Ломая оковы

5

      Ранним утром уже многие были готовы к отбытию на самый юг Священного леса. Альфы собирали то, что осталось от лагеря, а омеги пытались организовать новых членов их большой семьи. Их поселение добавит почти сотню новых домов, где будут жить молодые пары. Стройка уже почти завершилась. Оставалось только вернуться и доделать мелкие детали.       Вожаки следили за всем своими тёмными глазами, пытаясь ничего не упустить из виду. Чимин был рядом со своим другом, поэтому за него альфы могли не переживать. Чонгук недовольно нёс тёплые меха, на что Юнхо только усмехнулся. Скорее всего, этот омега Тэхён уже успел испортить Чону настроение. Вот это получилась взрывная парочка. Пусть юный альфа и был в основном всегда спокоен, Киму удавалось довести его до белого каления за считанные секунды. Близнеца это веселило. Пока что. Главное, чтобы эти склоки не переросли во что-то более серьёзное и не вылились в обоюдную ненависть. Сейчас же их перепалки больше походили на игру. Что вселяло какую-никакую надежду на взаимную симпатию и даже любовь.       Намджун утром был немногословен и смиренно выполнял любое поручение, ни на что не отвлекаясь. Кроме своего омеги. Хоть Джин и не просил помощи, альфа всегда оказывался рядом, когда тому что-то требовалось. Джун даже не говорил со старшим, потому что ему было нечего сказать. Нечего предложить. Омега чётко обозначил свою позицию, прямо сказав, что любить его не намерен. У них будет семья, но без страсти и ласки. Альфа планирует подарить всю свою нерастраченную нежность их будущим волчатам. Когда-то же они появятся на свет. Думать о близости с Джином было волнительно и больно одновременно. Очень хотелось познать теплоту омежьего тела, мягкость смуглой кожи, собрать языком такой приятный мандариновый феромон, который с возбуждением, Ким уверен, стал бы ещё слаще. Но не видеть в глазах такого же желания в ответ будет сильным ударом по уже израненному сердцу альфы. Поэтому он пока что старательно отгонял от себя мысли о предстоящей брачной ночи, которая случится после их вступления в брак. Для омеги это всего лишь часть обряда, а не долгожданное событие. Ещё маленьким альфочкой Намджун мечтал, что его омега будет залюблен и заласкан, что не уподобится своим сородичам и не будет жесток со своим избранным. Только совсем не ожидал, что омеге его тёплые чувства не нужны будут. Но он справится. Если так решила Луна, то он покорится.       Когда все уже были готовы, близнецы Мин принялись снимать свою одежду, обращаясь в больших и величественных волков. Чимин смущённо мялся, борясь со своим страхом. Омега так не хотел обнажаться перед чужаками. И в своём поселении с этим были трудности, но там он хотя бы всех знал. А здесь все практически незнакомые оборотни. Вожаки почувствовали душевные терзания своей пары и, став перед омегой нерушимой стеной, оградили от ненужных взглядов. Хотя на избранного вожаков и так никто бы не посмотрел. Не посмели бы даже глаза поднять, потому что знали, что их может ожидать. Чимин спешно стягивал с себя утеплённые штаны и рубаху, оголяя молочную кожу. Мелкие мурашки от холода быстро разбежались по хрупкому омежьему телу, заставляя немного поёжиться. Долго он тянуть не стал, и уже через минуту за спинами братьев стоял полностью белоснежный волк с ярко-голубыми глазами. Обернувшись, Юнхо и Юнги не смогли оторвать глаз от такой неземной красоты. Они слышали, что омеги с севера прекрасны, но чтобы настолько… Урчание Юнхо можно было услышать, наверное, на километры вперёд. Альфа совсем не сдерживал своего восторга от волка их омеги. Младший Мин считал, что они прекрасно втроём смотрятся: Юнги словно яркий рассвет, озаряет всех своим светом, когда Юнхо — плавно опускающиеся сумерки, которые таят в себе нечто таинственное и загадочное. И объединяет их один омега, который освещает их мглу и темноту. Их самая яркая и прекрасная Луна.       Путь обратно был долгим и изнуряющим. Привалов почти не было, потому что всем хотелось побыстрее оказаться дома, а новички их стаи не перечили и следовали за остальными. Ни Чимин, ни Тэхён не выказывали недовольства таким темпом, лишь молчаливо следовали за своими альфами. Младший Ким даже в волчьем облике умудрялся действовать Чонгуку на нервы, и изредка можно было услышать недовольное рычание чёрно-золотистого оборотня.       Во время коротких передышек Чимин позволял своим альфам себя обнюхивать, потому что было видно, что сильные вожаки места себе не находят от дурманящего разум запаха их омеги. Юнхо попытался один раз лизнуть Чимина за ухом, но тот испуганно отпрянул, вызывая недоумение у обоих близнецов. Но настаивать больше не стал. Только ткнулся влажным носом в мягкий бок, как бы показывая, что больше без разрешения так не сделает. И Пак был благодарен. Для него всё ещё были непривычными такие проявления заинтересованности. Он же совсем ничего об этом не знал. Поэтому и пугался всяческих поползновений в своё личное пространство. А панический страх перед сильными альфами только усугублял и так шаткое положение. Чимин знал и чувствовал, что его мужчины ничего ему плохого не сделают, но не мог выбросить из головы ту сцену, которая отпечаталась в голове, когда он был ещё совсем крохой. После увиденного омега стал замкнутым и теплел только по отношению к своей семье и Тэхёну. В остальном же оставался холодным и отчуждённым. Так было проще. Нельзя было никому показывать свои слабости, потому что практически любой альфа в их селении надавил бы на самое больное.       И сейчас было боязно, поэтому Чимин так себя вёл. Он понимал, что ему придётся рассказать, почему так пугается любого жеста в свою сторону. В конце концов, после свадьбы их ждёт брачная ночь. Омега совсем к ней не готов. Близость с одним альфой вселяла страх, а их у него два. Даже представить не мог, что с его телом сделают вожаки. Не хотелось даже об этом думать, поэтому старательно отгонял мрачные образы и мысли. Да и близнецы ничего аморального и страшного не делали, что заставляло мысли хаотично метаться в светловолосой голове. Он боялся, но в то же время страха не чувствовал. Он сам себя уже не понимал. Не понимал пока, что волк уже принял их как своих альф и угрозы от них не чует. А человеческая сторона упрямо сопротивлялась и не желала так просто сдаваться. Эти метания утомляли похуже дороги, и когда они уже были в южном поселении, Чимин почти валился с ног, а голова болела от постоянных размышлений.       У ворот их встречал какой-то высокий альфа с тёмно-красными волосами, а рядом стоял беременный и низенький омега. Все неспешно оборачивались, натягивая принесённую одежду. Кто-то счастливо обнимал родителей, знакомя со своей парой, а кто-то находил утешение, потому что их судьба в этом году не повстречалась. Омега быстро натянул на своё голое тело длинную сорочку, которая доходила почти до пят. Вожаки же остались в одних брюках, игнорируя рубашки, и сразу пошли к ожидающему их альфе. Чимин пошёл следом, робко оглядывая здешнюю местность. Здесь ещё было достаточно тепло для середины осени. Можно было легко выходить на улицу без верхней одежды, когда на севере уже вовсю царствовала зима.       Альфы по очереди обняли незнакомца и тепло улыбнулись стоящему рядом омеге.        — Как тут дела, Хосок? — размеренным голосом начал Юнги. — Справлялся?       — Всё было тихо, как и всегда, — ответил красноволосый альфа, которого назвали Хосоком. — Я вижу, вы вернулись не одни.       Тёмные глаза добродушно осматривали Пака, отчего омеге становилось тепло на душе. У этого мужчины была какая-то особенная аура. Он с первых секунд сразу располагал к себе, даря широкую улыбку, на которую хотелось ответить такой же.       — Ах, да, — радостно заговорил вышедший вперёд Юнхо, выдвигая Чимина. — Это наш омега — Пак Чимин из северной стаи.       На слове «наш» глаза Хосока смешно округлились, но удивление быстро ушло, потому что тот знал, что братья не брезговали проводить время с одним омегой на двоих.       — Приятно познакомиться, Чимин. Меня зовут Чон Хосок. Я лекарь южной стаи, а это мой муж — Чон Сумин.       Названый омега слегка поклонился и тут же увлёк Пака в крепкие объятия, на что тот удивлённо округлил голубые глаза.       — Я очень рад, что эти мужланы, наконец, нашли свою судьбу. Уверен, мы с тобой подружимся.       Чимин бы этого очень хотел. Хотел, чтобы друзья его альф, а это были именно они, стали и его друзьями. Стало ясно, почему от Хосока веяло таким теплом и заботой. Он был лекарем. Помогал всем членам стаи в их самые болезненные дни, ухаживал за беременными омегами и принимал роды. Поэтому омега внутри тянулся к нему, не чувствуя опасности. Омега Чон тоже оказался очень добрым и радушным. Пока что Чимину всё здесь нравилось.       — Сумин-а, — окликнул омегу Юнхо, — когда уже я подержу на руках вашего крохотного альфочку?       — Со дня на день. Я чувствую, что роды вот-вот начнутся.       — Кстати, мы не единственные, кто вернулся с парой. Чонгук тоже нашёл своего омегу. И он тоже северянин. Правда, немного своенравный, но нашему Чонгуку это даже нужно.       — А что же Джин? — Хосок боялся затрагивать эту тему, но не спросить не мог. Сердце болело за друга.       — У него тоже появился альфа, — тихо ответил Юнги. — Будущий вожак северян. Ким Намджун. Вернее, уже не будущий. Он отказался от всего и ушёл за Сокджином.       Сумин восхищённо приоткрыл рот. Такой поступок не каждый альфа может совершить. А тут Намджун добровольно отказался от такого титула и ушёл в незнакомые ему земли со своими законами и порядками. Но зная судьбу Джина, Сумин мог только посочувствовать этому бесстрашному северянину.       Чонгук бегло поздоровался с лекарем и его супругом и представил своего омегу, который опять успел его довести до истерики. Сумин отметил, что Тэхён очень красивый, но нрав совершенно неспокойный. Чон не хотел такого омегу, он точно помнил. Альфа хотел мягкого и покладистого, чтобы окутывал своей нежностью и теплом. Тэхён таким не казался вообще. Но Сумин понимал, что тут никто сам не выбирает. Луна всё решает за них, и если в пару Чонгуку достался такой взрывной омега, то такова судьба, и тут ничего не поделаешь.       Джин тоже надолго не задержался, и после короткого приветствия увёл альфу в свой дом. Омега рвался на могилу бывшего мужа, он так долго отсутствовал, и хотелось побыстрее рассказать всё, что с ним приключилось. Сказать, что его выбрал один северный альфа и слёзно молить о прощении, что не смог сохранить себя только для него. В глубине души Джин знал, что Соджун не злился бы на него, но сердце всё равно было не на месте. Было стойкое ощущение, будто он предаёт память любимого мужа. С этим ему предстоит долго и усердно работать, потому что жить с вечным чувством вины он не сможет. Это съест его раньше. А такого допустить было нельзя. В конце концов, он нужен своим будущим детям здоровым.       Вожаки какое-то время поговорили с Хосоком, пока Чимин увлечённо разглядывал всё вокруг, ожидая, когда они пойдут дальше. Омега хоть и боялся, всё же хотел побыстрее увидеть поселение, в котором он будет жить всю оставшуюся жизнь. Хотелось увидеть дом, где будут бегать их с близнецами дети. Так странно про это сейчас размышлять. Столько всего нового и интересного вокруг. Чимину всё казалось необычным. Оно и понятно, он всю юность провёл в своей стае, никуда не выходя за её пределы. Да и не хотелось, если быть до конца честным. Не хотелось абсолютно ничего с таким отношением альф. Только, чтобы никто лишний раз не трогал и не обижал.       Юнхо осторожно дотронулся до его тёплой руки, вырывая из глубоких мыслей.       — Пойдём, прекрасное чудо, — на это обращение омега залился краской. — Покажем тебе наше жилище.       Втроём они направились вглубь поселения. Чимин пытался побольше рассмотреть, быстро вращая головой в разные стороны. Он ещё раз поразился, как себя ведут здешние альфы с омегами. Они спокойно шутили и смеялись друг с другом, обнимались и даже целовались у всех на виду, омеги работали наравне с альфами, чего Пак никак не мог понять. В северной стае омегам запрещалось что-либо делать, кроме готовки, уборки и уходом за щенками. Их больше ни на что не считали способными. На юге всё было по-другому. Если ему позволят заниматься каким-нибудь делом, Чимин был бы на седьмом небе от счастья. Пусть пока он ничего почти не умеет, он обязательно научится. Только бы не запирали в четырёх стенах.       Дом вожаков находился почти в центре поселения, чтобы в случае чего, легко можно было их найти. Строение было полностью из качественного дерева, двухэтажное, с массивными входными дверями. На самом подходе неожиданно показался какой-то молоденький омежка, который остановился рядом с Юнги. Рыжий альфа кивнул Юнхо, и тот, взяв Чимина за руку, пошёл к дому. Омега не понял резкой смены настроения, но послушно пошёл следом, оборачиваясь на стоящую парочку. Какое-то странное чувство росло в груди. Такое неприятное и липкое. Но омега не понимал, что это.       Чонин стоял близко к Юнги и заглядывал своими тёмными глазами в глаза альфы. Он так соскучился по любимому, что сразу же рванул к дому близнецов, чтобы поскорее увидеть.       — Хён, ты вернулся. Я так скучал по тебе, — голос дрожал от волнения, а руки похолодели.       — Чонин, я же тебе говорил, чтобы ты выбросил меня из головы. Мы не будем парой.       — Но мне осталось всего два года. Только подожди, Юнги.       — Вожак Мин, — резко оборвал его тот. — И я уже нашёл пару.       — Тот омега? Но разве он не пара другого вожака?       Глаза недоумённо хлопали, а мысли никак не хотели собираться в кучу. Чонин не понимал, где же омега Юнги. Черноволосый вожак увёл в дом своего, судя по тому, с какой нежностью он на него смотрел.       — Он и моя пара. У нас один омега. Поэтому забудь и ступай домой, Чонин.       С этими словами альфа развернулся и пошёл в дом, оставляя разбитого омегу позади. Слёзы бесконтрольно текли из глаз, а сердце разбивалось на миллионы кусочков. Всё-таки Луна решила всё за них. И у Чонина не осталось больше даже надежды, что они с Юнги будут вместе. Сорвавшись с места, омега побежал в лес, чтобы выплакать свою боль без посторонних глаз.       А Чимин смотрел всё это время в окно. Наблюдал, как этот омежка стоял слишком близко к его альфе, как влюблённо смотрел. Он не видел лица Юнги, но от осознания, что альфа мог что-то чувствовать к этому незнакомцу, становилось очень больно. Теперь Чимин мог с точностью сказать, что это за чувство съедало его изнутри. Это была ревность. Только он не понимал, с чего вдруг ей возникнуть. Омега не знает Юнги, он его ещё даже не любит. Да и не разговаривал почти. Его пугали эти ощущения. Волк внутри бесновался от того, что его пару пытались отобрать. Проглотив противный комок, он отошёл от окна. Юнхо пытался найти, чем бы им перекусить, пока омега сгорал от своих внутренних терзаний.       — Что хотел Чонин? — спросил черноволосый, когда Юнги вошёл в дверь.       — Ты прекрасно знаешь, что он хочет.       Больше он ничего не ответил и ушёл греть воду для бани, которая стояла в их дворе. А омега ещё больше погрустнел, пытаясь понять, что же там хотел незнакомец. Он долго решался спросить у суетящегося Юнхо, но любопытство взяло верх и, набравшись смелости, всё-таки задал вопрос.       — А кто этот омега?       Юнхо обернулся, разглядывая поникшего омегу, и ухмыльнулся. Он-то сразу понял, что Чимин ревнует. Пусть пока и неосознанно. Это заставляло приятное тепло разливаться по всему телу. Их омега такой же собственник, как и они.       — Это Чонин. Он влюблён в нашего Юнги, как оказалось, — альфа видел, как тускнел свет в голубых глазах, поэтому подошёл к омеге и обхватил ладонями самое красивое лицо на свете. — Не волнуйся, Юнги всё ему объяснил. Мы только твои.       Чимин резко вздёрнул голову, смотря поражённо на Юнхо. Альфа сразу понял, о чём тот подумал. Стало так стыдно, что Пак поспешил опустить голову снова, но горячие ладони, держащие щёки, не дали этого сделать. Он смотрел так проникновенно, так нежно, что внутри всё скручивалось от будоражащих мыслей. Даже его страх от альфьей близости куда-то испарился, позволяя сильным рукам удерживать омегу на месте. Юнхо очень хотел поцеловать Чимина прямо сейчас. Но тогда он точно спугнёт это хрупкое доверие, которое успело зародиться. Поэтому отступил, ласково заглядывая в голубые омуты.       Вернувшийся Юнги застал очень интересную картину: красный омега стоял и смотрел в пол, пока Юнхо судорожно пытался найти себе занятие поинтереснее, чем разглядывание Чимина.       — Вода уже готова. Чимин, — от обращения к себе тот вздрогнул, не часто Юнги к нему обращался. — Ты пойдёшь первым. Всё, что необходимо, ты там увидишь. Одежду я оставил свою. Пока надень её.       Омега коротко кивнул и прошёл за альфой. Он и не подозревал, как хотел смыть с себя грязь и пот. Как истосковался по горячей и чистой воде. Юнги провёл его к небольшому строению, из трубы которого клубился дым. Дома Чимин мылся в общей бане, а здесь у вожаков была своя. Ну, теперь и его. Приоткрыв дверь, Юнги улыбнулся уголком губ и, не сказав ни слова, вернулся в дом, оставляя омегу одного.       В предбаннике было тепло и пахло какими-то травами. Он быстро освободился от длинной сорочки и открыл следующую дверь. Из-за пара почти ничего не было видно, но Пак смог разглядеть большой чан с водой, от которой и поднимался пар. На настенных полочках были расставлены разные бутылёчки с приятно пахнущими маслами. Все были подписаны, и Чимин выбрал для себя лавандовое. Оно приятно расслабляло и успокаивало. Вылив содержимое в воду, Чимин стал медленно опускаться. Мышцы приятно ныли от горячей воды, и омега не сдержал удовлетворённого стона, за который тут же стало стыдно. Он надеялся, что его не услышали близнецы.       Белые волосы постепенно намокали, облепляя стройное тело. Голова удобно уместилась на кромке чана, а глаза сами собой закрылись. Было так приятно, наконец-то, отмокнуть и отдохнуть. Рядом с собой он нашёл душистое мыло и шершавую мочалку. Волосы омега отмывал дольше всего. Он тщательно очищал каждую прядку, потому что за время, проведённое в лесу, его светлые локоны изрядно загрязнились и потускнели. Там же он нашёл и масла для волос, которыми пользовался и дома. Каждый омега с севера должен был ухаживать за своими волосами, потому что они были их гордостью и красотой. Когда омега почувствовал себя чистым и посвежевшим, то выбрался из воды, сразу укутываясь в большое полотенце.       На скамье стопкой лежала чёрного цвета одежда, на которую Чимин странно поглядывал. Он сейчас должен одеться в то, что принадлежит Юнги. Влажная кожа тут же покрылась мурашками, а омега потянулся за оставленной одеждой. Руки против воли потянули рубаху к носу. Пак сделал глубокий вдох и замер: запах был едва ощутим после стирки, но ему хватило и этого. Лемонграсс забивался в ноздри, оседая где-то глубоко в лёгких. Пока он один, и никто его не видит, Чимин мог позволить себе насладиться любимым запахом.       — Ты тоже сейчас думаешь о том, что наш омега там сейчас полностью обнажённый, с горячей покрасневшей кожей, на которой поблёскивают капельки воды? — мечтательно спросил Юнхо.       — Нет, я же не извращенец, как ты, — глухо отозвался рыжеволосый близнец.       Юнги сейчас врал. Конечно же, он представлял Чимина без одежды. Эти плавные изгибы, по которым хотелось провести своими ладонями, сжать до покраснения эту белую кожу, которая не знала южного солнца. Оставить свои многочисленные метки, рядом с которыми будут расцветать и метки Юнхо. У них извращённое понятие о любви. Тем более о любви втроём. Юнги не думал, что у них будет один омега на двоих. Их игры в постели не в счёт. Это никогда не было чем-то большим. Просто хороший способ снятия напряжения. Так ощущения всегда были намного ярче. Когда ты двигаешься глубоко в омеге, а рядом чувствуешь твёрдый и горячий ствол брата. Они любили это. Быть всегда настолько близко.       — Я знаю, что ты сейчас врёшь, Юнги. О Чимине невозможно не думать в таком ключе. Он просто сказочно красив. И чертовски соблазнительный. Его невинность только притягивает. Хочется показать ему все грешные вещи, которые мы можем с ним сделать. Только представь, каким чувствительным он будет, потому что не знает ничего.       Старший до боли зажмурил глаза. Не хотелось этого представлять сейчас. Потому что возбуждение подкатывало слишком быстро. А пойти к другому омеге он просто не имел больше права.       — Перестань говорить, прошу, — тон был таким жалостливым, что только веселило младшего брата. — Мы всё равно не сможем к нему прикоснуться ещё очень долго. Сам знаешь. Как ты и сказал, он ничего не знает. Всего боится. Поэтому мы давить не будем. Ты меня понял?       — Да понял-понял, — буркнул Юнхо. — Сам прекрасно вижу, что он шугается всего и всех.       Спустя полчаса в дом вошёл распаренный Чимин, одетый в чёрную рубаху и штаны. Одежда была велика, но омега подвязал её так, что она сидела очень даже неплохо. Его мокрые белоснежные волосы прядями струились по спине и груди, и альфы не могли оторвать восхищённых взглядов. Пак робко мялся у входа, стараясь не реагировать на горящие глаза.       — Эм, я уже всё, — тихо проговорил омега. — Можете идти. Я бы хотел что-нибудь приготовить на ужин. Если вы скажете, где я могу найти продукты.       — В кладовке лежат овощи и мясо. Остальное ты найдёшь на кухне.       После сказанного Юнги быстро вышел за дверь, потому что смотреть на это чудо было невозможно. Он бы с радостью зацеловал эти пухлые красные губы, облизал тонкую шею, но было нельзя. Поэтому так скоро ушёл в баню, а следом за ним и Юнхо. Только тот улыбнулся омеге, чтобы хоть как-то приободрить.       Чимин какое-то время стоял и не двигался. Поведение старшего из братьев сбивало с толку. Юнхо был с ним таким вежливым, обходительным, старался приободрить или словом, или улыбками. А вот Юнги… Омега его не понимал. Альфа вёл себя так, будто Чимин ему неинтересен, и вообще не нужен. Не говорил так часто, даже не смотрел в его сторону. И это почему-то больно резало по сердцу. Но Пак быстро отогнал обидные мысли и направился в кладовку за ингредиентами. Он обязан был накормить своих альф вкусным и сытным ужином.       

***

      Джин пропустил альфу в дом, заходя следом и закрывая плотно дверь. В жилище омеги было чисто и приятно пахло мандаринами. Намджун незаметно втянул воздух глубже, насыщаясь омежьим феромоном. Волк внутри удовлетворённо порыкивал, потому что его пара была рядом. Крутилась на кухне, пытаясь что-то приготовить к ужину. Сокджин делал всё быстро, словно куда-то спешил.       — Ты куда-то торопишься? — альфа всё же решил спросить, потому что уже свербело всё от нетерпения узнать.       — Да, — не отвлекаясь от нарезания овощей, ответил омега. — Я приготовлю ужин и пойду к мужу. Сам понимаешь, я давно у него не был.       Джун кивнул и отвернулся. Конечно, омега спешил на могилу к любимому. И совершенно не думал о том, что эти слова делали с альфой. Как бы Намджун ни пытался смириться, больно было одинаково сильно. И он не знал, что сделать, чтобы эта боль хоть немного притупилась. Стала не такой ощутимой.       — Ты можешь меня не ждать. Я не знаю, когда вернусь. Постелю кровать, поэтому можешь лечь, куда захочешь. Я отправлю к тебе Чонгука. Он отведёт тебя в баню.       — Как скажешь, Джин. Можешь не переживать обо мне, я разберусь.       Омега кивнул и вернулся к готовке. Джину не терпелось побыстрее увидеть любимого. Он так соскучился по их односторонним разговорам. Сокджин прекрасно понимал, что делает этим невообразимо больно северянину, но ничего поделать с этим не мог. Не мог он перестать любить Соджуна. Такая любовь не проходит по щелчку пальцев. Её не вытравить ничем из чёрствого сердца, которое не сможет полюбить, наверное, уже никогда. Джин ненавидел себя за то, что причиняет своим равнодушием боль. Но по-другому никак. Он видел, что альфа очень привязался к нему, возможно, даже полюбил. Только Сокджину это было не нужно.       Ужин получился очень вкусным, но омега отказался составить компанию Намджуну и, коротко попрощавшись, выпорхнул за дверь. Альфа съел всё до последней крошки, мысленно нахваливая умелые руки будущего мужа. Такой и будет их жизнь? Скорее всего, да. Омега будет пропадать у могилы, а Джун терпеливо его ждать дома. Альфа сам выбрал такую судьбу. Поэтому старался не жаловаться даже мысленно. Он знал, на что шёл.       Кладбище встретило Сокджина тишиной и спокойствием. Омега сидел у надгробного холма, поправляя высаженные цветы. Здесь он чувствовал себя как дома. Здесь и был его дом. Лежал под толщей земли.       — Прости, что так долго, Соджун. Я вернулся не один. Меня опять выбрали, представляешь? — омега усмехнулся своим словам. — Ты можешь не переживать за меня. Он очень хороший альфа. Не причинит мне вреда или боли. Скорее уж я ему, потому что не смогу подарить взаимность. Только тело, но не сердце и душу. Я должен буду родить здоровых щенков. Для этого меня и отправили на Ночь выбора, — слёзы неконтролируемо потекли по щекам, а янтарные глаза зажмурились. — Прости меня, моя единственная любовь. Я должен буду разделить с ним постель. Прошу, прости меня.       Рыдания раздирали горло, воздуха не хватало, и омега судорожно открывал рот, пытаясь хоть как-то глотнуть нужный сейчас кислород. Ему становилось неприятно от того, что к его телу прикоснутся не руки Соджуна. Он так по ним истосковался. По его нежным прикосновениям, которые потом перерастали в более страстные и откровенные. Джин уже не помнит, что такое удовольствие. Течки проходили в муках и страданиях. Сейчас омеге заново придётся учиться доверять своё тело кому-то. Кому-то, кто не его любимый Соджун. Сколько он так просидел у могилы мужа, омега не помнил. Солёные дорожки уже высохли, неприятно стягивая кожу, но Джину было плевать.       Солнце уже давно село, и становилось прохладно. Ким засиделся, нужно домой, где его ждёт Намджун. Другой альфа. Не тот, по ком страдает сердце. Похлопав по чёрной земле, омега поднялся, отряхиваясь от еловых иголок. На обратном пути он зашёл в остывающую баню, чтобы хоть немного смыть грязь и пот от долгой дороги. Всё-таки не хотелось ложиться спать грязным.       Дома было тихо и темно, казалось, что тут никого и не было. Только освежающий хвойный аромат говорил, что здесь его хозяин. Большой альфа из северного поселения. Намджун спал, а его белые до плеч волосы разметались по подушке. Если бы в сердце омеги было свободное место, он бы с лёгкостью смог его полюбить. Ким был красивым: крепкие руки, скрытые ночной рубашкой, мощные бёдра и рельефный пресс. Мечта любого омеги. Только не Сокджина. Грустно выдохнув, он улёгся рядом с Намджуном, прикрывая глаза. Запах хвойного зимнего леса действовал успокаивающе, и уже через несколько минут омега крепко спал. А альфа открыл свои голубые глаза, рассматривая лежавшего рядом Сокджина. Даже в лунном свете были видны опухшие глаза. Он плакал, и от этого становилось больно. Его омега страдает рядом с ним. Что же он за альфа, который не может обеспечить счастье своей паре? Намджун уже начинал ненавидеть Священную ночь. Он так долго грезил об этом. Так долго хотел ощутить своего избранного в руках. А в итоге только обрёк обоих на страдания. В эту ночь альфа так и не уснул.       

***

      Чонгук расстилал постель, чтобы распаренный и уставший омега мог отдохнуть. Он старался не смотреть на красивое смуглое лицо, которое из-за горячей воды покрылось румянцем. Потому что если хоть на секунду дольше задержит взгляд, услышит от омеги какую-нибудь гадость в свой адрес. Поужинали они тем, что приготовил альфа, потому что Ким готовить не умел. Да и не хотел.       Его мысли были совсем не здесь, а рядом с папой, который остался совсем один. Без Тэхёна тому придётся несладко. Никто не поддержит его родителя после того, как очередному пьяному альфе захочется поразвлечься. Одна надежда была на папу Чимина, тот обещал присмотреть за одиноким родителем. Омега хотел бы, чтобы его папа был рядом. Жил с ним, как и раньше. Но это невозможно. Он сейчас так далеко от дома. А просить альфу отпустить его просто верх безрассудства.       Чонгук раздражал. Казался таким спокойным и понимающим. Но Тэхён не верил ему. Он такой же, как и все остальные. Ничем не отличается. Покажет своё настоящее лицо, как только омега доведёт его. Или как только захочет испробовать его тело. То есть уже завтра ночью. После брачного обряда настанет время брачной ночи. Ким не хочет об этом думать. Просто так он в руки Чона не дастся. Омега точно решил, что не подпустит к своему телу ни за что. Пусть хоть убьёт его. Тэхён готов принять любой исход. Всё равно ничего хорошего его с этим альфой не ждёт. Пусть тот и кажется добрым и чутким. Это всё всего лишь притворство. Потому что альфы по-другому не умеют.       — Можешь идти спать, — тихий голос Чонгука прерывает размышления омеги, заставляя повернуть голову в его сторону. — Мне сегодня нужно на обход, но через час я вернусь. Тебя здесь никто не тронет, поэтому не бойся.       Ким заметил, что кровать всего одна. От быстро возникнувшей догадки красивое лицо скривилось.       — Где ты будешь спать, когда вернёшься?       Было видно, что альфа растерялся и не знал, что на это ответить. Чонгук не думал, что омега будет выгонять его из собственной кровати. Тэхён слишком своенравный и дикий. Его недоверие больно било по мягкой душе Чона.       — Если тебе будет спокойнее, я могу лечь на полу. Не хочу, чтобы ты чувствовал себя неуютно.       — Замечательно. Значит, будешь спать на полу, — отрезал Ким и направился прямиком к кровати.       Чонгук только раздосадованно поджал губы и быстро вышел из дома, хлопнув дверью. Если бы остался хоть на секунду дольше, то сорвался бы и наговорил много лишнего. А потом пришлось бы вымаливать у омеги прощения, которое тот бы ни за что не дал.       Обход пришёлся как нельзя кстати. Нужно было срочно проветрить голову и хорошенько всё обдумать. Ему достался очень красивый, но острый на язык омега. За что ему такое наказание, Чонгук не знал. И как подступиться к строптивцу — тоже. Прохладный ночной воздух остужал разгорячённое тело, только вот удручающие мысли никуда не делись. Он поговорит с хёном, спросит, как покорить этого омегу, как заставить его поверить в искренность чувств Чонгука. Джин должен знать на это ответ.       Альфа остановился на границе их поселения и посмотрел на убывающую луну, которая заливала своим серебристым светом весь лес. За что-то Луна его наказывает, а может быть, благословляет. У Чонгука нет ответа. Из горла большого чёрного волка вырывался какой-то побитый скулёж от безысходности. Как ему расположить к себе Тэхёна, он пока что не представлял.       После патрулирования границ Чон возвращался выжатый, словно лимон. Хотелось завалиться на свою большую кровать и отключиться до утра. Только вот он на время забыл, что его постель занята одним прекрасным омегой. Неровные белые волосы закрывали половину лица Тэхёна, а сам он уже давно спал, разморенный баней и ужином. Альфа только вздохнул и взял из шкафа тёплые меха, чтобы постелить ими пол.       Уже лёжа на своей импровизированной кровати, Чонгук думал, что ему всё же повезло. Он повстречал своего омегу так рано. Ему всего двадцать, и у него полно времени, чтобы построить крепкую семью, которая будет жить в любви и понимании. Вожакам так не повезло. Им уже по тридцать одному году, и только сейчас они нашли своего единственного. Да, это ещё не поздно, но и не так рано, как они того хотели. Поэтому Чон старался мыслить позитивно и с улыбкой смотреть в их совместное будущее. Альфа приложит все усилия, чтобы Тэхён увидел в нём надёжного партнёра и смог полюбить так же сильно, как и он его. А Чонгук уже любит. Пусть тот и показывает свои колючки, которые больно впиваются в кожу своими безжалостными словами, альфа всё равно его приручит. Покажет, что значит забота и ласка. Чтобы этот дикий медвежонок понял, что Чонгук не желает ему зла и никогда не сделает больно. Что сможет подарить ему и их будущим щенкам безопасность и покой. Что никто не посмеет даже взглянуть косо на Тэхёна, а тем более сказать что-то лишнее. Альфа в лепёшку расшибётся, но сможет добиться взаимности от пока ещё холодного Тэхёна.       Уже завтра вечером пройдут брачные обряды, которые раз и навсегда свяжут альф и их омег вместе. Образуются новые семьи, в которых в скором времени появятся новые члены стаи. Каждый год такое происходит по всему Священному лесу, и этот год не стал исключением. Кто-то так долго ждал свою судьбу, что обретя, будет оберегать и учить любить, а кто-то оплакивал разбившуюся мечту, столкнувшись с холодом и безразличием. Но все равны перед волей Луны, и всем уготован свой путь, который должен пройти каждый из них. И никто не знает, каким он будет…