Луна, став полной, пойдёт на убыль

Немудрено, что создатель ПГБД не побрезговал блеснуть своими познаниями в географии вымышленного мира. К тому же, Цзиньлань был весьма крупным городом, считающимся центром для торговцев со всех концов света. И то, что ворота внезапно закрылись без предупреждения, — настораживающе странно. «Не войти и не выйти», — сцена из фильма с уклоном в начало апокалипсиса, когда смертельный вирус пытаются держать в узде, не позволяя никому зайти и выйти за его границы. Ситуация требовала безотлагательного вмешательства. А информация о спасшемся около месяца назад купце вовсе пустила по телу неприятный холодок. Удавшийся беглец по водному пути явился в храм Чжаохуа за помощью, закутанный чёрной тканью и без единой штуки товара (это-то торговец оружием!), и поведал о свирепствующей в Цзиньлане чуме. И упал замертво до того, как Старейшины храма поспели на помощь. Игры в гляделки с Самолётом и тупое непонимание, читающееся алой строкой на лбу горе-писаки, — кульминация. — …Купец обратился в скелет, — медленно добавляет Юэ Цинъюань. Шэнь Юань настойчивее глядит на Лорда Аньдин, а тот закашливается слюной и спешит смочить горло. Как специалист в области сюжетных дыр и особенно редких, но метких витков, он ничего подобного не припоминает. Необычная трагедия масштаба целого города обязана оставить след в памяти, а не вывести на «ошибка 505». — Этот человек был завёрнут в чёрную ткань полностью? — подаёт голос Шэнь Цинцю, слегка помешивая предоставленный чай. — Да. Купец закричал от невыносимой боли при попытке стянуть её. Исходя из свидетельств очевидцев, вопль был точно от подверженного пытке через сдирание кожи — не меньше. Именно поэтому трое мастеров отправились в Цзиньлань, но до сих пор не вернулись. — Кто? — Учэнь, Ухуань и Унянь. Краткий обзор расследования напоминает диалог Главы школы и Лорда пика Цинцзин. Перешёптывания и чуть ли не откровенные предположения, где одно абсурднее другого, не имеют оснований, чтобы счесть их верными. Лишь Лю Цингэ хмурится, будто готовясь в любой момент сорваться в город и разобраться с напастями знакомым способом. Однако пропажа столь могущественных заклинателей — сухие дрова в полыхающий огонь. Эти мастера стояли значительно выше в так называемой «иерархии», обладали большим запасом знаний и опытом. Оттого и не стоило спешить бросаться в загадочный омут Цзиньланя, не разобравшись в происходящем. И забивая последние гвозди в крышку гроба, Юэ Цинъюань окончательно расставляет по полочкам: — Дворец и вершина Тяньи отправили на помощь более десяти адептов — они не вернулись в назначенный срок и не передали ни единого послания. Три великие школы втянуты в смертельную ловушку. Естественно, суть собрания обрисовывается: миссия спасателей. Даже гордый Старый глава, невзирая на былые… не совсем удачные «вылазки» Дворца и подорванное доверие из-за Собрания союза, не постеснялся направить письмо с пожеланием, чтобы Хребет Цанцюн вмешался. Хитрый ход — в случае неудачи репутация знаменитой школы будет подорвана не меньше прочих, а все окажутся в общей грязной луже. — Нам стоит решить: кто возьмётся за задание и кто останется поддерживать порядок в школе. Брат Му выразил свою готовность помочь больным и оказать первую помощь участникам миссии при надобности. Несомненно, мы полагаем, что эта напасть связана с известными нам нарушителям спокойствия. Прямо говоря, с демонами. Касательно Бога войны ясно без слов. Если Лю Цингэ отказался бы от возможности разгромить врагов и утолить голод по сражениям, мир разлетелся бы на куски сам по себе. Каноничность каноничностью, но не до тотального абсурда. Бог войны — великий непобеждённый заклинатель. Му Цинфан — целитель, чьё мастерство не подвергается сомнениям и чью компетентность Адская машина оценила в девяносто семь процентов, если не изменяла память. Неуязвимость не распространялась ни на кого, за исключением главного героя, кто обязан был вернуться из Бездны. Однако наличие здесь и сейчас Лю Цингэ, в принципе, считалось отличным доказательством: финал проклятого гаремника можно было смягчить. Теоретически. — Полагаю, для меня найдётся место, — антагонист делает изящный взмах веером. «Твою мать!». Брошенный умоляющий взор на Юэ Цинъюаня оказывает положительный эффект. Если в целом справедливо называть это — положительным эффектом: — Я собирался попросить тебя и брата Юаня остаться, чтобы защитить учеников и нашу школу. — Глава сомневается?.. — парирует Цинцю. «Система!», — отчаянно обращается Шэнь Юань к беспощадной штуковине для мучения персонажей и вынужденных переселенцев. Особых надежд на помощь питать не стоит, но разумнее получить подсказку, чем подвергать риску брата.

[…]

«Эй, ты! Разрешаю списать с меня полтысячи или тысячу очков! Давай, выкладывай, что там творится и как с этим бороться?». Механическое жужжание — красноречивый ответ. — Никоим образом. Я всего-навсего хотел уведомить вас, что сам планировал отправиться в Цзиньлань. Временно занять пост главы — большая ответственность. — Мои познания могут помочь в расследовании. Да и стоит ли нагонять тучи, поколе видно солнце? Саи потерял лошадь, а в нашем отряде будут великие заклинатели. Полагаю, — щелчок веера, — Чэнлуань жаждет вырваться из ножен. Знания Шэнь Цинцю не могут оспариваться, ведь во время обучения он считался не только самым примерным, но и талантливым учеником. Будучи попаданцем с накопленной базой, что передалась после смерти с воспоминаниями из прочитанного в романе, а также с полученными знаниями из библиотеки пика Цинцзин, фальшивый близнец с трудом поспевал за Шэнь Цинцю. Конечно, в итоге близнецы пребывали приблизительно на одном уровне. Но Шэнь Цинцю обрёл власть на родном пике не просто так. Что в оригинале, что в «нынешней версии» ему не было равных во многих аспектах. — И этот Шэнь готов присоединиться! — Исключено, — отрезает брат, смерив тяжёлым взглядом (жаль, не слишком убедительным, чтобы испугаться или оскорбиться). — Пик Цинцзин не останется без руководства, как и школа без достойного управителя. Или кто-то со мной не согласен? По правде говоря… Та дерзкая выходка Священной демоницы и её шайки добавила баллов к уважению Шэнь Юаня среди молодого поколения и других пиковых Лордов. Оказаться в нужное время и в нужном месте — удача, пускай спорная. А победа главного героя в третьем раунде состязания, постепенно разрастающаяся слава — это проливало свет на учителя Ло Бинхэ. Создавало образ культиватора, способного взрастить необходимые качества в доверенных ему умах и умы те ежели что сберечь. Судя по выражению лица Сян Тянь Да Фэйцзи, творец близок к тому, чтобы позорно улизнуть и закопаться в куче свитков. Лапки вверх — хомяк прячется в своей кабинетной норе и подписывается на вечное рабство бухгалтерии. «Гуль с тобой! Доберусь до тебя и твоих черновиков!». — Тем не менее, я настаиваю, — с нажимом произносит Шэнь Юань. — На нашем драгоценном пике есть талантливые юные заклинатели, коим вполне под силу справиться с обязанностями Лорда пика на непродолжительный срок. Это послужит отличным уроком и поможет стать ученикам более самостоятельными. Кажется, умение убеждать кое-какое имеется. Ибо кинув, Юэ Цинъюань позволяет себе улыбнуться: — Хорошо. Разделимся на три группы… Позднее, когда собравшиеся потихоньку разбредаются кто куда, зелёный пытливый взгляд прожигает профиль. Шэнь Юань спешит раскрыть давний подарок антагониста и упорно глядит перед собой, зная, что последует за этим. Недовольство близнеца буквально осязаемо; в равной доле с беспокойством. Дорога на Цинцзин проходит в тишине. Но расслабляться негоже — в том удаётся убедиться, стоит выйти на излюбленную тропу и отослать сопровождающих адептов. Незачем им знать содержание откровенной беседы — последние новости наполнены отнюдь не радостью. — Объясниться ты не желаешь. — А-Цзю, послушай… — Нечего сыпать оправданиями, — перебивает брат, зато в голосе его чувствуется та-самая-сталь, присущая старшим по возрасту детям в семьях. — Не понимаю: откуда рвение кидаться в гущу событий? Вопросом на вопрос — некрасиво. Более некрасиво — действительно лгать напропалую, когда во вранье нет толка: — Не мы ли неразлучны? Обоим станет менее тревожно на душе, если мы будем находиться бок о бок. И ты выразил мнение, что с Лю Цингэ нам было бы нечего страшиться.

***

— Ну-ка, иди сюда! Во вторую группу собрался, проклятый хомяк?! — Я бы попросил! — пищит Шан Цинхуа и оббегает по кругу ряд из шкафов, наполненных книгами и прочими атрибутами пика Снабжения. Данная документация хранилась если не со дня открытия школы для заклинателей, то наверняка пополнялась не менее полсотни лет. И это только начало — самые «старые» запасы макулатуры хранились не в кабинете Лорда Аньдин, а где-то в недрах помещений, специально созданных под Архив. Поразительно, с какой тщательностью и вниманием ученики следили за уровнем влаги и заботились об ином, дабы всё не покрылось плесенью или толстым слоем пыли. А хитрости Сян Тянь Да Фэйцзи не занимать. В глазах Шэнь Юаня автор сумел бы реабилитироваться, вызовись он минимум добровольцем или окажи посильную помощь другого уровня. Самолёт же, ссылаясь на занятость, пожелал остаться на Хребте и «не бросать Цинцюн на произвол судьбы». Но либо молитвы Шэнь Юаня были услышаны, либо Глава Юэ куда более дальновидный и справедливый мужчина (вероятно, сам того не ведая) — автор получил по заслугам. Отсидеться дома не получится. «Какого хрена? Это ты называешь солидарностью попаданцев? Вот и вся благодарность за хорошие поступки!». В конце концов, Шэнь Юань нагоняет его у рабочего стола — и в результате неловкой потасовки, что впору поставить поднять на смех, оба оказываются на полу. Дальше обмена слабыми ударами веером и письмом с закупками на следующий месяц дело не заходит. Потом они успокаиваются, лёжа на полу, будто ничего зазорного нет. — Никаких предположений? — Напрочь, братец, — вздыхает Шан Цинхуа, сложив ладони на груди как упокоенный. — Черновики? — Поверь, устраивать в городе геноцид — не по мне. Шэнь Юань скептично выгибает бровь, хотя и не спорит. Рассуждая холодным умом — ни к чему и незачем горе-автору изворачиваться, лгать беспечно и бессовестно, когда сам волей-неволей оказывается в эпицентре бури. Быть во второй группе, то есть терпеливо выждать несколько дней и пересечь ворота, если не вернётся первая, — не удачный билет. — Слушай, Огурец, я никак не могу отбросить ту историю с незнакомцем. — Ты про гея в маске и с доули? Шан Цинхуа посмеивается: — Как ты ловко определил ориентацию… — Давай конкретнее, — перебивает младший из близнецов. — Что ты имеешь в виду, вспоминая о странном бродячем заклинателе? — Иногда я роюсь в закоулках собственной памяти и представляю, куда могу уйти под волной фантазии… — Ну и? — Готов поклясться всем, Братец, что у меня есть: нет персонажей, что могут подойти под описание. Все подвергнутые пыткам от Ло Бинхэ герои, если и были изуродованы до безобразия, то после его возращения из Бездны — не ранее, — откровенничает создатель.

Не ранее.

Если Самолёт ничего не в состоянии нарыть в чертогах памяти, тогда это — баг новой версии романа или логическое объяснение, что явит себя в будущем. — Ло Бинхэ освежевал бы меня сиюсекундно или открыл бы свою личность. Ориентируйся на сроки, — напоминает Шэнь Юань, — возвращение через пять лет — не через пару. Впрочем, что толку ворошить прошлое? Теперь не узнать, покуда не повстречается вновь этот заклинатель. Зачем нынче сотрясать воздух вереницей самых разных предположений? Коли дверь истины на сегодняшний день заперта, надо двигаться вперёд. Время утекает, а недели превращаются в месяцы, чтобы те стали годами. Завтра с рассветом придётся отправиться в Цзиньлань, используя мечи. Другие транспортные средства отнимут драгоценное время, а такое путешествие истратит немало сил. Естественно, компания в лицах главного целителя Цяньцао и одного из самых лучших лекарей добавляет в копилку шансы на успех, как и наличие Лю Цингэ. Однако незнание — оно настораживает. — Братец Огурец, тебе боязно? У меня нехорошее предчувствие, — озвучивает Шан Цинхуа. — Знаешь, откуда предчувствие? Ты наступаешь в дерьмо, оставленное тобой же! Сомнительный божок вымышленного мира обижается: — Ты несправедливо груб ко мне. Забыл, что я — жертва? «Не поспоришь». Шэнь Юань принимает сидячее положение. — Раз на то пошло, мы оба — жертвы. Оба влипли по уши и по канону обязаны сгинуть… Но это не отменяет того, что ты постоянно пытаешься слиться! — напоследок бросает младший из близнецов.

***

Слияние рек Ло и Хэн. Воистину, ирония прослеживается всюду. Реки, одна из коих удостоилась чести подарить Ло Бинхэ фамилию, с высоты похожи на извивающихся змей. Сложно было представить, что в студёную пору в холодных водах старая прачка обнаружила корзину с младенцем, а спустя годы слабый ребёнок стал обладателем титула Императора трёх миров. Шэнь Юань невольно устанавливает с братом зрительный контакт по приземлении на плоском пустынном холме. С вершины видны макушки домов, пузатые мосты и запертые ворота Цзиньланя. Гораздо отчётливее видно, как меж бровей антагониста залегает складка. — Напрямую туда не войти. Заклинатели из храма Чжаохуа установили над Цзиньланем гигантский купол, благодаря чему обладающие духовной силой создания не в состоянии сквозь него попасть в город, — поясняет Му Цинфан. Не дожидаясь вопросов, брат разворачивается на пятках: — Значит, воспользуемся лазейкой. Вчера вечером ему давал наставления Юэ Цинъюань? В противном случае самовольно и без чёткого плана Шэнь Цинцю не повёл бы их в густой лес, где шумит вода. Шэнь Юань не сомкнул глаз практически всю ночь, уподобляясь товарищу по несчастью. И мысли его были отнюдь не о людях, а о природе возникновения напасти. Несомненно, логично было бы предполагать, что не обошлось без демонов. Но такой масштаб и степень дерзости? Звук журчания в скором времени приводит к пещере, заросшей лианами и характерной атрибутикой. — Здесь торговец оружием сбежал из города, — догадывается Шэнь Юань. Первый лекарь Цяньцао вторит, соглашаясь: — Пещера — точка сбора, а сама река используется для транспортировки товаров. Полагаю, мало кому известно об этом пути. Повезло, что оружейник сумел добраться до храма и поведать монахам о проходе. Пробираться внутрь трудно: все вынуждены согнуться в три погибели и двигаться едва ли не вслепую (благо, помогают фонарики). Спустя секунд десять потолок пещеры становится выше и выше, что значительно облегчает движение, и Шэнь Юань передумывает и мысленно жаловаться на боль в спине. Отчётливый шум воды и захудалые лодочки, покачивающиеся на поверхности как лотосы. Выбрать самую приемлемую из них несложно. Но возникает резонный вопрос: кто выполнит роль лодочника? О Бамбуковый шест, чтобы плыть против течения, и четыре заклинателя. — Шиди окажет услугу, — вопрошает брат, неторопливо обмахиваясь веером, — как сильнейший среди нас? Поразительно. Ни один мускул не дрогает. Ничего не выказывая против, Лю Цингэ берётся за тонкий шест и наглядно демонстрирует, почему в оригинале его ветка несправедливо прервана. Да потому как нельзя быть настолько сильным! С каждым последующим толчком лодка вырывается вперёд с такой прытью, что фонарь на её носу вот-вот отвалится от интенсивных колебаний. — Вода чистая, — с удовлетворением замечает Шэнь Юань и опускает ладонь туда, где резвятся мелкие рыбки. Антагонист кривит губы в усмешке: — Уверен, А-Юань? Рядом — по ту сторону лодки — проплывает труп.