Душа войны

      Это было невозможно… пока… он это знал. Когда его рука болезненно царапнула по обожженной плоти груди, а Сиракс взвизгнула, он словно увидел Рейниру. Зачем она здесь?! Он, возможно, никогда не узнает, но принц попытался успокоить ее дракона вместо Рейниры, снова положив руку на зверя. Оцепененное чувство цели разлилось по каждой его вене. Соединив сознание с Кара́ксесом, Деймон скользил взглядом дракона по пляжу, жадно впитывая мелькающие картины. Нет, она не могла просто упасть. Сиракс скорее бы сразилась с Кара́ксесом, чем оставила свою наездницу на песке. Но он должен был увидеть своими глазами. Другая возможность… Проклятый Драккар! Что он сделал?! Как он посмел втянуть Рейниру в это?! Как давно она здесь? Неужели он использовал против нее запретную кровную магию, чтобы пытать меня?! Каким образом Драхар добрался до Рейниры?! Она должна была быть в безопасности за стенами из этих проклятых рыцарей чести! Его верные золотые плащи должны были за ней следить! Как Драккар умудрился вытащить ее из Королевской Гавани?! И почему, черт возьми, Визерис не послал за ним?! Главное, как он теперь будет пробираться через эти чертовы пещеры? Несмотря на их вражду и отчуждение, его брат прекрасно знал, что он готов перевернуть Семь Королевств ради Рейниры. Визерису не нужно было знать всю глубину его чувств, чтобы понимать хотя бы это! Ведь именно из-за этого его изгоняли раз за разом! Дядя никогда не мог ей отказать, даже когда она в семь лет попросила сесть на дракона! Если раньше Драхар не был отмечен печатью смерти, то сейчас он узнает, кто из них настоящий дракон — он или Караксес. Рейнира… как они узнали… она же его смысл жизни? Он даже не посылал ей ворона чертова годами, чтобы сохранить этот секрет. Жил лишь призраками прошлого и слухами о своей крови в собственном аду. Не слышал ее смеха, не видел ее насмешек со смерти матери. Он вынес агонию тела и души, и все зря?! Война длится дольше положенного. Визерису наплевать, а теперь еще и Рейнира?! Даже его брат не ведал истинной глубины его чувств к Рейнире. Деймон бы без промедления пал бы от Темной Сестры по ее зову, с того самого дня, о котором мечтал, а не с прошлой ночи. Доверие и любовь, которые она ему дарила, были единственным лучиком света в его темной жизни. Черт возьми, даже Рейнира не подозревала об этом по той же чертовой причине! Никто не должен был знать, как сильно он ее любит. Деймон Таргариен, по слухам среди простонародья, не любил никого, даже брата. Таким его должен был видеть мир. — У тебя пять вдохов, чтобы придумать план получше, прежде чем Караксес заберет меня. Драхар утащил Рейниру, — провозгласил Деймон, вонзая кинжал в стол за неимением тела, в которое можно было бы его вонзить. Мысль о грядущем полномасштабном наступлении осталась невысказанной, когда глаза всех присутствующих расширились. — Как это… — начал было возражать Лейнор одновременно со своим дядей, но оба были остановлены рычанием Деймона и Сиракс. — Каково это — гореть изнутри? Мне плевать! — рявкнул Деймон. — Выдвигаться полуготовыми — верная погибель, Деймон. Мы все погибнем, не говоря уже о военных действиях… — попытался вмешаться Корлис, когда ярость дракона стихла. Волосы упали ему на лицо, в то время как вся армия съежилась перед размахивающим хвостом Сиракс. Лидеры смолкли под еще более зловещим стуком кинжала Деймона. И все же, когда Караксес приземлился рядом с Сиракс, Деймон развернулся, чтобы отдать приказ. — А что если… — Лейнор рванулся вперед, выставляя перевязанную руку навстречу реву трех драконов, чей громогласный рык слился в единое предупреждение. В ожидании, пока стихнет эхо вражеского голоса, Рейнира невольно прижалась к холодным стенам своей гробницы. Тень надежды все еще теплилась в ее душе: она легонько коснулась рукой кожаного покрытия, скрывающего болезненное жало, о котором говорила Кинвара. Эта отвратительная… болезнь… как назвала ее Кинвара, могла быть у нее?! Не в силах сдержаться, Рейнира провела рукой по щеке, пока та не заколола, как и грудь. Щека покраснела от кратковременного жара, контрастируя с остальным заледеневшим телом. Избавившись от одного бремени и не задаваясь вопросом, почему она избежала болезни, Рейнира погрузилась в пучину нового. Его сердце? Что это на самом деле означает? Конечно, это должно было значить что-то большее, чем просто заботу о ней как о племяннице? Но эта мысль была ей непонятна, пока зубы стучали от холода. Деймон… ну, Деймон был Деймоном. Любимый человек в королевстве, конечно, но была ли она его любимой? За последние годы Рейнира редко снимала его ожерелье, тоскуя по воспоминаниям о его возвращении. Но они не разговаривали годами. Неужели эта жрица ошиблась? В конце концов, она же признала пленение Рейниры огромной ошибкой. Но где-то у основания черепа ныло тоскливое желание снова ощутить связь с Сиракс. Отсутствие дракона становилось все более невыносимым с каждым днем по причинам, которые Рейнира не могла постичь. Даже попытавшись потянуться к Сиракс еще раз, она почувствовала лишь слабые отголоски сердцебиения своей Госпожи. Никаких эмоций, никаких совместных образов — зияющая рана для всадницы, которая никогда не существовала в таком состоянии. И так же сильно, как она тосковала по Сиракс, Рейнира желала, чтобы острова между ней и Деймоном исчезли. Воспоминания о его объятиях согревали ее изнутри, когда принцесса вспоминала его поддразнивания. Все те небольшие подарки, которые он приносил ей с каждым возвращением, заняли свои места на полках и в шкатулках с замысловатым узором в ее покоях. Это до сих пор раздражало ее отца. Он часто говорил, что они с Деймоном слишком похожи. Теперь, когда на нее давила тьма, Рейнира как никогда надеялась, что это правда. Ее уверенность в спасении Деймоном была единственным светом, но слова Кинвары терзали душу. Наверняка так же мучается и ее отец, думала Рейнира с болью в сердце. Впрочем, ей не нужно было беспокоиться о безопасности отца. И о своей безопасности тоже не стоило задумываться, иначе она рухнет под тяжестью тревог. Она давно смирилась с тем, что Деймон на войне, и все же его смерть никогда не казалась ей такой реальной. Годы показали ей, что он — мужчина, а не дракон. Деймон придет… но не станет ли это ловушкой для него самого? Терзаемая сомнениями, Рейнира не могла избавиться от уверенности в своем освобождении. Но какой ценой? Спрятанный за грудиной кинжал немного успокаивал. Согревая дыханием заледенелые руки, Рейнира держалась за образ Деймона. Сколько бы раз их не разлучали, они всегда горели вместе, дразня и радуя друг друга. Ни расстояние, ни время не могли их разделить. Она знала, что так будет и с этой войной, но теперь невольно задалась вопросом, почему. Неужели большинство людей отдаляются друг от друга из-за расстояния и времени? Но спустя четыре месяца он подарил ей ожерелье, по которому она машинально скучала, и шутил так, словно с их последней встречи не прошло ни дня. Дядя был ее путеводной звездой в отсутствие отца во время погребального костра матери. Если бы Кинвара потребовала ее сердце… очутился бы на ее месте Деймон? Долгие часы принцесса размышляла в ледяной тьме. Разум, спорящий в темноте, мало к чему приходил. К закату очередного дня, который она не могла видеть, появились два вывода. Первый: Деймон — ее сердце. Второй: это место он делит только с Сиракс и отцом. Многочасовые размышления прервались. Единственное, что сдерживало страх и панику в бесконечные часы темноты, — ее собственное общество. Но свет факела ослепил Рейниру, а заржавевшие петли тюремной двери заскрипели. Она отпрянула назад, царапая онемевшими от холода руками заднюю стену. Когда зрение вернулось, девушка увидела шатающегося в дверях принца Дракхара. Его отвратительно лоснящееся лицо было единственным, что она могла видеть, когда он вторгся в ее пространство. Едва войдя, он схватил ее подбородок своими серыми, чешуйчатыми руками. Это на мгновение вырвало Рейниру из одиночества, и она изо всех сил дернулась, пытаясь вырваться из хватки. Дракхар мрачно выдохнул, коротко рассмеявшись, когда его хватка усилилась, и он повернул ее голову слишком близко к факелу в руке. — Убери руки! — Рейнира выкрикнула слова, не осознавая их смысла, и отчаянно забилась в хватке Дракхара. Это, похоже, только усилило боль в ее ребрах. Намерения Драккара были предельно ясны. Его взгляд скользнул по покрасневшей щеке Рейниры и сузился. Он ожесточился, хватка стала немилосердной, серые глаза, несомненно, искали на ее теле следы болезни. Рейнира снова дернула головой, пытаясь освободиться от причиняющей боль хватки, но вместо этого Драккар лишь усилил ее. Его рука сомкнулась вокруг ее горла с той же силой, перекрывая дыхание. Рейнира могла только хрипеть от гнева, устремленного на него. Его взгляд был темным и клокочущим, он продолжал приближаться к ее лицу. Его нос коснулся скулы, он искал на ее коже любой признак болезни. Она тщетно пыталась оттолкнуть его от своей груди, легкие требовали воздуха. Онемевшая и кровоточащая рука потянулась к ее собственной груди, когда ей не удалось сдвинуть его с места. Кинжал, спрятанный внутри, распорол кожу на грудине, когда принцесса вставила его между собой и Драккаром. Лишившись возможности дышать, Рейнира действовала, а не размышляла, нанося удары всем, до чего могла дотянуться. Однако он снова рассмеялся, схватив ее за руку, когда принцесса попыталась его ударить. К счастью, их свет упал на песок и обжег ногу Дракхара. Ее клинок, похоже, только разозлил его, скользнув по твердым чешуйкам на его горле, оставив лишь тонкую кровавую полоску. Рейнира взревела от того, что снова смогла дышать, и грозно посмотрела на него, в то время как он продолжал насмешливо фыркать. Рейнира пыталась сдержать негодование, но из ее груди вырвался сдавленный крик, когда он с силой сжал ее запястье. Кинжал упал на землю рядом с ними. В последний раз она увидела его отражение в свете огня, прежде чем Драхар наклонился, чтобы подобрать оружие. Рейнира попыталась пнуть его, но из-за ноющей боли в запястье, которое он держал, ей это не удалось. Ее лицо ударилось о камень, служивший убежищем, и она снова закричала. Принцесса попыталась оттолкнуть своего мучителя, но он упал на нее, когда она пыталась убежать. Принц Драккар нетерпеливо рыкнул и отпустил ее пульсирующее запястье, чтобы схватить девушку за волосы. Череп Рейниры пронзила боль, когда он скрутил ее спутанные, окрашенные в розовый цвет локоны. Этого было достаточно, чтобы сломить ее сопротивление. Она могла только снова закричать. Голова и шея откинулась назад под его контролем, он снова засмеялся. Режущий звук стал ее единственной наградой, когда он держал ее затылок под своим контролем. Тяжесть волос уменьшилась, когда он, под ее непрекращающийся крик негодования и боли, начал отрезать их ее же кинжалом. Из ушибленных легких Рейниры, под сломанными ребрами, вырвался крик, когда он снова бросил ее вперед. Ее лоб ударился о камень, и перед глазами поплыли темные пятна. Срезав ее волосы, он оставил их себе как трофей. Девушка упала на пол, а он, повернувшись, стал рассматривать добычу. Рейнира, еле сдерживая слезы, моргала, пытаясь прогнать темные пятна перед глазами. Принцесса слышала много сонетов о красоте своих серебряных локонов, но пока Драхар ухмылялся и осматривал их длину, она не могла вспомнить ни одного из них. Смахнув кровь с глаз, она другой рукой коснулась головы, ощущая непривычную легкость. Волосы, спутанные и обрубленные, теперь едва прикрывали шею неровными клочьями. В свете упавшего факела засохшая кровь на них казалась ярче серебра, которое она знала, испачканное рукой Драккара. —Он тебя убьет, — прошипела Рейнира, плюнув на стену. Слезы против воли текли по лицу. Единственным ответом ей стал низкий, гортанный смех Драккара, вернувшегося с поднятым факелом. К своему огорчению, она увидела свой кинжал на его поясе. Когда он поднес ее волосы к своему носу и отпрянул назад, Рейнира в ответ сверкнула глазами. Драхар, вертя свою «добычу», медленно отходил назад, насмешливо поклонившись в ответ на ее удар ногой в песок. Боль стала единственной наградой, когда дверь снова захлопнулась, погрузив ее обратно во тьму. ******* Деймон безжалостно перерезал глотки стражникам, охранявшим логово Драхара. Усталость солдат делала их легкой добычей. Деймон считал, что избавить их от мучений — это милосердие. Корлис приложил палец к губам, призывая своих людей к тишине. Рога боевого рога Краба-кормильца остались нетронутыми, их звуки навсегда заглушил последний вздох стражников. Крик дракона Лейнора, отвлекавшего обоз Драхара, вел Деймона вглубь вражеской крепости. Доспехи были оставлены в лагере, чтобы не стучать по каменным полам. Отряд медленно и бесшумно двигался вперед. У каждого была своя цель, но у Деймона — только Караксес. Болезненные крики Сиракс, пытавшейся найти своего всадника в темных коридорах, заставили отряд повернуть направо на первом же ответвлении. Деймон нетерпеливо вертел Темную Сестру, но знал, что с каждым шагом он приближается к Рейнире.