Сердце султана

      К счастью для Донхэ, ему не пришлось объяснять происходящее Хёнвону здесь и сейчас — слуги хатун принесли завтрак даже раньше, чем подали блюда остальным наложникам, так что Исин-хатун и Кино-хатун первыми покинули огромный зал, направляясь в свои комнаты и переговариваясь на ходу, благодаря чему рыженький фаворит султана остался за столом фаворитов в полном одиночестве. В этом были лишь сплошные преимущества: валиде уже ушёл, забрав с собой младших детей Хичоля-султан, чтобы, очевидно, позавтракать в своих покоях, эти два раздражающих фаворита тоже ушли, что не может не радовать, Хёнвон при этой сцене не присутствовал, так что можно будет объяснить ему всё происходящее уже наедине, в тишине комнаты. Но самым удачным стечением обстоятельств Донхэ-хатун бы назвал то, что другим наложникам ещё не принесли еду, ведь он вполне может воспользоваться этим шансом и немного поболтать с другими наложниками. По крайней мере, рыженький хатун надеется, что уже знакомые ему обитатели гарема не переменили своё мнение о нём в худшую сторону, ведь в противном случае Донхэ будет очень непросто познакомиться со всем гаремом и хоть немного наладить с ними общение.       — Доброе утро. Я вам не помешаю? — Донхэ заставляет себя улыбаться как можно приветливее: его улыбка была бы полностью искренней, если бы он был полностью уверен в дружелюбном настрое этих наложников, так как во время приёма предсказателя огня рыженький омега неплохо побеседовал с этими двумя. Правда, за столом его знакомые сидят с ещё одним наложником, но это Донхэ мало беспокоит.       — Здравствуй, Донхэ-хатун. Конечно, присаживайся, — Дэхён первым перестаёт таращиться на фаворита султана, как на шайтана, и двигается дальше от края диванчика, чтобы уступить ему больше места. — Слава Аллаху, ты выглядишь вполне здоровым. Во дворце были слухи, что тебе требовалась помощь Сынхуна-ага…       — Да, мне немного нездоровилось из-за адаптации к местному климату, но теперь я себя отлично чувствую, — Донхэ помнит, что ему нельзя ни в коем случае раскрывать детали своего «недомогания», чтобы не навлечь на них всех новые проблемы, потому и старается как можно скорее перевести тему. — Рад снова вас видеть, Дэхён, Чоноп. Вы нас не представите?       — Ох, точно, Донхэ-хатун, — спохватившись, Чоноп первым решает разрядить возникшую неловкость и поворачивается к третьему наложнику, высокому и очень стройному гамме с запахом иланг-иланга. — Это Сонёль.       — Рад познакомиться, Донхэ-хатун, — учтиво отвечает Сонёль, прибирая свою тёмную чёлку, немного попадающую в его большие глаза, с практически точёными краешками слёзных протоков, которые гамма подчеркнул тонкими линиями пыльно-чёрного цвета. Донхэ с любопытством рассматривает этого наложника, его тёмные, слегка поблёскивающие на свету оттенками розового, волосы, изящные серьги, свисающие с мочек ушей и немного покачивающиеся от каждого его движения головы — и широкие прямые брови. — «Так значит, можно было не выдёргивать столько волосков с моих бровей?!» — теперь Донхэ хочется возмутиться: ему с самого начала казалось, что его собственные брови стали совсем тонкими и лысыми, но, поддавшись влиянию эффектной внешности Хичоля-султан, рыженький хатун разрешил слугам делать с его бровями всё, что вздумается — и теперь об этом пожалел. — «Хёнвон, я тебе устрою потом…» — мрачно думает Донхэ-хатун, надеясь, что ему хватит терпения, чтобы не повыдёргивать своему слуге с запахом винограда все волосы на голове той самой ниткой, которой в своё время пытали его самого.       — Вообще, Донхэ-хатун, мы все тебе очень сочувствуем, — Чоноп понижает тон голоса и, убедившись, что никого из слуг рядом нет, тихо добавляет. — Конечно, никто не собирается нарушать приказы Хичоля-султан, но… мы правда так переживали за тебя. Кто бы мог подумать, что кто-то отважится на… такое. Слава Аллаху, что ты не пострадал.       — Ты прав, это запретная тема для разговора, — вздыхает Донхэ, чувствуя одновременно и какое-то расслабленное чувство и неприкрытое беспокойство: знать о том, что наложники ему сочувствуют и в этом вопросе приняли сторону практически незнакомого им фаворита, это, конечно, здорово, но и мысль о том, что о происшествии знают многие, не может не волновать рыженького хатун. Покачав головой, Донхэ-хатун спешно решает опять сменить тему на что-то более безопасное, добавив:       — Это было очень страшно, но… Отчасти меня предупредил фалджи об этом, так что я в какой-то мере был готов. Всё обошлось, слава Аллаху.       — Подожди, так об этом тебе сказал Чжухон-фалджи? — насторожился Дэхён, неосознанно протянув руку ближе к Донхэ-хатун, но не касаясь его пальцев, словно держась на почтительном расстоянии. — Он сказал, что ты будешь в опасности? Аллах помилуй, ты ещё и был так слаб при этом… Это поистине чудо, не иначе.       — Я полагаю, что именно это Чжухон-фалджи и имел в виду, — Донхэ с беспокойством косится на притихшего Сонёля, который тем временем поправляет ворот своей тёмно-зелёной рубашки: рыженький хатун помнит, что ему нужно быть очень осторожным с подобными темами, особенно при наложнике, о котором сам Донхэ вообще ничего не знает. Но Чоноп, словно догадавшись, что беспокоит хатун, тут же легко толкает Сонёля в бок, суетливо заёрзав на диванчике:       — Донхэ-хатун, не беспокойся, мы всё понимаем и не нарушим приказа Хичоля-султан. Не приведи Аллах, Повелитель узнает — тогда многие во дворце пострадают. Но если тебе хочется с кем-то об этом поговорить, то…       — Да, лучше говорить о таком с любым из наложников, чем с Исином-хатун, — мрачно произносит Сонёль, неодобрительно покачав головой и старательно уворачиваясь от энергичных тычков в бок от Чонопа. — Ну и с Кино-хатун будь осторожнее, Донхэ-хатун.       — Чоноп, перестань уже, — Дэхён морщится, не испытывая никакого удовольствия от этого разговора. — Вообще, Сонёль в чём-то прав, Донхэ-хатун. Не думай, что мы подслушивали, но часть вашего разговора была очень слышна. Конечно, ты так неожиданно к ним подсел, что даже фавориты Повелителя растерялись, но это был очень опрометчивый шаг, Донхэ-хатун.       — Я знаю, но я их не боюсь, — Донхэ чуть пожимает плечами, надеясь, что никто не заметил его смятения во время разговора с другими хатун. — Как я понимаю, многих хатун выслали из дворца в последнее время, так что эта парочка привыкли задирать перед вами носы. Это непозволительное поведение и удивительно, что Хичоль-султан до сих пор не сбил с них спесь…       — О, нет, больше, чем хасеки, они боятся только валиде и Повелителя, — хихикает Чоноп, покачивая головой и кривовато улыбаясь. — Но они умеют вовремя замолчать, так что к ним сложно подступиться. Но ты, Донхэ-хатун, умудряешься вывести их быстрее, чем Чангюн-ага взбивает сливки.       — И я не сказал бы, что это комплимент, — Дэхён ощупывает пальцами свою крохотную золотую серьгу в ухе, точно пытаясь понять, не повернулся ли контур бабочки вверх ногами. — Ты очень смелый, Донхэ-хатун, но всё-таки будь с ними поосторожнее.       — Благодарю за совет, — Донхэ не очень хочется обсуждать эту тему, но ему стоит поддерживать хорошие отношения с этими ребятами, да и быть вежливым и приветливым с ними рыженькому хатун гораздо проще, чем с другими фаворитами. — И, думаю, мы со временем с ними… поладим. Я не собираюсь ссориться с ними по всяким мелочам, но им придётся привыкнуть, что во дворце есть и будут новые фавориты.       — То, что ты вступился за нас, это очень благородно с твоей стороны, Донхэ-хатун, — всё также хмуро добавляет Сонёль, хотя теперь Донхэ не кажется, что этот гамма чем-то недоволен — скорее, складывается ощущение, что у этого наложника всегда такой голос, с непривычной хрипотцой, словно Сонёлю трудновато говорить. — Пусть Аллах хранит тебя от всех бед — эти двое в последнее время просто невыносимы.       — Ну… если они опять начнут что-то говорить касаемо того, кто здесь раб и всё в таком духе — можете смело звать меня, я на этих разговорах зубы наточил в Греции, — Донхэ хочется уже отшутиться и ненароком выяснить, как зовут всех местных наложников, раз уж ему несколько людей дали столь полезный совет. — А вообще, у меня к вам просьба. Пока нам всем не принесли завтрак, вы можете мне представить всех наложников? А то как-то некрасиво выходит: все меня знают, а я — почти никого.       — Ну, о тебе трудно не знать, Донхэ-хатун, — посмеивается Чоноп, снова надевая и снимая со своей руки браслет в форме полумесяца, который легко соскальзывал с его запястья по желанию владельца украшения. — Не удивлюсь, если в скором времени о тебе и в других государствах узнают. Если, конечно, Повелитель снова начнёт устраивать приёмы послов…       После этих слов Чоноп затих, понимая, что болтнул лишнего, но рыженькому хатун не требуются пояснения — если, по словам Хёнвона, султан Ли Хёкджэ хан Ынхёк целый год просидел в одиночестве в покоях Химчана-султан и не посещал гарем, то на приёмы послов у него могло просто не хватать моральных сил. — «Наверное, на этих приёмах очень интересно… Можно побеседовать с людьми из других государств, завести полезные связи…» — Донхэ не хочет признавать, что, помимо желания как можно скорее выбраться отсюда, его интересом движет ещё и искреннее любопытство — после приёма предсказателя огня рыженький хатун понимает, что он совсем мало видел на этом свете.       — Да будет на то воля Аллаха, Повелитель снова начнёт устраивать новые приёмы, когда решит, что настало подходящее для этого время, — Дэхён мягко пресекает очередную опасную тему, не зная, как много новому фавориту известно о ситуации последнего года во дворце. — Повелитель и так позволил устроить небольшой праздник, да и фалджи во дворце давно не было, так что в последнее время здесь происходят чудеса, одно за другим. Не стоит торопить Повелителя в этом вопросе.       — Не думаю, что кто-то отважится торопить Повелителя хоть в чём-то, — Донхэ неосознанно поёжился, вспоминая тот самый строгий взгляд султана Ли Хёкджэ хан Ынхёка, от которого со страху у хатун перехватывало дыхание и невольно подгибались ноги. Но ему хочется казаться более уверенным, чем Донхэ есть на самом деле, потому омега с запахом грейпфрута, немного подумав, ворчливо добавляет:       — По крайней мере, больше, чем один раз.        Переглянувшись, наложники дружно прыснули со смеху, чувствуя себя более комфортно в обществе нового фаворита султана, чем в присутствии других хатун. Приободрённый своей же шуткой, Донхэ улыбается, надеясь, что он снова добился успеха в одной из своих целей. И, кажется, у рыженького хатун получилось даже лучше, чем он сам рассчитывал — просмеявшись, Дэхён покачивает головой и придвигается немного ближе, напоминая Донхэ о его просьбе:       — Ну что, Донхэ-хатун, ты хотел познакомиться со всеми наложниками?       Вместо ответа Донхэ лишь энергично кивает, надеясь, что ему успеют представить всех наложников до завтрака. — «Может, стоило попросить свиток и чернила — и всё записать?» — какая-то даже пугающе убедительная мысль приходит ему в голову, и буквально через несколько минут Донхэ действительно пожалел о том, что не прислушался к своему предчувствию.

***

      — Ты как будто изменился, Донхэ, — с осторожностью подмечает Хёнвон, когда евнухи забирают тарелки после лёгкого завтрака, за который рыженький хатун уже готов благодарить всех, начиная от Чангюна-ага и заканчивая султаном Ли Хёкджэ хан Ынхёком, наверняка благодаря которому этот искусный повар до сих пор трудится во дворце, занимаясь приготовлением столь вкусных блюд. Чангюну даже удалось передать через Хёнвона к столу нового фаворита султана небольшую мисочку с необычным десертом, который Донхэ ещё не доводилось пробовать ранее.       Хёнвон назвал этот десерт «бал каймак»*, но из, казалось бы, простого рецепта Донхэ понял крайне мало — только то, что эта сладость готовится с вечера: нужно пару часов тушить свежее молоко, потом снять сливки и оставить охлаждаться на ночь, а с утра залить каймак мёдом. В любом случае, это оказалось очень вкусно — Донхэ как будто ел густую сметану, но без характерного кислого привкуса. Вдобавок ещё и мёд только добавлял сладость к этому блюду, которое Хёнвон рекомендовал есть с горячими лепёшками. — «Жаль только, что каймака было так мало», — думает Донхэ, облизнувшись напоследок, но особо не расстроившись: рыженький хатун прекрасно помнит по случаям в Греции, что он сам и его друзья не очень хорошо себя чувствовали, когда пробовали слишком много молока или молочных продуктов, а выводы после таких ситуаций омега с запахом грейпфрута выстраивает практически моментально. Он ещё на фразах про «недопустимое обильное питьё айрана» в целом начал обдумывать свою теорию — судя по всему, их народ не так хорошо переваривает молочные продукты и блюда с ними, как, к примеру, те же греки. — «Но об этом стоит хорошенько расспросить Инсона-ага…»       Но Хёнвон ждёт ответа, потому приходится начать думать о более насущных вещах: как пояснить своему слуге о новых «правилах поведения» в общем зале и не довести его до остановки сердца своими порывистыми идеями, да ещё и при всех. Протерев губы чистым платком, Донхэ непринуждённо пожимает плечами и отвечает:       — Да вроде практически ничего не изменилось, Хёнвон. Просто я решил наконец познакомиться со всеми наложниками в гареме, а Дэхён и Чоноп мне помогли…       — Ах, точно — ты же с ними сидел во время приёма предсказателя огня, — припоминает омега с запахом винограда, согласно покачивая головой. — За всеми последними событиями я об этом совсем забыл. Так у тебя точно всё хорошо? Они рассказали тебе всё, что ты хотел?       — Да, всё хорошо, — Донхэ не находит возможности лучше сообщить Хёнвону о «огромных» изменениях в его будущем распорядке дня, потому как можно беззаботнее добавляет:       — Я поговорил с валиде, и если Инсон-ага и Повелитель позволят, то я и дальше буду заниматься с Тэяном-султан и Тэмином-султан. А ещё, возможно, валиде устроит сегодня детям Повелителя прогулку в саду и нас с тобой туда пригласят. И теперь я буду то и дело садиться за стол фаворитов Повелителя в огромном зале…       — Донхэ, как можно вываливать все эти новости разом?! — обречённо стонет Хёнвон, в ужасе хватаясь за голову. — Я очень рад, что ты будешь заниматься с детьми Повелителя, и прогулка по саду — это потрясающая новость, но сидеть за столом фаворитов… Ты уверен в этом решении? Вы же друг с другом больше нескольких секунд не могли провести…       — Не уверен, но деваться мне некуда, — вздыхает рыженький хатун, понимая, что от самой неприятной темы увильнуть не получилось. — Это покушение меня многому научило. Мне многие давали советы, что я должен смешаться среди фаворитов и сблизиться с наложниками — и этим я и намерен заняться. Есть вместе с другими хатун мне не нужно, благодаря Хичолю-султан, так что несколько минут в день они вполне меня вытерпят, а я — вытерплю их, наверное.       — И что, пока меня не было, хатун так спокойно пустили тебя к себе? — недоверчиво переспрашивает слуга с серыми волосами, покачав головой. — На приёме предсказателя огня они на тебя койотами смотрели — уж мне-то отсюда всё было прекрасно видно. Ещё и эта история с твоим покушением не даёт мне покоя… Не провоцируй их, Донхэ… и будь осторожен.       — Я буду осторожен, не волнуйся, — Донхэ поглядывает на свой огромный сундук, припоминая, что он должен сделать, согласно собственным планам и мысленным обещаниям. — Но если кто-то из них замешан в покушении, они должны знать, что я ничего не боюсь. Главное, что ты теперь об этом знаешь и… давай-ка разберёмся с моими «благодарностями». Я должен отложить немного монет Шивону-ага и другим евнухам в знак признательности за их помощь — и мы хотели выбрать ткани для нарядов Сюмина и Чондэ. Или лучше предложить им выбрать самим?       — Наверное, лучше позвать их сюда, — Хёнвон беспомощно разводит руками, не зная, что ещё на это ответить. — Шиндон-ага всё равно будет снова снимать с них мерки, так что сюрприза не получится. А с Шивоном-ага это ты хорошо придумал — вам лучше поддерживать хорошие взаимоотношения, особенно когда ты вдруг повадился общаться с другими хатун. Конечно, ты поступаешь правильно, но Донхэ, я тебя очень прошу, во имя Аллаха — будь осторожен.       И на этом разговор и закончился, хотя рыженький хатун понимает, что это ещё далеко не конец: наверняка стычки с другими фаворитами будут не единожды, и Хёнвон снова и снова будет поднимать эту тему, небеспочвенно опасаясь за Донхэ. Но пока всё это можно опустить, ведь у омеги с запахом грейпфрута и без того полно дел: сперва они вместе с Хёнвоном перебрали сундук (хотя слуга с запахом винограда вяло пытался возразить и помешать Донхэ присоединиться к этому занятию), распределив по кожаным мешочкам золотые монеты и драгоценные камни — разное количество в каждом мешочке, подготовив всё для своих целей. Ситуация выходила неутешительная: драгоценных камней у хатун остаётся гораздо больше, чем монет, которые могли бы пригодиться ему во время побега.       — Наверное, лучше я отблагодарю Шивона драгоценными камнями, — решает Донхэ, взвешивая мешочек в руке под молчаливым взглядом Хёнвона и надеясь, что его слова не кажутся подозрительными. — Монеты могут мне ещё пригодиться. Сам знаешь, услуги Шиндона-ага не из дешёвых, а Шивону, наверное, не привыкать разменивать драгоценности на монеты…       — Это разумно, — слуга с запахом винограда задумчиво покачивает головой, аккуратно выкладывая рулоны тяжёлой ткани из сундука на ковёр, чтобы Донхэ как следует рассмотрел узоры. — Ты всё ещё уверен, что хочешь заказать у Шиндона-ага для Сюмина и Чондэ наряды? Ты так легко тратишь подарки Повелителя, не думая о своём будущем, Донхэ…       — Не говори глупостей — ну куда мне их копить? — рыженький хатун лишь посмеивается, откладывая мешочки к украшениям, которые тоже были в сундуке, а сейчас разложены в ряд, чтобы тонкие цепочки не перекрутились. — У меня не было ничего своего, а если и было — то я этого совершенно не помню. Чем больше радости принесёт это богатство тем людям, которые были готовы мне помочь в трудную минуту — тем больше радости это доставит и мне. Так что не переживай и ни о чём не беспокойся — я не передумал.       — Тогда я их позову? — уточняет Хёнвон, поднимаясь на ноги и разминая немного затёкшие колени. — Или ты хочешь поговорить с ними позже?       — Нет… нет, сейчас — самое подходящее время, пока сюда не пришёл кто-нибудь с новостью о том, что мне надо бежать на занятие к Инсону-ага, — отшучивается Донхэ-хатун, задумчиво перебирая мешочки с драгоценными камнями. Мешочек для Шивона-ага, и мешочек для остальных евнухов уже выбраны, но рыженькому фавориту султана хочется наконец как-то отблагодарить и Кихёна-калфу за его уместные советы и поддержку. — «Украшения им практически не положены, от наряда он точно откажется… Попробую тоже вручить ему немного драгоценных камней при первом удобном случае», — решает омега с запахом грейпфрута и, пока Хёнвон спешно зовёт своих друзей подойти в покои фаворита султана, Донхэ откладывает три этих мешочка в сторону, положив рядом с ними ещё один, очень важный мешочек — с монетами для Шиндона-ага, ведь пошив нарядов, даже если слуги сами принесут портному ткани, выйдет недешёвым. Но Донхэ убеждён, что все эти вклады — необходимы, если он хочет и дальше получать помощь в этом дворце. — «Мне ещё столькому нужно научиться перед нашим побегом…»       — Донхэ-хатун? Ты хотел нас видеть? — любопытно вопрошает Чондэ, вежливо поклонившись фавориту Повелителя, пусть даже на нижнем этаже без посторонних взглядов поведение друзей Хёнвона было более смелым. Сюмин, ничего не говоря, любопытно выступает из-за плеча друга, тоже поклонившись Донхэ, как, видимо, гласят традиции гарема. Рыженький омега полагал, что слуги супругов султана всё-таки обладают большими привилегиями, чем фавориты Повелителя, если судить по тому, как ему уже не в первый раз наказывают слушаться слуг в саду, но, видимо, всё не так просто, как могло показаться на первый взгляд. — «Они же потеряли своего господина… Наверное, после этого они и простыми слугами стать не могут — и свой статус потеряли», — задумывается Донхэ, но, поднявшись на ноги и приветливо улыбнувшись обоим слугам, говорит совсем другое:       — Да, я хотел поговорить с вами обоими. Я всё не мог как следует поблагодарить вас за то, что вы заботились обо мне и о Хёнвоне, когда у нас были течки, так что я бы хотел сделать вам подарки в знак моей признательности. Я хочу заказать у Шиндона-ага наряды для вас, и мне нужно ваше мнение касаемо тканей.       — Донхэ-хатун, это уже лишнее, — Чондэ мягко, но твёрдо пресекает пояснения Донхэ, покачав головой и с сомнением покосившись на чрезмерно болтливого фаворита. — Мы рады, что сумели быть для вас полезными, но это…       — Ты нам ничего не должен, Донхэ-хатун, — тихо добавляет Сюмин, встревоженно покосившись на Хёнвона, который молча пытается жестами что-то им объяснить. — И наряды — это не то, что стоит дарить чужим слугам.       — Так подождите, вы же сами вызвались помогать Хёнвону, когда у него снова будут течки, разве нет? — Донхэ прекрасно понимает, как этим временным слугам сейчас неловко от его предложения, и будь у рыженького хатун другой выход — он бы им воспользовался. Но чувствовать себя излишне обязанным омеге с запахом грейпфрута тоже не нравится, и он ничего не может с этим поделать. Воспользовавшись паузой, пока два гаммы переглядываются, не зная, что на это ответить, Донхэ также спешно произносит:       — Послушайте, я понимаю, как всё это выглядит, особенно учитывая, что обо мне могли судачить в гареме. Но вы уже знаете, что я всегда говорю то, что думаю, и в этом я не изменюсь — я далёк от всех этих игр на выживание в гареме, потому лгать я вам не собираюсь. Я правда очень признателен вам за помощь, и моё желание отблагодарить вас ни к чему вас не обяжет, я обещаю. Все расходы я также возьму на себя, так что ни о чём не беспокойтесь. Прошу, Чондэ, Сюмин, позвольте мне сделать это для вас.       В этот раз его слова кажутся более убедительными: Чондэ и Сюмин растеряны и они не торопятся отказать Донхэ-хатун в его очередном капризе, приправленном благими намерениями, которые преследует этот фаворит Повелителя. Ещё и Хёнвон наконец умудрился подать какой-то знак своим друзьям, так что оба гаммы лишь продолжают переглядываться, не зная, что сказать после таких вполне логичных доводов. Решив, что он наполовину уже добился успеха, Донхэ намеревается продолжать в том же духе, потому и добавляет, улыбаясь ещё шире:       — И вообще, почему я не могу сделать вам подарки, если я этого хочу? Я же не Хичолю-султан предлагаю сшить наряд…       — Да, это было бы слишком опрометчиво даже для тебя, Донхэ-хатун, — Сюмин не может удержать короткий смешок, пока Чондэ обречённо вздыхает, понимая, что они загнаны в ловушку — даже с помощью дворцового этикета возразить против «я хочу» от хатун у временных слуг никак не получится. — «Значит, они всё-таки согласились», — понимает Донхэ, и от этого ему даже становится радостно на сердце — за последние дни эти гаммы многое сделали для него и Хёнвона, потому рыженькому хатун приятно от того, что он может сделать для них хоть что-то, особенно учитывая непростую и небогатую жизнь слуг.       — Тогда, раз мы закончили со всеми этими церемониями, вы должны мне помочь с выбором ткани, — Донхэ отступает в сторону, демонстрируя временным слугам разложенные по ковру рулоны ткани. — Мне хочется, чтобы наряды, которые сошьют для вас, вам понравились, потому без вашего мнения мне не обойтись. Ну, и на примерку, наверное, вам обоим придётся сходить к Шиндону-ага пару раз. Выбирайте смелее, что вам понравится.       И, немного нерешительно помявшись, Чондэ и Сюмин всё-таки несмело подходят к тканям, сопровождаемые Хёнвоном, который тихо подбадривает своих друзей и несёт какую-то убедительную, но крайне полезную для Донхэ чепуху касаемо того, что если гаммы выберут одну и ту же ткань, то их сочтут за близнецов и будут путать, а это только привлечёт лишнее внимание. — «Если он таким образом убеждает их выбрать разные цвета ткани, чтобы Шиндону-ага не приходилось шить рубашки из одного рулона, то на обед я даже готов отдать ему свою порцию десерта», — учитывая, на какие жертвы рыженький хатун намеревается пойти, чтобы наконец отплатить временным слугам за их бескорыстную помощь, наверное, и Чондэ, и Сюмин оценили бы жест его широкой души — если бы только они знали то, что творится в голове Донхэ.       В итоге, неловко переговариваясь и посмеиваясь, слуги выбрали практически одинаковые ткани — Сюмину приглянулась жёлтая ткань, в цвет которой словно вмешали пару капель оливкового оттенка, тогда как Чондэ, помедлив, выбрал ткань цвета слоновой кости — хотя Донхэ живых слонов никогда не видел, но покупать на греческом рынке ткани для хозяина то и дело приходилось, потому о том, что этот оттенок называется именно так, рыженький хатун знал. — «Может, попросить у Инсона-ага разрешение почитать какие-нибудь описания заморских животных? Или он может сам мне их описать, если он видел этих загадочных слонов», — задумывается Донхэ, уже к своему удивлению желая вернуться к занятиям с младшими детьми Повелителя. — «Мир так велик, и я смогу узнать много нового, пока прорабатываю план побега…»       — Донхэ-хатун, я к тебе с новостями по поводу твоего распорядка дня, — в покои врывается Шивон-ага, в своей манере, без лишних церемоний и расшаркиваний, чем застаёт всех врасплох. — «Точно, надо ещё с Шивоном разобраться…» — напоминает себе Донхэ и, поднявшись со своей постели, мягко кивает временным слугам, тихо добавив:       — Чондэ, Сюмин, прошу вас, ступайте к Шиндону-ага. Я сейчас всё поясню Шивону и я уверен, что он уладит все прочие вопросы. Ни о чём не беспокойтесь.       — К Шиндону-ага?! — недоумевающе переспрашивает строгий евнух, рефлекторно нахмурившись, но Чондэ первым догадывается, что Донхэ хочет пояснить Хранителю гарема своё решение в более комфортной обстановке, потому гамма с запахом миндаля лишь кланяется на прощание, учтиво произнося:       — Да хранит тебя Аллах за твоё доброе сердце, Донхэ-хатун.       — Пусть Всевышний пошлёт тебе много счастья, Донхэ-хатун, — добавляет Сюмин, повторяя за своим другом и, многозначительно переглянувшись, два гаммы тихо уходят из покоев рыженького хатун, явно решив не возражать и сразу же отправиться к портному, чтобы тот обновил их мерки перед тем, как приниматься за работу. — «Полдела сделано», — Донхэ бы порадовался своему успеху, но со строгим евнухом омеге с запахом грейпфрута ещё нужно решить несколько вопросов, потому, чтобы прояснить ситуацию, рыженький хатун решает начать именно с вопроса с Чондэ и Сюмином:       — Шивон-ага, мне понадобится твоя помощь. Дело в том, что я решил отблагодарить Чондэ и Сюмина за то, как они вызвались позаботиться обо мне и Хёнвоне, потому я предложил, что предоставлю Шиндону-ага ткани для пошива их нарядов — и оплачу его работу. Ты можешь мне в этом помочь, правда?       — Ты решил оплатить пошив их нарядов? — недоверчиво переспрашивает Шивон-ага, мотнув головой. — После того, как ты начал раздавать им в гареме украшения, я не должен этому удивляться, но ты не думаешь, что предлагать не твоим слугам подобное — против правил дворца?       — Но какие правила я нарушил?! — Донхэ предупреждающе косится на Хёнвона, чтобы тот помалкивал и не встревал в диалог, но слуга и не намеревается это делать: Хёнвон, после радости за друзей, явно обдумал все подводные камни этой затеи, потому и молчит, раз отговорить рыженького хатун от этой задумки он так и не попытался. — Повелитель подарил мне эти ткани, значит, я могу тратить их, на что хочу. Чондэ и Сюмин не чьи-то слуги, чтобы я спрашивал разрешение на то, чтобы сделать им подарок. Ну неужели валиде или хасеки будут против? Я и в такой мелочи должен их беспокоить?!       — Ну, в чём-то ты прав, — Шивон продолжает хмуриться, но плечами всё-таки пожимает, признавая правоту нового фаворита султана. — Хорошо, что тебе не вздумалось предложить оплатить пошив наряда для твоего друга Рёука или для кого-то из слуг супругов Повелителя. Тогда бы точно у тебя были огромные проблемы. Ладно, валиде я за тебя сам всё скажу. Ты что-то говорил о помощи? Ты ещё в какие-то неприятности хочешь меня втянуть?!       — Вовсе нет, просто ткани тяжёлые и я хотел попросить тебя, чтобы кто-то из евнухов отнёс их к Шиндону-ага, — бурчит Донхэ, стараясь не демонстрировать своего ликования: наконец-то он начал разбираться в дворцовом этикете и за подобную выходку ему никто ничего не выскажет, потому, указав рукой на отложенные в сторону ткани, рыженький хатун берёт мешочек с монетами и передаёт его строгому евнуху, добавляя:       — Ну и вот, это деньги для Шиндона-ага. Ты же можешь передать их ему и всё проконтролировать, чтобы он выполнил свою работу лучшим образом? Я… правда хочу порадовать Чондэ и Сюмина. Они… хорошие.       Объяснить Шивону всю правду о том, что Донхэ хочет хотя бы условно заручиться поддержкой этих слуг, рыженький хатун не может, но он предполагает, что к столь прямым высказываниям, даже чересчур смелым для стен этого дворца, Шивон-ага уже вполне привык, чтобы что-то заподозрить. В целом, так и вышло — Шивон придирчиво взвесил мешочек в своей ладони, за годы службы во дворце явно научившись определять количество монет по примерному весу мешочка, и, убрав его в карман, деловито кивает, ответив:       — Я всё проконтролирую, но будь так добр — сперва оповещай меня о таких своих неожиданных идеях. Прикрывать твои своевольные задумки я не буду, и надеюсь, что ты помнишь об этом, Донхэ-хатун. Сейчас же пришлю к тебе кого-нибудь из евнухов за тканями.       — Шивон-ага, ты ещё хотел рассказать новости о новом распорядке дня для Донхэ-хатун? — вопрошает Хёнвон, наконец, решившись подойти ближе, раз угроза нового недовольства от Хранителя гарема миновала. — Это по поводу его обучения?       — Да, точно, — вспомнив, Шивон снова покачивает головой, словно собирая всю информацию в голове воедино, чтобы ничего не упустить. — С завтрашнего дня твои занятия с Тэяном-султан и Тэмином-султан возобновляются. Также, раз ты уже адаптировался к местному климату, ты будешь посещать занятия по плаванию вместе с другими наложниками и фаворитами Повелителя. Они занимаются все вместе один раз в четыре-пять дней.       — Плаванию? — изумлённо ахнув, Донхэ даже растерялся, не зная, что на это ответить: конечно, его обрадовала новость о том, что он всё-таки и дальше будет заниматься с близнецами, но некое плавание вызывает вопросы. — «Хорошо ещё, что фавориты не занимаются отдельно… эти двое точно попытались бы меня утопить», — замявшись, рыженький хатун боязливо ёжится, не зная, чего ему ждать от упражнений такого рода, но Шивон истолковывает его беспокойство по-своему, недовольно хмыкнув:       — И, как я и думал, ты не помнишь, умеешь ли плавать, верно?       — Да… да, я не помню, но проблема не столько в этом, — Донхэ нерешительно переступает с ноги на ногу, обеспокоенно покосившись на Хёнвона: слуга практически не покидал его, значит, такие, как Хёнвон, не занимаются плаванием. — «Возможно, им это и не нужно…» — думает рыженький хатун, окончательно запутавшись. — «Ведь они постоянно при деле и выполняют тяжёлую работу. Но что же меня так беспокоит в этих занятиях…»       — Разве Коран разрешает плавание в стоячей воде? — Донхэ не уверен, что он понимает, о чём спрашивает, но этот вопрос вырвался сам собой, омега с запахом грейпфрута даже не успел его обдумать, как следует. — «Я что-то вспомнил?» — встрепенувшись, хатун прислушивается к собственным ощущениям, надеясь, что память подкинет ему хотя бы ещё одну подсказку: образ, имя, запах, — что угодно. Но в его голове снова лишь пустота — странное наваждение исчезло также быстро, как и появилось, к неудовольствию Шивона-ага.       — Хёнвон, если окажется, что ты тайком приносил Коран на нижний этаж, закрою тебя там и будешь жить на хлебе и воде, — ворчит строгий евнух, устало вздыхая. — Не совсем так, Донхэ. Коран действительно запрещает это — и удивительно, что ты успел это запомнить за время своей течки. Но вода в этом водоёме для ваших занятий не остаётся надолго — её набирают с самого утра, так что стать стоячей она не успевает. Плавают там наложники в длинных рубахах, и к этому водоёму не могут подойти ни янычары, ни любые другие альфы, а для Повелителя и шехзаде есть свой водоём. Но ты молодец, что задаёшь такие вопросы. В любом случае, в ближайшие дни к общим занятиям ты не присоединишься, а потом несколько твоих первых занятий будут наедине с наставником — он и оценит твои успехи, а там мы посмотрим, что с тобой делать.       — Вот как… А почему я в ближайшие дни не присоединюсь к занятиям? — не сказать, что Донхэ действительно хотел так скоро проверить, умеет ли он плавать, но, помимо вполне естественного страха, лёгкое предвкушение и любопытство всё-таки посещают его голову — узнать, умеет ли он держаться на воде, либо научиться на будущее — это довольно интересно и полезно. — «С другой стороны, если во дворце есть какие-то правила, благодаря которым я сумею избежать ещё одного занятия, если не захочу ходить на плавание, то я должен знать эти правила, верно?» — убеждает себя омега с запахом грейпфрута, стараясь не выглядеть слишком заинтересованным.       — Потому что у тебя только что течка закончилась, Донхэ-хатун, — терпеливо поясняет кастрированный альфа со слабым запахом можжевельника, даже не поморщившись, как обычно. — Хёнвон, объяснишь ему потом все детали. За пять дней до течки и в течение пяти дней после её окончания наложники водоём не посещают — течка может начаться раньше или чуть задержаться, и риск осквернить водоём был бы слишком велик, если бы во дворце не предусмотрели такие возможности. А так я сообщил тебе всё, что хотел. Если у тебя есть ещё вопросы — задавай их быстрее, а то у меня много дел.       — С занятиями я всё вроде как понял, а… валиде ничего не говорил о прогулке по саду? — уточняет Донхэ, мельком глянув на оживившегося Хёнвона и, увидев, что Шивон-ага непонимающе смотрит на него, понимает, что нет: скорее всего, Чонсу-султан либо не успел решить этот вопрос, либо нового фаворита султана в этот раз на прогулку не пригласят. Ни тот, ни другой варианты не успокаивают рыженького хатун, потому ему приходится пояснить свой вопрос более подробно, если он хочет, чтобы Шивон-ага выяснил хоть что-то:       — Валиде утром сказал, что он планирует организовать прогулку детей Повелителя в саду — и добавил, что, возможно, я смогу выйти в сад вместе с ними, если возьму с собой Хёнвона и буду делать всё, что скажут слуги, которые тоже будут там. Но, видимо, Чонсу-султан не счёл хорошей идеей позволить мне выйти в сад, так что…       — Не делай поспешных выводов, Донхэ-хатун, — вот теперь тон голоса Шивона-ага снова становится раздражительным, и недаром: Донхэ, понимая, что евнух в любом случае будет уточнять этот вопрос у валиде, скорее всего пересказав слова фаворита султана, специально сообщил Шивону всё, что касается этой возможной прогулки, чтобы никто не сомневался, что указания валиде-султан он намерен исполнять с всевозможной дотошностью. Но, видимо, бесцельную болтовню Шивон-ага тоже не любит, потому, тихо фыркнув и многозначительно посмотрев на Хёнвона, евнух милостиво добавляет:       — Будет интересно взглянуть, чего стоят твои обещания, Донхэ-хатун. Ладно, я уточню этот вопрос у валиде, и если что — тебе сообщат. На всякий случай, вы с Хёнвоном можете подобрать наряды, чтобы потом не собираться в спешке — валиде-султан не даёт обещаний просто так. Теперь я могу идти, Донхэ-хатун?       — Да… да, только я хочу сказать тебе ещё кое-что, — вспомнив о своей главной цели, Донхэ возвращается к сундуку и подхватывает заранее отобранные мешочки с драгоценными камнями, по очереди протягивая их настороженному евнуху. — Вот, это для тебя, Шивон-ага. На нижнем этаже я не мог поблагодарить тебя, как следует, и я буду рад, если ты продолжишь давать мне хорошие советы. А это передай Роуну и другим евнухам, что охраняли ту комнату на нижнем этаже, пожалуйста. Пусть у меня было… просто недомогание… но он мне жизнь спас. Я могу об этом молчать, но забыть не смогу.       Донхэ хватило ума не сказать прямо: «Роун пришёл на помощь вместе с другими евнухами, когда на меня напали» — эта тема очень скользкая, и Шивон-ага явно ожидал, что рыженький хатун ляпнет что-то подобное, потому этот высокий евнух даже не двигался, с подозрением рассматривая омегу перед собой, пока тот говорил. Но, явно сделав какие-то свои выводы, Шивон милостиво принимает оба мешочка, убирая их в разные карманы, и строго, но уже гораздо спокойнее, добавляет:       — Отдыхай, Донхэ-хатун. Сегодня у тебя никаких занятий не будет. И, раз ты наконец-то начал слушать мои советы…       — Да, Шивон-ага? — Донхэ уже пропустил было Хёнвона к сундуку, чтобы слуга помог ему подобрать подходящий наряд для прогулки, но от слов Шивона омега резко обернулся, любопытно уставившись на него: слова евнуха неожиданно приободрили рыженького хатун, но сейчас Донхэ не понимает, что ещё Шивон может ему сказать. Тем временем кастрированный альфа внимательно рассматривает фаворита Повелителя, пристально оглядев его с ног до головы, и многозначительно произносит:       — На твоём месте я бы выбрал брошь, которую подарил тебе валиде-султан. Во дворце подарки, особенно от Повелителя и его супругов, имеют большое значение. И не забудь про вуаль.       — Тогда эту брошь я и выберу, — Донхэ наконец позволяет себе расслабленно выдохнуть и даже энергично кивает в ответ, чтобы Шивон-ага не сомневался, что именно этому совету своенравный хатун обязательно последует. — «Неужели всё наконец начинает налаживаться?..» Слова, которые мы узнали сегодня: * Бал каймак — (дословно — «медовая сметана») восточное лакомство, кисломолочный продукт, нечто среднее между сметаной, сладким творогом и сливочным маслом. Это верхний, устоявшийся слой сливок, снятый с молока, но без кислого привкуса. У каймака высокая жирность (около 40%), но он полезен для тех, кто плохо переносит обычные жиры, а также в период быстрого роста, при беременности и лактации.