Нарушенная клятва: Каз Бреккер.

Уайлен «Что я здесь делаю?» Это мысль проносилась в голове Уайлена не меньше шести раз в день с тех пор, как он познакомился с Казом Бреккером. Но в такую ночь, как эта, в ночь, когда они «работали» она снова звучала на все лады, как будто у него в голове распевался нервный тенор «Чтояздесьделаючтояздесьделаючтояздесьделаю» Он обнаружил, что машинально грызет большой палец, и заставил себя остановиться. Он здесь ради Лии и Инеж. Они много раз спасали их жихни, и он об этом не забудет. Он здесь еще и потому, что отчаянно нуждался в деньгах. А если есть и другая причина, высокая, долговязая причина, пристрастившаяся к азартным играм, он не собирается сейчас о ней думать. Добравшись до окраины Бочки, Уайлен и Каз сняли плащи и голубые жакеты и зашагали в сторону района Зельвер. Матиас ждал их под темным переходом у Хандельканала. – Все чисто, – спросил Каз. – Чисто, – ответил громадный фьерданец. - Свет на верхнем этаже дома Смита погас час назад, но я не знаю, спит ли прислуга. – У него только приходящие горничная и повар, - хмыкнул Каз. - Он слишком жадный, чтобы держать домашних слуг. – Как... – Нина и Бахтья в порядке. Джеспер тоже Все впорядке, кроме меня, потому что я связался с бандой нервных нянек. Стой на стреме. – Я не в порядке, Каз, - произнес голос из тени. Уайлен резко повернулся и увидел выходящую из тени Бахтью Гафа. Ее лицо было скрыто капюшоном, при лунном свете, казалось, что ее глаза сверкают кинжалами. – Ты обещал, Каз. Обещал обезопасить для меня и моей сестры. Ты обещал безопасность для всех нас! И что теперь?! Моя сестра и лучшая подруга находятся в плену и их скорее всего пытают, из-за тебя Каз. У тебя была одна задача и ты с ней не справился! Всего одна, Каз! Из-за парема, она и Нина сильно похудели. Искорка озорства, которая все время была в ее черных глазах, пропала, уступив место слезам. Остроумная, жизнерадостная и кокетливая девушка, которую знал Уайлен, исчезла. Она была загнана в угол, в глубины отрицания, гнева, горя. И жажды мести. Каз долго смотрел на нее, на его лице мелькнуло сожаление, вина, прежде чем он отвел взгляд и жестом пригласил ее следовать за ним и Уайленом. Уайлен пожал плечами, выражая сочувствие Матиасу, который выглядел так, словно подумывал размозжить голову Каза об стену, и поспешил за Бреккером и Бахтьей. Дом Смита, где находилась и его контора, располагается на темной безлюдной улице. Вдоль канала светили фонари, в некоторых окнах горели свечи, но после десяти большинство респектабельных жителей этого района отходили ко сну. – Мы просто войдем через парадную дверь? – Вместо того чтобы болтать, смотри в оба, – огрызнулся Каз, и в его руках в перчатках блеснули отмычки. «Я так и делаю», – подумал Уайлен. Но это было не совсем так. – Жаль, что Лии здесь нет», – вздохнул он. Целительница была единственной, кто заступался за него перед колкими комментариями Каза и Джеспера. Уайлен обратил внимание на пропорции дома, разглядел остроконечную крышу, розы, расцветающие на подоконника. «Лия любит розы», – снова подумал Уайлен. Он не смотрел на дом как на головоломку. Теперь парень с раздражением признал, что ее было легко решить. Район Зельвер был зажиточным, но не по-настоящему богатым – здесь обитали успешные ремесленники, бухгалтеры и барристеры. Хотя дома были крепкими и опрятными, с видом на широкий канал, они теснились друг к другу и не могли похвастаться большими садами или частными причалами. Чтобы добраться до окон верхних этажей, ему, Бахтье и Казу пришлось бы забраться в соседней дом, а значит, взломать два замка вместо одного. Проще рискнуть и пройти через входную дверь, и вести себя так, словно они имеют полное право тут находиться, – даже если Каз собирается отпереть дверь с помощью отмычек, а не ключей. «Смотри в оба». Но Уайлен не видит мир таким, каким видит его Бреккер. И как только они получат свои деньги, ему и не придется этого делать. Через мгновение Каз нажал на ручку, и дверь распахнулась. В ту же секунду Уайлен услышал топот лап, царапанье когтей по дереву, гортанные рыки, и в прихожую выбежали стая гончих Смита, скаля зубы. Прежде чем собаки сообразили что пришел не хозяин, а посторонние, Каз зажал между губами свисток Смита и дунул в него. Нине удалось снять его с цепочки, которую адвокат всегда носил на шее, и спрятать в пустую устричную раковину, которую Уайлен отнес на кухню. Из свистка не донеслось ни звука... по крайней мере, Уйлен его не услышал. «Не сработало», – подумал Уайлен, представляя, как огромные челюсти собак кромсают его горло. Но псы резко остановились, недоуменно врезаясь друг в друга. Каз снова дунул, поджав губы в такт новой команде. Гончие притихли и легли на пол с недовольным повизгиванием. Одна даже перекатилась на спину. – И почему людей нельзя так легко дрессировать? - пробурчал Каз, присаживаясь на корточки, чтобы почесать пузо послушной собачки, его руки в черных перчатках, поглаживали короткую шерстку. - Закрой за собой дверь, Уайлен. Он сделал, как было велено, и прижался к двери, настороженно посматривая на свору собак, готовых служить. Весь дом пропах псинами - мокрой шерстью, сальными шкурами, горячим дыханием и смердящем сырым мясом. – Не любишь животных? - спросил Каз. – Мне нравятся собаки. Но не те, что с размером с медведей. Уайлен знал, что настоящая проблему дома Смита было не так просто решить даже Бреккеру. Каз мог взломать практически любой замок и перехитрить любую охранную систему, но ему не удалось придумать простой способ обойти кровожадных гончих Смита, чтобы они не мешали его замыслу. В дневное время гончих держали в псарне, но ночью их позволяли бродить по дому, пока семья Смита мирно спала в богато обставленных спальнях на третьем этаже. Лестница ведущая на этот этаж, была ограждена железной решеткой. Смит лично выгуливал своих питомцев вдоль Хандельканала, плетясь за ними, как пузатый каюр, в дорогой шляпе. Нина предложила подсыпать снотворное в собачью еду. Смит каждое утро ходил к мяснику, чтобы выбрать вырезку для своих псов, и подменить свертки не составило бы труда. Но Смит хотел, чтобы его псы оставались голодными ночью, поэтому кормил их только утром. Он бы заметил, если бы его драгоценные гончие ходили вялые весь день, и велика была вероятность, что мужчина останется дома, чтобы приглядывать за псами. Отбросам же было нужно, чтобы он провел вечер в Восточном Обруче, а затем, вернувшись домой, не обаружил ничего подозрительного. От этого зависела жизнь Лии и Инеж. Каз арендовал приватный кабинет в «Кучевых облаках», Нина умыкнула свисток из-под рубашки Смита, и, кусочек за кусочком, их пазл сложился. Уайлаен даже думать не хотел о том, на что им пришлось пойти, чтобы узнать команды для собак. Парня передернуло, когда он вспомнил слова Смита: «Один из моих клерков так и не вернулся из отпуска» И никогда уже не вернуться. Уайлен все еще не мог забыть, как кричал бедолага, когда Каз держал его за лодыжку, свесив с верхушки маяка Ханрад Пойнт. «Я хороший человек! – вопил он, – Я хороший человек!» – это были его последние слова, когда Бахтья вонзила в него нож. Болтай он меньше, может быть, и выжил бы. Теперь Уайлен наблюдал, как Каз чешет сонную собаку за ухом, а Бахтья на корточках рядом с ним. На мгновение он увидел, что два самых опасных человека в Бочке, Грязные руки и Фантом, снова стали детьми. Детьми которым слишком рано пришлось вырасти. – Пойдем. Смотри под ноги, - сказал Каз, поднимаясь. Они обошли груду собачьих тел в прихожей и тихо прокрались вверх по лестнице. Уайлену была известна планировка дома Смита. Большинство дельцов города руководились одной и той де схемой расположения: кухня и комнаты для встреч с клиентами на первом этаже,кабинеты и хранилище на втором, семейные спальни на третьем. В очень богатых домах был четвертый этаж для прислуги. В детстве Уайлен проводил там долгие часы, прячась в верхних комнатах от отца. – Даже не заперто, - пробормотал Каз, когда они вошли в кабинет Смита. – Из-за собак он совсем забыл об осторожности, – прошептала Бахтья. Бреккер закрыл дверь и зажег лампу, подкрутив фитиль чтобы уменьшить пламя. В кабинете было три небольших стола , расставленных у окон так, чтобы на них падал естественный свет – один для Смита и два для его клерков. «Я хороший человек». Уайлаен отогнал это воспоминание и сосредоточил свое внимание на полках, тянущихся от пола до потолка. На них выстроились гроссбухи и коробки, набитые документами, к каждой из которых была аккуратно приклеена бумажка – наверняка с именами клиентов воспоминания и названиями компаний, предположил Уайлен. – Сколько простофиль, – присвистнул Каз, пробегая взглядом по коробкам. – Натен Борег, и тот жалкий маленький крысеныш Карл Драйден. Смит представляет интересы половины Торгового совета. Включая отца Уайлена. Сколько парень себя помнил, Смит был адвокатом Яна Ван Эка и управлял его имуществом. – С чего начнем? - прошептал Уайлен. Каз достал толстый гроссбух с полки. – Сначала убедимся, что у твой отец не делал новых приобретений на свое имя. Затем поищем на твое имя и имя твоей мачехи. – Не называй ее так! Элис едва ли старше меня. И отец не стал бы записывать имущество на мое имя. – Ты даже не представляешь, на что готовы пойти люди, чтобы избежать уплаты налогов, - сказал Бахтья. Почти весь следующий час они копались в папках Смита. Им и без того все было известно о государственном имуществе под управлением Ван Эка: о фабриках, гостиницах, заводах, верфи, загородном доме и сельскохозяйственных угодьях на юге Керчии. Но Каз считал, у отца Уайлена должны быть и частные владения, места, которые не указаны в публичном реестре, укромные уголки, где он мог бы спрятаться что-то – или кого-то - подальше от посторонних глаз. Каз зачитывал имена и записи из гроссбуха вслух, задавая Уайлену вопросы и пытаясь найти связь с недвижимостью или компаниями, о которых они еще не слышали. Уайлен знал, что ничем не обязан своему отцу, но все равно чувствовал себя предателем. – «Гелдспин»? - спросил Каз. – Хлопкопрядильная фабрика. Кажется, в Зирфорте, - ответил Уайлен. – Это слишком далеко. Он не стал бы прятать их там, – сказала Бахтья. - Как насчет компании «Аллеберст?» – Уайлен порылся в памяти. – Вроде бы консервный завод. – Оба эти предприятия буквально пеечатают деньги и записаны на имя Элис. Но крупное имущество Ван Эк остависл себе – верфь, силосные башни в Сладком Рифе. – Я же говорил тебе, – пробубнил Уайлен, выводя пером закорючки на промокательной бумаге. – В первую очередь отец доверяет себе, Элис – лишь в малой степени. И он бы ничего не записал на мое имя. Каз просто сказала: – Следующий гроссбух. Начнем с коммерческой недвижимости. Уайлен перестал рисовать. – Там есть что-то на меня? Каз откинулся с вызывающим видом. – Типография. Все та же шутка. Тогда почему она его так задела? Уайлен отложил перо. – Ясно. – Я бы не назвала его тонким юмористом. «Эйл Комеди» тоже записана на тебя, – сказала Бахтья, смотря через плечо Каза. – Ну, еще бы, - хмыкнул Уайлен, желая, что не смог скрыть горечи в своем голосе. Очередная тайная насмешка, любимое развлечение его отца: заброшенный остров, на котором не было ничего, кроме сломанного парка развлечений. Бесполезное место для его бесполезного, неграмотного сына. Не стоило и спрашивать. По мере того как шли минуты и Каз вместе с Бахтьей продолжали читать вслух, Уайлен все больше тревожился. Если бы он умел читать, они бы просмотрели папки в два раза быстрее. И Уайлен уже знал бы всю подноготную о делах своего отца. – Я вас задерживаю. Каз открыл еще одну подшивку документов. – Я знал, сколько времени это займет. Какую фамилию носила твоя мать? – На нее ничего нет. – Ну порадуй ты нас, – усмехнулась Бахтья. – Хендрикс. Каз подошел к полкам и взял другой гроссбух. – Когда она умерла? – Мне было восемь, - Уайлен снова поднял перо. – Отец изменился в худшую строну после ее смерти, - по крайней мере, так он запомнил. Месяцы после смерти его матери превратились в размытое пятно скорби и тишины. – Он не позволил мне пойти на ее похороны. Я даже не знаю где она погребена. И вообще, почему вы постоянно это повторяете? «Ни траура, ни похорон? Почему бы просто не пожелать друг другу удачи или не попросить беречь себя? – Мы предпочитаем не завышать ожиданий, - сказала Бахтья. Каз провел пальцем по колонке цифр и остановился. Он локтем толкнул сулийку, которая сидела рядом с ним. Их взгляды забегали туда-сюда между гроссбухами, а затем Каз захлопнул книги в кожаных переплетах. – Пошли, - сказал он. – Ты что-то нашел? Он кивнул. – Я знаю, где они. Уайлен был уверен, что ему не померещилось напряжение в хриплом голосе Каза. Он никогда не кричал так, как отец Уайлена, но парень научился слышать в голосе Бреккера ту низкую ноту, ту долю черного аккорда, появлявшиеся когда дело начинало принимать плохой оборот. Он слышал ее после драки на доках, когда Лия истекала кровью от ножа Омена, и потом когда Каз узнал, что именно Пекка Роллинс пытался устроить им засаду, и еще раз когда отец Уайлена надул их. Возможно, он был слишком романтичным, но он слышал ее каждый раз, когда Лии угрожала опасность. Особенно четко и ясно он слышал ее на маяке, когда клерк молил о пощаде. Уайлен наблюдал, как Каз наводит порядок в комнате. Он передвинул конверт немного влево, немного приоткрыл ящик с самыми крупными папками и отодвинул кресло от стола на пару сантиметров. Закончив, он осмотрел комнату, забрал из рук Уайлена перо и осторожно положил его туда, где оно лежало. – Хороший вор как хороший яд, маленький купец. Он не оставляет следов, – Каз затушил лампу. – Твой отец занимается благотворительностью? – Нет. Он платит десятину Гезену, но считает, что благотворительность лишает людей возможности честно зарабатывать на жизнь. – Ну, он делал пожертвования церкви Святой Хильды в течение последних восьми лет. Если хочешь отдать дань уважения матери, то советую начать оттуда, - сказала Бахтья. Уайлен в недоумении уставился на Каза и Бахтью в темной комнате. Он никогда не слышал о церкви Святой Хильды. И ни разу не видел, чтобы Грязные Руки делился хоть малейшей информацией без какой-либо выгоды. – Что... – Если Нина и Джеспер справились со своей задачей, Смит скоро будет дома. Мы не должны торчать здесь, когда он придет, или весь наш план покатится к чертям собачим. Пошли. Уайлен почувствовал себя так, словно его ударили по голове гроссбухом, а затем велели просто забыть об этом. Каз приоткрыл дверь и замер. Уайлен и Бахтья резко остановились. За плечом Бреккер Уайлен увидел маленькую девочку, стоявшую на лестничной площадке и опирающуюся на шею одного из крупных серых псов. С виду ей было не больше пяти, пальчики ее ног едва выглядывали из-под края фланелевой ночной рубашки. – Ох, Гезен, - прошептал Уайлен. Бахтья вышла в коридор, Каз последовал за ней, прикрывая за собой дверь. Уайлен замешкался в темноте кабинета, не зная, что ему делать, и боясь того, что мог сделать Каз. Малышка посмотрела на Бреккера круглыми глазами и перестала сосать большой палец. – Вы работаете на моего папу? – Нет, милая, - губы Бахтьи изогнулись в застенчивой улыбке. Это была улыбка монстра. На Уайлена снова нахлынуло воспоминание: «Я хороший человек». Они устроили клерку засаду у выхода из «Зверинца» и затащили его на вершину маяка. Бахтья наносит ему удары ножом, и его крики разносятся по всему маяку, но их никто не слышит. Каз держал его за лодыжки, а мужчина кричал и молил о пощаде, прежде чем наконец выдать команды для собак Смита. Каз собирался уже втянуть его обратно, но тут клерк начал предлагать им разные вещи – деньги, номера банковских счетов клиентов Смита, а затем: «У меня есть информация об одной девушки из «Зверинца», земенке». Каз остановился: «Что ты накопал на нее?» Тогда-то Уайлен и услышал эту низкую, опасную предупреждающую нотку. Но клерк не знал Каза, не заметил изменений в его грубом, скрипучем голосе. Он думал, что нащупал рычаг, то, чего хочет Каз. «Один из ее клиентов дарит ей дорогие подарки. Вместо того, чтобы отдавать эти деньги, она оставляет их себе. «Ты знаешь, что Павлин сделала в прошлый раз с девушкой, которую поймала на этом?» – спросила Бахтья. Уайлен и услышала этот хриплый голос, он почувствовал, как в ней кипит гнев. Он знал, что Каз тоже это почувствовал. Но клерк не знал этого. Не знал, что следует замолчать. «Знаю», – сказал клерк. Уайлен взглянул на Каза и увидел, что его глаза заблестели, как острие опасной бритвы. «Танте Хелен забила ее до смерти», – сказал Каз стиснув зубы. «Каз», – попытался вмешаться Уайлен, но клерк продолжал трещать. «Прямо в гостиной. Девчонка знает, что ей крышка, если я об этом расскажу. Она обслуживает меня бесплатно, чтобы я держал рот на замке. Тайно проводит меня внутрь. Она проводит и вас, и ваших друзей. Сделает все, что пожелаете!» «Если Танте Хелен узнает, то убьет твою земенку. В назидании другим девушкам», – прорычала Бахтья. «Да! – мужчина жадно глотал воздух. – Она согласится на все, что вы захотите, на все!» Каз медленно Бахтье. И двумя быстрыми движениями, словно молния она вонзила в него свои ножи. Он открыл рот чтобы закричать, когда Каз все еще державший клерка за лодыжки, медленно ослабил хватку, и тот начал выскальзывать. «Ужасно, не правда ли? Знать, что кто-то держит твою жизнь в своих руках». Клерк понял свою ошибку, и его голос поднялся на октаву: «Она всего лишь девушка из борделя! – закричал он. – Ей известно, что к чему! Я хороший человек. «В Кеттердаме нет хороших людей», – сказала Бахтья. «Климат не позволяет», – продолжил Каз и разжал руку. Уайлане передернуло. Теперь сквозь щель в двери он видел, как Каз присел на корточки, чтобы посмотреть девочке в глаза. – Как зовут этого здоровяка? – спросил он, кладя руку на морщинистую шею собаки. – Это Маэстро Сортс. – Неужели? - спросила Бахтья, присаживаясь на корточки рядом с Казом, на уровне глаз девочки. – Он очень громко воет. Папа разрешает мне давать имена всем щенкам. – Маэстро Спотс - твой любимый? - спросил Каз. Она призадумалась, а затем покачала головой. – Больше всех мне нравится Герцог Аддам фон Сильверхаунч, на втором месте Лохматик, а потом уже Маэстро Спотс. – Мы рады это знать, Ханна, - Бахтья провела рукой по щеке девочки. Ее маленькие губы округлились. – Откуда вы знаете мое имя? – Мы знаем имена всех детей. – Правда? – О, да. Мы знаем имя Альберта, который живет по соседству, и Гертруды с Аммберштрат. Мы живем под их кроватями и в глубине шкафов, - сказал Каз. – Я знала, – ахнула малышка со страхом и торжеством в голосе. - Мама говорила, что там никого нет, но я знала, - она склонила голову набок. - Вы не похожи на монстра, мэм. Вы похожи на мою сулийскую куклу. Вы тоже не похожи на монстра, сэр. Бахтья слегка рассмеялась. – Я открою тебе секрет, Ханна. Настоящие монстры никогда не похожи на монстров, - сказал Каз. Теперь нижняя губа девочки задрожала. – Вы пришли меня съесть? Папа говорит, что монстры едят детей, которые не слушаются, когда им велят идти спать. – Едят. Но мы не станем. Не сегодня. Если ты выполнишь две наших просьбы, - голос Каза звучал спокойно, почти гипнотически. В нем слышался скрип натертого канифолью смычка. – Первая: ты должна немедленно отправиться в кровать. И вторая: ты никогда никому не расскажешь, то видела нас, особенно своему отцу, – он наклонился и игриво дернул Ханну за косичку. – иначе, если ты это сделаешь, мы перережем глотку твоим маме и папе, а затем вырвем сердца у твоих маленьких слюнявых собак. Герцога Сильверхаунча мы оставим на десерт, чтобы ты поняла, что все это – твоя вина. Лицо маленькой девочки стало таким же белым, как кружево на вороте ее ночной сорочки, глаза расширились и заблестели, как молодой месяц. – Ты все поняла? Она яростно закивала, ее подбородок задрожал. – Ну, ну, не надо слез. Они лишь пробуждают аппетит у монстров. Бегом в постель и возьми с собой этого бесполезного Маэстро Спотса, - Бахтья мягко улыбнулась ей и возможно Уайлену показалось, но что-то похожее на сожаление промелькнуло на ее лице, когда она вытирала слезы Ханны. Девочка ринулась по лестничному пролету и взобралась наверх. На полпути она испуганно оглянулась на Каза и Бахтью. Они оба прижали свои пальцы к губам. Когда Ханна ушла, Уайеан выскользнул из-за двери и последовал за Казом и Бахтьей вниз по ступенькам. – Как вы могли наговорить ей такого? Она всего лишь ребенок. – Когда-то мы все были просто детьми, - сказала Бахтья. – Но... – Либо это, либо мне пришлось бы сломать ей шею и подстроить все так, словно она упала с лестнице, Уайлен. По-моему, я проявил поразительную сдержанность. Шевелись, – резко сказал Каз. Они пробрались между оставшимися собаками, которые все еще аляись в прихожей. – Удивительно, – поднял брови Каз. – Скорее всего, они бы пролежали так всю ночь. Он дунул в свисток, и они вскочили, готовые оборонять дом. Когда Смит вернется, то все будет так, как и должно быть: псы патрулирует первый этаж, кабинет на втором в сохранности, жена спит в своей спальне на третьем, а дочь делает вид, что занята тем же. Бахтья осмотрела улицу, а затем махнула Уайлану, задержавшись только для того, чтобы запереть за собой дверь. Они быстро пошли по мостовой. Уайлен оглянулся чеорез плечо. Ему до сих пор до конца не верилось, что их план удался. – Хватит оглядываться, словно боишься, что тебя преследуют, – рявкнул Каз. Бахтья сняла свой черный капюшон и протянула его Уайлену. На ней было такого же цвета платье, которое доставало ей до щиколоток, и немного облегала ее фигуру. Она достала из кармана заколку и заколола ею волосы. – И не беги. Ты выглядишь таким виноватым, словно играешь роль в пьесе «Вор номер три», дешевой постановке Восточного Обруча. В следующий раз шагай как обычно. Попытайся сделать вид, что здесь твое место, - сказала Бахтья. – Следующего раза не будет. – Конечно, нет. Подними воротник. Уайлен не стал спорить. Пока Лия не окажешься в безопасности, пока Инеж снова не станет свободной, пока они не получат обещанные деньги, он не сможет ставить никаких ультиматумов. Но когда-нибудь этому придет конец. Ведь так? Матиас издал высокую трель с другого конца улицы. Каз взглянул на часы и быстро взъерошил себе волосы, чтобы они торчали в разные стороны. – Как раз вовремя. Они завернули за угол и врезались прямо в Корнелиса Смита.