно, он не поверил в мои попытки успокоить его – Просто жара. Сам понимаешь, да еще и этот перелет… Обычно Дэвид дает мне сутки на отдых, а сегодня пришлось сразу вылетать в Берлин, потому что нужно готовиться к фестивалю и… - А, может быть, послать нахрен этот фестиваль, м? Мы выступим одни – интересно, насколько привлекательно я выглядела в глазах Тома после произнесенных им слов, шокирующих меня – Мне кажется, тебе нужно взять паузу и выдохнуть, крошка. Как часто они брали паузы? Как часто сообщали Йосту, что у них больше нет сил выходить на сцену? Насколько часто они отказывались приехать на очередное интервью? Мне хотелось завалить Тома этими вопросами с ног до головы. Да, я понимала, что он беспокоится, хотя все еще считала это странным, однако, никто не будет утирать мои слезы и поднимать с колен, кроме меня самой. Это моя мечта, ради которой я убьюсь, но сделаю то, что требуется. - Признайся, что просто не хочешь, чтобы я в очередной раз обошла тебя, чертов зазнайка – кривлю губы в улыбке и пихаю Каулитца плечом – Но, Том, клянусь – я сделаю это, а ты, если действительно меня любишь, позволишь мне быть на первом месте. Парень, закусывая губы, качает головой. Ну и где же твой сарказм, Том? Не желаешь окатить меня очередной его волной так, чтобы дышать стало тяжело? - Ты нихрена не понимаешь, Нойманн, все еще не понимаешь… Но я понимала. Я знала, что Том переживает и что его раздражают мои нелепые попытки воспротивиться, хотя держался он стойко. Мне казалось, наши отношения не могли существовать без издевок и шуток, которые теперь не обнимали жгучей болью, приправленной несправедливостью, а раззадоривали ответить на очередную шутку чем-то таким же пошлым, чтобы по итогу рассмеяться, вмиг избавляясь от напряжения, которое томилось внутри. Я любила его и знала, что он тоже чувствует ко мне нечто похожее. Между нами скользили разнообразные чувства, но кровь начинала бурлить, стоило ему сделать хотя бы один шаг в мою сторону. Сердце заходилось ударами за ребрами, а мной управляли совершенно полярные эмоции: хотелось в один момент прикончить его и избавить этот мир от столь раздутого эго, а спустя слишком жалкий срок я желала наброситься на него, кусая ошеломительные пирсингованные губы до недовольного шипения, рвущегося из его разгоряченного нутра. Исправить нас было не по силам даже Господу Богу. *** За завтраком я вновь почувствовала себя паршиво. Кусок в горло не лез и все, что я смогла сделать – это залить в себя стакан воды и выпить полчашки кофе. Мое пребывание в ресторане скрасил Густав, заказавший омлет, бекон и чай, чем вызвал удивление на моем лице. Мы обсудили грядущий фестиваль, понимая, что выступить на мероприятии такого масштаба было честью для нас. Для меня точно, потому что парни каких только площадок за свои годы в музыкальном мире уже не увидели. Снова в мыслях всплыли слова Тома о том, что мне не стоит выступать, а вот насчет отдыха непременно нужно подумать. Но как я могла отказаться от львиной доли своего успеха? Йост знал, что делал, и я полностью ему доверяла, видя перед собой пример успешного проекта, коим являлись все участники Tokio Hotel. - Бекка, Йост бывает слишком категоричным, так что хотя бы иногда прислушивайся к словам Тома, он на спорах с ним уже такой опыт заработал, который даже не снился никому! – Шефер усмехнулся, размеренно попивая чай – Да и вообще он просто за тебя переживает. - Как же, как же… Каулитц может переживать только о своей эгоцентричной персоне – хохотнула я, посматривая собственной унылостью на миндальный круассан – Разве в Тома заложили эмпатичность? - Ну это уже второй вопрос. Первый: что ты с ним сделала, Ребекка? – я посмотрела на барабанщика, стараясь понять, куда он клонит – Еще ни одной девчонке не удалось настолько прогнуть Тома, чтобы он произнес слова, которых всю свою сознательную жизнь избегал. Что я сделала? Ничего, разве что просто спокойно хотела делать свою работу, не мешая никому из группы. Хотела быть на своем месте, даже не желая его подвинуть. Хотела с первых моментов наладить контакт, влиться в их маленькую семью, в которую они вне сомнений вложили огромную часть себя и потратили немало сил. Я все это понимала и хотела лишь одного – подружиться. Но он упрямо не желал идти на сближение и именно его холодность заставила меня действовать в своих интересах. - Ваш Том – хорошая сука, Густав – только и смогла произнести я. - Наш Том – да. А твой? – драммер комично приподнял брови. Мой. А мой был необъяснимо нежным и трепетным, с проникающим в самые глубины леденящим взглядом. Манерный, но внимательный. До боли бьющий сарказмом, но целующий так сладко, что в коленях зарождалась мелкая дрожь. Том оставался Томом для всех, включая и меня. Я не хотела его исправлять, не требовала от него лишнего внимания, да и вообще не верила в его высокие чувства по отношению ко мне. Вытрясти из меня признание – не значит влюбиться самому. Но он влюбился. Признался мне. Я помню то чувство невероятной скованности, одолевшей меня, когда он произнес эти слова. Да, жизнь интересная штука, а я никогда не вписывалась в ее формат. Все девочки, вероятно, чувствовали легкость, слыша признания в любви, а я была готова упасть в обморок от непонимания, что с этим делать. Как быть, Ребекка? В тебя влюбился главный злодей. Тот самый маньяк, не сожалеющий о мучениях своих жертв. Ты можешь разглядеть ваше будущее? Ты действительно его видишь? Не видела. Не знала. Не понимала, как можно было угодить в его сети после всех издевательств, укусов и леденящих объятий, оставляющих на моем теле горящие метки. Чертовски противоречивый. Вот каким был мой Том Каулитц и, наверное, именно это удерживало меня рядом с ним. Ощущаю на плечах тепло и поднимаю голову, которую опустила на стол, пытаясь разобраться с мыслями, устроившими тотальный беспорядок. Поцелуй в щеку и взгляд, такой же пробирающий и одновременно теплый настолько, что нырнуть бы в него и раствориться. Потеряться, стать недоступной. - Бекс, ты мне совсем не нравишься – Голос Тома серьезен, лицо напряжено. А вот ты мне нравишься и я готова повторить, если ты вдруг об этом не помнишь. - Ооо, Том, все хорошо – произнесла я и выдохнула – Просто…снились кошмары. - Кошмары? – Темные брови парня метнулись вверх, что заставило меня слегка усмехнуться. Сейчас он должен был сказать что-то вроде «нужно было спать со мной и вот тогда бы тебе не пришлось думать ни о каких кошмарах» – Тебе вообще удалось поспать? Киваю, стараясь улыбнуться как можно бодрее. Не стоило обсуждать мой недосып, потому что сегодняшний день обещал быть интересным. Очередная репетиция, а перед ней съемка. Наверное, думая об этом, я глупо улыбалась и выглядела весьма странно, но было приятно вновь стать одним из участников Tokio Hotel. Спорить с тем, что мне понравилась моя роль в коллективе и еще больше понравилось задевать за живое старшего из близнецов, было бы глупо. - Где Билл, Том? – интересуется Густав, допивая свой чай – Обычно перед фотосетами он носится, как заведенный. - Хрен знает, видимо, снова выясняет отношения с Лизой – Равнодушно бросил Том, буквально запихивая мне в рот кусочек того самого миндального круассана. Что же, теперь я уже точно его съем, другого выбора у меня нет. - У них что-то произошло? – осторожно спрашиваю я, пережевывая выпечку – Билл какой-то дерганый или я одна это заметила? Том, хохотнув, сделал пару глотков сока, затем посмотрел на меня взглядом, переполненным сарказмом. Поджав губы, захотелось дать ему хорошую затрещину. Том вообще был одним из тех, к кому и подойти было нельзя, если у него что-либо не ладилось или не было настроения, но вот если проблемы задевали кого-то другого – этот парень был неутомим в своем остроумии. - Можно подумать, в любое другое время Билл не дерганый. Он просил не совать нос в его личные дела и, знаете, так я и поступлю – брюнет поднял вверх высокий стакан с апельсиновым соком, словно собирался произнести тост – К черту, у меня-то все хорошо. Я вновь задумалась, закусывая губу. А все ли у тебя хорошо, Том? Йост запрещает нам встречаться и мы вынуждены прятаться по углам, чтобы никто неугодный не заметил ничего подозрительного. Именно этого я и боялась: отношений, в которых постоянно придется играть какие-то роли, не быть собой, убегать, лгать, лицемерить. Я, Ребекка Нойманн, не умела этого делать. Он, Том Каулитц, мог сыграть любую роль. Тоже мне, парочка. - Знаешь, Том, зря ты меня сейчас поцеловал – Промямлила я, опуская взгляд на стол. Злить Дэвида не входило в мои планы, как и выступать на знаменитом берлинском фестивале. Погрузившись в сольный проект, я слегка подзабыла все пересуды, связывающие меня с группой, а теперь вновь возвращалась к ним. Чувствуя себя невероятно слабой, хотела спрятать голову в песок, лишь бы не играть в эти игры, отнимающие силы и вдохновение. - В щеку, Бекс! – Том недоуменно вознес руки кверху – Кому тут какое дело? Друзья целуют друг друга в щеку. - После всего, что с нами произошло, тебе лучше даже не смотреть в мою сторону – Сказав это, я попыталась осознать, насколько обидными окажутся для Тома эти слова, но он, кажется, все понимал. Кивнув, парень поднял вверх большой палец. Густав молчаливо наблюдал за нашим разговором, не желая вмешиваться ровно до тех пор, пока к нам не присоединился Георг и Том переключился на него с допросами, какого черта он так долго копался. Ты налюбуешься когда-нибудь своими волосами? Надеюсь, придет время и ты обязательно приведешь себя в порядок! Том оставался Томом при любых обстоятельствах, а Георг однажды открыл мне глаза на простейшую истину: когда перестаешь реагировать на старшего близнеца, его энтузиазм досаждать и кусаться падает до минимума. Я лично в этом убедилась. *** Посмотрев на себя в зеркало, я ахнула. Часы, отведенные на сон и отдых, были жестко сокращены и вместе с ними сократилась и моя красота, какой я блистала без макияжа. Теперь же я увидела в отражении довольно загорелую, но все же с темными пятнами под глазами девушку, потерявшую в весе, со слегка взъерошенными светлыми локонами. Надеюсь, Нат в очередной раз поправит этот ужас, смотревший на меня из зеркала. Неприязнь к себе росла с геометрической прогрессией. Усталость ложилась на плечи, и без того уже придавленные серьезной ответственностью. Большие ясные глаза совершенно не гармонировали с острыми скулами, а круассан, который Том так старательно запихал в меня по кусочкам за завтраком, ожидаемо не исправил ситуацию. А ты ждала чего-то другого? Думала, кому-то есть дело до твоих ощущений? Услышав со стороны легкую брань, повернула голову и увидела Билла, у которого возникли некоторые претензии к своему аутфиту на съемку. Парень действительно выглядел раздраженным и его прикид не являлся центром плохого настроения. Он просил не совать нос в его личные дела. Стоило ли первой начать разговор с ним? Подойти и тихо поинтересоваться, все ли в порядке. Прошлый тур не выходил из моей головы, Билл в плохом расположении духа угнетал всех присутствующих рядом с ним, поэтому мне хотелось поправить его настроение, поговорить, аккуратно разузнать, что тревожит его мысли. Пока Том трепался о чем-то с нашим фотографом, я решительно направилась в сторону солиста, по-прежнему фыркающего на свой наряд. - Билл? - М? – брюнет поднял голову, и его брови слегка сдвинулись – В чем дело, Бекка? Я немного опешила от резкости вопроса. Натянуто улыбнувшись парню, поняла, что стоило послушаться Тома и даже не пытаться начинать этот нелепый разговор. Почему меня должна волновать чужая личная жизнь? Кем Билл приходился мне? Парнем, с которым я периодически выходила на одну сцену? Братом человека, которого я люблю? Демоном, готовым совершить необдуманное действие, тем самым теряя меня раз и навсегда? - Ребекка, у тебя все хорошо? – Билл хмурится пуще прежнего, осматривая меня – Ты бледная. С Томом повздорили? Ссора с Томом не расстроила бы меня так, как сейчас огорчал вид младшего Каулитца. Перепалки с Томом заряжали, придавали мне сил, да и за последние месяцы серьезных скандалов между нами не было, а все остальное мы профессионально обращали в шутку. - Это я у тебя хотела спросить, Би… - Поссорились ли мы с Томом? – удивился черноволосый – С чего бы? Все хорошо. Отрицательно мотаю головой, не решаясь произнести то, что так и рвалось из меня. Я боялась задевать Билла за живое, касаться его нервных окончаний, будто оголенных проводов, не являлось моим заветным желанием. Младший Каулитц, заметив мое смятение, легко улыбнулся, дотрагиваясь теплой рукой до моего плеча. Поднимаю на него взгляд и вижу, как в карих глазах прояснилось. Твоя заслуга, Нойманн? Это было бы здорово. - Пойдем выйдем, Бекка – предложил парень – Я покурю, а ты просто…составишь мне компанию. Я смотрела на брюнета, изучая идеальные черты его лица, еще нетронутого макияжем. В каждом движении Билла прослеживалась аристократичность, за которой я давно наблюдала, молча и боясь спугнуть, лишая себя возможности созерцать его, будто пришельца. Иногда мне казалось, что наш мир не заслуживал Билла. Мне казалось так даже после того, когда он набросился на меня, агрессивно сжимая своими изящными пальцами мою шею, перекрывая доступ к необходимому кислороду. А ты помнишь пальцы Тома, Бекка? Они приятно скользили по твоей коже там, пока с зацелованных губ на выдохе срывалось твое слегка недовольное «я тебя люблю». - Переживаешь? – Билл посмотрел на меня, вновь затягиваясь – Или, может, не хочешь выступать с нами? - С чего такие вопросы? – тряхнув головой, спрашиваю я, наблюдая, как тлеет сигарета, зажатая в этих бледных наманикюренных пальцах – Я никогда не откажусь от предложения выступить с вами, можешь в этом не сомневаться. Брюнет усмехается, затушив окурок и бросив его в мусорный контейнер. Его взгляд не менялся с макияжем, как я думала ранее. Он и сейчас смотрел на меня слишком пронзительно, задевая невидимые внутренние рычаги. У них с Томом были разные взгляды, но они оба превосходно убивали своими глазами и тут же возвращали к жизни. По-разному, разнося в щепки стойкость, уверенность, выдержку. Ты и не сопротивлялась ему, не так ли, Бекка? Тогда, в его доме. А его заносчивому братцу ты отдалась едва ли не сразу, желая придушить в моменты его слабости. Ничерта у тебя не вышло. - Ты чем-то обеспокоен – осторожный вывод с моей стороны, своеобразный первый шаг, который должна была сделать, чтобы вернуть нам того Билла, в котором нуждалась, лишь бы сохранить в группе ту атмосферу, комфортную для каждого из нас. Младший Каулитц снова закурил и не спешил продолжать разговор. Едва ощутимо выдохнув, я присела на скамью, всматриваясь в безоблачное небо. День был таким же душным, как и вчера, и прогноз оставался стабильным на завтра. - Лиза… В общем, я не знаю, куда ведут наши отношения… Не поверишь, я тоже не знаю, куда ведут мои отношения с твоим близнецом, Билл. Наверное, я просто упиваюсь мыслями, что он мой, перестав думать о последствиях. Все чертовски неправильно. - Кажется, все повторяется – Билл кольнул меня своей карей внимательностью, и я дрогнула – Мне хочется быть с ней, но я чувствую, как она отдаляется от меня. Ей сложно принять то, что мы должны держать наши отношения в секрете. И, знаешь, дело здесь не в моих страхах растерять армию верных поклонниц, а в ее тотальной безопасности. Я просто опасаюсь за нее, за ее чувства – парень замолчал, а я вдруг поняла, насколько больно и неприятно ему обсуждать это – Бекки, я верю, что ты счастлива с Томом, но если однажды он попросит тебя о чем-то похожем – не отказывай ему, ведь это твое спокойное будущее. - Ты всерьез думаешь, что я могу продолжать жить спокойной жизнью, Билл? – кривовато улыбнулась я – Йост расписал план, в котором слишком много пунктов, касающихся моей самореализации. Я больше не живу той жизнью, которая была у меня…когда-то. Уже после европейских гастролей с вами все стремительно стало меняться, а теперь я и вовсе растеряна и не знаю, что ожидает за поворотом. - Но ты ведь любишь его… – Каулитц смотрит на меня взглядом, преисполненным серьезности – Любишь? - Дело не в нас, а в Лизе, раз уж ты решился заговорить – произнесла я, ловя очередной колкий взгляд солиста – Да, Билл, я люблю Тома и ты давно об этом знаешь, но сейчас мы говорим о тебе и девушке, к которой ты тянешься. Возможно, она не уверена в своих чувствах и ей нужно подумать? Мне было неприятно строить хлипкие предположения, основываясь на собственном побитом опыте. В моей жизни отношения всегда проходили несколько мучительных стадий, в конечном итоге разваливаясь с оглушительным треском. Одно время я жалела и расстраивалась, старательно копаясь в себе и выискивая недостатки, но позже решила позволить событиям развиваться так, как они того хотели. И, да, в мою чертову жизнь пришел долбаный Том Каулитц. - Мне чертовски не везет – парень вновь усмехнулся – Кажется, я слишком многого хочу от своей потенциальной девушки. Рядом со мной должен быть человек, готовый принять меня таким, какой я есть. Понять, что группа и работа будут стоять на первом месте. Смириться с моим желанием быть публичным человеком, который на данном отрезке своей жизни не может обнародовать собственные отношения. - Думаешь, никто не догадывается, что Билл Каулитц может быть влюблен? – приподняла бровь я, ощущая сладковатый аромат его парфюма – Откуда тогда ты черпаешь вдохновение? Наивно полагаешь, что твои почитатели до сих пор верят в сказки, напридуманные продюсерами? - Хм, то же самое могу сказать о тебе и Томе – улыбнулся Билл. - Это другое. - В чем отличие, Бекка? В том, что Тому всегда было плевать на запреты? – брюнет качнул головой – Его настоятельно попросили не донимать тебя, не оскорблять, принять факт, что теперь ты одна из нас, но разве это остановило его? Разве тебе стало хотя бы малость спокойнее находиться рядом с ним? – поджав губы, я молчала – Мой братец умеет быть отменной сволочью, когда его что-то раздражает. Он никого не слушает, потому что на нем не лежит та ответственность, которая есть у меня. Я – лицо Tokio Hotel, я должен придерживаться правил, а Лиза…не желает этого понимать. Лиза – типичная девушка. В Лизе, если бы я была с ней знакома, я смогла бы найти родственную душу, потому что отчасти понимала ее. Меня также не устраивали все эти продюсерские игры, я за всю жизнь не лгала столько, сколько за последние месяцы, а пределов этому не было и конца. И каждый раз, стоило мне задуматься об этих вещах, в голове тут же стучали слова «мир шоу-бизнеса жесток». Жесток, чертовски жесток. А ты мелкая рыбешка посреди этих акул, Нойманн, и тебе стоит набраться смелости, которая с очередной твоей ложью угасала все интенсивнее. - Бекка, мне не хватало моего человека долгие годы, последние отношения у меня были еще в глубоком тинейджерстве и я не очень хочу об этом вспоминать – Я сильнее сжала сцепленные в замок пальцы, понимая, что именно подразумевает Билл. Его боль давно ушедших лет, в которой Том играл одну из главных ролей, выместилась на мне. День, который хотела стереть из памяти, но не могла, а сейчас поняла, насколько одиноким был младший из близнецов. Сначала я, в лоб ударившая его словами о влюбленности в Тома, а теперь и Лиза, сомневающаяся и желающая быть на первом месте. Я понимала их обоих. Я тоже хотела открыто любить, хотела ровно настолько, насколько хотела быть знаменитой и вариться в котле определенных ограничений и правил. Замкнутый круг. Мы бежим по нему, Билл, все больше теряя веру в счастливое будущее, разве ты это не чувствуешь? Разве не замечаешь? - Знаешь, до встречи с вами я не могла выстроить серьезных отношений ни с кем – ни дружеских, ни романтических. Я переживала, да, чувствовала себя черным лебедем, но именно мое увлечение музыкой помогло восстановиться и укрепиться моему внутреннему стержню – я вздохнула, мысленно прокручивая свое прошлое – У меня замечательная семья, я была тем ребенком, которого любили и которому старались дать все, поддерживали, поэтому я не понимала, откуда у меня могли возникнуть такие сложности в социуме… Я… Хм, Матиас был моей путеводной звездочкой, освещающей непростой путь до вас, да и в целом до победы на том конкурсе. - Парень, не дающий покоя Тому – Билл уже смеется, прокручивая кольца на своих тонких пальцах. - Оох, он к нему до сих пор неравнодушен! – я тоже рассмеялась, чувствуя, как атмосфера между нами становится более непринужденной – У меня мало друзей, Билл, я редко кому об этом говорю, но с тобой хочется быть честной, потому что ты доверяешь мне. - Спасибо за откровенность, Бекки – Брюнет слегка сжимает рукой мое плечо, всматриваясь в глаза своей кареглазой теплотой. Как же чертовски талантливо они умели играть взглядами, оба – Неужели ты никогда не рассказывала об этом Тому? Чего еще он о тебе не знает, мм? Том знает лишь то, что я позволила ему узнать. Знает, что я дьявольски досаждающая его эго гитаристка, распаляющая внутри пламя, готовое все к чертям испепелить. Знает, что я вредная и нахальная, умеющая отвоевать собственное пространство девчонка. Знает, что я люблю его и готова глотать каждое его неугодное слово, брошенное без лишних раздумий. Знает, что я не ревную, поэтому не задевает меня разговорами о своих многочисленных фанатках. Том знает то, что должен знать. Для всего остального есть прошлое, в котором ему не место. - Я не разговариваю с ним о своем прошлом. Зачем? Чтобы в его глазах застыла жалость ко мне? Хотя нет, какая жалость – насмешка. Та самая эмоция, с которой я познакомилась, как только пришла в вашу группу. - Временами я возвращаюсь в те дни и чувствую безмерный стыд за него – Билл вытянул из пачки очередную сигарету, но не спешил закурить – Потребительское отношение к людям – его основной минус, а уж говорить о его надменности я и вовсе не стану. Улыбчиво хмыкаю. Конечно, это было удивительно – влюбиться в него. Самый безумный поступок за всю мою жизнь. Он мог убить меня, но предпочел спасти. Мог выбрать себе кого-то более достойного и не мучить, не изводить своей аурой, манящей приползать к нему даже в моменты, когда сил почти не оставалось. Я изменила Тома? Нет, он изменил меня. - Расскажи о записи альбома, Бекка – Билл все же закурил и поднял прищуренный взгляд на небо. Интересно, он жаждал дождя так же неистово, как я? – Каким он будет? - Не уверена, что могу выложить тебе все подробности грядущей пластинки, но скажу одно: большинство треков будут спокойными и мелодичными, их можно сыграть, используя лишь акустику. Одну из композиций я уже спела Тому, когда мы задержались на студии отработать партии. Брюнет загадочно улыбается, а спустя секунду закатывает глаза, выпуская из легких горький сигаретный дым. Мне бы никогда не надоело наблюдать за ним, человеком, в котором все кричало о том, насколько он творческая натура. В каждой эмоции Билла, в каждом его слове и взгляде улавливалась эта творческая жилка. Он был таким необыкновенным, одновременно холодным, но комфортным. Он был другим и мне искренне хотелось, чтобы Лиза все же открыла для него свое сердце, стала для парня той самой родственной душой, готовой оказать незримую поддержку в моменты, когда все идет не так. - Ну конечно же Том все узнает и слышит первым, кто бы смел сомневаться! – сверкает голливудской улыбкой младший Каулитц – А вообще под вашей фразой «отработать гитарные партии» я подразумевал совсем не терзания гитарных струн. Чувствую на своем лице жар, мгновенно хлынувший к щекам, и закусываю губы в улыбке. Билл знал своего старшего братца гораздо лучше меня, но его никто не посвятил в подробности моей усталости после всех этих скитаний по городам родной страны. У Дэвида были большие планы. - Вот же дурак! – Пихаю его плечом, уже откровенно расхохотавшись. Парень обнимает меня одной рукой, потому что в другой все еще тлеет сигарета. Теперь я точно ощущала себя комфортно рядом с ним, зная, что между нами все рассеялось, ушло в прошлое, оставляя в настоящем лишь уважение друг к другу – Билл… Я очень хочу, чтобы у вас с Лизой все получилось. Я уверена, что ты ей небезразличен, просто нам, девчонкам, требуется время, чтобы все проанализировать и взвесить. Думаешь, у нас с Томом все так закрутилось, потому что я легкомысленная? – качаю головой, покусывая нижнюю губу – Ты представить себе не можешь, через сколько смятений и внутренних конфликтов я проходила изо дня в день, чтобы понять, что между нами не банальная похоть, а нечто другое, то, что дает надежду… Каулитц аккуратно хватается рукой за мое запястье, призывая поднять на него взгляд. - Ты его меняешь, Ребекка, ты так изысканно его меняешь – я замерла, смотря в глубокие глаза Билла – Никогда не думал, что скажу нечто подобное, потому что исправить Тома способна лишь могила, но теперь я вижу, как он меняется, чтобы быть рядом с тобой. Боится меня потерять? Не может быть. Это я боюсь потерять его. Лишившись рассудка, страшно остаться ненужной. - Том заигрался в свои подлые игры, самолично угодив в расставленные тобой сети – И я бы хотела ответить, но не нашлась со словами, не придумала ничего, что помогло бы мне возразить парню. Отчего-то эта фраза окатила невероятным теплом, странно ласкающим, ведь Том относился ко мне крайне жестоко. Я помнила каждую его унижающую реплику, заставляющую сомневаться в своих способностях ровно до того, как призналась ему в любви. После этих слов все было забыто и стерто его же губами, разжигающими огонь внутри меня. - Я не хочу его менять – произношу с улыбкой я – В это сложно поверить, Билл, но иногда перепалки с Томом доставляют мне удовольствие. Мне нравится та энергия, которая плещется в нем, стоит мне надавить на его больные точки. Меня это заводит. Выворачивает наизнанку. Сводит с ума. Но я не хочу причинять тебе возможную боль, Билл, и никогда не произнесу этих слов вслух. - Какого хрена вы тут прохлаждаетесь? – Поворачиваюсь на голос, наблюдая за Томом, вышедшим из здания. Он окинул нас с Биллом подозрительным взглядом – Нормально, вы оба совершенно не готовы к съемке. Нет, Бекс, ну ты всегда красотка, а вот братец... Билл надменно цокает языком, закатывая глаза, и поднимается со скамьи. Касается теплой ладонью моего плеча и шепчет «спасибо». Я слегка киваю головой и провожаю ушедшего парня взглядом. Руки Тома скользнули по моей талии, привлекая ближе. Я, склонив голову, осмотрела лицо любимого брюнета, останавливаясь на россыпи мелких родинок на его правой щеке, которых так любила касаться губами. Красивый, сумасшедше красивый. - Что обсуждали? Фестиваль? – Том запускает свои длинные пальцы в мои еще неуложенные локоны и мне хочется замурчать от этой ненавязчивой ласки. Слишком приятно. - Не поверишь – Лизу – отозвалась я, наблюдая, как лицо старшего Каулитца исказилось удивлением – Билл переживает, что девушка не может открыться ему до конца, сомневается, думает… Том, я очень хочу, чтобы Билл был счастлив. Я кожей чувствую, как ему необходим близкий человек, без которого он увядает. - Так кто в этом виноват, ты? Или я, может быть? – Да, Том, отчасти ты виноват. Твоя самоуверенность и желание подчинить себе едва ли не каждую вторую девушку больно ударяли по Биллу, утратившему всю веру во что-то светлое и взаимное. - Нет, но… - Знаешь, детка, ты слишком много думаешь о чужих взаимоотношениях и совершенно не печешься о собственных – от этого высказывания в горле застрял ком возмущения – Что? Давай еще скажи, что я не прав, Бекс. Тебя волнуют отношения Билла, ты часами что-то обсуждаешь с Джорджем, который со своими девочками уж как-нибудь без помощи самоуверенных смазливых блондинок разберется… Какого хрена он себе позволяет? Желает, чтобы все мое внимание уходило только ему? Хочет избавить меня от общения с людьми, которые стали мне дороги? Я не верила, что Том был способен на нечто подобное, если действительно меня любил. Просто моя независимость присела на хвост его завышенной самооценки, и парня это взбесило. Его желание всегда и везде быть лидером сродни космосу – такое же бесконечное. Но ты ведь прекрасно знаешь, что я отвечу на любую занозу, которую ты попытаешься в меня воткнуть. - Смазливая, значит – утвердительно качаю головой, разворачиваясь и направляясь назад в студию, но останавливаюсь возле дверей – Посмотрел бы сначала на себя, малыш. Том парой широких шагов сокращает возникшее между нами расстояние и вновь заключает в кольцо своих рук. Смотрю на него недовольно, прерывисто выдыхая. Молчит, сканируя серьезным взглядом, карие радужки сверкают нездоровым блеском. Ну давай, Томми, съязви. Или ты предоставляешь мне шанс сделать это первой? Ну хорошо, раз ты такой джентльмен. - Может, я и смазливая, но спокойно присвоила себе твое безупречное соло. Хрупкая, но не сгибаюсь пополам от тяжести электрогитары. И, да, Каулитц, именно моя смазливость свела тебя с ума и поставила передо мной на колени, не правда ли? - Ты слишком много говоришь и совершенно не по делу – низким голосом отозвался он, проталкивая меня в длинный коридор – Пора бы тебе заткнуться, конфетка – Его губы сминают мои в требовательном поцелуе, от которого ноги подкашиваются и я едва ли не висну на теле бесившего меня парня, но такого любимого. От ошеломительной близости Тома я не нахожу в себе сил сдерживать тихие стоны. Чувствую, как он улыбается в поцелуй, преисполненный своим величием. Чертов подонок. Все еще тот самый центр своей заносчивой вселенной, куда пускают далеко не каждого. А у тебя, Нойманн, похоже безлимит? Кусаю его нижнюю губу, скольжу по ней языком и вновь кусаю, ловя его шумные выдохи. Эти звуки бешеного поцелуя будоражат, намекая на продолжение, которого не последует. Чертовы съемки, чертовы репетиции. - Если бы ты только знал… – Томно выдыхаю я и вновь впиваюсь в манящие губы, теряясь в острейших ощущениях. Чертово колечко мгновенно уносит в параллельные миры, жаля нежную кожу, как ядовитое австралийское насекомое. Его руки сильнее сжимают талию, а в едва соображающую голову закрадывается слабая мысль, что это чертов коридор и мы не можем перейти черту. Не сдавайся ему, Ребекка, только не здесь. Держи себя в руках, девочка, каким бы желанным он ни был. - Как ты меня хочешь?.. – усмешка слетает с его губ, едва касающихся моей кожи – Догадываюсь, конфетка. Мне казалось, наш поцелуй мог продолжаться вечность. Слишком сладко, чтобы быть правдой. Слишком приторно, будто это не чертов засранец, чье имя – Том Каулитц. Будто это не я, ненавидящая своего мучителя каждым нервным окончанием. Страсть, перемешанная с трепетом, сводила с ума, а ладони бесконтрольно прошлись по коже под его свободной футболкой. Том что-то сдержанно прорычал, все теснее прижимая меня к себе, теряющий голову от жажды стать единым целым. - Живо на площадку… – резкий голос прошелся по перепонкам, и мы отскочили друг от друга, будто на нас полился поток ледяной воды – и разговор с вами не окончен. Йост уходит, а я утираю губы и с тихим всхлипом утыкаюсь в плечо брюнета, профессионально сводившего меня с ума. Когда-нибудь у Дэвида лопнет терпение и вот именно в этот момент мы ощутим на себе весь его гнев. - Когда я перестану вестись на эти твои штучки?.. – Раздраженно выдохнула я, злясь на дрожь в коленях и на тугой узел внизу живота. Он улыбается, довольный очередной лихо спланированной провокацией. Думаешь, оставлю это без внимания? Думаешь, тебе сойдет с рук? Думаешь, я растеряла все свое самообладание? Да, растеряла, Том, я сдалась. Стала податливой куклой в твоих руках, чувствуешь? Ты это чувствуешь? *****