Среди миллионов

Пришлось признаться папе, что дома я не ночевала. И Мэнди подключать - не было в моих планах. Учитывая то что она всегда интересовалась моей интимной жизнью - мое напряжение к ней росло. Но ссориться я с ней не хочу. — Да, пап, у Ребекки. — бормотала я в повторный раз, потому что у папы была ужасная связь. — Я подъеду через полчаса, милая, подождешь? Черт, меня пугало поведение папы даже через телефонный звонок. Интонация и бесконечные «милая» - были кое-чем что в детстве мне не хватало. Честно говоря, папа настолько часто был на работе, что я не могу сказать что мы были в плохих отношениях. Мы с ним просто напросто не контактировали. С мамой - да, отношения были на уровне плинтуса. Зато папа успевал говорить что любит меня…

***

— Мы на работу! Не проспи, Вивьен Нойманн! — мама надевала на себя пальто, тем временем как папа обувался. — Я выхожу, давай быстрее. Дверь закрылась. Папе осталось взять мамину сумку и тоже уйти. — Виви , мы ушли! — Мхм… — сквозь подушку промычала я. — Люблю тебя! Это фраза оборвалась - ведь я уснула.

***

(1) Мне пришлось все полчаса сидеть во дворе. Приближалось лето. Прохладный май был в моем вкусе. — «Интересно, что же ты сейчас делаешь?…» Том Каулитц. Я боялась признаться себе, что влюбилась. Если бы этого не было, я бы не чувствовала этой тревоги и боли. Ведь завтра мы видимся в последний раз. Я боялась представить - что я не Ви, а просто на просто развлечение на одну ночь. Твою мать, Том…кажется, я боюсь такого исхода событий. Я испытываю к тебе настоящие, черт возьми, чувства. Сука… — «21:30…» — она разглядывала билет на концерт. Я боюсь узнать ответ. Очень. Если и вправду окажется что это была эйфория, и я просто ночная подруга - то пусть мы просто забудем о друг-друге. И пусть, концерт не станет последней встречей. Мы попрощались утром. Неизвестность пугает сильнее. Но мне предстоит забыть Каулитца, если все таки - его чувства я себе напридумывала.

Забыть.

Даже, если я его люблю. Слеза прожгла щеку. А девушка продолжала сидеть, смотря на парковку и выжидая отца.

***

Амфитеатр залило яркое ослепительное солнце, за счет витражных окон. Настолько солнечно, что духота стояла неимоверная. По-середине солнечного помещения - выросла стройная, высокая фигура. Билл Каулитц. — Настал этот момент! — царствовал младший Каулитц, поднимая руки вверх - в то время как трое остальных, походя на рабов, тащили инструменты. — Давайте, давайте, кислые мины придержали. — похлопал в ладоши юноша. — Может ты нас каждого еще по попке ударишь? — спросил Георг. Густав захохотал, доставая свои любимые барабанные палочки. — Это могу сделать я — поднял руки старший Каулитц. — Давай, Гус, вперед! Подбежал парень в широких джинсах к Густаву, растирая ладони. В ответ барабанщик пригрозил палочками, иллюстрируя меч. Билл с Георгом дружно рассмеялись в хор. Солист спрыгнул с возвышенности и принялся таскать свою колонку. — Давай, давай! Кислую мину придержи, Билл — принялись издеваться трое. Проходя мимо Тома, он заметил как он вот-вот ударит его по не тому месту. — Иди на хер, идиот! — ускоряясь с тяжеленной колонкой, Билл заржал. Заиграли ноты на сексуально детализированных, электрогитарах. Барабан бил точно под бит, поддавая парней двигаться в ритм. А Билл ничуть не хуже, был уже готов разжечь всех своим голосом на завтрашнем концерте. Ребята будто единое целое - чувствовали командную работу. Настроение у всех было высшего разряда. После трех часов в амфитеатре, четверо парней нехило проголодались. — Знаешь, такой пря-я-м сочный на вкус — смачно описывал свое недавнее блюдо Георг. — И ты даже названия не запомнил? Ребята яро пытались вспомнить что такого неординарного ел Георг на прошлом месяце. — Твою мать, фарш завороченный в листике! Ну как его там….су-ука. — М! Знаю! — глотая еле-еле последний глоток воды, Билл предположил название. На что Георг отвесил «ну нет!». Пока ребята гугукали и спорили, Тому поступил звонок. Он вскинул брови и немного ухмыльнулся. Отходя от парней, он поднял трубку. — Оливер, рад слышать, чувак. — оглядываясь назад, Том удостоверился что парни его не слышат. — Ты нашел их? — Да, это было несложно. Если не секрет, что ты сделаешь с ними? — склоняя вопрос к любопытству, Оливер ждал ответа. — Расскажу потом…или покажу. Короче! Не суть. Еще одна просьба. Выслушав просьбу Тома, Оливер снова согласился. — Красавчик! Через десять минут забери у меня и сразу езжай. Короткие гудки завершили диалог. — Ес! — красноречиво сжимая кулак, Том явно был рад чему-то. Вдруг повернувшись, Каулитц вздрогнул. Трое на подобие статуй стояли ухмыльнувшись. — Мне вот, пиздец, как интересно, Том… я же был прав, насчет недотраха? — ухмылка Георга была выше всех. Билл напротив сидел, весь смущенный с подозрительными глазками. Густав улыбался, подперев подбородок. Глаза Тома автоматически закатились, и он вскинул голову назад. — Настроение вон какое! Хоро-о-ошее! Ну? Как ты? Не выспался? — Черти вы все. — оставаясь под ехидными взглядами, Том быстро выпалил — Да, да! Не выспался. — Горди-и-мся! — подбежал Георг. — Ой че ты? Неизвестный девственник, блядь — Том уставился на своего друга, от чего тот надул губки протестуя. — О-ой ой! Так и издеваясь над серьезным, в то же время влюбленным Томом - они покинули амфитеатр. Каждый разошелся по своим номерам, чтобы принять душ, переодеться и спуститься на ужин. К Тому зашел Оливер и забрал кое-что.

***

Девушка распласталась на кровати, оголяя ноги. Топик серого цвета, невольно оголял плоский живот и пупок с пирсингом. В руках была книга. Явно убиваюсь со скуки, ее клонило в сон. — Виви. — голос папы прозвучал с проема двери. Вивьен заперлась с тех пор, как оказалась в стенах квартиры, явно не желая общаться с отцом - когда в ее сердце кишит непонятная дичь. Дичь всему виной - чувства к Тому. — Да? — книга автоматом закрылась и уже было плевать на какой странице она остановилась. — Я поеду, срочный вызов. Буду поздно. — А…конечно, пап. Вивьен явно знала что папа хотел бы попрощаться. Обнять, поцеловать. Но Вивьен все так же сидела и ждала звук закрывающихся ключей. Она любила папу. Но подобно незнакомому человеку - она не доверяла ему еще. Дверь в апартаменты с тихим, клацающим звуком закрылась. На душе стало пусто, но спокойно. — «Что же ты со мной делаешь?» Уложившись на кровати в виде креветки, она обняла подушку. Вновь в воспоминаниях пестрый, холодный цвет парфюма. Дреды, которые мягко щекочут шею. Глаза - говорившие о многом. — «Они кричали о многом.» — мелькнула не затыкаемая мысль. Д-з-з-з! Дзз! Легко вздрогнув, ей пришлось встать. За дверным глазком - был не папа, забывший что-то. А кто-то явно знакомый. — Зд-драствуйте. — стоял невысокий парень с кудрявыми волосами, а на улыбке светились брекеты. Вокруг языка вертелось его имя, но вспомнить она так и не смогла. Он опередил. — Оливер. Оливер… — Привет…а что… — парень перебил. — Это вам. Том. Передал. Вам. «И все это он произносил сквозь паузы, еле-еле выговаривая. Он вручил мне знатных размеров коробку. Меня это напугало. Я ведь думала о нем, всего минуту назад.» — До свидания! Дверь хлопнула. А она даже не успела сказать «спасибо». Босыми ногами побрела в свою комнату - брюнетка. Волосы все так же опускались до бедер, а руки дрожали. Вивьен поедала себя изнутри - считая себя дурой. — Твою мать… — почему-то на глаза навернулись слезы. В коробке лежала толстовка кроваво темного расцветка. Сложенная квадратиком, точно как та кофта, которую Вивьен вернула ему. На спине красовалась его подпись и цифра с драгоценной, немецкой фамилией. — «Точно такая же, как и утром…» Но в бордовом оттенке. Сверху лежала - глянцевая бумажка и еще один билет на концерт. В записке гласило.

«На случай если ты с горяча - порвала билет:) Хочу видеть тебя в этом, на нашем концерте. Целую в самую красивую шею.» P.S Dein Retter. mein Vi. (Твой спаситель. Моей Ви.)

Слеза не удерживаясь скатилась по щеке. Чувства Вивьен Нойманн были настолько сильны - что она испугалась. Ибо почему? Почему сейчас она плачет? От счастья ли это? Скорее от страха не взаимной любви. Том тоже страдал этим. Помните, как они оба признались что они новички? Как оказалось, далеко не в сексе дело. Оба были новичками в искренних чувствах.

Оба.

***

От лица Оливера. (Белл-бой) Я ехал с водителем Тома обратно в отель. Клонило в сон. Черт, из за одного имбицила - у меня даже пересменки нету. Устал работать без выходных. — Братан, мы на месте. — водитель Тома сверкнул улыбкой. Мы пожали друг-друга руки и я вышел. На улице было достаточно темно. От этого больше клонило в сон. В глаза ударили фонари. Красного цвета. Синего цвета. А дальше все как в тумане. Полиция и рядом с ними Каулитцы. Отчетливо заметил в толпе - своего папу. С которым я постоянно конфликтую…неважно.

От третьего лица.

— Том! — Оливер подбежал к полицейской машине. Кудри за счет теплого, майского ветра - развивались. — Оливер? — отец молодого белл боя - был патрулирующим в Сиэтле. Сзади капота Билл лояльно вел беседу с темнокожей полицейской. Том стоял по ту сторону машины, а на его лице играла мягкая улыбка благодарности. — Чт…что произошло? — Оливер обошел машину и увидел наручники на руках Тома Каулитца. — Том…ты что с ними сделал? — Спасибо, Оливер. — Может хоть ты объяснишь?! — будучи в плохих отношениях с отцом, Оливер накинулся на него, рявкая. С разочарованием посмотрев на юного сына, отец Оли сел за руль. Темнокожая женщина, явно пожирая взглядом старшего Каулитца - сняла с него наручники. — Приятно было познакомиться, мистер Каулитц. — Еще раз спасибо, мистер Джонатан. — пожал руку Билл патрулирующему, через переднее окно. Полиция уехала, оставляя за собой краски на небе из синего и из красного цвета. Том, Билл и Оливер смотрели им вслед. — Блядь, после этого попробуй затащить меня в Сиэтл! — Билл стянул волосы назад, от чего короткая рукава кожаной куртки стянулись назад. — Все же обошлось. Я спать. — сказал Том, почесывая место от наручников. — Охренел? С такой строгой полицией как в этом ебнутом штате - благодари Бога, что ты тут. — Иди сюда! — явно с хорошим настроением был Том. Он обнял Билла и похлопал его по спине. Обернувшись, хлопнул по плечу Оливера. — Чувак, выдыхай. Мы с тобой справились. — сказал старший Каулитц и ушел в сторону отеля. — Он же их не убил…? — спросил Оливер у Билла, смотря на спину уходящего Тома. — Нет, Богу слава. — кутаясь в кожаную куртку, Билл продолжил — Они же все таки не успели ее изнасиловать. Думаю, если бы они успели бы - Том бы пошел бы и на это. Знаю я его. — В шоке с него. — Чушь. Я даже рад. Он настолько влюбился, что не оставил эту тему с изнасилованием. По мужски. И в его стиле. — вдруг Билл посмотрел на Оливера. — А как ты их нашел? — Стадион где проходил ваш первый концерт… По камерам выяснили что это диджей того же бара. Видимо он видел - в каком состоянии была Виена, чтобы воспользоваться ею. Плохие воспоминания от третьего лица Пьяная, длинноволосая девушка слезла с высокого, барного стульчика. Пошатываясь, она быстрее хотела пописать и уснуть. — Смотри какая няша. Я бы ее… — диджей, 22-летний Майкл, одновременно допивая пиво в своей перемене, вел диалог с другом. — Смотри-смотри, сейчас свалиться… — глаза взрослых уродов стекали по формам девушки. Хоть она и была в широких джинсах, они видели очертания идеальных бёдер.

***

— Вивьен! Какая Виена? Раздался смех. Потом еще один. Два парня смеялись под звездным небом, среди сотен тачек в парковке. Это говорило о спокойном конце дня. Завтра концерт. А потом… Вылет в Чикаго. — Спасибо, Оливер. Ты однозначно не просто так оказался рядом с моим братом. Кудрявый улыбнулся и пожал руку младшему близнецу.

***

Старший Каулитц любил прохладный душ. Ледяные капли сползали по его торсу. Костяшки на кулаках - были по-немного содраны. Но теперь - он был спокоен. — «Что же ты сейчас делаешь?…Ви.» Кашица мыслей - теперь была ровным рядом домино. Все ясно и понятно.

Том любит ее.