Секрет клана Шэнь

      С логовом гулей они разобрались неожиданно быстро и без боя. Все же главный стратег секты знал, как разобраться с этим гораздо легче и быстрее, без страдания от изворотливости тварей. Лю Цингэ только в очередной раз проклял свое старое мнение о слабости эршисюна. Нет, он понимал, что теоретические знания о демонах и их возможных слабостях важны, но… Почему-то всегда больше отдавал предпочтение практике, а не теории. И стоя в стороне, наблюдая за тем, как какое-то духовное заклинание — может, печать или что это вообще? — просто и легко поймало всех живущих там гулей. Демонического визга было достаточно, чтобы лорд Байчжань просто закрыл уши. Но насмешливый взгляд над этой слабостью из-за визга извивающихся и пытающихся разобраться с причиной страданий гулей от Шэнь Цинцю он уловил. Воспоминания о сражении с этими тварями как-то меркли из-за факта того, что тот, кого он постоянно называл слабым, справился с этими тварями за полпалочки благовоний… Еще и ран не получил, потому что демоны просто до него добраться не могли! И нет, это вовсе не уязвляло гордость бога войны. Он просто не знал о том, что духовные заклинатели в чем-то могут превосходить физических совершенствующихся! И сравнивал он скорее физические способности своего шисюна со своими, а не его настоящие таланты. Похоже, в дороге ему придется обдумать тот ужасно давний первый их поединок… И почему именно Шэнь Цинцю — тогда еще главный ученик главного стратега секты — оказался на том месте, где находился.       Шэнь Цинцю хромал значительно меньше, чем раньше. Но Лю Цингэ всё равно напрягало даже это. Да, шисюн разрешил ему несколько раз помочь с ранами, пока они возвращались в школу. Но в полученных травмах лорд Байчжань продолжал винить себя и свою беспечность в бою. Единственным, что отвлекало его от этих удручающих мыслей, был Нао-нао. Вообще… Он чаще спокойно лежал у него на плечах, похожий на меховой воротник, но иногда… когда особенно накатывала вина за произошедшее… Кот резко кусался или грозился свалиться и перепугать лошадь, впившись когтями в её шкуру. Благо, это было лишь один раз, и Лю Цингэ смог всё уладить. И он действительно задумывался о том, чтобы провернуть то же, что лорд Цинцзин. Достать сумку для седла и расположить там кота. Нао-нао один раз на привале уже забирался туда к дремавшему там Ху-ху. В итоге они всё время, пока их — теперь — хозяева разбирались с тем, чтобы обустроить место для отдыха, провели вместе. Да и отдых нужен был не столько им, а скорее лошадям. Впрочем, Лю Цингэ всё же удалось в этот момент снова уговорить Шэнь Цинцю обработать раны. Хотя ранее он всё время от них отмахивался и напоминал о том, что его шиди ни капли не изменился, оставшись всё таким же, как один раз, видимо, сильно разозлившись, прошипел лорд Цинцзин: «Невнимательным в бою, хотя постоянно клял этого шисюна в бесчестных приемах, а демонам же на это не пенял!»       Но даже когда это удобство было приобретено… Нао-нао наотрез отказывался там находиться, если сумка не была накинута Цингэ через плечо. Это было выяснено опытным путем… Кот с удовольствием залез в выбранную под гнетом злости, когда Лю Цингэ просто не сдержался и, выругавшись на кота, надел её на себя. Шэнь Цинцю, наблюдавший за этим цирком, только тихо посмеивался, покупая еды Ху-ху, выглядывавшему у него из-под одного из слоёв одеяний. Кот каким-то образом умудрился замёрзнуть, несмотря на густую шерсть, и попытался залезть под слои одежд хозяина! А глава Цинцзин сжалился и пустил кота к себе, поглаживая. Хотя бог войны скорее подозревал кота в том, что он немного завидует своему другу в том, что его сумка носится не лошадью, а самим хозяином. Впрочем, Нао-нао чаще сидел на плечах, если не спал. Спал он как раз таки в сумке… В то время как Ху-ху только и сидел послушно в своей сумке и смотрел вокруг. Иногда чересчур тщательно рассматривая или своего хозяина, или едущего с ним человека. Что напрягало Цингэ. Ведь задумчивые взгляды у кота были чаще направлены на него. И после них обязательно взгляд белого зверька переводился на Шэнь Цинцю. Или вовсе бегал.       Нао-нао вполне оправдывал свое имя. Всю дорогу. Он был безумно шумным, все время как-то шуршал и мешал спокойно следить за дорогой. Особенно когда они проезжали по особенно оживленным местам. Казалось, что кот просто терроризировал своего появившегося хозяина. И очень отчаянно это делал. Лю Цингэ же пытался терпеть выходки кота, как мог. Но в конце концов в какой-то момент раздражение снова проливалось из чаши терпения. Кот снова просто запрыгнул к нему на плечи, располагаясь там. Ху-ху же в это время немного отсутствовал, и, похоже, это отсутствие шумное серое безобразие компенсировал на своем хозяине. Шэнь Цинцю же в это время совсем не наблюдал за очередными выходками питомца его шиди. Он разбирался с чем-то в другой сумке, где кот не находился вообще. Вздохнув полный отчаяния, Цингэ только посмотрел на спокойно чем-то занимающегося шисюна, собираясь уже не просто просить совета с этим наглым и бесцеремонным котом, а умолять его помочь, как в прошлый раз. Кот ведь тогда послушно уселся на коленях, когда Шэнь Цинцю просто попросил. Вот только взгляд прицепился к выскочившему из кустов белому пятну с чёрными кляксами. Тот спокойно нес какую-то тушку. На это было довольно странно смотреть. Ху-ху и в прошлый раз, когда они вновь встретились с обоими котами, притащил что-то. Но откуда ему знать, что конкретно еда, а что нет? Он ведь что-то, кроме рыбы или крыс, не видел. Он ведь домашний кот. А тут… Нао-нао с таким же интересом наблюдал за происходящим. А затем покинул плечи и уселся рядом, наклонив голову. Лю Цингэ только краем глаза заметил это действие, которое кот совершил практически одновременно с тем, как Шэнь Цинцю обернулся к Ху-ху. Тот осторожно положил пойманное перед ним и потерся о не пострадавшую ногу. — Этот, конечно, слышал, что кошки ловят что-то и приносят своим хозяевам… Мышей там или птичек… Но зайца? — Он поймал зайца?!       Это было действительно удивительно. Ху-ху в Хэчхэне определенно определяли как мао. Откуда у него навыки диких собратьев?! Взгляд неожиданно опустился на недовольно мяукнувшего рядом Нао-нао. Точно. У него ведь был более… дикий друг. Кот только посмотрел на своего хозяина в ответ. В целом… Наверное, охота на другую добычу не сильно отличается от обычной ловли мышей или птичек? Сидевший рядом кот потянулся и вновь запрыгнул на плечи к лорду Байчжань. Снова довольно щурясь. Кот совсем тихо мурчал, вылизываясь. В какой-то момент кот рискнул лизнуть щеку Лю Цингэ, что вывело того из мыслей о том, где Ху-ху нашел зайца и поймал. Отмахнувшись от этих попыток, как получалось, он только предложил. — Может оставить эту добычу этим двоим? — Мы остановились ненадолго. Как раз из-за Нао-нао, который вновь чуть не свалился.       Лю Цингэ только вздохнул, смотря на наглую мордашку, не желавшую сидеть в сумке всю дорогу. Оставалось всего ничего до хребта Тяньгун. А он только то и дело, что сидел на плечах, иногда привлекая чересчур много внимания к себе. Ху-ху сидел, высунувшись из сумки, и наблюдал за дорогой. По крайней мере, последний отрезок пути. Шэнь Цинцю закончил разбираться в сумке, а Ху-ху, до этого вертевшийся у него под ногами и ластившийся, сразу запрыгнул в свою сумку и довольно свернулся там. Нао-нао в это время уже успел каким-то образом забраться и расположился на седле… Только сидел рядом!       Остаток пути прошел куда спокойнее. Нао-нао в какой-то момент просто скрылся в сумке и не вылезал оттуда. Видимо, израсходовал свои запасы сил, чтобы продолжать мучать. Лю Цингэ надеялся, что они с Шэнь Цинцю сейчас разойдутся на Цюндин по своим пикам, но сегодняшний день, видимо, решил уравновесить баланс, нарушенный предыдущими. Надежда разбилась о появившуюся фигуру главы школы. Глаз нервно дернулся от осознания того, что ему и лорду Цинцзин точно так просто не уйти, раз они попались на глаза. Шэнь Цинцю что-то проворчал, мгновенно раскрывая свой веер. — Шэнь-шиди, Лю-шиди, вы так быстро разобрались с демоном? — Что в этом удивляет Чжанмэнь-шисюна?       Почему-то в этот момент лорд Байчжань почувствовал себя третьим лишним. Из сумки, словно понимая ситуацию, высунулась серая мордашка. Увидев Юэ Цинъюаня, Нао-нао недовольно поморщился и скрылся наполовину в сумке. Недовольно сверкая взглядом в сторону главы школы. — Разве о демоне так много было сказано в просьбе? Этот шисюн всего лишь волновался о том, что вы могли задержаться из-за сложности поиска демона.       Шэнь Цинцю закатил глаза. Задержаться? Да при любых условиях эта просьба была бы выполнена быстрее, чем предполагалось! Да даже будь они сейчас с Лю Цингэ в старых отношениях, демон просто бы во время очередной стычки пострадал! Так, помешал! И просьбу выполнили, и отношения опять ухудшили. Всё гениальное до ужаса просто! Взгляд привлек частично высунувшийся из сумки, заметно ранее в дороге притихший Нао-нао. Его взгляд был подозрительно злым, хоть и направлен был, по сути, на незнакомца. Ху-ху, сидевший в сумке, которую Цзю снял с лошади и забрал, потому что кот совершенно не хотел из нее вылезать, а вытащить испорченную мантию, которая там лежала, и подавно было невозможно, всё ещё продолжал сторожить свой «подарок», который перекочевал в эту сумку. От его мордашки было видно лишь черное ухо. А вот Нао-нао, похоже, разделял раздражение от присутствия Юэ Цинъюаня с хозяином своего друга. — Нам разве обязательно отчитываться сейчас? Разве не в письменном виде? — Именно.       Лю Цингэ вздрогнул, когда услышал это короткое согласие. Как-то уж… Ладно, он поторопился с выводами. — Или Чжанмэнь-шисюну так не терпится узнать о демоне, терроризировавшем Хэчхэн, и о том, как его уничтожили?       Шэнь Цинцю надеялся, что это отобьет желание Юэ Цинъюаня не дать ему сразу же вернуться на Цинцзин в уютную, тихую обстановку бамбуковой хижины. Но, похоже, его слова только подали идею одному идиоту. — Почему бы вам действительно не рассказать об этом сейчас? Идемте.       Шэнь Цинцю и Лю Цингэ одновременно замерли, смотря на развернувшегося перед ними главу школы. Явно направлявшегося туда, где ждал и их. Это место каждый ненавидел по своей причине. — Но! — Никаких «но». Лучше вы расскажете сейчас, чем этот шисюн будет потом пытаться разобрать ваши разнящиеся отчеты. И пытаться догадаться из короткого отчета Лю-шиди, что конкретно было выяснено, а еще пытаться вычленить нужное из длинного отчета сяо… Шэнь-шиди.       Шэнь Цинцю тяжело вздохнул, начиная массировать виски. Он просто ненавидел тот факт, что ему нужно — обязательно! — слушать этого человека, который бросил его, объяснился не перед ним, а теперь ведет себя, будто ничего и не было! Ещё и своим фаворитизмом портил ему всё. Наверное, попытаться смыться к Му Цинфану было бы сейчас хорошей идеей. Заодно и такого же мученика с собой прихватить, намекнув на то, что, возможно, демон обладает ядом и Лю Цингэ стоит показаться Му-шиди точно. Раньше бы Цзю ни за что вот так не попытался бы сбежать от какого-нибудь разговора с Цинъюанем, только бы ядовито намекнул бы на пиковые дела и всё такое… Но в данной ситуации это казалось лучшим вариантом. — Может, мы сначала заглянем к Му-шиди? — Да, бой с демоном был довольно… Опасным…       Оба быстро переглянулись и, кивнув друг другу, начали пытаться сбежать на свои пики. Хотя бы так. — Способности необычные! Этот шиди хотел бы описать демона и поискать, нет ли в библиотеке похожих. — А этот шиди хотел бы отдохнуть, сражаться вслепую из-за уловки демона довольно трудно. Ещё и дорога.       И перед тем, как Юэ Цинъюань обернулся к ним, оба одновременно произнесли последнюю причину, почему отчет главе школы придется всё же читать. — Но сначала все же нужно посетить Му-шиди! Вдруг дым, который исходил из демона, ядовит? — Тогда после похода на Цяньцао этот шисюн вас ждет у себя. С отчетом. Устным. Обоих.       Лю Цингэ только тяжело вздохнул, смотря на Шэнь Цинцю. Побег официально провален. От появления перед главой школы им точно не отвертеться, им ещё и о состоянии здоровья придется говорить. — Почему устным?! Юэ Цинъюань! Всегда ведь был письменным! Что за особый случай?! — То, что вы вернулись без ругательств и препирательств, уже особый случай, Шэнь-шиди. — И что? Разве так же не было, когда этот шиди ходил на задания с Шэнь Чжиюанем? — Вот! Вот именно! В чем разница?!       Юэ Цинъюань только молча смотрел на то, как эти двое из попытки защититься от разговора с ним перешли в нападение. Причем вдвоем. Он, конечно, предполагал, что они точно сразу разойдутся по своим пикам еще на Цюндин и парой фраз не обменявшись с ним, поэтому чаще старался прогуливаться по пику, наблюдая за учениками разных пиков, иногда появляющимися на первой вершине Цанцюн. Но эти двое неожиданно слаженно — оказавшись пойманными — пытались сбежать. Если сейчас он отпустит их на Цяньцяо, то Лю Цингэ сразу же без проблем сбежит к себе на пик. Всего лишь Цзуйсянь отделяет Цяньцао от Байчжань. Это сяо Цзю в попытке сбежать на пик точно попадется… Вздох, и он миролюбиво улыбнулся, продолжая их бессмысленный спор. — Что ж. Раз вы не решили воспользоваться шансом и дойти вдвоем до Цяньцао, этот шисюн пойдет с вами. — Нет! — Мы сами дойдем! И все расскажем, обязательно! — Тогда этот шисюн ждет вас у себя. Через… Мм… Две палочки благовоний. — Конечно-конечно.       Юэ Цинъюань внезапно пожалел, что отправил их к Му Цинфану с учетом возвращения на Цюндин. Оставалось надеяться, что его решение поймут. Но тихое переругивание из-за того, что сбежать не получилось и даже последний шанс был упущен, он не упустил. Он обязательно потом поговорит на эту тему с обоими. Если получится. Что вообще сделало их из врагов друзьями? Или это влияние младшего брата сяо Цзю?

***

      По выражению лица Му Цинфана Лю Цингэ только понял, что главе школы за такие сроки точно прилетит от лорда Цяньцао. К его удивлению, он даже не ругался с Шэнь Цинцю насчет обработки ран. Только пробормотал короткое «удивительно, что не сам». А вот его он даже и осматривать не стал, просто выслушав ситуацию. Отвертеться от появления перед главой школы шанса уже не было. Лю Цингэ просто не смог бы не явиться. Ему хватило обмана с веером и чтением книги, которую советовала сестра. Юэ Цинъюаня он бы после лжи Шэнь Цинцю обмануть бы уже не смог. Тем более ему было ужасно стыдно за эту незначительную ложь. А вот шисюн просто не смог бы отвертеться от похода к главе Цанцюн. Ему просто по пути на свою вершину.       В резиденцию главы пика он вошел в не самом хорошем расположении духа. Лучше уж было бы, если бы они не устно отчитывались, а письменно. Цингэ даже толком мысли собрать не мог после этой ночной охоты, не то что выразить их словами. Но главе школы, конечно, виднее, как им отчитаться перед ним. Шэнь Цинцю тоже был не в самом приятном расположении духа. Как итог, оба разошлись на свои пики, даже не попрощавшись. Хотя прежде чем встретиться с Юэ Цинъюанем, Шэнь Цинцю явно хотел обсудить ситуацию с котами и попрощаться. Вздох, и он опустил сумку на низкий столик. Нао-нао мгновенно из нее вылез, осматриваясь. — Добро пожаловать в твой новый дом, Нао-нао. Здесь будет явно теплее зимой, чем на улице.       Кот склонил голову набок, после чего принялся изучать комнату. Довольно быстро он скрылся за ширмой, отделявшей небольшое пространство комнаты от кровати. Пока Нао-нао изучал комнату, Лю Цингэ достал из мешочка цянькунь злосчастный веер. Осторожно коснувшись вырезанного из дощечки тигра, Цингэ немного приоткрыл веер вновь. Вздох — и веер снова полностью раскрылся, как ранее. Только Лю Цингэ уже знал, какая сторона ему теперь нужна.

«То, что вы слышите, принимайте за ложь. То, что вы видите, принимайте за правду».

      От одного взгляда на эту фразу лорд Байчжань хотел захлопнуть веер, но не смог. Он всё ещё не мог принять тот факт, что всё это время был настолько ослеплен злостью, что не видел очевидного. Казалось, та уловка Шэнь Цинцю в их первом спарринге была… довольно значительной. Она словно заставила его ослепнуть, не физически, но… Только когда появился младший брат шисюна Лю Цингэ, наконец осознал, насколько он слеп в своих убеждениях. А теперь, казалось, небожители уже во всю тыкали его, как котенка, в эту ужасную ошибку. Рука вздрогнула, и веер выпал, сложившись в полете. Стук дерева о пол был глухим. Как много он ошибался, что их отношения с эршисюном стали настолько ужасными? Просто неправильными… Глава школы даже не вмешивался в это! Почему?! Почему он ни разу не указал ни одному из них на старшинство? На… Важность главы Цинцзин… Это сделал только один человек.

«Мяу!»

      Лю Цингэ вздрогнул, услышав этот неожиданный звук. Нао-нао сидел на столике возле веера, с любопытством смотря на него. Чего-то… ожидал? Бог войны стукнул себя по лбу, поняв, что, возможно, кот голоден. Что ж, распорядок дня точно изменится с появлением этого шерстяного бедствия. Кот только проводил его до двери взглядом, что Цингэ не мог не игнорировать. Уж очень Нао-нао часто всматривался в его лицо, нередко щурясь. Лю Цингэ вздохнул, закрывая двери в комнату и направляясь взять немного еды для кота. Всё равно придется привыкать к этому серому, нескладному, привыкшему к уличной жизни коту. По какой-то причине решившему, наконец, обзавестись комфортными условиями жизни. Хотя кто знает, как кот оказался на улице, вдруг был раньше вполне… домашним?       Приоткрыв дверь в комнату, он быстро заметил, что веер, лежавший возле столика, исчез. А Нао-нао, как был на столике, так там и остался, просто улегся в пятне света, довольно мурча. Но взгляд никак не мог найти веер. Кот слегка перевернулся и, зевнув, начал умываться, коротко взглянув на миску в руках лорда Байчжань. — И как я теперь верну веер Шэнь Цинцю…       Несколько шагов к столику, миска оказалась перед котом, а сам Лю Цингэ присел возле того места, где уронил веер. Тот должен был лежать там! Ни под столиком, ни где-то в других местах его видно не было. Даже намека! Окинув комнату быстрым взглядом, он заметил только, что за время отсутствия хозяина Нао-нао уже попытался куда-то утащить сумку. Вздох, и сумка была вновь поднята и просто брошена в явно нужном коту направлении. Тот мгновенно отвлекся от еды и обернулся на шум. Лю Цингэ не сразу встретился с разноцветными глазами питомца, который уж чересчур внимательно смотрел на него. Несколько расширившиеся черные полосочки на зеленом и золотистом пятнах напрягли. Взгляд был пристальным и немигающим. В какой-то момент кот недовольно махнул хвостом и, что-то мяукнув, прыгнул в направлении сумки и зачем-то скрывшись там наполовину. Только потом Нао-нао вновь показался с испорченным одеянием в зубах и торчащей из-под него частично какой-то… мышью?! Кот все это время незаметно охотился на остановках?! И прятал свою добычу в сумке… Нао-нао куда-то всё это потащил, и когда скрылся за ширмой, стало понятно куда. Нашел себе место для сна?.. Взгляд упал на миску… Ровно половина из взятого для кота осталась. — Нао-нао, Ху-ху здесь не появится. Зачем ты оставил часть?       Кот неожиданно выпрыгнул из-за ширмы с таким видом, словно это самое страшное в его жизни событие. Неужели они настолько привязались друг к другу за то время, пока Ху-ху жил на улице? Нао-нао уже крутился вокруг него, обнюхивал и явно пытался найти хотя бы один намек на то, где найти друга. Покружившись ещё какое-то время, серый кот сел возле двери, снова внимательно смотря на бога войны. Лю Цингэ только вздохнул, подходя. — Ладно, я покажу, где ты сможешь его найти. Но это довольно большое расстояние. Тебе так нужно знать, что с ним всё хорошо?       Кот только утвердительно мяукнул, едва ли не сразу вновь попытавшись забраться. Вот только кот замер, когда его подняли на руки. Сначала Нао-нао затих, а потом довольно залез на плечи, привычно там расположившись. И явно довольно помахивая кончиком хвоста и мурча. — Ладно, ладно… Главное, не потеряйся, когда решишь неожиданно отправиться в гости.       Нао-нао только положил голову на лапы, ненадолго притих, а потом снова слегка поднялся. Слегка склонил голову, сощурился и, как ранее, резко приблизил свою мордашку и зачем-то начал пытаться вылизывать Лю Цингэ. Прикрыв один глаз, лорд Байчжань не сразу понял, что коту не понравилось в его внешнем виде. Но кот так старался «отмыть» родинку, что пришлось попытаться погладить кота. — Это не грязь, не надо. Я покажу тебе, куда идти к твоему другу, и мы вернемся и закончим с твоей кроватью. Так и быть, отдам тебе ту мантию, раз утащил ее.       Кот только сощурился, вновь располагаясь на плечах. Лю Цингэ только оставалось надеяться, что кот запомнит дорогу, если захочет найти Ху-ху. И не потеряется. Хэчхэн в сравнении с Цанцюн значительно меньше. И за кота он действительно переживал. Впрочем, ему ещё придется посмотреть в глаза младшему брату шисюна. Который точно попытается выяснить больше о произошедшем. Или выскажется, как на собрании. Но это будет уже точно ещё более заслуженно.

***

      Дверь в хижину с жалобным скрипом открылась, нарушая идеальные тишину и спокойствие, наполнявшие всю комнату. Глава пика Цинцзин, прихрамывая, прошел чуть глубже в небольшую комнату. Усталость Цзю с дороги усугубила встреча и дальнейшее появление с отчётом к Юэ Цинъюаню. Особенно его заискивающая улыбка, что неимоверно нервировала главного стратега секты, что весь разговор и всё время отчета так и продолжала держаться, совершенно не меняясь. Кинув раздраженный взгляд на обстановку в хижине, он мигом ухватил из общей картины своего брата, который как ни в чем не бывало сидел возле окна и проверял домашние задания. Шэнь Юань поднял взгляд на старшего лишь тогда, когда тот сделал несколько шагов вперёд, собираясь сесть на свое уже привычное место напротив брата, дабы расслабиться. От взгляда того не укрылось легкое прихрамывание Шэнь Цинцю, так что Юань спросил, при этом напустив на себя притворную холодность. Хотя внутри он уже чувствовал жуткое беспокойство. И паранойя начала развивать самые разнообразные варианты, почему его старший брат хромает. Его жутко пугала мысль, что Лю Цингэ и Шэнь Цинцю повздорили во время охоты, что в итоге привело к тому, что… Но привычка, выработанная за всё это время, отлично помогала не показать тревогу. И из простого сочувствия «вдруг» забыть ссору. Ну уж нет. — Что с ногой моего брата? — Ничего стоящего внимания.       С точно таким же холодом в голосе ответил Цзю. Сейчас он не был расположен к беседам. И список, почему можно было бы раньше сделать, в разы длиннее… Сократился до совсем короткого: просто ужасная усталость и желание выпить горячего чая в тихой и умиротворённой обстановке. И никак не общаться с Юанем, с которым ещё предстояло серьезно поговорить и решить их разногласие. А ещё постараться поговорить о кошмаре…       Не очень приятная атмосфера грозовой тучей нависла над головами близнецов. Но оба продолжили заниматься своими делами, игнорируя практически осязаемую схожесть тишины с предгрозовым небом. Тяжелое и мрачное, предвещающее кошмар. Вскоре главный ученик, которого по дороге заприметил Шэнь Цинцю, принес чайничек свежезаваренного горячего чая с парой пиал. Даже будучи оскорбленным словами младшего, Цзю не перестал заботиться о нем. И совершенно не задумывался прекращать. Даже из-за такой глупой обиды. Впрочем, также можно было сказать и про младшего, так как тот попытался снова завести разговор. Далекий раскат грома, словно грозовая туча, наконец подобралась ближе. — Как прошла охота дагэ и Лю-шиди?       Юань опасался в их нынешнем положении называть главу пика по имени. Не хотелось ухудшить отношения. Как итог, выбор пал на простое нейтральное обращение, которым он ужасно давно не пользовался. Не ужасно важное «сюнчан» и совсем детское «гэгэ». Золотая середина. Приятный чай разошелся своим теплом, не только физически согревая, но и растворяя в нем раздражение. Цзю довольно вздохнул, чувствуя, как мгновенно улучшается настроение. Так что не ответить он не мог. Но произнес его… Несколько пренебрежительно. — Приемлемо. Этот с Лю-шиди успешно избавились от демона. Уничтожили беснующихся там гулей и, как видишь, вернулись обратно.       Юань мигом схватился за шанс, как за соломинку в бурной реке, и задал следующий вопрос, стараясь казаться непринуждённым. И заодно выяснить, придется ли устраивать допрос Лю Цингэ о том, как так вышло, что они поссорились. А ещё не подать намеков на то, что он уже не обижен. Потому что он ещё и не задумывался прощать Шэнь Цинцю за произошедшее. И то, что тот даже не попытался перед отъездом объясниться или попрощаться! Особенно последнее его сильно задело. Даже не сказал, что уже уезжает, а он хотел извиниться и показать те красивые цветы. Название он все никак не мог вспомнить, но нашел похожие в библиотеке, чтобы понять, как так вышло, что эти цветы тут вообще растут. И могут ли вообще… А эти двое уже решили отправляться! Это было обидно! — И из-за какого из демонов нога дагэ в таком виде? Если это демон, а не тотальное невезение. — Лю-шиди перепутал этого и Шэнь Чжиюаня, из-за чего этот получил ранение.       С отчетливой язвительностью во фразе ответил Шэнь Цинцю, вновь сделав глоток немного подостывшего чая. Понимание того, в чем же Лю Цингэ их перепутал, настигло мгновенно, из-за чего Юань немного смутился и снова уткнулся в работы учеников. Неожиданные звуки копошения напротив заставили поднять голову и посмотреть, что же делает его брат. Вот только не успел он разглядеть хоть что-то перед собой, как взгляд прицепился к мягкой белобрысой, но слегка припыленной шёрстке. В тот же миг, слегка отодвинувшись, он обнаружил, что перед ним гордо восседает белоснежный — если исключить крупные пятна, напоминающие окрас леопардов или, скорее, барсов? — кот со своеобразно съехавшим пятном-шапочкой с ушка аж до серебристо-голубого глаза. Шэнь Цинцю, не смотря на брата, добавил. — А ещё этот обзавёлся домашним питомцем. Знакомься, его зовут Ху-ху.       Глаза Юаня ярко блеснули, когда пришло осознание, что у них теперь есть кот. Рука сама потянулась погладить пушистую шерстку, в то время как улыбка расцвела на лице. Изящные пальцы с осторожностью легли на голову маленькой копии барса, но и имя со значением «тигр» подходило. Юань совершенно не знал, как нужно заботиться о животных, ведь в прошлой жизни слабое здоровье не позволяло ему завести никого, кроме рыбок. А все знания об уходе за любыми животными были почерпнуты из прочитанных им книг. Хотя чаще всего это были какие-нибудь выдуманные существа, но и обычных песиков, птиц и кроликов это не обошло. А вот о кошках едва не постоянно шутили в интернете. «Если хочешь, чтобы тебя любили, — заведи собаку, ненавидели — кошку!» — вспомнилось совершенно случайно. Он начал пальцами осторожно гладить пушистую плотную шерстку нового знакомого, закапываясь в нее, стараясь не надавить чересчур сильно, причиняя боль. Но, похоже, Ху-ху эти его ласки совершенно не понравились. Кот с недовольным мявом вывернулся из-под руки, но не отстранился. Наоборот, он прыгнул со стола и начал крутиться вокруг его ног, головой «бодая» его колени и мило мурча. Цзю, наблюдавший за ними краем глаза, подсказал брату. — Ху-ху любит, когда его гладят за ушком.       Юань мигом последовал совету старшего, и совсем скоро хижина наполнилась довольным и очень громким урчанием их нового члена семьи. Цзю удовлетворённо закрыл глаза, и уголки губ как-то неосознанно приподнялись. Он внезапно вздрогнул, почувствовав пушистую лапку, наступившую ему на руку. Хмыкнув, он погладил кота, а тот довольно лёг на низком столике, занимая довольно много места. Но мурчать и на секунду не прекратил. Цзю продолжил почесывать шерстку этого пятнистого тигра вместе с братом, тот только довольно мурчал и ластился. Но явно больше к нему, чем к брату. Грозовые тучи, собравшиеся ранее, отступили, вновь сделав атмосферу в комнате уютной и умиротворенной. Ровно до тех пор, пока Ху-Ху неожиданно не навострил уши и, спрыгнув с колен Шэнь Юаня, куда ненадолго перебрался, помчался на улицу. На лицах обоих братьев отразилось непонимание. А затем из-за двери раздался нежный голос одной из учениц. — Учитель!       Испугавшись, что с одной из учениц случилась беда или, того хуже, началась аллергия на шерсть, оба брата вылетели из своего убежища на улицу. Но увиденное заставило их одновременно выдохнуть с облегчением и ошарашенно выпучить глаза. Нин Инъин, старшая ученица и всеобщая любимица, присела возле входа и, звонко смеясь, поглаживала убежавшего Ху-Ху. Ставшего из аккуратного и грациозного тигра — хотя скорее барса — сплошным пушистым одуванчиком. Нервно помахивающим хвостом.       Волосы ее были заплетены в косу вместо обычной изящной и красивой прически, а на голове был увенчанный цветами венок. Такой же венок был и в её руках. Само украшение пестрило фиолетовыми астрами, совсем небольшим количеством орхидей, белыми хризантемами и необычайно красивыми лилиями. Отсмеявшись, девушка встала с земли и первым делом склонила голову в приветственном поклоне. Шэнь Юань, который волновался за здоровье своих учеников, облегченно вздохнул, после чего махнул ученице рукой, останавливая её. — Инъин, почему ты здесь? — Ничего особенного, шифу. Эта ученица просто сделала венок и принесла его учителю.       Шэнь Цинцю, который всё время молча наблюдал и даже успел немного погрузиться в свои мысли, незаметно дрогнул, стоило упомянуть его в их разговоре. На лице Юаня отразилась легкая улыбка, и он немного отошёл, предоставив Инъин возможность подойти к своему брату. Но Цзю, который не привык к заботе даже со стороны учениц, несколько неуверенно уточнил. — Этому учителю кажется, Инъин немного запуталась. Подобные вещи не в характере этого учителя, а больше подходят мастеру Шэню.       Девушка встрепенулась и ненароком повысила голос. Впрочем, Шэнь Цинцю это проигнорировал. Юань хмыкнул, собираясь припомнить ему потом, что он и сам проявляет «фаворитизм», как и глава школы. — Но шицзунь! Этот венок специально для вас, для шифу А-Ло соб…       На половине своей пламенной речи она поняла, что сболтнула лишнего. А учитель и мастер, услышав упоминание бывшего ученика, мигом сосредоточились на незаконченной фразе, желая услышать, что же собирался делать полукровка для неожиданно появившегося нового мастера пика. — «А-Ло» что?       Спросил Цзю, начиная сердиться. Лицо Нин Инъин мигом покраснело, стоило только понять, что секрет её шиди раскрылся из-за собственных легкомысленности и импульсивности. Суровый взгляд обоих братьев заставил всё же рассказать. Хотя, прежде чем начать говорить, девушка немного поежилась. Непривычно было видеть такой взгляд на себе. Не только от учителя, но и его обычно доброго брата. — Ну, в последний раз. Когда сюда приходил А-Ло. Он воодушевленно рассказывал, что, как только расцветут хризантемы, он обязательно соберет венок для мастера. А эта ученица подумала, что будет нечестно, если венок получит только мастер! И вот…       По мере речи её голова опускалась вниз, а в конце и вообще стало невозможно разглядеть её лицо. К тому же она частично прикрыла его венком. «Как иронично вышло.»       Невольно подумал Шэнь Юань. Нин Инъин хотела сделать венок его брату, чтобы тот не чувствовал себя лишним или обделённым, но, как оказалось, лишним стал… сам Шэнь Юань, так как почти месяц назад прогнал Ло Бинхэ. Но даже осознание этого никак не повлияло на него, и на лице не отразились никакие эмоции. Он подошёл к девушке, помог подняться и направил её рукой к Шэнь Цзю, чтобы та сама лично надела на его голову цветочный венок.       Ученица медленно открыла глаза и робко посмотрела на учителя. Только после этого, поддерживаемая мастером, подошла к Цинцю и неуклюже протянула ему головное украшение, которое крепко держала обеими руками. Шэнь Цзю не знал, как на это реагировать. Он стоял в ступоре ещё некоторое время, прежде чем глаза поймали силуэт младшего брата и то, как он улыбается. Улыбка была поддерживающая, но с долей издёвки. Нежелание казаться перед братом и любимой ученицей слабым и робким человеком заставило его незаметно сжать губы и приподнять голову, позволяя девушке надеть на себя венок. Шэнь Юань тихо посмеивался, прикрывая рот рукой.       На лице Нин Инъин мгновенно появилась лучезарная улыбка, которая частично передалась и самому Цзю. На его лице отразилась лёгкая, но искренняя улыбка, еле заметная, но не ускользнувшая от взора Инъин. На её щеках появился лёгкий румянец. Шэнь Цинцю похвалил ручную работу девушки, но не забыл также сказать и про ошибки, хотя девушка совершенно не обратила на эту досадную новость никакого внимания.       Шэнь Юань всё время молча наблюдал за тёплыми отношениями учителя и ученицы, в душе точно так же радуясь, что его колючий брат был таким нежным с дамами. И ужасно сильно отличался от того, что было написано в чертовой книжонке, которую уже давно несколько раз проклял за нераскрытие злодея. И всё еще продолжал иногда это делать. Проводив ученицу по её делам, Шэнь Юань повернулся, тщательно рассматривая новый образ старшего. Зелёный цвет листьев гармонично смотрелся с одеждами — как он внезапно заметил появившиеся впервые, да и их вроде не было! — цвета цин. А красно-розовые цветы придавали более тёплый оттенок его коже, и из-за чего выражение лица казалось более мягким. Но не успел Юань насладиться новым амплуа брата, как изящные руки потянулись к голове, намееваясь снять украшения. Юань встрепенулся и попытался остановить Цзю. Он с некой неловкостью спросил. — Что собирается делать брат?.. — Этот хочет снять венок, не может же этот разгуливать в таком виде.       Объяснил ему всё Цзю. Но его выражение лица стало явно более серьёзным. Юань попытался надавить на жалость, уже хорошо изучив его слабые стороны. Он сладко протянул. — Но ведь Инъин так старалась… Не обидится ли она?       Лорд Цинцзин бросил на него предупреждающий взгляд, безмолвно говоря, что если тот осмелеет сказать ещё одно слово, то он вообще перестанет с ним говорить ближайший месяц точно. Юань приуныл, но, как только руки дотянулись до цветов, он неожиданно предложил. — Раз братец не может носить венок, то как насчёт вплести эти красивые и ароматные цветы, которые так старательно собирала ученица, в волосы драгоценного брата?       Шэнь Цзю искоса посмотрел на Юаня, параллельно обдумывая его предложение. Не хотелось выкидывать цветы, кропотливо собранные Инъин, но и в волосах с ними он не мог ходить. Лорд Цинцзин посмотрел на Юаня, собираясь категорично отвергнуть его мысль, но пара блестящих глаз остановила его порыв. В конце концов, он решил, что эта идея имеет место быть. Припомнив свое расписание и поняв, что ближайшие несколько палочек благовоний свободны. Цзю может заплести волосы и ходить с ними в доме, пока их стебли не согнутся под тяжестью волос. Тогда-то он и сможет снять их, не терзаясь совестью.       Медленный кивок Цзю обрадовал. Братья вернулись в хижину. Шэнь Цинцю присел на край кровати, в то время как Юань возился вокруг, иногда опираясь ногой на кровать. С осторожностью он перебирал мягкие, теплые ореховые волосы брата, которые водопадом скользили меж пальцев. Не забыв заранее расплести венок.       Дабы не терять попусту время, Цзю с собой взял отчёты Шан Цинхуа, которые скопились за несколько дней. Юань хоть и оставался на пике во время отсутствия главы, но из-за нынешнего положения мастера конечный ответ оставался за старшим из них. Его мнение тоже принималось к сведению во всех вопросах.       В отчётах ничего особого не было. В основном они касались учёбы искусству, успеваемости учащихся его пика. Упоминалось, что одна из учениц вместе с другой с пика Сяньшу, не предупредив никого, убежали из секты. Заметила это леди Сяньшу, которая и оповестила главу ордена. Девушки отделались строгим выговором, избежав более серьезных наказаний.       Изумрудные глаза отвлеклись от иероглифов, упав на цветы рядом. Вопрос, кто была та ученица с его пика, мигом отпал. Цзю тихо выдохнул, поняв, что цветы его пика нетронуты и ими можно любоваться дальше.       Он продолжил читать отчёт. На одной из дощечек было написано, что лорды пиков на одном из собраний обсуждали провести один урок по этикету на некоторых пиках, чтобы новоприбывшие знали границы дозволенного. Догадаться, кому принадлежала идея, было легко. Цзю вспомнил Шан Цинхуа и его постоянные жалобы, что ученики Байчжань слишком часто дерутся, порой посягая и на чужие пики, из-за чего деньги мигом кончаются.       Усмешка появилась на его лице. Он не мог не злорадствовать над этим хомяком, который всё время отдыхал у своего мужа и теперь валился с ног от усталости. Над ухом послышалось шуршание, после чего он услышал знакомый по-семейному тёплый голос. — Над чем смеётся брат? — Нечего особенно, просто лорд пика Аньдин настолько изнежился в мире демонов, что сейчас даже холодное отношение этого кажется ему слишком тёплым.       Короткая тишина и… — Шан-шиди надеется, что этот согласится помочь ему в воспитании шичжи Лю-шиди.       Юань улыбнулся, тепло ответив. — Учеников Байчжань даже небожители не смогут заставить сидеть смирно. А что уж говорить об отказе от драк?       Цзю тихо рассмеялся, осторожно доставая дощечки, где подсчитывал все «организованные» нападения на Цинцзин со стороны учеников Байчжань. Развернув эти записи, он только хмыкнул. — Ну, да. Их можно только заставить кое-как добраться до Цяньцао раз в месяц. В остальное время они наводят шуму больше, чем их наставник. — Они и Цинцзин затрагивали, не только пики выше или ниже?       Цзю улыбнулся и попытался взъерошить волосы собеседника. Однако, когда он коснулся волос, то лишь слегка их растрепал. Но он всё же ответил. — Ты не представляешь, насколько частыми были эти нападения. А сколько денег мне приходилось тратить на восстановление пика, представить сможешь?       Юань удивленно раскрыл глаза. Частыми?! Он помнил только о постоянных драках «главного злодея» с его шиди. Но нападения учеников седьмого пика на другие пики открылось уже после попадания на место брата. Он задумывался, какого черта это происходит, но никогда не понимал. Другие лорды вечно в отсутствие Лю Цингэ на собрании — и порой даже не на собрании — жаловались на это, но не знали, что делать. Шан Цинхуа один раз даже просил его ненавязчиво намекнуть Лю Цингэ на проблему. Но что он вообще мог сделать? Да и как уговорить этого человека, тоже не знал. У него вообще личный ученик появился спустя… Сколько он там был на своем месте? И то с чужой руки! — Назови хотя бы несколько. В книге, что я читал об этом и слова не было!       Цзю медленно провел пальцем по пергаменту, испещренному по краям сохраняющими заклятиями. А затем нашел самые последние свои записи. Как раз незадолго до злополучного искажения ци и его «последствий». Быстро выбрал несколько особенно дорогих — он действительно считал их дорогими, поскольку эти деньги мог пустить на более полезные траты для обучения — и медленно начал перечислять. — Итак. Библиотека. Та, что в южной части пика, для наказаний. Так было изначально. Там много трактатов, которые наказанный должен найти из списка и переписать. Комнаты учеников. Зал для музицирования. Даже цену называть не хочу, эта свора умудрилась нанести непоправимый ущерб занятиям, потому что весь пик ждал, когда прибудут новые инструменты и восстановят зал.       Юань хотел было поинтересоваться, сколько стоило хотя бы восстановление библиотеки, но следующие факты удивили его ещё больше. — Кухня. Два зала для занятий! Сад возле резиденции горного лорда! Сколько сил и времени я на него потратил, чтобы привести в порядок до этого уничтожения! А малая библиотека для более старших учеников с разными трактатами о военном искусстве и стратегии? Тренировочная площадка!       Теоретически Юань уже представлял общую сумму всех этих разрушений. Но каждое новое разрушение заставляло его ужасаться всё больше и больше. Сад был невероятно прекрасной частью «резиденции» лорда Цинцзин, которая невероятно сильно отличалась от чужих. Там было много разных и ужасно дорогих — по меркам самого Юаня и его знаний о том, какие цветы вообще мог высаживать кто-то, кроме императора, а у Цзю в саду таких цветов было очень много! — да еще и так кропотливо выращиваемых! — И самое. Самое худшее! Главная библиотека! Благо, ученики успели спасти всё оттуда! Не пришлось бы по памяти месяцами их переписывать! Не только мне, но и другим мастерам залов! О-о-о… А вот это вообще отдельная моя головная боль.       Цзю вдохнул и сквозь зубы зачитал последнее разрушение и стоимость восстановления. — Западная часть резиденции горного лорда. Рабочий кабинет и приемная одновременно. У меня тогда оставалось настолько мало, что Шан-шиди сказал, что это только песчинки из нужного для восстановления количества духовных камней. — То есть… Бамбуковая хижина раньше была… больше? И ты не просил у Лю Цингэ возмещения этого уничтожения? — Пытался! Но все внезапно встали на его сторону, мол, ничего он мне не должен, я сам виноват в том, что у меня не хватает духовных камней! А я в этом месяце только починил зал для музицирования и получил новый запас туши, кистей, а также бумаги! А что говорить о дорогих музыкальных инструментах! Пришлось совместить некоторые помещения в хижине! Кабинет здесь только поэтому!       Цзю свернул бумагу и вернул ее на место, складывая руки на груди. Он на колени вставать и умолять отдать ему духовные камни за уничтожение был не намерен. А все словно назло пытались его подначить на это. Юэ Цинъюань тогда вообще отсутствовал, чему Шэнь Цинцю был несказанно рад. Ему помощь от него была не нужна! Цзю все время напоминал Лю Цингэ об этом долге, намеренно уже увеличивая сумму долга, потому что начал прибавлять новые разрушения к начальной. При последнем заказе новых холстов для занятий искусством он даже, уже устав сам считать, сколько ему должны, попросил Шан Цинхуа считать каждое разрушение на Цинцзин и добавлять в долг Лю Цингэ. Просто потому, что только лорд Аньдин тогда молча стоял и ничего не говорил по этому поводу. А услышав эту просьбу, достал листок и показал, сколько уже Байчжань за разрушения должны Цинцзин на самом деле, а не с разрушения огромного важного пространства резиденции лорда. И поделился тем, что он намеренно завышает цену восстановления чего-то на седьмом пике и лишнее в качестве компенсации частично оплачивает заказы наиболее часто страдающих пиков. Вот только долг все равно рос и никак не уменьшался. Цзю как-то неосознанно запомнил ту цифру долга и по объяснениям, как увеличивается, считал все это время. Это единственное, что ему оставалось делать, помимо молчаливого наблюдения за чужой жизнью. Ну и ругательств об ошибке за ошибкой. Голос Шэнь Юаня вывел Шэнь Цинцю из задумчивости. — Получается… Лю-шиди очень должен Цинцзин? — Не представляешь, как. Если он, конечно, не спрашивал Шан-шиди о том, сколько он был должен. А если спрашивал, то его попытки притащить зверей с дорогостоящими шкурами, мясом и прочие безделушки — не попытка уменьшить огромнейший долг. А, может, попытка заставить подзабыть о нем.       Юань хмыкнул. Он даже про этот долг не знал. А теперь… Какое открытие! Лю Цингэ был должен — и, вероятно, много — Шэнь Цинцю. Не только за спасение его жизни, но еще и денежно! — Кстати… Вы не ссорились во время ночной охоты?.. Да и… Ты ведь отдыхал после боя? — Нам юэчжэн Лян выделил в своем поместье комнату. Маленькую. С односпальной кроватью. Как думаешь? — Не очень, да?..       Цзю хотел было ответить, но к нему на колени запрыгнул Ху-ху и, довольно примостившись, начал урчать. Цзю вздохнул и начал медленно поглаживать кота вдоль позвоночника, иногда почесывая ушко, с которого у него презабавно съехало пятно-шапочка. Почему-то иначе его он воспринимать совсем не мог. — Ну… Это пушистое чудо как-то отвлекло от того факта, что спать я буду в комнате еще с кем-то… Ещё раны…       Юань потянулся за отложенной лентой, заканчивая вплетать астру, которая вновь слегка перекрыла эти безумно красивые лилии. Как Юань ни старался, лилии всё время прятались за астрами, всё, что их выделяло на фоне астр, — белые хризантемы. В целом, на фоне ореховых волос они втроём составляли прекрасную композицию. Словно цветочная поляна. Только вот он совсем не знал, куда вплести орхидеи. В венке они казались отличными и красивыми. А отдельно он просто не знал, куда их деть. Думая об этом, он тихо пробормотал. — Сил не осталось и ты просто уснул, игнорируя ситуацию. Тебе ведь кошмары не снились? — Это не так важно… Мне больше интересно не снились ли тебе кошмары.       Цзю хотел было немного развернуться, но коса с вплетенными в нее цветами неожиданно легла через плечо. Уже полностью законченная, а Юань, перестав маячить где-то позади, сел рядом с оставшимися орхидеями. — Тебе даже не интересно, что я узнал о цветке или о твоей родной семье? — Единственный источник информации об этих двух вещах — идиот с Аньдин. — Не только. О клане я узнал из сплетен.       С этой фразой Цзю замер, когда одна из орхидей осторожно была вложена в несколько свободных прядей. О клане ходят… сплетни? И клан их просто… игнорирует? Но какого рода эти сплетни? Только он хотел спросить, как Юань продолжил эту тему, всё ещё разбираясь с оставшимися цветами. — Вокруг основания клана ходят множество разных догадок. Самая популярная из них больше похожа на легенду, чем на сплетню. — Звучит… Любопытно… Но ответь на… — Я могу рассказать её, если хочешь.       Цзю слегка качнулся назад, не давая больше прикасаться к волосам. Ему было любопытно, пусть это и просто догадки людей. Но… куда любопытнее ему было узнать о том, как всё это время Юань находился здесь без него. С новым титулом мастера Цинцзин и фактом «родства» с пиковым лордом. Тяжелый вздох. Всё, что ему оставалось, просто… подождать, когда брат сам решит поговорить на эту тему? Или… точно… он не извинился… — Подожди с этим… Мне интересно, но… Сначала я хотел бы попросить у тебя прощения… — За что? — Я ведь… Я был зол на Юэ Цинъюаня и его бесконечное молчание, которое он вечно прятал за извинениями. За то, что предпочел молчать, за то, что раскаялся, лишь будучи на грани смерти… Я на него зол за то, что оставил меня в поместье Цю и рассчитывал, что простое извинение сможет одурачить меня и заставить забыть ужасные годы рабства… За то, что он даже не пытался узнать, что тогда было со мной! Предпочел сделать вид, будто этих нескольких лет разлуки не было… Даже за то, что он закрывал глаза на пренебрежительное отношение ко мне шиди и шимей, заставляя вспоминать ужасы семьи Цю… За то, что искал в «Шэнь Цинцю» мальчика по имени «Сяо Цзю»…       Шэнь Цзю глубоко вздохнул, переводя дыхание и понимая, что уже не просто объясняется и извиняется, а тараторит это всё. Набрав воздуха, он, не давая и слова вставить, продолжает свою попытку объяснения-извинения: — Но всё это не давало мне никакого права злиться на тебя, ты мне ничего плохого не сделал. Наоборот, ты подменял меня, выполнял мою работу, чтобы эта школа не развалилась, и делал всё, чтобы мои ученики не выросли полными идиотами, просто… Я понимаю, что мне стоило иногда быть помягче, но… То, как он легко предал меня, выбрав тебя… Я не могу это простить! Не могу забыть, как приветливо он тебе улыбался, как встал на твою защиту, как легко забыл про меня… Я не хотел на тебя кричать, не хотел ссориться… Я перед тобой виноват… Прости… — Ох… Всё в порядке… Не нужно. Я… Я сам виноват. Ты прав… Он ведь правда мог напомнить им всем, что ты их шисюн, стратег секты, не просто кто-то случайный… Его замена, если с ним что-то случится… Никто из них не думал об этом… Впрочем, как и сейчас… Он действительно мог пресечь всё это… Я… Я не задумывался… Пока ты не сказал… Я также виноват перед тобой, как и все лорды и леди секты, в том числе и глава.       Признавать, что он и сам виноват в этой ситуации, было тяжело, но тем не менее. Цзю оказался первым, кто попытался извиниться… — Тебе совершенно не нужно извиняться передо мной, за твоё отсутствие я много раз думал над нашей ссорой. Я могу понять, почему ты так поступаешь, но знаешь что… Я думаю, будь ты тоже немного честен в своих чувствах, он бы не вел себя подобным образом. Вам обоим нужно поговорить наедине, предварительно сняв маски холодного стратега и доброжелательного главы ордена. Нужно поговорить как братья, как Ци-гэ и сяо Цзю…       Цзю поднял голову и посмотрел на нежную улыбку брата. Во время своей речи Юань нежно обхватил ладони Цзю, но тот даже не заметил этого, полностью поглощённый словами брата. Ныне же, как Юань произнес последние слова. В Цзю поднялась буря эмоций, которые даже он, за жизнь прочитавший не один десяток книг, не мог описать простыми словами. Это были не обычный стыд, вина или смущение, не радость, воодушевление или мотивация. Нет, это была… поддержка?.. Впервые кто-то указывал на его ошибки, не собираясь ругать или бить его, а мягко подталкивая к решению, ненавязчиво поддерживая его и находясь за его спиной… — Обещаешь поговорить с Юэ Цинъюанем?       Мягко спросил Юань. Немного подумав, Цзю уверенно сжал пальцы брата. — Обещаю…       Тишина такая привычная для бамбуковой хижины вновь укутала её своим покрывалом. Вздохнув Юань только чуть отвернулся задумываясь о том, что он действительно ужасно неправильно тогда высказался… Шэнь Цинцю обладал не самым хорошим характером, но… Он ведь осознавал свои поступки. И хоть и с некоторым опозданием, но попытался извиниться. Хотя его «брат» всё это время долго и тщательно обдумывал эту ссору… И всю ситуацию в целом. И анализировать чужие поступки оказалось… довольно сложно, зная слишком мало. Особенно опыта связанного в более глубоких взаимоотношениях между разными людьми.       Юань глубоко ушел в свои мысли, снедаемый чувством вины, ведь он — главный критик и по совместительству преданный фанат Пути Гордого Бессмертного Демона — забыл одно главное правило… Не суди персонажа, не до конца зная его историю. Самолёт в своей книге пытался мало-помалу прописывать персонажей, но из-за недостатка денег история с хорошим потенциалом медленно скатилась в сплошное «па-па-па» с горячими женами и главным героем. Но винить Юаня в том, что он так отреагировал, тоже будет неправильно. За столько лет, будучи окружённым всеми этими живыми, дышащими и разговаривающими людьми, он и забыл, что всего лишь попаданец. Позволил привязаться к некоторым из них.       Пучина мыслей все тянула его ко дну, не давая сердцу успокоится, а голове на секунду опустошится, но все это прервала бледная ладонь с цветком, зажатым меж длинных пальцев, что пробежалась по ровно ниспадающим волосам и пустая вернулась на место, в задумчивости приложенная к подбородку. Шэнь Цзю придирчиво посмотрел на фиолетовые лепестки астры в сочетании древесного цвета волос, после чего одобрительно кивнул и приподнял уголок губ.       На вопросительный взгляд Юаня он ответил. — Зеркало в этом доме слишком старое, в нем невозможно что-то рассмотреть.       Сдержать улыбку оказалось тяжело, но было ещё тяжелее не засмеяться в голос.       Подул по-осеннему приятный ветерок, который проник в комнату через приоткрытое окно, невольно приковав к себе взгляды братьев. Нежно розовый лепесток в грациозном танце проник через оконные рамы и легко опустился на стол рядом с рукой Юаня. Мягкие пальцы без труда подняли его, покрутили перед глазами после чего послышался голос. — Кажется, цветы в саду ещё не все отцвели. Может дагэ хочет прогуляться с этим? Пока цветы полностью не опали. Да к тому же этот сможет рассказать брату о слухах про клан.       Цзю недолго размышлял, после чего они оба отправились в сад. Вокруг них было очень красиво и ароматно, сад пестрел разными цветами. Какие-то уже прекратили своё цветение, другие начинали его или были в самом пике. Тропинка в небольшом саду возле бамбуковой хижины уже медленно наполнялась ароматом начинающих своё цветение хризантем, смешиваясь с ароматом заканчивающих цвести лилий самых разных окрасов. Помимо них, начинали распространять свой запах зацветающие самые поздно цветущие астры. Пока одни лишь пионы стояли кустами без цветов, закончив своё цветение намного раньше своих соседей рядом. Листья бамбука лишь тихо шелестели от легкого прохладного ветерка, хотя иногда в этот легкий шелест неожиданно резко вмешивались другие деревья. Сливы или персики, растущие в разных частях пика. Сейчас же бамбуку тихо вторили именно сливы, растущие в отдалении от разномастной цветочной поляны, где цветы медленно менялись от сезона к сезону, отцветая и заканчивая его, заполняя весь сад изящным и необычным ароматом, медленно меняющимся и не существующим лишь ближе к зиме и самой зимой. Если исключить сливы Мэйхуа, которые упорно порой цвели, покрытые легкими сугробами, и хризантемы, не менее уперто цветущие вплоть до первых снегов. Единственным зеленым исключением круглый год был бамбук. Юань порой задавался вопросом, когда этот бамбук в последний раз цвел и способен ли он вообще цвести. Вот только знания о цветущих ужасно редко видах бамбука заставляли отнести этот к таким видам. Просто он цветет ещё более редко, чем самый долго живущий до цветения бамбук.       Медленно шагая рядом с близнецом, Цзю спросил. — Ты хотел что-то рассказать про клан Шэнь? Что ты узнал? — Этот брат во время отсутствия старшего немного порасспрашивал некоторых жителей, что жили когда-то в ближайших деревнях рядом с поместьем, и узнал несколько слухов о том, как он появился. Люди говорят, что изначально это была обычная семья со своими традициями и внутренними проблемами. Вроде жили они раньше аж в столице империи и обладали некоторым поместьем. И по какой-то неизвестной причине они понравились небожителям. Те вручили им духовный дар, ещё что-то, и их нынешнее главное поместье — это было передано драконом. Впоследствии тогдашний глава семейства стал основателем клана и первым заклинателем в этой семье. Его как раз и обучал этому всему дракон. Постепенно он расширял границы своего влияния, поднимая клан всё выше и выше.       Цзю остановился. Клан уже был… богат и знатен. Тогда почему на собрании говорили, что его семья отлично понимает простых людей? Причем ещё и такой необычной фразой. «Выходцы из простого народа». Но если изначально главой клана был один… То откуда тогда… — Тогда как объяснимо появление второго главы, если главой был лишь один человек? — Этот не нашел практически ничего по поводу этого. Но ответ нашелся в словах одного из старцев. Он рассказал, что у главы было две жены. Одна была главной женой, обладала статусом и скверным нравом. Мужчине она откровенно не нравилась, но он был вынужден жениться на ней, чтобы не опозорить семью. Вторая же леди являлась наложницей, которая вошла в дом чуть меньше чем за год совместной жизни основателя клана с супругой. Эта леди была единственной наложницей главы и, несмотря на статус, была практически не меньше окружена вниманием, чем настоящая хозяйка поместья. Из-за чего многие утверждали, что она была его истинной любовью. У обеих женщин были дети. Сыновья. Судя по всему, глава не смог определиться между статусом и любовью, поэтому разделил обязанности между братьями. Он, можно сказать, был живым воплощением всех добродетелей.       Это многое объясняло, но… Был один фактор, который очень волновал сейчас. Первые двое глав клана были от разных супруг. Нелюбимой и любимой. Очевидно, старший был от супруги не по любви. А младший — любимой наложницы. Какие отношения могли вообще сложиться? Всё, что связывало братьев, — отец, а матери у них, очевидно, разные. И отношения, соответственно, разное от отца из-за матерей… — Тогда, должно быть, во внутренней иерархии клана потомки младшей ветви подвергаются притеснениям? — Немногочисленные свидетели утверждают, что у предыдущих глав из поколения в поколение были теплые отношения. Но это также может являться лишь спектаклем для других, а в поместье всё быть по-другому. Совершенно.       Юань уже думал на эту тему не раз, но девиз клана из раза в раз нагонял на него эту мысль. «Либо ты, либо тебя». Вариантов не так много. Либо в клане главы лишь играли любящих родственников для других, а внутри поместий даже не разговаривали дольше палочки благовоний без причины. А может, и вовсе не общались… Либо же… Они действительно очень тепло относились друг к другу, а этот девиз просто закалял изнутри, чтобы никто в клане не расслаблялся и заботился о благополучии, начиная с себя. Простой фразой говоря о жестокости и несправедливости мира…       Внезапно он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, от которого по спине пробежала дрожь. Ему показалось, что этот взгляд способен прожечь в нём дыру. Внезапно Юань почувствовал, как что-то стремительно приближается к нему. Он быстро обернулся и приготовился нанести удар, но увидел, что Шэнь Цинцю уже поймал нападавшего. Цзю усмехнулся и спросил: — Ху-ху, с каких пор ты питаешься пауками?       Кот попытался вырваться, но лорд Цинцзин крепко держал его за шиворот. Тот отчаянно сопротивлялся, но всё же смог освободиться и изящно приземлился на лапы, после чего скрылся в кустах.       Интересно, почему он вдруг решил снова поохотиться?       Юань тихо вздохнул и собрался было вернуться к брату, но его остановило неприятное ощущение. Он посмотрел на свои ноги и увидел, что случайно наступил на только что политую почву, из-за чего его белые сапоги и часть одежды мгновенно испачкались. Между братьями произошёл короткий молчаливый диалог взглядами. — Пожалуй, пойду переоденусь.       Сказав это, он исчез в зелёных кустах сада, оставив Цзю одного рассматривать ещё цветущую часть. Прогуливаясь меж цветами, он погрузился в раздумья.       Шэнь Цинцю остановился возле уже давно отцветшего кустарника с золотистыми пионами. В голове прочно засела мысль об обещанном разговоре с Юэ Цинъюанем, но… Он совершенно не знал, как в нынешних обстоятельствах вообще к этому прийти. Он честно уже признался не только перед Юанем, но и наконец себе, что зол на того. Да и внутренние ощущения совершенно не хотели не только видеть этого человека лишний раз… Просто лишний раз говорить с ним. Но не сдержать данное обещание мгновенно стало негласным табу… Вздох и… В голову тихонько прокралась мысль слегка оттянуть этот разговор. По крайней мере, пока просьба о помощи не будет решена. Очередной шаг вдоль кустов пионов и прикосновение к меняющим цвет листьям куста. Да, а когда-то он в ужасе стоял посреди разрушенного сада после того, как вышел из трехнедельной медитации, и успокаивал возле этого места расстроенную и заплаканную Нин Инъин. Которая, оказывается, стойко пыталась защитить любимое место, где она обожала писать картины, вышивать или сочинять стихи и музицировать. — Жаль, что я в который раз пропустил цветение всего сада…       Неподалеку пролетела сорока и приземлилась на один из почти готовых к зиме кустов пионов. Внезапно птица попыталась улететь, но, к ее сожалению, ей не удалось… И бедняга трепыхалась в попытке отбиться от когтистых лап почти белого кота. Ху-ху только сел напротив, молча наблюдая за предсмертными муками птицы. Шэнь Цинцю только непонимающе посмотрел на кота. В прошлый раз зайца он притащил… вполне мертвым и явно убитым. Чем ему сорока не угодила? Он хотел было позвать кота к себе, но на того налетело серое нечто. Короткая перепалка, и коты разлетелись в стороны. Ху-ху, все еще выглядящий словно облако, сел под небольшим «лесом» из орхидей, не то недовольно помахивая кончиком хвоста, не то всё ещё не определившийся с реакцией на появление своего серого друга. Нао-нао же только гордо сидел, совершенно не выглядя так, словно только что на кого-то напал… Только обнюхивал бедную — наверняка уже мертвую — сороку, иногда недовольно поглядывая на пытающегося привести в порядок свою шерсть Ху-ху. Тот лишь демонстративно, видимо, игнорировал это, продолжая приводить шерсть в порядок. Ровно до того момента, как Нао-нао не налетел снова, резко при этом зашипев. Коты снова практически сделали круг вокруг злосчастной сороки, пока Шэнь Цинцю не решил вмешаться в эту спонтанную перепалку. — Нао-нао! Ху-ху!       Последний мгновенно скрылся под одеяниями, как в первый раз это сделал его друг. Цзю только вздохнул, делая шаг назад и поднимая кота на руки. Нао-нао только недовольно покружил вокруг, но потом вернулся к месту где ранее — куда она успела исчезнуть?! — лежала сорока. Впрочем по его поведению было… В некоторой степени понятно, что этот бессмысленный поступок кот определенно осуждает. Нао-нао продолжал демонстративно смотреть на цель, которая только «спряталась» у него на руках и игнорировала чужой взгляд. Вновь ударив хвостом по земле серое чудо недовольно фыркнуло, располагаясь под кустом. Только после этого Ху-ху все же изменил своё положение, а затем и вовсе попытался осторожно спрыгнуть. А стоило приземлиться и подойти, как он получил по морде лапой. Впрочем, это Ху-ху не остановило, он все равно попытался снова приблизиться и расположиться рядом. Вот только Нао-нао продолжал шипеть и всем видом показывал, что очередного удара ждать не придется. Что в целом все равно не остановило Ху-ху. А несколько ударов лапой по морде и вовсе, судя по всему, были… привычными? — У Нао-нао довольно… непонятный характер…       Шэнь Цинцю вздрогнул и обернулся. Впрочем, он был не сильно удивлен, что Лю Цингэ тоже здесь. Но, тем не менее, кто-то же должен был показать хотя бы одному из котов, где найти друга. — Тем не менее, имя ему очень подходит.       Цзю только хмыкнул, практически не задумываясь. — Из-за скверного характера? Кто будет начинать встречу с боя? — Ну… Большая часть наших встреч была именно такой…       Лю Цингэ неуверенно перевел взгляд с Нао-нао на Шэнь Цинцю. Сначала он не особо обратил внимание на внешний вид шисюна, но сейчас, когда отвлекся от поиска внезапно спрыгнувшего с плеч кота… Что ж, он мог бы смело сказать, что никогда не видел эршисюна с подобным внешним видом. Даже когда его подменял брат, ничего практически не изменилось внешне. Всё, что их отличало, — характер и, похоже, мышление. Вот и сейчас… — Эти драки чаще начинал именно Лю-шиди. Независимо от места.       Лю Цингэ снова отвёл взгляд, стараясь не показать, как ему неловко. Особенно сейчас. И тут он заметил на лице собеседника лёгкую улыбку. Довольно… очаровательную. Почему-то всякий раз, когда он видел улыбку младшего из близнецов, она быстро исчезала из его памяти, если он замечал улыбку или намёк на неё на лице старшего. — Мы вроде собирались… — Лю-шиди первым об этом вспомнил.       Пытаясь отвлечься от этого, Лю Цингэ непроизвольно собирался поправить орхидею, явно собиравшуюся выпасть из довольно теплого цвета волос, но рука замерла и вздрогнула, когда коснулась чужой. Шэнь Цинцю только вопросительно смотрел на него, так же замерев с рукой возле цветка. Орхидея же просто жалостливо повисла на пальцах обоих, в мгновении от падения из-за неловкого движения пальцев одной из рук. В итоге первым этот зрительный контакт и прикосновение прервал именно лорд Цинцзин, резко отвернувшись и убрав руку. Орхидея просто начала падение, но Лю Цингэ рефлекторно поймал ее, пытаясь понять, что только что было. Неловкая тишина резко укутала вполне определенный кусочек сада. Мгновение. Одно… Второе… Третье. — Я просто хотел убрать эту орхидею… Она казалась лишней… — Лишней?       Шэнь Цинцю все же немного обернулся. С каких это пор главный дикарь Байчжань разбирается в искусстве? Или он просто всё это время так искусно притворялся совершенно несведущим в этом? Цзю слегка нахмурился, пытаясь понять, в каком именно смысле орхидея «казалась лишней» для человека, искусство видевшего только со стороны. И явно — даже если его пытались обучить благородным искусствам — не способного понять их в полной мере. Мысли резко прервал короткий ответ. — Ну… Она… Выбивается и слишком привлекает внимание к себе во всём образе Шэнь-шисюна…       Лю Цингэ отвел взгляд, смотря на злосчастную орхидею. Она изначально бросилась ему в глаза, когда он посмотрел на Шэнь Цинцю. И ему действительно сразу же захотелось убрать этот цветок из волос. Почему-то казалось, что без неё образ небожителя, которого он видел, когда вернулся в комнату, где их поселили на время решения проблемы города, снова восстановится. Вздох, и он поднял взгляд на лорда Цинцзин, понимая, что эта фраза наверняка звучала глупостью и попыткой оправдаться. Вот только встретился он не с холодным взглядом поверх веера — чего он вообще-то ожидал — и издевательской сощуренностью, а с вопросительным и спокойным взглядом, без каких-либо намеков на издевку. Снова. Без. Веера. Ну и… Вместо собранных в практически постоянно неизменную прическу с гуанью пикового лорда волосы были просто заплетены в небрежную — хотя ему почему-то казалось, что это вовсе не так — косу с вплетенными туда астрами и лилиями. — Хм… Наверное, всё же стоило посмотреть в зеркало на то, что получилось у Юань-эра…       А… Так это даже не дело рук шисюна, а его младшего брата. Но тем не менее из-за этой чертовой орхидеи Лю Цингэ совершенно забыл первопричину, из-за чего вообще пришел на Цинцзин. Снова поймав себя на мысли о сравнении человека рядом с недосягаемым небожителем, он сглотнул, пытаясь отвести взгляд. Но, как назло, выбранные им же одеяния своими редкими переливами на свету привлекали всё внимание к себе. Единственный способ хоть немного отвлечься от этого блеска — постараться сосредоточиться на цветке, который оказался в руках. Но краем глаза не рассматривать чужой внешний вид не получалось. Слишком необычно было видеть такую знакомую гадюку, сменившую свою «чешую». «Чешую» с необычайно идеализированной на более… небрежную? Лю Цингэ прекрасно помнил некоторых чиновников, которые ходили с косами в угоду императорской «прихоти», как выразился дядя. А эта коса была не столь тугой и казалась небрежной. И этот эффект дополняли цветы, вплетенные в эту легкую косу. Вот только помимо этого существовало ещё и одеяние, которое он купил в качестве извинения за свою невнимательность. — Шэнь Цинцю… Как так вообще получилось, что… — Лю-шиди о цветах? Инъин. Юань-эр нашел способ заставить этого не избавляться от венка, хотя в планах этого не было.       Шэнь Цинцю слегка обернулся, хмыкнув и собираясь ненадолго отвлечься от прекрасного вида ещё цветущей части сада. Но взгляд привлекла орхидея в чужих руках. Слегка помятая, но, тем не менее, её ещё можно было вплести в волосы или… В голове как-то вспомнился момент, когда Юань столкнул Лю Цингэ в воду, когда они разбирались с суккубами. Всё равно, в отличие от брата, он уже слышал причитания Ци Цинци о том, что младший из них похож на старшего не только внешне. Отобрав бедную орхидею, которая уже настрадалась и в венке, и под тяжестью волос, Цзю посмотрел, насколько она ещё «живая» и подойдёт ли для попытки ненадолго отвадить кое-кого приходить на пик без возвращения старого ущерба от учеников. Если уж помогать Шан-шиди с этой напастью, то начинать нужно с «вожака» этой своры. Цзю как-то, не задумываясь, вложил орхидею за ухо Лю Цингэ, ненадолго засмотревшись. — М-м… А Лю-шиди орхидея идет куда больше. — Шэнь-шисюн, это не смешно. — Этот и не шутил.       Лю Цингэ неловко потянулся к цветку, чтобы сорвать его, но лишь слегка коснулся, а затем опустил руку. Чувствуя неловкость от тишины, он попытался начать разговор. В итоге лорд Байчжань спросил первое, что пришло ему в голову. — Ху-ху уже адаптировался?       Цзю посмотрел на уже играющих котов и сказал это не очень уверенно, словно сомневаясь в своей правоте. — Ему здесь, наверное, скучновато. — Тогда стоит чаще навещать шисюна, чтобы Нао-нао тоже не сильно скучал.       Шэнь Цинцю утвердительно кивнул и непринужденно ответил. — Этому как раз недавно прислали новые сорта чая. Этот с радостью угостит цишиди.       Лю Цингэ также утвердительно кивнул, слегка улыбнувшись в своей обычной манере, горделиво приподняв голову, как будто выиграл дюжину боев с небесным демоном. Шэнь Цинцю только хмыкнул, ещё немного последив за котами. Только потом он от неуютного ощущения повел плечом, обернувшись и осмотрев весь сад. Взгляд поймал только скрывшего за веером насмешливую улыбку брата, который тут же скрылся, махнув рукой за ближайшим скоплением бамбука. Цзю хотел было шагнуть, но едва не споткнулся об внезапно появившегося под ногами Нао-нао. Кот только махнул хвостом, но всё равно попытался вновь приблизиться, принюхиваясь. Короткое прикосновение, которое как раз помогло не наступить на это серое наглое нечто, лорд Цинцзин хотел было проигнорировать, а страх и вовсе накативший так же быстро исчез вместе с прикосновением… Но… — Осторожнее.       Цзю лишь фыркнул, отводя взгляд, и с этим ещё специально сбросив цветок, который из внутреннего любопытства положил за ухо. — Лучше бы Лю-шиди был так внимателен во время ночной охоты. — Признаю, я был невнимателен! Не первый раз, да? Если бы Шэнь-шисюн бы хоть раз об этом сказал, то… — Лю-шиди всё равно бы не признался в своей неправоте. Этот шисюн неправ?       Лю Цингэ только закрыл рот, осознавая, что на это ему нечего сказать. И отвел взгляд, чтобы не смотреть на то, как довольно пристроился поднятый на руки Нао-нао. Ещё и тихо замурчал. Маленький предатель. Хотя чем сам он хуже этого кота? Ничем… Он много раз уже подорвал раньше доверие своего шисюна, много раз его унизил при всех… Лучше… — Да… Эршисюн прав… Этот шиди слишком часто забывался раньше… Но сейчас ведь есть шанс исправить это? — Только потому, что Лю-шиди сам решил исправить это и пошел навстречу первым. Есть. И он первый и последний.       Цзю почесал кота за ухом, внимательно смотря на чужую реакцию. Даже не такую привычно виноватую, а… Какую-то… Совершенно другого вида… Внутри что-то больно кольнуло от этого чужого виноватого вида. Вздох. А он думал, совесть у него в таких ситуациях о себе напоминать не будет. Он передал кота как можно быстрее и без прикосновений на руки настоящему хозяину. Нао-нао только немного повертелся, чуть затих… А потом просто залез на плечи, продолжив урчать даже громче, чем ранее. Еще и довольно глаза прикрыл. — Прости этого… Просто… — Шисюну не за что извиняться. Этот сам виноват в том, что это его единственный шанс. Он слишком часто поступал глупо…       Ху-ху недовольно мяукнул, привлекая внимание к себе. Цзю улыбнулся и присел, погладив кота, не забыв про любимое место для почесываний. Кот довольно ластился к руке, мурча и терся своей пушистой шерсткой на щеках о руку, его гладящую. Только потом он в какой-то момент замер, осмотревшись, и скрылся в одном из кустов пионов. Шэнь Цинцю только проводил его взглядом, подняв скинутую орхидею и положив ее на голову довольно лежащему на плечах Нао-нао. — Это ещё зачем? — Все равно цветок скоро засохнет. А Нао-нао с этим цветком выглядит в разы лучше Лю-шиди. — Что?       Шэнь Цинцю только тихо рассмеялся. — Не смотря на то, что у Лю-шиди сестра первая красавица, а он от неё не отстает в красоте. Нао-нао оказался красивее вас обоих с цветком.       Лю Цингэ только закатил глаза, пытаясь понять, точно ли шутка это или у этих двоих просто ужасно скверный юмор. Либо его просто невероятно сложно понять. — У вас с братом очень странный юмор. — Спасибо.       Они продолжали непринуждённую беседу, не подозревая, что за ними наблюдает человек, в чьём взгляде бушевало чёрное, как обсидиан, пламя, а в глубине души скрывалась жгучая ревность.

      Ло Бинхэ.