Жизнь в тени брата

Эрис только что спала, но внезапно всё вдруг стало неудобным, она ещё не открыла глаза и даже никак не двинулась, часть её сознания просто включилась, а поверхность, что никак до этого не мешала спать резко стала неудобной и жёсткой, конечности требовали движения и устали находиться в одном и том же положении. Девочка, всё ещё лёжа, лениво попыталась осмотреться, но глаза сразу же закрывались, хотя открыть их было тем ещё усилием. Только мягкая подушка слева, которую девочка обнимала всем телом заставляла терпеть все неудобства и лежать так же.   Но вот, всё же опёршись на руки, Эрис смогла приподняться и сесть. «Темно… Странно, ведь уже утро и скоро придут Рудеус и Гислен…» Подумала девочка, но тут же снова вспомнила, что произошло вчера. Паника и страх, снова напали на девочку заставив её дышать невероятно интенсивно. Она обняла себя и проиграла всё, что случилось вчера в голове. Утро, бой с братом Рудеуса, потом они пошли смотреть заклинание, и она оказалась здесь с ним. Почему-то факт того, что Рубин был с ней даже немного успокаивал девочку, из-за того, что он сделал прошлой ночью. Странно, но Эрис относительно быстро вернулась к устойчивому состоянию.   Всё ещё было очень темно, и Эрис прошептала заклинание для того, чтобы осмотреться. Шарик огня появился между её руками, озарив тусклым светом окружение. Похоже Эрис находилась в каком-то куполе, на вид он был сделан из камня, посередине почти до пола доходила труба, что кажется служила дымоходом, для костра, что уже потух, оставив после себя кучку обожжённых углей. А рядом с Эрис лежал мальчик, что был так похож на её Рудеуса, но им не являлся.   Шарик огня в руках девочки потух, из-за того, что не был подпитан маной, поэтому девочка снова прочитала заклинание, а свободной рукой начала трясти мальчика, который похоже и создал этот защитный барьер. Вроде Эрис даже помнила, как Рудеус показывал ей это один раз, и так же она не могла не отметить, что той мягкой подушкой оказался Рубин. Несмотря на то, в какой ситуации они оказались, Рубин стал для Эрис небольшим островком спокойствия в этом океане страха и неизвестности, но также девочке было очень стыдно за то, как она вчера себя вела.   Рубин не просыпался, как бы его не расталкивали, в результате Эрис пришлось ждать около получаса, пока мальчик не встанет сам, резко сев и заставив в руке появиться источник света, без единого слова. Не было похоже, что он хочет спать ещё. Первые несколько секунд, на нейтральном выражении его лица даже промелькнуло удивление, быстро сменившись обычном спокойствием. Мальчик сам первые несколько секунд пробуждения не до конца воспринимал всё произошедшее как реальность. Но как уже было сказано выше, это продлилось лишь пару мгновений. Но даже после того как оба ребенка проснулись, молчание между ними не прекратилось.   Они оба сидели и смотрели на друг друга, не зная, что сказать. У каждого были вопросы и ни одного ответа. Поэтому они сидели и молчали, ведь сейчас, под каменным куполом, что ограждал их от внешнего и совсем не знакомого мира, при свете маленького шарика огня, чьи танцующие языки, были единственными, кто двигался, Эрис и Рубин находились в относительной безопасности и спокойствии. Пока никто ещё ничего не сказал у них было время насладиться безмятежностью, вспомнить и попытаться ещё раз почувствовать те крохи счастья, пока они всё ещё обманывают себя о том, что всё хорошо, сами же отказываясь в это верить.   И такая мнимая безмятежность могла бы продлиться ещё долго, но её оборвала сущая случайность. У Эрис заурчал живот, что выбило обоих детей из транса. Рубин моргнул и начал медленно подниматься с жесткой почвы, девочка тут же отвернулась, чтобы скрыть свой стыд. Был бы тут Рудеус, а не его брат, она бы непременно врезала ему, но с Рубином Эрис так не могла. Прежде чем она успевала занести кулак, сразу вспомнилась вчерашняя ночь и как она сначала избила его, а потом начала плакать у него же на груди. Поэтому бить его казалось неправильным и даже противным действием.   Купол начал медленно расформировываться на восемь одинаковых частей, что, кружась уходили в землю. Рубин оглядел густой лес вокруг и спокойно сказал:   - Пошли.   - А? – Эрис немного опешила, на секунду ей показалось, что она забыла значения этого слова и всех остальных тоже. Девочка прекрасно расслышала сказанное, но почему-то спокойная неожиданность Рубина застала её врасплох. – Куда?   Рубин не ответил, лишь развернувшись и начав уходить от Эрис. Девочка резко встала и на ватных ногах побежала, словно продвигаясь через воду. Догнав мальчика, она схватила его за руку, потянув и развернув к себе, но сразу же ослабила хватку, ведь не хотела причинить ему боль.   - Эй! Ты чего? – резко спросила Эрис на повышенных тонах. – Объясни хоть что-то!   - Ты ведь проголодалась. – спокойно ответил Рубин, на что Эрис отпустила его руку и начала идти рядом с ним.   - Сразу не мог сказать? – раздражённо хмыкнув, Эрис сжала свои кулачки, показывая недовольство своей походкой. – Итак, ты знаешь, где мы можем найти, еду здесь? – эту часть она уже произнесла более спокойно, так как чувство голода начало нарастать, как только мальчик упомянул о нём.   - Я не могу быть уверен какие грибы и ягоды мы можем съесть и не отравиться, поэтому это на крайний случай. – спокойно ответил Рубин, ступая меж деревьев он высматривал возможный выход из леса, но впереди была лишь полутьма от деревьев гигантов. – Поэтому, будем охотиться. – Рубин произнёс это с отвращением, он всё ещё не хотел никого убивать, все его эмоции и моральные принципы были разбужены адреналином от ситуации, в которой они оказались. Он не мог это выразить, но ему было страшно.   - Охота… Но у нас же нет ничего для этого. – задумчиво сказала Эрис. Голод вынуждал её подчиниться Рубину, ведь сама она была беспомощна сейчас. – И разве ты не можешь исцелить нас магией детоксикации если мы, например, съедим отравленный гриб? – Спросила Эрис, когда остановилась возле куста с неизвестными ей ягодами. Она вспомнила как Рудеус хотел научить её исцелению, но её в тот момент больше интересовала огненная и другая стихийная магия, обучение которой происходило не в самом быстром темпе, из-за чего до лечебной магии так и не дошло.   - Если так, то тебе придётся быть тем, кто проверяет съедобно это или нет, так как я буду использовать заклинание детоксикации. – произнёс Рубин, когда остановился, пройдя ещё пару шагов, и повернувшись на Эрис, что уже сорвала парочку ягод и держала их у себя в руках. – К тому же, эффект отравления может быть мгновенный и ты сразу умрёшь.   - Не пугай меня так! – резко выбросив плоды из рук, словно они могли отравить её через касание, произнесла Эрис. – И вообще, я просто спросила, не думай, что я какая-то дурочка!   Рубин никак на это не ответил, спокойно повернувшись обратно и продолжив идти. Эрис уже чувствовала, как его вечная спокойность и привычка не отвечать на вопросы будут бесить её в будущем, потому что она уже чувствует раздражение. Девочка уже даже вновь захотела ударить его и ничто её не сдерживало, но она все равно не сделала это, ведь только что же сказала, что не дурочка, а значит не полезет на него с кулаками. Помниться Рудеус говорил, что в споре начинают драться только те, кто слишком глуп, чтобы продолжать говорить, хотя обычно как раз после такого старший из братьев Грейрат и получал от Эрис.   - Эй, как мы будем охотиться? – спросила Эрис, через пять минут, наконец успокоив себя.   - Магия. – Коротко ответил Рубин, остановившись, он осмотрелся и заметил вдалеке движущаяся пятно. Эрис тоже заметила это, и дети начали приближаться к их предполагаемой цели. Девочка пыталась ступать как можно тише, но всё равно издавала шум, в то время как шаги Рубина были беззвучны, даже когда палки ломались под его весом или сминалась листва этого не было слышно.   Когда дети подошли поближе, перед ними двумя в десяти метрах, за кустами предстал олень. Эрис и Руби спрятались за одним и тем же деревом. Рубин нацелил свою руку на оленя, но ничего не произошло. Он не мог решиться на убийство, просто смотря как животное крутит головой по сторонам по сторонам, а затем начинает медленно уходить.   «Эй, ты чего? Хочешь, чтобы мы от голода померли?» – с упрёком прошептала Эрис, после чего Рубин помялся ещё несколько секунд и олень, что почти скрылся из поля зрения детей, упал, даже не издав предсмертного крика. Девочка, обрадовавшись, радостно побежала к мёртвому животному в припрыжку. Она радовалась, что они скоро поедят. Наклонившись к трупу, Эрис увидела, как в голове оленя была сквозная дырка размером с её кулак, в районе мозга. «Эй, а ты не так бесполезен!» - окликнула Эрис своего уже напарника, думая, что он по крайней мере почти дошёл до неё. Но какого было её удивление, когда она не обнаружила мальчика. Пару раз моргнув и ещё раз осмотрев всё вокруг, Эрис не увидела Рубина.   Закинув оленя себе не спину, благо то, что она была мечником продвинутой ступени позволяло ей носить такие тяжести, несмотря на то, что она была лишь двенадцатилетней девочкой. Вернувшись к дереву, за которым она с Рубином пряталась, попутно окликнув его пару раз, Эрис обнаружила мальчика, сидящего всё там же, он сидел, прислонившись спиной к дереву, согнув позвоночник и колени, а на них были опёрты локти, что подпирали голову. Ладони Рубина закрывали верхнюю часть его лица, а пальцы рук взъерошившие волосы впились в кожу головы.   «Ей, ты чего здесь сидишь? Пойдем быстрее, я есть хочу!» - скомандывала Эрис, в недовольном тоне, но олень упал с её плеч, когда она заметила, что мальчик сильно трясётся, а его дыхание сбивчивое и интенсивное. Сев на корточки, рядом с ним, она потянула руку, чтобы прикоснуться к нему, но остановилась на полпути, увидев, как по его кистям стекают слезами, а сам мальчик как сумасшедший шепчет: «Простите» и «Я ужасный человек».   Эрис не умела успокаивать или как-то поддерживать людей. Она умела либо бить их и злиться, либо восхищаться и обожать. Она села рядом, прислонившись своим правым боком к его левому, она просто сидела рядом и надеялась, что это каким-то образом поможет, как когда он обнял её вчера.   ***   Рубин проснулся. Резкий столб света, что поглотил его исчез, но он уже был не на полях Роа, а в тёмном лесу. Свет еле пробивался сквозь листья огромных деревьев. Можно было не щурить глаза, смотря на солнце сквозь это. Только встав Рубин заметил, что лежал на девочке, которой являлась Эрис Бореас Грейрат. Это место было не знакомо мальчику, совсем не знакомо. Страх и смятение охватила его, но внешне на нём это не как не отразилось, эмоции не могли выйти наружу, чтобы хоть чуть-чуть облегчить состояние второго сына семьи Грейрат. Его сердце билось как бешеное, а дыхание было резким.   За столько лет Рубин разучился чувствовать хоть что-то, к тому же он с раннего детства скрывал свои отрицательные эмоции, чтобы они ненароком не вырвались. Он сел на землю и схватившись за голову пытался обработать, что только что произошло. Но страх и адреналин впрыскиваемый собственным организмом в кровь мешали. Рубин буквально боролся сам с собой, чтобы не сойти с ума, ведь будучи эмоциональным инвалидом последние несколько лет на него нахлынули эмоции, что начали переполнять мальчика не в силах выплеснуться наружу.   Рубин боялся всего и всего прямо сейчас, его рассудок трескался прямо на глазах. Ему хотелось поверить, что это всё неправильно, что это всё не правда. Чувствовать страх было так неприятно, это совсем отличалась от тихой ненависти, что он испытывал к себе уже давно. Это первородное чувство съедало мальчика изнутри. Он одновременно боялся смерти и желал, чтобы она поскорее пришла и забрала его от этого водопада эмоций, который пытается смыть личность мальчика в небытие.   Всё, на что мог надеяться Рубин, это то, что это закончиться само собой, что это прекратиться. Это было самое отвратительное чувство в его жизни. Чувство страха и беспомощности, которое покрыло его с ног до головы и не давало двигаться. Только когда ночь опустилась, сменив собою день, дыхание мальчика успокоилось, и он тяжело вздохнув снова натянул свою бесстрастную маску. Ему удалось сдержать ураган своих эмоций и снова запереть его внутри пока он не вырвется, так же как он делал до того, как приехала учитель.   Только тот факт, что Рубин пытался думать и понять, что произошло позволило ему не тронуться умом.   ***   - Почему ты плачешь? – спросила Эрис шёпотом, опустив голову вниз, сидя рядом с мальчиком.   - Я… - так же тихо ответил Рубин. Он произнёс это с удивлением, ведь раньше никто у него такое не спрашивал. Раньше он забивался в тихие места и плакал там один. Постепенно он начал плакать меньше и меньше пока слёзы совсем не высохли, но не из-за того, что его проблемы решились, нет. Просто всё вокруг Рубина заставляло его думать о том, что он не важен. Мальчик медленно сковывал своё сердце льдом, пока оно не перестало биться. Перед миром осталась лишь оболочка Рубина, тот кто всегда слушает и помогает, тот кто ставит других выше себя, тот кто не важен. Рубину было так плохо, что он подсознательно решил вообще ничего не чувствовать, когда попал в Логану, в место, где каждый был к нему груб и жесток, где его никто не любил. – Я плачу… Потому что не хочу этого… - тихо прошептал Рубин. Он не хотел в Логану, не хотел работать, как этого хотел брат, не хотел покидать семью и Сильфи, не хотел так прощаться с учителем, не хотел чувствовать боль и печаль, не хотел быть хуже брата, не хотел нарушать свои принципы, не хотел быть здесь, не хотел убивать. Он хотел быть понятым и выслушанным, хотя бы раз.   - Я тоже… Тоже не хочу этого… - грустно и тихо произнесла Эрис. Она видела, что взвалила на Рубина слишком много. Всякий раз, когда она язвила, говоря с ним, она представляла, что Рудеус справиться лучше. Но перед ней был не Рудеус, перед ней был мальчик, что младше её на два года и несмотря на это именно Рубин заботился о ней, именно он развёл костёр и успокоил её, когда у неё случилась истерика, именно он сказал, что они идут за едой. Если Рудеус представлялся собой для Эрис как взрослый, что ведёт себя ребёнок со всеми его приставаниями и извращениями, хотя он знал, что Эрис это не нравиться или как когда он говорил, что Эрис права, хотя это было не так, в те моменты Рудеус просто хвалил её, чтобы не доказывать ее не правоту и избежать всех проблем, что с этим связано, а Эрис, хоть и глубоко внутри, тоже прекрасно понимала, что не права, но купалась в его похвале. В то время Рубин был ребёнком, что вынужден стать взрослым, он такой же как она. Тоже ребёнок, что напуган всем этим, просто скрывал это. В этом тёмном лесу, непонятно где, до этого не знакомые, только они двое есть у друг друга и они должны повзрослеть, чтобы справиться с этим, повзрослеть слишком быстро. Эрис не сможет сделать это одна, она старшая, но всё равно не может. Они лишь два ребёнка, но они должны. – И раз мы оба не хотим этого… Давай поскорее выберемся отсюда! – Эрис вскочила и протянула Рубину руку. – И вообще, я голодная, ты, наверное, тоже, так что давай сначала поедим, а потом вернемся к нашим семьям! – весело сказала девочка, ожидая пока он примет её приглашение.   Рубин поднял свой взгляд на яркую девочку, что светилась как солнце, её решимость пылала огнём, как и её волосы. Рубин медленно протянул ей руку и встал. В первый раз человек увидел, как Рубин плачет от горя, и от мальчика не отвернулись, его наоборот не захотели отпускать и предложили пройти все испытания вместе, предложили помочь и принять помощь. Хоть Рубин всё ещё не избавился от своего комплекса неполноценности и до сих пор винил себя во многом, где его вины не было или за то, за что мальчика уже давно простили, но то, что Эрис не бросила его, что протянула руку после того как увидела его таким, это значило для Рубина многое. Он наконец открылся человеку и его приняли.