Среди миллионов

Ох уж игривый, но в то же время воспитанный Чикаго. Георг Листинг быстро принял душ, перед тем как бежать за младшим Каулитцем. По планам они оба идут к особняку продюсера, чтобы обсудить кое-что насчет репетиций. — Богу Слава! Во время! — Георг открыл ворота, за которыми он увидел машину. За рулем сидел Густав, разомлевший и довольный. Листинг открыл дверь и влетел в переднее сиденье. — Гус, поехали! Билла догоним… — Густав немного опешил, поэтому уставился на него. — Че ты смотришь? А где… — Шеффер завел машину, а тот второпях посмотрел на заднее сиденье. — Т…Том…Ох сука! Вот же мужик! Старший Каулитц совсем скоро оказался бы на модных журналах - если бы он их не ненавидел. Косы идеально оттачивали его форму головы. Он смущенно смотрел на Георга, который кидался всем словарным запасом. Все же он добавил. — Не уберегли малышей… — после этих слов, Каулитц автоматически закатил глаза. — Завали ебало, Гео. Открой лучше бардачок, у меня там бандана новая. — сказал Том и протянул руку, в ожидании головного убора. Достав новую, узорчатую бандану черного цвета - немец натянул ее вдоль лба. Этот новый образ… Число фанаток возрастет втрое. — Стой, а мы куда?! Я и так терпел до дома, чтобы Вивьен поскорее показать. — Том остановил Густава за плечо, который уже заворачивал обратно в дорогу. — Блядь, Йост ждет. Там еще Билла словить надо по-дороге. — Стой, Гус, я слезу. Не хватало еще чтобы брэйды Йост первее увидел. — на пол поворота - Том слез с машины и махнул парням через окно. Парень исчез за воротами. — Щас Виви не сдержится. Такого горячего самца я бы сам… — Гео глянул на Густава — Кхм…забудь короче.

***

В особняке пахло свежими лимонами и апельсинами. Цитрус ударяясь об его обонятельные рецепторы - напоминал о ней. О ее сексуальном теле, на котором стекают волосы, подобно волне шоколада. Том оказался на втором этаже, где была их комната. — Ви, ты тут? — медленно закрывая за собой дверь, он вошел в комнату. На кровати лежала Нойманн, скрестив ноги и читая очередную книгу. — Да, я… — она оторвала глаза от книги. — Черт! — книга отлетела в сторону. Вивьен даже не запомнила на какой странице она остановилась. Она резко привстала на колени и также на коленях поползла к нему. — Дай потрогаю… Он дышал так неровно. Стоя в полный рост в свои метр восемьдесят девять, когда она на коленях, продавливает матрас, но остается на голову ниже. — Тебе так идет. — руки мягко и незаметно перешли со смоляных косичек на широкую грудь парня. — Черт… Маленькое расстояние, которое ненавидели оба. Его губы снова терзают ее, перетекая к шее, к острым ключицам. Женские руки блуждают по сильным плечам. Такой момент - лишенный пошлости, наполненный домашним желанием. Бесшумно слетает футболка с надписью «raise your voice». Торс с мягким загаром так и заставляет плыть все внутренности в женском теле. Такая маленькая в его руках. Содрогаясь с каждого прикосновения, Вивьен стонет ему в ухо. Мужские, музыкальные пальцы Тома скрываясь от всего в мире - юркают в ее шорты. Щупая набухший клитор, он почувствовал как ноги ее подкашиваются. — Уже, детка? Рановато, не думаешь? — понимая что сейчас она вот-вот кончит, Каулитц вытаскивает руку и прекращает ласкания. Он сдержал ее у пропасти блаженства, дабы растянуть это чувство надолго. Руки сжали впадины на плоском животе и толкнули юную девушку на подушки, на которых ранее она читала книгу. Бандана черного цвета, стала под цвет его глазам. Зрачки цвета светло карих, образовали угольную пропасть. Он смотрел на то как она кусает губу от нетерпеливости. Стягивая шорты, он лишь жадно глазами съедал намокшее нижнее белье. — Теперь дреды не будут щекотать, верно? — наклоняясь к внутренней части бедер, немец оттянул белье набок и поцеловал комок возбуждения. Протяжной стон. — Я же буду скучать все равно по ним. А-м-х! — рука ухватилась автоматически за узелок банданы, параллельно поглаживая косы. — Я к ним вернусь когда-нибудь, не переживай, детка. — его язык полностью прошелся по половым губам, ощущая вкус ее сока. — Думаешь, меня это волнует? — на ладонях привстала и остановила парня. — Твоя новая прическа… — Нойманн тронула его ремень. — Твоя новая прическа, не отнимет твоего неровного дыхания. Новый имидж не отнимет твои сильные руки, сжимающие меня при любой возможности. Ничего не отнимет у меня тебя. К этому времени ремень был расстегнут. А он вошел в нее с неистовым желанием.