Жизнь в тени брата

Где-то пять секунд я просто ничего не говорила, смотря в его голубые глаза, в которых почти могла видеть своё отражение. Затем резкий поток мыслей ударил в голову как молот по наковальне, что я аж схватила себя за волосы. Всего за долю секунды воспоминания о прошедшем дне моментально всплыли в моей памяти. Та вспышка… Я была ей так напугана, что даже двинуться не могла, просто упав на землю и смотря как приближается неизбежное. Я не видела Гислен в тот момент, но отчётливо слышала, как она кричала нам бежать со всех ног. Рудеус, он её послушал и бежал, но я заметила, как после столкновения со своим братом его повело куда-то вбок. А он, мальчик сидящий передо мной, вроде как упал на меня, когда споткнулся о мою ногу. А дальше… дальше я уже здесь, где единственным источником света является костёр, который закрывает Рубин Грейрат. Быстро оглядевшись вокруг, я не заметила ничего кроме очертаний деревьев повсюду из-за непроглядной тьмы. Они были настолько высокими, что я почти не видела звёзд и луну. Паника и страх охватили меня ещё сильнее, Гислен и Руди, их не было рядом. Это место совсем не похоже на холмистые поля вдоль окрестностей Роа. - Где мы? – ещё раз спросил я, голос мой лишён той привязанности и тепла, как когда я думала, что обращаюсь к Рудеусу, наоборот, я даже звучала отчаянно. - Я не знаю. – ответил он не то чтобы спокойно, а скорее нейтрально. В его голосе не было никакого беспокойства или другой эмоции, что испытывал бы человек, в такой ситуации как мы: в незнакомом месте, да и сами то с друг другом, мы не очень знакомы. И тот факт, что кроме нас здесь больше никого нет, делал ситуацию, в которой мы находимся невероятно страшной. - Где Рудеус и Гислен? – спросила я. Была надежда, что они просто куда-то ушли пока я спала или что-то такое. - Я не знаю. – его голос был таким же, ничего не поменялось. Не было даже капли беспокойства о собственном брате. - Мы далеко от дома? – я звучала громче, и кроме отчаянья в моём тоне появилась другая эмоция – злость. Как он мог не знать? Почему-то мне казалась он обязан знать, он ведь брат Рудеуса, а Рудеус бы точно знал. - Что с нами произошло? – произнесла я, а злоба продолжала накапливаться. Она словно сидела в моём горле, готовясь выплеснуться наружу. Голос мой, был всё ещё тихим, но уже капал ядом невысказанных оскорблений и упрёков, казалось я почти достигла точки кипения. - Я не знаю. - Где моя семья? – последний вопрос, что я задала, сверля мальчика гневными глазами и ожидая ответ. Буря, что царила внутри меня обязательно вырвется наружу если он скажет, то же, что и до этого. Я сильно сжимала кулаки в ладони, нотги царапали кожу, что только подпитывало мою ярость. - Я не знаю. Услышав это, я налетела на него ударив в лицо. Он упал на землю, а я села на его живот и начала бить ещё и ещё, с яростью, которую ещё никогда не испытывала. Как он смеет ничего не знать?! Мне так страшно и больно, почему он не ответил ни на один мой вопрос?! Он же маг, значит должен знать, что с нами произошло. Он же такой до бешенства гениальный, как рассказывал Рудеус, значит должен знать где мы. Он же его брат — значит должен знать! Я ненавижу его за то, что он не говорит это, он ведь должен знать! Я схватилась за собственную голову и начала кричать, что есть мочи, слёзы лились из моих глаз не переставая. Он должен знать это, чтобы успокоить меня, должен… должен… Мой крик затих ведь мне уже было больно кричать, я прижала ладони к лицу продолжая плакать. Мне было так плохо. Моя грудь… Она болела так сильно, будто там разразился ад. Мне хотелось кричать снова и снова, не смотря на сорванный голос. Мне хотелось сделать хоть что-то, для того, чтобы прекратить эту пытку, что съедала меня изнутри. Моё сердце, оно стучало так, что я чувствовала это, чувствовала каждый удар, что в буквальном смысле давил на меня изнутри, и это чувство было настолько неприятным и мерзким, что я хотела, чтобы моё сердце остановилось, чтобы оно перестало качать кровь и дало мне покой. «Ну почему… Почему он здесь? Он, а не Рудеус!» - сломанным и хриплым голосом я шептала самой себе. «Рудеус, Рудеус, Рудеус!» крутилось в моих мыслях как ураган. Каждый раз вспоминая его или кого-то ещё из близких мне становилось ещё хуже. «Мама, папа, дедушка, Гислен – я хочу к вам. Мне так плохо. Пожалуйста заберите меня» - Умоляла я в мыслях, но никто не пришёл… Моё тело стало слабым и ватным, мне пришлось опереться на грудь мальчика, чтобы не упасть. Теперь слёзы, не сдерживаемые моими ладонями, капали прямо на его лицо, его бесстрастное лицо полное синяков, такое же нейтральное и пустое. Наверное, я выглядела жалко в этот момент. Моей былой злости не осталось. Мой фасад агрессивной высокомерной леди, что бьёт всех за малейшее неповиновение рухнул. Не то, чтобы я не была такой. Я выросла в богатом аристократическом кругу, что взрастил меня так, заставив считать, что все мне должны, а дедушка научил меня, что агрессия и насилие решат любую проблему, я была такой раньше. Но сейчас тут была просто маленькая и испуганная девочка, которой очень плохо и которая хочет к домой к своей семье. Я сижу на единственном человеке поблизости, только что избив его, обвинив его во всем, что произошло, хотя он ни в чём не виноват, и поливая его своими слезами. Костёр, единственное среди этого тёмного леса, что освещает нас. Мне так больно и плохо, моё сердце давит на меня изнутри, готовое взорваться в любую секунду. Да я действительно выглядела жалко в этот момент. Я хватаюсь за одежду на его груди, на которую опиралась. Хватаюсь так сильно, как только могу. Я наклоняюсь к нему не в силах уже даже сидеть, прижимаю своё тело к нему, вдавливаю себя в его маленькое тельце. Мои слезы впитываются в его одежду, я плачу сильнее, но эти слёзы они другие. Я больше не плачу потому что ненавижу его, я плачу потому что мне страшно и больно. «Я хочу домой… Пожалуйста…» - шепчу я ему в грудь, даже не надеясь, что он услышит. И он обнимает меня… Его рука поселяется на моей спине, медленно и неуверенно, она дрожит, дрожит от непонимания, словно сама, не зная, зачем произвела этот неожиданный успокаивающий жест. Я через усилие поднимаю голову, чтобы посмотреть на него. Его лицо уже не покрыто синяками от моих ударов, но мой взгляд даже не цепляется за эту деталь. Он смотрит на меня своими стеклянными голубыми глазами. И сквозь его безразличие, я как будто вижу, что он обнимает не меня, а себя, что не мне, а ему нужны эти объятия, что он делает это ради себя. Но я так устала и мне так больно, что моя голова падает обратно на его грудь и я плачу, плачу пока слёзы сами, не перестают течь. Я просто лежу на нем всхлипывая, пока всё моё тело ноет от усталости, пока оно ватное и вялое, усталое и разбитое. Я закрываю глаза и концентрируюсь на ощущении его тела: оно такое тёплое. Не смотря на костёр вокруг и на то, что сам воздух аномально нагрет (как я позже узнаю его магией), тепло его тела всё равно особенное. Раньше я бы посчитала это глупым и даже отвратительным, но сейчас, лёжа на нём, слабая и беззащитная, я чувствую, что даже если бы не была такой уставшей, то всё равно осталась бы здесь. То как он обнял меня в этой ситуации, то какой он тёплый и мягкий стал после всего этого, было даже приятно. И медленно погружаясь в сон, даже не в силах думать о чём либо, я даже не поняла, что боль в моей груди ушла, а моё сердце успокоилось и билось в такт с его собственным.