Сад на краю

Не требовалось открывать глаза, чтобы понять, где она сейчас находится. Всё было слишком хорошо знакомым: запахи, тихие из-за расстояния звуки, матрас, подушка, одеяло, да даже одежда. «Только вчера я подумала, что давно не была в больнице и лучше бы и дальше тут не появлялась. Это же было вчера?» Если продолжать лежать с закрытыми глазами, реальность чудесным образом не рассосётся. Может даже к счастью, потому что рассасывающихся реальностей Азалии хватило. Что же, потолок выглядел совсем неинформативно, как и безликие светлые стены, вторая койка оказалась пуста, а на тумбе обнаружилась сумка. В целом, самочувствие казалось не таким уж плохим. Першило в горле, у корня языка ощущалась противная горечь, которую очень хотелось смыть. Продолжала зудеть рана не шее, ныли синяки и тело в целом – явно из-за ударов об пол при попытках встать. Азалия села и потянулась за телефоном – поверить время. Движения отдались в голове слабой гудящей болью. Неприятно, и всё же легко отделалась. Пускай она ещё не видела новости, сомневаться не приходилось: есть погибшие, а есть те, кто скоро пополнит их список. Возможно, эти смерти на её совести. Даже если Нерисса не устраивала пожар, а просто появилась там, где суждено было произойти чему-то плохому, Азалия не сможет отбросить мысль, что виновата. Что без неё не было бы и жертв. С этим придётся жить дальше. Жить и надеяться, что чувство вины не усугубится. «Ещё и Нериссе глаз выбила, – Азалию передёрнуло. – Зато, учитывая реакцию… Возможно, мой план сработает». Взгляд упал на руки. Пожар стал триггером для возвращения воспоминаний. Довольно размытых, но всё-таки отвечающих на вопрос, откуда на руках шрамы, теперь осталась одна загадка: кто и как их скрыл? Догадка имелась, да только мертвеца расспросить сложно, хотя и возможно, если решиться обратиться к Аламее. Но имелся другой человек, с которого стоило начать. Раньше Азалия не придавала этому большого значения, а теперь не могла выкинуть из головы: иногда Роза как-то особенно внимательно смотрела на её руки. Словно что-то проверяла. И хмурилась. Как если бы сталкивалась с неким очень неприятным напоминанием. «Думаю, мы скоро увидимся. Роза не могла не отреагировать на новость о взрыве. В отличие от остальных, она знала, что я там была. Хорошо хоть родителям о планах не рассказывала…» Пока от нечего делать Азалия копалась в телефоне, проверяя накопившиеся уведомления и новости, в палату, как по заказу, зашла Роза со стаканом воды. Она застыла в дверях, а после метнулась к койке, чуть не смяв стаканчик и не расплескав воду. – Аззи! Как ты? – выпалила, отставляя стакан и обхватывая лицо руками. – В порядке. Живая. Не разваливаюсь. Азалия позволила себя повертеть, рассмотреть, сдерживая тихий смешок. Не располагала ситуация к веселью, просто… Роза и сама скоро поймёт, насколько мало смысла в её действиях. Раз так спокойно вошла в палату, значит, не только что в больницу заявилась, и о состоянии знать должна достаточно. Ничего нового лицо не сообщит. Так и получилось: Роза отпустила её, тихо отругала себя за импульсивность и быстро вышла из палаты. Вскоре вернулась с ещё одним стаканом воды, его тоже поставила на тумбу, а к койке пододвинула стоявший возле шкафа стул, предварительно сняв с того рюкзак, на который Азалия только сейчас обратила внимание. – Я себе за водой ходила, но ты ж, наверное, тоже пить хочешь. Держи, – Роза кивнула в сторону стакана, и Азалия с благодарностью взяла его. – Ты точно в порядке? Слабость? Головокружение? Болит что-нибудь? Осушив стакан, – наконец-то исчезла горечь и горло подуспокоилось! – Азалия прислушалась к себе. Нет, состояние и правда удивительно неплохое. Мутило ещё слегка, как от пребывания на солнцепёке, от чего избавят несколько часов отдыха. «Если это очередная подачка Порядка, то очень надеюсь, что мне не выпишут за неё счёт». – Не идеально, но достаточно сносно. Как будто просто перегрелась. И перенервничала… К слову, о нервах, родители же не в курсе, что я в больнице? – Нет… Они звонили. Сама понимаешь, когда заходит речь о флористике, мы в первую очередь думаем о тебе. Ну, и о Нессе ещё… В общем, я сказала, что ты со мной и прилегла. Решила, уж лучше огребу за обман, если станет хуже, чем вот так сразу беспокоиться заставлю. Знаю же, что и ты этого не хочешь. – Да, я бы предпочла оставить их в неведении. – С ними получилось, а вот с Роном – нет. Он тоже звонил, – пояснила, заметив вопросительный взгляд. – Попыталась ту же отговорку скормить. Не вышло. Говоря честно… Я не сильно-то и пыталась его обдурить. Он и так, как вижу, много знает о том, насколько тебе сейчас на самом деле неспокойно живётся. И его к тебе всё равно вот так просто не пустят. Так что просил сообщить, когда выпишут. Азалия понимающе кивнула. В отличие от родителей, Рона поздно оставлять в неведении и пытаться уберечь его нервы, так что можно и правду рассказать. После недавней ночи нахождение в больнице в неплохом состоянии – не такая уж стрессовая новость. – Хорошо. Скажем. – Азалия сделала паузу. Сначала её совсем не удивило появление Розы: та-то знала, что она на конференции, но кое-что не сходилось. – Кстати, если другие не в курсе, ты как узнала, в какой я больнице? Нападала на телефоны до появления списка пострадавших? Роза ответила не сразу. Замешкалась. Ненадолго поджала губы и отвела взгляд. Провела рукой по волосам. – Нет. Мы приехали сюда вместе. – Но… Как? Ты же была у Дальрена. – Мы выехали после первого сообщения о взрыве. И… Я вынесла тебя оттуда. Нет слов. Азалия смотрела на сестру расширившимися глазами и не знала, как реагировать. Не ей осуждать за такое, хотя лезть в огонь в пять лет и в двадцать шесть – вещи разные. В первом случае риски понимаешь куда хуже, во втором безрассудство на возраст не спишешь. – Ха… Мы друг друга стоим, – выдохнула Азалия и получила в ответ удивлённый взгляд. Раз самое важное выяснили, пришло время разобраться с другим вопросом, который мог бы и подождать, но весомых причин откладывать нет. – Это… – Азалия приподняла рукав пижамы и провела пальцем по предплечью, по памяти обводя шрамы. – Ты тоже знаешь о них? – Значит, ты вспомнила, – безрадостно догадалась Роза. На лице промелькнула досада. – Знаю. – И знаешь, почему другие их не видят? Вздох. Скрестив руки, Роза откинулась на спинку стула. Напряжённые уголки губ смотрели вниз, а взгляд обратился к чему-то несуществующему чуть выше Азалии. Недолго просидев в молчании, Роза сморгнула и перестала разглядывать пустоту, вместо них отдав предпочтение рукам сестры. – Мама была очень способной в иллюзиях… И одну она наложила на тебя. Ты всегда очень переживала из-за того, что выделялась. Мама боялась, что ты ещё и из-за шрамов загоняться начнёшь… В появлении которых косвенно виновата. Не только потому, что не успела остановить. Тот случай – поджог. Попытка убить её. Она прикладывала много сил, чтобы уберечь близких. Поэтому, конечно, постаралась и ради тебя. – Ты всё это время была в курсе, да? Роза кивнула. – Мама сама рассказала. Но даже без этого: мы чувствуем иллюзии друг друга и можем видеть сквозь них. Преимущества кровного родства, все дела. Но я не такая способная, не смогу провернуть подобное. Мне остаётся только следить, как держатся мамины чары, чтобы в случае чего успеть подпитать и восстановить. Чтобы никто не узнал о шрамах. Ты тоже не должна была. – И не узнала бы, если бы не моя способность. Я не знаю о ней всего, и расспросить некого, но, похоже, она и сквозь иллюзии видеть позволяет. Не всегда – только когда активно. Сейчас вот не вижу. Услышанное не стало большой неожиданностью. Да, Азалия не знала, как всё обстояло на самом деле, но из сказанного Розой больше всего шокировало, что тот случай – не случайность, а попытка убийства. Впрочем… И это не вызвало должных эмоций после собственной несостоявшейся встречей со смертью. – Будь у меня больше выносливости, я бы доставила меньше проблем и тогда, и сейчас… – удручённо пробормотала Азалия. – Кто знает, – мрачно откликнулась Роза. – Про прошлое не скажу, но в этот раз… Выход на улицу был заблокирован, а внутрь – замок заело… Или заперт был. Потом выход ещё завалило какой-то горящей хернёй. – Тогда как же мы выбрались? – Иногда лучшая дверь – это окно. Пришлось прыгать. Не волнуйся – я в порядке. Да даже получись иначе, на мне всё быстро заживает. Азалия воздержалась от комментария. Роза спасла её, отчитывать за использованные методы неуместно, как и просить больше так не делать – это как заявить, что не против умереть. – Раз ты очнулась, и мы всё обсудили, я схожу за врачом. – Не слишком поздно для этого? – Нет. И Эмиль просил сразу его оповестить, раз уж я тут сидеть решила, пока не прогонят. Настала очередь Азалии скривиться от досады. Эмиль, значит. Так звали её лечащего врача после восемнадцати лет. Именно с него начинались осмотры, он же подводил итоги. Угораздило ж именно в эту больницу попасть! Вот только сейчас её беспокоила отнюдь не реакция на резкое улучшение… У неё нет времени разлёживаться в больнице. Опасения оправдались: Эмиль слишком хорошо знал о состоянии здоровья Азалии, поэтому к нынешнему отнёсся с удивлением и недоверием и не хотел выписывать, несмотря на располагающую к этому картину. Утверждал, что нужно понаблюдать ещё несколько дней, а лучше – неделю, ведь для Азалии резкое ухудшение, которое ничто не предвещало, – обычное дело. Раньше так и было, поэтому не хватало духу как следует возразить. Если бы не Роза, Азалии только бы и оставалось, что смириться и, может, нервно думать, как сбежать к вратам в нужное время, однако сестра проявила чудеса упрямства и красноречия в одном флаконе. Точно догадалась, насколько Азалия против оставаться здесь, и смогла договориться, чтобы выписали завтра утром, если к этому времени ничего не изменится. И пускай дома на больничном неделю просидит, чуть что – сразу Эмилю сообщат. – Спасибо, – поблагодарила она Розу, когда та собиралась уходить. – Сейчас… Для меня правда не время тут лежать. Но больничный может оказаться очень кстати. – По тебе заметно было. Но, знаешь, я так-то и с Нессой говорила. Сама ей позвонила, она ж знала, что ты там. Она тоже выразила пожелание, чтобы ты на новой неделе отдохнула, в себя пришла… Если что, подсобила бы с этим. – Не думала, что ты с ней свяжешься… – удивилась искренне, ведь раньше Роза, кажется, вообще первая с мачехой на контакт не шла. – Ну… Если так подумать, общаться с ней мне проще, чем с отцом. Вот от него попросила сохранить в секрете, а то бы точно до дяди дошло. А так… Хотя я и не испытываю к ней никаких тёплых чувств, это не повод оставлять переживать. – Кажется, ты стала в этом немного мягче. – Возможно, меня начало отпускать прошлое, – Роза пожала плечами. – Ладно, тогда до завтра? И будь готова, что Рон тоже заявится. – До встречи. Когда палата опустела и перестали доноситься звуки шагов, Азалия при помощи цветка связалась с Амандой, чтобы как есть рассказать о случившемся. Не только из желания высказаться, поделиться хоть с кем-то реальными тревогами. Замеченные в Нериссе изменения не просто настораживали – пугали. Казалось, пока не рассосётся яд, она с лёгкостью найдёт снова, отберёт контроль над телом и на этот раз точно прикончит. Аманда выслушала внимательно, а после долго молчала. Азалия улавливала неразборчивые отголоски чужих мыслей, подобные примесям другого сигнала на радио. Она посмотрела на тёмное окно и подтянула колени к груди, попыталась сильнее завернуться в тонкое одеяло. Задержит ли хоть ненадолго выбитый глаз? Сыграет ли на руку разница во времени между мирами? Или же Нерисса уже держит путь в больницу, готовая превратить эту ночь в последнюю? «До среды, – ответила, наконец, Аманда. – Я могу заблокировать врата, чтобы через них нельзя было пройти. Никому. Но моих сил, учитывая помощь Дельфов, хватит только до среды. И эту привилегию стража можно использовать один раз. Потом нужно обратиться к самому Порядку, чтобы он вернул её. Если посчитает, что причина применения того стоила». «Вы не боитесь, что он не согласится?» «Мне всё равно на его мнение. Просто для обращения придётся вернуться в Мир, а я вряд ли смогу его покинуть. Не в этой жизни». «Понятно. Не знаю, сколько мне нужно времени на восстановление, но, видимо, выбора нет. Уйду в среду». «У тебя уже есть план, что делать с этим в Мире? Ведь там… Шанс встретиться выше». «План… Можно и так сказать. И для него мне понадобится встреча. Это прозвучит слишком избито и драматично, но, похоже, настал момент, когда должен остаться кто-то один. Не разобравшись с Нериссой, я не смогу выполнить основную миссию». «Мы можем тебе как-то помочь?» «Дайте немного времени, а дальше… Ну… Верьте? Едва ли в этом есть смысл, но, знаете, как-то… Немного грустно спасать мир, если в себя веришь только ты. Некоторые близкие, конечно, тоже верят. Только ж не знают, во что именно, а подробности я им не расскажу». «Мы верим в тебя и будем верить». Поблагодарив со слабой улыбкой, увидеть которую собеседнице всё равно не дано, Азалия попрощалась и убрала руку с браслета. Но ведь правда, где это видано, чтобы мир спасали втихую? Условный герой лежит на больничной койке, но не из-за травм, полученных в масштабной битве с угрозой, а потому что потерял сознание от перегрева и не смог добежать до выхода. Условный герой умеет разве что глотать яд, смотреть на ауры и кривенько бить кристаллом. И только единицы знают, что вот это – герой, у него вроде как важная миссия, но в её успех из сторонников единицы действительно верят, и даже высшая сила, которой по идее больше всех надо, в случае неудачи скорее и плечами пожать не соблаговолит, просто поставит крест на неудачном эксперименте. Этой ночью спалось Азалии очень плохо. Нет, её не мучали кошмары, не утягивало в болото искривлённой реальности воспалённое восприятие. Всё куда банальнее: мешали мысли. В первую очередь о погибших из-за пожара. Сейчас их около двадцати человек. Двадцать человек не пережили день из-за неё. Не сравнится с тем, скольких сгубила Белая, но она это делала хотя бы осознанно и ради освобождения бога. Азалия же оказалась не в то время не в том месте, хотя могла выбрать остаться дома. Тогда всё ограничилось бы ею? Как будто лучше, но на самом деле так тоже нельзя, потому что с гибелью «героя» партия заканчивается для всех. Как же скверно жить в мире, где нужно выбирать из двух зол и нет одновременно и правильного, и приемлемого варианта. «Станет ли лучше, если я не вернусь? Снова сделать так, чтобы обо мне забыли, и остаться в Мире… Правда, Рон не забудет. Но он же видит иногда глазами Реда. Ему не хватит этого для успокоения? – Азалия повернулась набок и сжала наволочку. – Хоть Аламею спрашивай, к чему какой выбор проведёт. Только ж она может выбрать не отвечать». Азалии не нравилось принимать решения и брать на себя ответственность. И это тоже совсем не по-геройски. Но, видимо, какой мир, такие и герои, а мир-то тоже вырос трусливым, эгоистичным и любящим перекладывать ответственность да хоть на собственноручно сотворённый труп.

***

Утро не принесло с собой никаких неожиданностей. Азалия чувствовала себя лучше, чем вечером, и Эмилю не оставалось ничего другого, кроме как сдержать слово и выписать. Она переоделась в заранее принесённую Розой чистую одежду, попутно пожалев о павшем в огне плаще, снова скрыла шею платком и села ждать сестру возле регистратуры. Морально готовилась ко встрече с Роном – лучше бы на пары пошёл, честное слово. – Ты уже здесь. Долго ждала? – уточнила Роза, забирая сумку, где лежали тапки, щётка, ещё одежда и прочие вещи, сложенные на случай долгого пребывания. – Минут пятнадцать… Я не засекала. Ты одна? – Нет, он тоже приехал. Снаружи остался. Азалия попыталась не выглядеть разочарованной, чтобы Роза не поняла её неправильно и не убежала прогонять Рона. В целом-то она совсем не против встречи, просто волнительно очень. В последнее время их либо сводили неприятности, либо ими оборачивалась встреча. Немного поговорить спокойно довелось только во время совместной жизни, и то – точно ли спокойно? То у одного, то у другой душа не на месте была. Иногда в прямом смысле. Роза заметила, что Азалия не торопится вставать, и нахмурилась. Наклонилась, всматриваясь в лицо. Настолько внимательно, что захотелось вжаться в металлическую спинку. – Всё в порядке? Мне его послать? Или всё-таки плохо себя чувствуешь? – Нет-нет. Задумалась просто. Он там… Сильно переживает? – Не сильнее, чем… Недавно. Наверное. Может, таблетками закинуться успел. Если не против, лучше выйди поскорее. Пожалей нервы этого… Кхм… – Роза кашлянула, подавляя рвавшееся наружу ругательство. – Не самого здорового человека. – Так и сделаю. Оставляя позади Розу, Азалия поспешила на улицу, где под хмурым, но пока не грозящимся пролиться дождём, небом мерял шагами дорожку такой же хмурый Рон. Руки в карманах, напряжённая челюсть, взглядом в асфальт упёрся. Если бы не территория больницы, точно бы курил стоял, но сам же выбрал не оставаться за забором. Стоило приблизиться, попасться на глаза, как Азалия тут же оказалась заключена в объятия. Крепкие и всё же не лишённые осторожности. Она тихо вздохнула, обнимая в ответ. От расстёгнутой кожаной куртки пахло табаком. Неприятно. Но зато это точно её Рон, а не слишком хорошая иллюзия. Настоящий. Больной на голову, с охапкой вредных привычек, колючий, конфликтный и, нужно признать, всё равно любимый. Не только как друг детства. – Ну как? Теперь спокойнее? – Она подняла голову и провела рукой по волосам. Рон фыркнул, но не отстранился, а, наоборот, подался руке навстречу. Прищурил глаза ненадолго. – Теперь – да. А всю ночь места себе не находил. – Роза должна была сказать, что я уже совсем в порядке, меня просто не хотели отпускать. – Сказала. Мне нужно было увидеть самому, чтобы убедиться. Опустив руку, Азалия провела большим пальцем по щеке, обводя залёгшую под глазом тень. Перевела взгляд на искусанные губы. Что-то подсказывало: не стоит здесь и сейчас расходиться. – Этого хватит? Я домой сейчас, а ты что делать будешь? Сможешь пойти на пары? Молчание в ответ. Рон посмотрел в сторону, нервно дёрнул плечом. Да тут и без слов понятно: не сможет. Больная голова так просто не успокаивается. Ей нужно больше времени, чтобы убедиться в реальности. Однако Рон не собирался об этом говорить. Не хотел давить и навязываться? Только ж Азалия не против провести время вместе, если это необходимо, и потому она решилась на предложение: – Поехали с нами. Если всё равно других дел нет, давай посидим вместе. «Кто знает, когда ещё нам выпадет такой шанс».