Луна, став полной, пойдёт на убыль

— И ты, Шэнь Юань? Неужели тоже полезешь в повозку? На то и был расчёт. Полёты на мече увлекательны, но утомительны, как и езда верхом на лошади. К тому же, кто бы отказался от путешествия с комфортом, когда не имелось надобности сохранять бдительность и о чём-либо переживать? Да и чем не красота — общество брата, приготовленные предусмотрительным учеником закуски и игра в го против шимэй? — Как я могу оставить Цинцю? Ци Цинци складывает руки под грудью и демонстративно цокает языком, но больше ничего не говорит. Хорошо, что антагонист не слышал этого, будучи занятым беседой с главой школы. И пусть А-Цзю всячески старался избегать разговоров с Юэ Цинъюанем наедине, ничуть не скрывая данный факт, перечить сегодня не посмел. Если «дело касается деятельности пиковых Лордов». Участвующие в соревновании и отобранные в качестве помощников ученики добирались на лошадях, дабы не расходовать духовные силы. Всё-таки в этом году школа Цанцюн намеревалась показать отличные результаты — от каждого пика были отобраны сильнейшие. Чего стоил, к примеру, тот славный юноша — Цзи Цзюэ, — частенько становившийся противником главного героя в спаррингах. В спаррингах, как правило, завершающихся сухой ничьёй или же выстраданной победой ученика Цзи. (впрочем, Шэнь Юань не допускал и мыслей о том, что его невинная белая овечка мог откровенно халтурить. подумаешь, до сих пор набирался сил. и как бы протагонист нарочно посмел ударить лицом в грязь, зная, что подобная информация могла дойти до красавиц с пика Сяньшу или заклинательниц с иных пиков? причина в том, что Цзи Цзюэ получал тумаки от самого Бога войны.) По правде говоря, особых изменений в поведении Ло Бинхэ не предвиделось. Он по-прежнему проводил свободное время на Цинцзин, когда его тело буквально источало отголоски изнурительных байчжановских тренировок; когда прекрасное лицо украшали ссадины и царапины. В такие несчастливые дни Шэнь Юань не мог оставаться безучастным. Чуть ли не через борьбу усаживал ученика перед собой, доставал бутылёк с целебной мазью, ранее полученной от Му Цина, и, прикрываясь веером, пальцами свободной руки втирал лекарство в повреждённую кожу. Конечно, он не оставался полностью наедине с Ло Бинхэ, потому что… Потому что свято верил, что «щенячий восторг» постепенно бы исчез. Чувство благодарности и слепое обожание перекрыл бы голос разума (которому необязательно подначивать Бинхэ к кровавым расправам!) Система молчала, а несколькими днями ранее и ни с того ни с сего выкинула непонятное уведомление:

[Поздравляем! Крутость главного героя: плюс сто пятьдесят очков!

Система считает немаловажным оповестить хоста о том, что количество списываемых очков на запросы о состоянии главного героя с момента запуска ООС-ной ветки «Перевод главного героя на другой пик» увеличится.

Желаем удачи!]

Вроде бы наградила, а вроде бы заведомо расстроила. Шэнь Юань не надеялся за столь короткий срок накопить десятки тысяч очков, но, по крайней мере, мало-мальски верил в удачу и правильность принятых решений. Когда опускаешь руки — оглядывайся, любуясь былыми победами! — Учитель?.. Шэнь Юань оборачивается, тотчас утыкаясь в большие преданные глаза, обрамлённые густыми ресницами. Казалось бы, утекло не так много воды, а обучение на пике Байчжань принесло свои плоды — более крепкий и подтянутый, однако не растерявший юношеского шарма, Ло Бинхэ всё равно выделялся. Даже не попав в список участников от школы (стараниями Цинцю и благодаря какому-то чудесному согласию со стороны Бога войны повлиять на это), он держал спину прямой и олицетворял справедливую гордость. «Ах, главный герой. Главный герой! Какой же ты симпатичный!» Крохотный нюанс и дополнительное напоминание, почему адская машина интерпретирует запросы в угоду для себя и автоматически является сволочью: оказывается, перевод главного героя на другой пик не подразумевает исключение его с пика Цинцзин. А в истерике отзывать клятву мастера и ученика, как подумалось после весьма убедительной беседы с Юэ Цинъюанем, было бы высшей мерой предательства. «Не руби с плеча, А-Юань, — глава Юэ положил ладонь на плечо и произнёс уверенно, — будем считать, что твой ученик набирается опыта на пике Байчжань в качестве поощрения за победу в давнишнем бою». А разве Бинхэ не ощутил себя преданным? Конечно, желаемый результат не достигнут, зато в виртуальном списке Юаня «Как не стать человеком-палкой» красовались несколько важнейших пунктов:       1. Увеличить расстояние с главным героем, прикрываясь заботой, мол, подучись — и мастер будет гордиться тобой!       2. Притвориться великим слепым, когда Ло Бинхэ вместе с байчжановцами тайком начнёт захаживать на тренировки красавиц с пика Сяньшу, тем самым потихоньку побуждая главного героя подбирать цветочков в будущий гарем.       3. Отвести любые подозрения (неприязнь) от Шэнь Цинцю, а заодно восстановить собственное психическое здоровье после города Юн и пылкого признания юноши. Всё-таки нервные клетки понадобятся через пять лет, когда Гордый Бессмертный Демон вернётся из преисподней. В реальности же Шэнь Юань из последних сил пытался избежать Бесконечной бездны чужими решениями. То, что Лю Цингэ таки не внёс одарённого победителя Старейшины демонов в список участников, было замечательно. Но этого ничтожно мало! Будь его воля (и вдобавок полная свобода от механической дряни), Шэнь Юань и близко не подпустил бы ученика к чёртовой границе миров. Ни за что. — Здравствуй, Бинхэ. — Надеюсь, учителю придутся по нраву сладости. — Угу, — Шэнь Юань спешно обмахивается веером, гадая, куда запропастился брат. Неужели глава школы вознамерился оторваться и вывести Цинцю на откровенную беседу спустя десятилетия? Как бы не слишком удачное время, да и незачем брату волновать душу. Цинцю периодически мог ворчать, что близнец скоростью в сборах не отличался. И что сейчас? — Учитель сегодня задумчив. Вы расстроены, что этот ученик опозорил вас, не сумев показать свои умения в состязании? «Да что ты говоришь! Знал бы ты, как долго мне пришлось жужжать на уши твоему оригинальному учителю и буквально заставлять его отправиться на поклон к Лю-шиди! Ладно, никуда идти не пришлось, ибо Бог войны сам прибыл к нам ради обмена ци — то есть из-за лечения Цинцю. Но правду из повести не вырвешь!» В целом, таким поворотом событий Ло Бинхэ либо не был разочарован, либо умело притворялся. Считаясь одним из самых одарённых учеников школы, кто проявил свой талант сравнительно недавно, остался в неудачниках на берегу? Бред. Под ложечкой неприятно сосёт от этой мысли, но Шэнь Юань пытается не поддаваться панике. Пользуясь случаем, решает аккуратно поинтересоваться, тем более учитывая недавний выпад Бинхэ: — Тебя беспокоит, что твой… я думаю о тебе? Или ты разочарован тем, что не участвуешь? — Шэнь Юань глядит внимательно, пряча нижнюю половину лица за веером. — Не стоит пытаться оправдать чьи-то ожидания и лезть из кожи вон ради пустяков. Достаточно того, что ты — это ты. Юноша размыкает губы и собирается ответить, но изо рта его не вырывается ни звука. Нежный ветерок треплет слегка пушащиеся волосы, ласкает порозовевшую кожу на щеках. Всякий раз, когда Шэнь Юань считает, что в груди боле не может теплеть от очаровательного главного героя, как ситуация усугубляется. Серьёзно, сюжет у Самолёта был — непрописанное дерьмо, зато над описанием (а фанаты — над визуализацией) Ло Бинхэ он постарался. — Значит, учитель не разочарован во мне? — С чего бы? Меня не беспокоят подобные мелочи. Но, Ло Бинхэ, пообещай мне кое-что…

[❗️❗️❗️

Сумма штрафа составит пятьсот очков.]

«Ты куда лезешь без спроса? А ну, пошла вон! И не смей красть мои кровно заработанные, потому что формально я никаких правил не нарушаю. Поняла меня?» — Да, учитель? — Давай ты обойдёшься без самодеятельности. Побудь хорошим учеником и стой смирно. Если Лю-шиди не включил тебя в список — значит, так было надо. Ты доказал в свою силу. Бинхэ отводит взгляд, хмурясь: — Этот ученик пообещал, что в течение года станет достойным учителя. Разве Собрание Союза Бессмертных не отличная возможность? Я понимаю, учитель, — вздох. — Однако не понимаю, почему я выступаю наблюдателем, пока мои братья и сёстры будут набираться опыта? Шлепок веером по лбу — слабо, зато эффективно. Шэнь Юань не собирался делать этого, честное слово. Просто когда нутро его почуяло, что старший брат приближался вместе главой Юэ, а звонкий голос Нин Инъин доносился за повозкой, ничего иного на ум не пришло. К тому же, незачем было слушать одно и то же. Иногда упрямство главного героя не знало границ. — Ты пообещал, что будешь стоять рядом и не станешь заниматься глупостями, — с напускной суровостью быстро напоминает Шэнь Юань и сам идёт навстречу к брату. Не оборачивается, ибо знает: взгляд Белого лотоса прожигает спину. «Всего лишь не упускать Ло Бинхэ из виду. Держать подальше от Лунного носорога-питона — и готово. А если он каким-нибудь образом попадёт в Бесконечную бездну, так не моими стараниями и не стараниями А-Цзю!» Обманываться приятнее, чем хоронить себя заживо.

***

— Даже Минъянь на коне! — не выдерживает Ци Цинци. Шэнь Юань гаденько хихикает, а брат прячет усмешку за веером и делать ход на спешит. Предоставляет возможность младшему расположить камешек на доске, ибо заведено давно: близнецы соблюдают очередь. Ещё в далёкие времена — в период обучения единственной пары близнецов на Цанцюн — окружающие привыкли наблюдать за тем, как точь-в-точь похожие друг на друга заклинатели делали практически всё вместе. И хотя разность характеров была очевидна, как разница в талантах, на разделении братьев настаивал только прежний глава пика. В остальном не было ничего удивительного, что в го играли в шесть рук — две у противника и четыре у близнецов. — Правда? Где? Шэнь Юань отодвигает шторку, чтобы взглянуть на первую красавицу романа. И со спины в сестре одного из самых привлекательных (а не исключительно суровых и бесстрашных) мужчин романа чувствовалась стать, изгибы тела подходили под параметры идеала. Шэнь Юань априори не мог оценить по достоинству ту, кого застал девочкой, но справедливо заключал: «Рядом с Ло Бинхэ она сияла бы пуще». Нет ничего зазорного в том, чтобы по-стариковски похвалить юную заклинательницу и добавить вслух: «Как быстро взрослеют дети. Ах, девочка-то выросла!». Ци Цинци задыхается от возмущения с призывом не пялиться на ученицу. Как будто попаданец осмелился бы, как высказалась глава пика Сяньшу, подкатывать к главной героине и любимой женщине демона. Так или иначе, а обмениваться ножнами абы с кем Ло Бинхэ не стал бы. — Полно, шимэй, — довольно миролюбиво осекает Шэнь Цинцю и буквально за шкирку затаскивает ойкнувшего близнеца обратно. — В конце концов, я настоял, чтобы А-Юань составил нам компанию. Как много способна изменить одна жизнь! Бог войны не был незначительной фигурой в данном мире (будучи-то в оригинале мёртвым!) и его спасение в пещерах Линси дало мощнейший толчок для развития персонажа Шэнь Цинцю. По крайней мере, «внешнего» развития. Очевидно, честный до мозга костей Лю Цингэ рассказал главам пиков об искажении ци о спасении тем, от кого напрасно добра не ждали. Цинцю сумел сохранить трезвость рассудка, сделать всё как было необходимо и вырвать из лап безумия (и смерти) непревзойдённого Лю. Как итог: улучшилось отношение к Цинцю — следовательно, царящая напряжённость значительно спала. Стоило также помнить, что Нин Инъин, ныне знающая о «недуге» учителя и не видевшая в его поведении ничего дурного, не приходила к Ци Цинци и не рассказывала якобы о домогательствах. — Вы вообще когда-нибудь отлипаете друг от друга? Шэнь Юань с удовольствием поглощает закуски и, ничуть не стесняясь, проговаривает: — К сожалению, да. Брат отпускает смешок. — Действительно, чего это я спрашиваю?.. И почему ты не выдвинул своего Ло Бинхэ? Зачем эти фокусы с обучением на Байчжань? Знаешь, такое поведение не красит заклинателя, — Цинци демонстративно вздёргивает подбородок. — Юноша мог бы побороться за победу — ему не мешало бы заявить о себе. — Никаких секретов нет, шимэй. Я дарую другим ученикам шанс выказать таланты, — шутливым тоном произносит Шэнь Юань. Но ему не до шуток. Отчасти потому что оригинальный Ло Бинхэ был безоговорочным победителем, сместив всеобщего фаворита Гунъи Сяо на второе место с колоссальным отрывом. Третьей в турнирной таблице и первой среди девушек стала первая красавица нынешнего поколения — Лю Минъянь. С пика Цинцзин отобрали четверо учеников, в числе коих был Мин Фань. Ученик всячески гордился тем, что Шэнь Цинцю выдвинул его кандидатуру, однако брат особых надежд к кому-либо не питал. Недооценивать юных талантов из прочих школ и чересчур возвышать собственных воспитанников не в его духе. Однако, на весьма странную просьбу младшего брата он отреагировал… Задумчиво. — Наглец! — вспыхивает Ци Цинци. — Думаешь, сумел вырастить Бога? Вот увидишь, Минъянь войдёт минимум в восьмёрку сильнейших! «Я и не сомневаюсь».

***

Четыре главенствующие школы заклинателей: Хребет Цанцюн, храм Чжаохуа, вершина Тяньи и дворец Хуаньхуа. Последний, пожалуй, слыл богатейшим и выкладывал кругленькую сумму на организацию Собрания Союза Бессмертных, пользуясь большим уважением среди простого люда и охотно принимая «заказы», за которые, собственно говоря, сами жители или главы населённых пунктов платили немалые деньги. Нельзя было забывать про средние и мелкие школы и кланы, названия коих в оригинале Самолёт не потрудился обозначить. Внимание охочего до всего нового попаданца привлекли люди в тёмно-фиолетовых одеждах — великая несправедливость, что они-то при своём обмундировании считались середнячками. Верно, что школу судят по именитым ученикам, но всё же. Постепенно в центр площади, где был раскрыт внушительных размеров портал в места испытаний, стеклось огромное количество учеников. Гул стоял неимоверный, но оживлённость и обилие новых лиц (иногда — по-настоящему новых, потому что узнавать кого-то приходилось буквально по скупым описаниям из романа, а не по памяти из картинок) воодушевляло. Пару раз Шэнь Юань искал глазами протагониста, полагая, что и здесь хитрый сюжет пошёл наискосок, но Ло Бинхэ послушно находился позади — среди заклинателей, не принимавших участия в основном действе. Каким-то уникальным образом, стоило обернуться или коротко взглянуть через плечо, Бинхэ безошибочно устанавливал зрительный контакт и улыбался краешками губ. Это волновало, но не пугало. Уж лучше свой «щенячий восторг» Ло Бинхэ переживал бы вот так, а не варился бы в ненависти к собственному учителю. «Перебесится — пройдёт», — идеальный метод, невзирая на слова Самолёта и проклятые черновики, слава всем существующим Богам, не увидевшие свет. — Бессмертные мастера, — учтиво приветствует близнецов седовласый Старейшина. Некогда взрастивший с любовью старшее поколение Цанцюн, статный величественный старик на секунду притих. Верно, после долгой разлуки и ему было невмоготу угадать, кто из них кто, — рад вас видеть. Ох, ясно. Волею судьбы, то есть по неосторожности, Шэнь Юань в очередной раз изучал древние свитки с описаниями целебных растений, что считались в нынешнем мире полумифическими. И, конечно, разве мог он обойтись без липких сладостей и чашечки Летнего заката? Только позже, выуживая из закромов парадное одеяние, об испачканных пальцах позабыл напрочь. Утром обнаружить пятно в весьма деликатном месте — неприятно. Можно было бы что-нибудь придумать, использовать какое-нибудь средство из недр хранилищ пика Снабжения или попробовать отстирать парадное платье. Но ворчание Цинцю закончилось этим — сегодняшние одеяния близнецов, по сути, не отличались. Отсюда у тех, кто не был частью Хребта или кто не видел Мастеров часто, возникал диссонанс. Два одинаковых человека. Особо внимательные подметят мельчайшие детали, а ещё не поленятся сравнить выражение лица. — Шэнь Юань рад приветствовать Старейшину. — Шэнь Цинцю рад приветствовать Старейшину, — более сдержанно здоровается брат. Старый глава дворца Хуаньхуа был причиной, отчего и его стоило почитать подобно королевской особе. Но Шэнь Юань солгал бы, если бы утверждал, что из-за произошедшего в городе Юн не ожидал холодного приёма. Да, жемчужина Дворца — Гунъи Сяо — вернулся целёхоньким и привлёк своим появлением огромное внимание, потому как считался главным претендентом на победу. Однако. Про лицемерие и оригинальное покровительство Старого главы полукровке до той степени, что умница Гунъи Сяо отправился куда подальше, Юань не забывал. Не позволял себе проглотить крючок. Наверняка старик затаил обиду и сокрушался, отчего погибли его ученики, а не чужие. Вскоре на платформе оказываются представители дворца Хуаньхуа — Молодая госпожа дворца в сопровождении статистов. Поскольку Дворец тратил баснословные суммы это важное и помпезное мероприятие (не упуская шанса козырнуть богатством), никто не заикнулся о том, отчего проведением церемоний занимались заклинатели в золотом. Юноши и девушки, недавно пчелиным роем жужжащие перед порталом, притихли. «Правила идентичны с теми, что отображены в «Путь Гордого Бессмертного Демона». Отлично». Наблюдатели могли беспрепятственно следить за происходящим с помощью парящих над ущельем орлов, которых доверху наделили духовной силой. Монстры давно согнаны организаторами в нужные места, причём их количество строго оговаривалось: около пяти тысяч. Участники обязаны извлекать из убитых тварей магические кристаллы, соответствующие уровню монстра, и тем самым зарабатывая очки. И главное, что схватки между заклинателями были строго запрещены. Сквозь шепотки юных девиц о красоте Гунъи Сяо, Шэнь Юань готов был поклясться, были слышны как минимум с десяток восхищённых придыханий по отношению к ученику в белом одеянии. Глазастые заклинательницы не потрудились оторваться от экранов, оглянуться и заприметить главного героя. Ещё чуть-чуть — и неугомонные девы вскоре собрались бы вокруг него, как звёзды вокруг луны. Чем не безупречная картина? Ещё бы! Такой красоте суждено было сиять. Бьют в гонг — итак, началось.