Луна, став полной, пойдёт на убыль

Мда, в тесноте да не в обиде. Маленькая гостиница с залом для трапез была крохотной по меркам прочих, городских. Вряд ли хозяин рассчитывал на гостей с Хребта Цанцюн, тем более в таком количестве. Три адепта с Байчжань, один из коих напоминает шкаф (без преувеличений, этот юноша широкоплечий, пусть и менее поворотливый, в отличие от братьев), двое с Цинцзин и их учитель. Пока дети опрашивали семьи потерпевших и искали улики, Шэнь находился тут в одиночку. Но даже так практически все столики были заняты или местными любителями выпить, или кочующими торговцами, прибывшими в поселение, чтобы с завтрашнего дня начать вовсю продавать товар. Всё-таки базарный день наступал на пятки — в Пиньхао стекались люди из близлежащих деревень, селений. Шэнь Юань без жалости тратится на последние свободные комнаты — три. Естественно, цена завышена. И немудрено, что хозяин пользуется возможностью выручить побольше, несмотря на благие намерения заклинателей. Однако оправдывается подобная… жадность тем, что предыдущие попытки смельчаков не увенчены успехом. — Уважаемый заклинатель, — говорит Чжоу Итянь шёпотом, покуда его жена пересчитывает серебро, — не сочтите за дерзость. Просто многие уже отчаялись. — Сколько, говорите, убийств? — Три трупа. Мы привыкли рассчитывать на себя, но этим утром очередной юноша, вызвавшийся помочь, вернулся ни с чем после ночной вылазки. Так ещё и слёг с неизвестной болезнью, — худой мужчина с полупрозрачными серыми глазами наклоняется ближе, — боюсь, надо проведать его через пару часов. Мало ли. — Юноша не представился? Шэнь Юань спрашивает, потому что ему не плевать. Если заклинателя ранил даолаогуй своим отравленным дротиком, необходимо оказать помощь. Без трудностей вывести яд не получится — лишь сильный заклинатель способен сопротивляться его действию и «отложить» смерть на срок чуть более суток. Но при любом раскладе надо лечиться должным образом. — Хм… На нём были золотые одежды, когда он пришёл. Вскоре этот юноша сменил одеяние на скромное, однако не утратил своей приятной наружности и стати. Не могу вспомнить имя, — сдаётся хозяин. — Проведите меня к нему. Немедленно. — Что? — подобная резкость от Мастера Куанхуа, верно, удивляет. И пугает. По заведённым правилам хозяин не имеет права тревожить гостя без повода, к тому же приводить к нему незнакомцев. Но указание на золотые одежды сразу навевает на мысль об умнице Гунъи Сяо. В конце концов, Старый глава Дворца обожал отправлять на сложные задания своего лучшего ученика, заполняя успехами юноши личные прорехи. Проще говоря, Гунъи Сяо был не только любимчиком, но и мулом. Молва не утихала. Старый глава пытался отмыться от происшествия во время последнего Собрания Союза Бессмертных. Открыто об этом не говорили, зато в памяти многих отразилось важное: за проведение соревнований отвечал Дворец Хуаньхуа. А кто отвечал — автоматом нёс колоссальную ответственность. — Если не хотите, чтобы о вашей гостинице пошла дурная молва, проведите меня к заклинателю. Вполне вероятно, что он отравлен и нуждается в лечении. — Д-да… Сейчас… Чжоу Итянь уводит его на второй этаж и пару раз стучится в четвёртую от лестницы дверь. Ассоциации не то чтобы приятные, но порой в этом гаремном безобразии стоит обращать внимание на мелочи. По ту сторону тишина — и перепуганный мужчина забывает о предупреждениях. В нос ударяет запах пота и духоты. Спохватившись, хозяин первым делом бежит к окну, чтобы раскрыть ставни и впустить свежий воздух. Лежащий на постели бледен, закутан в одеяло и по его вискам ручьями стекает пот. Защитные талисманы, расклеенные у изголовья кровати, светятся тусклым алым. — Что это?! — вскрикивает Чжоу Итянь. — Он отошёл в мир иной?! Была бы на то его воля и не имей он высокий статус, Шэнь Юань непременно шлёпнул бы хозяина гостиницы за такие слова. Очевидно же, что у адепта жар и грудь тяжело вздымается, веки плотно сжаты. Приходится терпеть и сохранять образ сдержанного, не паникующего заклинателя: — Принесите горячей рисовой каши с перцем и дайте мне немного времени. Я вылечу его. Чжоу Итянь чуть ли не с молитвами о благополучии гостя вылетает прочь. Его топот по ступенькам слышен и через гул трапезничающих внизу посетителей. Шэнь Юань взмахом руки захлопывает дверь и достаёт мешочек цянькунь с припасёнными лекарствами и травами. Из-за опасных путешествий, а также характера охочего до изучения различных демонических растений и животных младшего близнеца Шэнь (по настоянию Главы школы) Му Цинфан настоятельно рекомендовал носить всё это с собой. На самом деле, редко когда возникала надобность пользоваться содержимым мешочка, но сегодняшний случай — неприятное исключение. В итоге, к возвращению хозяина с дымящейся миской меры по спасению предприняты. Уничтожение яда даолаогуя — дело сложное, но относительно беспроблемное. Досадным исключением или особенностью борьбы со злым духом является сообщность: из-за нехватки сил и энергии после ранения дротиком трудно вылечиться самостоятельно. Нужен кто-то здоровый, знающий свои обязанности. Умница Гунъи Сяо попал под раздачу, будучи в одиночестве. Неужели во дворце не осталось никого, кто мог бы прикрыть его спину? До сих пор свежи воспоминания о тех бесполезных участниках из Дворца. Если посмотреть на турнирную таблицу — десятку лидеров, — выделялись Гунъи Сяо, адепты с Байжчань, естественно, сестра Бога войны и заклинатели из прочих кланов, школ. Нельзя было сказать, что во Дворце не имелось достойных учеников, однако, как правило, организаторы всегда вырывались вперёд. Тогда же — нет. И про себя Шэнь Юань подумал, что ожидал большего. Впрочем, после инцидента в Ущелье многие всерьёз занялись обучением молодого поколения. История на Собрании Союза показала, что заклинательский мир не был готов к неожиданностям, и что нельзя было переоценивать свою мощь. — Он же не умрёт? Не испустит дух? — не унимается Чжоу Итянь, жуя губу от нетерпения. — К рассвету очнётся. Худшее позади. Шэнь Юань вынимает платок с бамбуковой вышивкой и проводит им по вискам юноши. Цвет лица Гунъи Сяо перестаёт пугать, но восстановление потребует долгих часов отдыха. — Уважаемый мастер, этот Чжоу благодарен вам! Вы можете заказать любое блюдо — для вас бесплатно! — Благодарю.

***

К сожалению, с закатом меньше народу не становится. Шэнь Юаню удаётся выбить из торговца столик для пятерых учеников в начале зала, а самому занять маленький поближе к глухой стене, где освещение скудное. Жертва оправданная, учитывая, что, исходя из задания, адепты обязаны сперва собрать информацию, совместно обработать полученное и сделать выводы. Командная работа. Какие бы разногласия ни были между пиками и их воспитанниками, ученики — выходцы из общей школы. Ради достижения благой цели не грех забыть про гордость и бесконечные соревнования, перестать раздавать друг другу тумаки и разбрасываться хлёсткими фразами. Шэнь Юань качает головой и не по статусу ставит локти на стол, роняя лоб на ладонь. Веер сиротливо лежит сбоку. Шум голосов. Запахи различной еды. Стук бьющихся после тоста чаш. — Вы выглядите уставшим, — проговаривает некто, кого обстоятельства (и обилие посетителей) держат в самом тёмном углу. Шэнь Юань тотчас принимает благопристойную позу, глядя на незнакомца. Но лица говорящего не видно, а голова его, кажется, скрыта капюшоном. Вопреки первостепенному недоверию и колыхнувшемуся где-то в глубинах души чувству опасности, звучит незнакомец неожиданно приятно. Молодой мужской голос — отличный тембр, подёрнутый скрытой хрипотцой. Этого человека можно было бы смело отправлять на телевидение в качестве ведущего или на озвучивание каких-нибудь читерских персонажей. И что странно — нечто смутно знакомое, слабо уловимое прослеживается в нём. — Извините за беспокойство, — продолжает господин в капюшоне, прочищая горло. — Мне не стоило тревожить ваш покой. — Я взаправду немного притомился. Но порция вкуснейших пельменей, полагаю, поможет восстановить энергию. Как по велению пера Самолёта, жена хозяина приносит тарелку с десятью не слишком ладно слепленными дымящимися пельмешками. Шэнь Юань в который раз убеждается: не то. Его милый идеальный ученик во все кулинарные творения вкладывал душу, и есть созданное им было благословением и вместе с тем кощунством из-за красоты, изысканного вкуса и качества блюд. Воистину, главный герой создавал шедевры из посредственных ингредиентов. Уголки губ опускаются. Младший из именитых близнецов берёт палочки и благодарит женщину, которая спешит обслужить прочих гостей. Дегустация ожидаемо заканчивается разочарованием: да, вполне себе съестное, однако эффекта «вау» нет. (и сомнительно, что когда-нибудь ещё будет.) — Похоже, пельмени не такие вкусные, — осторожно замечает незнакомец, не высовываясь из полумрака. — Вам не нравится? — Нет, вовсе нет, — лжёт Шэнь Юань и возвращает утерянное самообладание. — Просто я знал кое-кого, кто готовил это иначе. — Тот… человек был вам дорог? «Ты не представляешь как», — вертится на языке. Как ни крути, а ничего худого про своего Белого лотоса Шэнь Юань не сумел бы вымолвить. Ученик делал ошибки, канонно скрыл своё обучение у Демона снов. Но ни разу не причинял боль напрямую, не вредил исподтишка. Тогда, хороня осколки Чжэнъяна, Шэнь Юань оплакивал белую овечку, светлого Ло Бинхэ. Единственного и последнего своего ученика. — Отчего мой собеседник по-прежнему скрывается в тени, но столь рьяно переживает о днях минувших? Разделите со мной трапезу и этот чай, — Шэнь Юань раскрывает веер, прячась от внимательного взгляда; пряча скопившуюся горечь за причудливым рисунком. Особых надежд на занимательную беседу Шэнь Юань не питает, да и не хочется ворошить прошлое, будто бы ведя беседы с чёрным пятном. Всё равно смутное узнавание будет не чем иным, как ошибкой, — в мире миллиарды различных звуков и голосов, да и общая усталость даёт плоды. Вопреки ожиданиям и к его огромному удивлению, незнакомец внимает приглашению. Устраивается напротив вместе с пустой чашей и умело разливает напиток из пузатого заварочного чайника. Только лицо его полностью скрыто маской, а из-за поганой нехватки света и цвет глаз не удаётся рассмотреть, как и установить ясный зрительный контакт. Несомненно, по телосложению — раскату плеч, ширине груди и постепенно сужающейся талии — закономерно заключить, что незнакомец усердно тренируется. Его волосы также спрятаны, но вовсе не за капюшоном, а за обёрнутой наподобие куфии тканью. — Как же вы будете пить? — Я желаю составить компанию господину, — отвечает незнакомец, — не более. — Вы не покажитесь, верно? — Боюсь, моё лицо обезображено. Недавно я… пережил несколько тяжёлых сражений. Шэнь Юань невольно ёрзает на стуле. Вопрос, конечно, был неуместен — не следовало смущать или ранить человека, невзирая на любопытство. — Прошу прощения. Для меня не имеет значения, насколько вы уродливы или красивы. На своём пути я встречал, как и прелестных ликом, но уродливых нутром, так и наоборот. «Как золото и яшма снаружи, как гнилая вата внутри», — это относится и к людям. Наступает молчание. По всей видимости, собеседник крепко задумывается над словами заклинателя, однако отказывается снять маску. Что остаётся? Молча кивнуть в согласии. Ибо незачем ставить несчастного изуродованного в неловкое положение, поведением своим взращивая в нём нехорошие сомнения. Главное, чтобы он не подумал, что заклинатель с Хребта Цюндин намеревался унизить или скрытно насмехался. — Что с тем человеком? Вы опечалились, когда вспомнили о нём. — Опечален я или нет — не имеет значения. По моему скромному мнению, ему суждено стать великим воином, коему под силу сделать невозможное, — Шэнь Юань запоздало осознаёт, что начинает расходиться — говорить лишнее, сильнее погружаясь в собственные думы. Оттого пытается быстро исправиться. — Вернее, суждено было. Наверное, дрожь не удалось спрятать целиком. Незнакомец опять чего-то ждёт, а затем шелестит: — Скучаете? По коже пробегает мороз. Скучал ли Шэнь Юань? Главный герой, хоть его славное будущее не сулило ничего положительного врагам, в том числе учителю, был самым лучшим из учеников. Ло Бинхэ дозволительно было делать образцом для подражания, а личико Белого лотоса, несомненно, радовало взор. Поэтому, да — скучал. — Сделанного не воротишь, прошлое не переиграешь. Тем паче бессмысленно копаться в минувших днях. Неприятно, липко. Чувство вины возвращается с лихвой, прихватив те отвратительные эмоции после падения Ло Бинхэ в Бездну. День Собрания Союза Бессмертных по праву считается чёрным, и теплится наивная надежда, что новый такой никогда не наступит. — Не могли бы дать совет? — А? — удивляется Шэнь Юань. «С каких пор я заделался в мудрецы? Ладно, когда просит брат, но незнакомец — это чересчур». Поколебавшись и пару раз плавно взмахнув веером, Шэнь Юань молвит: «Слушаю вас». За чистую монету советы его принимать ни к чему, но просящий — сам куёт своё будущее и принимает окончательное решение. Ежели что — вины на советчике нет. — Прощается ли предательство? Что, если дорогой сердцу человек раз за разом выбирает не меня? Сколько мучений надо снести, чтобы добиться желаемого? Премерзкая липкость не отпускает. — Возьму на себя смелость ответить на последний вопрос, ибо касательно первого ведутся споры денно и нощно, а второе — дела любовные, полагаю… — кончик сложенного веера прижимается к подбородку. — Если цель праведная, то сдаваться нельзя. Если бы Шэнь Юань сдался, давно бы вздёрнулся или, отбросив привязанности и клятвы, прятался бы где-нибудь в пещере, как драная крыса. И почему бы не побороться, уповая на всё подряд и вместе с тем неустанно надеясь на плоды своих же стараний? — Отчего господин бессмертный не рассуждает о любви? Фальшивый близнец антагониста борется с тем, чтобы не сощуриться в подозрении. С чего эти странные расспросы? Прожигание в нём дыры взглядом? — Этот бессмертный не познал её вкус. — Хотели бы познать? — незнакомец подаётся вперёд и опускает руки на стол. Длинные пальцы в перчатках близко, почти непозволительно близко — словно при малейшем неверном движении он дотронется до кисти Шэнь Юаня. — Неужели на вашем пути не встречался никто, кто был бы мало-мальски достоин стоять подле вас? Кто нравился бы вам? «Что за подкаты, уважаемый? Я наткнулся на обрезанного рукава, или мне почудилось?». Шэнь Юань вновь распахивает веер и прячет за ним нижнюю половину лица: — В настоящем все заботы связаны исключительно с моими учениками и их благополучием. — По-моему, ваши ученики в порядке, — замечает безымянный прилипала, красноречиво глядя за плечо заклинателя. — Полагаю, вы не осведомлены, что один из юных талантов сейчас крепко спит. Мне удалось избавить его недуга, однако и самому хотелось бы расслабиться и не забивать голову глупостями. Мои ученики — мой приоритет. Формально, Шэнь Юань не лжёт. Ученики брата автоматически попадали под его крыло, адепты с пика Байчжань нынче пребывают под его неустанным контролем и опекой. А умница Гунъи Сяо — отдельный случай, не требующий каких-либо объяснений. — Что ж, — незнакомец резко поднимается из-за стола, — этот ничтожный не будет мешать господину отдыхать. Всего доброго. И действительно уходит. — Как вас зовут? — запоздало интересуется Шэнь Юань. Молодой мужчина останавливается посреди этого нелепого хаоса. Чёрные одежды, демонстрирующие фигуру, но не показывающие ни кусочка кожи; уверенность в каждом движении — теперь он как натянутая тетива лука. Не оборачиваясь, человек в маске обещает: — В следующую нашу встречу я непременно представлюсь Мастеру Куанхуа.