Вампиры-близняшки

Бедные окраины города, пролегающие на пути от их особняка до центра, довольно густонаселенное место. Столица не щадит никого, от ранее успешных бизнесменов, до пронырливо спешащих по карьерной лесенке крыс и честных рабочих. Там дешевые кошивны и вонрумы, где порой ютятся семьи из нескольких человек. Живут здесь просто — что заработал в лавках, мелких бизнесах, раскиданных для таких же бедняков, где всё толкают по низким ценам и зачастую за прилавками стоят старые аджумы, чтобы разжалобить — то твое. Конечно, если сперва отстегнешь процент за охрану от разбоя нищих и бандитов, то и проблем у тебя не будет. В таких местах больше всего полуобращенных. Шуга каждый раз смотрит на них с жалостью. Они испытывают сильную боль от любых ушибов и, поддаваясь плохой вампирской регенерации, даже простая царапина может оставить у них шрам. Гены смешались и так и не перестроились во что-то одно, у кого-то сбита речь, у кого-то кости с едва вылезшими недоразвитыми крыльями, кому-то повезло еще меньше — не жив, не мертв, если мутации затронули желудок, то он будет вечно блевать от любой еды и вскоре загнется от недостатка питания. Такие обычно получаются из наркоманов, сбежавших из дома детей, что по неудаче наткнулись на голодного вампира, и пьяниц. На территории Шуги полно клубов, и охране в каждом из них дан указ без жалости прихлопывать любого вампира, кто решит укусить человека без согласия. С ним всегда по пятам ходит его банда. Мужчины и парни меняются время от времени, но почти никогда не оставляют главаря одного, когда тот снова прикатывает к ним на район. Все отлично знают, кто он такой, и половина испытывает уважение, половина страх, но им всем нравятся деньги, которые они получают с крышевания торговых районов и запугивания доставлявших проблемы вампиров. Шуга затягивает волосы в хвост, пока лениво прогуливается по подсвеченному переулку некогда торгового склада. Вокруг глухая ночь, шум широких магистралей и автострад успел рассеятся в этом месте, оставляя лишь глухую тишину да шелест под завязку набитых мусорных пакетов в спрятанных по подворотням контейнерах, до которых муниципалитету давно нет никакого дела. Он доходит до одной из открытых лавок, где ещё горит свет. Продают маринованную капусту-кимчи и морепродукты по мелочи, которые мужчине со сбитой плотной фигурой — который сейчас вымывает на ночь глядя прилавки и кивает ему в признании — удалось поймать, чтобы прокормить семью. — Как торги? — Шуга становится напротив, впереди узенькая дорожка между плотно стоящими на улице под козырьком столами, ведет вглубь дома, где на сквозняке из-за открытой заслонки, что обычно скрывает комнату как стена, но сейчас стоит козырьком, подпираемая палкой, на диване спиной к нему сидит малышня и смотрит что-то по старому-престарому телевизору, таких уже давно не выпускают. Их матери давно нет, а бабушка, что за ними присматривает и помогает сыну с хозяйством, наверняка ушла к подругам играть в маджонг, а может и на подработку — деньги лишними не будут. — Всё по-старому, Шуга-ним, — они знакомы с мужчиной уже довольно давно, с тех пор, как Шуга взял под крыло этот район, а хозяин лавкой был ещё мальчишкой на побегушках своей властной мамы, что когда-то и открыла этот бизнес в неспокойные 90-е. — Все здесь нищие, редко удается продать по нормальной цене, по-соседски скидывать приходится, у всех же жены, дети. Благо продукты продаются лучше, чем всякие безделушки для дома, однако ж портятся очень быстро, уже второй раз рыбу в холодильник убираю. Тебе не надо, может, креветок? Свежие, только сегодня утром на речку ходил. Шуга поднимает руку и слабо машет головой в отрицании. Мужчина вздыхает и, не зная, что еще предложить гостю, обтирает грязные от мыльной воды руки о свой фартук. Детки за его спиной любопытно смотрят на бледного дядю в красной рубашке, перевалившись за спинку протертого дивана, самый младшенький обсасывает палочку от чупа-чупса, сгрызая её прорезающимися зубками в тонкую зубочистку. — Господин Мин, — Шуга не вздрагивает, когда его неожиданно мягко приобнимают за талию и голова поддатой старушки высовывается из-за плеча. Госпожа Чан в свое время была красоткой, и все парни в округе тогда еще процветающего района, не задавленного открывшимися финансовыми центрами, куда стеклись все деньги города, были у её ног. Когда-то они с Шугой даже были в месте, спали, и в то время вампир был без ума от фигуристой молодой и высокой девушки с длинными волосами и задорным характером. У неё было много ухажеров, любовников, в том числе вампиров, но она всем отказала в предложении укусить её. Чан выбрала прожить свою жизнь так, с пиком расцвета молодости и увядающим, но гордым концом, оставив после себя крепкую семью, которую, к сожалению, так тяжело прокормить из-за сбежавшей невестки. Шуга очерчивает взглядом её испещренное морщинами старости лицо, но всё еще живые глаза и кокетливую, мягкую, чуть пьяную улыбку. Она смотрит в ответ и, насмотревшись, похлопывает его по лопаткам с хриплым хихиканьем. — Всё такой же, не меняешься с годами, — и в тоне отчего-то не капли сожаления за ушедшую, не сохраненную вампирским укусом, молодость. — Мама, — сын, всю жизнь привязанный к матери и прячущийся за её спиной, хвостиком уходит за ней в дом, следя, чтобы покачивающаяся старушка дошла до комнаты и не собрала собой острые углы. Шуга всё еще играет кончиками пальцев по вымытому от рыбы краю стола и уходит, оставляя под скатертью чуть выглядывающую стопку купюр, что Чан обязательно нашел их, когда вернется закрывать лавку. Углубляясь в дебри трущоб, ему попадается все больше знакомых лиц членов своей банды, и Шуга лениво им кивает, когда те приветствуют его, даже пьяные и накуренные стремятся отвесить ему низкий поклон. Пальцы одной руки, ловко зажав коробок, отрывисто поджигают одну спичку за другой, и ногтем отщелкивают их всякий раз, когда пламя остро пригревает подушечки пальцев. Когда он входит в клуб, спичек уже не остается, а на пальцах уже начинают заживать крохотные волдыри ожогов. Заказывая себе выпить, он думает о Чан и её выборе. Выборе смерти, короткой жизни, а не бессмертия. Обводит взглядом гулящую этой ночью молодежь на танцполе, подмечая, что многие здесь ещё подростки-люди, вырвались из-под родительского крыла и пришли туда, куда пускают несовершеннолетних, не спрашиваются паспорт в баре. Чимин вполне мог бы быть сейчас в одном из таких мест, бунтуя против них с братом и решения родителей, отрываясь, как в последний раз. Мужчина размышляет о муках выбора. Пройдет еще пять, десять, двадцать лет, а он с Юнги не изменятся. Возможно, будут жить в другом месте, может, Шуга сойдет с ума и возьмется заниматься бизнесом с братом, а может, сам Юнги наконец наплюет на бумажную работу и заделается охотником на тех же оборотней или неконтролируемых полуобращенных вампиров. Пройдут годы, но с ними ничего существенного не произойдет. Так стоит ли им обращать Чимина? Если Шуга с Юнги такими родились, то у Чимина ещё был выбор. Пускай и времени осталось тоже чертовски мало. *** Юнги нравится играть в догонялки. Бизнес — лучшее поле для игр. Внешне всегда спокоен и собран, на самом деле, внутри него всегда живет хищник и он преисполнен жаждой охоты. Об этой черте знает, вероятно, только младший брат, пережив с ним подростковый возраст. И только они двое знают, кого на самом деле стоит остерегаться. Ведь один пускай и крайне задумчив, любит витать в облаках и довольно сердоболен, даже когда выбивает из людей дурь, то второй умеет ждать и, что немало важно, нападать. Это его хобби — рушить империи, построенные на кровавых деньгах, надежды избалованных наследников на золотое будущие, планы на кровавые деньги местных картелей. Порой не брезгует переходить дорогу и другим вампирским кланам, а потом сорить деньгами на благотворительность и обогащать свою семью, коих не так уж и много: ближайших теть, дядь, родителей и предков, разлетевшихся по всем точках света. Благодаря репутации с ним мало кто хочет иметь дело, поэтому Юнги любит играть по-крупному. Склады с оружием горят. Им в кабинет приносит эту новость щуплый мальчонка в висящем на нем вешалкой пиджаке, докладывая двум мужчинам, каменными изваяниями замершим друг напротив друга в креслах за низким переговорным столом. При желании любой из них может запросто дотянуться до чужой шеи и разбить нос о столешницу. Но они сохраняют поразительное спокойствие. Юнги приподнимает бровь, попутно пригубливая немного своего алкоголя, когда оппонент от услышанной новости дергается на месте и не может скрыть эмоций, его лицо искажает гнев, сплошь забитые татуировками руки сжимаются в кулаки. — Какая жалость, — разрезает тишину Мин, сладко облизав губы от алкоголя и с деликатным звоном хрусталя оставив стакан на столе. — Твоих рук дело? — зло шипит мафиози. Юнги одергивает пиджак. — С удовольствием бы пострелял с тобой из пушек, да только второго шанса не даю. Тонкий звук худенькой омеги привлекает их внимание. Какого-то черта Сун притащил с собой омегу, которая всё это время сидела на быльце кресла своего папочки и откровенно дразнила обоих мужчин своим нарядом, но Юнги игнорировал её вплоть до этого момента, пока она не решила открыть рот. Вампир стискивает челюсти, закидывает ногу на ногу. Бизнес, мафия, грязные, отвратительные дела — это мужские игры, Юнги всегда был против приплетать сюда омег. — Нальете мне выпить? — спросил она у помощника Юнги, чтобы всё это время работал в отдалении на ноутбуке. — Заткнись, — шипит на неё Сун, не понимая, как собраться и унять свой гнев от того, что прямо сейчас его огромные деньги превращаются в пепел и пускаются по ветру. Хмурый взгляд Юнги становится ещё глубже, и он впервые открыто смотрит на омегу. Миленькая, стройная девушка. Может и глупая, но то, что она выторговала себе «местечко под солнцем» рядом с деньгами хорошими отсосами и своим телом, не делает её плохой и достойной такого скотского обращения. — Джун, налей ей, чего она хочет, — помощник послушно идет к мини-бару, и Юнги чувствует, что хорошенькие большие и чуть слезливые глазки девочки с восхищением останавливаются на его лице, но он не смотрит в ответ. Не дело разглядывать чужих омег. Сун переводит взгляд с Юнги на неё и, кажется, злится ещё больше. Злоба теперь уже на себя заставляет потерять остатки самообладания. Он тянется к спрятанной под пиджаком кобуре. Юнги оказывается быстрее. Деликатно обойдя соскочившую с быльца девушку, что от испуга прижала ладони к груди, он молниеносно схватил мужчину за шею сильной рукой, заставляя его замереть испуганным татуированным кроликом перед большим хищником. Мин смотрит в глаза своими, вдруг налившимися кровью, тщательно скрываемые лишь благодаря отличной выдержке всё время их встречи, и удлинившимся когтем слабо царапает место пульсирующей сонной артерии. Мафиози начинает задыхаться. Уже и позабыв о кобуре и пистолете, он хватается за схватившую его руку и жалобно хрипит, глаза начинают выкатываться и в белках трескаться капилляры. Однако насладиться охотой в полной мере ему не дают. Омега сбоку, отбежав от них, начинает горько плакать, тянет руку к этому куску подонка, играющему с контрабандой оружия, и скулит «нет-нет». Краем глаза Юнги подмечает, что его личный помощник заботливо накидывает почти обнаженной из-за короткого платья девушке свой пиджак на плечи и мягко простит успокоится. Всё-таки с уважением к омегам в этом деле у него с Намджуном одинаковый взгляд. Досадливо вздохнув, он выпускает чужую шею из хвата и отходит к бару самому немного освежиться. Он не убьет никого на глазах у омеги. Увидев, что опасность отошла, девушка тут же подбежала на своих высоких каблучках, явно неудобных, к креслу своего папочки и, лепеча, попыталась ласково огладить его щечки и залечить раны своей инстинктивной заботой. Однако кусок дерьма откинул от себя её руки так сильно, что она почти что упала, вкладывая в этот удар всю свою внутреннюю злость, не имеющую к омеге никакого отношения. Та в неверии ахнула, лелея предплечье, на котором краснела ссадина от хлесткого удара по хрупкой ручке. Доигрался. — Нам, выведи её, — приказал Юнги, и принялся методично закатывать рукава своей рубашки. От побега мужчину удержали на стуле охранники Мина. Осознав, что омега была его единственной защитой от чужого гнева и расплаты, мафиози вдруг закричал, чтобы она оставалась на месте и никуда не вздумала рыпнуться. Обзывать маленькую омегу «непослушной сукой» в присутствии Юнги явно было лишним. Как только дверь за двумя закрылась, а омега больше не плакала, явно умная девочка, наверняка ей пришло осознание, с каким низким отвратительным парнем она связалась, Юнги бойко сел на бедра обездвиженного мужчины и решил попрактиковаться в ударах. Из кабинета Юнги вышел снова одетый с иголочки, и, оправляя запонку на левой руке, был остановлен смелой рукой, придержавшей его за плечо. Перед ним стояла ладно сложенная, крепкая женщина-вампир с идеальной ровной осанкой, в приглаженном строгом костюме и с папкой в руках. — Ён Иджон, новая глава Кындаль Пхэ, — альфа с учтивой улыбкой протянула руку для рукопожатия. Только что Юнги расправился с неугодным ему прошлым главой одного из трех крупных мафиозных клана в городе, и вот под его кабинетом уже стояла замена этому засранцу, готовая на новое сотрудничество. — Быстро вы, — вампир ещё раз оценивает девушку взглядом, что перед ним не робеет и не двигается с места, и затем смело пожимает её руку. Теперь игра будет ещё интереснее. *** Во время, когда занятия уже кончились, а экзамены ещё не начались, Чимин не собирается сидеть дома. После неприятного момента с течкой он старается обходить братьев третьей дорогой и не попадаться на глаза вновь, и теперь, когда поводов слинять из дома больше не осталось, он решает подработать на заправке вместе с Хосоком. Работа непыльная, график — хоть на всю ночь и весь день, делать особо ничего не нужно — считаешь денежки за кассой, пробиваешь снеки, подогреваешь, кто попросит, еду из холодильника, спрашиваешь у водителей сколько, чего и на какой номер заправки наливать, рассчитываешь картой. Иногда предлагают мыть тачки за дополнительную плату, и Чимину нравится принимать в этом участие, когда за рулем милые омеги: мамочки или студенты, о, он любит их очаровывать. С другом ходить на работу даже весело, в перерывах они играют в сетевые игрушки на телефонах и ходят по квестам от старшего сотрудника «принести то-то да то-то, не знаю что, должно лежать на той-то полке», а по вечерам, чтобы полюбоваться на закаты, они заползают на крышу и делят пачку снеков на двоих. Но сегодня Хосок приболел, и Чимину приходится пахать за двоих. В субботу в первые жаркие выходные желающим выехать на природу нет конца и края. Даже на подмогу вызвали выходных рабочих, так как рук катастрофически мало. Уже к обеду Чимин чувствует дичайшую усталость. Бесконечная очередь из машин не заканчивается, у касс такие же очереди, как и в туалет, который чистить отправляют тоже его, и омега забывает обо всех заигрываниях и своем внешнем виде, а потому походит на сущий беспорядок: светлые волосы во все стороны, измазанные в мыльной пене, синий комбинезон, надетый, чтобы не запачкать одежду, висит на одной лямке, рукава белой футболки все в мазуте, а штанины пахнут бензином. Он — сущая катастрофа. — Эй, мальчишка, помоешь мою ласточку? — светя бликами от солнечных очков, несущемуся Чимину с ведром сигналит какой-то мажор на тонированном внедорожнике. Сдерживаясь, чтобы не послать клиента на три веселые, омега закатывает глаза и смешным утенком в широких штанинах семенит к нему с ношей только смененной мыльной воды. Демонстративно хлопнув ладонями по капоту тачки так, чтобы пена попала и на чужую рубашку и призвала водителя поморщиться и отойти, Чимин быстро принялся за свое дело, думая лишь о том, что его смена заканчивается всего через полчаса и он позвонит Юнги, чтобы тот быстренько раскошелился для него на такси и вкусняхи, и проваляется в кроватке аж до понедельника, так как завтра его заслуженный выходной. Он не замечал, насколько сильно его нервировали чужие сальные взгляды на себе, и водителю было даже плевать, что Чимин мыл машину не очень тщательно, лишь бы поскорее отвязаться от наглого альфы. Видимо, раздражение достигло предела, а жара успела напечь макушку, и Чимин со всей силы ударил его в челюсть, шустро развернувшись, как только почувствовал, как тот шлепнул его по заднице. Силы удара и дури в нем хватило, чтобы мажористый альфа, явно не участвовавший никогда в драках, упал прямо на асфальт. Все на парковки замерли, и даже наглые водители перестали сигналить из конца очереди, подгоняя работников и стоящие впереди машины. Напыженый и брыжущий слюной от гнева и паники старший работник тут же выбежал из-за кассы, увидев случившееся, и, оштрафовав Чимина на полный бак бензина для пострадавшего, отчитал его прямо перед мажором, чтобы тот видел и не вздумал писать жалобу, а еще впряг омеге дополнительную ночную смену сегодня. Пак готов завыть волком. Он напряг плечи и в раздражении потопал вслед за старшим в магазин, и вдруг ещё раз замахнулся расплывшемуся в ухмылке альфе, и тот трусливо вздрогнул, спрятался от него за дверцей. Усмехнувшись, Чимин уже более довольным пошел за кассу, скинув душный комбинезон. Мыть машины его больше не отпускали. Хоть какие-то плюсы. *** — Я тут умираю, — бурчал Чимин в трубку, разлегшись за кассовым аппаратом. — Ну продержись ещё часик, малыш. Скоро домой, — хриплым голосом успокаивал его Хосок, заходясь в слабом кашле. Да уж, ходить мокрым от пены на сквозняке знатно свалило друга с простудой, а Чимину хоть бы хны. — Были какие-нибудь интересные посетительницы? — Да я даже не обращал внимание. То и делал, что бегал из угла в угол, не присел даже ни разу, — заныл Чимин от своей участи, и, бросив взгляд на часы, понял, что ему здесь торчать ещё полтора часа, одному на заправке, когда на улице глухая ночь. Распрощавшись с другом, которому обещал позвонить, Чимин решил походить между рядов и выбрать себе что покушать. Конечно, за счет заведения. Тут телефон снова зазвонил и он, увидев контакт, удивленно замер, но всё-таки ответил: — Где ты? — На подработке ещё, — Чимин надул губы, касаясь пальчиками шуршащих упаковок и не зная, что выбрать. На том конце вздохнули и послышалось какое-то шебуршание одежды. — А что, думал, снова в клуб умотал? — был у них один раз, когда Чимин решил свалить в один из самых дерьмовых клубов, приглашенный своей новой пассией из универа, так та нахваталась дури и обблевала все толчки, а встреченный Паком случайно один из близнецов увел его оттуда абсолютным трезвым, впервые оттаскал за ухо и даже оставил под домашний арест. Что странно, ведь воспитанием раньше занимался не он. — Ты обычно не задерживаешься так поздно, птенчик, — после того раза Шуга отчего-то стал особенно заботлив. Чимин промычал, отказываясь признавать приятно прошедшиеся по рукам мурашки от ласкового прозвища. Выбрав себе сэндвич с кальмаром и сливочным сыром, Чимин пошел обратно к микроволновке за кассой. — Волнуешься? — не зная зачем спросил Пак, задумчиво подбирая режим для разогрева. Голова под конец дня варила слабо. — М-м, ты всё еще хрупкий мальчишка-человек, — Чимин фыркнул. Видел бы хён, как он сегодня приложил того засранца. Кулак всё еще ноет. — Я чего звоню. Не трогай сегодня Юнги, ладно? — А что случилось? — Чимин с интересом откусил бутерброд, сладковатый сливочный вкус тут же наполнил весь рот. Первая еда за день, боги, как он любит эту жизнь! — Проблемы на работе. Не удалось найти донора, и он сегодня немного, эм, нервный. В общем, не пересекайся с ним, — наверняка Шуга помнил ту панику и страх, когда Чимин в первые увидел старшего близнеца с донором. Чимина передернуло, благо, аппетит был настолько зверским, что убей хоть сейчас человека у него на глазах бензопилой, Чимин только потянется за попкорном. — Хорошо, буду, как мышь. — Я заеду за тобой после смены. Нечего по ночам шататься. — Ну хё-ён, — протянул Чимин, хотя сейчас как никогда была приятна такая забота, когда ты смертельно устал и не найдешь в себе сил вести скутер до дома, и осознание, что тебя подберут на байке, а может даже на комфортной машинке, стащенной у старшего брата, придавало сил. — Не спорь. И звонок завершился. Чимин облизал губы, глядя на погасшее имя абонента, и слабо улыбнулся. Такая сторона Шуги ему тоже нравилась. Сначала «плохой мальчик» понравился ему своей свободой, крутостью и вседозволенностью, но готовностью выполнить любой его каприз, а теперь открывалась другая, заботливая и чуткая сторона парня. Чимину льстили такие изменения. У него всё еще не было в голове никаких мыслей о влюбленности, но, может бы, младший близнец был очень притягательным и таинственным. Как и любому подростку из ситкома в его возрасте хотелось разгадывать подобные загадки, конечно, не отказывая себе в начатых играх с другими омегами. Вдруг на пустой заправке в темени ему просигналили фарами. Омега аж подавился бутербродом от неожиданности. Он посмотрел в стеклянную витрину и прищурился, но водитель остался сидеть. Фыркнув, Чимин запихал в рот остатки рыбного блаженства и, закрыв кассу, прихватил с собой ключи и вышел на прохладную улицу, где гулял пронизывающий ветер. Всё таки ночи еще не успели нагреться за первые дни лета. Мужчина в чуть подсвечиваемом салоне был в темных очках. Чимин странно покосился на него, пока обходил машину спереди и вставлял топливораздаточный пистолет в отверстие. — У вас есть жвачка? — спросил водитель, медленно и уставше выходя из салона. — Да, на кассе. Не обернувшись, мужчина кивнул и побрел в сторону магазина, что был как светящаяся коробка с гирляндой на абсолютно черном полотне. Чимин подозрительно прищурился на него, что-то в этом типе ему не нравилось, но он не знал, что именно. Отойдя от колонки, где тут же забегали циферки наполняемого бензина и цена, которую Чимин заранее выставил по стандартным объемам для машин такого типа, он обнял себя руками, спасаясь от холода, и вдруг услышал какой-то глухой стук в машине. Странно, в салоне никого не было. Подсветив телефоном, Чимин обошел машину сзади и увидел, как от подъездной дорожки до этого места тянулась дорожка из черных капель, которые начали скапливаться лужицей под багажником. Но звук был явно не от них. Убедившись, что водитель ещё ходит по магазину, Чимин чуть-чуть приподнял крышку и тут же отпрыгнул в сторону, зажав рот рукой. Наружу вывалилась чья-то рука. Омега задрожал, боясь что-то делать дальше, и снова посмотрел на магазин: рослый мужчина в голубой рубашке где-то обзавелся салфеткой и вытирал что-то коричневое с рук, пока выбирал что-то в морозильнике с мороженым. Не зная, что ещё делать, Чимин схватил телефон и позвонил, как он думал, по последнему абоненту, руки дрожали и не слушались. Как только взяли трубку, Чимин, не дожидаясь ответа, бегло затараторил, стараясь не дрожать от накрывающей паники. — Тут приехал мужик, у него человек в багажнике. Приедь, пожалуйста, как можно быстрее, чт-что мне делать? — Извините, можно вас? — мужчина вышел на улицу и, подняв руку, окликнул Чимина. Тот уже давно отошел от багажника и делал вид, что ничего не заметил, смотря на остановившиеся цифры на колонке. — Да, конечно! — как можно бодрее сказал Чимин. Телефон был спрятан у него за спиной. Когда водитель отвернулся, он успел шепнуть, — И не отключайся, надеюсь, он просто свалит. Спрятав телефон в глубокий нагрудный карман форменной голубой жилетки заправки, Чимин на негнущихся ногах пошел обратно в теплый магазин. Ему хотелось трусливо убежать и спрятаться в кустах, надеясь, что во тьме его не найдут, а расположение кустов он за неделю подработки изучил знатно. Но ему же надо сообщить в полицию, разве нет? Боже, а если этот человек ещё жив? Чимин прикусил губу, чтобы не разревется, и, десятой дорогой обходя мужчину, что стоял у кассы с набором покупок обычного офисного трудяги после рабочего дня, принялся пробивать продукты. Включив в их цену также стоимость бензина, Чимин назвал сумму и двумя руками уважительно принял потянутую ему карточку, но чужие пальцы в неё вцепились и не отпускали. Тогда омеге пришлось поднять на него взгляд. Из-за темных очков мужчина улыбался. Что было ужасно странно увидеть на фоне дико усталых глаз, что будто опустились уголками и морщинками до самых губ. — Омега? — он со странным весельем приподнял бровь и потянул носом, а затем потянул карточку чуть-чуть на себя, и Чимин рассеянно подался чуть вперед. Однако быстро опомнился и пискнул, когда чужой холодный кончик носа вдруг коснулся горячей шеи, и отпрыгнул обратно. Мужчина усмехнулся и положил свою карту на самый краешек прилавка, явно ожидая, что Чимин потянется за ней. Но Пак стоял и не двигался, прижался поясницей к микроволновым печам за спиной. — Тебе же надо, чтобы я заплатил? Поняв, что не получит ожидаемых действий, вместо этого мужчина поводил картой у себя перед носом. — М-можете п-просто уехать, — выдавил Чимин, смотря на него исподлобья, не желая упустить ни одного действия. Он понял, что под рубашкой есть мышцы, пускай и с дряблым животом, но хватка этих рук может быть действительно сильной, и Чимину не удастся вырваться, если он попадется. — Ты этого хочешь? — он даже как-то обижено надулся. Задумчиво оценив ассортимент на кассе, мужчина ухмыльнулся и с победным удовлетворенным «ах» выцепил и кинул на прилавок пачку презервативов. И пару карамелек для Чимина сверху. Набор ссаного педофила. Всё таки проведя картой самостоятельно по аппарату, что уже который раз раздражающе пищал, мужчина достал кошелек и кинул на стол двухмесячную зарплату Чимина. — Пятьсот баксов за отсос, куколка, — Чимин большими испуганными глазами посмотрел на кинутые ему деньги и услышал из динамиков не отключенного телефона шипение «не смей» и дичайший рев двигателя. Это… Шуга? Осознание, что сейчас он физически один, и все-таки их слышит кто-то третий, кто-то сильный, тот, кто защитит и точно поможет, придало Чимину сил. — Заб-берите свои деньги и уезжайте, — ещё раз попросил Чимин. Мужчина фыркнул. Ему не нравились отказы. Он привалился к стойке, явно хотел выглядеть привлекательно, но с недельной седой щетиной и с сальными волосами он больше походил на большого и уродливого червя. — Почему ломаешься? Я явно не первый, раз ты решил работать один, на заправке, в глуши, где никто не услышит, — он очертил пальцем кружок презерватива, а второй рукой, боги, лучше бы Чимин не замечал этого до конца: второй рукой он крепко схватил себя за ширинку. Омега сморщился и подавил рвотный позыв, стискивая столешницу за спиной до пульсирующих болью пальцев. — Мне не интересно подобное. Я просто подрабатываю. — Да брось, — устав, мужчина выпрямился и хлопнул ладонью, придавливая деньги и сминая несколько карамелек. — У тебя хорошенькое личико и голосок. А между ног наверняка уже все раздолбано и изъедено болячками. Смотри, сучка, я даже предлагаю тебе с презервативом. Знаешь, что это такое? Чимин всхлипнул, обнимая себя руками за плечи. Стало не только страшно, но еще больно и обидно. Никто с ним никогда так не разговаривал. «Тише» — снова раздалось с шипением из динамиков, Чимин заранее поставил на минимальную громкость, чтобы мог слышать только он. Водителя явно разозлили чужие слезы. Он свирепо скинул все с прилавка и стал обходить его, чтобы добраться до омеги. — Я всего лишь хотел толкнуться пару раз в теплую киску, снять напряжение. Знаешь, как я устал, какой у меня был трудный день? А ты еще со своими слезами, как будто я какой-то насильник! Чимин, дождавшись, когда тот окажется слева от него, обходя довольно длинный прилавок, со всей прытью перепрыгнул через стол и побежал на улицу. У него в руках была зажата острая ручка, и в порыве адреналина он готов был всадить её в плечо или в бок. За ним тут же кинулись. Омега бежал сломя голову по парковке, и вдруг замер, когда понял, что багажник открыт настежь, а, измазавшись в луже крови и каменной крошки с асфальта, на ноги поднимался бледный как смерть худощавый юноша. У него даже в слабом свете фар светились огромные клыки, как у хищного гепарда, и алые глаза смотрели прямо на Чимина. Никогда в жизни Чимин так не бегал. Он с физкультурой не дружен, и он не понимал, откуда берется та скорость донестись до туалетов и запереться там, благо с собой была связка ключей и от кассового аппарата, и от туалета, и от других дверей. Он завизжал, крепко держа ручку, когда за нее начали дергать и неистово ломиться внутрь сразу двое, и он уперся ногами в косяк и дверь, боясь, что замок может вылететь, и, когда вдруг всё подозрительно стихло, Чимин осел на пол, больно ударившись пятой точкой об пол, и застонал, завозившись на грязном полу, отполз, упираясь пятками, к дальней стене, держа наготове ручку. Случайно задев локтем выключатель, он вырубил весь свет, но подходить к двери было поздно. Со скрежетом сломанной пластмассы дверь открылась, и Чимин закричал, когда его кто-то крепко обнял и прижал к себе. Отчего-то он забыл про ручку, и всё тело вдруг обмякло. Оно поняло раньше, чем мозг, что теперь он в безопасности. Чимина затрясло, когда он всеми руками и ногами вцепился в Мина, желая вжать его как можно сильнее в себя, и пару раз тыкался носиком ему за ухо, в шею и ключицу, ища подтверждение чужого тепла и запаха. — Чимин-а… не надо, — как-то очень тяжело и вымучено прошептал голос. Чимин чуть отстранился, чтобы взять лицо вампира в ладошки и взглянуть на него. Приглушенного белого света фонаря на входе хватало, чтобы кое-как видеть очертания друг друга. — Ю-Юнги?! — ахнул Чимин. Всё это время вплоть до этого момента он был уверен, что общался с Шугой. Старший выглядел действительно помято. Из рассеченной губы сочилась кровь, заливая подбородок, регенерация действовала плохо из-за недостатка питания, Чимин не пересекался с ним в доме около двух недель, и за это время с прошлой встречи Юнги стал выглядеть нездорово, скулы заострились, щеки впали, губы побелели, а глаза слишком часто наливались красным из-за того, что вампир напрочь терял свою выдержку. Теперь ранее всегда собранный и уверенный, сильный хен всё больше походил на младшего, вечного голодного и уставшего, брата. Юнги такой образ не шел. Чимину не нравилось. — Тебе надо поесть, — догадливо произнес Чимин, и мужчина застонал, отворачивая от него голову, не в силах смотреть на маленькую, ласковую и аппетитную омегу перед собой. Так и хотелось впиться ртом в мягкую плоть. Юнги поднялся на ноги и, повернувшись к Чимину спиной, помассировал пальцами переносицу. Голова болела, кости ныли, но пугать Чимина еще больше не хотелось. Пак тоже поднялся и, помявшись за его спиной, неловко коснулся чужих лопаток. — Я не против, ты, эм, можешь… попить, — Чимин понимал, что никто из братьев его не укусит, поэтому показал ладошкой на выход, где-то там еще лежали свеженькие вампир и человек, Чимин не знал, что Юнги с ними сделал, но наверняка их будет легко догнать. Встретившись взглядами, вампир некоторое время ничего не говорил, а потом нежно погладил его по волосам. — Закрой дверь, — посоветовал старший и вышел из туалета. Для достоверности Чимин закрыл ещё и уши, и не прошло много времени прежде, чем Юнги пришел снова, но теперь за тем, чтобы забрать его домой. На альфе не было никаких следов крови, а на парковке не было никаких свидетельств чужого присутствия, ни машины, ни тел, только кровавые уже подсохшие капли, лившиеся из багажника. — Не бери в голову ничего из того, что тебе говорили, — посоветовал Юнги. Они вернулись в магазин, чтобы Чимин убрал беспорядок и пересчитал кассу. Удивительно, но под защитой чужого присутствия страх как рукой сняло. » — Толкнуться пару раз хотел, да? — Юнги в раздражении и издевательском смехе ударил мужчину лицом об капот, коленом в пах и тут же впился клыками в шею. Не выдаивая до конца, но чтоб не наступило обращение, а только долгие и тяжелые месяцы реабилитации. Напуганный обнаженный вампир увез их с парковки, и Юнги дал и ему очень ясно понять, что сюда возвращаться не стоит.» — Забудем, кхм, — Чимин неловко поднял на него глаза и тут же уставился обратно в кассу, пересчитывая выручку. — Больше не бери ночные смены, а на время экзаменов ты возьмешь перерыв от работы, да? — Да, хен, — в легком раздражении согласился Чимин. Мужчина вздохнул, лениво играясь с висящим брелоком пушистого фиолетового монстрика. Как котенок с игрушкой, ей-богу. Сделав пару кофе со льдом, Чимин тоже списал их на счет заведения и, захлопнув кассу, вышел с альфой из магазина. Теперь на улице светила очень яркая луна, разрезая ранее стоявшую глухую тьму. — Чимин-а, — окликнул его старший, призывая остановиться и посмотреть на себя. — Мы с братом никогда не обидим тебя. Оба замолчали, Чимин опустил взгляд на свой кофе, ударяясь длинной черной трубочкой о кубики льда. — Я знаю, хен, — и отчего-то решил сорваться на откровения. — У меня все альфы не ассоциируются с насильниками и теми, кого можно боятся. С вампирами то же самое. И я никогда не был с альфой, потому что это, м-м… какая-то ответственность? Если встречаться с альфой, то могут ждать отношений, а с омегами… с ними всё просто, нет обязательств. Мне сейчас это не нужно. — Ты очень умный, пуговка, — Юнги похлопал его большой теплой ладонью по спине и пошел вместе с ним к машине. Чимин неуверенно посмотрел на него, ожидая явно не таких слов, и скромно и тихо улыбнулся в чашку. *** — Нет, блять, ты не понимаешь, что я имею в виду! — подвыпивший Хосок хлопает ладонью по столу в кафешке, от чего все четверо за столом вздрагивают. Чонгук, недавно принятый в компашку и поклявшийся всё хранить в тайне от своей суки-тетки, а также держать себя рядом с Чимином с штанах, лениво поглощал уже третью корзинку картошки фри с кетчупом, Дженни, девушка-альфа на курс старше, приведенная в их компанию в середине года Хосоком, разлеглась на столе с красными от алкоголя щеками и лишь лениво моргала в сторону кипитящегося друга, подавая тем самым признаки жизни. Один Чимин старался делать вид, что очень внимательно слушает, подперев щеку кулаком для верности. Он вообще больше устал, чем напился, поэтому даже понимал, о чем говорил друг. — Призраки существуют! — Ты как обычно насмотришься ужасов, а потом тебе всё мерещится! — воспротивилась Дженни, махая у его перед носом рукой. — Да я, блять, отвечаю! Дежурю я на заправке, захотел отлить после парочки энергетиков, заворачиваю за угол, а оттуда тень такая серова-атая, бе-елая, из-за двери выплыла и скрылась в ночи. — Она просто не хотела создавать очередь, — гоготнут Чонгук, и в отместку Хо пихнул его в плечо. Пьяный, он готов был с пеной у рта доказывать свои идеи и не слушал никаких против. — Чимин-а, вот ты видел что-то подобное? Наверняка ж видел, — с намерением найти поддержку, Хосок указал на него пальцем. — Ну, вообще не приходилось… — Точно, ты ж в замке живешь, — уже не слушая ответ, Хо придумал новую идею и тут же потер ладошки между собой. — Мы должны срочно проверить в нем призраков. — Это с двумя Минами? — сморщил нос Чонгук. Его не остывшая, но задавленная гнетом дружбы влюбленность всё еще не могла принять тот факт, что у Чимина двое женихов-альф. — Ты хочешь в гости? — не поняла Дженни, проверяя одним глазом, есть ли у неё ещё что-то в бокале. — Точно нет, — отрезал Чимин. Но по ироничном хмельному взгляду друга понял, что выбора ему не давали. *** — Только о-о-очень тихо, — предупредил Чимин, прикладывая палец к губам и призывая хихикающих друзей замолчать. Он отворил входную дверь и тут же с друзьями потрусил закоулками в свою комнату. Все гости поражались величественности и красоте интерьера, что современностью перемешивался со антиквариатом. А Хосок пугался каждого звука, и Дженни пришлось зажать ему рот, чтобы не визжал. Однако сидеть в комнате никто не собирался. Банда по поимке привидений, с ноющим Чимином вести себя потише, в полном составе отправилась прямиком на последний этаж, где, как утверждал Хосок, насмотренный тематических фильмов, точно должны обитать призраки. А почему не в подвале? Так они ж легкие, их к потолку прибивает. — Тише, кажется, я что-то слышал! — Чонгук заставил их всех остановится и, будучи последним в веренице, обернулся себе за спину. А потом, захватив всё внимание друзей, резко развернулся и крикнул «бу!». Обоссались все, а потом Чонгук получил свои заслуженные оплеухи. Хосок похлопал себя по груди, чтобы успокоить заполошно бьющееся сердце, и решил идти в середке, а не впереди. Честно, под влиянием атмосферы Чимин тоже чувствовал себя не очень уютно. Каменные холодные стены, где-то грубые и не обработанные, царапали руки, так как приходилось где нет окон идти на ощупь, нигде не было света, только льющаяся луна из окон. Он вдруг подумал обо всей ситуации и решил поделиться, чтобы нагнать ещё больше страха. — Мы сейчас, четыре человека, находимся в доме, где обитают два вампира. И если меня они не съедят, то с вами их ничего не останавливает, — с поразительной уверенностью произнес Чимин, и тут уже всем стало страшно по-настоящему. Даже Чимину. Он давно не видел близнецов, слишком уж у них разные графики, и не был уверен, что Юнги опять не пребывает на грани голода или Шуга не выпил, а таким он меньше контролирует себя. А когда он развернулся, то почувствовал, как вмиг с тела сошел седьмой пот. По ту сторону коридора у второй лестницы кто-то стоял. — Призрак! — завизжала Дженни, тоже увидевшая тень, и Хосок, как был, осел на пол, а точнее в руки подхватившего Чонгука. Чимин замер, смотря, как силуэт двигается к ним, уверенно и неуклонно, и позади тоже слышались шаги. Их окружили. Чимин представил, а будь он один сейчас в особняке, гуляя среди ночи, было бы ему страшно увидеть на нежилом этаже такие же тени? Отчего же всё жуткое, что было связано с близнецами, не вызывало у него и толики нужного страха? — Подростки? — голос сзади. — Люди, — спереди. — Ох, вау, — от Дженни, что впервые увидела близнецов. Шуга усмехнулся, он был трезв, на скуле новая подсыхающая ссадина, на руке висит куртка и пакет с кровью на ужин. Он оценивающе проходится взглядом по Чонгуку, Дженни и Хосоку с заинтересованной ухмылкой, и все трое впадают в краску. Очевидно, каждый из них, будь то омега или альфа, готов был запрыгнуть с ним в постель. Чимину же такой вид был вполне привычен. — Птенчик, — признал его Шуга, и Чимин неловко махнул рукой, полностью развернувшись к нему корпусом отчасти из-за того, что боялся поворачиваться назад. — Что здесь делают твои друзья? — Шарятся по углам, — ответил за брата Юнги, и постучал двумя пальцами по плечику Чимина. Тому, с удручающим вздохом, пришлось развернуться. — Выискивают призраков, да? Вы мешаете мне работать. Черт, Чимин и забыл, что у обоих братьев чуткий слух. Видимо, они были обнаружены сразу при входе в дом. — Прости, — как на автомате выдал Чимин. Дженни с интересом оглядела Юнги, единственная из троицы без страха, и словила на себе взгляд в ответ. Она была альфой, так что в сексе им ничего не светило, а ведь такой мужчина, ах. Чимин фыркнул, словно прочитал её мысли и сальный взгляд, и со смешком отпихнул пьяную подругу от себя. Всем вдруг стало неожиданно смешно, алкоголь ударил в голову вместе с подскочившим адреналином, и вампиры лишь переглядывались между собой, ожидая, когда они закончат. — Чимин, отойдешь со мной. Шуга, проводи их в комнату к Чимину, — и добавил уже мысленно: «Только не трахни никого из них, умоляю, они еще дети». Шуга только фыркнул: «А сам-то, старик нашелся. Давно паранжу снимал?». Юнги закатил глаза и первым пошел в кабинет. — Ой-ей, — протянул Чимин, инстинктивно касаясь фантомно заболевших ягодиц. Видимо, от дедовских методов наказания её не отошли, эх, как жаль. Но пьяный мозг не воспринимал это за трагедию, а скорее как игру, особенно теперь, зная Юнги чуточку лучше. Он снова собранный и холодный, явно сытый. С таким можно поиграть на нервах. На входе Чимин скинул свою куртку прямо на пол и упал в кресло напротив, как всегда делал во время того, как его собираются отчитывать. Возможно, ему бы стоило поубавить пыл ввиду прошедших событий, и приведших к пьянке, но алкоголь слишком крепко держит его на пустой желудок и мешает трезво соображать. Сам Юнги выглядел довольно неплохо, от него тянуло свежестью улицы. Вероятно, только из города. — Тебе нравится доставлять проблемы, пуговка? — А тебе, кажется, нравится меня отчитывать, — Чимин закинул ноги на правый подлокотник, снова одетый в мешковатые нелепые джинсы и огромные ботинки. Пьяный, он становился смелее. — Хочешь вылететь из универа? Один курс остался. Не жалко своего времени? — Это только одна пересдача по математике, хё-ён, — Чимин откинул голову назад, показывая, что ему уже надоел этот разговор, но одно строгое: «Сядь ровно» — привело его в чувство и он сел нормально. — Почему ты всегда меня отчитываешь из-за учебы? Никто в семьях моих друзей так не делает. — Значит им плевать. Я воспитываю тебя и всегда буду строг в плане учебы. Иначе, если не возьмешься за себя сейчас, потом, даже в бессмертии, станет труднее в сотни раз. Кто-то не взялся за ум до сих пор, — Чимин хмурится, думая, о ком он, а потом с удивлением смотрит на старшего, тот кивает. — Да, я про Шугу, и он отлично слышит и знает всё, о чем я говорю. Ты можешь пойти по пути, плывя по течению и не строя никаких достижений, или можешь попытаться их достичь и построить себя. Сейчас ты выбираешь первый путь, как и вся молодежь, но я не дам тебе выбирать, пока ты не попробуешь второй, и в будущем решишь, что тебе ближе. Кажется, Юнги говорит правильные вещи, но Чимину слишком трудно сосредоточиться. Хмельная голова не слишком падка на доводы разума. — Иди сюда. Чимин поджимает губы и обиженно вжимается в кресло. Он не маленький ребенок, ну сколько можно! Если бы только друзья знали, что этот горячий в их глазах вампир за любой промах будет бить по заднице, причем не эротично, а конкретно так, оставляя синяки и выбивая дурь, сотню раз бы подумали, прежде чем мечтать о чем-либо с ним. Кажется, прочитав его мысли, Юнги сказал: — Я с виду могу быть безэмоциональным и безобидным, однако греха на мне больше, чем на Шуге. Ты всегда будешь боятся меня больше, чем его, — последняя фраза прозвучала как-то особенно, словно напускно, сухо и тихо. Чимин уже устроился на его коленях и отчего-то посчитал важным сказать: — Это не так. Юнги не поверил. Чимин каждый раз дико смущался этой позы, стоять коленями на одном быльце, грудью на другом. Но сегодня альфа явно медлил, хотя Чимин не ощущал никаких касаний на себе и даже взгляда. Тут прозвучал первый шлепок, и омега зашипел, в отместку портя ногтями обивку. Юнги всегда бил хлестко, но немного, синячки проходили всего за один-два дня, но эффективно выбивали у Чимина всякое желание буянить. Его драгоценную жопку жгло уже третьим ударом, когда Чимин вдруг наклонился корпусом вперед, и правая рука альфы, поглаживающая ягодицу после удара, скользнула ниже, вглубь. Юнги тут же одернул руку в сторону. В кабинете повисла тяжелая тишина, и Чимин вздохнул, на нем словно отпечаталось прикосновение. Хотелось ещё. — Коснись, — и повел бедрами, смущенно пряча лицо в обивке. Снова ладонь оказалась на ягодице, мягко поглаживая алеющую кожу. — Ниже, — хныкнул Чимин, сам себя не узнавая. Юнги вздохнул и погладил его по волосам. — Пуговка… — Я хочу, — воспротивился парень, и закусил губу, когда кончики пальцев чужой ладони все-таки невесомым прикосновением огладили гладкие, лишенные волос губки. Омега весь трепетно вздрогнул, поясница сама прогнулась навстречу. Рука коснулась увереннее, большая ладонь легла на лобок, а большой палец поглаживал складочку бедра и попы. Чимин сладко вздохнул, совершенно не понимая, что творит, и ломано ахнул, приоткрыв рот, когда довольно крупная подушечка среднего пальца коснулась клитора и погладила его несколько раз кружочками, едва надавливая. Бедра сладко задрожали. — Х-хён, — протянул Чимин, укусив себя за палец, чувствуя мягкие, трепетные прикосновения к себе, его впервые кто-то касался там. Ладонь казалась огромной на его маленькой промежности, её основание лежало на ягодицах, а длинные пальцы уходили к киске, но касался только самый длинный, средний, он скользил изучающе от клитора по дырочке, медленно и со вкусом разводя в стороны влажные складочки, пачкаясь в смазке, и возвращался обратно к клитору. Чимина захватило возбуждение. Он поддавался навстречу руке, радостно принимая каждое ласковое прикосновение, но Юнги придержал его за поясницу, чтобы не дергался. Альфа продолжил надрачивать клитор, слушая тихие хлюпанья очень влажной промежности и сдавленные ахи и нежные высокие стоны. Но тут Юнги остановился, и Чимин воспользовался этим шансом, чтобы встать из неудобной позы и вместо этого сесть к альфе на колени. Он не понимал, что творит, откуда в нем такое желание к кому-то, к Юнги, этому противному злому вампиру. И все-таки, когда встретился с ним взглядами, возбуждение не исчезло, пускай и появилось смущение. Превзмогая свой стыд, он тихонечко обнял старшего за шею, что казался невероятно удивленным всем происходящим, но старался это скрыть. Прикосновения вернулись, и Чимин запрокинул голову, довольно зажмурившись. Эти скользящие прикосновения к самой сладкой точке, невесомые, едва надавливающие, как будто весь омега был сделан из хрупкого хрусталя, который может разбиться. Кусая губы и сводя брови от возбуждения, Чимин коснулся чужой руки своей, второй сжимая ворот рубашки Юнги, и направил один его палец в себя, а затем весь задрожал и спрятался лицом ему в изгиб плеча и шеи, сильно сжимая узкой дырочкой целый длинный палец по костяшку. Альфа замычал, но Чимину трудно было сосредоточиться на чужих эмоциях. Когда палец начал осторожно двигаться, ласко и нежно трахая его девственное влагалище, Юнги вдруг поцеловал его в пылающую щеку, до которой смог дотянутся, и весь омега замер. Казалось, этот поцелуй был интимнее всего того, что сейчас происходило. Всё еще сжимаясь слишком крепко и справляясь с узостью и пальцем в себе, Чимин слегка отстранился и, не давая себе и секунды на раздумья, сам поцеловал Юнги в губы. Так непривычно целовал альфу, когда сам ощущаешь себя маленьким и хрупким на его фоне. Чимин привык, что партнера можно обхватить рукой во время поцелуя за узенькие плечи, и что сам он чуть-чуть выше, но у мужчины была более выраженная челюсть, а не мягкое круглое личико, как у омег, у альфы также были клыки, которые, оказывается, можно прятать, втягивая в десну, чтобы не ранить при том же поцелуе. Чимин изучал всё это, в новинку двигая губами по чужим, облизывал их языком, пока проникновение продолжало вытягивать из него скулящие стоны, а приземлившийся большой палец на клитор — дрожь. Он захныкал, когда рука вдруг ускорилась и Юнги, оторвавшись от его губ со чмоком, с какой-то мягкой полурасплывшейся улыбкой посмотрел на него, а потом прижал за лопатки к себе и быстро задвигал пальцем, прицельно ударяя в переднюю стеночку внутри так, что Чимин задрожал и тут же кончил, прихватив своими крохотными клыками альфу за плечо. Альфа осторожно достал из него напрочь мокрый палец, смазка залила ему всю ладонь. То, что малыш так тек для него — невероятно прельщало. Тут же краем уха он уловил стоны одного из людей этажами ниже и цикнул. Вот засранец, ну что ж, он сам тоже не далеко ушел в целомудрии. Чимин плюхнулся попкой ему на колени, и уложил головку на плечо. После оргазма морило в сон. Оправдываться за происходящее не имело смысла для омеги. Так или иначе, они уже давно помолвлены, просто сегодня Чимину вдруг стало интересно попробовать. Хотя он думал, что первое прикосновение у него будет с Шугой. Но и сейчас он всё еще сладко подрагивал, обласканный нежными руками. Как такого Юнги можно боятся? — Пуговка, — Юнги мягко потормошил его за плечо, и когда Чимин сонно мяукнул, открыв глаза, он понял, что умудрился заснуть, а сам уже был одет. — Пойдем в постель, уже почти утро. Утро? Это ж сколько он провалялся-то, а альфа даже не шелохнулся. Чимин покрепче обнял его за шею, и альфа поднял его на руки, потушил верхний свет. — К тебе, — сразу предупредил омега, что не будет спать в своей одинокой постели. Альфа, по-доброму усмехнувшись, понятливо кивнул. Старший вампир вообще отчего-то выглядел подозрительно счастливым. И Чимину, отчего-то, было приятно это знать.