Нарушенная клятва: Каз Бреккер.

Матиас Матиас прятался в тени и наблюдал, как разворачивается этот странный спектакль. Корнелис Смит споткнулся, потерял равновесие и его шляпа сползла с облысевшей головы. Девушка налетевшия на него, ахнула и смущенно заправила пряди своих волосы за уши. Парень стоявший рядом с ней, шагнул вперед и предложил свою помощь. Этим парнем был Каз, но в то же время и не Каз. Его темные волосы беззаботно топорщились во все стороны. Казалось, что он не на шутку взволнован. Глаза опущены подбородок спрятан в воротник, словно он безумно смущен — образец юноши, уважающий старших. Девушкой была Бахтья, но это словно и не была она. Ее абсолютная уверенность в себе исчезла, когда она отводя глаза, помагала адвокату подняться. Уайлен маячил у них за спинами и так сильно ежился в своем плаще, что, казалось, вот-вот в нем утонет. – Смотрите, куда идёте! – возмущенно фыркнул Смит, поправляя шляпу. – Мне очень жаль, сэр, – сказал Каз, разглаживая плечики его сюртука. – Будь проклята неуклюжесть моей сестры! – он сердито посмотрел на Бахтью. – Сестра? – задумчиво сказал Смит. Каз улыбнулся самой широкой улыбкой, которую Матиас когда-либо видел на его лице. – Да, – Бреккер застенчиво кивнул. – Боже правый, по-моему, вы уронили бумажник, – Бахтья наклонилась к мостовой. – Действительно! – удивился Смит. – Спасибо. Спасибо вам большое, девочка, – а затем, Матиас увидел, как адвокат открывает бумажник и достает новенькую хрустящую банкноту в пять крюге. – Держите, юная леди. Порядочность должна вознаграждаться. Бахтья не поднимая головы, приняла банкноту. Каз каким-то образом сумел выразить скромную признательность, когда он сказал: – Вы слишком добры, сэр. Слишком добры. Да будет Гезен с вами так же щедр, как вы с нами. Уайлен отчаянно закивал. – Кто этот парень? – спросил Смит. – Наш брат, – ответил Каз. Смит бросил на троицу удивленный взгляд. – Странная семейка, – проворчал адвокат и пошел своей дорогой, так и не вернув свою шляпу на место, и начал напевать тихую мелодию, даже не догадываясь, что только что столкнулся с тем же крупье, который два часа назад сидел напротив него в клубе «Кучевые облака» и шуханцем, который два часа обслуживал его столик. Смит подошел к двери своего дома и вытащил цепочку из-за воротника рубашки. Затем начал лихорадочно похлопывать себя по сюртуку, пытаясь найти свисток. – Ты не повесил его на цепочку? – спросил Матиас, когда Каз, Бахтья и Уайлен присоединились к нему в темной арке. Он знал, что подобный фокус был вполне по силам Бреккеру. – Не стал утруждаться. Смит засунул руку себе под рубашку и достал свисток, после чего открыл дверь, снова напевая под нос. Матиасу это казалось непостижимым. Он постоянно следил за руками Каза, пока тот суетился рядом со Смитом, но, даже зная, что он собирается вернуть свисток, не заметил, когда именно Бреккер провернул свой трюк. Фьерданец боролся с искушением притащить Смита обратно и заставить Каза повторить все сначала. Каз пригладил волосы, забрал у Бахтьи банкноту в пять крюге и вручил ее Уайлену. – Не трать все в одном месте. Пойдемте. Матиас повел их к узкому боковому каналу, где он пришвартовал лодку. Затем бросил Казу трость, и они заняли свои места. Каз поступил мудро, не взяв ее сегодня с собой. Если бы кто-нибудь заметил парня с тростью с набалдашником в виде головы ворона, околачивающегося у дома Корнелиса Смита в столь необычное время, этот факт каким-то образом дошел бы до ушей до Ван Эка, вся их работа пошла бы насмарку. Чтобы вернуть Лию и Инеж, им нужен эффект неожиданности, а демжин был не из тех, кто оставлял что-то на волю случая. – Ну? – спросил Матиас, когда лодка поплыла по темным водам канала. – Придержи язык, Хельвар. Слова любят пускать рябь по воде. Лучше сделай что-нибудь полезное и греби веслами. Матиас едва подавил желание сломать эти чертовы весла пополам. с желанием сломать весла пополам. Почему Каз не мог общаться цивилизованно? Парень раздавал приказы, так словно ожидал, что все остальные безоговорочно последуют его командам, а после того как Ван Эк похитил Лию, стал еще более невыносимым. Может быть Матиас размяк и стал видеть того чего нет, но он ясно видел, что-то в глазах демжина, когда Лия была в опасности. Он вспомнил, как впервые почувствовал искру между ними на борту «Феролинда» после того, как Лия была ранена Оменом. Нина тогда выходила из каюты. – Кто присматривает за Лией вместо тебя, – спросил Каз, когда увидел сердцебитку. – Ротти, – ответила она. – Я вернусь к ней через минуту. Мне просто нужен был свежий воздух. И не притворяйся, что беспокоишься о Лии, ведь ты обязательно воспользуешься ее силами целителя и способность измять внешность, когда это тебе будет нужно. – Мой Жнец сможет сделать это. – Твой Жнец – шестнадцатилетняя девушка, которая сейчас лежит на столе без сознания. И она может не пережить эту ночь. – Она переживет, – сказал Каз, и что-то промелькнуло в его глазах. Что-то из-за чего Матиас подозревал, что Бреккер сам вытащит девушку из ада, если придется. Матиас хотел как можно быстрее добраться до Черной вуали и Нины и поэтому сделал, как было велено. Его плечи сгибались от напряжения, пока лодка двигалась против течения. *** Черная Вуаль была жутковатым местом – миниатюрным городком из белых мраморных мавзолеев, большинство которых были вырезаны в форме кораблей. На одних была отчеканена покровительственная монета Гезена, на других изображены три летающие рыбки Керчии, которые, по словам Нины, означали, что член семьи служил в правительстве. Некоторые мавзолеи стерегли равкианские святые в струящихся мраморных робах. А вот признаки Джеля или ясеня полностью отсутствовали. Фьерданцы отказывались быть похороненными над землей, где они не смогли бы укорениться. Когда Матиас узнал, что они будут использовать кладбище как убежище, то пришел в ужас. И не важно, как давно оно заброшено. Но, конечно, для Каза Бреккера не было ничего святого. – Почему то место перестали использовать? – спросил Матиас, когда они выбрали огромную гробницу в центре острова в качестве нового укрытия. – Чума. Первая серьезная вспышка случилась более сотни лет назад, и Торговый совет запретил захоронения в пределах города. Теперь тела обязаны кремировать. – Нет, если ты богат, – добавил Джеспер. – Тогда тебя отвозят на кладбище за городом, где твой труп сможет подышать свежим воздухом. Матиас ненавидел Черную вуаль, но даже ему пришлось признать, что остров идеально подходил для их цели. Слухи о призраках отпугивали скваттеров, а дымка, окружавшая сгорбленные ивы и каменные мачты могил, скрывала случайные отблески их фонарей. Конечно, ничего из этого не поможет, если люди услышат брань Нины и Джеспера, орущих во всю глотку. Должно быть, они вернулись на остров и пришвартовали гондолу с северной стороны. Раздраженный голос Нины плыл над могилами, и Матиас почувствовал прилив облегчение. Он ускорил шаг, желая поскорее увидеть ее. – Не думаю, что ты проявляешь мне должною признательность за то, через что мне пришлось пройти, – говорил Джеспер, топая по кладбищу. – Ты провел вечер за карточным столом, проигрывая чужие деньги, – выпалила Нина. – Разве для тебя это не настоящий праздник? Каз громко постучал тростью по надгробию, и оба притихли, быстро занимая боевую позицию. Заметив их четверых в тени, Нина сразу расслабилась. – О, это вы. – Да, это мы, – Каз мазнул тростью в сторону центра острова. – И вы, болваны, услышали бы нас, если бы не были так заняты тем, что орали друг на друга, – выплюнула Бахтья. Матиас признал, что дрюсье стала еще более сварливой после похищение ее сестры и лучшей подруги. – Матиас перестань пялится так будто ты никогда не видел девушку в платье, – добавил Каз. – Я не пялился, – сказал Матиас с присущим ему достоинством. Но, ради Джеля, на что еще ему смотреть, когда у Нины вставлены ирисы между... всем, чем можно. – Помолчи, Бреккер, – сказала Нина. – Мне нравится, когда он пялится. – Как прошла миссия? – спросил Матиас, пытаясь смотреть ей в глаза. Ему полегчало, когда он заметил, каким усталым было ее лицо под косметикой. Девушка даже не отказалась от предложенной им руки, слегка опираясь на дрюскеля, пока они шли по кривой тропинке. Ночь брала свое. Она не должна бродить по Бочке в шелковых лоскутах – ей нужен отдых. Но срок, обозначенный Ван Эком, истекал, а Матиас знал, что Нина не позволит себе расслабиться, пока Лия и Инеж не будут в безопасности. – Это не миссия, а работа, – поправила его Нина. – И прошла она великолепно. – Ага, – хмыкнул Джеспер. – Великолепно! Если не считать того, что теперь мои револьверы пылятся в сейфе клуба. Смит побоялся идти с ними домой, безнадежный коротышка. Да от одной мысли о моих малышках в его потных ручонках... – Никто не заставлял тебя ставить их, – перебил Каз. - Ты загнал меня в угол! Как еще, черт возьми, я должен был задержать Смита за столом? Услышав их голоса. Кювей высунул голову из-за стены огромной каменно гробницы. – Что я тебе велел?! – прорычал Каз, указывая на него тростью. – Мой керчийский не настолько хорош, – оправдывался Кювей. – Не играй с нами в игры, Твоих знаний достаточно, что бы понять. Оставайся в гробнице! – заявила Бахтья. Парень поник. – Оставайся в гробнице, – с грустью повторил он. Они последовали за шуханцем. Матиас ненавидел это место. Зачем строить такие памятники смерти? Гробницу построили в виде древнего грузового судна, и ее внутренняя часть была высечена в форме просторного каменного корпуса. В ней даже были иллюминаторы, которые отбрасывали радуги на пол склепа в послеобеденное время. Если верить Нине, резные рисунки пальм и змей на стенах означали, что семья торговала специями. Но, должно быть, у них наступили трудные времена, или же они просто стали хоронить своих родственников в другом месте, поскольку лишь один саркофаг был занят, а узкие ниши по бокам корпуса пустовали. Нина достала шпильки из волос и сняла светлый парик, бросив его на стол, который они установили посреди гробницы. Затем плюхнулась в кресло и помассировала пальцами голову. – Так намного лучше, – радостно вздохнула она. Но Матиас не мог не заметить зеленоватый оттенок ее кожи. Ей стало хуже. Или у нее возникли какие-то неприятности со Смитом, или она просто перенапряглась. Тем не менее, глядя на нее, Матиас почувствовал какую-то легкость внутри. По крайней мере, теперь она снова была похожа на саму себя, ее каштановые волосы завились от влаги, а веки сонно прикрылись. Нормально ли быть так сильно очарованным тем, как кто-то неуклюже развалился в кресле? – Угадайте, что мы видели, по пути из Крышки? – спросила она. Джеспер начал рыться в запах еды. – В гавани стоят два шуханких военных корабля. Девушка метнула в него шпильку. – Я хотела, чтобы они попытались угадать! – Шуханских? – переспросил Кювей, возвращаясь к своему открытому блокноту на столе. Нина кивнула. – Пушки выставлены, красные флаги развеваются на ветру. – Я говорил сегодня со Шпектом, – сказал Каз. – Посольства забиты дипломатами и солдатами. Земенцами, каэльцами, равкианцами. – Думаешь, они знают о Кювее? – спросил Джеспер. – Я думаю, они знают о пареме, – сказал Каз. – По крайней мере, до них доходили слухи. И в Ледовом дворе было полно заинтересованных делегаций, которые могли бы услышать сплетни об... освобождении Кювея, – он перевел взгляд на Матиаса. – Фьерданцы тоже здесь. Они притащили с собой дрюскелей в полном составе. Кювей печально вздохнул, и Джеспер присел рядом с ним, толкая парня в плечо. – Разве это не приятно, когда тебя все хотят? Матиас промолчал. Ему не хотелось думать о том, что его прежние друзья и бывший командир могут находиться всего в паре миль от них. Он не жалел о содеянном в Ледовом Дворе, но это не значило, что он примирился со своим поступками. Уайлен потянулся за одним из крекеров, которые Джеспер высыпал на стол. Они все еще не привыкли видеть его и Кювея в одной комнате. Работа Нины оказалась настолько удачной, что Матиас часто не мог отличить двух парней, пока один из них не начинал говорить. Иногда ему хотелось, чтобы кто-то из них облегчил всем задачу и стал носить шляпу. – Для нас это хорошо, – подытожил Каз. – Шуханцы и фьерданцы не знают, откуда начинать поиски Кювея, а все эти дипломатишки, устраивающие разборки в Ратуше, создадут прекрасную шумиху и тем самым отвлекут Ван Эка. – Как все прошло в доме Смита? – спросила Нина. – Вы узнали, где Ван Эк их прячет? – У меня есть предположение. Нанесем удар завтра в полночь. – А нам хватит времени, чтобы подготовиться? - спросил Уайлен. – Больше у нас его нет. Мы не станем ждать особого приглашения. Как успехи с долгоносиком? Брови Джеспера подскочили вверх. – Долгоносиком? Уайлен достал небольшой пузырек из кармана пальто и поставил его на стол. Матиас наклонился, чтобы посмотреть. Содержимое выглядело, как кучка гальки. – Это долгоносик? – он-то думал, что это вредители которые водятся в зерновых хранилищах. – Не настоящий, – ответил Уайлен. – Это химический долгоносик. Я пока не придумал ему имя. – Ты обязан дать ему имя! – сказал Джеспер. – Как еще ты позовешь его на свидание? – Забудьте об имени, – отрезал Каз. – Главное, то, что этот маленький пузырек сожрет банковский счет и репутацию Ван Эка, – прорычала Бахтья. Уайлен прочистил горло. – Возможно. Это сложный химический раствор. Я надеялся, что Кювей мне поможет. Нина что-то сказала шуханцу на его языке. Тот пожал плечами и отвернулся, слегка выпятив губу. Была ли тому причиной недавняя кончина его отуа или тот факт, что он застрял на кладбище с бандой преступников, а также из-за того, что похитили единственного человека, который был ему приятен, но с каждым днем парнишка становился все угрюмее. – Ну? – не выдержал Джеспер. – У меня другие интересы, – ответил Кювей. Взгляд Каза угрожал ему не меньше лезвия клинка. – Предлагаю тебе обдумать свои приоритеты. Джеспер еще раз пихнул Кювея. – Это он пытается сказать: «Помоги Уайлену, или я замурую тебя в одном из саркофагов и посмотрю, как это будет соответствовать твоим интересам». Матиас не знал, что понимал шуханец, но, судя по всему, суть послания он уловил. Кювей сглотнул и неохотно кивнул. – Могучая сила переговоров, – хохотнул Джеспер, закидывая в рот крекер. – Уайлен – и любезный Кювей – доведут долгносика до ума, – сказала Бахтья. – Как только милая Инеж и прекрасная Лия будут у нас... – Мы сосредоточимся на силосных башнях Ван Эка, – продолжил Каз. Нина закатила глаза. – Как же Хорошо, что все это делается ради денег, а не спасания Лии и Инеж. Определенно не радии них. – Если тебе плевать на деньги, дорогая Нина, попробуй их назвать по-другому. – Крюге? Монеты? Единственная настоящая любовь Каза? – Нина, милая, последний титул принадлежит Лии, – сказала Бахтья. – Как я могла забыть, – фыркнула Нина. – Свобода, безопасность, возмездие, – вмешался Каз, в его голосе чувствовались стальные нотки. – Эти вещи бесценны. – Да? Могу поспорить, что Джеспер с тобой не согласиться. Это цена залога на ферму его отца. – Стрелок потупил взгляд. – Что насчет тебя, Уайлен? Можешь назвать цену за возможность уехать из Кеттердама и жить собственной жизнью? И, Нина, полагаю, вам с фьерданцем понадобится что-то более существенное, чем патриотизм и тоскливые взгляды. Инеж и Бахтьи определенно нужны деньги, чтобы найти свою семью. И, конечно, у милой Лии тоже, вероятно есть какая-то цифра в голове, чтобы вернуться на родину и служить ей до последнего вздоха и конечно же ради своих благих целей. Это цена будущего, и Ван Эку пора расплачиваться. Матиаса не так легко было надуть. Каз всегда говорил логичные вещи, но это не значило, что они отражали правду. – Жизнь Жнеца и Призрака стоят дороже, – сказал Матиас. – Для всех нас – Мы вернем Инеж и Лию. И мы вернем наши деньги. Все просто. – Все просто! – сказала Нина. – А ты знал, что я следующая в очереди на фьерданский престол? Они зовут меня принцессой Ильзе из Энгельсбера. – Нет никакой принцессы из Энгельсбера, – вырзил Матиас, – это просто рыбацкий городок. Девушка пожала плечами. – Если уж обманывать себя, то красиво, с размахом. Каз ничего не ответил и расстелил карту города на столе. Матиас услышал, как Уайлен прошептал Джесперу: – Почему он просто не признается, что хочет ее вернуть? Почему он не может признать, что жить не может без Лии и что не хочет, чтобы она уезжала? – Ты Каза не знаешь, что ли? – Но она – одна из нас. Брови Джеспера вновь подскочили. – Одна из нас? Значит ли это, что она в курсе тайного рукопожатия? И ты наконец-то готов набить татуировку? – он провел пальцем по предплечью Уайлена, и тот залился яркой краской. Матиас не мог не посочувствовать парню. Он знал, каково это – быть не в своей тарелке. Порой он, думал, что они могли бы отказаться от всех панов Каза и просто позволить Нине, Бахтье и Джесперу завоевать Кеттердам лишь своим очарованием. Уайлен застенчиво опустил рукав. – Лия и Инеж – члены нашей команды. – Просто не затрагивай эту тему. – Почему? – Потому что Казу было бы гораздо выгоднее выставить Кювея на аукцион, продать его самой высокой цене и полностью забыть о Лии. – Он бы не стал... – Уайлен резко оборвал себя, и на его лице отразилось сомнение. – Бахтья не позволила бы ему это сделать – С чего ты взял, что ему не наплевать, на ее мнение? Никто из них не знал, на что в самом деле способен и не способен Бреккер. Иногда Матиас задавался вопросом, знал ли это сам демжин. – Ладно, Каз, – начала Нина, сняв туфли и пошевелив пальцами ног. – Поскольку это имеет отношение к твоем великому плану, почему бы тебе не перестать медитировать над картой и не рассказать нам, во что именно мы вляпываемся? – Я хочу, чтобы вы все сконцентрировались на том, что мы должны сделать завтра. После этого вы получите все необходимое сведения. – Правда? – спросила Нина, потянув за корсет. Пыльца одного из ирисов рассыпалась на ее голом плече. Матиаса накрыло непреодолимое желание стереть ее своими губами. «Она наверняка ядовитая», – осадил он себя. Может быть, ему стоит выйти прогуляться. – Ван Эк обещал нам тридцать миллионов крюге, – сказал Каз. – Именно столько мы возьмем. Ну, плюс еще один миллион в качестве процентов, на покрытие расходов и просто потому, что мы можем. Уайлен сломал крекер пополам. – У моего отца не завалялось в кармане тридцать миллионов крюге. Даже если собрать все его активы вместе. – Тогда уходи, – фыркнул Джеспер. – Мы связываемся исключительно с опальными наследниками самых крупных состояний, – за это язвительное замечание Бахтья дала ему подзатыльник. Каз вытянул больную ногу и слегка согнул стопу. – Если бы у Ван Эка были такие деньги на руках, мы бы просто ограбили его, вместо того чтобы вламываться в Ледовый Двор. Он мог предложить нам такую крупную сумму только потому, что заявил, что Торговый совет якобы вложил в нее городские средства. – А как насчет того сундука, полного банкнот, который он притащил на Вельгелюк? – спросил Джеспер. – Фальшивка, – произнес Каз с отвращением в голосе. – Наверняка качественная подделка. – Тогда как нам получить наши деньги? Облапошить город? Совет? – стрелок выпрямился и оживленно забарабанил пальцами по столу, – стрелок выпрямился и оживленно забарабанил пальцами по столу. – Обчистить двенадцать хранилищ за одну ночь? Уайлен заерзал на стуле, и Матиас заметил тревогу в его глазах. Ну, хоть кто-то в этой банде злоумышленников неохотно продолжает совершать преступление. – Нет, – покачал головой Каз. – Мы прикинемся торговцами и позволим рынку сделать работу за нас, – он выпрямился и опустил руку в перчатке на голову ворона. – Мы отнимем у Ван Эка все его деньги, а затем уничтожим его репутацию. Мы сделаем все, чтобы он никогда больше не смог вести дела в Кеттердаме или в любом другом городе Керчии. – А что будет с Кювеем? – спросила Нина. – Как только работа будет выполнена, Кювей – а также другие осужденные, гриши и обездоленные молодые люди, за чьи головы обещали или не обещали награду, – могут залечь в Южных Колониях. Джеспер нахмурился. – А куда отправишься ты? – Никуда. Здесь еще полно дел, которые требуют моего внимания. Хотя Каз и говорил беспечным тоном, Матиас услышал мрачное нетерпение в его словах. Он часто гадал, как людям удавалось выживать в этом городе, но, вполне возможно, что Кеттердаму не удастся пережить Каза Бреккера. – Погоди минутку, – встряла Нина. – Я думала, что Кювей поедет в Равку. – С чего ты взяла? – Когда ты продал свои акции «Клуба Воронов» Пекке Роллинсу, то просил его передать послание в столицу Равки. Мы все это слышали. – Я думал, что это была просьба о помощи, – влез Матиас, – а не приглашение на торги. Они никогда не обсуждали, что отдадут Кювея Равке. Каз окинул их насмешливым взглядом. – Вы оба не угадали. Будем надеяться, что Роллинс такой же доверчивый, как и вы. – Это была ловушка! – застонала Нина. – Ты просто хотел его чем-то отвлечь. – Я хотел, чтобы у Пекки Роллинса не было времени заниматься чем-то еще. Если нам повезло, сейчас его люди пытаются выйти на наши равкиансике контакты. А найти их будет сложно, учитывая, что их не существует. Кювей кашлянул. – Я бы хотел отправиться в Равку. – А я бы хотел пару купальных костюмов с отделкой из соболя, – хмыкнул Джеспер. – А я хотела бы вернуть свое достоинство и свою девственность. Но мы не всегда получаем желаемое, – пожала плечами Бахтья. Между бровями шуханца пролегла складка. Видимо, сказанное вышло за пределы его понимания керчийского. – Я бы хотел отправиться в Равку, – уверенно повторил он. Суровый взгляд черных глаз Каза остановились на Кювее. Тот нервно замялся. – Почему он так на меня смотрит? – Каз спрашивает себя, стоит ли ему оставлять тебя в живых, – отетил Джеспер. – Это ужасно действует на нервы. Я бы рекомендовал поделать дыхательные упражнения. Или выпить успокоительного. – Джеспер, остановись, – попытался урезонить его Уайлен. – Вам обоим нужно расслабиться, – стрелок похлопал Кювея Джеспер по руке. – Мы не позволим ему закопать тебя в землю. Каз поднял бровь. – Давай не будем пока раскидываться обещаниями. – Да ладно тебе, Каз. Мы же преодолели все эти трудности, спасли Кювея, не ради того, чтобы отдать его на корм червякам. – Почему ты хочешь в Равку? – поинтересовалась Нина, не скрывая своей радости. – Мы об этом не договаривались, – угрюмо произнес Матиас. Он не хотел спорить на эту тему, особенно с Ниной. Они планировали отпустить Кювея жить свободной жизнью в Новом Земе, а не вручать его величайшему врагу Фьерды. Нина пожала плечами: – Может, нам стоит переосмыслить наш выбор. Кювей медленно, тщательно подбирая слова, сказал: – Там безопаснее. Для Гриши. Для гришей и для меня. Я не хочу прятаться. Я хочу учиться, – шуханец положил руку на блокнот на столе. – Записи моего отца могут помочь найти... – он запнулся и обменялся с парой слов с Ниной. – Антидот для парема. Нина хлопнула в ладоши и засияла. Джеспер поудобнее устроился на стуле. – По-моему, Нина сейчас запоет на стуле. – Ради всего святого, прошу не делай этого, – сказала Бахтья и зажала уши Антидот. Вот почему Кювей постоянно что-то записывал в свой блокнот? Перспектива чего-то, что могло нейтрализовать действие парема, была привлекательной, но, однако, Матиас не мог не насторожиться. – Ты действительно думаешь, что противоядие возможно? – спросила Нина. – Я не знаю, – сказал Кювей. – Мой отец был фабрикатором. Я же просто инферн. – Ты наш химик, Уайлен, – обратилась к нему Нина с надеждой в голосе. – Что ты думаешь? Тот пожал плечами. – Возможно. Не у всех ядов есть противоядие. Джеспер фыркнул. – Вот поэтому мы зовем его Уайлен Ван Солнышко. – В Равке живут самые талантливые фабрикаторы, – заметил Кювей. – Они смогут помочь. Нина энергично кивнула. – Это правда. Женя Сафина разбирается в ядах, как никто другой, а Давид Костюк разработал новое оружие для короля Николая, – она взглянула на Матиаса. – И не только оружие! Еще много хороших вещей. Очень мирных вещей. Матиас покачал головой. – Это не то решение, которое можно легко принять. Кювей упрямо сжал челюсть. – Я хочу отправиться в Равку. – Видишь? – сказала Нина. – Нет, не вижу. Мы не можем просто взять и вручить такой приз Равке. – Он человек, а не приз, и он хочет уплыть в Равку. – А мы все можем делать, что захотим? - спросил Джеспер. – А то тут список приготовил. Последовала долгая, напряженная пауза, после которой Каз разгладил складочку на своих брюках и произнес: – Нина, милая, сможешь перевести мои слова Кювею? Хочу убедиться, что мы понимаем друг друга. – Каз... – предостерегающе начала она. Каз подался вперед и опустил руки на колени – эдакий добрый старший брат, дающий дружеский совет младшему. – Я считаю, что тебе нужно осознать, насколько изменилась твоя ситуация. Ван Эк знает, что первым делом ты побежишь в Равку искать убежища, так что любой корабль, направляющийся вдоль и поперек. Единственные портные, которые достаточно могущественные, чтобы изменить твою внешность, тоже в Равке. Если только Нина не захочет принять еще одну дозу парема. Матиас зарычал. – Что маловероятно, – признал Каз. – И, полагаю, ты не хочешь, чтобы я отправил тебя обратно во Фьерду или Шухан? Было ясно, что не хочет, потому что, когда Нина закончила переводить, кювей воскликнул. – Нет! – Тогда выбор у тебя Новый Зем и Южные Колонии, но в Колониях керчийцев куда меньше. А еще погода лучше, ели ты неравнодушен к подобным вещам. Ты как украденная картина, Кювей. Слишком известная, чтобы продавать в открытую на рынке, и слишком ценная, чтобы прятать в закромах. Ты для меня бесполезен. – Я не стану это переводить, – отрезала Нина. – Тогда переведи это: моя единственная забота – не позволит, чтобы он попал в руки Яну Ван Эку, а если вы хотите, чтобы я начал обдумывать более конкретные варианты, то пуля в лоб обойдется гораздо дешевле, чем билет на корабль в Южные Колонии. Нина по прежнему отказывалась. Поэтому Каз обратился Бахтье: – Милая Бахтья окажи мне честь и переведи мою первую угрозу. Бахтья рассмеялась и перевела, хотя не так уверенно, как ожидал Матиас. Кювей ответил на шуханском. Девушка усмехнулась. – Он говорит, что ты безжалостный. – Я прагматичный. Будь я безжалостный, сейчас бы вы слушали надгробную речь, а не этот разговор. Итак, Кювей, ты поплывешь в Южные Колонии, а когда шум уляжется, сможешь отправится хоть в Равку, хоть к бабушке Матиаса, куда угодно – мне плевать. – Не втягивай в это мою бабушку, – проворчал Матиас. Нина перевела последние слова, и, наконец, Кювей натянуто кивнул. Несмотря на то что Матиас добился желаемого, уныние на лице Нины вызвало у него гоющее чувство в груди. Каз взглянул на часы. – Что ж, раз мы все уладили, перейдем к главному. Все знают, каковы их обязанности. Много чего может пойти не так в промежуток между сегодняшней и завтрашней ночью, так что давайте обсудим план, а затем обсудим его еще раз. У нас есть только один шанс. – Ван Эк расставит людей по периметру. Инеж и Лия будут под уиленной охраной, – заметил Матиас. – Верно. У него больше оружия, больше людей и больше ресурсов. У нас же, в свою очередь, есть только эффект неожиданности, и мы не потратим его впустую. Снаружи донесся тихий скрежет. Все мгновенно вскочили на ноги и приготовились к бою, даже Кювей. Через секунду в гробнице показались Ротти и Шпект. Матиас шумно выдохнул и положил ружье на место, которое всегда держал на расстоянии вытянутой руки. – Зачем пришли? – спросил Каз. – Шуханцы остановились в своем посольстве, – сказал Шпект. – Все в Крышке только об этом и говорят. – Сколько? – спросила Бахтья. – Плюс-минус сорок, – сказал Ротти, стряхивая грязь с обуви. – Вооружены до зубов, но пока действуют в рамках дипломатических правил. Никто точно не знает, чего они хотят. – Мы знаем, – ухмыльнулся Джеспер. – Я не осмелился приближаться слишком близко к Клепке, – сказал Ротти, – но Пер Хаскель на взводе и не скрывает этого. В твое отсутствие у старика накопилось много работы. Теперь пошли слухи, что ты вернулся в город и устроил стычку с купцом. О, а еще пару дней назад в одной из гаваней произошло какое-то нападение. Кучу матросов перебили, контору начальника порта превратили в груду щепок, но никто не знает подробностей. Матиас увидел, как помрачнело лицо Каза. Ему нужно было больше сведений. Матиас знал, что у демжина имеется и другие причины спасать Инеж и Лию, поскольку Бахтья была ослаблена из-за парема. – Хорошо, – кивгул Каз. – Но никто не связывает нас с налетом на Ледяной Двор или с паремом? – Такого я не слышал, – ответил Ротти. – Не, – покочал головой Шпект. Уайлен выглядел удивленным. – Это значит, что Пекка Роллинс сохранил все в секрете. – Дай ему время. Он знает, что мы где-то прячем Кювея. Нам не удастся вечно водить его за нос с помощью уловки в виде письма в Равку. Джеспер беспокойно постукивал пальцами по бедрам. – А кто-нибудь из вас заметил, что все в этом городе ищут, ненавидят или хотят убить нас? – Ну и? – спросил Каз. – Раньше была только половина, а не все, – вздохнула Бахтья. Бахтья и Джеспер могли шутить, сколько влезет, но Матиаса больше интересовало, понимал ли кто-нибудь из них на самом деле, какие силы им противостоят? Фьерда, Шухан, Новый Зем, Каэйлия, Керчия. Это им не какие-то конкурирующие банды или сердитые партеры по бизнесу. Это целые государства, полные решимости защитить свой народ и обеспечить его будущее. – Есть еще кое-что, – сказал Шпект. – Матиас, ты покойник. – Прошу прощение? – его керчийский был довольно хорош, но, возможно, остались пробелы? – Тебя прибили в госпитале Хеллгейта. В комнате наступила гробовая тишина. Джеспер тяжело осел в кресло. – Маззен мертв? – Маззен? – Матиасу это имя ничего не говорило. – Он занял твое место в Хеллгейте, чтобы ты мог плыть с нами в Ледовый Двор. Матиасу вспомнилась битва с волками, Нина, стоящая в его камере, и как они бежали из тюрьмы. Нина покрыла одного из Отбросов язвами и вызвала у него лихорадку, чтобы его поместили в карантин и не подпускали к другим обитателям тюрьмы. Маззен. Матиас не должен был забывать о нем. – Вы вроде говорили, что у вас есть свои люди в изоляторе, – сказала Нина. – Да, люди, которые должны были поддерживать его в состоянии болезни, а не обеспечивать безопасность, – лицо Каза помрачнело. – Это заказное убийство. – Фьерданцы, – прошептала Нина. Матиас скрестил руки на груди. – Невозможно. – Почему? – спросила Нина. – Мы знаем, что дрюскели тут. Если они отправились на твои поиски в город и устроили бучу в Штадхолле, им наверняка рассказали, что ты в Хеллгейте. – Нет, – покачал головой Матиас. – Они бы не прибегли к подобной тактике. Нанимать убийцу?Прикончить больного в его же постели? Но даже произнося эти слова, Матиас начал в них сомневаться. Ярл Брум и его приспешники творили дела и похуже без малейших угрызений совести. – Крупные, светловолосые и слепые, - сказал Джеспер. – Таковы наши фьерданцы. «Он умер из-за меня, – подумал Матиас. – А я даже не запомнил его имя». – У Маззена была семья? – наконец спросил он. – Только отбросы, – сказал Каз. – Ни траура, – пробормотала Нина. – Ни похорон, – тихо закончил дрюскель. – Ну как тебе быть мертвым? – спросил Джеспер. Радостный блеск исчез из его глаз. У Матиаса не было ответа. Нож, погубивший Маззена, был предназначен для него, и фьерданцы, вполне возможно, несли ответственность за это. Дрюскели. Его братья. Они хотели, чтобы он умер бесчестно, убитый на лазаретной койке. Смерть, которую он заслужил. Теперь Матиас был перед Маззеном в кровном долгу, но как он сможет когда-либо расплатиться с ним? – Что сделают с его телом? – спросил он. – Наверное, его уже обратили в пепел на Барже Жнеца, – ответил Каз. – Это еще не все, – встрял Ротти. – Кое-кто ворошит наш муравейник в поисках Джеспера. – Его кредиторам придется подождать, – категорично заявил Каз, а Джеспер скривился. – Нет, – Ротти, покачал головой. – В университет пришел человек. Джеспер, он заявляет, что он твой отец.