Близнецы Обелии (Связь близнецов)

Прошёл ровно год со смерти Алексии, а Атанасия до сих пор помнит, как умирала старшая сестра. Она практически перестала спать, видя во сне мёртвенно-бледную кожу сестры. Закрывает глаза и видит уставшие топозы под которыми залегли огромные, чёрные синяки. Улыбка выглядит слишком болезненно и Атанасия машет головой, пытаясь избавиться от остатков сна. Она выходит в сад и с тоской смотрит на небо. Казалось, что она медленно умирает изнутри. Хотелось плакать, кричать до хрипоты, чтобы хоть слегка полегчало. Атанасия думала, что со временем тоска и боль приживутся, притупятся и исчезнут. Но это было не так... Прошёл чёртов год, а казалось, что боль и тоска намертво въелись в кожу, отравляя своим присутствием хрупкое тело. Смешалась с кровью, а затем и стала самой кровью. Вместо крови - боль и тоска, словно яд под кожей. Жгла, причиняла боль, отравляла и сколько не режь - лучше не станет. Атанасия резала и резала свою кожу, оставляя глубокие и не очень отметины на фарфоровой коже. Отметины точь в точь как у сестрёнки Лекси, которые появились не пойми откуда, но Атанасия думала, что это ей кажется. Пока она не увидела, как Алексия что-то прошептала и они как по волшебству исчезли. Только было не понятно, излечила она свои отметины или это была лишь иллюзия. Алексия своих шрамов стыдилась и старалась скрыть их под одеждой. Ужасные, тонкие, словно нити шрамы, которые покрывали всю спину Алексии. Вдоль, поперёк, наискосок, горизонтально. Да хаотично вообще. Атанасия помнила каждый шрамик на некогда ровной и идеальной коже сестрёнки и всей душой ненавидела служанок, не считая Лили, Ханны и Чесс. Особенно было тяжело первое время, когда Лекси ещё не владела маной и не умела колдовать. В то время, во дворце было очень холодно и никакие одеяла не помогали. Да и одеялом старые тряпки было трудно назвать, но лучше чем ничего. Хотя... Толку от них не было. С тряпкой или без, не имело значения. Атанасия может и кажется наивной дурочкой, но память у неё была хорошая. А также она была очень проницательной. Она видела, слышала и замечала синяки, ссадины и ранки на теле старшей сестрицы. На отговорки, что неудачно упала или ударилась, она не верила, но послушно кивала, зная упрямый характер Алексии. И раз уж сестрица решила молчать, то молчать она будет до конца. И не посмеет слова сказать. А ещё она помнила, как она увидела в одной из комнат избитую Алексию. Лицо было нетронутым, но по телу были синяки, раны и похоже она была без сознания. Атанасия помнит, как она упала на колени и тихо плакала, при этом треся за плечи Алексию. Слёзы текли по лицу, дыхание сбилось и она даже ничего не могла сказать. Лишь бормотала имя сестрицы. И Алексия к счастью, довольно быстро пришла в себя. Но попросила не говорить об этом никому, от чего Атанасия была возмущена. Как так? Почему нельзя рассказать об этом хотя бы Лили? Только с возрастом Атанасия поняла, что этот ход был сделан, чтобы служанки не избили ещё больше, но только на этот раз их двоих. А Лили не сказала, чтобы работы поменьше было, чтобы она не волновалась. А то итак большую часть работы делала, а тут ещё и за детьми смотреть. Сейчас было понятно, ради чего Алексия все время молчала и терпела. Пыталась помогать, колдовать, во дворце что-то сделать. При мысли о последнем, Атанасия едва сдержалась, чтобы сплюнуть. Затем Алексия бралась за эту работу? Принцессы не должны выполнять работу служанок, но помощь в домашних делах и её магия сделали своё дело. Алексия и Атанасия были в безопасности и служанки теперь руки не распускали. Атанасия потёрла переносицу и взглянула на небо, усеянное звёздами. Чем больше она думала, тем больнее становилось итак израненному сердцу. Остальных служанок она ненавидела, а Алексия опасалась, несмотря на то, что они подобрели. Чёртовы лицемерки! Когда не было маны, можно было Алексию шпынять, запугивать, орать на неё, бить, но при этом Атанасию никогда не трогали. И чем сильнее златовласка об этом думает, тем больше она убеждается, что тут опять же виновата Алексия. Она вовремя уводила Атанасию в соседние комнаты и старалась по большей части спрятать в первую очередь сестру, а уж потом себя. Было приятно думать, что о тебе заботятся, но в то же время Атанасия была возмущена и обеспокоена этим фактом. Старшая сестра была великолепным лжецом и у неё отлично получалось прятать страх, напряженность и тревожность. Атанасия помнила, как Алексия лгала Лили после избиений и та верила. Единственный раз был, когда Атанасия нашла Алексию в соседней комнате и это был единственный раз, когда Лили не поверила. Атанасия до сих пор помнила восторг старшей сестры, когда их научили писать и читать. С этим Атанасия была полностью солидарна с сестрой. Но потом... Алексия стала плохо спать и всё чаще Атанасия слышала короткие и еле слышные всхлипы, которые тут же прекращались, будто бы их владелец боялся быть услышанным. Они с Алексией жили в одной комнате и было не трудно проследить за старшей сестрой. Она неспеша вышла, оглянулась и направилась в неизвестное направление. Как оказалось, она зашла в библиотеку, а Атанасия притаилась и изредка выглядывала из-за угла. Вторая принцесса ностальгически улыбнулась. Перед глазами до сих пор стоял образ серьёзной сестры, которая сидела в завале книг, бумаг и делала заметки, что-то записывая. В тот момент, ей показалось, что она увидела более взрослую Лекси и невольно показалось, что перед ней сидит императрица. В ту ночь никто из сестёр не спал. Старшая сидела за книгами, а младшая наблюдала. Они тогда не заметили как наступил рассвет, давая начало новому дню. Алексия потянулась, а Атанасия поспешила скрыться, чтобы Алексия не сердилась. Атанасия видела с самого начала видела, как Алексия боится отца. Её глаза были полны животного ужаса и страха. И она не понимала почему. Алексия служанок опасалась, но не боялась. А отца они увидели впервые. Он им ничего не сделал, но почему Лекси его так сильно боится? Да, у него холодный взгляд. Да, у него холодная аура, но он же их отец и ничего им не сделает. Когда она рассказывает об этом Лили, то у неё реакция на отца была ещё хуже. Улыбка была правдоподобна, но трясущиеся руки выдавали с головой. Они тряслись даже больше, чем у Алексии. Атанасия днём и ночью сидела за учебниками и думала, что папочка её полюбит, если она будет умной, знать этикет, языки. Атанасия хочет, чтобы Клод - их отец, папа, император признал их. Чтобы оберегал, любил и наконец-то забрал их из этого проклятого дворца с лицемерными служанками. Один раз даже потеряла сознание, когда засиделась за учебниками. Было стыдно заставлять Лили и сестрицу волноваться за неё, но это произошло случайно. И вообще это для того, чтобы папочка их признал. Как они не понимают? Атанасия грустно улыбается и качает головой. Какая же она была глупа, наивна. Атанасия снова ныряет в свои воспоминания. Она ненавидела себя, что ссорилась с Лекси и заставляла её плакать. Хотелось вернуться в прошлое, дать хорошую пощёчину себе и хорошенько себя встрехнуть, чтобы не смела сомневаться и тем более променять Лекси на суку Дженнет. - Атанасия, почему ты не в комнате? - раздался холодный, но для неё и сестры тёплый и заботливый голос. Атанасия про себя хмыкнула. Знает же, что она практически спать перестала и задал вопрос по другому. - Не переживай, папочка. Я просто решила прогуляться и подышать свежим воздухом, - ответила Атанасия, тихо хихикнув. Сразу после снятия проклятья, Клод в первую очередь забрал Атанасию из темницы. Тогда она была в шаге от смерти, но почему он передумал, было не понятно. И так же решили, что она виновата в отравлении сестры Дженнет, за которую был готов всех поубивать. Но почему ему понадобилось спасать преступницу и девушку, которая по всеобщему мнению была отравительницей принцессы. Атанасия помнила, как отец поднял её на руки, а она даже дышать боялась, но сама того не осознавая, вцепилась мёртвой хваткой в императора, боясь, что её опять оттолкнут, сделают больно, унизят, возненавидят, но к её удивлению этого не произошло. Алексия же в то время была без сознания в их комнате, куда они направлялись. Отец тогда её из рук всё равно не выпустил, а Алексию перенёс на кровать при помощи маны. Атанасию же положил рядом, которая сразу же юркнула под бок сестры, что не укрылось от глаз императора. Отец потом позвал лекарей и Атанасия отключилась. - О чём задумалась? Внимательный взгляд был направлен на златовласку, но Атанасии это не приносило никакого дискомфорта. - Об Алексии, прошлом и настоящем. Воцарилось молчание. Атанасия думала, стоит ли поговорить с отцом и рассказать чуть-чуть о жизни в Рубиновом дворце, а Клод пгрузился в свои мысли. - Розали, отравительницу Дженнет... - Атанасия запнулась, - я ненавидела ещё по одной причине. Когда нам было с Лекси по 14 лет, она пришла во дворец с несколькими рыцарями и служанками. Ещё у некоторых присутствовали кнуты. Сестрёнка приказала всем запереться в комнатах. Я же сидела в ближайшей и слышала лучше всех, что там происходило, - Атанасия горько усмехнулась. Лицо Клода закаменело, а глаза покрылись тонким своем льда. Руки сами сжались в кулаки, на которых от напряжения вздулись вены. На глазах против воли выступили слёзы и Атанасия судорожно вздохнула, спрятав глаза за чёлкой. Подавив дрожь в голосе, она продолжила: - Лили и остальные служанки не могли вступиться, так как Алексия хорошо заперла двери снаружи при помощи маны. Перед этим она приказала всем сидеть тихо, не шуметь и не пытаться выйти из комнат. В тот день, весь дворец сидел в страхе, пока Алексия опять принимала удары на себя, но на этот раз, чтобы защитить не только меня, но и Лили, Ханну, Чесс и других. Клод сжал зубы от злости на себя. Мало того, что он погубил старшую дочь, а младшую чуть не сжёг заживо из-за отродья брата. Алексия и Атанасия - единственное, что осталось от Дианы. Они должны были жить в безопасности, а вместо этого... Алексия всю жизнь защищала сестру и помогала народу, загубив своё здоровье и жизнь, умерев по его же вине. По вине Клода, забрав его проклятие на себя. А сейчас он вынужден смотреть на то, как умирает его младшая дочь. Он был слишком слеп из-за собственного горя, когда его дочери мёрзли и вынуждены были терпеть рукоприкладство и насмешки со стороны служанок. Пусть виновники были наказаны и казнены, но от этого не становилось легче. Отвлёк Клода всхлип со стороны дочери. Она стояла низко опустив голову. Глаза не было видно, а тело неконтролируемо тряслось. Дрожащим голосом Атанасия продолжила: - Я в тот день сидела в дальнем углу комнаты, сжавшись в комок. Я слышала как Алексия кричала, а так же противный свист, когда они замахивались и звук удара о кожу. Они... нанесли ей семьдесят ударов. Пока моя сестра кричала, они смеялись! Под конец голос Атанасии сорвался на крик, пока она медленно осела на землю. К счастью, Клод успел подхватить дочь на руки и прижал её к себе. Атанасии вздохнула и проговорила: - Когда... Когда они ушли... Алексия лежала, тяжело дышала, а глаза были закрыты. Вся спина была высечена, а губы все были искусаны, когда она скорее всего пыталась сдержать крики. Когда мы переложили на кровать и начали обрабатывать раны, она не произнесла не звука. Она пролежала с температурой больше трёх дней. Некоторое время она вскакивала от любого шороха или кошмара, когда спит. Из-за этого бинты окрашивались кровью и приходилось чаще менять бинты. Алексия после этого сказала, что это было предупреждением. Предупреждение не приближатся к тебе, а точнее не мешать Дженнет становится императрицей. Клод еле сдерживался, чтобы не спалить сад к чертям, но его останавливала лишь рыдающая дочь на руках. Он аккуратно обнимал хрупкое тело и не знал куда деть себя от всепоглащающей злости. Спустя время, Атанасия обмякла в его руках, а сам он прижал её к себе крепче. Аккуратно встав на ноги, он позвал рыцаря: - Феликс Робейн... Рыцарь тут же оказался рядом, поклонившись императору: - Да, Ваше Величество... - Найти справки на всех аристократов, с которыми контактировала Розалия и арестовать. После, привести ко мне на допрос. А герцога Альфиоса проконтролировать и проверить исполнение приказа. В случае каких-либо подозрительных вещей и движений, немедленно привести ко мне. - Да, Ваше Величество. Рыцарь поклонился и поспешил исполнить приказ. Клод же прижал к себе дочь и направился в свой дворец. Сегодня была трудная ночь и Атанасии нужно было отдохнуть. Шли секунды, минуты, часы, дни и вот прошло уже два месяца. Клод не знал, что делать. С каждым днём его последняя дочь угасала всё сильнее и становилась лишь бледной тенью себя. Она стала напоминать Алексию в последние годы своей жизни. Такой же потухший взгляд, вымученная улыбка, выцветшие волосы и мёртвенно-серая кожа. Отличие лишь в том, что Алексия была прикована к кровати в последние годы своей жизни, а Атанасия могла пусть и с трудом, но стоять на ногах и передвигаться. Страх тисками сковывал израненные потерями и предательствами душу и сердце. Клод никогда никому не признается, но больше всего на свете он боялся потерять свою семью: Диану, Алексию и Атанасию. Одна погибла, чтобы дать жизнь их общим детям. Второй вообще не должно было быть и по сути была чужим человеком, которая могла в любой момент уйти и исчезнуть если она того пожелает, но она осталась и защитила ребёнка, которая была ей сестрой и сняла проклятие, которое должно было погубить его самого. Старшая дочь, перерожденная, которая спасла и Клода, и Атанасию от смерти, угробив собственное здоровье и убив себя. А сейчас он наблюдает за последним членом семьи, который у него остался. Он смотрит на Атанасию и прячет полный ужаса взгляд, ощущая как смерть приходит и любопытно переводит взгляд с отца на дочь и наоборот. Атанасия ночует и спит у него в кабинете на небольшом и неудобном диване, пока Император разбирает документы, важные бумаги, договоры и пытается связаться с целителями, магами, требуя немедленного приезда. Клод вздрагивает и оглядывается в сторону дочери от каждого шороха и вздоха, боясь не увидеть как вздымается в дыхании грудная клетка. Атанасия засыпает и практически не просыпается, разве что будят только на еду и 10 минутные прогулки по дворцу. Клод же перестал спать, видя во сне смерть всех близких людей. Ещё чуть-чуть и будут галлюцинации. Клод в очередной раз вздыхает и устало потирает глаза, дёрганно оборачиваясь в сторону живой дочери. - Ваше Величество, вы устали. Вам нужно отдохнуть, - в очередной раз говорит Феликс. Клод отмахнулся от него. Кровавый рыцарь печально вздохнул и покачал головой. Сколько бы он не просил, всё без толку. Послышался стук. - Войдите. Дверь в кабинет отворилась и в комнату вошёл сэр Влаан. Поклонившись, он проговорил: - Ваше Величество, к вам пришёл лекарь Флаун. Он спрашивает, когда можно осмотреть принцессу. Клод кивнул и дал задание: - Феликс присмотри за Атанасией. - Есть, Ваше Величество. Император встал и направился в тронный зал. Флаун - был лучшим лекарем государств и этого лекаря было невозможно найти или выследить. Он был путешественником и приходил лишь тогда, когда требовалась помощь. И чаще всего это были в случаях с летальным исходом. И его приход лишь подтвердил ужасную догадку. Флаун был мужчиной лет 35 с длинными белоснежными волосами и разноцветными глазами: один из которых был алый словно кровь, а второй жёлтый, словно янтарь. Одет он был в монашеские одежды, которые носили священники. Придя в тронный зал, Клод сразу же решил провести лекаря к дочери, не желая тратить не своё время, не время лекаря. Тем более, что-то в мужчине было неправильным и угнетающим, но прогнать его - означало упустить шанс помочь Атанасии. А вторую дочь он не хотел потерять. После того, как Клод привёл лекаря и показал Атанасию, он услышал хотя бы диагноз, но неутешительный: - У принцессы были брат или сестра-близнец? - его глаза вспыхнули. - Да, была сестра. Но она умерла больше года назад, - Клод незаметно сглотнул, чувствуя горечь на языке. - Я сожалею о вашей потере, но скажите какие у них были отношения? Клод ели заметно нахмурился. Ему определённо не нравились эти странные вопросы про близнецов. - Они были близки и дружны. Флаун раздражённо провёл рукой по волосам и посмотрел наверх. Как же его бесили и раздражали ситуации с близнецами. А точнее бесило незнание лекарей про связь близнецов. Флаун прокашлялся: - У близнецов есть особая связь между друг другом, но это ещё зависит от их взаимоотношений. Например, одному плохо, то второй будет чувствовать беспокойство. Или, допустим, одному радостно и весело, то второй будет чувствовать облегчение и наоборот. Но чаще всего эмоции у близнецов смешиваются и они не могут понять и разобрать их, где свои, а где чужие. А если они не знают о связи или не догадываются, то не редко они не понимают себя. Лекарь замолчал на какое-то время, а затем продолжил: - Но это зависит от их взаимоотношений. Если по неизвестной причине близнецы враждуют, то их связь ослабивает, а потом вовсе исчезает, превращаясь в ненависть. Близнецы не успокоятся, пока не останется один или они не поубивают друг друга. В этой же ситуации близнецы были слишком сильно привязаны друг к другу и поэтому их связь очень крепкая. - Вы хотите сказать, что... - начал было Робейн, но замолчал под ледяным взглядом императора. - Такую сильную связь я видел всего пару раз в своей жизни, - качает головой Флаун - если умрёт один близнец, то второй отправится следом и это не остановить. Клод стиснул зубы и сжал кулаки. - Феликс, проводи нашего гостя отдохнуть, - прорычал Клод, резко разворачиваясь. Рыцарь поклонился и поспешил исполнить приказ, забирая с собой лекаря. Молниеносно оказываясь рядом со столом, Клод кидает книгу на стол и произносит. - Tormentum Animae. В комнате резко потемнело и вокруг Клода завертелась чёрно-красная воронка, ставя императора на колени и отрезая от Атанасии. Время замерло и воцарилась тишина, которая прерывалась лишь хлопаньем крыльев. Из урагана вышел парень лет 20. У него были большие, чёрные крылья за спиной, которые походили на ангельские. Белоснежная кожа, на которой ярко выделялись алые глаза с полностью тёмным глазным яблоком и чёрные узоры по всему телу. А также длинные, цвета вороного крыла волосы. На голове были ровные, аккуратные рога среднего размера. Его глаза блестели дьявольским блеском, а на губах играла усмешка. - Так, так, так... Не уж то сам император решил заключить со мной сделку? Твоя дочка только только освободила тебя от проклятия, а ты опять заключаешь сделки. Как нехорошо, - медленно говорит парень, качая головой. Несмотря на серьёзный тон, его глаза игриво блестели. Но если честно, он не ожидал, что император решится на эту сделку, хотя Демеон его предупреждал об обратном. - Это не твоё дело, демон! - шипит в ответ Клод, сжимая ладони в кулаки. - Я констатирую факт, - скучающе произносит парень откуда-то сверху - Это не твоё дело, - повторяет Клод и вздыхает, - Я хочу заключить сделку. - Хорошо, но я не могу воскресить их всех и спасти младшую дочь, - качает головой парень. - Но ты можешь предложить что-то другое? Демон кивает. - Я могу устроить всё так, что твоя семья будет помнить всё, что с ними случилось. Они будут находится под надёжной защитой и для этого им стоит лишь постараться для своего счастья. Но взамен ты будешь закован в цепи и не сможешь к ним приблизиться. И когда они вернутся домой, я потребую соответствующую плату, - он резко приблизился к императору, приподнимая когтями его подбородок, прорычав - и ты отдашь мне то, что я потребую. Клод равнодушно посмотрел на демона, его глаза затуманились и покрылись тонкой пеленой. Конечно, семья будет в безопасности, но... Он протянул руку, охваченную багровым огнём и поторопил: - Ну же, соглашайся. Когда умрёт Атанасия, ты останешься один. Это лишь вопрос времени. Не долго думая, Клод пожал руку в ответ, слыша роковое: - Сделка состоялась. В тот же миг, император оказался в тёмной сфере. Его сковали массивные цепи, которые связывали ноги, торс и шею. Руки были подвешаны по бокам магией, а на груди висел замок. Раздался ледянящий душу смех, от которого кровь застывает в жилах, а волосы на затылке встали дыбом. - Ах да. Моё имя Лукас.