Сад на краю

Сетка тонких светящихся трещин покрыла вертикальный кристальный гроб. Раздался тихий треск, и мелкие осколки посыпались вниз, мерцая, подобно снежинкам, но растворялись, так и не коснувшись пола. Вместо них его коснулись ноги Азалии. – И вот я здесь? В который раз, – добавила со вздохом. Находясь в пустоте на распутье, она слышала голоса, просящие вернуться, жить, и никак не могла уйти, оставив их без ответа. Не могла и не желала. В конце концов, она действительно хотела жить – осознавая, что пережитое никуда не денется – и уже выбрала не сбегать. Даже если придётся сменить цвет. Впрочем, пол отражал Азалию привычно светлой, не считая перепачканной одежды запёкшейся крови на щеке, а ещё – ошеломлённой её появлением Белладонну. – Извини. Я не хотела заставлять вас столько ждать, но вернуться быстрее не получилось. – Дурная. Дурная ты моя, – пробормотала Белладонна, прикрыв нос и рот сложенными лодочкой ладонями, глаза её заблестели от проступивших слёз. – Начинаю подозревать, что в твоём лексиконе слово это имеет значение, отличное от общепринятого. Не дожидаясь, пока Белладонна совладает с захлестнувшими эмоциями, Азалия свела на нет то немногое расстояние, что разделяло их, и обняла её. Может, она не могла ответить взаимностью, тоже назвать подругой и всё ещё ощущала неприятное послевкусие, оставленное первой встречей, но в полной мере прочувствовала искренность Белладонны и хотела хоть как-то за неё отблагодарить. И за содействие, конечно, тоже. – Ну-ну. Хочется плакать – плачь. Здесь за выход из образа никто не осудит. Белладонна буркнула что-то совсем невнятное и спрятала лицо у неё на груди. Судя глухие всхлипы, Азалия осторожно поглаживала короткие грязно-жёлтые волосы. – Знаешь, в другом мире у меня есть сестра… Иронично, но её зовут Роза, хотя по характеру она куда больше похожа на тебя. Впрочем, называют её частенько кактусом, – Азалия не знала, зачем рассказывает это. Может, чтобы молчание не стало гнетущим, или чтобы помочь Белладонне отвлечься. – Не во всём похожа, конечно. Она-то меня дурить отпустила и вопросов не задавала… Хм… Наверное, потому и отпустила, что знала слишком мало. Зато обидчику глотку порвать готова будет… Может даже буквально – она же лиса. Проблемная она у меня, но любимая. И сунулась я сюда в том числе ради неё. Да и связь оборвать попросила – тоже. Мне не нравится идея жертвовать собой. Совсем. Но ради близких… Пожалуй, можно. Только с жизнью расставаться я всё равно не хочу. Честно говоря, я хочу, чтобы будущее у них было со мной. Было ли это «честно» действительно честным, Азалия сказать не могла – возникали всё-таки по пути порывы собственноручно жизнь оборвать, да и слишком смиренно встретила возможный конец. И всё же сейчас она искренне желала будущего и для себя. Пока они обнимались, в зале появился третий. Азалия первая заметила Порядка и неосознанно задвинула Белладонну себе за спину. Пора добыть ответы на созревшие вопросы, но для начала она активировала подвеску с часами. Дома уже понедельник. Нужно поскорее заканчивать здесь и возвращаться. – А вы не торопились. Уж не знаю, задумывалось ли это так, но вышло на удивление тактично. Ну так что, мне надо продолжать Мир очищать, или он уже сам как-нибудь? – Надо. Так быстрее. – Не то чтобы я правда надеялась на другой ответ… Что будет с Настурцией и Розой? – Переродятся. Нескоро. – Хорошо, тогда успеем поговорить о них позже. А как насчёт духа Азалии? Какие условия возвращения для неё? – Когда умрёт одна из вас, душа снова изменится. Человек останется, дух переместится. Если останешься ты, то с видениями: их источник – метка. «Ни себе, ни маме я не желаю скорой смерти… Но, наверное, наш век по местным меркам достаточно короток, чтобы позволить всему идти своим чередом и не беспокоиться из-за этого. Даже с учётом разного течения времени». – Какова была цена за использование той силы? – Она растворяла твоё сердце. – Но… – Азалия в недоумении приложила руку к груди. – Я не чувствую ничего… Указывающего на это. – Другой заплатил, чтобы восстановить его. Вопрос не успел сорваться с губ, что-то дёрнуло Азалию оглянуться, и в этот момент Белладонна резко отвернулась и начала с откровенно наигранным интересом рассматривать стену. – Мне от этого ничего не будет, – всё-таки ответила, сдавшись. – А если и будет, то неважно. – Неважно ли? Сможете ли вы подружиться снова, если ты не дождёшься её возвращения? – Не знаю, но дожить планирую. Азалия улыбнулась Белладонне и снова обернулась к Порядку, следовало уточнить ещё кое-что, а то потом окажется сама виновата, если не поинтересуется. – Моя связь с миром восстановится же? – Да. Приблизительно за день. – Для этого же не придётся впадать в… Кристаллобиоз или как ещё это назвать? – Нет. Только подождать. «Удобнее всего было бы подождать здесь, но там меня ждёт кое-кто, не отличающийся терпением и здоровыми нервами. Если от них ещё что-то осталось. Рон, прошу, будь в порядке!» Остался один крайне волнующий вопрос, однако для его обсуждения требовалось больше не только времени, но и действующих лиц. Ничего страшного не должно произойти, если отложить его, потому что оно бы тогда произошло во время её мертвецкого сна. – Я и так здесь неприлично задержалась, поэтому сейчас только обозначу намерение. У меня есть предложение, напрямую относящееся и к местным обитателям, и к восстановлению Мира. Для нормальной жизни очищения не хватит, даже если вы считаете иначе. Оставленный трагедией след слишком глубок… – добавила Азалия тише и вздохнула. – По сути, Мир и так построен на забвении – всё лишнее должно быть забыто. Моя идея прекрасно вписывается в эту концепцию, так что советую вам её одобрить. Думаю, вы уже поняли, о чём пойдёт речь, однако в детали я вдамся в следующий раз. Надеюсь на ваш положительный ответ и готовность Ликорис. Белладонна, не знаю, как ты, а я хочу поскорее покинуть это место! – А я так тем более! – с готовностью откликнулась она. – Тогда проводишь? – До врат? – уточнила уже на ходу, потому что, в подтверждение своих слов, Азалия направилась к выходу. «Да, надо поскорее вернуться… Но нечестно получится, если о моём возвращении Ред узнает через Белладонну». Азалия нахмурилась. Идти к саду на краю, значит делать большой крюк, а ей правда очень-очень хотелось оказаться уже по другую сторону врат, даже если там снова ждёт Мир, в котором о неё помнят только двое. И всё же… Реду не привыкать оставаться в стороне. Брошенным, преданным, не удостоенным и слова, разве что кроме бранного. Но это не повод пренебрегать им! Хоть как дух садовником, хоть как дитя богом. – Нет. Сначала мы заглянем на пару слов к Реду. По лицу видно: Белладонна хотела возмутиться, но сдержалась и только кивнула. Враждебный настрой стоило приберечь для духов: на выходе из ядра встреча с ними неизбежна. Азалия поёжилась. Ей и раньше радушного приёма не оказывали, а теперь и вовсе волком смотрели. Но не приближались. Может, вспомнили, для чего здесь иномирка появилась, может, боялись Белладонны: её желание поцапаться с каким-нибудь выскочкой было почти осязаемым. Уже на другом берегу, по пути к саду, Азалия сначала подала сигнал Жасмину и Колокольчик, – не помешает, если они будут ждать – а после рассказывала Белладонне о родине. Подобно многим другим духам, та никогда не покидала Мир Садов, поэтому всегда с интересом слушала, как всё устроено за его пределами, особенно впечатляясь прогрессом не магическим, а техническим. Ведь магия для состоящего из неё духа, естественна и понятна, в то время как вещи, похожие на неё, но не содержащие… Настоящее чудо. Заслушавшись, Белладонна, кажется, и о раздражении забыть успела, а потому раздражённое выражение снова на лицо натянула только на подходе к саду, перед которым уже ждала Колокольчик. И улыбка, появившаяся на ей лице, способна была затмить любую хмурость. – Азалия! Как я рада снова тебя видеть! – воскликнула и подбежала для короткого приветственного объятия. – Ты же к Редрону, да? Я сейчас его позову! Ох, как де он маялся все эти дни. Колокольчик скрылась за калиткой, на весь сад крича Реду и Жасмину о возвращении Азалии. В другой раз та предпочла бы тоже зайти, но сейчас забор стал чертой, напоминающей о необходимости не задерживаться. Даже если внезапно захочется обратного. И вот ушей достиг топот уже не одной пары ног. – Вы… – запыхавшийся Ред чуть не упал, резко затормозив. Вслед за ним выскочили из сада и духи. – И правда здесь… Вы в порядке? – лицо его просияло от облегчения, и вместе с тем, нельзя не заметить следы днями не отпускавшего беспокойства, но не могло не радовать, что глаза, нерешительно пытающиеся поймать её взгляд, оставались ясными. «Можно ли считать достижением, что к моей судьбе настолько не равнодушен бог? Хотя, к моей ли?..» – Азалия не была уверена, кого именно в ней видят, хотя не исключено, что Ред запутался так же, как и она, не уверенная, можно ли в полной мере разделить сущности и испытываемые к ним чувства. – Вполне. Лучше, чем в нашу последнюю встречу. Извините, у меня нет времени на беседу. Просто хотела показаться живой. Пожалуйста, если есть вопросы с приберегите их до следующего раза. А сейчас мне нужно поспешить к вашему Отражению. – Да. Конечно. Спасибо, что показались! А, и… – он поднял палец, вспомнив важное. – Про Отражение. Я думаю, – чувствую – он знает о случившемся. – Тогда мне тем более нельзя заставлять его ждать. Я ещё вернусь. До свидания! – Д-до свидания! Спокойного пути! – До встречи! – одновременно попрощались и духи. Побыть рядом ещё немного в самом деле захотелось, поговорить, поинтересоваться чужим самочувствием, но Азалия подавила это желание и заставила себя отвернуться. И вот теперь вместе с Белладонной она направилась напрямую к вратам. За время сна Мир не успел заметно измениться, всё так же оставаясь местом унылым заброшенным и блёклым даже в ясный солнечный день. Мёртвая земля, печальные пустующие дома, запечатанные в статуях садовники… И редкие серые птицы, скелеты, странным образом не утратившие способность летать. Обратившись к видениям или подвеске-кристаллу, Азалия могла заметить, что и яда стало меньше, Мир в упадке, но не балансирует на грани, занеся одну ногу над бездной. «Кризис и правда преодолён. Моя необходимость и дальше сюда заявляться очень и очень сомнительная». – Возможно, для тебя лучше было бы больше не приходить в Мир, – предположила Белладонна, словно мысли прочитала. – Скорее всего. Но раз уж я вернулась к жизни, то хочу исполнить запланированное. – Не во вред себе? – Нет. Хватит с меня вреда. Яркое пятно, пойманное краем глаза, привлекло внимание. Азалия притормозила и обернулось. На пыльной дорожке лежало красное перо. Взгляд по сторонам. Нет, самой птицы не видать, и всё же… Азалия улыбнулась, поднимая находку – хотя бы одна, но вернулась. Со временем их станет больше. Всё вернётся на круги своя. «Искренне надеюсь, что с определёнными изменениями».

***

В Лёйхене уже стемнело. Чуда Азалия не жаждал, и всё же по другую сторону врат первым делом проверила телефон, который для начала требовалось включить. Нет сигнала. Банковские карты и документы, скорее всего, тоже в непригодном состоянии. Хорошо, что при себе снова есть наличка. Пытать счастье дома или на работе смысла не имело, дожидаться восстановления связи Азалия могла или бессмысленно шатаясь по городу, и повезло, что сейчас на неё не обратят внимания, а значит и на потрёпанный вид тоже, или в гостях у одного из двух помнящих. Вариант с Аламеей стоило оставить на крайний случай – если Рона не окажется дома, например. Оказавшись в автобусе, Азалия поспешила пробраться к окну. Пусть даже и там в неё врезались, наступали на ноги, на проходе, где достаётся и заметным людям, дела обстояли бы ещё хуже. Она прижалась лбом к стеклу. Родной мир тоже не спешил меняться. Радужных вихрей в небе стало поменьше, наверняка и количество аномалий скоро пойдёт на спад, в остальном же… Мир и не знал, что стоит на пороге очередного конца, так что продолжал жить, увлечённый земными проблемам. Его настроение скорее изменит выход нелюдей из тени. Именно оно станет важным историческим событием этого времени, а не какое-то там спасение и попутное исцеление бога. «Так даже лучше. Пускай жизнь идёт своим чередом. Всё равно с потрясениями, но более естественными. Может, однажды мир будет готов узнать не только о нелюдях и магии, но и о своём божественном происхождении. Бабушка, как же ты была права…» – даже жалко стало, что не полюбопытствовала в своё время, откуда историки-теологи столько знали. Вот и нужный дом. Азалия позвонила в домофон. Гудки. Ещё. Нет ответа. Попыталась через пять минут – то же самое. Похоже, Рон пока не вернулся, но сдаваться так просто не хотелось. Прежде чем уезжать, стоило немного подождать поблизости. Или много – тут уж насколько терпения хватит. Дел поинтереснее у неё всё равно нет. Рядом располагалась детская площадка. Не только пустая в силу времени, но и с достаточно высокими качелями, чтобы занять их мог и взрослый, что Азалия и сделала. Стоило раскачаться, поймать это знакомое с детства ощущение лёгкости, условной свободы, полёта, и стало вдруг так смешно. От того, насколько нелепой бывает жизнь. Ведь правда! Совсем недавно, особенно по личным ощущениям, Азалия могла всё испортить моментом слабости, поставить крест на бесчисленном количестве судеб, пустив в разум Хаос, находилась в шаге от смерти, – настоящей, а не как с ней в пути бывало – а теперь, всё ещё перепачканная грязью и кровью, совсем одна каталась на качелях в чужом дворе. Но самое странное, что сейчас ей было хорошо, и смеялась она от радости, а не истерично. Ещё остались дела. Без них нельзя считать свою миссию завершённой, однако с души свалился камень, можно наконец-то вдохнуть полной грудью, расправить плечи и строить планы на будущее. Пускай даже несбыточные, главное – сама возможность. «Я уже сделала достаточно для наступления завтра. Неважно, выберу я теперь снова отворачиваться от всего, что не хочу видеть, или просто жить для себя, совести слова не давали. Даже если в итоге меня не назовут хорошим человеком, какая разница? Человеком я хочу быть счастливым. Нервы бы для этого восстановить, кукушку приковать… И будет хорошо. Мне». Мимо изредка проходили люди, да всё не те. Ещё реже кто-то смотрел в сторону Азалии, но среди них никто не задерживал взгляд. Правильно. Нет здесь ничего интересного. Всего лишь призрак цветка забавляется, не желая лишнего внимания, а то ещё придётся разбираться с неудобными вопросами, непрошенным беспокойством или замечаниями… Нет-нет, оставьте её наедине с этим всегда чем-то необъяснимо особенным ночным воздухом. Наедине или с тем, кого очень хочется сейчас увидеть. Заметив возвращающегося Рона, Азалия соскочила с качелей и поспешила вернуться к подъезду. Помахала рукой, широко улыбаясь. – Блядь, у меня уже галлюцинации начались. – Из его разжавшихся пальцев выпала сигарета. Рон потёр глаза рукой. – Я не галлюцинация. – Ещё и говорящая. – Кажется, мне стоило пойти к Аламее, а не к тебе… Или в другом мире задержаться? – в шутку предположила Азалия. Кто же знал, что в ответ на шутку Рон мигом преодолеет разделявшее их расстояние и подхватит на руки, прижав к себе крепко. Азалия рефлекторно обняла его за шею и нелепо дёрнула ногами, под которыми вдруг вместо асфальта оказалась пустота. Куртка заглушила тихое «не шути так», уколовшее совесть нотками испуга. – Хорошо-хорошо, не уйду никуда, – заверила, поглаживая затылок. – Только поставь – неудобно же. Рон нехотя исполнил просьбу, из объятий между тем не выпуская, только руки переместил выше. Он наклонился к её лицу, но прежде чем Азалия, поморщившись от запаха табака, успела сообразить, к чему всё идёт, спешно отстранился. – Знал бы, что встретимся, не курил бы, – проворчал с досадой. – Тогда пошли скорее к тебе? – К-ко мне? – Пока меня не вспомнят, вариантов, где провести эту ночь, всего ничего… Или откажешь приютить? – Да ни в жизнь! – воскликнул Рон и потащил Азалию в дом. Только в лифте он обратил внимание на её внешний вид, и хотя тот не стал сюрпризом, – правду сказал Ред об осведомлённости Отражения – добавил выражению лица хмурости и обеспокоенности. Азалия посмотрела в зеркало и хотя ничего нового там не увидела, представшей картине не обрадовалась. И это она ещё с лица кровь вытерла. «Аккуратности… Как будто стало меньше», – развивать мысль не хотелось, и так понятно: столь тесный контакт с силами Хаоса не мог пройти бесследно. – Я чувствую себя лучше, чем может показаться по виду. – Но плохо было. Я не могу не думать о том, что довело тебя до… Азалия не дала договорить, прижала палец к чужим губам и качнула головой. Не надо омрачать встречу, напоминая о том, что хотелось бы забыть. Не надо собственные нервы добивать, озвучивая страшные вещи. Заметно же, что совсем извёлся от ожидания, а сейчас всё ещё не мог до конца поверить, что перед ним не иллюзорное творение воспалённого разума. – Ладно. – Рон осторожно обхватил её пальцы и опустил, перед этим совсем легко коснувшись губами подушечки. – А в остальном как ты? – Не уставшая, так что уснуть у меня вряд ли получится, а вот если у тебя в холодильнике не повесилась мышь, я бы поела. – Повесилась бы – заказали бы что-то. Делов-то. Бля, я сам что-то не помню, как у меня с продуктами, но в морозилке точно должна лежать пицца. – А ты есть будешь? Ни за что не поверю, что нормально питался последние дней шесть. – Буду-буду, только не ворчи. Лифт остановился, и только тогда Рон выпустил её руку, очевидно того не желая, но когда они зайдут в квартиру, нужно будет дать Азалии время на себя – грязной она за стол не сядет. Одежду требовалось постирать, особенно штаны, ничего на смену с собой не было, поэтому пришлось одолжить вещи у Серины. В шкафу удалось найти футболку, шорты с завязками – иные на Азалии вряд ли бы удержались – и даже халат, который навскидку должен доставать до колен. «Лишь бы Серина в гости не заглянула, – подумала Азалия, направляясь ванную. – Может, она и привыкла видеть у Рона разных девушек, но чтобы те ходили в её одежде… А ведь если вещи лежат, значит, иногда она тут остаётся». В кои-то веки, раздевшись после встречи с Нериссой, Азалия не нашла на себе синяков. Зато обнаружила иное: посередине грудь пересекала тонкая почти белая линия, похожая на шрам от операции на сердце. Так странно. Неужели магическое воздействие потребовало реального вскрытия? Обратившись к видениям, Азалия поняла, что полоску вернее будет назвать магической печатью, пересекающей… Неаккуратный чёрный рисунок в виде настурции, переплетённой с розой. «Сколько ещё нужно добавить иллюзий, чтобы я могла зваться галлюцинацией?» Струи тёплой воды, казалось, смывали не только грязь, но и фантомные руки, ощущаемые то на плечах, то на шее, щеке, спине… Врага больше нет. Когти больше не вспорют кожу, а магия – сознание, сбрасывая в жерло очередного кошмара. Горячая капля, стекающая сейчас по шее, всего лишь вода, а не кровь. И если закрыть глаза, из темноты перед ними не покажутся чудовища, не вспыхнут в ней безумные огни бездны. Завёрнутая в полотенце Азалия сидела на бортике ванной, не спеша одеваться и выходить. Чего не случилось на улице, то произойдёт дома, и от осознания этого неминуемо охватывало волнение. Не была ли она слишком смела, когда попросила о более серьёзном поцелуе? Даже если да, отказываться от своих слов Азалия не собиралась. Просто… Нужно ещё немного времени, чтобы собраться с духом. «Это же Рон. Он ничего не сделает, если я буду против, если передумаю. Не набросится, как только выйду из ванной. Зато еда остынет, если продолжу тут медитировать». Кухня пустовала. Противень с готовой пиццей уже стоял возле духовки, рядом с ней – две тарелки с лежащими поверх столовыми приборами. Азалия прошла к посудному шкафу за стаканом, налила воды из питьевого крана. Что-то как-то во рту пересохло. То ли от горячего душа, то ли от волнения. Поставив стакан на барную стойку, Азалия забралась на стул. Как себя вести? Напомнить о просьбе или сделать вид, будто её и не было, тем самым переложив выбор на Рона? В момент встречи он действовал на эмоциях, но даже тогда успел остановиться, одуматься. Решится ли снова? «Миновать вопросы и проявить инициативу я и сама вряд ли смогу, – подумала Азалия, растирая по столешнице каплю, упавшую с влажных волос. – Не надо было тогда морщиться. Ну, табак и табак. Хотя… Первый поцелуй со вкусом пепельницы… Ладно, это действительно не то, чего бы я хотела». Погрузившись в мысли, она не услышала шаги, и вот на живот легли руки, а на плечо – голова. Неровные вздохи, едва ощутимое через одежду подрагивание пальцев… Не только она волновалась. Азалия накрыла руки Рона своими – слишком кукольными на контрасте. И всё же она куда живее фарфора, но лучше прикоснуться, чтобы убедиться в этом. – Чем ближе я оказываюсь к тебе, тем дальше ты убегаешь. Если сейчас исполнить твою просьбу, ты не исчезнешь? – на последних словах его руки ненадолго напряглись, словно она вот-вот попытается вырваться, упорхнуть туда, где уже никогда не достать. – Нет. Имела ли Азалия право на чёткий ответ? Она не знала. Пока есть метка и договор с высшей сущностью принадлежать только себе – недостижимая роскошь. Однако если говорить о желаниях и действиях, зависящих от них, а не от внешних сил, она хотела именно этого. Как только Рон поднял голову, Азалия развернулась на стуле, уверенно посмотрела в глаза. Она. Не. Исчезнет. И если тормозит только страх, развитый неблагоприятными закономерностями, то причин и дальше медлить нет. Азалия расслабленно улыбнулась и закрыла глаза, давая свободу действий. Сделать шаг или неспешно разбираться с сомнениями – Рон волен сделать любой выбор. Он тоже в праве ориентироваться на то, чего хочет, а не пересиливать себя. Осторожное прикосновение губ, сильный запах мятной пасты. Несмотря на всю аккуратность, сухие корки покалывали, почти царапали губы, но это не имело значения. Азалия обняла Рона, прильнула, отвечая неумело, но со всей искренностью, со всей нежностью и лаской, что, оказывается, так ждали выхода. С ней постоянно обращались как с чем-то хрупким, как с драгоценной стеклянной статуэткой, но сейчас это ощущалось иначе. Что пальцы так мягко ведут по спине, и руки стараются не сжимать так сильно, как хотелось бы, не из-за болезности тонкого тела, а от переполняющей любви, годами разраставшейся внутри с упорством и буйством дикого кустарника. – Вот видишь: я здесь, – прошептала Азалия, когда Рон отстранился, и поцеловала в щёку чуть выше шрама. – И правда… – Он заправил ей за ухо прядь и выпрямился. – С возвращением, Аззи.