Бремя пустоты: Херувим с зефирно-розовой шёрсткой

Аэль Ну’Вир

      Ещё с поры самого своего появления Разум всегда стремился к познанию того, что его окружает. Едва он успевал осознать себя, как тут же незамедлительно бросал вызов неизвестности, устремляя всё своё существо на поиски того, что мы зовём Истиной: таково было его имманентное свойство. Почему, зачем, для чего — все эти вопросы он задавал вселенной, надеясь пролить свет на самые тревожные тайны бытия, в числе которых находилась и природа самого Разума. Потребность задавать вопросы, искать на них ответы, обманываться, дрожа от страха перед неизведанным, и всё же находить правду, жить и умирать ради вечно ускользающего ощущения такого долгожданного обретения Истины — для чего всё это? Ещё один вопрос в копилку к миллиону таких же. А дорога познания, между тем, ещё даже не под твоими ногами — Разуму снова нужно сделать первый шаг, и всё это лишь для того, чтобы место одной загадки заняла другая. Разменять один вопрос на другой, уплатив времени комиссию в размере целой жизни.       Замкнутый круг, из которого не видно выхода. И всё же потребности Разума, его желания и настойчивость в какой-то момент стали так сильно влиять на мир, что тот был вынужден отреагировать. Неосознаваемая воля всей разумной жизни, этот бушующий океан из неисчислимого количества разрозненных душ, несущих в себе частички Разума, на миг консолидировалась в желании обрести нечто, дающее смысл продолжать совершать пропитанные страхом и страданиями шаги. На это стремление откликнулся Покой Пустоты, что пребывал всегда ещё до того, как четыре Энергии слились в единого творца, ещё до начала резонанса, сковавшего безбрежную пустоту своими законами, принудив ту стать частью бытия и мира. И это имело свои последствия.       Противоестественный союз несуществующего с воплощённым произвёл на свет мечту разумной жизни о неувядаемом знании. Порочный круг, обращавший в прах весь пройденный Разумом нелёгкий путь за всё время его существования, был безжалостно разорван появлением Коллективного Бессознательного. Вплетаясь в ткань мироздания, оно спешило сберечь души, за период своей жизни накопившие знания и обогатившиеся новым опытом — каждая душа, сделавшая последний шаг по дороге познания, несла частичку Разума в необъятное хранилище воспоминаний, где они сливались в единое целое. И с того момента любому носителю этой частички была доступна вся накопленная Разумом информация во всей своей полноте. История целых эпох, знаменательных событий, любые биографии, переживание радости побед и горечи поражений, опустошающего отчаяния и тепла любви, познание любых секретов и тайн — всё это в мельчайших подробностях узнавалось за какие-то мгновения каждым, у кого хватило смелости войти в контакт с Коллективным Бессознательным. Да, для этого требовалась невероятная отвага, ведь ни одна душа не в силах выдержать соприкосновения с морем памяти. И как будто этого оказалось мало — помимо памяти душ Коллективное Бессознательное хранило в себе пережитый опыт и обретённые знания самой Гармонии Бытия — Бога, что сотворил Олдаар.       Гибель Гармонии Бытия едва не разрушила мир, появление Чёрного Солнца — ужасающего в своей неумолимой разрушительности мрачного светила — яркое тому подтверждение. Чтобы защитить мечту, давшую ему начало, Коллективное Бессознательное стало пытаться влиять на события, всячески стараясь дать о себе знать разумным формам жизни. Результатом этих попыток стали офанимы — существа, наделённые такой же частичкой Разума, что и прочие души, однако лишённые их хрупкости и недолговечности. Их способность пропускать через собственное восприятие поток информации, содержащийся в Коллективном Бессознательном, без малейшего ущерба для себя дала им невероятные возможности. Один из таких офанимов открыл простым разумным существам тайну происхождения Олдаара и принёс в мир искусство алхимии.       — Надо думать, что им был этот твой Эвикхт… эм, — Крит всё никак не могла запомнить правильное произношение. Или делала вид. Не дрогнув ни единым мускулом, титан вновь терпеливо поправил её:       — Эвигхетен. Его звали Эвигхетен, и да, этим офанимом был он. Впоследствии.       — То есть «впоследствии»? — не поняла этого уточнения наёмница.       — То есть он изначально был таким же смертным разумным существом, как и мы с тобой. Он принадлежал к расе, которую мы сейчас зовём «Архитекторами седьмого измерения».       Крит призадумалась. Это уже второй или третий раз за последние несколько дней ей приходится слышать об Архитекторах как о чём-то реально существовавшем. Случайно ли?       — Эвигхетен был выдающимся умом своей эпохи, именно он создал врата Ши — систему гиперпространственных переходов между семью измерениями, которой мы пользуемся и поныне. Поэтому нет ничего удивительного в том, что именно ему удалось провернуть то, что считалось тогда, да и сейчас тоже, невозможным. Мир Потерянных Идей, он же Гигантский Разлом, он же Междумирье — точка пространства, изолированная от Олдаара. Место внутри Чёрного Солнца. Или же это Чёрное Солнце находится внутри этой точки — сказать сложно, на самом деле. Так вот, Эвигхетен смог туда попасть.       Крит глубоко вздохнула, борясь с нарастающим раздражением. Она по-прежнему не могла заставить себя поверить в эту байку, хоть и внутренне ощущала, что — как и в любой мало правдоподобной с виду истории — в ней что-то такое было. Что-то знакомое.       — Даже если бы это было правдой, это же не-воз-мож-но, — растягивая слова, фыркнула она. — Чёрное Солнце не только недосягаемо из нашего мира, так оно ещё и распыляет на атомы всё, с чем соприкоснётся. Оно — эквивалент понятия «смерть», алё.       — Любопытно, откуда тебе известно о его смертоносности? — сегментированный рот Исикавы издал лёгкий смешок. — О-о, понятно. Неужели наша с ног до головы пропитанная скептицизмом наёмница однажды позволила себе переступить через свою же гордыню и таки прочла «Катехезис Олдаара»?       Тут Крит осенило — вот тот источник, в котором она уже натыкалась на некоторые моменты из рассказанного тевтонцем.       — Ну да, читала… Только там и близко нет этой мистической отсебятины, о которой я сейчас слышу!       — А ты, прости, какую конкретно часть Катехезиса прочитала? — невозмутимо поинтересовался Исикава.       — А их что — несколько?       — У меня нет намерения поставить тебя в неловкое положение, Крит де Сабле, указав на вопиющее невежество, однако — да будет тебе известно — Катехезис насчитывает приблизительно сто сорок восемь томов и десяток приложений.       Крит нервно икнула. Понимая, куда ведёт этот разговор, и зная, как она ненавидит уступать кому бы то ни было, она с ужасом представила тот объём информации, который ей придётся поглотить. В противном случае ей придётся смириться с осознанием того, что её сейчас просто выставили необразованной нахалкой, чего девушка допустить ну никак не могла. Кончики её ушей густо покраснели.       — Что ж… Придётся прочесть всё остальное, раз так.       — А ты очень уверена в себе, как я погляжу, — задумчиво ответил Исикава. — Но похвально, что твоё стремление к знаниям настолько сильно. Даже если они абсолютно бесполезны.       — В каком смысле? — всё ещё смущённо откликнулась наёмница.       — Ну тут такое дело, как бы сказать. «Катехезис Олдаара» в большей степени представляет собой обычный сборник мифов и легенд, нежели серьёзный научный труд. Полезная информация в нём имеется, но в исчезающе малом количестве, поэтому я бы не рекомендовал тратить на него драгоценное время.       — Я подумаю над этим, — всё ещё не желая признавать своё поражение, пробубнила Крит. — И чем же то, что оставил после себя Эвигхетен, отличается от «сборника мифов и легенд»?       — Ты говоришь, что тебя ничто не связывает с алхимией, да? — вдруг спросил титан. — Хочешь, мы проверим, насколько это утверждение соответствует действительности? Заодно сэкономим время на долгих объяснениях.       — Я проверяла, и много раз, — насупилась девушка. — Очевидно, что печати на моём лице и теле имеют отношение к искусству преобразования энергии и материи, однако я лишена связи со стихийными элементами и не в состоянии влиять на потоки энергии, наполняющие их. Я также обращалась за помощью к самым разным алхимикам, в том числе и к таким известным, как Натаниэль Блоу-Кригер Эллис фон Манштейн, но даже он не смог определить назначение этих печатей.       — Это и в самом деле очень странно, если такой специалист, как бывший Железный маршал, не смог сказать ничего путного, — удивлённо заметил тевтонец. — А ведь он до сих пор остаётся знаковой фигурой в алхимической академии, его авторитет признают даже у меня на родине, несмотря на то, что Манштейн всего лишь человек.       — Всего лишь? — криво усмехнулась наёмница. — Среди алхимиков он удерживает пальму первенства уже не одно десятилетие, его реакции преобразования безупречны и до жути энергоёмки — я видела в хронике, как он уничтожил полумиллионное войско энцеладов, не пошевелив и пальцем. Его знания обширны и позволяют ему совершать невозможные на первый взгляд вещи, однако даже такой могущественный алхимик ничего не знает об этом, — Крит провела указательным пальцем по своему лицу.       Тевтонец в ответ на это только кивнул.       — И правда, мой бывший коллега весьма мудр и одарён знаниями. Но и как все смертные, он не в состоянии постичь всё, — с этими словами он вынул из нагрудного кармана сложенный несколько раз листок бумаги. Тусклый восковой цвет и множество беспорядочных складок говорили о довольно-таки большом возрасте этого бумажного клочка, с обеих сторон исписанного плотным мелким текстом на незнакомом девушке языке. Аккуратно развернув листок, Исикава продемонстрировал ей небольшой рисунок с обратной стороны: двенадцать вписанных друг в друга треугольников, опоясанных кругом, по периметру которого была записана длинная формула. Завершал изображение расположенный строго по центру еле заметно мерцающий глаз, взгляд которого всегда казался направленным на того, кто смотрел на него. Крит почувствовала себя слегка неуютно от этого взгляда и вполголоса сказала:       — Всевидящее Око, обозначающее высшее существо, спрятанное за тремя вершинами Истины… Символ Коллективного Бессознательного, так?       — А говоришь, что не имеешь отношения к алхимии, — титан протянул ей одну из своих маленьких рук, как бы спрашивая разрешения. Немного нерешительно наёмница вытянула левую ладонь вперёд, на которую Исикава положил бумажный лист преобразовательным кругом кверху. — Это одна из его неутихающих грёз, в которой запечатаны воспоминания о моменте рождения Чёрного Солнца. Чтобы увидеть их, ты должна активировать круг, вот так.       Тевтонец, показывая, как это нужно сделать, сомкнул свои огромные ладони горизонтально, расставив широко пальцы. Крит ещё какое-то время с сомнением глядела на преобразовательный круг, но в конце концов подняла правую руку, и её растопыренная ладонь легла ровно в центр неутихающей грёзы. Короткая вспышка, и мир вокруг погрузился во мрак.       От неожиданности зажмурившаяся наёмница ещё какое-то время не спешила открывать глаза. Но, почувствовав лёгкое касание ветра на своих щеках, она распахнула веки и направила свой взгляд далеко вперёд. Повсюду, насколько хватало глаз, был он — огромный и неописуемый Космос, сияющий миллиардами звёзд. Ветер, создаваемый энергетическими всполохами в самых дальних его уголках, нёс с собой сквозь безбрежную пустоту дыхание жизни, оставляя за собой сияющий след из множества туманностей и галактик. Преодолевая огромные расстояния, он спешил сюда, спешил стать неотъемлемой частью всего, чтобы стать одним. Нескончаемыми потоками в центр всего сущего устремлялись души, движимые зовом того, что было позади Крит.       За её спиной возвышалась четырёхугольная башня-обелиск, чья вершина терялась далеко среди звёзд.Коричневато-серебристая поверхность башни была сплошь исписана множеством отдельных слов и целых предложений на различных языках. От обелиска веяло чем-то непонятным, возможно, даже пугающим и опасным — по крайней мере, при первом взгляде на него Крит ощутила дикую смесь из всевозможных чувств, и из них особенно выделялись ненависть, отчаяние и страх. И вместе с тембашня излучала непередаваемое, парадоксальное спокойствие, которое подавляло все негативные флюиды. Светло-серая поверхность, на которой расположился обелиск, была исчерчена множеством узких, изгибающихся под немыслимыми углами каналов, в которых переливалась и текла зеленоватая жидкость. Проследив за направлением течения, Крит увидела обрыв, окружающий небольшой участок суши, на которой она находилась. Остальная видимая поверхность за пределами этого обрыва представляла собой воду или, по крайней мере, была похожа на неё. И вот эта зелёная жидкость из узеньких канальцев вокруг наёмницы стекала вниз и сливалась с полупрозрачной синевой водной глади, будто тысяча маленьких водопадов. Круглая гигантская платформа, дрейфующая в бескрайнем звёздном океане, в центре которой высился казавшийся бесконечным обелиск — вот что скрывалось внутри преобразовательного круга. Но что это?       Словно отвечая на немой вопрос Крит, вокруг неё то тут, то там стали появляться и затухать разные голоса, неразборчиво пытавшиеся что-то донести до наёмницы. Абсолютно незнакомые безликие голоса постепенно всё больше входили в резонанс друг с другом, пока наконец не слились в один отдающий белым шумом пронзительный вой.       — Тебя не должно здесь быть, — зазвенело в ушах у Крит. — Твоё время ещё не пришло. Уходи.       Наёмница растерянно вертела головой, пытаясь понять, откуда звучит этот странный голос.       — Кто… ты? Или что? Почему ты прогоняешь меня?       — А что ТЫ такое? — распадаясь на хор отдельных звуков, ответил вопросом на вопрос непонятный голос. — Лишённое воли, кровью рождённое дитя на погибель миру — своим существованием ты оскорбляешь само творение. Тебе здесь нет места.       — Зачем ты так с ней? — внезапно прозвучал ещё один незнакомый голос. В отличие от первого он звучал более осязаемо и спокойно. — Разве судьба девчонки уже начертана, что тебе невыносимо её присутствие?       — Она не верит, а душа её пуста, — отозвался уже третий голос, журча в ушах наёмницы подобно лесному ручью. — Желает получить ответы, познать Истину, но сердце её сковано мрачной печатью. Разве дано ей принять наш свет? Будет ли она готова принести жертву во имя обретения истинного знания?       Крит схватилась пальцами за виски. Что это такое? Что они говорят ей? Будто знают, кто она на самом деле…       — Её дух силён, но постичь себя она не готова, — вновь бесцветным тоном отозвался первый голос. — Всему своё время. Однако она не уйдёт, не увидев прежде наше прошлое. Я покажу его тебе, херувим-убийца.       Непоколебимый, безучастный, словно застывший мир мгновенно пришёл в движение. Величественный лик Космоса поплыл крупной рябью, и сквозь него всё отчётливее стали проступать черты некоего огромного существа. Огромного настолько, что по сравнению с ним внушающий почтение и страх монумент на круглой платформе казался крошечным насекомым, робко ищущим приют в тени колосса. Облик существа и без того расплывчатый всё время изменялся, придавая ему черты то шестирукого человека, то раскалённого плазменного шара, то диковинного животного, то богато украшенного престола, то хищно сверкающей множеством глаз живой колесницы. Образы сменялись один за другим, и взирающая на всё это Крит почему-то почувствовала такой непривычный для неё прилив благоговения и трепета. Сама того не замечая, она как бы потянулась к существу, облик которого взывал лишь к одному чувству, которого наёмница прежде не испытывала — невероятное, такое родное, растворяющее все беды и печали родительское тепло…       —Да, — откликаясь на это чувство прошелестел второй голос, прежде вступившийся за неё. — Лишь Она одна могла дарить миру такое тепло, лишь Она беззаветно любила всех нас. Слепой всепоглощающей любовью.       — Она? — прошептала девушка. — Неужели это и в самом деле…       — Великая стихия созидания, надежда мира и его покой, творец и прародитель Олдаара — Гармония Бытия, — тихим эхом отозвался третий голос. Сейчас, когда речь зашла о Боге, Крит явственно почувствовала сильную тоску в прежде не выражавших никаких эмоций голосах. Но не успела девушка ничего осознать, как вдруг всё вокруг осветил ярчайший всполох могучего взрыва. Тщетно пытаясь уберечь зрение от этой вспышки, наёмница всё равно смогла разглядеть то, от чего у неё кровь застыла в жилах. Взрыв разорвал Гармонию Бытия на бесчисленное количество частей, они под раскаты отдающего эхом грохота взрывной волны медленно опадали вниз, в пути распадаясь на меньшие фрагменты и источая густой чёрный дым… Точно такой же, какой исходил от татуировок на теле Крит во время её приступов. Как в замедленной съёмке девушка смотрела на летящую прямо на неё оторванную руку Бога, не в силах ни отвести взгляд, ни сдвинуться с места.       — Не бойся, дитя, — зазвучал в голове Крит очередной голос. На этот раз он, казалось, был доброжелателен, хоть и безмерно печален. — Это уже произошло. Произошло давным-давно, причинив непоправимый вред Олдаару. Но тебе ничто не угрожает — во всяком случае здесь и сейчас. Ты лишь наблюдаешь воспоминания, что я оставил для последующих поколений, чтобы не забывали.       — Смотреть, как умирает Бог, так страшно, — по-прежнему держась за голову, бормотала Крит. Происходящее словно вытягивало из неё силы. И это чувство… Родительское тепло, безусловная любовь — всё внутри неё кричало о том, как сильно она нуждается в них.       — Ты должна была это увидеть. Без этих знаний тебе не отыскать начало собственной истории. А закрытое сердце не позволит найти поддержку среди тех, кто мог бы помочь тебе на этом непростом пути. Лишённая поддержки душа неизбежно наполняется болью, которая в итоге питает его, — эти слова почему-то заставили девушку поднять взгляд. Высоко над ней ужасающим пламенем сияло Чёрное Солнце.       — Эвигхетен, неужели ты хочешь сказать, что причина его появления…       — Увы, да — в момент гибели Гармонии Бытия вся боль мира сосредоточилась в этом месте, породив Чёрное Солнце. Оно в прямом смысле питается ею, и она же делает его сильнее. Если оно продолжит набирать мощь, Олдаар может перестать существовать. Взгляни, что происходит с тканью реальности, когда лучи Чёрного Солнца касаются её.       Посмотрев чуть в сторону, наёмница увидела, как само пространство вблизи мрачного светила буквально исчезает, унося с собой в небытие целое измерение.       — Это был мой мир, мой дом, — голос становился всё тише. — Седьмое измерение более не подарит нам ощущения возвращения домой, и если всё так и оставить, весь Олдаар будет поглощён.       — Что-то же можно сделать, разве не ради этого ты искал Истину? — вяло откликнулась Крит. Она всё ещё пыталась осмыслить увиденное здесь. Очевидно, она всё это время здорово заблуждалась, недооценивая эту, как она прежде выражалась, сверхъестественную сторону природы вещей, а теперь реальность требует немедленного внесения поправок… да во всё, что девушка знала прежде.       — Я не знаю, нашёл ли я её. Всё-таки в этой неутихающей грёзе лишь небольшой фрагмент меня, застывший в потоке времени. Но знаю, что для Олдаара не всё потеряно, хотя и начало концу времён уже положено. Вот, — при этих словах упавшая рядом с Крит оторванная рука Гармонии Бытия замерцала от тысячи частичек света, из которых она была соткана. Частички бежали по поверхности платформы, закручиваясь в вихрь, и по мере того, как всё больше искр срывалось с руки Бога, эта рука становилась всё меньше и меньше, пока не исчезла полностью. А частички света уплотнились в вихре до такого состояния, что образовали собой небольшой физический объект, выглядящий как массивная сфера из тёмного хрусталя. Девушка даже не почувствовала, она увидела невооружённым взглядом излучаемую сферой силу — чутьё наёмницы подсказывало, что подобная мощь могла менять целые миры.       — Поразительно, — вырвалось из груди девушки.       — Да. Сила созидания, способная на всё, о чём ты только можешь помыслить. Это важнейший аспект Гармонии Бытия, источник стихий и первородных элементалей — Вторая Энергия. Некоторые формы жизни могут обращаться к этой силе и направлять её, — тут Крит сразу вспомнила артефакт в руке Исикавы. А что если…       — Артефактное оружие черпает энергию из чего-то подобного?       — Ты наблюдательна, дитя. Именно так, источником силы для всех созданных вами артефактов являются аспекты творца всего сущего. Впрочем, сложно сказать, что в Олдааре НЕ зависит от силы аспектов Гармонии Бытия, в конце концов именно их резонанс стал первопричиной всего.       — Сколько всего существует аспектов?       — Включая четыре Энергии всего за время бытия сущность великого творца обогатилась тридцатью четырьмя аспектами. Постигая себя и созданный Ею мир, Гармония Бытия пришла к многократному усложнению собственной сущности. Быть может, это Её и погубило, — голос Эвигхетена звучал всё менее и менее разборчиво. Кажется, время наёмницы здесь подходит к концу.       — Можно последний вопрос? Способен ли кто-нибудь взять под свой полный контроль аспект Гармонии Бытия? Не просто использовать его энергию, а именно подчинить эту основу мира собственной воле?       — Были такие существа. Вы их прозвали «горнами Конца Времён», поскольку приход оных в мир мог привести к настоящему апокалипсису. Это были офанимы вроде меня, только слившиеся с собранными ими аспектами в одно целое. Но ничто сущее в этом мире не в силах выдержать влияние даже одного аспекта, не утратив при этом самого себя. Даже Бог, рождённый ради сохранения баланса четырёх Энергий, за что и получил своё имя, не смог совладать с силой аспектов, едва их количество увеличилось в несколько раз, что уж говорить за отдельно взятый разум…       Эвигхетен ненадолго умолк, и только Крит подумала, что сеанс божественного откровения уже закончился, как он в последний момент отчётливо и довольно громко произнёс: — Одна из сторон Истины, что ты ищешь, заключается в том, что твоё прошлое и один из аспектов Гармонии Бытия неразрывно связаны. Однажды ты соприкоснулась с тем, что когда-то было частью Бога, и это оставило отпечаток на твоём теле — свидетельство наказания за грех тщеславия.       Крит застыла, как громом поражённая, не в состоянии вымолвить ни слова. Она ожидала чего угодно, но только не этого.       — То есть… эта адская боль, которая не даёт мне покоя, сколько я себя помню, и тот факт, что я не могу вспомнить предшествующий период моей жизни до момента окончания последней войны — всё это из-за того, что я когда-то там позарилась на божественную мощь? Ты это серьёзно?       Но девушке никто так и не ответил. Все голоса, прежде гудевшие назойливым роем у неё в голове, смолкли, контуры коричневато-серебристого обелиска, возвышавшегося над ней, смазались и потеряли былую чёткость, а окружавший наёмницу Космос постепенно скрылся в непроглядной черноте густого тумана. Всё говорило ей о том, что больше она ничего здесь не узнает. Крит разочарованно прикрыла глаза, а когда она вновь их распахнула, то обнаружила себя по-прежнему сидящей в кресле бизнес-класса стремительно несущего её по небу аэрочелнока.       Исикава, всё так же сидевший по левую сторону от наёмницы, не сводил с неё своего проницательного кошачьего взгляда.       — Как долго… И что сейчас со мной было? — с трудом приходя в себя и устало потирая переносицу, спросила Крит. Титан, убирая листок с запечатанными в нём воспоминаниями в карман, покачал ладонью.       — Ты всё время была в сознании. Пара секунд прошла, может, меньше. Ты мне лучше скажи — ты видела это?       — Я видела большую серую платформу посреди ничего. Обелиск и голоса, которые не очень были рады моему присутствию там. А ещё… Я видела, — Крит подняла на Исикаву наполненный ещё не успевшими забыться восторгом и ужасом взгляд, — Её, я увидела Её. И как Она… погибла. Не могу поверить, у этого мира и в самом деле когда-то был Бог…       — Да, был. Но ты ответь, удалось ли тебе разглядеть то, ради чего я дал тебе неутихающую грёзу?       Наёмница уткнулась носом в сложенные замком руки.       — Аспект Гармонии Бытия… Один из тридцати четырёх, Вторая Энергия. Так… ты и в самом деле можешь использовать его силу?       — Не могу. Артефактное оружие взаимодействует с потоком энергии того аспекта, на основе которого оно было создано, за счёт концентрации этой энергии в тотеме — вроде моего «Брионака». Мне позволено перенаправлять этот поток, но сам аспект Гармонии Бытия мне неподвластен. Это как если бы я фокусировал звёздный свет при помощи увеличительной линзы — пятнышко света будет двигаться в соответствии с моей волей, но повелевать мощью самой звезды я от этого не стану.       Крит недоверчиво усмехнулась.       — Разве это не то же самое, что использование? Не обязательно быть владельцем клинка, чтобы воспользоваться им для устранения своего противника.       Исикава упрямо мотнул массивной головой.       — Вовсе нет, если от сиюминутного желания владельца клинка будет зависеть его форма, длина лезвия, угол и степень заточки, а также прочность и материал, из которого тот изготовлен. Представь, что произойдёт, если в самый ответственный момент клинок твоей нагинаты обратится из металла в известковый камень, например. Или расплавится и обожжёт твои руки.       — Что ты пытаешься этим сказать, Исикава? — непонимающе смотрела на него девушка.       — Только то, что артефактное оружие не любит высокомерия, которое выражается в намерении присвоить себе чужую силу. Применяя его в каких-то своих целях, следует всегда помнить, что сила эта не твоя — тебе лишь великодушно одолжили её, и разрешение может быть отозвано в любой момент.       — Говоришь так, словно артефакт разумен и может сам принимать решение, — начала было Крит, но споткнулась на полуслове, поймав крайне серьёзный взгляд тевтонца.       — Можно и так сказать. В конце концов, нельзя просто взять артефакт и начать им пользоваться — у тебя просто ничего не выйдет. Сначала нужно, чтобы оружие само выбрало тебя, признало за тобой право на его использование.       — И что будет, если артефакт не признает меня? — всё ещё не определившись, принимать на веру его слова или же нет, поинтересовалась наёмница.       — Будет отторжение, — коротко ответил Исикава. — Поэтому артефактное оружие встречается нечасто. Не так много тех, к кому оно оказалось благосклонно.       Крит задумчиво поджала губы и, ничего не говоря, уставилась в иллюминатор. Разумные артефакты, смерть Бога, аспекты как основа мира — многое так или иначе придётся переосмыслить, но уже сейчас можно было уверенно сказать, что за всем этим определённо скрываются какие-то важные для наёмницы факты. Потому что даже такое недоверчивое создание, как Крит, не могло пройти мимо того откровения, что было получено ею там, в чужих воспоминаниях. Эвигхетен говорил с ней так, будто очень хорошо знал её, и к его словам наверняка имеет смысл прислушаться.       «Однажды ты соприкоснулась с тем, что было частью Бога». Что это значит, чёрт побери? В прошлом, которое по неизвестной причине сокрыто от неё, наёмница каким-то образом контактировала с одним из этих аспектов? Разве можно было забыть о таком событии? А что хотел сказать ей тот первый голос у обелиска, называя её «лишённым воли дитя»? Было ли это осуждением за выбор наёмнического ремесла, или же… Так много вопросов, но ни малейшей подсказки, ни намёка на ответ.       Исикава негромко кашлянул, пытаясь привлечь внимание Крит. Она отвернулась от иллюминатора, в котором всё так же неторопливо проплывало небо, и с недоумением посмотрела на него.       — Ты… Крит, извини, но ты опять слишком громко думаешь, и я ненароком заглянул тебе в голову, — бесстрастным тоном пояснил титан. — Не могу пройти мимо твоих размышлений, учитывая, что возникли они из-за моего участия, и потому чувствую некоторую ответственность.       — Вот как? — переполненная впечатлениями и озадаченная новой информацией Крит на сей раз даже не смогла разозлиться как следует на повторное бесцеремонное вторжение в её сознание. Но несмотря на благоприятствующие ему обстановку, Исикава продолжал осторожно подбирать слова:       — Я подозревал нечто подобное, когда изучал твой, м-м, послужной список, отбирая кандидатов для этого задания. Ты и в самом деле не знаешь, кто ты и откуда появилась. Но это не будоражит воображение столь же сильно, как тот факт, что никто не знает. О тебе нет ни одного упоминания во всех известных архивах с данными одиннадцатилетней давности и старше, что само по себе немыслимо. Моё ведомство занималось восстановлением части информационного массива из уцелевших фрагментов центрального архива Терры, который был разрушен по неустановленным причинам, — при этих словах Исикава как-то странно посмотрел на девушку. Та не подала виду, однако сразу вспомнила одну из своих самых провальных миссий, в результате которой случилось то, о чём вещал титан. — Нам повезло, и блоки данных за последнюю тысячу сто восемь лет уцелели полностью, что позволило сохранить и размножить имеющуюся там информацию в резервных архивах. Но даже в них нет никаких упоминаний о загадочном херувиме, что идёт рука об руку со смертью и постоянно — напрямую либо косвенно — оказывается впутана в массовые корпоративные разборки. Этот херувим просто внезапно появляется сразу по завершении VIII Континентальной войны и мгновенно оказывается в сводках конфликта, начавшегося между двумя крупными производителями оружия. Но так не бывает, настолько яркие персонажи не возникают из ниоткуда и не начинают моментально влиять на крупные исторические события. Всегда должна быть предыстория, и это тот случай, когда исключений быть просто не может.       Наёмница внимательно слушала и не перебивала, но в конце не выдержала:       — Исикава, неужели ты смог что-то отыскать обо мне? Что-то до текущего одиннадцатилетнего периода?       Тевтонец уныло развёл руками.       — Если бы. Ровный ноль на счету данных. Но, похоже, Эвигхетен располагает сведениями о тебе, которые хронологически выпадают за упомянутый тобой временной период. Я ожидал, что он скажет тебе что-то очень важное, но это…       Нервно ёрзая в кресле, Крит выдохнула:       — Он сказал, что я связана с каким-то из аспектов Гармонии Бытия! Обвинил в том, что я посягнула на божественную силу!       — Он это именно так сформулировал?       — Не знаю… Вроде бы. Он сказал что-то про отпечаток греха на моём теле. Греха тщеславия. Думаешь, это про татуировки? — Крит опустила взгляд на свои руки. Извилистые узоры на коже предплечий не могла скрыть даже густая шерсть, и они тёмными кляксами загрязняли её приятный зефирно-розовый оттенок. Глядя туда же, куда и девушка, титан задумчиво постукивал кончиками пальцев друг об друга.       — Как владелец артефактного оружия я способен почувствовать энергию аспектов во всём, где она присутствует. Но в тебе я ничего такого не ощущаю… Сложно сказать, что значат его слова. Я изначально вообще полагал, что ты на самом деле офаним — это могло бы объяснить большую часть странностей твоей истории. Это ещё одна причина, по которой я рекомендовал твою кандидатуру для задания. Но, видимо, я ошибся.       — Это что, шутка такая? Погоди-ка, были ещё причины, по которым ты выбрал меня на это дело? Мне очень непонятен этот момент, ведь мой статус крайне проблематичного исполнителя сделал меня персоной нон-грата почти во всех наёмнических гильдиях.       Наклонив свою массивную угловатую голову к ней, тевтонец с едва заметным удивлением в голосе поинтересовался:       — Ты так спокойно об этом говоришь. Разве подобное отношение не ранит твою гордость?       — Я распрощалась со своей гордостью, став наёмником, — серьёзно произнесла Крит. — К тому же не так важно, что обо мне думают остальные, моя цель от этого не изменится. Поэтому не уходи от темы.       — Ты правда хочешь знать, почему? Разве тебе не всё равно, что я думаю о тебе? — упорно продолжал уходить от ответа Исикава.       — Это не одно и то же. Ты уже дважды залез мне в сознание, исследуешь меня, пытаешься понять мою историю, но при этом отказываешься сказать, зачем тебе это? Ты думаешь, раз не вызываешь у меня чувства угрозы, то моментально попал ко мне в доверие? В таком случае разочарую — я не могу доверять тому, чьих мотивов я не понимаю. Более того, вместо того, чтобы проводить брифинг перед миссией, ради которой я вообще здесь оказалась, ты зачем-то всё время лезешь к моему прошлому. Не хочешь рассказать, чего на самом деле тебе от меня нужно?       Исикава отвернулся и уставился в потолок. Наёмница не сводила с него подозрительного взгляда, молча ожидая от него ответа. Наконец, тевтонец зашевелил своим сегментированным ртом.       — В «Тевтоне» для проведения диверсионно-разведывательной операции на территории Священной Кабрианской Империи выбор действительно пал на тебя, и я уже объяснял, почему. Но я, выдвигая твою кандидатуру, помимо официальных целей операции руководствовался и личными соображениями.       — Ни за что бы не догадалась, что большая шишка корпорации может воспользоваться вверенными ему ресурсами в собственных интересах, — саркастически заметила Крит. Тевтонец хмуро посмотрел на неё, явно недовольный её тоном.       — Если я скажу, что ищу себе доверенное лицо, правую руку, так сказать, на которую я мог бы положиться… в собственных изысканиях, и так уж получилось, что с моей точки зрения ты отлично подходишь на эту роль, а так удачно подвернувшееся спецзадание «Тевтона» позволит мне удостовериться в непревзойдённости твоих навыков наёмного убийцы, ты мне поверишь?       — Не можешь быть до конца откровенным, потому что тебя сковывают ограничения, накладываемые твоей организацией, или потому что это нечто личное, а ты не уверен, можно ли мне доверять? Тогда тем более не слишком умно с твоей стороны сообщать мне о своей готовности действовать за спиной своей же корпорации — как думаешь, если я захочу продать «Тевтону» сведения о твоей неблагонадёжности, сколько они мне заплатят? — невинно поинтересовалась наёмница.       — Ты так не поступишь, ведь благодаря мне ты отыскала ниточку, ведущую к твоему прошлому, — без тени сомнения возразил Исикава. — К тому же, я не причинил тебе вреда, и у тебя нет причин для вражды со мной, а значит, ты не станешь посягать на мою свободу действий, так как ценишь эту самую свободу превыше всего и уважаешь право на неё.       Крит нерешительно теребила выбившуюся из уложенных в хвост волос изумрудную прядь. Сложно было что-то на это возразить, и пока единственное, в чём Исикаву можно было упрекнуть, это недосказанность — на лжи его поймать девушке так и не удавалось. И хотя сама Крит не спешила вываливать перед титаном всю подноготную о себе, ей казалось нечестным, что тот может удовлетворить свой интерес, просто заглянув ей в голову, тогда как у пусть и смертоносного, но маленького и простого херувима такой способности не было.       — А ты неплохо меня изучил, Исикава Араи, — медленно начала наёмница. — Но отчего забываешь свои же слова, сказанные при нашей встрече?       — Вовсе нет. Я не нуждаюсь в твоей верности, и едва ли смогу рассчитывать на подобное. Напротив, мне нужна правая рука не для того, чтобы помыкать ею, а для того, чтобы та могла остановить меня, когда я облажаюсь. Власть налагает огромную ответственность, а у меня этой власти предостаточно, чтобы я мог наворотить дел.       — Чем-то твои рассуждения напоминают мне мировоззрение моего учителя, — во взгляде Крит появилось нечто, похожее на уважение. — Интересная у тебя мотивация, скажу я тебе. Но сомневаюсь, что могу претендовать на роль противовеса, да и не хочу. Я всегда сама по себе, мне не нужны социальные ограничения.       Исикава согласно кивнул.       — Не спорю, путь одиночки стоит на стремлении обуздать слабость привязанности. И ты изрядно преуспела на нём, только вот это не сделало твою жизнь проще. Конечно, как ни посмотри, я, будучи лидером корпорации, призываю тебя стать моим протеже, но нет нужды давать ответ прямо сейчас — просто хотя бы подумай об этом на досуге. Я ведь тоже могу оказаться полезен тебе, точнее, мои познания в алхимии и исследованиях артефактов могут сослужить тебе хорошую службу.       — Звучит достаточно рационально, но всё-таки, почему именно я? Найдётся немало одарённых и, что более важно, лояльных тебе наёмников, которые с радостью согласятся работать на тебя.       — Ну что ж, если ты так настаиваешь… Всему виной моя природная слабость — мне трудно пройти мимо необыкновенных личностей, вот и обратил внимание на херувима, что зарабатывает себе на жизнь довольно кровавым ремеслом. Это так-то нонсенс, знаешь ли, — задумчиво ответил титан.       Наёмница лишь неопределённо фыркнула, не зная, что на это возразить. Исикава меж тем протянул вдруг ей маленькую руку, в которой держал ключ интермоста «Тевтона». Крит машинально развернула ладонь, и миниатюрное устройство с лёгким стуком упало ей на огрубевшие подушечки.       — Вообще-то ты права, и мы чересчур долго игнорируем первоначальную причину нашего скромного совместного путешествия. Итак, брифинг, — титан приглашающим жестом потянул наёмницу к себе таким образом, чтобы их плечи оказались максимально близко друг к другу. Учитывая существенную разницу в размерах их тел, это было не так-то просто, а беспроводные точки доступа защищённого канала связи, расположенные в их плечевых суставах, в итоге всё равно оказались вне зоны досягаемости друг друга. Крит предложила воспользоваться буферным хабом, подключив его провода в разъёмы диагностического модуля кибермозга, который в её случае располагался под правой скулой и был скрыт накладкой из киберкожи, а у титана разъём обнаружился на запястье большой правой руки. Решив, что так будет быстрее, Исикава взял у девушки свою часть провода и подключился к устройству. Наёмница проделала то же самое, и, усевшись поудобнее, закрыла глаза.       В виртуальном пространстве перед ними развернулась обширная карта региона, который Крит узнала по его контурам сразу: территория титанов, второе измерение Олдаара — Священная Кабрианская Империя. Разбитая на пятнадцать наиболее крупных агломераций Кабриания поражала своими размерами, а указанная численность населения каждой из агломераций лишь подкрепляла это впечатление. Титаны заселили полностью всю принадлежащую им площадь и научились эффективно использовать все имеющиеся у них ресурсы, а их врождённая особенность, обеспечивающая им непрерывную и всеобъемлющую связь отдельных особей друг с другом, образуя мощную психическую сеть разума роя, позволила уйти от большинства социальных проблем высокоразвитых цивилизаций. Жители СКИ одними из первых научились преобразовывать испускаемое Чёрным Солнцем омикрон-излучение в электрическую энергию напрямую, что позволило им также уйти от проблемы энергетического кризиса. Тем не менее, продолжающийся рост численности населения вынуждал титанов предпринимать попытки захвата территорий соседних измерений, поскольку в родном измерении титанов постепенно сокращалось количество пригодной для воспроизводства растительной пищи земли. Несмотря на все прикладываемые усилия, титаны не смогли выйти победителями ни из одной Континентальнойвойны, поскольку мир Олдаара устроен таким образом, что число точек перехода между измерениями сильно ограничено и не позволяет внезапно перебрасывать в массовых количествах живую военную силу на территорию противника, что является критически важным условием для закрепления на этой территории и дальнейшего распространения своей экспансии. Система межпространственных переходов состоит из парных врат, где фазовое смещение происходит только тогда, когда врата Ши активированы с обеих сторон оси перехода, и чтобы пресечь враждебное вторжение извне, достаточно взять под контроль всего одни врата из этой пары и отключить их, обезопасив тем самым всё измерение. Столкнувшись с данным препятствием, титаны обратили свой взор на то, что подобно стволу дерева связывает между собой все измерения воедино — Гигантский Разлом, обитель Чёрного Солнца. Если найти способ пройти сквозь него, то таким образом можно беспрепятственно проникнуть в любое измерение, а это означало для Олдаара лишь одно — уничтожение всех видов разумной жизни, кроме одной. Титаны разрушат все остальные измерения, чтобы замесить их руины и кости в фундамент собственной империи.       «До нас дошли сведения, что в СКИ нашли нечто, имеющее отношение к утерянным технологиям Архитекторов седьмого измерения».       «О какого рода технологиях идёт речь?»       «О военных, каких же ещё — иное титанов не интересует. Предполагается, что это некий вид транспорта, способный выдержать стирающее саму реальность излучение мрачного светила. Очевидно, этот транспорт использует что-то вроде особого барьера, структура и принцип действия которого нам неизвестны. Мы предполагаем, что и в самой Священной Кабрианской Империи всё ещё не нашлось специалистов, способных описать и воссоздать данную технологию, однако уже лишь факт обнаружения ими чего-то подобного ставит нас перед лицом величайшей угрозы за всё время существования Верховного Директората Объединённых Наций…»       «Вы считаете, что в СКИ не располагают требуемыми специалистами для работы с этой технологией, однако бьёте в набат, едва речь заходит о находке титанов, хотя и утверждаете, что вещественная характеристика найденного не более чем предмет спекуляций и домыслов. Так всё-таки, что в действительности было обнаружено военными исследователями Священной Кабрианской Империи?»       «Уверенности в этом нет, однако агенты службы внешней разведки смогли передать сообщение с места проведения раскопок, в котором говорилось, что по внешнему виду устройство напоминает летательный аппарат, выполненный по схеме «летающее крыло-биплан». Если верить этому донесению, линейные размеры аппарата потрясают воображение — размах крыльев приблизительно составляет полтора километра, длина корпуса в поперечнике около двухсот метров, высота — столько же. Материалы корпуса очевидно, композитные, но определить состав не удалось. Скорее всего, различные сплавы каких-то металлов, органические структуры отсутствуют. Внешний вид аппарата соответствует описанию древнего небохода-стража «Ланиакея», упоминающегося в двадцатом томе «Катехезиса Олдаара». Там сказано, что Архитекторы построили его, как средство устрашения и фактор сдерживания войны, но доподлинно неизвестно, поднималась ли машина в воздух когда-либо…»       «Небоход-страж? Что-то вроде летающей крепости? Такие штуки могли летать разве что в сказках, не понимаю, чего вы все так возбудились из-за неё».       «Согласился бы с тобой, не найди инженеры Кабриании у небохода-стража целое энергетическое ядро…»       «Неужели обнаружили активность? Быть такого не может. Если это в действительности детище Архитекторов, ему же по меньшей мере лет тысяч этак пятьсот, не меньше. Оно само по себе должно уже было в прах обратиться, не говоря за рассеивание энергии».       «Позволь уточнить, ты у нас специалист не только в археологии, но и в теплотехнике разбираешься? Может, пойдёшь в «Тевтон» консультантом работать?»       «А вы там можете предложить что-то кроме рабского контракта и ошейника за соцпакет? Я-то по старинке за свои услуги деньги прошу, и залог беру немалый, так что не думаю, что обременять вашу контору подобными издержками — это хорошая затея».       «Очаровательно. Вернёмся к теме — в подключённых к ядру конденсаторах зафиксирована остаточная энергия, но определить конечного потребителя им не удалось. Одному из наших агентов удалось похитить результаты спектрального анализа, и по всему выходит, что сама установка служит лишь вспомогательным целям и нужна для фокусирования… чего-то существенно более мощного. Но данных недостаточно, нам нужно больше информации, а действующие агенты себя уже скомпрометировали. Поэтому перед тобой ставится ровно две задачи: необходимо сделать полное стереометрическое сканирование «Ланиакеи» с детальным изучением ядра, а также устранить всех членов императорской комиссии по расследованию особо важных инцидентов СКИ, которые в данный момент находятся в месте проведения раскопок. Мы предоставим всё необходимое оборудование и ресурсы, границу ты пересечёшь в качестве специалиста инженерного корпуса Вооружённых Сил ВДОН — с такой легендой в случае форс-мажора ты не вызовешь больших подозрений у титанов, к военным спецам они относятся весьма лояльно, даже если те находятся по другую сторону баррикад. А ключ интермоста, снабжённый экспериментальным генератором помех, позволит тебе избежать случайного нежелательного проникновения в твоё сознание. Но бдительность терять не советую — если ты привлечёшь слишком много внимания, разум роя проломит любую психическую защиту и поджарит тебе мозг».       «Принято к сведению. Время на осуществление цели миссии?»       «Исходит из заявленного времени пребывания в зоне юрисдикции Кабриании. Для тебя получено разрешение на двенадцать суток, отсчёт начинается с момента пересечения границы — до конца указанного периода тебе следует покинуть зону действия законов Империи. Данные оптимальных маршрутов, подставной идентификатор, все необходимые пропуска и ключ к банковскому счёту с командировочными средствами — всё это уже загружено тебе во внешний банк памяти. На этом брифинг завершён».       Обработав и выгрузив из внешнего банка памяти полученную информацию, Крит медленно вынула провод из разъёма диагностического модуля. По салону аэрочелнока разнёсся приятный звонкий голос, сообщающий пассажирам новость о скором прибытии в пункт назначения — аэропорт вблизи пограничных врат Ши №16839А44. Упомянув о необходимости приготовить документы для прохождения контрольно-пропускного пункта перед межпространственным сдвигом, диктор также напомнил, что ввиду отсутствия прямого сообщения со вторым измерением транзит будет осуществляться через территорию энцеладов — пятое измерение Олдаара, Гайя-Энцелад, оно же Меридиан. Пассажирам настоятельно рекомендовалось воздержаться от проведения фото- и видеосъёмки во время перемещения по пятому измерению во избежание нарушения местных законов, а также запрещалось покидать борт во время стоянок на промежуточных аэропортах. Помимо риска тем самым получить статус нелегального мигранта с вытекающим из этого юридическим преследованием существовала перспектива мучительной смерти от тяжелейшего отравления при газообмене. Поскольку атмосфера Гайя-Энцелад была токсична и непригодна для дыхания большинства форм жизни всех прочих измерений.       — Ещё немного, и пойдём на посадку, — Исикава попеременно вытягивал свои ноги-тумбы, затёкшие от долгого пребывания в сидячем положении, пытаясь не разворотить соседние и, к счастью, пустующие кресла своей массой. Что ни говори, но стандартные пассажирские салоны массового производства в большинстве измерений плохо сочетались с выдающимися метриками таких крупных созданий, как титаны. Глядя на его неуклюжие телодвижения, Крит в очередной раз тихо порадовалась тому, что природа одарила её достаточно миниатюрным телосложением, и подобные сложности обходят наёмницу стороной.       — Ты тоже пересечёшь границу? — поинтересовалась девушка. Тевтонец отрицательно покачал угловатой головой.       — Боюсь, государство оплатило мне билет лишь до пограничных врат и обратно. Я должен сопроводить тебя до них, а также по пути ознакомить с задачами и целью операции — на этом моя работа выполнена.       — А лекция о природе вещей и внезапный прыжок в водоворот истории Олдаара тоже были частью твоей работы? — вдруг спросила наёмница. В какой-то момент ей пришло в голову, что, вообще-то, высокопоставленный корпорат с огромной властью и влиянием стал невольным свидетелем её припадка и узнал о некоторых не афишируемых наёмницей особенностях её организма, что при определённых условиях ставило Крит в довольно уязвимое положение. Несмотря на то, что Исикава никоим образом не взывал к её профессиональному чутью, червячок сомнений всё равно начал потихоньку подгрызать ей нутро, рисуя в воображении красочные сцены возможных подлянок, коих она в немалом количестве повстречала на своём пути. Конечно, самое надёжное решение проблемы сохранения тайны — самое радикальное, и Крит в другой ситуации непременно пошла бы по пути заметания всех своих следов. Но этот тевтонец и правда мог бы оказаться крайне полезен, равно как и сама связь с целым маршалом «Тевтона», а кроме того, Исикава показался девушке достаточно интересным персонажем. Её никак не отпускало очень невнятное ощущение, что Исикава неслучайно обратился именно к ней, и дело тут вовсе не в приоритетах «Тевтона».       Титан, уловив нарастающее волнение во взгляде и голосе Крит, спокойно пожал плечами.       — Каюсь, увлёкся, и объяснение того, что из себя представляет артефактное оружие, слегка подзатянулось. Личные пристрастия порою немного осложняют мне мою работу. Кстати, забыл предупредить, что провал миссии неприемлем, поэтому оповещай меня о любых форс-мажорных обстоятельствах, если таковые будут иметь место. Ключ интермоста позволит тебе обойти любые местные ограничения связи, не забывай пользоваться устройством, это облегчит тебе задачу. В остальном, вроде бы, всё.       — Знаешь что, Исикава? — девушка раздражённо ткнула в него пальцем. — Я тут подумала и решила, что нам надо будет обсудить твою патологическую склонность избегать прямых ответов как-нибудь в нерабочее время.       — Приму это за твоё желание сотрудничать. Главное, дай знать заранее, чтобы я контракт дома не оставил.       Крит сощурилась, намереваясь устроить несговорчивому титану разгромную отповедь, но тот внезапным жестом руки заставил наёмницу утихнуть. Кажется, Исикава принимал какое-то сообщение по внутренней системе связи «Тевтона». И, видимо, содержимое передачи было не слишком воодушевляющим, поскольку широкое лицо титана мрачнело с каждой секундой. Он молча указал на устройство в руке Крит, через которое они недавно сообщались друг с другом, и девушка, моментально догадавшись, чего от неё хочет тевтонец, вновь подключила один из проводов хаба в разъём своего диагностического модуля, а второй отдала титану. Исикава между делом подтвердил ей доступ, и девушка смогла услышать, как он переговаривается с кем-то из координаторов «Тевтона».       «…интеллектуальная система стратегического планирования рекомендует немедленно свернуть все проводимые операции, поскольку детекторы первородной энергии зафиксировали в Олдааре существо класса «Первопрестольный». Также, начиная с этого момента, всё третье измерение — Верховный Директорат Объединённых Наций — переходит в состояние полной боеготовности, а Епархиальный Совет высочайшим указом объявляет о введении военного положения. Тем самым все административные и гильдийские органы, располагающие вооружёнными формированиями и ресурсами, имеющими стратегическое значение в период действия военного положения, обязаны перейти под командование Вооружённых Сил ВДОН, включая всех частных лиц, способных носить оружие. Вследствие вышеупомянутого указа все врата Ши в нашем измерении будут немедленно закрыты, а доступ к ним полностью ограничен, за исключением тех врат, что ведут в союзное измерение О’леон Рхаъаш, поэтому, исполняющий обязанности Безымянного маршала Исикава Араи, с сожалением сообщаю, что разработанную Вами разведывательную операцию придётся отложить на неопределённый срок, если не свернуть в принципе. Тем более, что подобные действия сейчас осуществляют все правительства Олдаара — под угрозой и все прочие измерения с их жителями, поэтому доступа туда теперь нет ни у кого. Что касается Вас лично, то на сей счёт указания Епархиального Совета таковы: Вам необходимо расторгнуть все договорённости с наёмником, что подрядился выполнить задание в отложенной ныне операции, и выплатить ему неустойку в размере восемнадцати процентов от оговорённой суммы за выполнение. Затем Вы должны явиться в штаб головных частей Северной армии — Вам назначена должность командующего Севера, а также в связи с ситуацией чрезвычайного характера Епархиальный Совет жалует Вам звание «Безымянного маршала» со всеми вытекающими из него полномочиями, — сухим официальным тоном пробубнил координатор «Тевтона». — Как поняли меня, товарищ маршал?»       Исикава коротко бросил: «К сведенью принял, выполняю». А затем прервал передачу. Своим видом он был мрачнее грозовой тучи, и даже такое внезапное продвижение по службе его, кажется, совершенно не обрадовало. Крит, убирая хаб в подкладку плаща, не сводила глаз с титана, который раздражённо сжал все свои руки в кулаки и активно шевелил сегментами своего большого рта, не издавая ни звука. Наконец, Исикава резко выдохнул:       — Да твою ж дивизию! Какого чёрта так не вовремя!       У наёмницы от удивления глаза сделались как небольшие чайные блюдца. Столь учтивый титан, оказывается, может не сдержаться в гневе и позволить себе грязно выругаться в чужом присутствии! Хоть срок их знакомства и был крайне скромен, Крит как-то успела попривыкнуть к постоянной, даже можно сказать — чрезмерной, зубодробительной вежливости этого тевтонца, а тут — на тебе — как по пустому ведру постучали.       — Ладно, ты всё сама слышала, — титан с усилием, но взял себя в руки, — планы придётся значительно подкорректировать, текущая ситуация не слишком располагает к путешествию по чужим землям.       — То есть мне не нужно лететь в Кабрианию? — уточнила наёмница. — Случилось что-то серьёзное? О чём шла речь?       — Я не… Надеюсь, это просто ошибка, сбой оборудования систем слежения, — Исикава растерянно посмотрел на неё, в его глубине его вертикальных зрачков отразилось сильное смятение. — Если так, то военное положение отменят через сорок восемь часов, и мы сможем возобновить операцию в ближайшую неделю.       — А если нет, что тогда? — Крит моментально посерьёзнела, услышанное ею допущение «если» категорически не устроило девушку. Тем более она уже полностью настроилась на это задание и мысленно планировала бюджет своих будущих поисков таких долгожданных ответов, так что внезапно нависшая над ней дамокловым мечом неопределённость тут же стала действовать наёмнице на нервы.       — Тогда ничто не имеет смысла, — хмуро ответил титан. — Когда в последний раз детектировался «Первопрестольный», Олдаар недосчитался девяноста двух процентов всех живых существ.       — Это же… Ты говоришь о третьем горне? Хочешь сказать, случившееся почти тысячу лет назад может повториться? — не поверила своим ушам Крит. Безымянный маршал отрицательно мотнул массивной головой.       — Хочу сказать, что всё может оказаться гораздо хуже, но я не хочу сейчас даже думать об этом. Иначе всё зря. Но как бы то ни было, я собираюсь заняться выполнением отданных мне предписаний, всё равно в ближайшие пару суток ничего больше сделать не получится. Проблемы с титанами отходят на второй план — в Священной Кабрианской Империи сейчас тоже всеобщая паника, и им не до военных приготовлений.       Крит постепенно нервничала всё больше и больше. Непрогнозируемые изменения в планах выводили её из себя как ничто на свете.       — Выходит, я только зря время потеряла, — в раздражении проворчала себе под нос девушка. — Тогда наши пути расходятся, я возвращаюсь обратно в столицу. Если всё действительно настолько серьёзно, моим близким понадобится моя помощь.       — Да? Но я хотел пригласить тебя с собой в Северный штаб, — вдруг встрепенулся Исикава. Он с надеждой посмотрел на Крит с высоты своего роста и протянул ей одну из своих огромных рук. — И потом, если ты будешь рядом, мне не придётся искать тебя, когда появится возможность осуществить эту — теперь уже сорвавшуюся — операцию.       — Звучит рационально, однако не припомню, что соглашалась работать на тебя в долгосрочной перспективе, — Крит в очередной раз отмахнулась от его предложения о союзе, как от назойливого насекомого. — Кроме того, сейчас для меня куда важнее благополучие моей семьи. Я должна вернуться на Терру и обеспечить ей безопасность, если угроза реальна хотя бы на процент — я обязана быть там.       — Разве ты не одиночка? — удивился Исикава. — Мне показалось, ты избегаешь привязанностей, а независимость как понятие определяет тебя чуть ли не полностью.       — И что? Даже одиночкам не возбраняется временами возвращаться в круг тех, кто угрожает им меньше всего и даже способен разделить с ними плохие и хорошие моменты. Такими связями на разбрасываются, и если мне это по силам — я постараюсь сделать всё возможное, чтобы не дать свою семью в обиду.       — Какое-то странное у тебя понимание концепции семьи и пути одиночки, — заметил титан, однако всё же понимающе кивнул. — Но если в твоей жизни действительно есть те, на кого ты можешь положиться — не оставляй их наедине с опасностью. А иначе потери могут оказаться непоправимыми.       Последнюю фразу тевтонец проговорил очень быстро, словно не желая дальше развивать эту мысль. Крит обратила внимание на резко сменившийся тон, но запнула это наблюдение в долгий ящик: сейчас её мысли были заняты вопросом — как поскорее добраться до Терры.       — Что ж, настаивать не буду, — Исикава оглянулся по сторонам. Аэрочелнок заходил на экстренную посадку, так и не добравшись до пункта назначения, и пассажиры постепенно начали выползать из своих кресел, не дожидаясь полной остановки воздушного транспорта. В итоге перед титаном и наёмницей образовалась целая толпа, а в салоне начался гомон, из-за которого продолжать поддерживать спокойный, размеренный диалог уже не представлялось возможным.       — Впрочем, Исикава, ты всегда сможешь найти меня позже, разве нет? Если у меня останется твой ключ интермоста, мы сможем связаться в любое время, — неожиданно предложила компромисс наёмница. Она вновь развернула руку ладонью вверх, на которой изумрудным пятном покоилось миниатюрное устройство.       — Пожалуй, что так, — согласно склонил массивную голову титан. Он скользнул взглядом по руке наёмницы, немного задержался на отчётливо виднеющемся циркулярном шраме, чей контур был заметно очерчен отсутствующим в этом месте шерстяным покровом, но отвёл глаза прежде, чем Крит обратила на это внимание. — И я крайне признателен тебе за то, что ты не стала решительно отвергать моё предложение о сотрудничестве. Эта операция очень важна для меня, но ещё важнее, что мы оба можем помочь друг другу пролить свет на целый ряд тайн далёкого прошлого, тень которых способна поставить под угрозу наше будущее, — в голосе тевтонца звучала неподдельная благодарность и горячая искренность, невзирая на уже привычную манеру Исикавы утопать в недосказанности. Что Крит тут же с досадой про себя отметила, однако пропустить мимо ушей его тон она не могла: не так часто её скромная, как любит девушка сама себя величать, персона удостаивается простой похвалы и тем более благодарности от кого-то кроме своих старика и медтехника. А учитывая непомерную своенравность наёмницы, граничащую с бунтом и потому отталкивающую от неё окружающих, — да, такое обращение подкупало и располагало к себе.       — Ладно-ладно, — смущённо махнула рукой Крит, — если чем-то смогу быть полезна, то постараюсь помочь. В меру своих возможностей! И только когда устаканится эта суматоха!       Все четыре руки титана сложились на груди в жест признательности.       — О большем и не смею просить. Но с этого момента любые наши контакты — неофициальны. Будь осторожна и воздержись от любых инициатив, способных привлечь внимание…       — Корпораты мне не страшны, — фыркнув, перебила его Крит. Однако титан лишь терпеливо вздохнул.       — Может быть, корпорациям ты и не по зубам. Но я бы хотел избежать встречи с теми, кто держит руку на пульсе не только корпоративной машины, но и исполнительной власти первого эшелона.       — Так это же… Тевтон, — непонимающе всмотрелась ему в лицо девушка. Исикава еле заметно кивнул.       — В том числе.       — Но разве ты не возглавляешь свою корпу, которая, на минуточку, подчиняется напрямую Епархиальному Совету и диктует собственные правила игры всем остальным? — всё ещё не понимая, уточнила девушка.       — Я лишь один из четырёх маршалов, и мои хотелки сильно ограничены, — уклончиво ответил титан. — И Епархиальный Совет не монолитен — как любое другое объединение разных существ во имя общей цели, но с разными интересами, он способен представлять… некоторую опасность.       — Всё ещё не догоняю, — честно призналась Крит. Что хочет ей этим сказать Исикава? Но титан не стал дальше развивать свою мысль, лишь выразительно ткнул пальцем себе в шею, показывая этим жестом, что он сказал всё, что мог.       — Будь осторожна, — негромко пророкотал вновь тевтонец. Крит хотела что-то ещё сказать, но тут салон слегка тряхнуло, и монотонный гул двигателей наконец-то стих. Аэрочелнок совершил посадку.       Толпящиеся пассажиры моментально устремились прочь из транспорта, оставив Крит и Исикаву, с трудом протискивающего свой без сомнения титанический корпус сквозь узкий проход между сидениями, в молчаливом одиночестве. Наёмница осторожно семенила следом за своим временно несостоявшимся работодателем, едва показываясь над высокими спинками пассажирских кресел. Привычно болтающейся за её спиной нагинаты в этот момент при ней не оказалось — оружие пришлось сдать по требованию на время перелёта, и теперь наёмница ощущала себя крайне неуютно.       Всё так же молча они покинули салон и, оказавшись на посадочной площадке, где всех пассажиров в срочном порядке эвакуировали люди в военной форме, Исикава с сумрачным выражением лица оглядел представшую перед ними картину, а затем коротко, но элегантно поклонился наёмнице на прощание. Провожая взглядом его удаляющуюся фигуру, Крит машинально поправила древко полученной обратно нагинаты, и на мгновение ей показалось, будто её пальцы нащупали что-то инородное на поверхности оружия. Отточенным движением она выхватила нагинату, чтобы рассмотреть вблизи неожиданный дефект, однако её глаз лишь успел зацепить лёгкий неосязаемый шлейф холодного леденистого свечения, который тут же бесследно развеялся. Ни понять, откуда, ни запечатлеть его в памяти наёмница не успела. Несколько раз придирчиво осмотрев оружие со всех сторон, Крит недовольно цыкнула и всё же вернула нагинату себе обратно за спину, тем более что на неё и так уже начала коситься окружавшая её толпа из военных и гражданских. Накинув на голову капюшон своего повидавшего виды плаща, наёмница двинулась в сторону КПП к выходу с аэропорта. Погода к тому времени испортилась основательно — по поверхности бетонного полотна уже ритмично били тяжёлые крупные капли проливного дождя, а где-то за горизонтом были слышны громовые раскаты. Ливень заботливо укутал собой мир в непроглядную пепельную мглу, скрыв ото всех даже видневшееся отовсюду вечно мрачное Чёрное Солнце. Обычно пестрящий шумами всех частот Олдаар неожиданно стих, уступив место звенящей, напряжённой тишине, предвозвещающей… нечто. В воздухе витало ощущение, мало чем схожее с опасностью, но определённо вызывающее тревогу тем фактом, что всё вокруг вдруг стало не таким, каким его привыкли видеть. Было чувство какого-то неуловимого изменения, не поддающегося осязанию ни одним из доступных живому органу чувств и оттого вгоняющего в ужасное напряжение. Складывалось впечатление, что система детектирования первородной энергии не ошиблась, и миру действительно грозит огромная опасность.       Третий горн… Крит кое-что знала о нём и той катастрофе, что обрушилась на Олдаар с его появлением. Как и все подобные бедствия, этот офаним стал завершающим аккордом в той песне боли и страданий, что звучала в Олдааре почти тысячу лет назад — тогда только-только завершился шестой крупнейший международный конфликт, истощивший и опустошивший все миры. Обескровленные армии вчерашних врагов были вынуждены расползтись по родным измерениям, три четверти всех агломераций были стёрты с лица земли, промышленность всех типов пришла в упадок, не стало поставок продовольствия и медикаментов, а поднятая ужасающими взрывами пыль на триста лет закрыла небеса и погрузила Олдаар в ледяной шторм. Убитых, пропавших без вести и раненых уже никто не считал — казалось, эта война растоптала каждую жизнь в каждом измерении, и к тому моменту не оставалось тех, кто ещё мог вспомнить цвет мирного неба. Судьба седьмого измерения —Эль-Харон’бик-раввв-Канаш, родного мира Архитекторов, чья инфраструктура по сию пору объединяет этот страдающий мир,— едва не постигла всех остальных, но только разумные существа попытались свернуть с пути взаимного уничтожения, как на них с садистской жестокостью обрушился он. Тот, чьего имени жители Олдаара будут страшиться даже спустя тысячу лет. Тот, кого они нарекут просто: Мор.       «Катехезис Олдаара» описывает третьего горна Конца Времён как офанима, слившегося в единое целое с аспектом Гармонии Бытия под названием «Контроль».Эта частица Бога даровала третьему горну власть над жизненным циклом и способность выкашивать целые измерения жуткими заболеваниями. Мор научился рекомбинировать исходный молекулярный состав аминокислот в живых организмах, руководствуясь целью создания внутри любой живой ткани автономного завода по производству патогенных супер-бактерий. В «Катехезисе» уделено довольно много внимания описанию того, как, будучи выращенными на определённом генетическом материале, они могли свободно встраиваться в исходный код его носителя, стремительно расползаясь по клеточной системе всех органов и подменяя родные ядра клеток собственным ДНК-репликатором. Первым делом супер-бактерия, которая сама по себе была лишь носителем диверсионного агента, направлялась в точки выработки энергии организма, где доставленный ею агент немедленно брал под свой контроль производство молекулы АТФ, перераспределяя ресурс организма под нужды формирующейся колонии. Сама колония патогена не создавала ничего лишнего в теле жертвы, напротив, патоген распространялся по организму за счёт чрезвычайно точной замены его клеточного материала на свой, что сильно затрудняло своевременное выявление инфекции. Она никак себя не проявляла до момента внедрения в головной и спинной мозг организма, где для неё уже находился технически обусловленный предел способности к мимикрии. У примитивных форм жизни это выливалось в заметные изменения в поведении, у развитых и способных к самосознанию взятие супер-бактерией под контроль высшей нервной деятельности полностью стирало прежнюю личность существа. Завершением жизненного цикла патогена было слияние отдельных заражённых организмов (строго одного вида) в один мета-организм (документально подтверждена конвергенция более ста восьми миллионов особей кабрианского ксиломарика, а также был зафиксирован факт слияния двадцати миллионов херувимов в одно существо, которое, правда, погибло практически сразу же, и цикл патогена прервался). Супер-бактерия оказалась чрезвычайно контагиозной, несмотря на свою хрупкость и неустойчивость жизненного цикла вне организма носителя, и успела натворить дел. Получившая среди учёных умов наименование «Сильфида», она почти закончила то, с чем не справилась война: вымирание всего живого. Жизнь, а тем более Разум, должны были раствориться в потоке времени по воле бессмертного, как тогда казалось, психа, дать отпор которому уже не мог никто, в том числе потому что это было существо высшего порядка, могущественное и неуязвимое. Не найдя способа силой загнать чудовище туда, откуда приходят все ему подобные, а именно в Гигантский Разлом, сильные мира сего попытались обратиться к языку дипломатии и договориться с Мором, которому, казалось, доставляло необычайное удовольствие совершенствовать смертельные инфекции и наблюдать, как одна жизнь бесцельно пожирает другую. Безумец приходил в неописуемый восторг, глядя на то, как его стараниями ломается первозданный круг жизни, и его не волновало совершенно, что Разум приводит ему в качестве аргументов во имя собственного сохранения.       И вот в тот самый миг, когда Олдаар смирился с поражением, и выжившие, оставив все свои обиды и распри, уже слагали песнь прощения, снимая тяжкое бремя ненависти с уже ушедших и ещё бредущих прочь душ, сияющее копьё пронзило голову третьего горна, мгновенно насмерть сразив его. Некий герой, сохранившийся в памяти живых как «Белый Копейщик», появился из ниоткуда и воспользовался артефактным оружием, чтобы нанести мировому злу первый и последний решающий удар, а затем также бесследно исчезнуть. И на этом история третьего горна обрывается, оставляя множество вопросов, главный из которых — почему третий горн Конца Времён вообще появился? Апокалипсис едва не случился, и все терзались непониманием, как такое могло произойти?       Тревожно размышляя обо всём этом, Крит почти добралась до КПП, чтобы покинуть наконец корпоративный аэропорт и скрыться с глаз военных, но неожиданно кто-то с характерным и подозрительно знакомым ярвабским акцентом окликнул её со спины:       — Ох, юная кровь да поруганная честь! Ты только взгляни, Двенадцатый — наш лакомый кусочек так торопится куда-то, что даже не замечает, как пустота уже взялась за её очаровательную шейку!       Чувство смертельного ужаса, прежде давно утихшее, с новой силой взорвалось в сознании Крит, однако прежде, чем она рефлекторно рванулась в сторону, едва успев коснуться пальцем древка нагинаты, крепкий хват на горле девушки могильной тяжестью приковал её к земле. К лицу наёмницы прижалась безумная ухмылка той, кого она надеялась больше никогда не встретить даже в страшном сне.       — Ах, сколь же прекрасно это выражение страха на твоём вечно угрюмом личике, чумазая гроза Пустошей! — ломающимся голосом просипел тот, кого хозяйка безумной улыбки чуть ранее назвала Двенадцатым. Он с кошачьей грацией присел на корточки рядом с наёмницей и больно ухватил пальцами её лицо. — Совсем не похоже на тот торжествующий вид, с которым ты лишила меня с сестрёнкой возможности ловить эти драгоценные минуты наслаждения, в которых наши куколки просто утопают в сладостных волнах отчаяния. Когда они мечутся в тот самый момент на грани между надеждой и смирением, не понимая, оставят ли их продолжать влачить свою бесполезную ношу, что они с нелепой гордостью именуют жизнью, или наградят редким шансом испытать всю прелесть момента, где смерть с чувством целует их в самое сердце… Совсем не похоже!       — О нет, кажется, ты очень-очень-очень расстроила моего братца, — громко дыша Крит в ухо, проворковала Двадцатьседьмая. В отличие от своего родственника, эта психопатка обладала на редкость мелодичным голосом с мягким и, можно даже сказать, мурчащим звучанием, на который в своё время повелось немало наивных душ, что впоследствии стали полноценным обедом для этих двоих. — А ты хорошо запомнила, моя милая куколка, что случается с теми, кто расстраивает Двенадцатого? Нет-нет, ничего страшного, если эти воспоминания улетучились из твоей маленькой изумрудной головушки — мы с превеликим удовольствием освежим их снова, не волнуйся.       Крит, не имея возможности освободиться из крепкого захвата — Двадцатьседьмая была чудовищно сильна, несмотря на свой обманчиво хрупкий облик, — всё равно продолжала яростно дёргаться в безуспешных попытках дотянуться до своей нагинаты. Она уже сталкивалась в открытом бою с этой чокнутой парочкой и хорошо помнила, насколько близнецы опасны. Чем дольше они удерживают инициативу, и чем дольше она остаётся буквально у них в руках, тем интенсивнее тают её шансы на выживание. К тому же близнецы всё это время очевидно жаждали реванша и горели желанием поквитаться за поражение в своей типичной садистской манере.       Двенадцатый, небрежно поправляя длинные блондинистые пряди тонкими бледными пальцами, окинул взглядом распластанное тело Крит и тут же внезапно замер. Его внимание привлекла еле заметная леденистая дымка, окутывавшая каждую шерстинку на теле наёмницы — похожего цвета шлейф недавно замечала сама девушка на поверхности своего оружия. Столь присущее близнецам безумие во взгляде постепенно в глазах Двенадцатого сменилось лёгкой озадаченностью. Он молча поманил сестру, и та, продолжая удерживать наёмницу, кивнула, слегка прикрыв веки. Кажется, они о чём-то мысленно переговаривались: вообще, у близнецов была подобная способность, всё же они являлись своего рода единой сущностью, небезызвестным офанимом, единовременно живущим в двух телах. А учитывая, что когда-то близнецы были обычными людьми, то подобное расщепление сознания вполне исчерпывающе объясняло их психопатические повадки. Пожалуй, можно сказать, что именно благодаря своему отнюдь не самому приятному знакомству с этими двумя, Крит узнала об офанимах и оказалась вынуждена погрузиться в изучение алхимических исследований.       Наконец, Двадцатьседьмая открыла глаза и со слегка смятённым выражением поинтересовалась у наёмницы, легко подняв её с земли так, чтобы их лица оказались на одном уровне:       — Куколка моя, не откажи мне в любопытстве и поделись, откуда вдруг взялись на тебе все эти следы? — она кончиками пальцев провела по мягкой шёрстке Крит, вызывая возмущение и рассеивание ледовитой дымки. Наёмница со смесью гнева и недоумения проследила взглядом за её движениями, однако не произнесла ни слова.       — Не думаю, что она знает, — немного заикаясь, пробормотал Двенадцатый. — После такого не выживают, и если эта девчонка действительно столкнулась с ним и продолжила существовать как цельный кусочек мяса, то скорее всего он не заметил её.       — Или же, — тут в тёмных глазах сестры-близняшки мелькнуло прежнее радостное безумие, — она с ним заодно, и тогда наша прекрасная Королева не будет против, если мы угостимся её кровью!       Однако брат не разделил воодушевления своей обожаемой сестры. Казалось, с того момента, как Двенадцатый заметил эту странную дымку, привычная искра лихорадочного сумасшествия в его поведении моментально сменилась на почти осмысленную встревоженность, заставив напряжённо озираться вокруг, будто боясь, что некто, о котором они только что говорили, вот-вот объявится здесь. Прежде охваченная восторгом Двадцатьседьмая раздражённо закатила глаза и тихо, пытаясь удержать внутри себя клокочущую бурю негодования, бросила в сторону близнеца:       — Братец, вот только не надо сейчас закатывать истерику лишь из-за того, что наша маленькая куколка где-то запачкалась в первородной энергии! Вспомни, мы же страх этого мира! Нам совершенно не пристало бояться какого-то призрака дремучей древности!       Наёмница, на некоторое время утихнув, замерла и с интересом слушала, что они говорят, усилием воли заставив ненадолго умолкнуть своё чутьё, пытающееся звоном набата предупредить Крит о смертельной опасности. Складывалось впечатление — и Крит сильно опасалась вновь в этом обмануться — что её собственное прошлое опять протягивает девушке руку, пытаясь что-то показать или сообщить. Но столь динамично разгорающийся спор был внезапно прерван донёсшимся откуда-то сбоку переливистым, чётким и в то же время безмерно тихими голосом:       — Полагаете, вам нечего страшиться? Смотрите, как бы вам самим не стать призраками прошлого с таким отношением к легендам Олдаара.       Все трое как по команде повернули головы в сторону источника этого голоса. Лёгкие близнецов синхронно исторгли вздох:       — Аэль Ну’Вир!