Ломая оковы

      

1

      Утреннее солнце красиво бликовало на выпавшем этой ночью белом и пушистом снеге. Середина сентября в северной стае выдалась довольно-таки прохладной, заставляя кутаться жителей самого дальнего в Священном лесу поселения в тёплые и плотные меха. Даже ранним утром в деревне кипела жизнь: альфы собирались на работу или охоту, омеги занимались хозяйством, а маленькие волчата уже вовсю бегали по широким улицам, разнося своими маленькими лапками чёрную землю, смешанную со снегом. Из дымоходов тонкими струйками выходил дым, застилая небосвод сизым туманом, а громкие голоса разрезали тишину заснеженного леса.       За этой картиной и наблюдал юный омега, сидя и глядя в окно из своего тёплого дома. Его длинные до самой поясницы белоснежные волосы, заплетённые в тугую косу, красиво лежали на прямой спине, а голубые глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами, смотрели холодно и отчуждённо.       Такой взгляд был присущ практически всем омегам на севере, так как устоявшиеся законы здесь были подобны холодному климату. Для северных альф омеги были почти что никем и ничего из себя не представляли. Они были нужны лишь для продолжения рода и ведения хозяйства. Воспитывались с пелёнок в смирении и покорности, подавляя все свои возникающие недовольства. Поэтому и были известны своим тихим и покладистым характером. Конечно, везде есть исключения. И в северной стае они тоже были, есть и будут. Были семьи, в которых царили покой, взаимопонимание и любовь, но их можно было пересчитать по пальцам одной руки. В основном, это были смешанные семьи, состоящие из альфы-северянина и омеги из какой-нибудь другой стаи.       В Священную ночь, которая приходилась на начало октября, все альфы и омеги, достигшие девятнадцати лет, вместе с вожаками и старейшинами собирались на нейтральной территории в Лунном лесу, чтобы альфы могли выбрать себе пару. Выбор осуществлялся исключительно на волчьих инстинктах. Лишь запах мог свести альфу и омегу вместе, и этот выбор оспорить было нельзя, как и отказываться от обретённого партнёра. Северные альфы редко выбирали омег из других стай, потому что здесь ценилась чистота крови, а запахи северных омег привлекали в большинстве случаев только северных альф. О красоте северян слагали легенды. Их генофонд был настолько безупречным, что буквально каждый альфа из восточных, западных и южных земель хотел себе омегу с севера. Отличительной чертой всех северян были белые, как снег, волосы и голубые, словно только что замёрзший лёд, глаза. Шерсть их волков тоже была белоснежной, но иногда разбавлялась вкраплениями другого цвета, в основном, серого или чёрного. Альфы отличались более высоким ростом и крепким телосложением, а омеги обладали поистине божественными чертами лица и плавными изгибами. В то время как, к примеру, южане были более жилистыми и ловкими, потому что развитое рыболовство требовало исключительной сноровки и отточенного мастерства. На юге оборотни отличались своей более смуглой кожей. Цвет волос в тех местах мог быть самый разнообразный: от чёрного до ярко-рыжего и пепельного. Из всех стай южная считалась самой прогрессивной и гуманной. Там не заставляли омег хранить верность до обретения пары, как в северной стае, и южные омеги могли спокойно попросить любого свободного альфу помочь с течкой, потому что терпеть такие муки было просто невыносимо. Старейшины и вожаки других поселений из-за этого их недолюбливали, но мирились с их порядками, потому что вести такой образ жизни им разрешалось только до свадьбы. Когда волк находил свою пару, им запрещалось вступать в интимную связь с кем-то другим. Этот закон был общим для всех волков, живших в этих лесах. Верность своей половинке была чем-то сакральным и неприкосновенным. Даже если любви между альфой и омегой после ночи выбора не случилось, никто даже не смел искать эту любовь на стороне, потому что измена считалась величайшим грехом и оскорблением своей паре. Ещё сто лет назад за такое могли казнить, сейчас же волка просто изгоняли из стаи без права возвращения. Хотя изгнание считалось ещё более жестокой участью. Одинокий волк долго не протянет. Без стаи в суровых и необжитых лесах выжить практически невозможно.       Пустой и незаинтересованный взгляд голубоглазого омеги быстро сменился тёплым, когда папа подал в маленькие ладошки сына кружку его любимого чёрного чая с лемонграссом. От вкусного и насыщенного аромата закатывались глаза, а рот наполнялся слюной. Чёрный чай, а также специи и большинство трав попадали к северянам только благодаря торговле с южным поселением. Из северных лесов поставлялось большое количество свежего мяса и мехов в обмен на рыбу и всевозможные приправы и специи. Поэтому молодой омега так ценил этот горячий и дарящий уют напиток. Старший омега ласково потрепал сына по голове, отходя к плите, на которой готовилось сытное мясное рагу.       Их семья была одной из немногих, где жила любовь. Его родители влюбились друг в друга ещё в подростковом возрасте. Хоть мальчишка и знал, что такое теплота и забота, он прекрасно видел и осознавал, что многие в его стае лишены таких чувств. Поэтому позволял себе тёплые взгляды и улыбки только в стенах своего дома или рядом с единственным другом. Который, в силу своего взбалмошного и дерзкого характера, что было слишком нетипичным для северных омег, позволял себе без стука влетать в чужой дом. Как сделал это и сейчас, громко крича и пугая ютившихся на кухне омег.       — Привет, Чим-Чим, — захлопывая входную дверь, проговорил Тэхён, низко поклонившись старшему омеге. — Снег так рано выпал, даже не знаю, как мы теперь будем пробираться к Лунному лесу на ночь выбора.       От упоминания Священной ночи на лице Чимина не дрогнул ни один нерв. Ему было совершенно и абсолютно всё равно, кто его сможет выбрать. Ему только хотелось, чтобы его не унижали и не били, как это часто происходило у них в деревне. Чимин знал, что, скорее всего, он тут и останется. Северных омег выбирали редко, потому что их запахи для других были слишком холодными и даже немного отталкивающими. Хотя сам омега так не считал. Ему очень нравился свежий морозный запах Тэхёна или запах своего папы. Тот пах только что распустившимися подснежниками, источающими сладкий медовый аромат вперемешку с запахом талой воды и ещё непрогретой земли. И только запах Чимина выбивался из всего свежего разнообразия, что вызывало у всех недоумение и удивление. Потому что как мог омега, родившийся на севере, пахнуть нежным и ненавязчивым жасмином, оставалось для всех загадкой. Но даже на это Паку было, откровенно говоря, плевать с высокой колокольни. Потому как было всё равно, кто его к себе заберёт.       Это их с Тэхёном первая Священная ночь. В том году они не могли поучаствовать, потому что им было по восемнадцать, хотя Чимину вскоре после выбора исполнялось девятнадцать. Но перед законом все равны, и Чимину пришлось ждать ещё один год. Особо он не расстроился, потому что жить в любящей тебя семье намного лучше, чем попасть в руки неизвестного альфы. А вот в этом году пойти всё же придётся. Если вдруг случится так, что его выберет альфа из другой стаи, Чимин будет очень скучать по своим родителям и Тэхёну. Это дерзкое и чересчур громкое чудо делало его будни более красочными и весёлыми. Так же как и юный Пак, Тэхён был очень красив: такие же голубые глаза, только более светлого оттенка, милое личико с правильными чертами, красивые чувственные губы и небольшой прямой нос. Только вот таких длинных волос, которые были у всех омег в их лесу, у него не было. Тэхён был довольно своенравным, и такие жестокие рамки для омег ему были не по душе. И этот протест привёл к тому, что он отрезал острым ножом свои длинные белые волосы. Они, конечно, уже немного отросли, и теперь обрамляли красивое лицо беспорядочными белыми прядками. Но это нисколько не портило его исключительного внешнего вида.       — Нам по снегу пройти всего несколько километров, Тэ. Не драматизируй, — спокойно отозвался Чимин, отпивая всё ещё горячий чай и довольно жмурясь.       — Ты такой спокойный, что я даже завидую. Неужели тебе ни капельки не интересно, кто может быть твоей парой?       — Нисколько, — всё также безэмоционально в ответ.       — Может, Намджун-хён тебя выберет. Он один из немногих, кто смог сохранить мягкость характера и не относится к омегам как к скоту, — с ненавистью выплюнул Ким.       Чимин задумался. Намджун-хён точно его не выберет. Они часто пересекались, и никаких знаков внимания тот не оказывал. Но Тэхён был определённо прав, говоря, что Намджун не такая уж и плохая пара, всё-таки сын вожака. Альфа был добр, всегда помогал дотащить тяжёлые корзины после стирки. А ещё был по-мужски красив и обаятелен. Его большое тело было натренированным, с большими перекатывающимися от нагрузки мышцами, а появляющиеся вместе с улыбкой ямочки на щеках делали его устрашающий вид более мягким. Альфа всё ещё не нашёл свою пару, хотя тому уже тридцать один год. Такое случалось и довольно часто. Некоторые находили своих омег, когда приближались к сорока годам. Хотя, что такое сорок лет для оборотня, который может прожить сто пятьдесят лет, а то и больше. Омеги, которых не выбирали, встречались немного реже, чем альфы, но даже если в девятнадцать омеги не связали себя узами брака, то через год, максимум два, омеги воссоединялись со своими половинками.       — Не выберет. И тебя он тоже не выберет, — тихим голосом отозвался Чимин.       — Эх, знаю. Но я никого и не хочу. Не хочу прогибаться под альф. Они мне все противны, — в прекрасных глазах застыли непролитые слёзы, и Пак отставил кружку на стол, мягко притягивая друга в утешающие объятия.       Судьба семьи Ким была совсем невесёлой. Десять лет назад отец Тэхёна, Ким Юджун, погиб на охоте. Огромный дикий белый медведь просто не оставил живого места на альфе, который пытался увести животное от поселения. Он скончался в лазарете от полученных ран, оставляя своего омегу и маленького сына одних. Маленький Тэхён ещё не понимал, какая жизнь ждёт его бедного папу. Уже позже он узнал, что овдовевшие омеги, у которых ещё проходила течка, становились общими, и любой свободный альфа мог провести с такими омегами гон или просто сбросить напряжение. Повторно такие омеги не могли сочетаться узами брака. По крайней мере в северной стае, потому что в южной такое разрешалось. Практически каждую ночь маленький омежка зажимал уши, только чтобы не слышать, как терзают его хрупкого папу. Проходило время, а жестокие альфы разжигали в ещё совсем юном и созданном для любви и ласки создании только ненависть и злобу к «сильному» полу. Именно из-за этих событий Тэхён и стал таким дерзким и непокорным, потому что не хотел такой судьбы, как у своего любимого папы. Не желал признавать власть альфы над собой. Папа его долго ругал за такое поведение, но после перестал, понимая, что не в силах исправить то, что принесло такой вред детской неокрепшей психике. Только мог понять его и не осуждать.       — Тебе достанется самый лучший альфа из всех, обещаю, — нежно прошептал Пак. — Ты будешь тонуть в его любви и заботе, потому что достоин этого, как никто другой.       — Я никого не хочу, и надеюсь, меня не выберут, — ответ тонул в коротких всхлипах, а слёзы солёными дорожками стекали по мягким щёкам.       Следящий за двумя обнявшимися омегами Сонхва сочувствующе похлопал Тэхёна по плечу. Тот был для него как второй сын, и омеге было искренне жаль, что судьба так жестоко обошлась с ни в чём неповинными омегами.       — В любом случае мы должны там появиться, Тэ. Наше время пришло, и я бы всё отдал, если можно было бы тебя оградить от этого. Но я ничего не могу сделать, прости.       — За что ты просишь прощения? — хлюпнув носом, спросил Ким. — Ты не виноват, что наше общество не хочет развиваться и признавать омег равными альфам. Иногда я мечтаю, что сбегу к любой другой стае, только бы не оставаться здесь и не видеть, как пользуются телами таких же омег, как и мы с тобой. Только вот там я тоже не нужен никому. Возможно, ты и прав. Может, мне повезёт, и меня заберёт к себе самый красивый альфа из западной стаи, — Тэхён улыбнулся слишком вымученно своим словам, потому что такое было почти невозможно.       Его свежий морозный запах не нравился некоторым северным альфам, потому что был слишком сильным для такого нежного омеги, что уже говорить про остальных.       Но Чимин был прав. Им придётся пойти в Лунный лес и принять участие в Священной ночи, потому что ослушаться вожака и старейшин никто из них не посмеет.       

***

             На широкой дубовой кровати среди чёрных шёлковых простыней спал обнажённый и измученный омега, окружённый с двух сторон красивыми и крепкими телами. В воздухе витал запах секса, как бы напоминая, что ещё десять минут назад двое альф жадно ласкали одного прекрасного омегу, который от полученного удовольствия просто потерял сознание. Рыжеволосый альфа удовлетворённо усмехнулся, глядя на оставленные следы на безупречной коже и укрывая нагое тело лёгким покрывалом. Его брат, спустившись с кровати, прошёл к широкому окну, распахивая то настежь и впуская прохладный ночной воздух. В южную часть леса постепенно приходила осень, но ночи всё ещё оставались тёплыми, и с такой необходимой сейчас прохладой. Приятный ветерок ворвался в комнату, отчего мирно спящий омега слегка поёжился.       — Юнхо, — позвал брата альфа с огненными волосами, — прикрой немного, а то наш сладкий Ёнджун замёрзнет.       Стоящий у окна альфа обернулся, рассматривая идентичное лицо своего брата-близнеца. Они были настолько одинаковыми, что если бы не разный цвет волос, их бы никто не мог различить. Оба были сильными альфами, которых природа не обделила красотой, их тела были крепкими и выносливыми, а чёрные глаза могли пробраться прямо в душу. Ещё одно отличие у них всё же было. Характеры достались им совершенно разные. Старший из близнецов, Мин Юнги, был спокойным и рассудительным, жёстким, где это было нужно, и справедливым. Только цвет волос достался ему яркий. Короткие рыжие волосы приковывали взгляды всех, кто видел альфу впервые. Один из вожаков южной стаи знал себе цену и не щадил врагов. В то время как второй близнец, Мин Юнхо, обладал куда более лёгким характером, чем его хмурый брат. Юнхо был лёгким на подъём, всегда любил пошутить, да и в целом вёл себя более расслабленно. Становился серьёзным только тогда, когда на то была необходимость. А если его стае угрожала опасность, то становился даже свирепее Юнги. Короткостриженые цвета воронова крыла волосы делали и без того бледную кожу ещё белее.       Оба брата слишком выделялись своей бледностью, потому что цвет кожи остальных южан был немного темнее. Такое отличие случилось из-за смешения южной крови и северной. Где-то три поколения назад их прадед выбрал в пару омегу с белоснежными волосами и такой же кожей. После этого в семье Мин рождались более светлокожие дети.       Близнецы Мин стали вожаками десять лет назад, когда их отец решил, что ему пора на покой. Грозный волк Мин Тэиль решил поставить во главе старшего сына, однако тот наотрез отказался быть вожаком без своего близнеца, аргументируя это тем, что они с детства делили всё на двоих. Старейшины немного повозмущались, но в итоге благословили их совместное правление.       За десять лет в южной стае почти ничего не изменилось. Их народ всегда более прогрессивно мыслил, чем остальные стаи. Здесь все были равны. Конечно, омег никто не заставлял делать работу, которая предназначалась альфам, но и никто их не принижал, оставляя право выбора для определения своих обязанностей в стае. Некоторые омеги с удовольствием охотились бок о бок с альфами, не уступая тем в силе, некоторые не стремились показывать своё физическое превосходство и оставались хранителями семейного очага.       Хоть вожаки южной стаи и были самыми желанными альфами, никто из них свою пару так и не встретил. С каждым годом было всё труднее возвращаться домой одинокими, потому что быть без пары в тридцать один год было тяжело. Да, кратковременные связи у них случались постоянно, но хотелось уже домашнего уюта и тепла. Чтобы приходя домой, их встречали любимые омеги, которые накормят вкусным ужином и подарят тепло и ласку. Но каждый год после их девятнадцатилетия они возвращались ни с чем.       — Скоро ночь выбора, — тихо заговорил всё ещё стоящий у окна Юнхо. — Как думаешь, мы встретим, наконец, наших омег?       — Даже если и встретим, то они уже будут нас младше на двенадцать лет. Даже не знаю, что с этими малышами можно будет делать. Я-то рассчитывал найти омегу хотя бы до двадцати пяти. Но, видимо, луна решила пошутить над нами, — усмехнулся рыжий альфа.       Тихо сопящий в постели омега перевернулся на другой бок, утыкаясь своим носиком в бок Юнги, вдыхая приятный аромат лемонграсса. Тот мягко погладил его по обнажённой спине, укутывая в покрывало плотнее. В последнее время Ёнджун часто стал согревать их постель. Омега был страстным и раскрепощённым в постели, что не могло не нравиться. Близнецы любили отдаваться страсти с головой, почти всегда деля одного омегу на двоих. Даже здесь у них всё было общим. Буквально каждый свободный омега в их стае мечтал попасть в руки вожаков, потому что те всегда обласкивали своих партнёров так, что те на следующий день с трудом могли ходить. Длинные пальцы Юнхо возносили сладко стонущих омежек на вершину блаженства, а ловкий язык Юнги творил поистине восхитительные вещи. Вся стая гадала, кому же в итоге повезёт, но никому из южан пока не улыбнулась удача стать омегами вожаков. Возможно, в этом году всё изменится, и альфы смогут учуять среди здешних оборотней свою пару.       — Не мне тебя учить, что делать с омегой, брат, — клыкасто улыбнулся Юнхо. — Я, конечно, особо уже не надеюсь, но всё же хочу привести в наш дом своего любимого, — тёмный взгляд кошачьих глаз упал на спящего омегу. — Вот почему мой омега не Ёнджун. Он же такой славный. Но мой волк хоть убей, не хочет его в пару. Привередливый говнюк.       Хриплый смех Юнги раздался в тишине комнаты, заставляя улыбнуться и Юнхо.       — Я бы на твоём месте не обзывался так на своего зверя. Они у нас существа нежные. Может и обидеться.       — Я, может, тоже обижаюсь на то, что он никак не выберет себе омегу, — с лёгкостью парировал черноволосый близнец. — Хочется уже жениться.       Юнги понимающе улыбнулся, потому что тоже хотел. Они редко обсуждали тот факт, что всё ещё не женаты. Это стало их почти несбыточной мечтой.       — Ты разговаривал уже с Джином? — решил сменить болезненную тему Юнги.       — Нет. Честно, я боюсь ему сообщать такое. Думаю, он будет не в восторге в сорок лет участвовать в Священной ночи.       — Согласен. Но мы не можем ничего сделать против решения старейшин. Омег с каждым годом рождается всё меньше, поэтому они отправляют всех, кто ещё может выносить волчат. Хён ещё в самом расцвете сил, поэтому они его и отправляют. Но я даже не представляю, как ему об этом сказать. Это просто убьёт его.       Юнхо ничего не ответил, погрузившись в свои мысли. Быть вожаками такой большой стаи было очень непросто. Ответственность за всех жителей поселения с каждым днём давила всё больше и больше. Поэтому альфы так рвались обзавестись омегами. Чтобы было кому выговориться и получить такую необходимую поддержку и утешение. Пусть они и самые сильные в их стае, но не железные. Даже самому сильному зверю нужна любовь и забота.       — Утром мы должны поговорить с Джином, — опять подал голос Юнги. — Иди спать, брат.       Юнхо аккуратно прикрыл окно, направляясь в сторону их общего ложа. Под тонким покрывалом возле тёплого и вкусно пахнущего омеги лежать было очень уютно, и уставший черноволосый альфа прикрыл глаза, медленно погружаясь в приятную сонливую негу. По другую сторону от Ёнджуна лежал Юнги, но глаза закрывать не спешил. Предстоящий серьёзный разговор с хёном давил тяжким грузом на сердце. Зная, через что их прекрасный Сокджин прошёл, заставлять проходить ночь выбора казалось самой большой глупостью. Этот добрый и светлый омега не заслужил такого, но даже вожаки ничего не могли сделать против воли совета. Юнги очень устал. Устал от постоянных проблем, устал быть для всех опорой и поддержкой. Но вслух он, конечно же, никогда об этом не скажет, потому что вожак должен быть сильным духом и никогда не жаловаться. Если бы рядом с ним не было его брата, он бы не справился с обязанностями главного альфы в стае. Юнхо был неотъемлемой частью его жизни и разделял с братом все радости и горести. За что Юнги был ему бесконечно благодарен. Луна щедро его одарила, подарив ему близнеца.       Слышалось мерное дыхание омеги и более громкое посапывание Юнхо. Юнги устало выдохнул и взглянул в окно, откуда пробивался свет растущей луны.       — Подари нам любовь, я думаю, мы заслужили.       Шепот растворился в тишине комнаты, и рыжеволосый альфа уютнее устроился рядом с омегой, наконец, разрешая себе отдохнуть.       

***

      Сентябрьское солнце только-только успело подняться, а на немного прохладной земле возле пятилетней могилы уже сидел омега, бездумно разглядывая надгробный камень. Пусть уже и был сентябрь, но холодно не было. Всё-таки южные земли были самыми тёплыми, что позволяло жителям поселения подольше походить в летних одеждах. На омеге были лёгкие льняные штаны и рубаха без рукавов, а на ногах мягкие кожаные тапочки. Этот омега поражал всех своей красотой, но вот уже пять лет его лицо оставалось без улыбки. Казалось, что жизнь закончилась вместе со смертью самого близкого человека. Однако омега жил. Хотя жизнью это сложно было назвать. Просто существование без каких-либо целей. В некогда янтарных искрящихся жизнью глазах теперь была лишь бесконечная скорбь и печаль. Мягкие черты его лица заострились и не выражали больше той жизнерадостности и веселья. Раньше омега был самым живым в их поселении, всегда мог всех развеселить, и рядом с ним никто и никогда не скучал. Только это всё теперь оставалось лишь воспоминанием. Янтарные глаза потухли, и даже слёзы текли уже очень редко. Омега запретил себе что-либо чувствовать, будто отключил все эмоции, полностью растворяясь в своём горе.       Солнце начинало пригревать, но омега уже очень давно тепла не чувствовал. Пепельные волосы ласкал лёгкий ветерок, забираясь под одежду и пуская стайку мелких мурашек. А взгляд так и оставался пустым и безжизненным.       — Уже пять лет прошло, Соджун, — голос немного хрипел из-за долгого молчания, — а я так и не научился жить без тебя. Лучше бы ты забрал меня с собой, и я был бы сейчас рядом с тобой и нашим нерождённым сыном.       Пять лет назад в его размеренную и счастливую жизнь ворвалась смерть, отнимая самого любимого человека. Соджун и Сокджин любили друг друга самой светлой и чистой любовью. Они стали парой во время их первой Священной ночи, когда обоим было по девятнадцать лет. Альфа и омега ещё с детства проявляли друг к другу интерес. Сначала это была самая крепкая дружба, перерастающая с годами в первую влюблённость, а затем и в любовь. Настоящую и на всю жизнь. Только Джин не думал, что их совместная жизнь получится такой короткой.       Соджун был первоклассным охотником, всегда возвращаясь с добычей в родное поселение. Всегда помогал всем, кто в этом нуждался. И очень поддерживал молодых вожаков, становясь для тех хорошим другом. Настолько хорошим, что однажды пожертвовал своей жизнью, только бы стая не осталась без поддержки и опоры двух братьев. Это была самая обычная охота, и ничего не предвещало беды. Они уже смогли завалить лося и словить несколько прытких зайцев, когда на их территории показался одичалый чужак. Изгнанный волк, который забрёл на южные земли. Таких волков остерегались и боялись, потому что для выживания в одиночку оборотни подавляли свою человеческую сущность, и верх брала животная. Одичалые уже не помнили, кто они и откуда. Хоть таких и было очень мало, так как в основном многие погибали почти сразу после изгнания, боялись их все не без причины. Таким оборотням было уже нечего терять и за хоть какую-нибудь добычу они убивали с особой жестокостью. Они были во много раз сильнее обычного альфы, потому что действовали на волчьих инстинктах, уже давно забыв, что когда-то они были людьми. Юнхо выбыл из схватки почти мгновенно, потому что дикий волк перегрыз ему заднюю лапу, оставляя того истекать кровью, а Юнги пытался увести чужака подальше от поселения, но один на один он бы не выстоял. Вожак быстро терял силы, когда разъярённый волк, казалось, даже не запыхался. В один момент большая пасть с острыми зубами оказалась рядом с горлом Юнги, и Соджун не стал больше медлить, когда, разогнавшись, сбил оборотня и повалил на землю. Изнурённый долгой охотой Соджун не мог отбиваться от дикого волка во всю силу и, потеряв на один миг бдительность, оставил горло открытым, чем и воспользовался чужак, жадно вгрызаясь в уязвимое место. Тёмная кровь быстро окрашивала зелёную траву, не оставляя и шанса на выживание. Собрав последние силы и обратившись в человека, Юнги запрыгнул на спину чужака, вонзая острый нож, который был в его сумке, прямо в голову. Издав предсмертный хрип, волк повалился на землю вместе с вожаком.       Юнги не дал себе времени прийти в себя, потому что ужас, который он испытал, когда увидел мёртвого друга, заставил сразу броситься к нему. На месте чёрного волка уже лежал человек с полностью вырванным горлом. Рыжеволосый альфа с болью и слезами в глазах посмотрел на скулящего брата, который сразу понял, что Соджуна им не спасти. По лесу раздался пронзительный скорбный вой, оповещая всех, что в этот день в их стае стало на одного волка меньше.       Джин очень хорошо помнил тот день. Вожаки вернулись с охоты одни, и один из них был с переломанной ногой. На вопрос, где же его муж, они только опустили головы, а у Сокджина в один миг остановилось сердце. Его горе и непринятие произошедшего видела вся стая. Омега часами бился в рыданиях и завываниях, не подпуская к себе никого. Пережитый стресс и боль отняли ещё одну жизнь в тот день. Беременный Сокджин потерял ребёнка, которого они с мужем очень ждали. Только-только они узнали, что станут родителями. Но и это у Джина отняли. Прибежавший Хосок, который был лекарем в южной стае, быстро подхватил омегу на руки и унёс в лазарет, где долгие недели пытался сохранить Джину жизнь, потому что открывшееся после выкидыша кровотечение никак не хотело останавливаться.       Омега не держал зла на близнецов, потому что понимал, что его муж поступил бы так в любом случае. Пожертвовал бы собой для любого другого волка из их стаи. Не было ни злости, ни обиды. Только пожирающая изнутри скорбь. Джин не хотел жить, не хотел ходить по этой земле, не хотел видеть все эти сочувствующие взгляды. Поэтому закрылся ото всех в своём доме, выходя только для того, чтобы побыть рядом с мужем на его могиле.       Спустя пять лет мало что изменилось. Джин оставался всё таким же замкнутым и угрюмым. Хотя многие говорили отпустить и жить дальше, ведь ставить на себе крест, когда тебе всего лишь сорок, не правильно. Омега никого не хотел слушать, одаривая таких советчиков недобрым взглядом.       Единственный, с кем Сокджин мог поговорить, был юный альфа Чонгук. Это неугомонное двадцатилетнее дитя привносило в его жизнь хоть какую-то радость. Да, он никогда не показывал Чонгуку, что тот многое для него стал значить, но этого и не нужно было. Альфа и сам это понимал, чувствуя себя неугомонным младшим братом. Он часто приходил к омеге, когда тот был занят какими-то своими делами, и часами напролёт мог о чём-то трещать. Джин иногда даже не слушал его, но присутствие Чонгука притупляло немного душевную боль от потери.       Вот и сейчас Чонгук пришёл к своему хёну, садясь позади и крепко обнимая. Ушедший в свои мысли омега даже не услышал его, слегка дёргаясь от неожиданных объятий. Альфа зарылся носом в загривок, вдыхая такой приятный аромат спелых и сочных мандаринов, что всегда дарил спокойствие. Джин никогда не отгонял Чонгука, не говорил, что так делать неприлично, потому что запах только что прошедшего дождя, коим обладал Чонгук, действовал на омегу умиротворяюще. Это не было какой-то интимной связью, скорее их близость ощущалась семейной, словно Джин и правда был старшим братом, которого альфа до безумия любил.       — Давно тут сидишь, хён? — тихонько спросил альфа.       Джин обнял обхватывающие его руки, согреваясь в тёплых объятиях. Только сейчас он понял, что немного успел замёрзнуть.       — Как только солнце взошло, я пришёл сюда. Ты зачем здесь?       — Тебя ищут вожаки Мин. Они хотели о чём-то с тобой поговорить.       — Интересно, что им могло от меня понадобиться, — непонимающе отозвался омега. — Раз ищут, нужно идти. Вставай, ребёнок.       Альфа резво подскочил, быстро удаляясь в сторону поселения. А Джин позволил бросить ещё один взгляд пропитанный болью на могилу, обещая, что скоро обязательно придёт вновь.       

***

             Вожаки южной стаи нашлись в небольшом доме, где обычно проводились заседания старейшин. Они важно восседали на своих местах, ожидая появления их давнего друга. Ни Юнги, ни Юнхо не знали, как начать такой тяжёлый разговор. Не представляли, с какой реакцией они столкнутся. В сердце неприятно ныло из-за того, что придётся отдать Сокджина другому альфе. Даже просто думая об этом, становилось больно за омегу. Близнецы росли, глядя на крепкую пару Сокджина и Соджуна. Они являлись эталоном здоровых отношений, где всегда было место любви и взаимопониманию. Но всего лишь один несчастный случай, и всё оборвалось, будто и не было никогда счастливой пары. Братья чувствовали вину. Пожирающую. Не оставляющую ни на минуту все эти пять лет. Если бы тогда они не пошли на охоту, то Соджун был бы жив. Пусть Джин и не винил в смерти своего альфы Юнги и Юнхо, они сами были другого мнения. И сейчас им нужно окончательно разбить друга, который медленно вошёл в просторную залу.       — Доброе утро, вожаки Мин, — остановившись, заговорил омега. — Вы хотели меня видеть?       — Зачем же так официально, хён? Присаживайся, разговор будет не из лёгких.       Голос Юнги был мягким, но властным, заставляя Сокджина присесть на свободный стул. Янтарные глаза смотрели доверчиво, ожидая продолжения. Юнхо поднялся со своего места и подошёл ближе к сидящему Джину.       — Скоро Священная ночь, хён, — тихо-тихо, еле слышно.       Джин вздёрнул голову, заглядывая в тёмные глаза одного из своих вожаков с непониманием. Было неясно, как его может касаться данное мероприятие, но Юнхо продолжил:       — Старейшины приказали отправить в этом году тебя, хён.       Сокджин даже не шевельнулся, оставаясь всё таким же спокойным и бесстрастным. Сначала он подумал, что Юнхо что-то не так сказал, но по продолжительному молчанию и побитым взглядам близнецов было ясно, что альфа всё сказал правильно. Однако принятие никак не хотело появляться в мыслях Джина. У него в голове не укладывалось, как он может участвовать в ночи выбора, когда он уже пять лет как вдовец.       — Мне сорок, — начал задушенно Джин. Голос подрагивал и отказывался звучать нормально. — Какая, к чёрту, Священная ночь? И я потерял мужа всего лишь…       Договорить ему не дал громкий голос молчавшего до этого Юнги:       — Уже, Джин. Уже пять лет прошло, — печаль в глазах альфы, казалось, приобретала вселенские масштабы. — Говорю сразу, что мы были против, но старейшины, как ты знаешь, очень редко к нам прислушиваются. Даже не дали слова сказать. Прости, хён.       — Прости?! Ты мне говоришь это? Ты предлагаешь просто пойти на ночь выбора, где меня выберет хрен пойми какой альфа? И что? Лечь под него? Выносить ему волчат? Это даже звучит абсурдно!       В больших глазах плескалась злость и отвращение ко всем заносчивым старым идиотам, которые смеют себя называть старейшинами в их стае. Боль от осознания, что ему придётся выйти замуж ещё раз, была невероятно сильной. Будто всё то горе, которое Джин переживает каждый день, ничего не значило. Все пять лет страданий и скорби стёрлись одним предложением. Омега даже не заметил, как поднялся и стоял нос к носу с Юнхо, рвано выдыхая воздух. Мягкий аромат чёрного чая, который источал Юнхо, постепенно заполнял комнату, пытаясь успокоить разгневанного друга. Юнги подошёл совсем близко, порывисто притягивая Сокджина в свои объятия и поглаживая шелковистые пепельные пряди. Крупные слёзы всё-таки сорвались с печальных глаз, орошая тёмную рубашку Юнги. Омега медленно вдыхал и выдыхал, приводя своё нервное состояние в порядок. Окутанный двумя запахами самых близких людей он постепенно успокаивался. Все мысли разом покинули голову, оставляя после себя зияющее ничего.       — Я не смирюсь, — шептал, словно в бреду, — никогда не смирюсь. Мой будущий альфа не найдёт во мне любви. Никогда.       С этими словами он выпутался из рук друга и пошёл прочь. Обратно к мужу. Там он сможет выплакать всё, что болит и тревожит. Только Соджун сможет его понять. Выбегая из дома, Джин не заметил топчущегося у дверей Чонгука, который, увидев слёзы своего хёна, хотел было уже броситься за ним, но Юнхо быстро остановил его, схватив за руку.       — Не ходи за ним, Гука. Ему нужно переварить информацию и побыть одному.       — А что вы ему сказали?       — То, что он будет участвовать в Священной ночи. Как омега.       И без того большие глаза Чонгука округлились и стали ещё больше, делая его похожим на большого ребёнка. Хотя он почти таким и был, потому что двадцать лет по меркам оборотней было очень небольшим возрастом.       — Как это? Но он уже был замужем?       — Старейшин это не волнует. Только то, что он ещё может выносить волчат.       Бросив печальный взгляд в сторону убежавшего омеги, трое альф отправились по своим делам. Джина они увидят ещё нескоро. Тому нужно время, чтобы побыть с мужем. Потому что, возможно, Джин скоро не будет частью их стаи.       

***

      За окном громко завывал ветер, который разносил по широким улицам много белого снега. Чимин кутался в своё тёплое одеяло, так и не сумев уснуть. Уже давно за полночь, а омега всё гоняет мысли в своей голове. После проведённого дня с другом омега почему-то задумался о своей судьбе. Совсем скоро Пак отправится в другую часть Священного леса, чтобы встретиться со своей возможной судьбой. Надежда, что в этом году его никто не выберет, трепыхалась красочными крыльями где-то глубоко в душе. Но омега не исключал, что он покинет свой дом навсегда после выбора. Если такое случится, он бы хотел ещё хотя бы раз увидеть папу и отца, погулять по снежным лесам, надышаться горным чистым воздухом. Только шанс, что его альфа будет настолько добр, что пустит омегу погостить к родителям, был ничтожным.       Негромкий раздавшийся храп отца заставил Чимина выплыть из омута своих размышлений. Всё-таки был ещё и другой исход событий. При котором омега полюбит и будет любим в ответ. Засыпая, юный Пак не знал, что на другом конце леса, в южной стае, двое альф думали и мечтали о том же.