Среди миллионов

К трем часам ночи, Вивьен шаркала по аптечке. Она искала снотворное или успокоительное. На улице хлестал дождь, стуча по окнам и не давая спать. Но у Вивьен сон не шел совсем не из за дождя. Мысли о Каулитце - приносили не только тепло изнутри, но и боль с тревогой. Если они любят друг-друга, каким образом они должны тупо попрощаться через день? Черт, уже завтра. Но это лишь отрезанная мысль. Вивьен яро поедала себя изнутри, говоря себе что чувства не взаимны и она всего лишь, как говорила желтая пресса - «ночная подруга Тома Каулитца». Но про свои чувства - она себе не врала. Давно поняв - что любит старшего близнеца по-настоящему, она лишь ради того чтобы не чувствовать боли - решила не идти на концерт. Это ведь и называется любовь. Верно? Отпустить человека - и не портить ему жизнь, все еще любя. Но Вивьен глупит. А мы далеко заблуждаемся - забывая о Томе и его чувствах. Парень, подвергавшийся буллингу всю свою школьную жизнь, с раннего детства понявший что такое - ненависть к родному отцу и при этом полностью оказавшийся заваленным любовными письмами от поклонниц - впервые понял что в нем есть иные чувства. Иные чувства, кроме глубоко затаившейся детской обиды. Старший Каулитц ощутил какого это - скучать по поблескивающим глазам. Он понял - что ладони потеют не от гребенной духоты, а от присутствия одной персоны. И конечно, Том признал для себя, что в нем впервые за 19 лет - родились чувства настоящей, мать его, любви. Когда Сиэтл промокал до последней заброшенной улицы - Том ворочался в кровати. Не сдержавшись, он открыл окно. Он любил дождь и находил в себе много общего с этим явлением. Пачка сигарет припрятанная в чемодане, была распакована. Дым табака таял на глазах. А парню уже было все равно - что он хотел бросить эту вредную привычку. Он был уверен что не выспится. Главное на завтрашнем концерте - было присутствие Ви. Где-то часа полтора назад - когда он лег спать, тем самым оставаясь наедине с мыслями - в глубине души была тревога. И это чувство росло с каждым часом. Что за хрень? Вдруг ответ всплыл сам. Завтра группа Tokio Hotel - покидает Сиэтл. Том и не заметил как сигарета уже полностью была выкурена. — «Пропади все пропадом.» — короткая сигарета потушена под майским дождем. Форточка осталась открытой, а номер опустел. Оставив за собой запах табака, Том умчался. Часы пробили ровно 3:30. Его глаза смотрели прямо, а походка стала быстрее. Взгляды с ресепшена - были нацелены на него. Пол четвертого, какого хрена этому гитаристу не спится? Он ведь и так в Сиэтле сколько всего натворил. Но если не учитывать сплетни в отеле, желтую прессу и журналистов - Том косячил только ради любви. Отель остался за спиной. А парень промокал до последней ниточки. Майский дождь - был невероятно теплым.

***

Я не нашла подходящих снотворных. Голова ни разу не гудела, так как сегодня. — Да…да. — в нижней части шкафа, я была нацелена на мамино вино. Лучшее - чем любое снотворное. Боясь опьянения, я налила себе тонкий слой. Красная жидкость сладко стекала по тонкому стеклу, создавая тонкие ножки на нем. Папа написал мне - что сегодня приехать у него не получится. Я верила что он в компании хорошей девушки. Ибо других причин на развод - я не видела. С бокалом вина, я побрела в гостиную. Включила тот сериал, который так и не досмотрела. Вспомнила что в последний раз смотрела его - до знакомства с ним. Не успела я сделать глотка, как разум будто пробило что-то знакомое… Боковым зрением я поняла что это. Журнал на котором был выведен символ немецкой группы Tokio Hotel. Недопитый стакан со звоном остался на стеклянном столике. Обычно папа сидел на этом месте и читал последние, свежие газеты. Но разноцветный, молодежный журнал был на этой стопке газет - впервые. С гудящей головой - я потянулась к журналу.

«ТОМ КАУЛИТЦ ЗАДЕРЖАН МЕСТНОЙ ПОЛИЦИЕЙ.»

Глаза бегали по строкам, обещая вернуться в начало - и снова перечитать эту чушь. Ибо я не пойму, с чего желтой прессе так везет - словив такие кадры? Том не мог иметь проблемы с законом, это бред. «Сегодня к вечеру - был запечатлены кадры с Томом Каулитцем в объятиях патрульных машин. Наручники, поврежденные кулаки и немного усталый вид гитариста - явно говорит о нарушении закона. А то есть драки. С кем и из за чего - пока неясно, заявляет наш журналист - Энн Гарсия.» Хрень! Я начала перелистывать этот долбанный журнал, в надежде найти еще что-то. Но увы. Поступило сообщение. — «Ви.» Сердце пропустило удар, но со временем стук сердца я слышала отчетливо. Блядь. Я просмотрела чертов SMS. — «Что-то стряслось?» — напечатала я. *Звук уведомления* Зрачки расширились и голова загудела сильнее. Я отчетливо услышала писк телефона за дверью. — «Ви, я поговорить хочу. Откроешь дверь?» Девушка была в замешательстве. Она поднялась с дивана, хотя морально - Вивьен уже билась в конвульсиях. Посмотрев в отражение, поправила волосы. — Том, тебе стоит уйти. — повысила тон девушка. Она получила приглушенный ответ, но при этом смотрела в глазок. — Ви, пожалуйста. Pov Том Я думал логически - раз уж она несмотря на столь позднее время, повышает тон, отца дома нету. Дверь медленно открылась. Честно скажу, я давно не чувствовал такого приятного эффекта. Как боль рукой сняло. Ни одна таблетка так не спасала, ни стакан минералки после пьяной ночи. Да, я увидел эту маленькую девочку в темно бордовой пижаме. Увидел. Но боль с тревогой отошли быстро потому что она влетела в меня. А я то весь мокрый. Она подняла взгляд. И стоило снова окунуться в ее глаза - я понял что еще не любил так сильно. Я не дрожал при ком-то так, как перед ней. И вновь губы встретились. — Том, я буду скучать… — произнесла она в паузе. Не прошло и двух секунд, как от чувство безысходности я снова прилип к ее губам. И тогда я понял. Она плачет. Ее руки слабо оттолкнули меня, но остались опираться на моей груди. — Уйди, прошу. — она двумя руками стерла слезы и явно сделала взгляд последней встречи. Она попрощалась и в поцелуе, и в налитых слезами глазами. Проем становился уже. Я терял расстояние. Но успел лишь выговорить одно. — Я люблю тебя. Дверь по плану уже должна была клацнуть и закрыться. Но Ви замерла как ребенок. Хер с два, но я впервые за полгода пустил слезу. Я понял что завтра на концерте она не будет. Она не готова прощаться, поэтому просто хочет этого не делать. Но ее ответ - заставил меня не уходить с крыльца. А спать здесь. — Том… — дверь закрыта не до конца, лишь узкий проем освещал ее силуэт. — И я. Клац. Дверь заперта. Я не знаю - но Сиэтл в моих планах был очередным городом в этом ебучем турне , без приключений. Вивьен - словно последняя нота, сыгранная на любимом концерте. Лет пять назад, в Магдебурге - любимые фанаты, аромат любимого, старого стадиона. Мне было 14. И последнюю ноту я запомнил как самую родную и самую больную болячку на душе. Отныне, Вивьен - самая родная и самая больная болячка на душе. Не уверен, что я влюблюсь в кого-то так же сильно как в нее. — Сука! — заглушая боль, я пнул дверцы лифта. Остался в душном лифте, сжимая кулаки, с опущенным лицом в колени. Черт. Я сел за руль. От третьего лица. Он вышвырнул кепку на пассажирское сидение. Тревога осела, но сердце облилось кровью. Боль была нестерпимая. Но характер Тома был не таков. Был бы в его положении Билл… Младший Каулитц хоть и был чувственным, эмоциональным - страдал он таких чувств по-особенному. Срывы, алкоголь и сон. А Том хоть и не страдал любовью до этого момента, с плохими сюжетами жизни встречался спокойнее. Закрывался в комнате на неделю. В случае если кто-то тревожил его - Том был агрессивно пассивен. Алкоголь был в стороне, ведь он боялся сделать в пьяном состоянии чего-то сгоряча. Том курил. Когда их мамы не стало - он в свои 16 лет, выкурил более 11 пачек за неделю. Даже если с мамой связывали не лучшие воспоминания, как ребенок - он скучал по маме. Под рукой не оказалось сигарет. Том уснул за рулем, во дворе здания где живет его единственная девочка. А Вивьен… Стакан вина, который достаточно подышал - был опустошен. Снова приобретая позу креветки, она обняла ногой подушку и расплакалась. Эта история - не драма, где постоянно проливают слезы и девушки и парни. Но вновь заблуждаемся, забывая что эти двое - в жизни ни разу не бывали в таком положении. 16:33 — Би-и-илл! Чувак, уже девятый вечер — кричал в ухо Билла Георг. От сладкого вранья, тот вскочил. — Чего?! — разлепив глаза, он рассмотрел часы. 16:34. — Идиот! — подушка полетела в сторону Георга, но он отвернулся. В итоге под горячую руку попал Густав. — Напугали, дураки. — сидел полусонный младший Каулитц. — Я молчал, если что. Мхм? — агрессивно подавляя голос, произнес Густав. — Пойдем к Тому, Гус. А этот пусть оклемается. — Ой-ой! — кинул в след им Билл. Тук!Тук!Тук! — Милфхантер! Спишь?! — прислоняя ухо к двери, Георг вскинул брови. — Кровь не вода, оба любят поспать. Том! Вдруг Георг резко вздрогнул, а Густав спокойно повернулся назад. — Билл больше соня. — сзади возник голос старшего Каулитца. Руки всунуты в карманы, лицо серьезное. — der Fotzenlecker(вот же пиздализ). Напугал. — Спасибо за комплимент. — ключом открывая дверь в номер, Том нырнул в него. — Не похоже что сегодня у нас концерт. — смотрел Густав на депрессивное лицо Тома. — Заноза в заднице - этот ебанный концерт. — пшык! Открыл Том банку колы и глотнул. — Кто заноза? Если про Георга - согласен. — сушил волосы Билл входя в его номер. Ребята отчетливо видели серый оттенок в лице старшего близнеца. На из вопросы он помалкивал. 20:43. Предстоящий концерт был менее масштабным чем прошлый. Билет на него был дороже. Это было похоже на закрытую вечеринку. Количество людей на прошлом концерте - превышало два миллиона. На этом плюс минус миллион максимум. На этот раз не под открытым небом. А в зале. — Дреды?! Том уговорил походу! Билл сменил прическу на долгое время. Распущенные, прямые дреды - ему шли идеально. Когда все хвалили работу мастера - Билл отвлекся. Он зашел в комнату репетиций, где было полно инструментов. Том сидел на углу, настраивая гитару темно бордового цвета. — Том…она осилит? Ей уже лет пять. Гитара Тома - которую в свое время ребята называли ее «девушкой Тома», ведь на боку было вычерчено слово «my girlfriend». В последний раз он брал ее в руки в Магдебурге, будучи четырнадцатилетним ребенком. Специально, в честь погибающей гитаре - Том заказал кофту точно такого же расцветка для Ви. Чтобы в день концерта - весь чертов мир, узнал кто его девушка. Вивьен стала символом - чистой и искренней любви. Словно ту любовь которую он испытывал к гитаре детства, он испытывал к этой девушке. Не словно. А так и есть.

***

Ви лежала в постели уже четвертый час, смотря в потолок. Вдруг невольно руки потянулись к телефону…чтобы просмотреть страницу Каулитца в фэйсбуке. Он выкладывал фотографию два дня назад. На одной фотографии - гитара бордового оттенка, а на другой более приближенный текст на гитаре. «My girlfriend» Он добавил подпись к фотографии. «Sie ist so perfekt wie diese Gitarre.» (Она также идеальна, как эта гитара:) Приподнимаясь, она выскочила из кровати и достала коробку. Пост был опубликован в тот же день, когда Оливер был у ее дверей с огромной посылкой от Тома, Она была уверена что видела эту надпись «My girlfriend» где-то еще. На спине новой толстовки так же красовались - фамилия, год рождения и подпись. Но чуть ниже подписи - размашистым почерком выведено «My girlfriend».