Сладкий мандарин

      Юнхо небрежно отбросил бесполезный и надоевший телефон на стол, облокотился на кресло и молча подпёр пальцами подбородок, морща хмуро переносицу. Никто так и не ответил, сука, никто так и не перезвонил, никто ничего не написал, как будто про него забыли, сбросили со счетов, выпнули из своей, насыщенной всякими другими, жизни. Это слишком напоминало их радиоактивный разлад. Они с Мандаринкой ведь только всё перемололи, всё решили, но опять тихо подползало чувство, что вернулся пиздец. Тот самый, когда кости в пыль и нервы в прах.              Уже который день был похож на пустой гроб, — каждое утро новенький, удобный, но не являющийся тем, чего хочется. Рыжая бестия, как обычно, сводил с ума, хуже лихорадки ломал кости, инфарктом угрожал, гастритом выплёвывал желчь в его пищевод, острыми камнями сидел в печёнках и рвал все органы, как неумелый мясник. Все эти диагнозы Юнхо сам себе поставил, так как не мог бы ещё признаться, что всё, происходящее в его организме, это не болезни, а всего лишь человеческие чувства. ЧУВСТВА?! Смешно. И не абы какие, а романтические, слащавые, до того приторные, что на тошноту толкало. Хуйня всё это. Не может любовь сочетаться с таким бешенством. Разве что чувство собственности взыграло, да немного романтикой припаялось. Любовь, это когда там всякие бабочки порхают, глаза сердечками косеют, цветочки, подарочки, закатики и конфетки, когда язык, как у псины, набок и слюни по подбородку, когда сентииментальность в каждом слове и хотя бы воробьиные крылья за спиной. А он что? Он просто бесится, что какая-то сучка не отвечает на его звонки. Хорошая сучка. Его собственная. Та, из-за которой вечно рушился мир Юнхо. Не так он планировал проводить вместе день-вечер-ночь. Но все покатилось по пизде.              Хиро не отвечал уже третий день. Просто игнорировал, обидевшись на ерунду, задрав свой гордый нос и свалив неизвестно куда. Это ведь всё бредятина, Юнхо тогда всё сказал и сделал правильно. Ведь так? Тогда с какой хуйни так гнёт? Почему Юнхо вдруг замечает, что руки дрожат, а похмельного синдрома по последним воспоминаниям не должно быть? Почему хочется рвать и метать? Это всего лишь злость. Всего лишь. И все эти инфаркты и инсульты на фоне неё вовсе не любовь, не переживания, не ревность к какому-то уёбку.              Юнхо засел в своём кабинете дома, пытался… Вот честно, пытался отвлечься на документы, присланные юристом, даже что-то прочитал, но ничего не запомнил, так как ни на что не стояло. Огромная заноза засела в каком-то месте и не давала покоя. Да ещё одна, в виде обеспокоенного братца, не оставляла ни на секунду.              — Опять ничего? — надул губы Инсу, пристроившийся рядом. Встал у самых ног Юнхо, подпирая жопой край стола, ожидал, когда тот дозвонится. Глубоко вздохнул на молчание, закатывая глаза. — Хиро очень обидчивый. Я тебя предупреждал, что он не станет терпеть твоё командование. В нём гордость и чувство собственного достоинства очень развито. А ты, получается, обидел его друга, да ещё на него наорал. Тебя вообще нельзя к нему подпускать, вы каждый раз ругаетесь.              Юнхо угрюмо промолчал на необычно заумные слова брата. Раскрыть сейчас рот, значило для него, сорваться окончательно, вырвать чеку, чтоб расхуярило всё к чертям. Ведь только чиркни спичкой, и он прорвётся вулканом, а Инсу — первый претендент, чтобы попасть под горячую руку. А потом очередная истерика, и всё опять по пизде. Все эти дни будто высраны через не хочу, что за блядство пошло в этой полосе суке-жизни?              Молчал и сопел. Да и что он мог сказать? Что ему насрать? Абсолютно фиолетово до того, где сейчас этот салатовый взгляд? Похуй на то, что его Мандаринка пропал, а скорее всего, просто побежал к своему любимке, выбрав наконец, с кем всё-таки ему лучше? Да уж, этот Бонг ведь рассудительный, серьёзный, ответственный. Просто чудо природы, эталон для подражания. Еблан он — вот и всё. Садист отбитый. И Мандаринка ему не нужен и сам он чмо извращённое. И чего Хиро так припёкся к этому отморозку? Ладно бы какой-то реально престижный да достойный, было бы не так позорно проигрывать, а то ведь это просто папенькин сынок, ещё даже не умеющий в жизни вертеться без няньки. Даже Инсу поумнее его будет. И вопрос: ЧЕГО, БЛЯДЬ, НЕ ХВАТАЛО В ИХ ТРИО?              — Короче, зови Югёма, пусть он его найдёт для начала. Или сами давай погоняем по городу, домой к нему съездим, на работу, да к тому же Паку, если ты уж так уверен, что он с ним. А потом ты, — Инсу ткнул пальцем в плечо брата, чтоб тот обратил на него внимание и воспринял всерьёз, — извинишься как следует. Причём на этот раз искренне, сделаешь всё, что он скажет. Понял? — Юнхо продолжал молчать, хмуро пялясь на свой телефон. Опять он должен преклоняться и просить?! — Хорошо, — раздражённо протянул Инсу, втягивая решимость на план Б через ноздри. Малец в этот раз не собирался отсиживаться в комнате и ждать вестей от Котёнка, до сих пор материл себя за то, что в прошлый раз так и посмел разобраться во всём, хотя мог быстрее разрулить все обиды. По крайней мере, Юнхо могли обойти стороной с его придурковатыми принципами. — Тогда я сам позвоню Югёму и попрошу это сделать, — схватил мобильник брата. — Будешь продолжать так тупо сидеть, ты потеряешь остатки той связи между вами с Джэджуном. Если не Бонг, то кто-нибудь другой его точно приберёт, таких людей не упускают. Юнхо-о! Блядь, да что ты за баран, — Инсу нервно топнул ногой, не зная уже как расшевелить это чучело себя самого. — Сиди, сука, я сам всё сделаю, — насупленно проворчал, залезая в контакты.              На рабочем компьютере в это время спиликало новое сообщение, но пока никто не стал обращать на него внимания, как на мелочи реальности, совершенно не важные сейчас. Юнхо лишь по привычке потянулся рукой к тачпаду, чтобы хоть чем-то себя занять. На провокации брата не реагировал, так как знал, что без его приказа Югём никуда не сорвётся. А искать Хиро, да ещё потом и извиняться — он не хотел. И так уже себе в ущерб наскидывал кучу пропущенных вызовов на телефон рыжего, выставляясь на смех. Юнхо уже стал подозревать, что тот сейчас лишь похихикивает над ним, вместе с Бонгом лобызаясь в кровати. Разве что снова напиться до потери пульса, а ещё лучше до потери памяти, а потом просто неожиданно проснуться уже рядом с Мандаринкой и не помнить, что похитил его и убил одного упырка.              Сообщение открылось, в нём был видеофайл. Юнхо сдвинул брови, вскользь вспоминая, ждал ли он от кого-то презентации или отчёта, но тугая на движуху память ничего не выдала, а сильно напрягаться на этот счёт не было желания. Посмотрел, что отправитель ему неизвестен, да и вообще имейл какой-то странный был — непонятное сборище символов. Пока он отвлекался на компьютер, под нос сунули мобильник, на экране которого уже светился набор номера Югёма.              — Давай же, отправь его, Юн. Задолбал гнить ждуном, — продолжал настаивать Инсу, дёрнув телефоном. Югём уже ответил, секунды тикали, но Юнхо упрямо сжимал челюсти. Несдержанно выхватил телефон у Инсу и приложил его к уху.              — Отбой, Югём. Это Инсу балуется, — прорычал Юн сквозь зубы в трубку, при этом продолжая открывать сообщение.              — Понятно. Он что-то хотел? — с добродушным смешком спросил охранник, привыкший к некоторым невинным капризам младшего Чона. — Я как раз в городе сейчас, если это очередная прихоть на шейк из той булочной…              — Нет, это всего… лишь… Всего… — Юнхо замер с открытым ртом, когда на экране компьютера появилось лицо Хиро.              Разбитое в кровь. Небольшие кровавые раны на голове, скуле, царапины на нижней челюсти. Горло до отказа прижато чьей-то рукой, а рыжий усиленно сжимал зубы, раздувая ноздри и жмуря глаза в потугах. Поначалу картинка была смазанной, но фокус настроился, не оставляя сомнений, что это был именно Хиро, и не где-то похихикивающий, а явно терпящий издевательства с чьей-то подачи.              — Юнхо? — окликнул Югём, не дождавшись продолжения. Но Чон как загипнотизированный смотрел на экран, не отзываясь. Он уже и не слышал ничего в трубке, забыл, о чём они говорили, забыл, о чём сам страдал, забыл, чего Инсу сейчас ждал.              Видео снимали на камеру телефона, немного дрожащего в руках. За подбородок рыжего дёргали, вероятно, добиваясь, чтобы тот раскрыл рот или что-то ответил, но мышцы лица усиленно сопротивлялись. Крупный план сменился общим, давая больше информации о происходящем. Хиро на большой кровати, под пятью ебланами в дурацких масках Хэллоуина. Шестой снимал. Двое держали парня за разведённые в стороны руки, третий уселся на его грудь и пытался душить. Ещё один стягивал кроссовки с бьющихся ног. Верха одежды уже не было.              У Юнхо наконец случился инфаркт, сердце резко остановилось, даже лёгкие стянулись, не давая вдохнуть, все его сопереживания самому себе и ревность ни к чему перевернулись с ног на голову. Джэджун не сбежал от него, его просто украли, понятное дело, избавляясь при этом от телефона, на который Чон так усиленно пытался дозвониться.              Камера вновь приблизилась, показывая избитое лицо Хиро.              — Попробуй за пирсу, точно откроет, — послышалось за кадром.              Тут же рука с горла пропала и, как было посоветовано, пальцы зацепились за золотое кольцо на губе, которое когда-то подарил Инсу. Сверху прижали на лоб, а вниз оттягивали всё сильнее, начиная разрывать плоть тонкой дужкой.              — Ну же, сучка, открывай рот, я сказал, — прорычали на ярое сопротивление.              — Юнхо, — снова окликнул Югём, кружа парализованный мозг. — Всё нормально? Я тебя не слышу.              — Погоди… — Чон вскочил из кресла, хотел приказать ему гнать, но тут же понял, что не знает, куда. — Держись на связи.              Сразу сюда или не терять времени и начать поиски в городе? С квартиры Хиро, где они уже бывали? Но на видео понятно, что весь шабаш где-то в маленьком номере, а не в его квартире. Либо это у кого-то дома так пусто, что одна кровать стояла с тумбочкой по боку. Всё может быть.              — Что это такое, Юнхо? — со вселенской паникой в голосе взвизгнул Инсу, тоже уставившись на экран раскрытыми до невозможного глазами, где Хиро уже заставили открыть рот и вставили туда кляп-паук, чуть не выворачивая челюсть.               Отпустили его на время, когда зафиксировали ремень на затылке, и Хиро задёргал головой, протестующе зарычал, не имея возможности выкрикивать проклятия и мат. Стал рваться всем телом, пытаясь выбраться из-под бурелома долбоёбов.              — Югём, гони сюда, быстро. Собирай всех ребят на поиски. Хиро пропал. Отправь кого-нибудь на его квартиру, а сам сюда, — спешно проговорил Юнхо, начиная задыхаться от выплеснутого огромной волной адреналина. — Блядь, Югём, только быстрей. Я прошу, — непривычно для себя простонал, чуть ли не срываясь на всхлип. Это всё из-за когтистой лапы на сердце, оттуда всё пёрло наружу, какое-то отчаяние и дикость, как будто в задницу энерджайзеров напихали и надо бежать, но перед носом бетонная стена.              — Не рыпайся, рыжая блядина, — гаркнул сидящий мудак на Хиро, вновь прижал его за горло и, придвинувшись ближе к нему, стал совать свой вялый отросток под брюхом в рот парня.               Оператор отошёл, показывая чуть дальше, как этот громила в маске дементра, довольно охая, начал энергично трахать Джэджуна, въезжая чуть не до яиц в горло. Член быстро наливался, заполняя собой рот парня, вызывая у него рвотные конвульсии и жалкие попытки отвернуться. Хиро ещё пытался выдернуть руки из хватки, старался телом извернуться, но каждый раз его били за это, а толчки в глотку лишь усиливались. Зелёные глаза, переполненные злобой и страхом, метались в стороны, когда изредка раскрывались.              Камера перепрыгнула на другой край кровати, где с Хиро стянули уже и джинсы с бельём. Голые ноги слепо отпинывались от уёбков, но удары под дых быстро успокоили прыть сопротивляющегося. Колени задрали повыше, раскрывая всю промежность. На камеру посмаковали его дырочку, прощупывая в несколько рук, звонко шлёпая по упругим ягодицам. Пальцы грубо полезли внутрь, наспех и насухо растягивая анус, один даже решил попробовать втемяшить свой кулак, но на данный момент не удалось, как бы он ни пыхтел. Ноги Хиро в очередной раз задёргались, когда рука почти рвала плоть. Кулак убрали, но лишь для того, чтобы ударить жертву по мошонке, а потом и в живот, вызывая бурлящее сквозь движущийся по языку член стенание.              — Просмотри всё, Юнхо. Во время того, как мы будем трахать твою подстилку, я расскажу тебе, где ты сможешь его найти потом. Если захочешь ещё, конечно.              — Юнхо, сделай уже что-нибудь, — с еле сдерживаемой злостью завопил Инсу, отводя взгляд от компьютера и зажмуриваясь. Его так трясло, что это было видно со стороны, как старый холодильник. — Пожалуйста. Пожалуйста-пожалуйста. Найди его, пожалуйста. — Стал дёргать брата за плечо, подбивая на активность, но тот не знал, что ещё делать, находясь в полном ахуе. Понятно ведь, что видео сделано не прямо сейчас, так как за окном комнаты было темно, а сейчас полдень. Кто именно эти мрази за масками — Юнхо подозревал, но это не подсказывало, где их искать. Хотя, можно было отправиться к старшему Паку, — тот-то сейчас точно не прячется, — и требовать ответа за своего уёбищного сынка. Ещё мелькала убивающая мысль, что, может, парня уже и кончили, выбросили где-нибудь в канаву, а сами спокойно отдыхали по домам после такого веселья. Ведь пропал Хиро уже как два дня назад, за такое время всё что угодно могло случиться.              Юн лишь крепче сжал телефон, прикрывая глаза и пытаясь сформировать правильный приказ для Югёма. Что делать? Что, блядь, сейчас нужно делать? Как можно в таких ситуациях сохранять то уёбищное спокойствие, как советуют родителям пропавшего ребёнка полицейские, когда человек просто мучается прямо на глазах родных и любящих его людей? Вот прямо сейчас хотелось так же, как сумасшедшая мамаша, впасть в громкую истерику и сотрясать воздух воплями, чтобы все услышали, что ему плохо, и чтобы вселенная прекратила этот миг, отмотала на два дня назад.              — А-а-а, Юнхо… Эти мрази… Суки… Убить их мало, — истошно закричал Инсу, вернувшись взглядом к видео, где насильники уже рвали зад рыжего, засадив член и терроризируя кишку интенсивными толчками.               Оператор продолжал весело комментировать, приближая камеру к самому члену насильника, что врывался по самые яйца, показывая эти моменты с разных ракурсов. Насильник остановился, развёл ягодицы Хиро, демонстрируя покрасневший анус, нарочито полез пальцами, а потом и ладонью, делясь при этом своими охающими впечатлениями с Чоном. А потом вновь принялся трахать рыжего, ударяя по мясистым бёдрам.              Оператор вернулся к верхней части, к изголовью, где в рот Хиро толкался уже другой хуй, душа своими размерами. Рыжий дёрнулся в протесте, но тут же получил увесистый удар по голове. Схватив за волосы, его затылок припечатали к кровати, продолжая долбить глотку. Хиро кашлял, когда получалось, кое-как успевал хватать воздуха между долбежом, мычал, сопровождая этим звуком болезненные толчки, из глаз текли слёзы, сливаясь с кровью на щеке. Трое ублюдков дёргали его голову то в одну сторону, то в другую, каждую минуту меняясь очередью.              В это же время один насильник кончил в зад Хиро и уступил место другому. Тот, надрачивая себе, пристроился к покрасневшему анусу, из которого потекла сперма первого, и резко вставил свой член до конца, с места срывая скорость на бешеный трах. Когда камера показывала издалека, было ощущение, что на кровати пять мужиков от чего-то ненормально дёргаются. Хиро, как такового, и не видно было под массивными телами, вжатый в матрас, он казался таким худеньким и маленьким, что его вот-вот раздавят отмороженные ублюдки. Виднелись лишь длинные ноги, задранные верх и дергающиеся ещё в некоторых попытках оттолкнуть от себя похотливых свиней.              Когда кончил второй насильник, победно шлёпнув по упругой ягодице, все заползали по кровати, меняя позы. Тот, что сидел сверху, в этот раз лег на спину, а Хиро затащили на него верхом. Жертва уже кое-как, но ещё сопротивлялась, получая в ответ удары и оскорбления. Усадив его, натянули анус на стоящий в ожидании пенис, а самого прижали торсом к насильнику и заломили руки за спину. Сзади пристроился ещё один, смачно пощипывая разведённые булки, меж которых уже елозил член.              — Что ж, посмотрим, насколько эта жопа действительно хороша, что Чон клюнул на неё.              В зад к Хиро полез дополнительно второй член, разрывая несчастные мышцы в кровь. Жертва задёргалась из последних сил и завыла сквозь кляп, но её держали в несколько пар лап, помогая натягивать на два хуя разом. Победные смешки стали раздаваться, когда насильники задвигались в нём, делая трещины кишки всё больше. Спереди зашёл ещё один насильник и, подняв голову Хиро за рыжую копну, сунулся хуем в рот, принимаясь ритмично долбиться в горло.              — Так вот, Юнхо, найдёшь этого выблядка в квартире на Сосомунро. Позже скажу номер. Жди и наслаждайся эксклюзивным порно. Можешь подрочить пока.              Юнхо тут же набирает Югёму, чтобы тот заранее отправил нескольких своих ребят на эту улицу, в один и в другой конец. И чтобы ждал сигнала, куда дальше направлять их. Инсу сел на корточки у стола, закрыл уши руками и зажмурился, постоянно мотая головой в отменном мате, но уходить не стал. В каком-то своём отчаянном переживании Юнхо положил ладонь на его макушку и стал гладить и массировать кожу, не успокаивая, так как это бесполезно, лишь передавая, что он всё понимает и сам готов перестрелять этих тварей прямо сейчас, без лишних разговоров. Руки чесались разбивать сейчас всё, что попадётся, но ему нужно было выждать немного, чтобы узнать точный адрес. Эти скажут, он не сомневается, просто чтоб Юнхо успел найти Хиро. Найти и сходить потом всю жизнь с ума от увиденного. И Юн не сомневался, что так и будет, ведь разум в голове уже начал мутиться.              Очередной визг безумия на компьютере привлёк его внимание.              — Похоже, зад не выдержал. Юнхо, придётся тебе иголку в руки взять да штопать свою шлюху. Или будешь до конца жизни прокладки ему покупать.              Идиотский смех стаи гамадрил перекрыл звуки хлюпанья и шлепков. Камера обозревала, как кроваво-красные члены елозят меж мягких ягодиц, сдавленных руками насильника.              — Это дело надо продезинфицировать.       — Дайте ему пива.              Ублюдку, что дрыгался сверху, подали бутылку. Понемногу подливая бухло на свой член, он загонял его внутрь Хиро, довольно ухмыляясь при этом и шипя от получаемого кайфа. Насильники пьяно ржали над своей выдумкой, ещё кружа вокруг кровати и с любопытством разглядывая, как живой человек мучается. Камера ринулась к лицу Хиро, передавая, как его безостановочно драли в глотку. Глаза были беспомощно зажмурены, брови, залепленные стёкшей с головы кровью, ещё слабо дёргались от повторяющейся во всём теле боли, но уже было видно, что он на грани сознания. Член загнали до лобка, насильник просто вжал лицо Хиро в свой пах и удерживал обеими руками, пока кончал в пищевод, не обращая внимания, что при этом доступ воздуха перекрывал. Но даже после освобождения жертва оставалась ещё в сознании, жадно втягивая в лёгкие кислород, будто хотел ещё жить. Тело хотело, но не разум. По щекам побили, заставляя открыть зелёные глаза, уже сквозь татуаж видно, что покрасневшие. Веки кое-как поползли верх, передавая в них всю назревшую муку и боль, отчаяние и смирение. У него больше не было сил ни на какое сопротивление.              «Держись. Только держись, Мандаринка. Я тебя найду», — мысленно орал Юн.              — Блядь, сколько крови! Даже ебать тошно.              Камера дёрнулась в сторону, где один из насильников покинул зад Хиро, отчего освобожденная плоть прыснула маленькими струйками крови вперемешку с пивом по бёдрам. Второй, получив на свои ляжки порцию красной бурды, тоже не решился продолжать такой секс, быстро столкнув с себя Хиро. Один из них сам себе додрочил, а второй полез кровавым членом в рот Джэджуна. Рыжий уже не сопротивлялся вообще. Его как бросили на спину, так он лежал мёртвым телом. То, что он ещё в сознании, подтверждали дрожащие ноги, которые он, как мог, подтягивал к телу, неосознанно собираясь в позу эмбриона, которая была защитной для всех живых существ.              — Оставим Юнхо привет? Пусть утешится.              В кадре показалась зелёная бутылка пива. Ещё полная. Запечатанная. Вся ёбаная пиздобратия ржачем поддержала эту идею. Пока последний насильник добивал себя до оргазма в рот Хиро, руки жертвы подтянули к изголовью и привязали. После перевернули его на живот. Тот даже не пошевелился и не пикнул, как шарнирная кукла перекатился. Бутылку с пивом взболтали, один ублюдок развёл измазанные в сперме и крови ягодицы, пробку скинули, зашипела пена, и бутылку быстро воткнули горлышком в анус, показывая это всё крупным планом. Эти мрази не успокоились в самом начале, запихивали глубже, пиво уже сочилось наружу пеной, пиздюки ржали конями, сбрендившими в бешенстве, уже и длинное горлышко скрылось, но они толкали дальше, до самого донышка, доводя вакханалию до апогея.              — Сорок три. Юнхо, ты слышал? Дом номер сорок три. Восьмая комната.              Камера напоследок обвела общим планом кровать, на которой лежал в луже крови, спермы и пива голый Хиро, уже даже ногами не шевеля. Руки вытянуты над головой, зафиксированы верёвкой, лицо уткнуто в собранную комками постель. Суки даже кляп не сняли, оставили слизистую иссыхать…              Юнхо уже был на телефоне, когда видео закончилось. Звонил Югёму, а потом и в скорую, при этом извлекая из отдельного сейфа своё оружие. Не хотел он, чтобы полиция влезала, так как решил уже сам расправиться с этими тварями, причём конкретно расправиться. На этот раз не будет щадящих мер, приносящих тем лишь раздражение, Юнхо готов схватиться и с их папашами, но за своё постоит. Если война, значит, война. Но помощь медиков ему всё равно нужна была, пусть те и отчитаются потом полиции. Он надеялся, что нужна ещё была. Поэтому готов был вытерпеть и копов.              За руль сам сел, не желая никого дожидаться. Инсу упрямо увязался за ним, не влезая, кстати, в его разговоры и не комментируя ни одного действия. Молча, с распухшей от выскочивших слёз отчаяния физиономией, с кое-как сдерживающимися всхлипами, хвостиком следовал за ним, лишь нетерпеливо переступая с ноги на ногу, когда брат на чём-то задерживался. Юн даже не стал терять время на его уговоры, чтобы он остался дома, знал, что парню будет очень плохо сейчас, так уж пусть в поездке выдохнется, чем дом разрушит. Гнал слепо, так как перед глазами постоянно проплывали кадры из видео, уши глушило задушенными криками, мерзкими смешками, да и в грудине болело нещадно.              Позвонил Югём, сказал, что они прибыли в квартиру. Дверь была незаперта. На вопрос, нашли ли Хиро, ответил «да», но на вопрос, в каком он состоянии, молчал. Лишь когда Юн нервно наорал на него, тот ответил «живой». Это всё, что он мог сказать. Юнхо бежал по коридору небольшого мотеля, в самом конце которого стояли его ребята, молясь при этом, чтобы его охранник не ошибся. В комнату никого не впустили, только Югём там был. И Хиро.              Юнхо сглотнул свой подступивший крик, когда увидел это. Его охранник уже отвязал руки парня, а в тот момент, когда Чон влетел, осторожно расстёгивал ремешок кляпа. Вот Инсу не сдержался, кричать не стал, но скорбный вой опять прорвался. Он кинулся к кровати, но Югём вовремя перехватил его поперёк торса и потащил наружу, приказал ребятам присмотреть за ним и закрыл дверь.              Юнхо резко погрузился в вакуумную тишину, в страшную, в мёртвую, каким выглядел Джэджун. Его кожа на ощупь напоминала остывший труп, как будто силиконовая, немного влажная, казавшаяся дряблой или тонкой, покрытая синяками от ударов и впивавшихся пальцев. Волосы на лбу склеены засохшей кровью, размазанной ранее по лицу. Эта жидкая субстанция, являющаяся основой нашей жизни, окружала застывшую фигуру Хиро багряным ореолом, абсолютно бесполезная в ссохшемся состоянии. Юнхо прикоснулся к шее бессознательного Джэджуна, не поверив Югёму, но пульс действительно ещё присутствовал, хотя было ощущение, что это лишь нервный тик посмертно.              Неужели в этом теле ещё оставалась жизнь? В этом побелевшем, холодном теле… Чон провёл подушечками пальцев по щеке Хиро, где была рана, а также синюшные полосы от ремня, впившегося за долгое время в кожу, осторожно поджал нижнюю челюсть, что до сих пор была открытой. Бешенству здесь, в траурной атмосфере всего скорбного, что бывает на свете, не место, из грудины мощным потоком цунами тащило нежность, желание прижать к себе, обнять-согреть-оживить. Зацеловать, передавая свою жизненную силу и дебильное обещание, что всё будет хорошо. А в ответ забрать от него боль, что причинили ебанаты.               Юнхо дёрнулся к расцарапанным бёдрам рыжего, чтобы извлечь бутылку, до сих пор торчавшую из него, но Югём быстро остановил его, схватив за руку.              — Не доставай, она сейчас закрывает его раны. Пусть медики это сделают, а то кровь вновь хлынет. И вообще, нам лучше не трогать его, возможно, кости переломаны, — он кивнул на расплывшиеся по бокам гематомы. — Да и кто знает, что там внутри творится.              Юнхо охуевше смотрел на труп перед собой и никак не мог поверить, что его могут спасти. Он, конечно, не махнул на него рукой обречённо, но… Верить в такие чудеса… Если медики это сделают, он поменяет свои взгляды на существование магии в этом мире, потому что простыми руками это невозможно сделать.              — Это Пак? — спросил Югём, немного отвлекая от рефлексии. — Его рук дело? — Юнхо, поджав губы и раздувая ноздри, кивнул. — Найти его?              — Если найдёшь, притащи, — зарычал сквозь зубы Юн, стеклянными глазами уставившись на лицо рыжего, как будто ему это говорил. — Спрячь его где-нибудь хорошенько, чтоб папаша не отыскал. Мне нужно узнать имена всех, кто участвовал в этом шабаше. Ещё нужна будет поддержка со стороны. Здесь моя правда, они нарушили все негласные законы, сами просрались, отправив мне видео. Как вскрывать их тайники мы уже знаем, так что улики у нас на руках. Каста будет на моей стороне, не сомневаюсь. Но, до тех пор нужно до хуя людей, чтобы меня не порешили раньше, чем пойдут разбирательства по поводу исчезновения этих хуесосов малолетних. Я убью их всех, Югём, — он перевёл решительный взгляд на охранника. — А останки закопаю в разных местах. И это без обсуждений.              В комнату раскрылась дверь, пропуская бригаду врачей скорой помощи, уже сразу с носилками. Юнхо и Югём отошли от кровати, вверяя умирающего в их руки. Инсу, воспользовавшись моментом высвобождения, подскочил к брату, неосознанно встал за его спиной, трагично глядя на то, как врачи спешно и сосредоточенно орудуют над человеком, которого он любит всей душой. В этот раз не бросился к Хиро, видимо, осознав, что может лишь навредить, но покоя не находил, только наблюдал, поэтому руки нервно теребили рубашку Юна, а через несколько мгновений, он вообще прижался вплотную, уложил голову на плечо, лицо спрятал в изгиб шеи брата и тихонько продолжал всхлипывать. Наверное, именно тот факт, что Инсу так страдал, можно сказать, за двоих, помогало Юнхо сдерживать себя. Ясность его ума сейчас нужна была не только в мести, но и в обереге брата и Джэджуна, ведь, если Пака схватить, останутся ещё те, кто участвовали в изнасиловании, и они попытаются довести дело до конца, чтобы вызволить своего дружка или самим не попасться.              — Югём, мне нужно, чтобы ты переснял с моего телефона одно видео, — сказал Юнхо, когда направлялись к машинам. — По нему мы сможем распознать этих тварей и найти, я видел на одном мелкую татуировку на лодыжке. Но нужно успеть, пока оно не самоуничтожилось. — Он достал телефон и вышел на свою почту. Письмо ещё висело, но включить его сил не было. — Вот, сам давай. Мы в больницу.              — Они сняли всё это? Ну и твари, — выплюнул Югём, забирая телефон. — Таких надо на торговой площади кастрировать и собственные яйца заставлять сжирать.              Юнхо придавил его тяжёлым взглядом бессильной ярости и безысходности. Он был готов и такое учинить, самолично взять нож и на глазах у возмущённой толпы выпотрошить подонков. Почему такое запрещено? Почему люди должны терпеть в своём обществе ёбаное мудло?              — Вот и займёмся этим. Действуй пока аккуратно, но жёстко, я всех прикрою. Но главное, эти суки должны быть живыми.              В больнице, пока готовились к операции, Юнхо удалось хоть немного перекинуться словами с врачом, который принял и осмотрел Джэджуна. И ничего обнадёживающего, хоть мало-мальски, не прозвучало. Набросав в спешный рассказ непонятных медицинских терминов и фраз «неизвестно, что там», медик скрылся за дверями, оставляя Юнхо с Инсу дожидаться окончательного приговора. Сиротской парой они уселись в коридоре, подальше от других людей.              — Мне кажется, я слышал голос Железяки, там, на видео, — тихо сообщил малец, глядя застывшими глазами в пол. Облокотился на свои колени и держал голову ладонями. Юнхо сидел в соседнем кресле, равнодушно рассматривая электронное табло часов под потолком.              — Не сомневаюсь, — подтвердил предположение брата. И снова оба замолчали, не зная как отвлечься от тягостного ожидания.              — Ты… — неуверенно начал Инсу и повернул голову в сторону Юнхо. — Ты ведь убьёшь их? — то ли спросил, то ли приказал это сделать. Юнхо не стал отвечать вслух, лишь налитым злобой взглядом застыл на лице малого. Это и стало ответом, который тому так нужен был. — Оставь мне Железяку. — Он выпрямился и принял решительный вид, заряжаясь от брата. — Я тоже хочу в этом участвовать. И не убеждай меня, что мне не нужно в это впутываться. За Хиро я должен отомстить. Я. Должен. Это. Сделать сам. Как тот подарок.              Юнхо глубоко втянул воздух, насыщенный ароматом дезинфекторов, и отвернулся. Это тоже было ответом, и Инсу пометил эту цель галочкой, осталось только придумать, как совершить месть наиболее внушительно, чтобы каждый раз при воспоминании этого дня, отлегало от сердца, что он отмыт их кровью.              

***

             Время всё-таки остановилось. Сменялся ли день на ночь — Юнхо как-то не замечал. Стрелки часов, несмотря на «конец света», продолжали двигаться, но вся вселенная поражённо замерла. Та вселенная, которая создалась между ними тремя. Юнхо продолжал двигаться, продолжал отсиживаться в своём офисе с утра до вечера, продолжал что-то решать, двигать неподъёмное, говорить с невидимыми людьми. Он продолжал жить, как будто держал это место нагретым для Хиро, который никак не хотел открывать глаза.              Фантастическое — «на данный момент состояние стабильное» — от врача стало стимулом, чтобы дышать есть, двигаться — но для Юнхо, а не для рыжего. Инсу вроде бы должен был обнадёжиться и обрадоваться, что Мандаринка жив и вскоре даже из больницы его выпнут, но малец так же, как и брат, посерел за несколько дней, понимал, что это уже не история с хомячком. Ему было совсем херово. Юнхо усилил охрану своей резиденции, как и брата в частности, правда, тот никуда и не рвался выезжать. Он потерялся в буксующем мире, как будто остался один в пустом поле. Юнхо, возвращаясь домой, не раз заставал его перед телеком со стеклянными глазами, как зомбированного. И вот для обоих Чонов было лишь одно утешение — брат. Когда они были вместе, могли просто взглядами поддерживать друг друга и в злости и в решимости, и в ожидании. Как в то время, когда умер отец. С той лишь разницей, что тот умер по болезни. А Хиро будет жить, даже после того жуткого кошмара, который отпечатался в ядре каждой клеточки его тела. И оба Чона чувствовали за собой вину за это: не смогли уберечь и сейчас не могут ничем помочь.              — Что сказал Югём? — тихо спросил Малыш, когда Юнхо недовольно откинул телефон и уставился в телевизор.              Тот подбил поудобнее подушку под спину и задумчиво посмотрел на брата. Все последние ночи они спали вместе, Инсу ни в какую не хотел уходить, а Юнхо не сильно-то и сопротивлялся этой оккупации, так как брат в эти дни был очень тихим и не мешал. Побыть наедине с самим собой ему хватало и в офисе.              — Пака так и не нашли. То ли за границу сиганул, то ли здесь где-то так хорошо спрятался. А твоего кореша уже подцепили, скоро всё равно вылезет из своей норы за наркотой, тогда и скрутим. От него всё и узнаем.              Инсу понятливо кивнул и натянул одеяло на плечо. Вновь перед его глазами завертелись картинки, как он будет бить Железяку за то, что тот сделал с Котёнком. Так же, как тех бомжей, до крови, до смерти, до позорного, сопливого нытья. Пальцы сжались на ткани, как на горле бывшего дружка. Он не на раз уже продумывал свою месть. Устраиваясь перед телевизором, Инсу специально выбирал фильмы с особыми сценами жестокости. Огромный экран погружал его в ту атмосферу, в которой он находил частичный выплеск своим эмоциям. Так бы может и перебесился на фантазиях, выжег свою ярость запомнившимися картинками и отпустил. Но реальность жестоко напоминала, что Хиро в больнице, ни живой ни мёртвый, а Юнхо весь на взводе, так как Бонга не может отыскать. И это всё из-за тех уёбков. Полиция тоже их ищет, поэтому он старается опередить их, чтобы не остаться потом без добычи. Даже лучше, что Бонг съебался — когда его найдёт Юнхо, сможет незаметно грохнуть, а полиция так и будет считать, что он в бегах. А брат обязательно найдёт эту собаку, в это Инсу верил без сомнений.              — Тебе совсем не обязательно в этом участвовать, — вытянул из ментальной мести Юн, снова поправляя подушку и разминая переносицу. Он несколько минут наблюдал, как малец гневно сопел и всё сильнее сжимал губы, не находя себе покоя. Жалко его. — Можешь сказать, что бы ты хотел с ним сделать, я выполню твой запрос и на камеру запишу. Думаю, такой вклад Хиро тоже оценит сполна.                     Инсу замотал башкой, напрочь отказываясь от этого предложения. Решил уже для себя, настроился, только подавай блюдо, сожрёт с костями.              — Мне нужно сделать это самому. Вообще мне всегда было насрать на друзей Бонга, как и на него самого. Но Железяка… Я ведь ему денег давал на наркоту, а он Котёнка обидел. Они ведь знали, что Хиро с нами, и специально это сделали. — Малец поднял глаза на брата. — Специально, чтоб нам было плохо. И у меня реально всё болит. Потому что боюсь, что он больше не придёт, как папа, и придётся просто всё это терпеть.              Протянул руку из-под одеяла и прикоснулся к брату. Подсознательно полез пальцами под его поясницу, как будто почувствовал его боль в том месте и хотел помочь.              — Не дрейфь, он скоро очнётся, и у него всё заживёт, — уверенно успокаивал Юнхо, но опять получилось, что лишь напомнил обо всех травмах тщедушного тельца. Неутешительно-сомнительно-страшно.              — Я его люблю, — брови Инсу до упора стянулись на переносице, а глаза заблестели бликами от экрана телека, что продолжал на беззвучке развлекать каким-то шоу. — Как тебя. — Юнхо тяжело выдохнул и положил руку на его макушку, собираясь погладить. Он всё это знал, сочувствовал, понимал. Прекрасное чувство любовь сейчас приобрело оттенок посмертной речи, когда пафосно, но поздно. — Болит? Снова спина болит? — позаботился малец, заметив при движении руки лёгкое шипение.              — Немного, — отмахнулся Юн с лёгкой усмешкой. Его не спадающее напряжение за все эти дни начало сказываться болями в спине. Незначительными, но достающими своим нытьём. — Завтра пластырей наберу, — пообещал себе, хотя наверняка опять забудет.              Инсу задумчиво помял пальцами его бок. Пока Юнхо будет больно, ему тоже будет не по себе, просто переживание это или какая-то связь близнецов — не знал, но прекратить хотелось. Он поднялся, сел и осмотрел брата с головы до ног.              — Давай я тебе массаж сделаю. Это тебе помогало без пластырей, — предложил, даже немного обрадовавшись, что есть шанс чем-то быть полезным. Массаж — это дело не простое, там надо всё время мять, пыхтеть, да еще и в правильных местах, а не в тех, которые очень хочется пощупать, но Инсу даже такой контакт с братом доставлял горделивый кайф.              — Валяй, — поразмыслив, ответил Юнхо. Поднялся и сбросил свою майку, перевернулся на живот и расслабленно улёгся. — Поаккуратнее, просто разогрей мышцы, чтоб боль отпустила.              Инсу с вдохновением уселся на его задницу, отчего Юнхо болезненно крякнул, но тут же руки мальца прижались к его пояснице и заблудили вдоль позвоночника. Осторожно, как и было запрошено, круговыми движениями и лёгкими пощипываниями. Странно, но они всегда помогали Юнхо с болью в пояснице, будто находили нужную кнопку и отключали все нервное напряжение. Инсу интуитивно чувствовал, где требовались его пальцы, заботливо обхаживал больное местечко и заполнял его спокойствием. Массаж не ограничился областью поясницы, как и предполагал Юнхо. Инсу забвенно вжимал пальцы, разгоняя стресс, спускался всё ниже, на ягодицы, а потом наоборот, к самой шее, почти ложась на Юнхо при этом. С любованием очерчивал трапецию грудной клетки и талию, наслаждался рельефом брата.              — А ты меня любишь? — проворковал малец в самое ухо, когда руки сжали крепкие плечи, а по булкам Юнхо прогналась тяжёлая эрекция. Единственным недостатком таких массажей было то, что Инсу неизменно возбуждался.              — Ты прекрасно знаешь ответ, зачем так часто спрашивать одно и то же? — неловко отмахнулся Юн. — Ты залез массаж делать или отношения разбирать? — Инсу обиженно фыркнул и выпрямился. — Ты прижал свои яйца к моей заднице, тискаешь меня, как свои мягкие игрушки, неужели думаешь, что я позволил бы такое творить тому, кого не люблю?              Какое-то шестьсот шестьдесят шестое чувство подсказывало, что в лопатки сейчас скалятся довольной лыбой. Это не прямой ответ, ворчливый, на отъебись, но при этом не выражал взбешённости, а значит, что-то позволяющий. Инсу стал ёрзать и тяжелее дышать, вместо пальцев по коже елозили его губы, по позвоночной впадине прогрёб язык, оставляя влажную дорожку, как слизень, и Юнхо вмиг покрылся мурашками. В загривок уткнулся нос братца.              — Просто скажи мне это, чего тушуешься? — продолжал допытываться Инсу.              — Короче, ссохнись с меня, — проворчал Юнхо, начиная разворачиваться и подниматься. — Пиздуй в туалет и там заканчивай себе массаж.               Но Инсу прижал его обратно, сразу впечатываясь в губы. Целовал отчаянно, как лекарство от боли халкал, при этом продолжал в случайных местах то ли массажировать, то ли просто щупать. Изгибался, не зная как выплеснуть адреналин, который подмывал на истерику, а не на секс. Ему нужен был ответ, как словесный, так и физический, но его продолжали игнорировать. Юнхо кое-как удалось его оттолкнуть, точнее, стащить с себя, хотя нападки брата возымели положенный эффект, наполнив его яйца эрекцией.              — Ну же… Ну поцелуй меня, — заканючил Инсу, но без срыва, щадяще для нервной системы Юнхо. Он запустил одну руку в спальные шорты, и массаж уже перекинулся на член, ещё больше раздразнивая.              — Вали дрочить, — осадил Юнхо, через не хочу вытащив руку, не решаясь продолжать. Настрой был не тот, в голове ещё звучал отчёт Югёма и горело желание убивать и разрушать. — У меня мысли только о тех придурках…              — А мои мысли о Хиро, — поперечный Инсу ещё больше стал домогаться, пролизывая соски брата. Язык успевал вертеться по ареолам и говорить одновременно. — Ему плохо, но мне тоже. Я хочу, чтоб меня любили, тогда не будет так плохо. Хиро умеет это делать, он очень чувственный, такой соблазнительный. — Внезапно хныкнул и отпрянул. — Я бы хотел его сейчас любить, но… Вообще не знаю, позволит ли он хоть когда-то это.              Юнхо тоже в этом сомневался. Он и про себя не был уверен, а сможет ли он прикоснуться к Хиро после такого ужаса. Видел его после операции, уговорил врача дать глазам хоть какую-то отдушину после зрелища на той кровавой кровати. С болью в грудине смотрел через стекло. Хиро был живой, рот заткнут какой-то хернёй, руки обвиты проводами и трубками, закрыт тонкой простынёй. Даже не верилось, что когда-то рыжий так по-сумасшедшему изгибался под ним, получал дикое удовольствие от его толчков, сам мог нехило завалить и отпрыгаться на нём. Он ведь так слаб, состоит как будто из воздуха и хрустального скелета, его нельзя трогать, чтоб не сломать.              — Слушай, мы каждый день об этом пиздим, давай уже оставим будущее на будущее, зачем зазря бояться? — Юнхо почувствовал за собой жалкую вину и решил приободрить брата. Ему одному не справиться с этой трагедией, разве что только поубивать может, а что с Хиро? Его он ни за что не бросит, но только вместе с Инсу хоть как-то сможет помочь. — Просто сделаем всё, чтобы Хиро вернулся к полноценной жизни, и ему точно нужна будет наша любовь, вот не сомневаюсь. Ну а секс… Если придётся, я обойдусь без этого.              — Так ты всё-таки любишь его? — с пробившейся улыбкой подловил Инсу, пустив свою руку шаловливо ползти с колена Юнхо по напрягшемуся бедру. — Неужели сам до этого додумался?              Юнхо нервно усмехнулся, чуть расшеперивая ноги. Хорошо, что не Хиро сейчас об этом спрашивал, а то в чувствах бросился бы на колени перед ним. Хотя, чего только позорного для себя Юн уже ни делал с этим рыжим? Пасть на колени, признаваясь в безмерной любви — это пик его свихнутости. Но именно об этом он думал, когда представлял в больнице, что Хиро вот-вот откроет глаза и улыбнётся ему. Всё, надоело называть это как-то иначе, придумывать несуществующие отговорки и стараться спасти себя. Так и подмывало ещё вильнуть ответным вопросом, чтоб не говорить прямо, чтоб Инсу и так это понял. До сих пор кэррилизм спасал, но язык всё чаще намеревался спустить ядовитые слова.              — Люблю, — всё же признался, хоть и не рыжему в глаза. Так даже ещё легче, перед братом, который и сам утонул в Мандаринке, не стыдно. Позже он обязательно скажет это адресату, когда-нибудь в далёком будущем, когда подвернётся подходящий момент.              — А, я это давно уже подозревал. Это хорошо, — Инсу ненавязчиво огладил член через ткань, поджал под мошонку, отчего тянущая эрекция обернулась мягким пушистым пледом на мёрзнущих плечах. Глаза от неги невольно прикрылись, чтоб погрузиться глубже. — Вдвоём мы точно заставим его забыть об этом дне, он будет счастлив, — продолжил Инсу, устраиваясь над поплывшем братом. — Больше не отпускай его никуда, даже если он будет бесить тебя больше всего на свете, — моляще выдохнул в губы. — Можешь сорваться на мне, только не обижай его, никогда. Потому что это убивает любовь, а не укрепляет.              Юнхо сощурил глаза, а потом дёрнул бровью.              — Ты мне наставления высказываешь, что ли? Учишь, как себя вести? Больно умный стал?              — Именно. Учись у меня.              Инсу в этот раз уже осознаннее, аккуратнее лез к губам, действовал как будто наобратку, всё нежнее и нежнее, удушая всё сознание. Юнхо не видел его лица из-за лупящего светом телека за спиной, но чувствовал нутром, что тот сейчас хитростью блещет. Своей наивной, шаловливой-пакостливой. Хотя все признания сейчас звучали трагичными тостами, смех сквозь слёзы, попытки поднять убитое настроение обоих. Инсу медленно, ловко отвлекая Юна короткими и частыми невесомыми поцелуями, потирал его член, всё больше доводя до твёрдости. А потом прижал своей жопой и заводил ею, прям расщелиной обнимая.              — Я могу как он, — сказал тихо-обещающе-заманивающе, и Юнхо прикрыл глаза, соглашаясь с этим предложением. — Поцелуй меня, Юн, — прилетело шёпотом, чтобы не отвлекать голосом.              Юнхо толкнулся губами, захватил Инсу, полез языком. Тот старался сдерживаться, на мази тянуть поцелуи, чуть поскуливал в нос и при этом неуверенно отталкивал в грудь. Неплохо уловил приёмчики Хиро, наверняка глотал каждое его движение, с упоением запоминал и тренировался. Но всё это было постсексуальным ритуалом, сам же секс Хиро любил яркий и вышибающий сознание, чтобы потом по клочкам вспоминать, как всплесками ледяной воды, как ударами под дых. Не обманешь. Юнхо признавал, что многое похоже, но не было пирсы, не было цитруса в глазах, не было мясистой мягкости под руками. Мандаринку ему никто не заменит. Так же как и брата.              Инсу всё равно удалось завести его, тело с охотой отозвалось на ласки, повелось на небольшую хитрость, вспыхнуло в жажде забыться. Как-то в последние дни не до секса было, это ведь развлечение, которое не должно быть позволено в то время, когда с их любимым другом случилось несчастье. Разве могут они безмятежно кувыркаться в постели, зная, что Хиро сейчас одной ногой неизвестно где? Но было очень тяжело. А секс — это лучше, чем алкоголь или наркотики, и эффективнее, чем прогулки на свежем воздухе.              Юнхо подхватил Инсу под задницу и опрокинул его на кровать, тем самым немного напугав. Пальцы брата вцепились в его плечи, чтобы не упустить, но Юну некуда было бежать. Старательное сопение Малыша, чувствование его тела, отпустившая спина — всё это накрутило на секс, сжавшаяся пружина вожделения сорвалась с лязгом. Юнхо вжал брата плечами в кровать и, наплюнув на всякую нежность, впился в его губы. Любимые, всегда отзывчивые, податливые, сладкие-кайфовые-пиздатые. Это ими Инсу когда-то давно совратил брата, поначалу в щёку припечатывая, а потом и в засос переходя на радостях. Не постеснялся и отсосать, когда Юнхо необдуманно заикнулся, что хотел бы как в порнушке.              Целовались без меры, голодно, царапая нечаянно зубами, задыхаясь от страсти. Юнхо не заметил, как Инсу начал стягивать с себя футболку, его оттолкнули, пришлось оторваться. Это дало секунду на разум, но Малыш лежал под ним захмелевший, уже ноги раскинул, тянулся к нему. Хиро приучил видеть лицо брата в сексе как неотъемлемую часть, сейчас это для него нормально, а после того, как пошоркался членом в его борозде, то и жопа Инсу уже не казалась такой уж запретной. И Юнхо хотел сейчас его. Хотел видеть таким же, как под Хиро, чтоб тоже умирал под ним и воскресал, скулил, как обиженный щенок, и благодарственно целовал за это. Это было сумасшедшее зрелище.              Юнхо молча соскочил с кровати и рванул в ванную. За спиной раздался умоляющий оклик расстроенного таким уходом Инсу, но объяснять не было времени, да и смысла, так всё поймёт. Схватил смазку из шкафчика и, на ходу стаскивая с себя шорты, вернулся. Малыш не сразу сообразил что к чему, растерянно пялясь на вышедшего голым и как будто разъярённым брата, челюсть дёргалась в порыве что-то сказать, но ему не дали.              — Раздевайся, — скомандовал Юнхо, бросая смазку на кровать.              — Что ты?..              — Только не говори сейчас, что не этого хотел.              Инсу глянул на бутылёк, активно запуская соображалку, и интенсивно задёргал головой, а потом спешно стал стягивать с себя все оставшееся тряпьё, стараясь не упустить взгляд брата. Юнхо скалился и кусал губы, надрачивая свой член, ещё давая себе шанс передумать. Но длинное тело оголилось и послушно выстроилось раком перед ним, предлагая откинуть все сомнения и отодрать то, что запретно и сладко. Инсу плюнул на прелюдии, плюнул на своё расстройство, плюнул на всё, лишь бы брату отдаться, но, наверное, именно вот эта готовность на всё и отталкивала немного Юнхо, как будто Инсу просто нужен был его член, а не он сам. Просто вставьте ему и всё. Заманчиво, особенно когда аппетитная задница такой распоркой выставлена. Но Юнхо хотел не просто член погонять в жопе брата, он хотел его самого.              Встал коленями на кровать и толкнул выставленный пушкой зад в сторону, разворачивая Инсу фасадом к себе.              — Иди ко мне, Малыш, — позвал ласково и сгреб в объятия. — Я люблю тебя. Вас обоих люблю, — выпалил на полудыхании.              — Ты так редко это говоришь, что слабо верится, — хмыкнул малец, цветя мартовской вишней. Раскидал пятки по сторонам и притёрся к свисающему члену брата. Лёгкие дёрнулись от обалделого предвкушения, заставив всхлипнуть и прогнуться, чтобы раскрыть торс навстречу. Юнхо пустил в ход язык, блудил им по ключицам и плоской грудине.              — Я запишу эту фразу на диктофон, можешь на репит поставить, — Юнхо невольно пшикнул смехом от своей же шутки, представив на момент, как Инсу гоняет его голос, лёжа на кровати в наушниках, и дрочит в фантазиях.              — Лучше вживую, язык не замозолится. Это приятней.              Инсу повис на его плечах и снова принялся целовать, пока пальцы Юнхо елозили в его дырке. Тихо постанывал мышонком и дёргал тазом, подстраиваясь под его ритм и немного направляя. Задрал ноги повыше, прижав их к бокам Юнхо. Счастливый до сияния в мутных глазах. Задыхающийся от пылающей любви и сладкого томления.              Он взвизгнул, когда Юн вставил ему, крепче вцепился в напрягшиеся бицепсы на плечах и запрокинул затылок. Заскулил на толчки, сначала тихо, лишь дыханием, но всё больше теребя связки, доходя и до стонов. Юнхо сорвал его руки с себя, переплёл пальцы и впечатал их в кровать. Ритмично вбиваясь, терялся взглядом на его лице, обрисованное светом и резкими тенями. Малыш морщил лоб и сжимал зубы, сцеживая сквозь них его имя, ошарашенно вздыхал и вскидывался при точных ударах по простате. Он был самой эмоцией, ничем не сдержанной, ничем не разбавленной, токсичной и яркой. И это было не притворство, неудивительно, что девки после секса ему ещё названивали, предлагая повторить. Там скорее, не умение подкупало, а полное погружение в секс, в партнёра, отдача до дна.              Даже после оргазма обоих, когда ванные церемонии были закончены, Инсу продолжал радостно охать, будто экстаз крепко ухватился за его тело и не отпускал. Юнхо не мог его понять, ту блещущую благодарность за что-то обыденное, но было безумно льстиво, что парня так зацепили именно его ласки. Да и кому не понравится признание, что этого секса ждали несколько лет и это было пиздато?              До самого сна звучали предложения запланировать повторы в разных местах. Инсу чуть ли не график расписал когда, где и как, не получая протестов от брата. Молчание — знак согласия. А Юнхо просто спускал все мечты, пусть Инсу развлекается, заслужил, пусть думает об этом, а не загоняется о проблемах.              

***

      

      Рано утром Юнхо разбудил звонок Югёма. В такое время тот не станет беспокоить, лишь для того чтоб пожелать доброго утра, поэтому пришлось скинуть с себя ноги Инсу, встать с кровати и выйти на балкон в чём мать родила.              — Слушаю, — пробормотал Юн, ёжась от холодного ветра. Решил вернуться в комнаты и халат накинуть, пока его извещали.              — Взяли железного. Как и предполагали, за дозой попёр, недолго продержался, — отчитался Югём. — Из дома слинял тайком, чтоб не спрашивали куда, а потому у нас есть время, пока его не бросятся искать.              Юнхо стараясь не шуметь, накинул халат и снова вышел на балкон, и только тогда спросил:              — Не спрашивали еще имена остальных?              — Нет, пока везём его на «заморозку».              — Хорошо. Держите его там, я подъеду часа через три-четыре, пусть погниёт подольше. Если начнет раньше говорить, пусть, а то мне не особо есть когда дожидаться его сопливых откровений.              — Я понял, ребята подготовят его.              Юнхо отключился и задумчиво глянул на дверь в комнату, словно на Инсу сейчас смотрел. Глубоко вздохнул, размышляя, брать его с собой или нет? Всё-таки ничего ему не обещал, лишь умалчивал прямой отказ. Дать парню свободу на насилие, хоть и во имя мести, может иметь потом серьёзные последствия. Даже простое присутствие на допросе, что учинят ребята Югёма, может навредить в первую очередь самому инфантилу, который будет наблюдать, как тому морду пиздят да кости ломают. Это, конечно, не маленький ребёнок, видал и похлеще, но одно дело в симуляторе из пушки палить да на ринге прыгать, и другое — в реальности живого человека разбирать на части. К тому же несдержанность Инсу может помешать допросу.               Все эти мысли подгоняли сейчас просто одеться и уехать. Брату можно ничего не говорить или соврать, что Железяка тоже пропал, но позже он всё равно станет догадываться, что с ним уже всё закончено. Юнхо вошёл в комнату и встал у кровати, где Инсу храпел, стянувшись рогаликом. Бесполезно бросаясь из одного предположения в другое, решил поставить себя на его место. Это не было в привычке, Юнхо вообще всегда только со своего места судил, а если кому не повезло, то он его не должен понимать, так как он не на его месте. Просто сейчас никак не мог решить что делать, особенно после вечернего разговора. Юнхо за такой обман Малыш всё равно когда-нибудь простит, — может, придётся, а может, просто надоест дуться — но сможет ли себе такое вынужденное бездействие простить? Ему так хочется вступиться за Котёнка, пусть и поздно. Он считает себя обязанным пролить кровь с тостом на губах «за Хиро». Не станет ли он ненавидеть себя за малодушие и никчёмность, если не дать ему такой шанс?              Юнхо подёргал Инсу за плечо.              — Эй, Малыш, подъём. Железяку взяли, нас уже ждут.              Тот стонуще выдохнул и машинально подтянул одеяло к носу. Но когда сказанное дотекло до центра мозга, он резко вскочил, почти не открывая глаз, на автомате. Сел, чуть качнувшись, почамкал сухими губами и ответил вялым языком и громким голосом:              — Я готов, поехали.              — Готов к чему? Труду и обороне? В ванную сначала гони, — осадил сомнительный порыв Юнхо. — Причём в свою, моя будет занята. Завтрак сегодня не советую принимать, — распорядился и пошёл в душ, оставляя мальца на самостоятельные сборы.              Так как началась охота со стороны Юнхо, то сейчас он сам не садился за руль, и их сопровождали двое ребят в машине и ещё четвёрка следом. Противостояние приняло уже открытый характер, никто, случайно встретившись в толпе, не станет делать вид, что не заметил или всё в норме, дожидаясь лишь укромных условий для разборок. Юнхо подговнили в самое сердце, и он не станет строить из себя конченого законопослушника и моралиста с гуманностью в костях. Будет стычка прямо на улице? Значит, убьёт всю шайку на виду у других людей. Так же как и Бонг, если решится довести дело до конца, то не погнушается и средь бела дня выйти с автоматом на улицу. Но так быстро сгинуть от шальной пули Юнхо не собирался.              Заморозка — приостановленное на полгода строительство, пока идёт разбирательство в суде по обнаруженным древним захоронениям. Моментально нашлись защитники бесценного объекта, который нельзя трогать, поэтому стройку многоэтажки нельзя продолжать. Но фундамент уже был начат, стройматериалы для данного этапа навезены, бытовки наставлены, территория огорожена. Такое место как нельзя лучше подходило для задуманного, ведь фактически Чон просто по своей территории шлялся, и что хотел, то и закрывал здесь.              Железяку держали в одной блок-панельной бытовке, призванной быть временным офисом. Не прикрутили его к стулу посреди помещения, как принято устраивать в боевиках и ужастиках, а прицепили наручниками одну руку к решётке на окне, достаточно низком, чтобы жертва, получив отбивную из внутреннего ливера, на колени пал. Нечего мразям на стульях рассиживаться как на троне.              Здесь же был Югём с тремя ребятами. Сидел за столом прораба, вот именно как на троне, такой весь Аль Капоне, с вздёрнутой бровью, ухмылкой во взгляде, не хватало только щёк и шляпы. Юнхо был уже на адреналиновом взводе, когда вошёл. Не психовал, не нервничал, даже не крови жаждал. В костях звенел задор. От этого было немного стыдно, ведь дело вполне серьёзное, и даже траурное, но Юнхо ничего не мог с собой поделать. Такая обстановка, когда его ждали крепкие ребята с окровавленными костяшками, при этом не особо даже знающие и понимающие, что нужно от того уебана возле окна, была у него довольно давно. Хиро ведь правильно подметил, что Чон далеко не святой, со своими врагами, что изъявляли наглость угрожать, разговаривал он только такими методами. Это не было весело или забавно, просто подпирало самомнение Юнхо ещё больше и грело эгоизм. Но чем больше он тонул в бизнесе, тем больше скатывался до разборок через риторику. Поначалу такой фокус казался даже прикольным, когда просто подбираешь правильный лексикон и разъёбываешь противника. Но всё же это наскучило. Пресно, что ли, стало.              — Сядь, Инсу, — Юнхо кивнул на свободный стул возле стола, а сам встал перед Югёмом.              Тот не вскочил в услужении место освобождать или приветствовать, в горячих ситуациях они всегда были на равных. Скорее, даже Югём тут всем рулил, так как всю ситуацию держал под контролем: от простой слежки, до утилизации следов «разговоров». Юнхо лишь деньги отчислял и прикрывал их задницы с помощью своих связей. Друзьями с Югёмом они стали ещё с университета, а потом тот после армии сразу приткнулся к Юнхо, да так они и соседствовали до сих пор. Обоих устраивал такой симбиоз.              — Что уже известно? — поинтересовался Чон, сбрасывая кожаный пиджак на стол и закатывая рукава лонгслива до локтей.              — Что ломка притупляет наши старания, — сострил недовольно Югём. — С этими нариками каши не сваришь.              Юнхо развернулся и впервые глянул на Железяку внимательнее: тот, жалко скучковавшись, висел на своей руке, его потряхивало немного, дыхание громко сипело перебитыми лёгкими и наверняка треснувшими рёбрами. Лицо уже опухло от битья, алело проявляющимися гематомами. Отвратное зрелище, к такому и подходить-то противно, но губы Юнхо с решимостью поджались, когда разбитая морда напомнила о найденном Хиро. Дерьмо продолжит вонять, так что его нужно убирать, как бы противно это ни было. Он подошёл к жертве и подопнул его по колену, привлекая к себе внимание.              — Эй, Вэй, говорить будем? Называй имена своих дружков-уёбков. Пака можешь пропустить.              Железяка ещё громче засопел и запрокинул башку, зло раздул сопло, будто только сейчас поняв, кто появился. Дёрнулся, чтоб встать, но тут же застонал, схватившись за отбитую голень.              — Чё, сука, понравилось кино? Автограф решил попросить? — болезненно хохотнул и закашлялся. — В следующий раз жди серию со своим братцем в главной роли. Если, конечно, мы не перепутаем рыло.              Юнхо с презрением и слабой усмешкой смотрел на выжимающуюся из последних сил победную браваду. Лживую, в этом он не сомневался, иначе этот говнюк не стал бы крыситься в отцовском доме, напичканном охраной и камерами. Кулаки чесались, так хотелось помять эту тварь, связать узлом и выжать, но он ограничился на сей раз лишь медленным, но жёстким вдавливанием оголённых пальцев на ногах в пол. Железяка сморщился, напрягся, попытался выдернуть ногу, но другая боль его остановила, поэтому он вцепился грязной паклей в Юнхо.              — А ты ещё надеешься на следующий раз? Тебя, мудило, не ждёт уже никакое будущее.              — Решишься прикончить? — скептично предположил Вэй. — Тогда тебя либо копы поимеют, так как они тоже сейчас разыскивают ебарей твоей шлюхи, либо наши отцы.              От этого стало ещё смешнее. Но в то же время и разочарованнее, так как такая убеждённость, что его побоятся прирезать и он сможет отомстить, лишь оттягивает трусливое признание.              — Посмотри, узнаёшь? — Юнхо достал из заднего кармана джинсов маленький пакетик гриппер с дурью. — Это то, за чем ты вытащил свою вонючую жопу из папашиной норы. Твоя семья знает, что ты подсел на наркоту. Они по-любому догадаются, за каким хуем ты свалил. А теперь ответь себе, мне не надо, захотят ли они искать твоё тело, где-то гниющее от передоза либо от расправы над тобой такими же нариками? — Мыльный взгляд неотрывно вперился в руку Юнхо, трясущую перед носом пакетиком. Это было то, от чего Железяка уже вряд ли откажется, не надо было придумывать изощрённые методы. Говнюк дёрнул рукой в сторону наркотика, и чуть не завыл, когда от него спрятали Грааль. — Ты сдохнешь сегодня в любом случае. Но быстрым признанием можешь смягчить свою участь на бессознательную смерть в приходе.              Выражение лица Вэя резко сменилось с победного на отчаянное, как будто в сделку приписали кого-то из родных и он вынужден наблюдать их смерть. Хорошо выёбываться, когда нечего терять, но как только находится слабое место, внутри гордости что-то ломается. Железяка угрюмо молчал, покусывая дрожащие губы и потирая своё колено. Ещё упирался самому себе. Ещё лелеял надежду, что всё рассосётся. Ещё не принимал свою смерть как должное.              — Инсу, — Юнхо, немного подождав начала признаний, нетерпеливо отшагнул назад. — Он твой. — Малец, что нервно ёрзал на стуле всё это время, резко вскочил. — Мне нужны имена, добейся их, — оставил напутствие и совсем отошёл, давая свободу действий.              Инсу вдохновлённо сорвался на удары. Вряд ли он соображал куда вернее бить, чтоб побольше боли причинить, лупил без разбору, при этом приговаривая, за что и для чего. Просто старался вбить бывшего дружка в пол, как противную мокрицу, чтоб и следа не осталось. А когда тот сорвался на стоны, видимо, получая переломы, малец стал задавать вопросы, требуя имена и места нахождения, прям как заправский гангстер.              — Бетономешалка в рабочем состоянии? — тихо поинтересовался Юнхо, сидевший рядом с Югёмом. Тот коротко кивнул, не отводя взгляда от зрелища. — Кого-нибудь ещё проверяли из того списка имён, что назвал Инсу?              Югём устало посмотрел на друга. Похоже, он нынешнюю ночь не спал, может, сам и участвовал в ловле Железяки.              — Местоположение каждого выяснили. Слежку ставить за всеми — нет кадров. Нужно сократить список, так наобум брать очень рискованно. Всё-таки это не алкашей в подворотне собирать, за каждым стоят сильные люди. — Югём сонно потянул руки, разминая тело, и закинул их за затылок. — Та татуировка, что видна на видео, предположительно Хуан Джина, но это ещё уточняем.              Юнхо с пониманием покивал. Если Железяка сейчас так и не сознается, им придётся долго выискивать остальных. Но главной целью остаётся Пак. Эту тварь Юнхо будет искать до последнего, даже если придётся вот так же допрашивать его предка, рискуя нарваться на агрессию других воротил на рынке. Произвол Чона ещё могут потерпеть за убийство Бонга, как за праведную месть кровь-за-кровь, но старшего Пака трогать нельзя. Где те ранешние законы, когда за преступление могли вырезать всех мужчин семьи, а баб продавать в рабство?              Юнхо поднялся с места, решив, что брату стоит отдохнуть. Дотягивать до убийства не планировал, с этим справятся другие. Инсу, раскрасневшийся и запыхавшийся, с кровавыми кулаками и скрипучим адреналином на зубах, орал на стонущего говнюка. Разошёлся не на шутку, вошёл в раж и отрывался как мог.              — Инсу, сходи освежись, — распорядился Юн. Подошёл к нему. — Дай мне ещё с ним поговорить.              Тот не торопился убегать от жертвы, боясь упустить такой шанс, упёрто смотрел на кровавую тушу и неуверенно сжимал кулаки.              — Я хочу ещё его побить, — произнёс глухо, через злость, бурлящую в горле.              — Давай позже. Хочешь получить наслаждение от этого? — Юнхо заглянул в его сверкающие глаза. — Не переходи границы, как они. Ты почувствовал запах крови? Услышал хруст костей? Добился его стонов? Считай, что отомстил за своё. Это, конечно, не равноценно тому, что они сделали с Хиро, но итог этого дерьма будет гораздо хуже, а с тебя хватит, не порти свою память ещё бо́льшим дерьмом.              — Ты не дашь мне его убить? — возмущённо догадался Инсу.              Юнхо только глубоко вздохнул и перевёл взгляд на Вэя. Он и не собирался этого давать. Руки брата не должны касаться смерти. Инсу расслабленно выдохнул, сдаваясь такому решению.              — Там на улице цистерна с водой, умойся, — направил его Юн, когда он зашагал на выход. — Югём, сходи с ним. — Проводил обоих взглядом, после чего взял стул и уселся напротив Железяки.              — Дай мне его, — прохрипел тот, кое-как протягивая вперёд свободную паклю.              — Готов мне рассказать всё что знаешь? — напомнил условия сделки Юн.              — Да, — кивнул Вэй и уронил бессильно свою пятерню, — только дай мне его. Мне плохо.              — Хах, я не такой дурак, чтоб затопить твою башку до ответа. И мне нисколько не жалко твою ломку, так что сначала имена и в каком бункере засел Бонг.              Для того, чтобы подогнать решимость Железяки на откровения, Юн достал порошок и подбросил его в руке. Жадные глаза оживились, несмотря на умирающее тело. Перейти на тот свет, благословенным самой дурью — заманчивое предложение. Беззубый рот вытягивал из себя имена и кое-какие подробности их договорённостей на будущее. Где Бонг — Вэй не знал, только предположения выкладывать мог. Но это уже было первой маленькой победой.              Когда вернулись Югём и Инсу, Юнхо уже был со списком на руках, усиленно терзал жвачку зубами и ухмылялся на грозные требования наркотика. Снисходительно бросил пакетик Железяке, не подозревающему, что это простая сода. А что, Юнхо и не уточнял в сделке, что это наркотик.              В кармане тренча затрещал телефон, и Юнхо, ещё наблюдая, как Вэй пытался с помощью одной руки и обломанных зубов вскрыть гриппер, встал и направился к столу.              — Не дожидайтесь, когда он сдохнет, — скомандовал Югёму. — Залейте живьём, пусть захлебнётся своими криками.              — Я хочу посмотреть на это, — твёрдо заявил Инсу, лишённый права на продолжение мести.              Юнхо в это время ответил на звонок. Из больницы. Размеренный женский голосок услужливо сообщил, что Ким Джэджун очнулся час назад. Короткий разговор, маленькая новость, ничего не обещающая мелочь, — но у Юнхо всё перевернулось в душе. Он забыл о Железяке и бетоне, что поджидал своего часа, расхотелось уже смотреть на жалкие попытки получить снисхождение. Сердце с трепетом метнулась в неопределённую сторону больницы, где он сможет увидеть кофейные зрачки в обрамлении зелени.              — Югём, закончите без нас. Инсу, Хиро очнулся, поехали.              На такое сообщение даже малец не стал капризничать, тоже теряя интерес до кровавой расправы. Зачем им думать о куче умирающих, если пупом земли для обоих был один воскресающий?